Москва
+7-929-527-81-33
Вологда
+7-921-234-45-78
Вопрос юристу онлайн Юридическая компания ЛЕГАС Вконтакте

Новости от 03 октября 2018 года из блога, посвященного практике в Европейском суде по правам человека ЕСПЧ

Обновлено 03.10.2018 11:22

 

Постановление ЕСПЧ от 21 марта 2017 года по делу "Митрович (Mitrovic) против Сербии" (жалоба N 52142/12).

В 2012 году заявителю была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Сербии.

По делу успешно рассмотрена жалоба заявителя на его содержание под стражей на основании решения суда, который действовал вне судебной системы Сербии. По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

 

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

 

В 1994 году заявитель был приговорен к восьми годам лишения свободы за убийство судом, находящимся под контролем Республики Сербская Краина, международно непризнанного самопровозглашенного образования, возникшего на территории Республики Хорватия во время войны в бывшей Югославии. Это образование прекратило существование в 1995 году и никогда не признавалось в качестве государства Сербией. Заявитель жаловался на то, что его содержание в сербской тюрьме на основании этого приговора нарушало статью 5 Конвенции.

 

ВОПРОСЫ ПРАВА

 

Заявитель был осужден за убийство судом, который действовал вне судебной системы Сербии. Он был передан в сербскую тюрьму для отбытиям наказания. Власти Сербии не провели разбирательства для признания иностранного решения, как требует внутригосударственное законодательство. Поскольку заявитель содержался под стражей на основании ненационального решения, которое не было признано на уровне страны, и в отсутствие любой другой основы, предусмотренной национальным законодательством для его содержания под стражей, требование законности, содержащееся в пункте 1 статьи 5 Конвенции, не было исполнено.

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

 

По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

 

КОМПЕНСАЦИЯ

 

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Требование о компенсации ущерба не выдвигалось.

 

Источник публикации: http://espchhelp.ru/blog/994-mitrovich-protiv-serbii .

 

 

Постановление ЕСПЧ от 16 марта 2017 года по делу "Оулафссон (Olafsson) против Исландии" (жалоба N 58493/13).

 

В 2013 году заявителю была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Исландии.

 

По делу успешно рассмотрена жалоба на наложение штрафа на редактора интернет-портала за публикацию обвинений в насилии над ребенком в отношении лица, являющегося кандидатом на выборах. По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

 

 

 

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

 

 

 

Заявитель, являвшийся редактором информационного интернет-портала, опубликовал обвинения, выдвинутые двумя сестрами, согласно которым их родственник, являвшийся кандидатом на выборах, подверг их сексуальному насилию в детстве. Родственник возбудил разбирательство о диффамации против заявителя, прося, чтобы ряд высказываний был признан не соответствующими действительности. Верховный суд признал высказывания, предполагающие, что родственник был виновен в насилии над детьми, диффамационными, и обязал заявителя выплатить компенсацию.

 

В конвенционном разбирательстве заявитель жаловался в соответствии со статьей 10 Конвенции на нарушение его права на свободу выражения мнения.

 

 

 

ВОПРОСЫ ПРАВА

 

 

 

По поводу соблюдения статьи 10 Конвенции. Проблема сексуального насилия в отношении детей является серьезным вопросом, представляющим публичный интерес. В качестве кандидата на должность на всеобщих выборах родственник должен рассматриваться как лицо, неизбежно и заведомо вступившее в сферу общедоступной информации и открывшее свои действия для более пристального контроля. Общее требование для журналистов систематически и официально дистанцироваться от содержания цитат, которые могут оскорблять или провоцировать иных лиц или умалять их репутацию, не является совместимым с ролью прессы по предоставлению информации о текущих событиях, мнениях и идеях. Наказание журналиста за содействие в распространении высказываний, сделанных каким-либо лицом в интервью, может серьезно умалить вклад прессы в обсуждение вопросов публичного интереса и не должно применяться в отсутствие особенно убедительных причин для этого. Журналист, написавший статьи, пытался проверить, заслуживают ли сестры доверия, и являются ли их обвинения правдивыми, путем опроса нескольких лиц, имеющих отношение к событиям, а родственнику сестер была предоставлена возможность прокомментировать обвинения. При таких обстоятельствах, учитывая, что заявитель являлся редактором, а не журналистом, Европейский Суд счел, что заявитель действовал добросовестно и обеспечил написание статьи в соответствии с обычными журналистскими обязательствами по проверке фактических утверждений. Было ясно, что спорные высказывания исходили от сестер. Они ранее написали письмо, содержащее часть утверждений, и направили его своим родственникам, в полицию и службу защиты детей. Они опубликовали данное письмо и все спорные высказывания на собственном интернет-сайте до того, как статьи были опубликованы редактором.

 

Родственник сестер в соответствии с законодательством Исландии мог возбудить разбирательство о диффамации в отношении сестер, и было показательно, что он предпочел возбудить разбирательство в отношении одного лишь заявителя. Хотя компенсация, которая была взыскана с заявителя, не являлась уголовным наказанием, и сумма не представлялась серьезной, в контексте оценки пропорциональности, независимо от того, была ли примененная санкция незначительной, имел значение сам факт того, что решение было вынесено в отношении заинтересованного лица, даже если такое решение было по своему характеру гражданско-правовым. Любое ненадлежащее ограничение свободы выражения мнения эффективно влекло угрозу того, что освещение в средствах массовых информации подобных вопросов будет осложнено или прекращено.

 

 

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

 

 

 

По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно).

 

 

 

КОМПЕНСАЦИЯ

 

 

 

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Требование о компенсации ущерба не выдвигалось.

 

 

 

Источник публикации: http://espchhelp.ru/blog/995-oulafsson-protiv-islandii .

 

 

Постановление ЕСПЧ от 16 марта 2017 года по делу "Модесту (Modestou) против Греции" (жалоба N 51693/13).

 

В 2013 году заявителю была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Греции.

 

По делу успешно рассмотрена жалоба заявителя на проведение мероприятий по обыску и изъятию имущества в его отсутствие. По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

 

 

 

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

 

 

 

В сентябре 2010 года в рамках предварительного полицейского расследования дом заявителя был обыскан и согласно приказам прокурора были изъяты два компьютера и сотни документов. В ноябре 2012 года заявитель обратился в обвинительную камеру апелляционного суда с заявлением о признании обыска недействительным, отмене приказа об изъятии и возвращении изъятых вещей. Однако его заявление было отклонено в феврале 2013 года. Судебное решение было основано, в частности, на оценке того, могли ли мероприятия по обыску и изъятию проводиться в контексте предварительного полицейского расследования. Заявитель безуспешно обжаловал это решение.

 

 

 

ВОПРОСЫ ПРАВА

 

 

 

По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. Обыск следственными работниками частного дома заявителя и деловых помещений, изъятие нескольких документов и компьютеров, принадлежащих ему, составляли вмешательство в его право на уважение жилища, предусмотренное законом.

 

Обыск проводился в рамках предварительного полицейского расследования до возбуждения уголовного дела против заявителя. Его цель заключалась в поисках доказательств и данных о причастности к преступной деятельности. Соответственно, он преследовал цель предотвращения беспорядков и преступлений. Обыск в рамках предварительного полицейского расследования должен сопровождаться адекватными и достаточными гарантиями, обеспечивающими неиспользование его в качестве средства, предоставляющего полиции компрометирующие материалы на лиц, которые еще не признаны подозреваемыми в совершении преступления.

 

Ордер на обыск, выданный прокурором, был сформулирован в общих выражениях. Возможны ситуации, в которых нельзя было составить ордер с высокой степенью точности, как в настоящем деле, где обыск был назначен с целью сбора доказательств в связи с подозрениями в преступной деятельности, затрагивающей нескольких лиц в течение длительных периодов. Однако в подобных случаях и, в частности, как в настоящем деле, если внутригосударственное законодательство не предусматривает предварительной судебной проверки законности и необходимости данной следственной меры, должны существовать другие гарантии, особенно с точки зрения исполнения ордера на обыск, чтобы уравновесить недостатки выдачи и содержания ордера.

 

Обыск в настоящем деле сопровождался некоторыми процессуальными гарантиями. Во-первых, его санкционировал прокурор при апелляционном суде, который выдал ордер на обыск и поручил его проведение управлению полиции. Во-вторых, обыск проводил сотрудник полиции в сопровождении заместителя прокурора. Заявитель не присутствовал во время обыска, который продолжался 12,5 часов, и из материалов дела неясно, пытались ли следственные работники информировать его об их присутствии или их действиях, хотя Уголовно-процессуальный кодекс требует от лица, проводящего обыск, приглашать лицо, занимающее помещение, для участия в нем. Даже если предположить, что власти намеревались использовать эффект внезапности, не уведомляя заявителя заранее, ничто не препятствовало им попытаться связаться с ним в соответствии с законом во время самого обыска, который продолжался несколько часов.

 

Наконец, отсутствовала немедленная ретроспективная судебная проверка. Обыск повлек изъятие двух компьютеров и сотен документов, и не было установлено, были ли все эти документы непосредственно связаны с расследуемым преступлением. На основе формулировки ордера могли также возникать вопросы относительно того, был ли заявитель уведомлен об основаниях обыска, которые позволили бы ему удостовериться в том, что обыск ограничен расследованием преступления, упомянутого в обыске, и обжаловать любые злоупотребления в этом отношении. Обвинительная камера апелляционного суда, в которую обращался заявитель, вынесла свое решение более чем через два года после событий и посвятила большую его часть определению того, могли ли мероприятия по обыску и изъятию проводиться в рамках предварительного полицейского расследования. Следовательно, внутригосударственные органы не исполнили свое обязательство привести "относимые и достаточные" мотивы для оправдания выдачи ордера на обыск. При таких обстоятельствах обжалуемые меры не были разумно пропорциональными преследуемым законным целям с учетом интереса общества в обеспечении уважения к жилищу.

 

 

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

 

 

 

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

 

 

 

КОМПЕНСАЦИЯ

 

 

 

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявителю 2 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

 

 

 

Источник публикации: http://espchhelp.ru/blog/996-modestu-protiv-gretsii .

 

 

Постановление ЕСПЧ от 14 марта 2017 года по делу "Илиас и Ахмед (Ilias and Ahmed) против Венгрии" (жалоба N 47287/15).

 

В 2015 году заявителям была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Венгрии.

 

По делу успешно рассмотрена жалоба заявителей на содержание их под стражей в транзитной зоне в течение длительного периода времени. По делу допущено нарушение требований статьи 3, пункта 4 статьи 5 и статьи 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

 

 

 

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

 

 

 

Заявители, граждане Бангладеша, прибыли в транзитную зону на границе между Венгрией и Сербией и подали ходатайства о предоставлении убежища. Их ходатайства были отклонены, и они были возвращены в Сербию. В конвенционном разбирательстве они жаловались, в частности, на то, что их лишение свободы в транзитной зоне было незаконным, что условия их предположительно незаконного лишения свободы были неадекватными и что их высылка в Сербию подвергла их реальной угрозе бесчеловечного и унижающего достоинство обращения.

 

 

 

ВОПРОСЫ ПРАВА

 

 

 

По поводу соблюдения статьи 3 Конвенции. (a) Условия содержания в транзитной зоне. Заявители содержались в огороженной зоне площадью примерно 110 кв. м в течение 23 дней. Рядом с этой зоной им была предоставлена комната в одном из нескольких контейнеров. В комнате были пять кроватей, но в период, относящийся к обстоятельствам дела, заявители были единственными проживающими. В своем докладе Правительству Венгрии Европейский комитет по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (ЕКПП) установил, что предоставленное санитарное оборудование не требовало комментариев и медицинские объекты производили в целом благоприятное впечатление. Заявители были не более уязвимы, чем любой другой искатель убежища, содержавшийся под стражей в то время. Действительно, отсутствовали надлежащие правовые основания для их содержания, и отсутствие правовой основы для их лишения свободы могло способствовать чувству неполноценности, преобладающему в оспариваемых условиях, но с учетом удовлетворительных материальных условий и относительно непродолжительного срока пребывания обжалуемое обращение не достигло минимального уровня суровости, необходимого для того, чтобы составлять бесчеловечное обращение.

 

 

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

 

 

 

По делу требования статьи 3 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

 

(b) Высылка в Сербию. Власти Венгрии ссылались на схематическую ссылку на список безопасных третьих стран государства-ответчика. Они не учитывали доклады о стране и другие доказательства, представленные заявителями, и возложили на них несправедливое и чрезмерное бремя доказывания. Вследствие ошибки первого заявителя опрашивали с помощью переводчика с дари, языка, на котором он не говорил, и иммиграционный орган предоставил ему информационную листовку по поводу разбирательства о предоставлении убежища также на дари. В связи с этим его шансы на активное участие в разбирательстве и разъяснение подробностей его бегства из страны были крайне ограничены. Заявители были неграмотными, тем не менее вся информация, которую они получили по поводу разбирательства о предоставлении убежища, содержалась в листовке. Таким образом, представляется, что власти не представили заявителям достаточную информацию о процедуре. Перевод решения по их делу был предоставлен их адвокату через два месяца после принятия соответствующего решения, когда они уже покинули Венгрию. Заявители не пользовались эффективными гарантиями, которые могли защитить их от подверженности реальной угрозе бесчеловечного или унижающего достоинство обращения в нарушение статьи 3 Конвенции.

 

 

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

 

 

 

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

 

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 5 Конвенции. (a) Приемлемость жалобы. Европейский Суд должен был определить, составляло ли содержание заявителей в транзитной зоне лишение свободы в значении пункта 1 статьи 5 Конвенции. Для определения того, лишено ли лицо свободы, исходным пунктом должна быть его конкретная ситуация и следует учитывать целый ряд факторов.

 

Понятие лишения свободы содержит объективные и субъективные элементы. Объективный элемент включает вид, длительность, последствия и способ применения данной меры, возможность покидать ограниченную зону, степень надзора и контроля за передвижением лица и степень изоляции. Субъективный элемент включает то, давало ли лицо действительное согласие на данное содержание.

 

Различие между лишением и ограничением свободы затрагивало степень или интенсивность, а не природу и существо. Тот факт, что заявители могли покинуть транзитную зону добровольно, не исключал нарушения права на свободу.

 

Заявители содержались в течение более чем трех недель. Они содержались в охраняемом поселении, в которое отсутствовал доступ извне. Они не имели возможности проникнуть на территорию Венгрии за пределами зоны. Соответственно, заявители не выбирали пребывание в транзитной зоне и поэтому не могли считаться давшими согласие на лишение их свободы. Если бы заявители покинули территорию Венгрии, их ходатайства о предоставлении статуса беженца были бы отклонены в отсутствие шансов на рассмотрение по существу. Следовательно, их содержание в транзитной зоне составляло фактическое лишение свободы.

 

(b) Существо жалобы. Первый аспект подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции допускает содержание под стражей искателя убежища или иного иммигранта до получения санкции государства на въезд. Подобное содержание под стражей должно быть совместимо с общей целью статьи 5 Конвенции, которая заключалась в обеспечении права на свободу и того, чтобы никто не был лишен свободы произвольным образом. Чтобы не быть квалифицированным как произвольное, содержание под стражей в соответствии с подпунктом "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции должно осуществляться добросовестно и быть тесно связано с целью предотвращения несанкционированного въезда лица в страну. Место и условия содержания под стражей должны быть адекватными с учетом того, что мера применима не к лицам, совершившим преступления, а к иностранцам, которые, часто боясь за свою жизнь, покинули свою страну, и длительность такого содержания не должна превышать разумно требуемой для преследуемой цели.

 

Содержание заявителей продолжалось 23 дня. Применимые правила не были сформулированы с достаточной предосторожностью и предсказуемостью. Содержание заявителей под стражей, по-видимому, осуществлялось de facto в качестве практического урегулирования. Заявители были лишены свободы в отсутствие формального решения властей исключительно в силу широкого толкования общей нормы закона, процедура которого не отвечала требованиям, изложенным в прецедентной практике Европейского Суда.

 

 

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

 

 

 

По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

 

Европейский Суд также единогласно установил нарушения пункта 4 статьи 5 Конвенции и статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции.

 

 

 

КОМПЕНСАЦИЯ

 

 

 

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил каждому заявителю 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

 

 

 

Источник публикации: http://espchhelp.ru/blog/997-ilias-i-akhmed-protiv-vengrii .

 

 

Постановление ЕСПЧ от 07 марта 2017 года по делу "Церовшек и Божичник (Cerovsek and Bozicnik) против Словении" (жалобы N 68939/12 и 68949/12).

 

В 2012 году заявителям была оказана помощь в подготовке жалоб. Впоследствии жалобы были объединены и коммуницирована Словении.

 

По делу успешно рассмотрены жалобы на изготовление мотивированных приговоров судьями, которые не участвовали в судебном разбирательстве. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

 

 

 

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

 

 

 

Заявители были судимы и приговорены за кражу единоличным судьей. Судья подала в отставку после вынесения приговора, не изготовив мотивированной версии приговора. Через три года двое судей, которые не участвовали в судебном разбирательстве, составили письменный приговор на основании материалов дела. Осуждение заявителей было оставлено без изменений при рассмотрении жалобы в отсутствие прямого пересмотра доказательств. В конвенционном разбирательстве заявители жаловались в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции, что имело место нарушение их права на справедливое судебное разбирательство, поскольку судья не указала мотивов для вынесения своих приговоров.

 

 

 

ВОПРОСЫ ПРАВА

 

 

 

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 6 Конвенции. Мотивированный приговор важен для обеспечения надлежащего осуществления правосудия и предотвращения произвола. Осознание судьей необходимости мотивировать свое решение объективными основаниями является одной из гарантий против произвола. Обязанность судьи приводить мотивировку также способствует доверию общественности и обвиняемого к вынесенному решению и позволяет выявить возможную предвзятость судьи. Как признано в принципе непосредственности уголовного разбирательства, наблюдение судьей поведения свидетелей и заявителей и оценка их достоверности могут составить важный, если не решающий элемент в установлении фактов, на которых основано осуждение заявителей. Судья должна была изложить свои наблюдения в письменной мотивировке, обосновывающей приговоры.

 

Что касается вопроса о том, создала ли отставка судьи, предположительно являвшаяся причиной непредставления мотивированных приговоров, исключительные обстоятельства, оправдывавшие отход от стандартной внутригосударственной процедуры, Европейский Суд отметил, что дата ее отставки должна была быть известна ей заранее. Таким образом, было возможно принять меры для окончания ею дела заявителей самостоятельно или с привлечением другого судьи на более ранней стадии разбирательства. Насколько можно понять, дела заявителей рассматривались отдельно, хотя и одной и той же судьей. Дело не было особенно сложным, и заявители уведомили о своем намерении обжаловать приговор, как только он был оглашен. Это означало, что судья была немедленно поставлена в известность о необходимости изготовить мотивированный приговор. Особенно удивительно, что несмотря на установленный законом 30-дневный срок, мотивированные приговоры не были изготовлены примерно через три года после оглашения.

 

Единственный способ компенсировать невозможность представления судьей мотивов осуждения заявителей заключался в решении о пересмотре. Когда судья ушла в отставку, приговоры были уже оглашены, и показания заявителей и свидетелей составляли относимую информацию. Вышестоящие суды оставили без изменения приговор суда первой инстанции без непосредственного заслушивания доказательств. Следовательно, нельзя утверждать, что данный недостаток был устранен апелляционными судами.

 

 

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

 

 

 

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

 

 

 

КОМПЕНСАЦИЯ

 

 

 

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил 5 000 евро каждому заявителю в качестве компенсации морального вреда.

 

 

 

Источник публикации: http://espchhelp.ru/blog/998-tserovshek-i-bozhichnik-protiv-slovenii .

 

 

Постановление ЕСПЧ от 07 марта 2017 года по делу "Денер и другие (Doner and Others) против Турции" (жалоба N 29994/02).

 

В 2002 году заявителям была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была и коммуницирована Турции.

 

По делу успешно рассмотрена жалоба на задержание и преследование родителей, которые просили предоставить их детям право получать образование на курдском языке. По делу допущено нарушение требований пунктов 3 - 5 статьи 5 и статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

 

 

 

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

 

 

 

В декабре 2001 года заявители подали ходатайства в управления образования, прося, чтобы их дети получали образование на курдском языке в государственных начальных школах, которые они посещали. Дома заявителей были впоследствии обысканы по подозрению в том, что их действия были совершены по подстрекательству незаконной вооруженной организации (Курдской рабочей партии). Хотя никаких изобличающих материалов не было обнаружено, заявители были задержаны и заключены под стражу, все на четыре дня, а некоторые оставались под стражей почти месяц. Все заявители, кроме одного, были обвинены и судимы в суде государственной безопасности за пособничество незаконной вооруженной организации. Все они были, в конечном счете, оправданы.

 

В конвенционном разбирательстве заявители жаловались, в частности, на то, что они были подвергнуты уголовному преследованию за использование конституционного права на обращение в государственные органы, несмотря на отсутствие положений в законодательстве страны, которые бы криминализировали подобные действия. Они жаловались на нарушение статьи 7 Конвенции.

 

 

 

ВОПРОСЫ ПРАВА

 

 

 

По поводу соблюдения статьи 10 Конвенции. Имея право давать собственную правовую квалификацию фактам дела, Европейский Суд заключил, что жалоба на основании статьи 7 Конвенции подлежала рассмотрению в соответствии со статьей 10 Конвенции. Он признал неприемлемой в качестве явно необоснованной жалобу заявителя, который не преследовался, поскольку в действительности он не обращался с требованием о получении образования на курском языке, и не мог, таким образом, считаться лицом, которое осуществляло свое право на свободу выражения мнения.

 

Что касается оставшихся заявителей, то ряд мер, которым они были подвергнуты, а именно их задержание и лишение свободы, всего лишь за обращение в государственные органы по вопросу "всеобщего интереса", представляли собой вмешательство в осуществление их права на свободу выражения мнения. Тот факт, что они были в итоге оправданы, не лишал их статуса жертвы, поскольку суд государственной безопасности не признал предполагаемое нарушение их прав и не предоставил возмещение в связи с ним.

 

Отсутствовала необходимость определять, было ли вмешательство предусмотрено законом или преследовало ли оно законную цель, поскольку в любом случае оно не было необходимым в демократическом обществе. Из доводов, выдвинутых прокурором и государством-ответчиком, было очевидно, что к заявителям были применены меры не по причине содержания их ходатайств, а по причине того, что они предположительно подали их как часть коллективной акции по подстрекательству незаконной вооруженной организации. Хотя Европейский Суд не недооценивает сложности, которые порождает борьба с террористом, данный факт сам по себе не освобождает власти страны от обязательства в соответствии со статьей 10 Конвенции. Таким образом, несмотря на то, что свобода выражения мнения может быть законно ограничена в интересах национальной безопасности, территориальной целостности и общественного порядка, эти ограничения все равно должны быть оправданы относимыми и достаточными причинами и отвечать настоятельной общественной потребности пропорциональным образом.

 

Однако в настоящем деле компетентные органы государства не использовали в качестве основания для мер приемлемую оценку относимых фактов и не применяли стандарты, совместимые с принципами, воплощенными в статье 10 Конвенции. Делая свой вывод, Европейский Суд отметил, (i) что ходатайства о получении образования на курдском языке в начальных школах были поданы в ходе публичных дебатов в Турции, касающихся социальных и культурных прав турецких граждан курдского происхождения, и поэтому касались вопроса, представляющего "публичный интерес", (ii) государственные органы не продемонстрировали необходимую сдержанность при обращении к уголовной процедуре в деле, касающемся дебатов по вопросу, представляющему публичный интерес, но вместо этого использовали доступный им юридический арсенал практически репрессивным образом, (iii) ни мнения, содержащиеся в ходатайствах, ни форма, в которой они были выражены, не вызывали сомнений относительно мирного характера обращения заявителей, и тот факт, что они могли совпадать с целями или инструкциями незаконной вооруженной организации, не устранял ходатайства из сферы действия защиты статьи 10 Конвенции, и (iv) в то время, как в отношении заявителей все еще осуществлялось судебное разбирательство, Закон об образовании и преподавании на иностранном языке (Закон N 2923) был фактически изменен, предусматривая такое образование, по крайней мере, на частной основе на первом этапе.

 

 

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

 

 

 

По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно).

 

Европейский Суд также постановил единогласно, что имело место нарушение пунктов 3 - 5 статьи 5 Конвенции, что касается содержания заявителей под стражей.

 

 

 

КОМПЕНСАЦИЯ

 

 

 

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил в качестве компенсации морального вреда 6 500 евро заявителю, чья жалоба в соответствии со статьей 10 Конвенции была признана неприемлемой для рассмотрения по существу, и по 10 000 евро каждому из оставшихся заявителей.

 

 

 

Источник публикации: http://espchhelp.ru/blog/999-dener-i-drugiye-protiv-turtsii .

 

 

Постановление ЕСПЧ от 02 марта 2017 года по делу "Тальпис (Talpis) против Италии" (жалоба N 41237/14).

 

В 2014 году заявительнице была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была и коммуницирована Италии.

 

По делу успешно рассмотрена жалоба на уклонение от оценки угрозы жизни в деле о домашнем насилии. По делу допущено нарушение требований статьи 2, статьи 3 и статьи 14 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

 

 

 

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

 

 

 

В июне и августе 2012 года полицию дважды вызывали в дом заявительницы в связи со случаями домашнего насилия. Ее мужа оштрафовали за несанкционированное владение летальным оружием, и у него был изъят нож. Заявительница ушла из супружеского дома, и ей было предоставлено жилье ассоциацией. 5 сентября 2012 г. она подала заявление о возбуждении уголовного дела за причинение вреда здоровью, жестокое обращение и угрозы применения насилия, а также просила принять меры защиты.

 

Во время первого допроса в полиции в апреле 2013 года заявительница изменила свои показания: она указала, что ее избили, но ей не угрожали и что впоследствии она вернулась в супружеский дом. С учетом этих изменений, которые заявительница объяснила давлением, которое оказывал на нее муж, следствие было частично прекращено (в отношении жалобы на жестокое обращение и угрозы насилия), но было продолжено по жалобе на причинение вреда здоровью (в октябре 2015 года муж был приговорен к штрафу).

 

25 ноября 2013 г. полицию вызвали в третий раз. Дверь была сломана, на полу валялись бутылки из-под спиртного, но ни у заявительницы, ни у сына супругов не имелось следов насилия: заявительница лишь сказала, что муж пьян и нуждается в помощи врача, добавив, что ранее она подала на него жалобу, но затем изменила свои показания. Мужа отвезли в больницу. Той же ночью его оштрафовали за пьянство в общественном месте. Затем он вернулся домой с кухонным ножом, которым несколько раз ударил заявительницу. Их сын был убит при попытке помешать нападению.

 

В январе 2015 года муж заявительницы был приговорен к пожизненному лишению свободы: помимо убийства и покушения на убийство он был признан виновным в жестоком обращении после того, как свидетели дали показания об актах насилия, ранее имевших место.

 

 

 

ВОПРОСЫ ПРАВА

 

 

 

По поводу соблюдения статьи 2 Конвенции. Государство имеет позитивное обязательство по принятию предупредительных оперативных мер для защиты лица, чья жизнь находится под угрозой. Существование реальной и непосредственной угрозы для жизни следует оценивать с надлежащим учетом особого контекста домашнего насилия: цель должна быть не только в защите общества в целом, но необходимо учитывать последовательные эпизоды насилия в семье. Национальные органы должны были учитывать ситуацию значительной психической, физической и материальной незащищенности и уязвимости и оценивать ситуацию соответственно, оказывая ей целесообразную поддержку. В таком контексте права нарушителя не могут пользоваться приоритетом по отношению к правам потерпевших на жизнь и физическую и психическую неприкосновенность.

 

В настоящем деле, даже хотя были начаты расследования против мужа заявительницы в связи с жестоким обращением в семье, телесными повреждениями и угрозами применения насилия, приказ о защите не издавался, и заявительница была заслушана только в сентябре 2012 года, через семь месяцев после подачи ею жалобы. Данная задержка могла повлечь лишение заявительницы непосредственной защиты, которой требовала ситуация. Несмотря на то, что в дальнейшем физическое насилие не имело места в этот период, Европейский Суд не мог пренебречь тем фактом, что заявительница, которая запугивалась по телефону, жила в сильном страхе, когда находилась в приемном центре.

 

Хотя заявительница действительно изменила некоторые свои показания во время допроса в полиции, что дало властям повод прекратить часть расследования, власти не провели оценку рисков, включая риск возобновления насилия, когда разбирательство о телесных повреждениях еще продолжалось. Поэтому Европейский Суд отклонил довод государства-ответчика о том, что отсутствовали ощутимые данные о непосредственной угрозе для жизни заявительницы. Задержки властей лишили жалобу эффективности, создав ситуацию безнаказанности, способствующую возобновлению актов насилия со стороны мужа, достигших пика в трагическую ночь 25 ноября 2013 г.

 

Вместе с тем в эту ночь сотрудникам полиции пришлось вмешаться в ситуацию дважды, сначала когда они осмотрели разрушенную квартиру, а затем когда они задержали и оштрафовали мужа заявительницы за пьянство в общественном месте. Ни в том, ни в другом случае они не предпринимали специальных попыток предоставить заявительнице адекватную защиту, согласующуюся с серьезностью ситуации, хотя они и знали о насилии со стороны ее мужа. Европейский Суд не может строить догадки о том, как могла бы развиваться ситуация, если бы власти приняли иной подход. Однако уклонения от принятия разумных мер, которые могли реально изменить ход событий или смягчить причиненный ущерб, достаточно для возникновения ответственности государства. Имея возможность проверить в реальном времени полицейское досье мужа, силы безопасности должны были знать, что он представляет для нее реальную угрозу, непосредственной реализации которой нельзя было исключить. Соответственно, власти не использовали свои полномочия для принятия мер, которые могли разумно предотвратить или, по крайней мере, смягчить материализацию реальной угрозы для жизни заявительницы и ее сына. Явно не проявив требуемой старательности, власти не исполнили свое позитивное обязательство.

 

 

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

 

 

 

По делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции (принято шестью голосами "за" при одном - "против").

 

По поводу соблюдения статьи 3 Конвенции. Заявительница могла считаться принадлежащей к категории "уязвимых лиц", имеющих право на государственную защиту, с учетом, в частности, актов насилия, которым она подвергалась в прошлом. Эти насильственные действия, которые причиняли ей физические страдания и психологическое давление, были достаточно серьезными, чтобы квалифицировать их как жестокое обращение в значении статьи 3 Конвенции.

 

В соответствии с условиями Конвенции Совета Европы о предупреждении и пресечении насилия в отношении женщин и бытового насилия (Стамбульская конвенция, которая была ратифицирована Италией и вступила в силу в 2014 году) требуется особая тщательность при рассмотрении жалоб на подобное насилие. В этой сфере внутригосударственные органы должны рассмотреть ситуацию крайней психической, физической и материальной незащищенности и уязвимости, в которой находится жертва, и максимально быстро оценить данную ситуацию.

 

Европейский Суд учел в соответствии со статьей 2 Конвенции, что уклонение властей от принятия оперативных мер лишило жалобу заявительницы всякой эффективности, создавая ситуацию безнаказанности, что способствовало совершению новых актов насилия ее мужем. В настоящем деле отсутствовало объяснение последующих задержек: семи месяцев официального бездействия до возбуждения уголовного дела и трех лет уголовного разбирательства в связи с тяжкими телесными повреждениями после того, как заявительница подала свою жалобу. Это официальное бездействие было явно несовместимо с требованиями статьи 3 Конвенции.

 

 

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

 

 

 

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

 

По поводу соблюдения статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьями 2 и 3 Конвенции. Европейский Суд сослался на свою прецедентную практику об аспекте гендерной дискриминации в уклонении властей от защиты женщин от домашнего насилия. Масштаб проблемы в Италии подчеркивали выводы специального докладчика ООН по насилию против женщин, его причинам и последствиям после официального посещения Италии в 2012 году, выводы комитета, учрежденного в соответствии с Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации против женщин (CEDAW, 49-я сессия, 2010 год), а также выводы Национального института статистики (ISTAT, 2014 год). Заявительница представила prima facie доказательства в форме статистических данных, свидетельствующих, во-первых, что домашнее насилие затрагивает в основном женщин и что, несмотря на проведенные реформы большое количество женщин убиты своими партнерами или бывшими партнерами (фемицид), и, во-вторых, что социокультурная склонность к терпимости в отношении домашнего насилия сохраняется. Эти prima facie доказательства отличают настоящее дело от дела "Румор против Италии (Rumor v. Italy) (Постановление от 27 мая 2014 г., жалоба N 72964/10), обстоятельства которого весьма иные.

 

Европейский Суд отметил в соответствии со статьями 2 и 3 Конвенции уклонение внутригосударственных органов от обеспечения эффективной защиты заявительнице и ситуацию безнаказанности, выгоду из которой извлекал совершивший акты насилия. Недооценивая при отсутствии реагирования серьезность этих актов, власти Италии эффективно поощряли их. Таким образом, заявительница была жертвой дискриминации как женщина.

 

 

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

 

 

 

По делу допущено нарушение требований статьи 14 Конвенции (принято пятью голосами "за" при двух - "против").

 

 

 

КОМПЕНСАЦИЯ

 

 

 

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявительнице 30 000 евро в качестве компенсации морального вреда, требование о компенсации материального ущерба было отклонено.

 

 

 

Источник публикации: http://espchhelp.ru/blog/1000-talpis-protiv-italii .

 

 

Постановление ЕСПЧ от 23 февраля 2017 года по делу "Де Томмазо (De Tommaso) против Италии" (жалоба N 43395/09).

 

В 2009 году заявителю была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была и коммуницирована Италии.

 

По делу успешно рассмотрена жалоба на отсутствие ясности в законодательстве относительно применения мер "специального полицейского надзора" за лицами, представляющими опасность для общества. По делу допущено нарушение требований статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

 

 

 

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

 

 

 

Законодательство Италии предусматривает возможность применения "превентивных" мер, включая ограничения различных свобод, для лиц, представляющих угрозу для безопасности и общественной морали (Закон от 27 декабря 1956 г. N 1423). Заявитель имел несколько судимостей за преступления, включавшие сбыт наркотиков и незаконное владение оружием. В 2007 году прокурор рекомендовал на основании сохраняющихся подозрений относительно поведения заявителя и источника его доходов, чтобы он был помещен под "специальный полицейский надзор" в соответствии с вышеупомянутым законом. В 2008 году суд применил требуемую меру, возложив на заявителя на двухлетний период выполнение следующих обязанностей: отмечаться раз в неделю в полицейском органе, ответственном за надзор, в течение месяца трудоустроиться, не менять место жительства, вести честную и законопослушную жизнь и не давать повод для подозрений, не иметь связей с ранее судимыми лицами, подлежащими превентивным или предохранительным мерам, не возвращаться домой позже 22.00 и не покидать дом ранее 6.00, кроме необходимых случаев, которые ограничивались условием заблаговременного уведомления властей. Кроме того, заявителю запрещалось хранить и носить оружие, посещать бары, ночные клубы, залы игровых автоматов или публичные дома, общественные митинги, пользоваться мобильным телефоном или средствами радиосвязи. Заявитель был обязан всегда носить с собой документ, перечисляющий эти обязанности (carta precettiva), и предъявлять его полицейскому органу по его требованию. Через семь месяцев это решение было отменено апелляционным судом, который указал, что во время применения данной меры опасность, которую представлял заявитель, не была обоснована какой-либо длящейся преступной деятельностью с его стороны.

 

 

 

ВОПРОСЫ ПРАВА

 

 

 

По поводу соблюдения статьи 5 Конвенции. Статья 5 Конвенции не касалась простого ограничения свободы передвижения, которое регулировалось статьей 2 Протокола N 4 к Конвенции. В качестве исключения в деле "Гуццарди против Италии" (Guzzardi v. Italy) (жалоба N 7367/76, Постановление от 6 ноября 1980 г.) Европейский Суд, тем не менее, указал, что меры такого характера могли считаться составляющими лишение свободы с учетом крайне малой площади, которой было ограничено пребывание заявителя, почти постоянного надзора, которому он подвергался, и того факта, что ему было почти невозможно поддерживать социальные контакты. Во всех последующих делах Европейский Суд не находил, что имели место сопоставимые специальные обстоятельства, в том числе когда заявителям было запрещено уходить из дома по ночам.

 

В настоящем деле следующие причины вынудили Европейский Суд установить, что данные меры не составляли лишение свободы: (a) заявитель не принуждался к проживанию в ограниченной зоне, (b) поскольку он сохранял свободу ухода из дома в течение дня, он мог вести общественную жизнь и поддерживать отношения с внешним миром, (c) запрет покидать дом ночью, кроме неотложных случаев (с 22.00 по 6.00), не мог приравниваться к домашнему аресту, и (d) он не просил разрешения властей на выезд с его места жительства. Следовательно, статья 5 Конвенции была неприменима в настоящем деле.

 

 

 

РЕШЕНИЕ

 

 

 

Жалоба признана неприемлемой для рассмотрения по существу (принято большинством голосов).

 

По поводу соблюдения статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции. Данные меры имели правовую основу, а именно Закон N 1423/1956 в толковании решений Конституционного суда.

 

Однако, по мнению Европейского Суда, применение превентивных мер к заявителю не было достаточно предсказуемым и не сопровождалось адекватными гарантиями против возможных злоупотреблений. Данный закон формулировался в неясных и чрезмерно широких выражениях, будучи недостаточно ясным и точным в отношении лиц, к которым превентивные меры были применимы (статья 1 закона), и содержания некоторых таких мер (статьи 3 и 5 закона).

 

(a) Лица, на которых направлены меры. На основе следующих соображений Европейский Суд пришел к выводу, что в связи с заключением о том, что из-за с отсутствия ясного определения объема и способа осуществления самой широкой дискреции, которой наделены суды, закон не предоставлял достаточной защиты против произвольных вмешательств и не позволял заявителю регулировать свое поведение и предвидеть в достаточно определенной степени применение превентивных мер по отношению к нему.

 

(i) В своей недавней прецедентной практике Конституционный суд Италии указал в ответ на утверждение о том, что соответствующие положения закона были недостаточно точными, что простая принадлежность к одной из категории лиц, упомянутых в статье 1 Закона, не была достаточной для оправдания применения превентивной меры, и поэтому превентивные меры не могли быть приняты на основании простого подозрения.

 

Несмотря на эти указания, остается фактом, что ни закон, ни Конституционный суд ясно не определили "фактические доказательства" или конкретные виды поведения, которое должно приниматься во внимание для оценки угрозы обществу со стороны конкретного лица.

 

(ii) В настоящем деле суд первой инстанции основал свое решение на существовании "активных" криминальных тенденций у заявителя, однако не указал на конкретное поведение или преступную деятельность с его стороны. Кроме того, суд упомянул в качестве основания превентивной меры тот факт, что заявитель не имел "определенного и законного занятия" и что его жизнь характеризовалась регулярными связями с известными местными преступниками и совершением правонарушений. Иными словами, суд первой инстанции основал свою мотивировку на предположении о "преступных тенденциях", критерии, который Конституционный суд уже определил как недостаточный.

 

(b) Содержание мер. (i) Неточное определение некоторых обязанностей. Помимо разрешения судам применять "любые другие меры, считающиеся необходимыми" с учетом требований о защите общества, закон предусмотрел применение нечетких и неясных обязательств, таких как "вести честную и законопослушную жизнь" и "не давать повода для подозрений". Прецедентная практика Конституционного суда не устранила данные недостатки. Сославшись на неопределенные понятия или на всю правовую систему Италии, Конституционный суд не предоставил дополнительных разъяснений по поводу конкретных норм, несоблюдение которых являлось бы дополнительным указанием на опасность лица для общества.

 

(ii) Запрет посещения общественных митингов. Меры, предусмотренные законом и примененные к заявителю, также включали запрет посещения общественных митингов. Это по сути составляло абсолютный запрет. Закон не указал временных или пространственных ограничений или возможность ограничения этой фундаментальной свободы, оставив данный вопрос всецело на усмотрение судьи без указания с достаточной ясностью объема такой дискреции и способа ее осуществления.

 

 

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

 

 

 

По делу допущено нарушение требований статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции (принято единогласно).

 

В порядке применения пункта 1 статьи 37 Конвенции. Государство-ответчик представило одностороннее заявление, в котором признавалось, что в отношении заявителя было допущено нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с отсутствием публичного слушания по его делу, и содержалась обязанность выплатить заявителю денежную сумму в отношении процессуальных издержек (но не компенсацию морального вреда). Однако в отличие от превентивных мер относительно имущества отсутствовали предыдущие решения по вопросу о применимости пункта 1 статьи 6 Конвенции к разбирательству о применении превентивных мер к лицам, как в настоящем деле, и, если да, должны ли слушания по подобным вопросам быть публичными.

 

 

 

РЕШЕНИЕ

 

 

 

Требование о прекращении производства отклонено (принято единогласно).

 

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 6 Конвенции. (a) Применимость. Уголовно-правовой аспект пункта 1 статьи 6 Конвенции не был применим к настоящему делу, поскольку специальный надзор не был сопоставим с уголовной санкцией, так как разбирательство относительно заявителя не включало рассмотрение "уголовного обвинения". Однако в прецедентной практике Европейского Суда можно увидеть сдвиг в сторону применения гражданско-правового аспекта статьи 6 Конвенции к делам, которые первоначально могут казаться не затрагивающими гражданское право, но могут иметь прямые и существенные последствия для частного права, принадлежащего лицу (см. Постановление Европейского Суда по делу "Алешандри против Португалии" (Alexandre v. Portugal) от 20 ноября 2012 г., жалоба N 33197/09, и Постановление Европейского Суда по делу "Поцюс против Литвы" (Pocius v. Lithuania) от 6 июля 2010 г., жалоба N 35601/04).

 

В настоящем деле обязательства, влекущие невыезд из места проживания, нахождение дома с 22.00 до 6.00, непосещение общественных митингов и неиспользование мобильных телефонов или средств радиосвязи, несомненно, относились к сфере личных прав и поэтому имели гражданский характер (см. с необходимыми изменениями Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Энеа против Италии" (Enea v. Italy) от 17 сентября 2009 г., жалоба N 74912/01, и Постановление Европейского Суда по делу "Ганчи против Италии" (Ganci v. Italy) от 30 октября 2003 г., жалоба N 41576/98). Возник "реальный и серьезный спор" в отношении этих прав, когда суд первой инстанции поместил заявителя под специальный надзор, отклонив его доводы. Спор был окончательно разрешен апелляционным судом, который признал, что превентивная мера, примененная к заявителю, была незаконной.

 

 

 

РЕШЕНИЕ

 

 

 

Жалоба признана приемлемой для рассмотрения по существу (принято единогласно).

 

(b) Существо жалобы (отсутствие публичного слушания). Заявитель не имел возможности обжаловать меру в ходе публичного слушания. Европейский Суд напомнил, что обязанность проведения публичного слушания не являлась абсолютной, поскольку обстоятельства, которые могли оправдать отказ от слушания, зависели в основном от характера вопросов, подлежащих разрешению внутригосударственными судами. Обстоятельства настоящего дела диктовали проведение публичного слушания, поскольку суды должны были оценить такие аспекты, как характер заявителя, его поведение и опасность, которые имели решающее значение для применения превентивной меры.

 

 

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

 

 

 

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

 

Европейский Суд также постановил 14 голосами "за" и тремя - "против", что по делу требования пункта 1 статьи 6 Конвенции в части справедливости разбирательства, особенно что касается оценки доказательств судом первой инстанции, нарушены не были, и 12 голосами "за" и пятью - "против", что по делу требования статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Протокола N 4 к Конвенции нарушены не были.

 

 

 

КОМПЕНСАЦИЯ

 

 

 

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявителю 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда, требование о компенсации материального ущерба было отклонено.

 

 

 

Источник публикации: http://espchhelp.ru/blog/1001-de-tommazo-protiv-italii .

 

 

Постановление ЕСПЧ от 21 февраля 2017 года по делу "Рубио Досамантес (Rubio Dosamantes) против Испании" (жалоба N 20996/10).

 

В 2010 году заявительнице была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была и коммуницирована Испании.

 

По делу успешно рассмотрена жалоба на комментарии, распространенные в телевизионных передачах относительно аспектов личной жизни заявительницы. По делу допущены нарушения требований статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

 

 

 

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

 

 

 

Заявительница являлась профессиональной эстрадной певицей. В различных телевизионных программах давались комментарии по поводу некоторых аспектов ее личной жизни, особенно ее сексуальной ориентации или ее предположительно бурных отношений с партнером, включая утверждение о том, что она унижала его и поощряла прием наркотиков.

 

В Европейском Суде заявительница жаловалась на то, что эти комментарии нарушили ее право на уважение репутации и ее личной жизни.

 

 

 

ВОПРОСЫ ПРАВА

 

 

 

По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции.

 

(a) Вклад телевизионных программ в дискуссию, представляющую общий интерес, и известность заинтересованного лица. Внутригосударственные суды основали свои решения исключительно на том факте, что заявительница была знаменитой певицей. Тот факт, что она была широко известной публичной фигурой, не означал, что ее деятельность или поведение в частной жизни должны считаться относящимися к публичному интересу. Телевизионные программы не имели публичного интереса, который мог бы оправдать раскрытие информации, несмотря на известность заявительницы, поскольку общественность не имела законного интереса в осведомленности относительно некоторых интимных подробностей ее личной жизни. Гости программы упоминали и обсуждали только личную жизнь заявительницы. Любой публичный интерес, сопровождающий коммерческий интерес телевизионных каналов, перевешивался индивидуальным правом заявительницы на эффективную защиту ее личной жизни.

 

(b) Поведение заявительницы до трансляции оспариваемых телевизионных программ. Замечания, сделанные ответчиками в трех телевизионных программах, по мнению суда первой инстанции, не нарушили право заявительницы на уважение ее личной жизни, поскольку они затрагивали аспекты ее жизни, которые уже являлись общественным достоянием, и сама заявительница ранее не возражала против их раскрытия.

 

Комментаторы лишь рассказывали о слухах, которые длительное время циркулировали в Латинской Америке. Эти сведения распространялись многими медийными источниками, и имелись распространенные отчеты о комментариях и мнениях третьих лиц относительно личной жизни заявительницы. Тот факт, что заявительница могла извлечь выгоду из внимания средств массовой информации, не уполномочивал данные телевизионные каналы распространять непроверенные и неограниченные комментарии по поводу ее личной жизни.

 

(c) Содержание, форма и последствия оспариваемых телевизионных программ. Даже хотя дело было пересмотрено в рамках ординарной апелляции, в кассационном порядке и Конституционном суде, суды государства-ответчика ограничились указанием на то, что сообщения о предполагаемой гомосексуальности или бисексуальности заявительницы не причиняли вреда сами по себе и не утверждалось, что она подстрекала своего бывшего сожителя к приему наркотиков, а лишь сообщалось, что их бурная личная жизнь являлась причиной приема наркотиков и что сама заявительница не отрицала некоторых известных слухов о ее личной жизни. С одной стороны, в результате их прямого и постоянного контакта с ситуацией в стране внутригосударственные суды часто находятся в лучшем положении, чем международный суд для оценки намерений авторов таких комментариев и целей телевизионных программ, а также потенциальных реакций на эти комментарии среди широкой общественности. С другой стороны, в решениях, вынесенных по делу, отсутствует такой анализ, и суды страны не сопоставили внимательно эти права и интересы для установления того, была ли "необходимость" ограничения, введенного для права заявительницы на уважение ее личной жизни, установлена убедительным образом. Внутригосударственные суды лишь пришли к выводу о том, что комментарии не затрагивали честь заявительницы. Они не рассмотрели критерии, которые должны быть приняты во внимание для справедливой оценки равновесия между правом на уважение их свободы выражения мнения и правом на уважение личной жизни заявительницы.

 

Наконец, основания, указанные судами государства-ответчика, не были достаточны для защиты личной жизни заявительницы, и при обстоятельствах дела она должна была иметь "законное ожидание" ее защиты.

 

С учетом вышеизложенного и пределов усмотрения, которыми пользовались внутригосударственные суды при сопоставлении различных интересов, они не исполнили свои позитивные обязательства в соответствии со статьей 8 Конвенции.

 

 

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

 

 

 

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

 

 

 

КОМПЕНСАЦИЯ

 

 

 

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Требование о возмещении ущерба не выдвигалось.

 

 

 

Источник публикации: http://espchhelp.ru/blog/1002-rubio-dosamantes-protiv-ispanii .

 

 

Постановление ЕСПЧ от 14 февраля 2017 года по делу "Хоккелинг (Hokkeling) против Нидерландов" (жалоба N 30749/12).

 

В 2012 году заявителю была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была и коммуницирована Нидердандам.

 

По делу успешно рассмотрена жалоба на полный пересмотр уголовного дела в отсутствие обвиняемого. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

 

 

 

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

 

 

 

В мае 2007 года заявитель был признан виновным в преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотиков, и причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего, и был приговорен к четырем годам и шести месяцам лишения свободы. Он и прокурор обжаловали приговор. В марте 2009 года, когда его жалоба все еще рассматривалась, заявитель был освобожден из тюрьмы в Нидерландах. Вскоре после этого он был задержан и заключен под стражу в Норвегии за другие преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков. 18 июня 2010 г. апелляционный суд в Нидерландах после полного пересмотра дела осудил заявителя заочно и увеличил его наказание до восьми лет лишения свободы.

 

В конвенционном разбирательстве заявитель жаловался в соответствии со статьей 6 Конвенции на то, что он не имел возможности лично участвовать в слушаниях в Нидерландах.

 

 

 

ВОПРОСЫ ПРАВА

 

 

 

По поводу соблюдения пункта 1 и подпункта "c" пункта 3 статьи 6 Конвенции. Если апелляционный суд рассматривает дело с точки зрения фактов и права и дает полную оценку вопроса вины или невиновности, он не должен разрешать вопрос без прямой оценки показаний, данных лично обвиняемым. Отказ апелляционного суда рассматривать меры, которые позволили бы заявителю использовать свое право на участие в слушании по существу, тем более труднопостижим, что его наказание было увеличено до восьми лет, что означало, что после возвращения в Нидерланды заявитель должен был отбыть срок в дополнение к тому, который уже был отбыт. Европейский Суд согласился с государством-ответчиком в том, что задержание заявителя в Норвегии являлось прямым следствием его собственного поведения, и признал законными интересы родственников потерпевшего и общества в целом в том, чтобы уголовное разбирательство против заявителя было своевременно завершено.

 

Однако с учетом важного места, которое право на справедливое судебное разбирательство занимает в демократическом обществе, ни присутствие заявителя на слушаниях во время разбирательства в суде первой инстанции, ни активное осуществление защиты адвокатом не могли компенсировать личное отсутствие заявителя в суде второй инстанции.

 

 

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

 

 

 

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (вынесено шестью голосами "за" при одном - "против").

 

 

 

КОМПЕНСАЦИЯ

 

 

 

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Установление факта нарушения само по себе составляет достаточную справедливую компенсацию.

 

 

 

Источник публикации: http://espchhelp.ru/blog/1003-khokkeling-protiv-niderlandov .