Новости от 22 февраля 2019 года из блога, посвященного практике в Европейском суде по правам человека ЕСПЧ
Постановление ЕСПЧ от 26 июня 2018 года по делу "Промышленно-финансовый консорциум "Инвестиционно-металлургический союз" (Industrial Financial Consortium Investment Metallurgical Union) против Украины" (жалоба N 10640/05).
В 2005 году компании-заявительнице была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Украине.
По делу успешно рассмотрена жалоба на аннулирование вступивших в законную силу судебных решений о приватизации государственного предприятия после публичных заявлений президента и премьер-министра. По делу было допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
В 2004 году компания-заявительница, украинское совместное предприятие, была основана частными компаниями, принадлежащими или контролируемыми одним из лидеров находящейся тогда у власти партии и зятем действовавшего тогда Президента Украины Л.Д. Кучмы. В тот же год государство продало металлургический комбинат ОАО "Криворожсталь" (далее - "Криворожсталь"), одно из крупнейших в мире сталеплавильных предприятий, компании-заявительнице. Законность продажи была обжалована в рамках нескольких судебных процессов в судах общей юрисдикции и в арбитражных судах. В конце 2004 года производство в судах общей юрисдикции было завершено, и суды трех инстанции признали продажу комбината законной. Производство в арбитражных судах завершилось тем, что Высший Арбитражный суд Украины также вынес решение в пользу компании-заявительницы, которое не было обжаловано.
Законность и прозрачность сделки по продаже "Криворожстали" также были поставлены под сомнение политической оппозицией в ходе президентских выборов 2004 года. После серии протестов, которые начались сразу после повторного голосования, событий, получивших широкую известность как "оранжевая революция", вновь избранный Президент Украины В.А. Ющенко и премьер-министр Ю.В. Тимошенко сделали публичное заявление о том, что приватизация "Криворожстали" являлась незаконной и что предприятие будет возвращено государству и впоследствии вновь продано.
В 2005 году вступившие в силу решения судов общей юрисдикции были отменены по надзорной жалобе частного лица, который не участвовал в основном разбирательстве. Дело было направлено на новое рассмотрение, и в результате производство по нему было прекращено без вынесения решения по существу вопроса. Решения, принятые арбитражными судами, были отменены по представлению генерального прокурора Украины, действовавшего от имени государства. Производство по делу было возобновлено и завершилось вынесением решения, в котором рассматриваемая приватизация комбината была признана незаконной. Контроль за "Криворожсталью" был возвращен государству, которое признало контракт с компанией-заявительницей недействительным, вернуло выплаченные по контракту деньги и продало "Криворожсталь" немецкому представительству компании "Миттал Стил ГмбХ" (Mittal Steel GmbH) по итогам нового конкурса и за более высокую, чем в первый раз, цену.
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения пункта 1 статьи 6 Конвенции. (a) Производство в судах общей юрисдикции. Производство в судах общей юрисдикции завершилось вынесением окончательного решения Верховным судом Украины и впоследствии было возобновлено по надзорной жалобе частного лица, который не участвовал в основном разбирательстве и, следовательно, согласно действовавшему на тот момент на Украине законодательству не имел права на подачу указанной жалобы. Жалоба представляла собой "мнимую жалобу", а не "осознанное действие по исправлению недостатков правосудия" и была основана в основном на доводе, который уже был рассмотрен в ходе основного разбирательства и отклонен. В деле отсутствовали "существенные и непреодолимые обстоятельства", оправдывающие вмешательство в окончательное и обязательное к исполнению решение суда, вынесенное в пользу компании-заявительницы.
(b) Производство в арбитражных судах. Решение Высшего Арбитражного суда Украины не было обжаловано в течение установленного законом месячного срока, поэтому решения арбитражных судов прибрели свойство res judicata. Однако по представлению генерального прокурора Украины, поданному более чем через два месяца после истечения указанного срока, судебные решения, о которых идет речь в деле, были отменены. Производство по делу было возобновлено с задержкой в четыре месяца, что значительно меньше, чем задержки, рассмотренные в деле "Пономарев против Украины" (Ponomaryov v. Ukraine) (Постановление Европейского Суда от 3 апреля 2008 г., жалоба N 3236/03) и в деле "Устименко против Украины" (Ustimenko v. Ukraine) (Постановление Европейского Суда от 29 октября 2015 г., жалоба N 32053/13). Вместе с тем это не означало, что в целях пункта 1 статьи 6 Конвенции Верховный суд Украины пользовался неограниченными пределами усмотрения для рассмотрения вопроса о том, возобновлять ли производство по поданному с нарушением срока представлению генерального прокурора Украины.
Res judicata (лат.) - обязательное к исполнению, наличие по конкретному вопросу уже вступившего в законную силу судебного решения.
Во-первых, Генеральная прокуратура Украины была уведомлена о первоначальном разбирательстве по делу в начале июля 2004 года, но никто из ее представителей не присутствовал на слушаниях, несмотря на соответствующее постановление арбитражного суда в этом отношении. Во-вторых, представители различных органов государственной власти, которые принимали участие в производстве по делу, не обжаловали решение Высшего Арбитражного суда Украины. В своем представлении генеральный прокурор Украины не утверждал, что указанные представители не имели бы возможности защищать государственные интересы или что между органами государственной власти существовали проблемы в сфере передачи информации, которые привели бы к тому, что итог рассмотрения дела не был бы известен заинтересованным участникам процесса. В-третьих, не было приведено каких-либо объяснений тому, почему представление было подано более чем через месяц после того, как генерального прокурора Украины предположительно уведомили о данном решении. Власти государства-ответчика не утверждали, что Высший Арбитражный суд Украины не рассмотрел вышеуказанные важные аспекты. Более того, в представлении не содержалось информации, которая бы демонстрировала, что нижестоящие суды допустили судебную ошибку такого рода, которая привела к неправильному отправлению правосудия или к существенным недостаткам при производстве судебного разбирательства.
В заключение, заявления президента и премьер-министра государства-ответчика относительно приватизации "Криворожстали" и последующее необоснованное решение Высшего Арбитражного суда Украины о пересмотре дела объективно поставили под сомнение независимость и беспристрастность внутригосударственных арбитражных судов.
В итоге отмена судебных решений нарушила принцип правовой определенности и обжалуемое судебное разбирательство, рассмотренное в целом и с учетом заявлений президента и премьер-министра, не отвечало требованиям справедливости по смыслу пункта 1 статьи 6 Конвенции.
По поводу соблюдения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Даже при том, что обжалуемая отмена решений внутригосударственных судов не привела напрямую к изменению праву компании-заявительницы на владение (или действительное владение) акциями "Криворожстали", она небезосновательно являлась вмешательством в право компании-заявительницы на указанные активы путем создания ситуации правовой неопределенности. В любом случае, в отличие от заявителей по делам "Агротехсервис против Украины" (Agrotehservis v. Ukraine) (Постановление Европейского Суда от 5 июля 2005 г., жалоба N 6208/00), "Иванова против Украины" (Ivanova v. Ukraine) (Постановление Европейского Суда от 13 сентября 2005 г. жалоба N 74104/01) и "Тимотиевич против Украины" (Timotiyevich v. Ukraine) (Постановление Европейского Суда от 8 ноября 2005 г., жалоба N 63158/00), компании-заявительнице была выплачена компенсация за утраченные активы. Хотя она утверждала, что сумма компенсации не покрывала сумму причиненного компании ущерба, не было представлено каких-либо доказательств в подтверждение этого довода.
Более того, не каждое процессуальное нарушение при рассмотрении дела судом будет означать вмешательство в право на уважение собственности в нарушение "принципа законности". В отличие от нескольких исключительных случаев, в которых Европейский Суд устанавливал нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в связи с "явным вмешательством" органов государственной власти самого высокого уровня в судебное разбирательство, настоящее дело не было связано с подобного рода вмешательством (см. для сравнения Решение Европейского Суда по делу "Компания "Совтрансавто холдинг" против Украины" (Sovtransavto Holding v. Ukraine) от 27 сентября 2001 г., жалоба N 48553/99, и Постановление Европейского Суда по делу "Агрокомплекс против Украины" (Agrokompleks v. Ukraine) от 6 октября 2011 г., жалоба N 23465/03). Кроме того, не было приведено каких-либо оснований для вывода о том, что обжалуемому производству по делу был нанесен такой ущерб, что исход разбирательства больше не мог быть принять сторонами или что вынесенные арбитражными судами решения противоречили бы "принципу законности". Компания-заявительница не продемонстрировала, что ей было отказано в возможности эффективно защищать свои имущественные права в ходе повторного разбирательства по делу в арбитражных судах. Компания-заявительница не оспаривала довод властей государства-ответчика о том, что обжалуемое вмешательство проводилось в общественных интересах, а также она не доказала, что вмешательство осуществлялось с целью возложения чрезмерного индивидуального бремени на участников спора.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу не было допущено нарушения требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно).
КОМПЕНСАЦИЯ
Требования в отношении компенсации материального ущерба были отклонены.
Источник публикации: http://espchhelp.ru/blog/1394-promyshlenno-finansovyy-konsortsium-investitsionno-metallurgicheskiy-soyuz-protiv-ukrainy .
Постанова ЄСПЛ від 26 червня 2018 року по справі "Промислово-фінансовий консорціум" Інвестиційно-металургійний союз "(Industrial Financial Consortium Investment Metallurgical Union) проти України" (заява N 10640/05).
У 2005 році компанії-заявниці було надано допомогу в підготовці заяви. Згодом заява була комунікувати Україні.
У справі успішно розглянута заява на анулювання вступили в законну силу судових рішень про приватизацію державного підприємства після публічних заяв президента і прем'єр-міністра. У справі було допущено порушення вимог статті 6 Конвенції.
ОБСТАВИНИ СПРАВИ
У 2004 році компанія-заявниця, українське спільне підприємство, була заснована приватними компаніями, що належать або контролюються одним з лідерів знаходиться тоді при владі партії і зятем тодішнього Президента України Л.Д. Кучми. У той же рік держава продала металургійний комбінат ВАТ "Криворіжсталь" (далі - "Криворіжсталь"), одне з найбільших в світі сталеплавильних підприємств, компанії-заявниці. Законність продажу була оскаржена в рамках декількох судових процесів в судах загальної юрисдикції та в арбітражних судах. В кінці 2004 року виробництво в судах загальної юрисдикції було завершено, і суди трьох інстанцій визнали продаж комбінату законною. Виробництво в арбітражних судах завершилося тим, що Вищий Арбітражний суд України також виніс рішення на користь компанії-заявниці, яке не було оскаржене.
Законність і прозорість операції з продажу "Криворіжсталі" також були поставлені під сумнів політичною опозицією в ході президентських виборів 2004 року. Після серії протестів, які почалися відразу після повторного голосування, подій, що здобули широку популярність як "помаранчева революція", новообраний Президент України В.А. Ющенко і прем'єр-міністр Ю.В. Тимошенко зробили публічну заяву про те, що приватизація "Криворіжсталі" була незаконною і що підприємство буде повернуто державі і згодом знову продано.
У 2005 році вступили в силу рішення судів загальної юрисдикції було скасовано по наглядової скарзі приватної особи, який не брав участі в основному розгляді. Справа була направлена на новий розгляд, і в результаті провадження у нього було припинено без винесення рішення по суті питання. Рішення, прийняті арбітражними судами, були скасовані за поданням генерального прокурора України, який діяв від імені держави. Провадження у справі було відновлено і завершилося винесенням рішення, в якому розглянута приватизація комбінату була визнана незаконною. Контроль за "Криворіжсталлю" був повернутий державі, яке визнало контракт з компанією-заявницею недійсним, повернуло виплачені за контрактом гроші і продало "Криворіжсталь" німецькому представництву компанії "Міттал Стіл ГмбХ" (Mittal Steel GmbH) за підсумками нового конкурсу і за більш високу, ніж в перший раз, ціну.
ПИТАННЯ ПРАВА
З приводу дотримання пункту 1 статті 6 Конвенції. (A) Виробництво в судах загальної юрисдикції. Виробництво в судах загальної юрисдикції завершилося винесенням остаточного рішення Верховним судом України і згодом було відновлено по наглядової скарзі приватної особи, який не брав участі в основному розгляді і, отже, згідно з діючим на той момент на Україні законодавством не мав права на подачу зазначеної скарги. Скарга була "уявну скаргу", а не "усвідомлена дія щодо виправлення недоліків правосуддя" і була заснована в основному на доводи, який вже був розглянутий в ході основного розгляду і відхилений. У справі були відсутні "істотні і непереборні обставини", що виправдовують втручання в остаточне і обов'язкове до виконання рішення суду, винесене на користь компанії-заявниці.
(B) Виробництво в арбітражних судах. Рішення Вищого Арбітражного суду України не було оскаржене протягом встановленого законом місячного терміну, тому рішення арбітражних судів прибрели властивість res judicata. Однак за поданням генерального прокурора України, поданим більш ніж через два місяці після закінчення зазначеного терміну, судові рішення, про які йде мова в справі, були скасовані. Провадження у справі було відновлено з затримкою в чотири місяці, що значно менше, ніж затримки, розглянуті в справі "Пономарьов проти України" (Ponomaryov v. Ukraine) (Постанова Європейського Суду від 3 квітня 2008 р скарга N 3236/03) і в справі "Устименко проти України" (Ustimenko v. Ukraine) (Постанова Європейського Суду від 29 жовтня 2015 року, скарга N 32053/13). Разом з тим це не означало, що в цілях пункту 1 статті 6 Конвенції Верховний суд України користувався необмеженими межами розсуду для розгляду питання про те, чи відновлювати виробництво за поданою з порушенням терміну подання генерального прокурора України.
Res judicata (лат.) - обов'язкове до виконання, наявність з конкретного питання вже вступило в законну силу судового рішення.
По-перше, Генеральна прокуратура України була повідомлена про первісному розгляді у справі на початку липня 2004 року, але ніхто з її представників не був присутній на слуханнях, не дивлячись на відповідну постанову арбітражного суду в цьому відношенні. По-друге, представники різних органів державної влади, які брали участь у провадженні у справі, не оскаржували рішення Вищого Арбітражного суду України. У своєму поданні генеральний прокурор України не стверджував, що зазначені представники не мали б можливості захищати державні інтереси або що між органами державної влади існували проблеми в сфері передачі інформації, які привели б до того, що підсумок розгляду справи не був би відомий зацікавленим учасникам процесу. По-третє, не було наведено жодних пояснень того, чому уявлення було подано більш ніж через місяць після того, як генерального прокурора України імовірно повідомили про дане рішення. Влада держави-відповідача не затверджували, що Вищий Арбітражний суд України не розглянув вищевказані важливі аспекти. Більш того, в поданні не містилося інформації, яка б демонструвала, що нижчі суди допустили судову помилку такого роду, яка привела до неправильного здійсненню правосуддя або до істотних недоліків при виробництві судового розгляду.
На закінчення, заяви президента і прем'єр-міністра держави-відповідача щодо приватизації "Криворіжсталі" і подальше необґрунтоване рішення Вищого Арбітражного суду України про перегляд справи об'єктивно поставили під сумнів незалежність і неупередженість внутрішньодержавних арбітражних судів.
В результаті скасування судових рішень порушила принцип правової визначеності та оскаржуване судовий розгляд, розглянуте в цілому і з урахуванням заяв президента і прем'єр-міністра, не відповідало вимогам справедливості за змістом пункту 1 статті 6 Конвенції.
З приводу дотримання статті 1 Протоколу N 1 до Конвенції. Навіть при тому, що оскаржується, скасування рішень внутрішньодержавних судів не привела безпосередньо до зміни праву компанії-заявниці на володіння (або дійсне володіння) акціями "Криворіжсталі", вона небезпідставно була втручанням у право компанії-заявниці на зазначені активи шляхом створення ситуації правової невизначеності. У будь-якому випадку, на відміну від заявників у справах "Агротехсервіс проти України" (Agrotehservis v. Ukraine) (Постанова Європейського Суду від 5 липня 2005 року, скарга N 6208/00), "Іванова проти України" (Ivanova v. Ukraine) (Постанова Європейського Суду від 13 вересня 2005 р скарга N 74104/01) і "Тімотіевіч проти України" (Timotiyevich v. Ukraine) (Постанова Європейського Суду від 8 листопада 2005 року, скарга N 63158/00), компанії-заявниці була виплачена компенсація за втрачені активи. Хоча вона стверджувала, що сума компенсації не покривала суму заподіяної компанії збитку, не було представлено жодних доказів на підтвердження цього аргументу.
Більш того, не кожне процесуальне порушення при розгляді справи судом буде означати втручання в право на повагу власності в порушення "принципу законності". На відміну від кількох виняткових випадків, у яких Європейський Суд встановлював порушення статті 1 Протоколу N 1 Конвенції у зв'язку з "явним втручанням" органів державної влади найвищого рівня в судовий розгляд, справжнє діло не було пов'язано з подібного роду втручанням (див. Для порівняння Рішення Європейського Суду у справі "Компанія" Совтрансавто холдинг "проти України" (Sovtransavto Holding v. Ukraine) від 27 вересня 2001 року, скарга N 48553/99, і рішення у справі "Агрокомплекс проти України" (Agrokompleks v.Ukraine) від 6 жовтня 2011 р скарга N 23465/03). Крім того, не було наведено жодних підстав для висновку про те, що оскаржується, провадженню у справі було завдано такої шкоди, що результат розгляду більше не міг бути прийняти сторонами або що винесені арбітражними судами рішення суперечили б "принципу законності". Компанія-заявниця не продемонструвала, що їй було відмовлено в можливості ефективно захищати свої майнові права в ході повторного розгляду у справі в арбітражних судах. Компанія-заявниця не заперечує аргумент влади держави-відповідача про те, що оскаржуване втручання проводилося в громадських інтересах, а також вона не довела, що втручання здійснювалося з метою покладання надмірного індивідуального тягаря на учасників спору.
ПОСТАНОВА
У справі не було допущено порушення вимог статті 1 Протоколу N 1 до Конвенції (прийнято одноголосно).
КОМПЕНСАЦІЯ
Вимоги щодо компенсації матеріальних збитків були відхилені.
Джерело публікації: http://espchhelp.ru/blog/1393-promyslovo-finansovyy-konsortsium-investytsiyno-metalurhiynyy-soyuz-proty-ukrayiny .
ECHR ruling of June 26, 2018 in the case of the Industrial and Financial Consortium "Investment and Metallurgical Union" (Industrial Financial Consortium Investment Metallurgical Union) v. Ukraine (application N 10640/05).
In 2005, the applicant company was assisted in the preparation of the application. Subsequently, the application was communicated to Ukraine.
The case was successfully considered an application against the annulment of the court decisions on the privatization of the state-owned enterprise that had entered into legal force after public statements by the President and the Prime Minister. The case was a violation of Article 6 of the Convention.
THE CIRCUMSTANCES OF THE CASE
In 2004, the applicant company, a Ukrainian joint venture, was founded by private companies owned or controlled by one of the leaders of the then party in power and the son-in-law of the then President of Ukraine, LD D. Kuchma. In the same year, the state sold the metallurgical plant OAO Krivorozhstal (hereinafter referred to as Krivorozhstal), one of the world's largest steelmaking enterprises, to the applicant company. The legality of the sale was appealed in several trials in the courts of general jurisdiction and in the arbitration courts. At the end of 2004, the proceedings in the courts of general jurisdiction were completed, and the courts of three instances recognized the sale of the plant as legal. Proceedings in arbitration courts ended with the Supreme Arbitration Court of Ukraine also ruled in favor of the applicant company, which was not appealed.
The legality and transparency of the sale of Krivorozhstal were also questioned by the political opposition during the 2004 presidential election. After a series of protests that began immediately after the second vote, the events that were widely known as the Orange Revolution, the newly elected President of Ukraine V.A. Yushchenko and Prime Minister Yu.V. Tymoshenko made a public statement that the privatization of Kryvorizhstal was illegal and that the enterprise would be returned to the state and subsequently sold again.
In 2005, the enacted decisions of the courts of general jurisdiction were canceled on the supervisory appeal of a private person who did not participate in the main proceedings. The case was sent for a new trial, and as a result, the proceedings on it were discontinued without a decision on the merits. Decisions taken by arbitration courts were canceled at the suggestion of the Prosecutor General of Ukraine, acting on behalf of the state. The proceedings were resumed and ended with a decision in which the privatization of the plant in question was declared illegal. Control over Krivorozhstal was returned to the state, which declared the contract with the applicant company null and void, returned the money paid under the contract and sold Krivorozhstal to the German representative office of Mittal Steel GmbH following a new competition and for a higher price. than the first time, the price.
QUESTIONS OF LAW
Regarding compliance with paragraph 1 of Article 6 of the Convention. (a) Proceedings in courts of law. Proceedings in the courts of general jurisdiction ended with a final decision by the Supreme Court of Ukraine and subsequently resumed on the supervisory appeal of a private person who did not participate in the main proceedings and, therefore, according to the legislation in force at that time in Ukraine did not have the right to file this complaint. The complaint was a “imaginary complaint” rather than a “deliberate action to correct justice deficiencies” and was based mainly on an argument that was already considered during the main hearing and was rejected. There were no “material and insuperable circumstances” in the case, justifying interference with the final and binding court decision in favor of the applicant company.
(b) Proceedings in arbitration courts. The decision of the Supreme Arbitration Court of Ukraine was not appealed within the statutory monthly period, therefore, the decisions of the arbitration courts acquired the property of res judicata. However, at the suggestion of the Prosecutor General of Ukraine, filed more than two months after the expiration of the specified period, the court decisions referred to in the case were reversed. The proceedings were resumed with a delay of four months, which is significantly less than the delays considered in the Ponomaryov v. Ukraine case (European Court of Justice of April 3, 2008, complaint No. 3236/03) and in the case of Ustimenko v. Ukraine (Ustimenko v. Ukraine) (European Court of Justice of October 29, 2015, complaint No. 32053/13). At the same time, this did not mean that, for the purpose of clause 1 of Article 6 of the Convention, the Supreme Court of Ukraine used unlimited discretionary limits to consider whether to resume the proceedings on the filed by the Prosecutor General of Ukraine in violation of the deadline.
Res judicata (lat.) - mandatory, availability of a court decision that has already entered into force on a specific issue.
First, the General Prosecutor’s Office of Ukraine was notified of the initial proceedings in the case at the beginning of July 2004, but none of its representatives was present at the hearings, despite the relevant ruling of the arbitral tribunal in this regard. Secondly, representatives of various state bodies that took part in the proceedings did not appeal against the decision of the Supreme Arbitration Court of Ukraine. In its submission, the Prosecutor General of Ukraine did not argue that the said representatives would not have had the opportunity to protect state interests or that there were problems between the state authorities in the field of information transfer, which would have led to the outcome of the case being not known to interested parties. Thirdly, no explanation was given as to why the submission was filed more than a month after the prosecutor general of Ukraine was allegedly notified of this decision. The Government did not argue that the Supreme Arbitration Court of Ukraine did not consider the above important aspects. Moreover, the submission did not contain information that would demonstrate that the lower courts made a judicial error of this kind, which led to improper administration of justice or to significant shortcomings in the course of the proceedings.
In conclusion, the statements of the president and the prime minister of the respondent state regarding the privatization of Kryvorizhstal and the subsequent unjustified decision of the Supreme Arbitration Court of Ukraine to review the case objectively questioned the independence and impartiality of the domestic arbitration courts.
As a result, the annulment of court decisions violated the principle of legal certainty and the contested court proceedings, considered on the whole and taking into account the statements of the President and the Prime Minister, did not meet the requirements of justice within the meaning of Article 6 § 1 of the Convention.
Regarding compliance with Article 1 of Protocol No. 1 to the Convention. Even though the appealed annulment of decisions of domestic courts did not directly lead to a change in the applicant company’s right to own (or actually own) Kryvorizhstal shares, it rightly interfered with the company’s right to the said assets by creating a legal uncertainty situation. In any case, unlike the applicants in the cases of Agrotechservice v. Ukraine (Agrotehservis v. Ukraine) (European Court of Justice of July 5, 2005, complaint No. 6208/00), Ivanova v. Ukraine (Ivanova v. Ukraine) (Resolution of the European Court of September 13, 2005, complaint No. 74104/01) and Timotiyevich v. Ukraine (Timotiyevich v. Ukraine) (Resolution of the European Court of November 8, 2005, complaint No. 63158/00), the applicant company was compensation for lost assets. Although she argued that the amount of compensation did not cover the amount of damage caused to the company, no evidence was provided to support this argument.
Moreover, not every procedural violation during the consideration of a case by the court would mean interference with the right to respect for property in violation of the “principle of legality”. In contrast to several exceptional cases in which the European Court found a violation of Article 1 of Protocol No. 1 to the Convention in connection with the “apparent interference” of the highest state authorities in the judicial proceedings, the present case was not related to this kind of interference (see comparisons The decision of the European Court in the case of Sovtransavto Holding v. Ukraine (Sovtransavto Holding v. Ukraine) dated September 27, 2001, complaint No. 48553/99, and the European Court ruling in the case of Agrocomplex v. Ukraine (Agrokompleks v.Ukraine) of October 6, 2011, complaint N 23465/03). Furthermore, no grounds were given for concluding that the proceedings complained of were so prejudiced that the outcome of the proceedings could no longer be taken by the parties or that the decisions made by the arbitration courts would contradict the “principle of legality”. The applicant company did not demonstrate that it was denied the opportunity to effectively protect its property rights during the retrial in arbitration courts. The applicant company did not dispute the Government’s argument that the interference complained of was carried out in the public interest, and it did not prove that the intervention was carried out with the aim of placing an excessive individual burden on the parties to the dispute.
RESOLUTION
The case did not violate the requirements of Article 1 of Protocol No. 1 to the Convention (adopted unanimously).
COMPENSATION
Claims for compensation for material damage were rejected.
Publication source: http://espchhelp.ru/blog/1392-industrial-financial-consortium-investment-metallurgical-union-v-ukraine .
Постановление ЕСПЧ от 21 июня 2018 года по делу "Семаш (Semache) против Франции" (жалоба N 36083/16).
В 2014 году заявительнице была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Франции.
По делу успешно рассмотрена жалоба на применение к пожилому человеку, находившемуся в состоянии алкогольного опьянения, техники сдерживания, когда человека вынуждают принять сидячее положение и прижать голову к коленям (так называемая техника "двойного захвата"), а затем оставили без медицинской помощи на протяжении больше чем одного часа. По делу было допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
В 2009 году отца заявительницы, которому было 69 лет, задержали полицейские за оскорбление сотрудника полиции, также вместе с ним был задержан водитель автомобиля, который непредсказуемо ехал по дороге. Оба мужчины находились в состоянии алкогольного опьянения. Во время доставления в отделение полиции сотрудник полиции обездвижил отца заявительницы, заставив его согнуться и прижаться головой к коленям (так называемая техника "двойного захвата").
По прибытии в полицейский комиссариат, примерно в 20.45, отец заявительницы с трудом мог стоять, его несколько раз вырвало, и затем он упал в лужу своей рвоты, где и остался лежать, со скованными наручниками руками, без медицинского осмотра или медицинской помощи. Через полчаса было решено отправить отца заявительницы в больницу, но перед этим он 45 минут ждал в полицейском фургоне. Когда отца заявительницы привезли в больницу, после 22.00, сотрудники полиции отметили, что задержанный давился рвотой. В 22.45 врач диагностировал у отца заявительницы сердечный приступ. Он впал в кому и умер на следующее день в 7.30.
В своем заключении 2010 года Национальная комиссия по этике и безопасности (CNDS) отметила, что примененная к отцу заявительницы сила являлась чрезмерной и что в полицейском комиссариате жертве не была оказана надлежащая помощь. В 2012 году рассматривавший дело судья вынес постановление о прекращении производства по делу, оставленное без изменения в 2014 году палатой Апелляционного суда по уголовным делам, в частности, на том основании, что судебное расследование не подтвердило выводы Национальной комиссии по этике и безопасности и что, согласно экспертным заключениям, не было установлено наличия причинно-следственной связи между сдавливанием грудной клетки при перевозке задержанного лица и его смертью.
ВОПРОСЫ ПРАВА
(a) Приемлемость жалобы (исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты). В одном из недавних дел о самоубийстве лица, находившегося под стражей под контролем сотрудников полиции, Европейский Суд установил, что даже для жалобы, основанной на материально-правовой составляющей статьи 2 Конвенции, факт использования в качестве средства правовой защиты жалобы в уголовном процессе и ходатайства о присоединении к процессу в качестве третьей гражданской стороны, поданных рассматривающему дело судье, не освобождал заявителей от подачи иска, средства, существовавшего как минимум с марта 2011 года, для признания ответственности государства за ненадлежащее функционирование судебной системы, то есть от использования заявителями более гибкой процедуры, обеспечивающей иные перспективы на успех (см. Решение Европейского Суда по делу "Бенмуна и другие против Франции" (Benmouna and Others v. France) от 15 сентября 2015 г., жалоба N 51097/13).
Поскольку заявительница в настоящем деле обжаловала действия или бездействие, которые могли повлечь за собой уголовную ответственность сотрудников полиции за смерть ее отца, то с учетом использования заявительницей вышеуказанного средства правовой защиты и того обстоятельства, что поданная ею уголовная жалоба привела к вынесению ряда судебных решений, можно говорить об исчерпании таким образом доступных ей средств правовой защиты. Следовательно, ее нельзя упрекнуть в том, что она не подала дополнительную жалобу против государства (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Слимани против Франции" (Slimani v. France) от 27 июля 2004 г., жалоба N 57671/00, и Постановление Европейского Суда по делу "Де Дондер и Де Клиппель против Бельгии" (De Donder and De Clippel v. Belgium) от 6 декабря 2011 г., жалоба N 8595/06).
(b) Существо жалобы - нарушение статьи 2 Конвенции (материально-правовой аспект). В деле затронуты два отдельных вопроса: во-первых, негативное обязательство властей государства-ответчика относительно применения силы сотрудниками полиции, во-вторых, позитивное обязательство властей государства-ответчика принять все необходимые меры для защиты жизни лиц, находящихся под их контролем.
(i) Применение силы во время конвоирования в отделение полиции. Европейский Суд согласен с тем, что применение действий по обездвиживанию отца заявительницы преследовало законную цель: в соответствии с подпунктом "a" пункта 2 статьи 2 Конвенции нейтрализовать задержанного, поскольку его агрессивное состояние представляло угрозу для его безопасности и безопасности других перевозимых лиц, а также для лиц, находившихся на дороге, поэтому указанные действия были строго пропорциональны рассматриваемой угрозе.
Заявительница утверждала, что примененная к ее отцу техника сдерживания была непропорциональной сама по себе.
В деле "Сауд против Франции" (Saoud v. France) (Постановление Европейского Суда от 9 октября 2007 г., жалоба N 9375/02) Европейский Суд установил, что имело место нарушение Конвенции применительно к различным техникам обездвиживания людей, за исключением одной, которая также была связана с оказанием давления на грудную клетку: положить задержанного животом вниз на землю, повернув ему голову в сторону. Однако Европейский Суд рассматривал применение данной техники в свете не негативного обязательства государства, а его позитивного обязательства заботиться о лицах, находящихся под его контролем, с целью защиты их жизни.
В настоящем деле Европейский Суд решил применить аналогичный подход. Из материалов дела нельзя было точно определить, существовала ли прямая причинно-следственная связь между применением рассматриваемой техники удержания задержанного и смертью задержанного, которая произошла спустя несколько часов.
(ii) Обращение с отцом заявительницы в отделении полиции. Во-первых, сотрудники полиции не могли не знать о состоянии жертвы, об обстоятельствах его конвоирования в полицейский комиссариат и о его слабом здоровье.
Во-вторых, опасность для жизни при применении техник удержания, включающих давление на грудную клетку, была признана властями Франции и была известна сотрудникам полиции, которые задерживали и перевозили отца заявительницы, особенно ввиду психических или физических недостатков лица или его общей уязвимости:
- после вынесения упоминавшегося выше Постановления Европейского Суда по делу "Сауд против Франции" в ходе обучения сотрудников полиции теперь рекомендовалось (не только в отношении техники, использованной в настоящем деле, но и в остальных случаях) помещать контролируемое лицо "в безопасное положение лежа" с особым надзором за ним;
- что касается техники "двойного захвата", она в действительности была запрещена к применению во Франции в отношении выдворяемых иностранцев.
Следовательно, на властях государства-ответчика лежала повышенная обязанность проявлять внимание к задерживаемым лицам. Вместо этого отца заявительницы оставили лежать на полу в течение 75 минут в собственной рвоте со скованными наручниками руками без незамедлительного медицинского осмотра или медицинской помощи.
В решении Апелляционного суда по этому вопросу было только отмечено, что ни один из свидетелей по делу не сообщил о потере сознания отцом заявительницы и не проанализировал обращение с задержанным, в частности, не проверив, лежал ли он на полу в безопасной позиции для удержания.
Таким образом, по-видимому, как также отмечалось в заключении Национальной комиссии по этике и безопасности, к ситуации, касающейся отца заявительницы, в отделении полиции отнеслись с халатностью.
Принимая во внимание особенности дела, а именно возраст жертвы, его общее состояние и, особенно, нахождение в состоянии алкогольного опьянения, тот факт, что с отцом заявительницы грубо обращались во время доставления в отделение полиции и несколько минут держали в потенциально опасной для жизни позе удержания, а также отсутствие медицинской помощи на протяжении 75 минут, Европейский Суд пришел к выводу, что власти государства-ответчика не выполнили свою позитивную обязанность принять все необходимые меры для защиты жизни отца заявительницы. Данный вывод основан на совокупности всех вышеназванных факторов, а не на одном из них.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции (принято единогласно).
Европейский Суд также единогласно установил, что отсутствовало нарушение процессуального аспекта статьи 2 Конвенции.
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявительнице 30 000 евро в качестве компенсации морального вреда.
Источник публикации: http://espchhelp.ru/blog/1391-semash-protiv-frantsii .
Arrêt de la Cour européenne des droits de l'homme du 21 juin 2018 dans l'affaire Semashe c. France (requête no 36083/16).
En 2014, le demandeur a été assisté dans la préparation de la requête. La requête a ensuite été transmise à la France.
L'affaire a permis de traiter une requête d'utilisation auprès d'une personne âgée intoxiquée par une technique dissuasive, lorsqu'une personne est obligée de s'asseoir et de se mettre la tête aux genoux (la "technique de la double saisie"), puis laissée sans assistance médicale d'une heure. L'affaire constituait une violation de l'article 2 de la Convention.
LES CIRCONSTANCES DE L'AFFAIRE
En 2009, le père du requérant, âgé de 69 ans, a été arrêté par la police pour avoir insulté un officier de police. Le conducteur du véhicule a également été arrêté avec lui, qui conduisait de manière imprévisible sur la route. Les deux hommes étaient en état d'ébriété. Au moment où ils ont été conduits au poste de police, un policier a immobilisé le père du requérant, le forçant à se pencher et à se pencher la tête contre ses genoux (technique dite de la «double saisie»).
Arrivé au poste de police, vers 20 h 45, le père du requérant pouvait à peine rester debout, le vomir à plusieurs reprises, puis il tomba dans une marre de vomissements où il resta allongé les mains attachées, sans examen ni assistance médicale. Une demi-heure plus tard, il a été décidé d'envoyer le père du requérant à l'hôpital, mais il avait auparavant attendu 45 minutes dans un fourgon de police. Lorsque le père de la requérante fut emmené à l'hôpital après 22 heures, les policiers constatèrent que le détenu était en train de s'étouffer en vomissant. À 22h45, le médecin diagnostiqua une crise cardiaque chez le père de la requérante. Il est tombé dans le coma et est décédé le lendemain à 7h30.
Dans sa conclusion de 2010, la Commission nationale d’éthique et de sécurité (CNDS) a noté que la force imposée au père de la plaignante était excessive et que la police n’avait pas reçu une assistance adéquate de la part du poste de police. En 2012, le juge qui a examiné l'affaire a ordonné la clôture de la procédure, qui avait été laissée inchangée en 2014 par la chambre de la cour d'appel pénale, notamment parce que l'enquête judiciaire n'avait pas confirmé les conclusions de la Commission nationale d'éthique et de sécurité et que, conclusions d'experts, il n'a pas été établi la présence d'un lien de causalité entre une compression thoracique lors du transport du détenu et son décès.
QUESTIONS DE DROIT
a) Recevabilité (épuisement des recours internes). Dans une récente affaire de suicide mettant en cause une personne détenue sous le contrôle de policiers, la Cour européenne de justice a estimé que, même pour une plainte fondée sur le fond de l'article 2 de la Convention, le fait de recourir à la plainte comme voie de recours dans une procédure pénale et rejoindre la procédure en tant que troisième partie civile, soumis au juge qui a examiné l'affaire, n'a pas dispensé les requérants de déposer une plainte, des fonds existant au moins depuis mars 2011 pour la reconnaissance de la responsabilité pour le fonctionnement inadéquat du système judiciaire, les requérants ont recours à une procédure plus souple qui offre d’autres perspectives de succès (voir Benumouna et autres c. France) de la Cour de justice des Communautés européennes le 15 septembre 2015. ., plainte N ° 51097/13).
La requérante dans la présente affaire ayant formé un recours contre des actes ou omissions pouvant entraîner une responsabilité pénale des policiers pour le décès de son père, compte tenu de l'utilisation par la requérante de la réparation susmentionnée et du fait que sa plainte pénale avait entraîné plusieurs décisions de justice, parler d'épuiser les recours qui s'offrent à elle. On ne peut donc pas lui reprocher de n'avoir pas déposé de plainte supplémentaire contre l'État (voir notamment la Cour de justice des Communautés européennes dans l'affaire Slimani c. France (Slimani c. France) du 27 juillet 2004, plainte n ° 57671 / 00, et la Cour européenne de justice dans l'affaire "De Donder et de Klippel c. Belgique" (De Donder et De Clippel c. Belgique) du 6 décembre 2011, plainte n ° 8595/06).
b) Le grief de la plainte est une violation de l'article 2 de la Convention (aspect de fond). Deux questions distinctes ont été abordées dans l’affaire: premièrement, l’obligation négative incombant aux autorités de l’État défendeur en ce qui concerne le recours à la force par des policiers, deuxièmement, l’obligation positive incombant aux autorités de l’État défendeur de prendre toutes les mesures nécessaires pour protéger la vie des personnes placées sous leur contrôle.
(i) Usage de la force lors de l'escorte au commissariat de police. La Cour admet que l'application d'actions visant à immobiliser le père de la requérante poursuivait un but légitime: neutraliser le détenu conformément à l'article 2, paragraphe 2 a) de la Convention, étant donné que sa condition d'agression menaçait sa sécurité et celle des autres personnes transportées, personnes sur la route, ces actions étaient donc strictement proportionnelles à la menace en question.
La requérante affirme que la technique de dissuasion appliquée à son père était en soi disproportionnée.
France (Saoud c. France) (Cour européenne de justice du 9 octobre 2007, requête n o 9375/02), la Cour européenne a conclu à la violation de la Convention en ce qui concerne divers modes d'immobilisation de personnes, à l'exception d'un ce qui était également associé à la pression exercée sur la poitrine: placer le détenu avec le ventre sur le sol en tournant la tête sur le côté. Cependant, la Cour européenne a considéré l'utilisation de cette technologie à la lumière non pas d'une obligation négative de l'État, mais de son obligation positive de prendre soin des personnes placées sous son contrôle afin de protéger leur vie.
En l'espèce, la Cour a décidé d'appliquer une approche similaire. Il était impossible de déterminer à partir du dossier s'il y avait un lien de causalité direct entre l'utilisation de la technique de détention en question et le décès du détenu, survenu quelques heures plus tard.
ii) Le traitement du père du requérant au poste de police. Premièrement, la police ne pouvait ignorer l’état de la victime, les circonstances de son escorte au poste de police et son mauvais état de santé.
Deuxièmement, les autorités françaises ont reconnu le danger que représentent pour la vie les personnes qui ont retenu et transporté le père de la requérante lorsqu’elles appliquent des techniques de confinement, notamment une pression sur la poitrine, notamment en raison de leur handicap mental ou physique ou de leur vulnérabilité générale:
- après l'adoption de l'arrêt susmentionné de la Cour européenne dans l'affaire Saud c. France, il était maintenant recommandé (non seulement en ce qui concerne le matériel utilisé dans la présente affaire, mais également dans d'autres cas) de mettre la personne contrôlée "dans une position couchée à l'abri" surveillance spéciale de lui;
- en ce qui concerne la technique de «double capture», son utilisation a été interdite en France contre les étrangers expatriés.
En conséquence, les autorités de l'Etat défendeur avaient un devoir accru de prendre soin des détenus. Au lieu de cela, le père de la requérante se retrouva étendu par terre pendant 75 minutes dans son propre vomi, les mains menottées, sans examen médical immédiat ni soins médicaux.
La décision de la cour d'appel à cet égard a seulement indiqué qu'aucun des témoins de l'affaire n'avait rapporté la perte de conscience au père du requérant ni analysé le traitement du détenu, en particulier, sans vérifier s'il était couché par terre dans une position sûre.
Ainsi, il apparaît que, comme indiqué également dans l'avis de la Commission nationale d'éthique et de sécurité, la situation concernant le père de la requérante a été traitée avec négligence au poste de police.
Tenant compte des particularités de l'affaire, à savoir l'âge de la victime, son état général et, en particulier, son état d'ivresse, le fait que le père de la requérante a été maltraité lors de son transfert au poste de police et maintenu dans une posture potentiellement mortelle et le manque de soins médicaux pendant 75 minutes, la Cour européenne conclut que les autorités de l’État défendeur ne se sont pas acquittées de leur obligation positive de prendre toutes les mesures nécessaires pour protéger la vie du père du requérant. herts Cette conclusion est basée sur une combinaison de tous les facteurs ci-dessus, et non sur l'un d'entre eux.
Résolution
L'affaire constituait une violation de l'article 2 de la Convention (adopté à l'unanimité).
La Cour européenne a également établi à l'unanimité qu'il n'y avait pas violation de l'aspect procédural de l'article 2 de la Convention.
PAIEMENT
En application de l'article 41 de la convention. La Cour européenne alloue au requérant 30 000 EUR pour préjudice moral.
Source de publication: http://espchhelp.ru/blog/1390-semashe-c-france .
ECHR judgment of June 21, 2018 in the case of Semash v. France (application No. 36083/16).
In 2014, the applicant was assisted in the preparation of the application. Subsequently, the application was communicated to France.
The case has successfully considered an application of use to an elderly person who was intoxicated with a deterrent technique, when a person is forced to take a sitting position and press his head to his knees (the so-called "double seizure technique"), and then left without medical assistance for more than one hour. The case was a violation of Article 2 of the Convention.
THE CIRCUMSTANCES OF THE CASE
In 2009, the applicant's father, who was 69 years old, was detained by the police for insulting a police officer, and the driver of the car was also detained along with him, who unpredictably drove along the road. Both men were intoxicated. During the time they were brought to the police station, a police officer immobilized the applicant's father, forcing him to bend and lean his head against his knees (the so-called “double-seizure” technique).
Upon arriving at the police station, at about 8.45 pm, the applicant's father could hardly stand, vomited him several times, and then he fell into a pool of his vomiting, where he remained lying with his hands cuffed, without a medical examination or medical assistance. Half an hour later, it was decided to send the applicant's father to the hospital, but before that he waited 45 minutes in a police van. When the applicant's father was taken to the hospital after 10 pm, the police officers noted that the detainee was choking on vomiting. At 10.45 pm the doctor diagnosed the applicant's father with a heart attack. He fell into a coma and died the next day at 7.30.
In its 2010 conclusion, the National Ethics and Safety Commission (CNDS) noted that the force applied to the complainant’s father was excessive and that the police did not receive adequate assistance from the police station. In 2012, the judge who considered the case ordered the termination of the proceedings, which was left unchanged in 2014 by the Chamber of the Criminal Appeal Court, in particular, on the grounds that the judicial investigation did not confirm the findings of the National Ethics and Safety Commission and that, according to expert conclusions, it was not established the presence of a causal link between chest compression during the transportation of the detainee and his death.
QUESTIONS OF LAW
(a) Admissibility (exhaustion of domestic remedies). In a recent suicide case of a person detained under the control of police officers, the European Court of Justice found that even for a complaint based on the substantive part of Article 2 of the Convention, the fact of using the complaint as a remedy in a criminal proceeding and joining the process as a third civil party, submitted to the judge considering the case, did not exempt the applicants from filing a claim, funds that existed at least since March 2011, for the recognition of responsibility of the state for the inadequate functioning of the judicial system, that is, the applicants use a more flexible procedure that provides other prospects for success (see Benumouna and Others v. France) of the European Court of Justice on September 15, 2015. ., complaint N 51097/13).
Since the applicant in the present case appealed against actions or omissions that could have resulted in criminal responsibility of police officers for the death of her father, taking into account the applicant’s use of the above remedy and the fact that the criminal complaint she submitted led to a number of court decisions, talk about exhausting the remedies available to her. Therefore, she cannot be reproached with the fact that she did not file an additional complaint against the state (see, in particular, the European Court of Justice in the case of Slimani v. France (Slimani v. France) of July 27, 2004, complaint No. 57671 / 00, and the European Court of Justice in the case of "De Donder and de Klippel v. Belgium" (De Donder and De Clippel v. Belgium) of December 6, 2011, complaint No. 8595/06).
(b) The merits of the complaint are a violation of Article 2 of the Convention (substantive aspect). Two separate issues were touched upon in the case: first, the negative obligation of the authorities of the respondent state regarding the use of force by police officers, secondly, the positive obligation of the authorities of the respondent state to take all necessary measures to protect the lives of persons under their control.
(i) Use of force during escort to the police station. The Court agrees that the application of actions to immobilize the applicant's father pursued a legitimate aim: in accordance with Article 2, paragraph 2 (a) of the Convention, to neutralize the detainee, since his aggressive condition posed a threat to his safety and the safety of other persons transported, persons who were on the road, so these actions were strictly proportional to the threat in question.
The applicant claimed that the deterrence technique applied to her father was disproportionate in and of itself.
In the case of Saud v. France (Saoud v. France) (European Court of Justice of 9 October 2007, application No. 9375/02), the European Court found that there was a violation of the Convention in relation to various methods of immobilizing people, except for one which was also associated with putting pressure on the chest: put the detainee with his belly down on the ground, turning his head to the side. However, the European Court considered the use of this technology in the light of not a negative obligation of the state, but its positive obligation to care for persons under its control in order to protect their lives.
In the present case, the Court decided to apply a similar approach. It was impossible to determine from the case file whether there was a direct causal link between the use of the detention technique in question and the death of the detainee, which occurred several hours later.
(ii) The applicant’s father’s treatment at the police station. Firstly, the police could not be unaware of the state of the victim, the circumstances of his escort to the police station and his poor health.
Secondly, the danger to life when applying containment techniques, including pressure on the chest, was recognized by the French authorities and was known to police officers who detained and transported the applicant's father, especially because of a person’s mental or physical disabilities or general vulnerability:
- after the adoption of the above-mentioned European Court ruling on the Saud v. France case, it was now recommended (not only with respect to the equipment used in the present case, but also in other cases) to put the controlled person “in a safe lying position” special supervision of him;
- with regard to the “double capture” technique, it was actually banned for use in France against expatriate aliens.
Consequently, the authorities of the respondent state had an increased duty to attend to the detainees. Instead, the applicant's father was left lying on the floor for 75 minutes in her own vomit with her cuffed hands without immediate medical examination or medical attention.
The decision of the Court of Appeal on this matter only noted that none of the witnesses in the case had reported the loss of consciousness to the applicant's father or analyzed the treatment of the detainee, in particular, not checking whether he was lying on the floor in a safe position to hold.
Thus, it appears that, as also noted in the opinion of the National Ethics and Safety Commission, the situation concerning the applicant's father was treated with negligence at the police station.
Taking into account the peculiarities of the case, namely the age of the victim, his general condition and, especially, being intoxicated, the fact that the applicant's father was abused during her transfer to the police station and kept in a potentially life-threatening posture and the lack of medical care for 75 minutes, the European Court concluded that the authorities of the respondent state did not fulfill their positive duty to take all necessary measures to protect the applicant’s father’s life herts This conclusion is based on a combination of all the above factors, and not on one of them.
RESOLUTION
The case was a violation of Article 2 of the Convention (adopted unanimously).
The European Court also unanimously established that there was no violation of the procedural aspect of Article 2 of the Convention.
COMPENSATION
In application of Article 41 of the Convention. The European Court awarded the applicant EUR 30,000 in respect of non-pecuniary damage.
Publication source: http://espchhelp.ru/blog/1389-semash-v-france .
Постановление ЕСПЧ от 19 июня 2018 года по делу "Кула (Kula) против Турции" (жалоба N 20233/06).
В 2006 году заявителю была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Турции.
По делу успешно рассмотрена жалоба на недостатки в рассмотрении судом вопроса о наказании, примененном к научному сотруднику после его несанкционированного участия в телевизионной программе. По делу было допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
Заявитель являлся профессором, специалистом по немецкому языку. Он преподавал немецкий язык в провинциальном университете. Заявителя пригласили выступить в телевизионной программе, снимавшейся в г. Стамбуле, и уведомили руководство заявителя об этом. Однако руководитель кафедры, где работал заявитель, выразил сомнения относительно связи между специальностью заявителя и предметом телевизионной программы: "Культурная структура Европейского союза и традиционная структура Турции - сравнение личностей и моделей поведения - вероятные проблемы и предлагаемые решения", вследствие чего декан факультета посчитал, что участие заявителя в программе являлось неуместным. Получив уведомление об этом решении, заявитель, тем не менее, принял участие в указанной телевизионной программе. Через две недели, сразу после коллоквиума в г. Стамбуле, на котором ему разрешили присутствовать, заявитель еще раз принял участие в той же программе, на этот раз без предварительного уведомления своего руководства в университете.
Заместитель ректора университета вынес заявителю выговор вследствие его действий. Дисциплинарная комиссия отметила, что, даже если речь шла о профессоре в области научных исследований, участие в телевизионных программах такого рода должно было в какой-то степени контролироваться. Дисциплинарное нарушение, использованное в качестве формального основания для применения к заявителю административного взыскания (выговор), представляло собой нарушение установленного законом запрета покидать "город проживания" без разрешения руководства.
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения статьи 10 Конвенции. (a) Наличие вмешательства в свободу выражения мнения. Вся совокупность факторов убедила Европейский Суд в том, что, помимо формальных оснований, действительной причиной применения к заявителю наказания было его несанкционированное участие в телевизионной передаче, о которой идет речь в деле. Ни заявитель, ни руководство университета ни разу не рассматривали инцидент с точки зрения того, что заявитель "покинул" город своего проживания.
Следовательно, основным вопросом в настоящем деле является использование заявителем права на свободу выражения мнения как научного сотрудника. Данный вопрос, несомненно, касался свободы заявителя как ученого, которая распространялась на свободу выражения мнения и свободу действий, свободу передачи информации и свободу "проводить исследования и распространять знания и истину без ограничений". Примененное наказание, каким бы незначительным оно ни было, могло повлиять на осуществление заявителем своей свободы выражения мнения и даже вынудить заявителя ограничить свое пользование этой свободой.
(b) Оправдание вмешательства. По причинам, изложенным ниже, Европейский Суд признал, что, хотя вмешательство было предусмотрено законом, оно не сопровождалось необходимыми гарантиями, чтобы считаться "необходимым в демократическом обществе", что позволило Европейскому Суду не рассматривать вопрос о том, преследовало ли вмешательство законную цель.
Настоящее дело касалось как ex post facto применения дисциплинарного взыскания (за несанкционированное участие в телевизионной программе за пределами города проживания заявителя), так и предыдущего запрета (отказ в просьбе о разрешении участвовать в первой телевизионной программе).
Ex post facto (лат.) - после свершившегося факта, действие (закона) с обратной силой.
Ни в одном из случаев так и не было объяснено, почему участие заявителя в телевизионной программе было неуместно.
Во время представления просьбы о разрешении участвовать в первой телевизионной программе декан факультета не объяснил причин своего отказа, а в последующем письме в ответ на просьбу заявителя представить объяснения декан просто сослался на опасения руководителя кафедры переводов относительно степени осведомленности о предмете программы.
Когда было применено дисциплинарное наказание, единственным объяснением была общая ссылка на соответствующие правовые нормы (относительно несанкционированного отъезда заявителя из города проживания) без дополнительной информации о действительных основаниях наказания.
В своих решениях руководство университета ни разу не отметило, например, что несанкционированный отъезд заявителя нарушил бы работу факультетов (подразделений) государственного университета или что заявитель пренебрег бы своими обязанностями, чтобы поучаствовать в телевизионной программе, либо что, принимая участие в телевизионной программе, заявитель сделал или сказал что-либо, причинившее ущерб репутации университета.
Кроме того, последующие судебные решения не имели "относящихся к делу и достаточных оснований" для установления того, было ли применение наказания к заявителю необходимым в обстоятельствах дела для достижения постановленной цели, даже при том, что заявитель в подтверждение своих жалоб прямо ссылался на свою академическую свободу.
Административный суд и Верховный административный суд (который оставил решение суда первой инстанции без изменения) должны были бы осуществить, как фактически они могли бы сделать согласно внутригосударственным нормам о процедуре, применимой к административным жалобам, более широкую оценку, чем ограничиться лишь формальным рассмотрением законности действий сторон в соответствии с дисциплинарными нормами, на которые сослалось руководство университета.
В настоящем деле в вынесенных судебных решениях не было продемонстрировано, как внутригосударственные суды выполнили свою задачу по уравновешиванию, с одной стороны, конкурирующих интересов и, с другой стороны, по предотвращению ultra vires действий руководства университета. Аналогичные недостатки также мешали Европейскому Суду эффективно провести свою собственную тщательную проверку.
Ultra vires (лат.) - вне сферы компетенции, с превышением правомочий.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно).
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявителю 1 500 евро в качестве компенсации морального вреда.
Источник публикации: http://espchhelp.ru/blog/1388-kula-protiv-turtsii .
AİHM'nin Kula davasında Türkiye 19 Haziran 2018 tarihli kararı (şikayet No. 20233/06).
2006 yılında şikayetçiye şikayet hazırlamasında yardım edilmiştir. Daha sonra, şikayet Türkiye'ye iletildi.
Dava, mahkemeye, bir televizyon programına yetkisiz katılımdan sonra araştırmacıya uygulanan ceza sorununu dikkate alarak yapılan eksiklikler hakkında bir şikayet olarak kabul edildi. Dava, Sözleşmenin 10. Maddesi ihlal edilmiştir.
DAVANIN KOŞULLARI
Başvuru sahibi, Almanca dilinde uzman bir profesördü. Eyalet üniversitesinde Almanca öğretti. Başvuran, İstanbul'da çekilen bir televizyon programında konuşmaya davet edildi ve başvuru sahibine bunun yönetimini bildirdi. Bununla birlikte, başvuranın çalıştığı bölüm başkanı, başvuru sahibinin uzmanlığı ile televizyon programı konusu arasındaki ilişkiye dair şüpheleri dile getirmiştir: “Avrupa Birliği'nin kültürel yapısı ve Türkiye'nin geleneksel yapısı - kişilik ve davranışların karşılaştırılması - olası sorunlar ve önerilen çözümler”, bu nedenle fakülte dekanı, başvuranın programa katılımı uygunsuzdu. Bu kararın tebligatını alan başvuru sahibi yine de bu televizyon programına katılmıştır. İki hafta sonra, İstanbul’da katılmasına izin verilen kolokyumun hemen ardından, başvuran bu kez üniversitedeki liderliğini önceden bildirmeden tekrar aynı programa katıldı.
Üniversitenin rektör yardımcısı başvurusundan dolayı başvurucuyu azarladı. Disiplin Komisyonu, bilimsel araştırma alanında profesör olsa bile, bu tür televizyon programlarına katılımın bir dereceye kadar kontrol edilmesi gerektiğini belirtti. Başvurana idari para cezası (kınama) uygulamak için resmi bir temel olarak kullanılan disiplin suçu, idarenin izni olmadan “ikamet bölgesini” terketme konusundaki yasal yasağın ihlali teşkil etmiştir.
HUKUK SORULARI
Sözleşmenin 10. maddesiyle ilgili olarak. (a) İfade özgürlüğüne müdahale. Tüm faktörler, Avrupa Mahkemesini, resmi gerekçelerin yanı sıra, başvurana cezanın uygulanmasının asıl sebebinin, davada belirtilen televizyon programına yetkisiz katılımı olduğuna ikna etmiştir. Ne başvuru sahibi ne de üniversite yönetimi, başvurucunun ikamet ettiği şehri “terk ettiği” bakış açısıyla hiç görüşmemiştir.
Bu nedenle, bu davadaki asıl mesele, başvuru sahibi tarafından ifade özgürlüğü hakkının araştırmacı olarak kullanılmasıdır. Kuşkusuz bu soru, başvuranın ifade özgürlüğü ve eylem özgürlüğü, bilgi aktarma özgürlüğü ve "araştırma yapma ve bilgi ve hakikati kısıtlamadan yayma" özgürlüğüne uzanan bir bilim adamı olarak özgürlüğüyle ilgilidir. Ne kadar önemsiz olursa olsun, uygulanan ceza, başvuranın ifade özgürlüğünü kullanma şeklini etkilemiş olabilir ve hatta başvurucuyu bu özgürlüğü kullanmasını sınırlamaya zorlamış olabilir.
(b) Müdahalenin gerekçesi. Aşağıda belirtilen nedenlerden dolayı, Avrupa Mahkemesi, müdahalenin yasa ile sağlanmış olmasına rağmen, Avrupa Mahkemesi'ne müdahalenin meşru bir amacı olup olmadığını değerlendirmemesini sağlayan “demokratik bir toplumda gerekli” olarak kabul edilmesi için gerekli güvencelere sahip olmadığını kabul etmiştir.
Dava hem fıkra sonrası hem de disiplin soruşturması (başvuranın ikamet ettiği şehir dışındaki bir televizyon programına yetkisiz katılım için) ve daha önceki bir yasak (ilk televizyon programına katılma izninin reddedilmesi) ile ilgilidir.
Fiili sonrası (en). Örnekten sonra - geriye dönük etkisi olan eylem (yasanın).
Hiçbir vakada, başvuranın televizyon programına katılımının neden uygunsuz olduğu hiç açıklanmadı.
İlk televizyon programına katılma izni talebinin sunulması sırasında, fakülte dekanı reddetme nedenlerini açıklamamıştır ve müteakip bir mektupta başvuranın açıklama talebine cevap olarak, dekan, konuyla ilgili farkındalık derecesi ile ilgili olarak çeviri bölüm başkanının endişelerine atıfta bulunmuştur.
Disiplin cezası uygulandığında, tek açıklama, cezanın geçerli gerekçeleri hakkında ek bilgi olmadan ilgili yasal normlara (başvuranın ikamet edilen şehirden yetkisiz olarak ayrılmasına ilişkin) ilişkin genel bir referanstı.
Kararlarında, üniversite yönetimi, örneğin, başvuranın yetkisiz olarak ayrılmasının, devlet üniversitesinin bölümlerinin çalışmalarını bozacağından veya başvuranın bir televizyon programına katılma görevini ihmal edeceğini veya bir televizyon programına katılarak, başvuranın, ya da üniversitenin itibarını zedeleyecek bir şey söyledi.
Ayrıca, müteakip mahkeme kararları, başvuru sahibine açıkça akademik olarak atıfta bulunulmasına rağmen, belirtilen amaca ulaşmak için dava koşullarında başvuru sahibine ceza uygulamasının gerekli olup olmadığını belirlemek için “uygun ve yeterli gerekçelere” sahip değildi. özgürlük.
İdare mahkemesi ve Yüksek İdare Mahkemesi (ilk derece mahkemesinin kararını değiştirmeden bıraktı), aslında idari şikayetlere uygulanan prosedür konusundaki ulusal normlara göre yapabilecekleri gibi, partilerin eylemlerinin yasallığını göz önünde bulundurmaktan daha geniş bir değerlendirme yapmak zorunda kalacaklardır. üniversite yönetimi tarafından belirtilen disiplin kurallarına uygun olarak.
Mevcut davada, mahkeme kararları, yerel mahkemelerin bir yandan, çıkarları rekabet etme ve diğer yandan üniversitenin ultra vires girişimlerini önleme görevini nasıl yerine getirme konusundaki görevini yerine getirdiğini göstermedi. Benzer eksiklikler, Mahkeme'nin kendi ayrıntılı incelemesini etkin bir şekilde yürütmesini de önlemiştir.
Ultra kablolar (enlemesine) - yetkinlik kapsamının ötesinde, güçlerin fazlasıyla.
KARAR
Dava, Sözleşme'nin 10. Maddesi ihlal edilmiştir (oy birliğiyle kabul edildi).
TAZMİNAT
Sözleşmenin 41. Maddesinin uygulanmasında. Mahkeme, başvurana manevi tazminat olarak 1,500 Avro ödenmesine karar vermiştir.
Yayın kaynağı: http://espchhelp.ru/blog/1387-kula-davasinda-turkiye .
ECHR case ruling of June 19, 2018 in the Kula v. Turkey (application No. 20233/06).
In 2006, the complainant was assisted in preparing a application. Subsequently, the application was communicated to Turkey.
The case was successfully considered an application about the shortcomings in the court’s consideration of the question of punishment applied to the researcher after his unauthorized participation in a television program. The case was a violation of Article 10 of the Convention.
THE CIRCUMSTANCES OF THE CASE
The applicant was a professor, a specialist in German language. He taught German at a provincial university. The applicant was invited to speak on a television program filmed in Istanbul and notified the applicant’s management of this. However, the head of the department where the applicant worked, expressed doubts about the relationship between the applicant’s specialty and the subject of the television program: “The cultural structure of the European Union and the traditional structure of Turkey - comparison of personalities and behaviors - probable problems and proposed solutions”, therefore the dean of the faculty considered that the applicant’s participation in the program was inappropriate. Having received notification of this decision, the applicant nonetheless took part in this television program. Two weeks later, immediately after the colloquium in Istanbul, which he was allowed to attend, the applicant again took part in the same program, this time without prior notification of his leadership at the university.
The deputy rector of the university reprimanded the applicant because of his actions. The Disciplinary Commission noted that even if it was a professor in the field of scientific research, participation in such television programs should have been controlled to some extent. A disciplinary offense used as a formal basis for applying an administrative penalty (reprimand) to the applicant constituted a violation of the statutory prohibition to leave the “city of residence” without the permission of the management.
QUESTIONS OF LAW
Regarding compliance with Article 10 of the Convention. (a) Interference with freedom of expression. The entire set of factors convinced the European Court that, apart from formal grounds, the real reason for the application of the punishment to the applicant was his unauthorized participation in the television program referred to in the case. Neither the applicant nor the university management has ever considered the incident from the point of view that the applicant “left” the city of his residence.
Therefore, the main issue in the present case is the use by the applicant of the right to freedom of expression as a researcher. This question undoubtedly concerned the freedom of the applicant as a scientist, which extended to freedom of expression and freedom of action, freedom to transmit information and the freedom to "conduct research and spread knowledge and truth without restriction." The punishment applied, no matter how insignificant, could have affected the applicant’s exercise of his freedom of expression and even forced the applicant to restrict his use of this freedom.
(b) Justification of the intervention. For the reasons stated below, the European Court acknowledged that, although the interference was provided by law, it did not have the necessary guarantees to be considered “necessary in a democratic society”, which allowed the European Court not to consider whether the interference had a legitimate aim.
The case concerned both ex post facto disciplinary action (for unauthorized participation in a television program outside the applicant's city of residence) and a previous ban (refusal of a request for permission to participate in the first television program).
Ex post facto (lat.) - after the fact, the action (of the law) with retroactive effect.
In none of the cases was it ever explained why the applicant’s participation in the television program was inappropriate.
During the submission of the request for permission to participate in the first television program, the dean of the faculty did not explain the reasons for his refusal, and in a subsequent letter in response to the applicant's request for explanations, the dean simply referred to the concerns of the head of the translation department regarding the degree of awareness of the subject matter.
When disciplinary punishment was applied, the only explanation was a general reference to the relevant legal norms (regarding the unauthorized departure of the applicant from the city of residence) without additional information about the valid grounds for the punishment.
In their decisions, the university management never mentioned, for example, that the unauthorized departure of the applicant would disrupt the work of the departments of the state university or that the applicant would neglect his duties to participate in a television program, or that, taking part in a television program, the applicant did or said something that harmed the reputation of the university.
Furthermore, subsequent court decisions did not have “relevant and sufficient grounds” to establish whether the application of punishment to the applicant was necessary in the circumstances of the case in order to achieve the stated goal, even though the applicant explicitly referred to his academic freedom.
The administrative court and the Supreme Administrative Court (which left the decision of the court of first instance unchanged) would have to implement, as they actually could do according to the national norms on the procedure applicable to administrative complaints, a broader assessment than to limit themselves to a formal consideration of the legality of the parties' actions. in accordance with the disciplinary regulations referred to by the university management.
In the present case, the court decisions did not demonstrate how the domestic courts fulfilled their task of balancing, on the one hand, competing interests and, on the other hand, preventing the university’s ultra vires actions. Similar deficiencies also prevented the Court from effectively conducting its own thorough review.
Ultra vires (lat.) - beyond the scope of competence, with the excess of powers.
RESOLUTION
The case was a violation of Article 10 of the Convention (adopted unanimously).
COMPENSATION
In application of Article 41 of the Convention. The Court awarded the applicant EUR 1,500 in respect of non-pecuniary damage.
Publication source: http://espchhelp.ru/blog/1386-kula-v-turkey .