Новости от 03 декабря 2020 года из блога, посвященного практике в Европейском суде по правам человека ЕСПЧ
Постановление ЕСПЧ от 12 мая 2020 года по делу "Судита Кейта (Sudita Keita) против Венгрии" (жалоба N 42321/15).
В 2015 году заявителю была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Венгрии.
По делу успешно рассмотрена жалоба на длительные трудности, с которыми столкнулся заявитель как лицо без гражданства, пытаясь урегулировать свой правовой статус, а также то, что власти Венгрии не выполнили свою позитивную обязанность обеспечить эффективную и доступную процедуру или совокупность процедур, которые позволили бы заявителю добиться рассмотрения вопроса о его правовом статусе в Венгрии с надлежащим учетом его интересов в сфере защиты права на частную жизнь. По делу было допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
Заявитель являлся лицом без гражданства, выходцем из Сомали и Нигерии. Он прибыл в Венгрию в 2002 году. Его попытки узаконить свой правовой статус в этой стране оказались безуспешными. В 2015 году Конституционный суд Венгрии исключил из Закона о приеме и проживании граждан третьих государств (далее - Закон RRTN) положение, которое требовало наличия "законного пребывания в стране" в качестве предварительного условия для получения статуса лица без гражданства, постановив, что это требование противоречило публичным международно-правовым обязательствам, принятым на себя властями Венгрии.
В результате заявитель получил статус лица без гражданства в октябре 2017 года. Заявитель обжаловал длительные трудности, с которыми он столкнулся при легализации своего положения, которые предположительно имели негативные последствия для его доступа к системе здравоохранения и трудоустройства и для его права вступить в брак.
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. Основной вопрос заключался в том, обеспечили ли власти Венгрии эффективную и доступную процедуру или совокупность процедур, которые бы позволили заявителю добиться рассмотрения вопросов о его дальнейшем пребывании в стране и правовом статусе с надлежащим учетом его интересов в сфере защиты частной жизни.
Заявитель, несомненно, вел частную жизнь в Венгрии, и Европейский Суд согласился с тем, что неопределенность правового статуса заявителя, которая продолжалась примерно 15 лет, негативным образом сказалась на его частной жизни. Заявитель проживал в Венгрии без какого-либо правового статуса, не имея базового доступа к системе здравоохранения и трудоустройства. Посольство Нигерии в г. Будапеште отказалось признать заявителя гражданином Нигерии в 2006 году, сделав заявителя de facto лицом без гражданства с этого времени.
Вплоть до принятия Конституционным судом Венгрии решения об исключении требования "законного пребывания" из Закона RRTN заявителю было практически невозможно добиться признания его лицом без гражданства, поскольку указанное требование заявитель выполнить не мог. Фактически, вопреки принципам, закрепленным в Конвенции Организации Объединенных Наций о статусе лиц без гражданства 1954 года, заявитель, лицо без гражданства, был обязан соблюдать требования, которые в силу своего правового положения он не имел возможности выполнить. После принятия рассматриваемого решения Конституционного суда властям Венгрии потребовалось более двух лет на то, чтобы принять окончательное решение по делу заявителя, признав его в итоге лицом без гражданства.
Принимая во внимание особые обстоятельства настоящего дела, Европейский Суд решил, что власти Венгрии не выполнил свою позитивную обязанность обеспечить эффективную и доступную процедуру или совокупность процедур, которые позволили бы заявителю добиться рассмотрения вопроса о его правовом статусе в Венгрии с надлежащим учетом его интересов в сфере защиты права на частную жизнь, предусмотренного статьей 8 Конвенции.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявителю 8 000 евро в качестве компенсации морального вреда, требование о компенсации материального ущерба было отклонено.
Источник публикации: https://espchhelp.ru/blog/3539-sudita-keyta-protiv-vengrii .
ECHR decision of 12 may 2020 in the case "Sudita Keita v. Hungary" (aplication N 42321/15).
in 2015, the applicant was assisted in preparing the aplication. The aplication was subsequently communicated to Hungary.
The case successfully addressed an aplication about the long-term difficulties faced by the applicant as a stateless person in trying to settle his legal status, as well as the fact that the Hungarian authorities did not fulfill their positive duty to provide an effective and accessible procedure or set of procedures that would allow the applicant to obtain a review of his legal status in Hungary with due regard to his interests in the protection of the right to privacy. The case violated the requirements of article 8 of the Convention for the protection of human rights and fundamental freedoms.
FACTUAL BACKGROUND
The applicant was a stateless person from Somalia and Nigeria. He arrived in Hungary in 2002. His attempts to legitimize his legal status in this country were unsuccessful. In 2015, the Hungarian constitutional court excluded from the law on the admission and residence of third - country nationals (hereinafter referred to as the RRTN law) a provision that required "legal residence in the country" as a precondition for obtaining the status of a stateless person, ruling that this requirement was contrary to public international legal obligations assumed by the Hungarian authorities.
As a result, the applicant was granted the status of a stateless person in October 2017. The applicant complained about the long-term difficulties he had encountered in legalizing his situation, which allegedly had a negative impact on his access to health care and employment and on his right to marry.
POINT OF LAW
Regarding compliance with article 8 of the Convention. The main question was whether the Hungarian authorities had provided an effective and accessible procedure or set of procedures that would have enabled the applicant to obtain a review of his continued stay in the country and legal status, with due regard to his privacy interests.
The applicant undoubtedly had a private life in Hungary, and the court agreed that the uncertainty of the applicant's legal status, which had lasted for approximately 15 years, had had a negative impact on his private life. The applicant lived in Hungary without any legal status, without basic access to health care and employment. The Nigerian Embassy in Budapest refused to recognize the applicant as a Nigerian citizen in 2006, making the applicant a de facto stateless person from that time on.
Until the decision of the Hungarian Constitutional court to exclude the requirement of "legal residence" from the RRTN Law, it was practically impossible for the applicant to obtain recognition as a stateless person, since the applicant could not fulfill this requirement. In fact, contrary to the principles set out in the United Nations Convention relating to the status of stateless persons of 1954, the applicant, a stateless person, was obliged to comply with requirements that, due to his legal status, he was unable to meet. After the adoption of the constitutional court's decision in question, it took the Hungarian authorities more than two years to make a final decision on the applicant's case, eventually recognizing him as a stateless person.
Taking into account the special circumstances of the present case, the court finds that the Hungarian authorities failed to comply with their positive obligation to provide an effective and accessible procedure or set of procedures that would have enabled the applicant to obtain a review of his legal status in Hungary with due regard to his interests in the protection of the right to privacy under article 8 of the Convention.
RESOLUTION
The case violated the requirements of article 8 of the Convention (adopted unanimously).
COMPENSATION
In the application of article 41 of the Convention. The European Court awarded the applicant EUR 8,000 in respect of non-pecuniary damage, but the claim for pecuniary damage was rejected.
The source of publication: https://espchhelp.ru/blog/3538-sudita-keita-v-hungary .
EBHT 2020.május 12-i határozata a "Sudita Keita V. Magyarország" ügyben (N 42321/15. sz. panasz).
2015-ben a kérelmezőt segítették a panasz elkészítésében. A panaszt ezt követően közölték Magyarországgal.
Az ügy sikeresen címzett panaszt a hosszú távú problémáinak a kérelmező, mint egy hontalan személy megpróbálja rendezni a jogi státusza, valamint az a tény, hogy a magyar hatóságok nem tett eleget a pozitív kötelessége, hogy hatékonyan elérhető eljárást vagy eljárásokat, amelyek lehetővé tennék, hogy a kérelmező megszerezze felülvizsgálatát a jogi státusz Magyarországon, különös tekintettel az érdekek védelmét a magánélethez való jog. Az ügy megsértette az Emberi Jogok és alapvető szabadságok védelméről szóló egyezmény 8.cikkének követelményeit.
TÉNYBELI HÁTTÉR
A kérelmező hontalan személy volt Szomáliából és Nigériából. 2002-ben érkezett Magyarországra. A jogi státuszának legitimálására tett kísérletei ebben az országban sikertelenek voltak. 2015-ben, a magyar alkotmánybíróság nem tartoznak a törvény a felvételi, illetve tartózkodási a harmadik országbeli állampolgárok (a továbbiakban: RRTN törvény) az a rendelkezés, amely szükséges "jogi lakóhelye az ország", mint előfeltétele annak, hogy státus megszerzése a hontalan személy, uralkodó, hogy ez a követelmény ellentétes a nemzetközi jogi kötelezettségeket vállalt a magyar hatóságok.
Ennek eredményeként a kérelmező 2017 októberében hontalan személy státuszt kapott. A felperes panaszkodott a helyzet legalizálása során tapasztalt hosszú távú nehézségekre, amelyek állítólag negatív hatással voltak az egészségügyi ellátáshoz és a foglalkoztatáshoz való hozzáférésére, valamint a házassághoz való jogára.
JOGI PONT
Az Egyezmény 8.cikkének való megfelelés tekintetében. A fő kérdés az volt, hogy a magyar hatóságok, feltéve, hatékony, közérthető eljárást vagy eljárásokat, amelyek lehetővé tették volna, hogy a kérelmező megszerezze felülvizsgálatát a továbbra is itt, az ország jogi állapota, tekintettel a magánéletét.
A felperesnek kétségtelenül volt magánélete Magyarországon, és a bíróság egyetértett abban, hogy a felperes jogállásának bizonytalansága, amely körülbelül 15 évig tartott, negatív hatással volt magánéletére. A kérelmező Magyarországon jogi státusz nélkül, az egészségügyi ellátáshoz és a foglalkoztatáshoz való alapvető hozzáférés nélkül élt. A Budapesti Nigériai Nagykövetség 2006-ban megtagadta a felperes Nigériai állampolgárként való elismerését, így a felperes ettől kezdve de facto hontalan személy lett.
A magyar Alkotmánybíróság határozatáig, hogy kizárja a "jogi tartózkodás" követelményét az RRTN törvényből, gyakorlatilag lehetetlen volt a kérelmező hontalan személyként való elismerését, mivel a kérelmező nem tudta teljesíteni ezt a követelményt. Valójában, ellentétben az Egyesült Nemzetek 1954-es hontalan személyek jogállására vonatkozó Egyezményében meghatározott elvekkel, a felperes, egy hontalan személy köteles megfelelni azoknak a követelményeknek, amelyeket jogi státusza miatt nem tudott teljesíteni. Az Alkotmánybíróság szóban forgó határozatának elfogadása után több mint két évbe telt, mire a magyar hatóságok végleges döntést hoztak a felperes ügyében, végül hontalan személyként ismerték el.
Figyelembe véve a jelen ügy különleges körülményeit, a Bíróság megállapítja, hogy a magyar hatóságok nem tettek eleget azon pozitív kötelezettségüknek, hogy hatékony és hozzáférhető eljárást vagy eljáráscsomagot nyújtsanak be, amely lehetővé tette volna a kérelmező számára, hogy az Egyezmény 8.cikke szerinti, a magánélet védelmével kapcsolatos érdekeire való tekintettel felülvizsgálatot szerezzen Magyarországon.
Felbontás
Az ügy megsértette az Egyezmény 8.cikkének (egyhangúlag elfogadott) követelményeit.
Kompenzáció
Az Egyezmény 41.cikkének alkalmazásában. Az Európai Bíróság a felperesnek 8000 eurót ítélt meg nem vagyoni kár esetén, de a vagyoni kár iránti kérelmet elutasították.
A kiadvány forrása: https://espchhelp.ru/blog/3537-sudita-keita-v-magyarorszag .
Постановление ЕСПЧ от 12 мая 2020 года по делу "Коростелев (Korostelev) против Российской Федерации" (жалоба N 29290/10).
В 2010 году заявителю была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Российской Федерации.
По делу успешно рассмотрена жалоба на наказание, примененное к заключенному мусульманину за отправление им религиозных обрядов в нарушение режима содержания под стражей. По делу допущено нарушение требований статьи 9 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
Заявитель, верующий мусульманин, подвергся наказанию (выговору) за нарушение режима в месте содержания под стражей, а именно за чтение двух молитв ("салават", Salah) в ночное время, когда согласно распорядку дня у всех заключенных должен был быть "непрерывный сон".
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения статьи 9 Конвенции. Заявитель был наказан за нарушение режима содержания под стражей и игнорирование требования охранников вернуться на спальное место. Применение к заявителю дисциплинарного взыскания даже в такой незначительной форме, как выговор, являлось вмешательством в его право на свободу вероисповедания. Вопрос заключался в том, являлось ли вмешательство оправданным и необходимым в демократическом обществе.
По-видимому, единственной причиной применения к заявителю дисциплинарного взыскания являлись формальное несоответствие его действий распорядку дня заключенных в учреждении и попытка властей обеспечить полное и безусловное соблюдение указанного распорядка всеми заключенными. Хотя Европейский Суд признал значимость поддержания дисциплины в местах содержания под стражей, он не смог согласиться с таким формальным подходом, который явно игнорировал индивидуальную ситуацию заявителя и не учитывал требование установления справедливого баланса между конкурирующими личными и общественными интересами.
Для заявителя особенно важно было выполнить свою обязанность верующего по прочтению молитвы во время, предписанное его религией. Эту обязанность следовало исполнять ежедневно, не только во время Рамадана. Ничто не позволяло предположить, что приверженность заявителя к чтению молитв в ночное время представляла какую-либо угрозу порядку или безопасности в месте содержания под стражей. Заявитель не использовал опасных предметов и не пытался читать молитвы вместе с другими заключенными большой группой. Более того, молитвы заявителя не беспокоили других заключенных или охранников, поскольку он читал их, находясь в одиночном заключении, не производя шума и в отсутствие иных причиняющих беспокойство обстоятельств. В заключение, по-видимому, чтение молитв не утомляло заявителя и не могло негативно сказаться на его здоровье или возможности участвовать в уголовном процессе.
В распорядке дня заключенных отсутствовало "время для молитв" или "личное время", которое заключенные могли бы использовать по своему усмотрению, как рекомендуют Европейские пенитенциарные правила. В обстоятельствах настоящего дела от властей Российской Федерации не требовалось дополнительных усилий для того, чтобы ответить на пожелание заявителя отправлять свои религиозные обряды.
В итоге, являясь видом дисциплинарного наказания, выговор не только уменьшил шансы заявителя на досрочное освобождение, смягчение режима содержания или на поощрение, но и оказал демотивирующее воздействие на других заключенных. Суды Российской Федерации не оценили пропорциональность этого наказания каким-либо значимым образом. Они ограничились только рассмотрением вопроса о том, нарушали ли действия заявителя распорядок дня лиц, содержащихся под стражей, или нет. Суды Российской Федерации не указали законную цель обжалуемого вмешательства в право заявителя на свободу вероисповедания и не произвели уравновешивания конкурирующих интересов.
С учетом вышеизложенного вмешательство в право заявителя на свободу вероисповедания не могло рассматриваться как необходимое в демократическом обществе.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 9 Конвенции (принято единогласно).
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявителю 2 500 евро в качестве компенсации морального вреда.
Источник публикации: https://espchhelp.ru/blog/3536-korostelev-protiv-rossiyskoy-federatsii .
Decision of the ECHR of 12 may 2020 in the case "Korostelev v. the Russian Federation" (aplication N 29290/10).
in 2010, the applicant was assisted in the preparation of the aplication. The aplication was subsequently communicated to the Russian Federation.
The case successfully considered an aplication about the punishment applied to a Muslim prisoner for performing religious rites in violation of the detention regime. The case violated the requirements of article 9 of the Convention for the protection of human rights and fundamental freedoms.
FACTUAL BACKGROUND
The applicant, a devout Muslim, was punished (reprimanded) for violating the regime in the place of detention, namely for reading two prayers (Salavat, Salah) at night, when according to the daily routine all prisoners were supposed to have"uninterrupted sleep".
POINT OF LAW
Regarding compliance with article 9 of the Convention. The applicant was punished for violating the detention regime and ignoring the guards ' request to return to his bed. The application of a disciplinary sanction to the applicant, even in the minor form of a reprimand, was an interference with his right to freedom of religion. The question was whether interference was justified and necessary in a democratic society.
Apparently, the only reason for the disciplinary action against the applicant was the formal inconsistency of his actions with the daily routine of prisoners in the institution and the attempt by the authorities to ensure full and unconditional compliance with this routine by all prisoners. Although the court recognized the importance of maintaining discipline in places of detention, it could not accept such a formal approach, which clearly ignored the applicant's individual situation and did not take into account the requirement to establish a fair balance between competing personal and public interests.
It was particularly important for the applicant to fulfill his duty as a believer to recite the prayer at the time prescribed by his religion. This duty should be performed daily, not only during Ramadan. There was nothing to suggest that the applicant's commitment to reciting prayers at night posed any threat to order or security in the place of detention. The applicant did not use dangerous items or attempt to read prayers with other prisoners in a large group. Moreover, the applicant's prayers did not disturb other prisoners or guards, as he read them while in solitary confinement, without making any noise and in the absence of other disturbing circumstances. In conclusion, it appears that the recitation of prayers did not tire the applicant and could not negatively affect his health or his ability to participate in criminal proceedings.
There was no "prayer time" or "personal time" in the prisoners ' daily routine, which prisoners could use as they wished, as recommended by the European prison rules. In the circumstances of the present case, no additional effort was required from the authorities of the Russian Federation to respond to the applicant's request to perform his religious rites.
As a result, as a form of disciplinary punishment, the reprimand not only reduced the applicant's chances of early release, relaxation of the detention regime or encouragement, but also had a demotivating effect on other prisoners. The courts of the Russian Federation did not assess the proportionality of this punishment in any meaningful way. They limited themselves to examining whether the applicant's actions violated the daily routine of the detainees or not. The courts of the Russian Federation did not indicate the legitimate purpose of the alleged interference with the applicant's right to freedom of religion and did not balance competing interests.
In view of the above, interference with the applicant's right to freedom of religion could not be considered necessary in a democratic society.
RESOLUTION
The case violated the requirements of article 9 of the Convention (adopted unanimously).
COMPENSATION
In the application of article 41 of the Convention. The European Court awarded the applicant EUR 2,500 in respect of non-pecuniary damage.
The source of publication: https://espchhelp.ru/blog/3535-korostelev-v-the-russian-federation .
Постановление ЕСПЧ от 05 мая 2020 года по делу "Мандли и другие (Mandli and Others) против Венгрии" (жалоба N 63164/16).
В 2016 году заявителям была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Венгрии.
По делу успешно рассмотрена жалоба на недостаток надлежащих гарантий в ситуации, когда у журналистов была приостановлена аккредитация при парламенте страны в связи с интервью и видеозаписями, сделанными с участием депутатов парламента за пределами специально определенных зон. По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
Аккредитация заявителей-журналистов на вход в Парламент Венгрии была приостановлена спикером парламента в связи с интервью и видеозаписями, сделанными заявителями с участием депутатов парламента за пределами специально определенных зон. Аккредитация заявителей была приостановлена на пять месяцев.
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения статьи 10 Конвенции. Приостановление почти на пять месяцев аккредитации заявителей на вход в Парламент Венгрии имело негативные последствия, поскольку оно препятствовало заявителям получать информацию непосредственно из первых рук, основываясь на личных знаниях о работе парламента и событиях, происходящих в нем. Следовательно, имело место вмешательство в право заявителей на свободу выражения мнения.
Оспариваемое вмешательство имело правовую основу, и соответствующие нормы отвечали требованию "законности". Заявители, профессионалы в сфере средств массовой информации, знали об указанных нормах, и в случае ненадлежащего поведения было ожидаемо, что их выведут из здания парламента и запретят им вход туда.
Вмешательство имело цель предотвратить нарушение работы парламента, чтобы обеспечить его эффективное функционирование, и, таким образом, преследовало законную цель "предотвращения беспорядков". Также оно было предназначено для защиты депутатов парламента и, соответственно, преследовало цель "защиты прав других лиц".
Рассматриваемые в деле записи имели целью представить депутатов парламента в сенсационном свете. Заявители намеревались записать реакцию депутатов парламента на заявления о предположительно незаконных платежах, связанных с Национальным банком, о вопросе, представлявшем значительный общественный интерес, который привлек существенное внимание средств массовой информации. Что касается важности для заявителей получить доступ в здание парламента для ведения дальнейших репортажей, этот аспект был связан с вопросами, в отношении которых общественность была законным образом заинтересована.
Принимая во внимание тот факт, что предположительно неправомерное поведение заявителей имело место вне парламентских сессий или иных политических обсуждений в парламенте, настоящее дело следует отличать от ситуаций, когда власти принимали меры в ответ на высказывания или действия, нарушавшие обычный ход парламентских обсуждений. Вместе с тем парламенты имеют право на некоторую степень защиты при регулировании деятельности лиц в здании парламента путем установления специальных зон для ведения записей, чтобы избегать нарушений в работе парламентов и явного проявления таких нарушений, и оценка Европейского Суда в отношении этих правил должна быть ограничена. В любом случае в настоящем деле запрет на проведение записей был ограничен четко установленными специальными зонами в здании Парламента Венгрии, которые, видимо, имели прямое отношение к функционированию органа законодательной власти. Кроме того, не соблюдая правила ведения записей, заявители осознанно рисковали применением к ним мер взыскания. Следовательно, оспариваемое взыскание имело соответствующие основания. Европейский Суд решил не рассматривать вопрос о том, были ли эти причины достаточными. Вместо этого он сфокусировался на том, сопровождалось ли примененное ограничение эффективными и надлежащими гарантиями против злоупотребления положением.
Что касается способа применения взыскания к заявителям, процессуальные гарантии должны были быть адаптированы к парламентской сфере, учитывая общепризнанные принципы парламентской автономии и разделения властей. В то же время именно из-за этих принципов заявителей нельзя было считать имевшими право на средство правовой защиты для обжалования вне парламента санкции, примененной парламентскими органами. Отсутствие какого-либо внешнего контроля делало довод о процессуальных гарантиях особо значимым в настоящем деле.
В период, относившийся к обстоятельствам дела, законодательство Венгрии содержало ограничение на вход в парламент в случае нарушения соответствующих норм, без требования оценки потенциального последствия санкции или относимости к делу журналистской деятельности, послужившей причиной применения ограничения. Законодательство Венгрии не предоставляло подвергнутым взысканию лицам возможность участвовать в соответствующем процессе принятия решения. В случае заявителей вся процедура заключалась в письме, адресованном соответствующим главным редакторам, в котором сообщалось о приостановлении аккредитации заявителей. Кроме того, ни соответствующие нормы, ни оспариваемое решение запретить заявителям вход в парламент не устанавливали период действия ограничения, и последующие просьбы заявителей дать разрешение на проход в здание парламента остались без ответов. В заключение, законодательство Венгрии не предусматривало эффективных способов обжалования решения спикера Парламента Венгрии, с помощью которых заявители могли бы представить свои доводы.
Принимая во внимание вышеизложенное, оспариваемое вмешательство в право заявителей на свободу выражения мнения не было пропорционально преследуемым законным целям, поскольку не сопровождалось надлежащими процессуальными гарантиями.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно).
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд постановил, что установление факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией морального вреда.
Источник публикации: https://espchhelp.ru/blog/3534-mandli-i-drugiye-protiv-vengrii .
Decision of the ECHR of 05 may 2020 in the case "Mandli and others v. Hungary" (aplication N 63164/16).
in 2016, the applicants were assisted in preparing the fplication. The aplication was subsequently communicated to Hungary.
The case successfully addressed an aplication about the lack of adequate safeguards in a situation where journalists were suspended from accreditation to the country's Parliament due to interviews and videos made with members of Parliament outside specially designated zones. The case violated the requirements of article 10 of the Convention for the protection of human rights and fundamental freedoms.
FACTUAL BACKGROUND
The accreditation of applicants-journalists to enter the Hungarian Parliament was suspended by the speaker of the Parliament in connection with interviews and videos made by applicants with the participation of members of Parliament outside of specially defined zones. The applicants ' accreditation was suspended for five months.
POINT OF LAW
Regarding compliance with article 10 of the Convention. The suspension of applicants ' accreditation to enter the Hungarian Parliament for almost five months had negative consequences, as it prevented applicants from receiving first-hand information based on their personal knowledge of the work of the Parliament and the events taking place in it. Consequently, there was an interference with the applicants ' right to freedom of expression.
The contested interference had a legal basis, and the relevant rules met the requirement of "legality". The applicants, who were media professionals, were aware of these standards, and if they behaved improperly, they were expected to be escorted out of the Parliament building and banned from entering it.
The intervention was intended to prevent disruption of the Parliament in order to ensure its effective functioning, and thus served the legitimate purpose of "preventing disorder". It was also intended to protect members of Parliament and, accordingly, was intended to "protect the rights of others".
The records examined in the case were intended to present members of Parliament in a sensational light. The applicants intended to record the reaction of members of Parliament to statements about allegedly illegal payments related to the National Bank, an issue of significant public interest that attracted significant media attention. As for the importance for applicants to gain access to the Parliament building for further reporting, this aspect was related to issues in which the public had a legitimate interest.
Taking into account the fact that the alleged misconduct of the applicants took place outside of parliamentary sessions or other political discussions in Parliament, the present case should be distinguished from situations where the authorities took action in response to statements or actions that disrupted the normal course of parliamentary discussions. However, parliaments are entitled to some degree of protection when regulating the activities of persons in the Parliament building by establishing special recording zones to avoid violations of the work of parliaments and the obvious manifestation of such violations, and the European Court of justice's assessment of these rules should be limited. In any case, in the present case, the ban on recording was limited to clearly defined special zones in the Hungarian Parliament building, which apparently had a direct bearing on the functioning of the legislative authority. In addition, by failing to comply with the record-keeping rules, the applicants knowingly risked being subjected to penalties. Consequently, the disputed recovery had the appropriate grounds. The European Court decided not to consider whether these reasons were sufficient. Instead, it focused on whether the restriction applied was accompanied by effective and appropriate safeguards against abuse of position.
With regard to the manner in which the penalty was applied to the applicants, the procedural guarantees had to be adapted to the parliamentary sphere, taking into account the generally accepted principles of parliamentary autonomy and separation of powers. However, it was precisely because of these principles that the applicants could not be considered entitled to a remedy to appeal outside Parliament against the sanction imposed by the parliamentary authorities. The absence of any external control made the argument about procedural guarantees particularly relevant in the present case.
During the period relevant to the circumstances of the case, Hungarian law contained a restriction on entering Parliament in the event of a violation of the relevant rules, without requiring an assessment of the potential impact of the sanction or the relevance of the journalistic activity that caused the restriction. Hungarian law did not allow those subject to penalties to participate in the relevant decision-making process. In the case of applicants, the entire procedure consisted of a letter addressed to the relevant editors-in-chief informing them of the suspension of the applicants ' accreditation. In addition, neither the relevant regulations nor the contested decision to prohibit applicants from entering the Parliament established the period of restriction, and subsequent requests from applicants to grant permission to enter the Parliament building remained unanswered. In conclusion, Hungarian law did not provide for effective means of appealing the decision of the speaker of the Hungarian Parliament by which the applicants could present their arguments.
In view of the above, the impugned interference with the applicants ' right to freedom of expression was not proportionate to the legitimate aims pursued, as it was not accompanied by due process guarantees.
RESOLUTION
The case violated the requirements of article 10 of the Convention (adopted unanimously).
COMPENSATION
In the application of article 41 of the Convention. The European Court of justice held that the finding of a violation of the Convention was in itself sufficient just compensation for non-pecuniary damage.
The source of publication: https://espchhelp.ru/blog/3533-mandli-and-others-v-hungary .
Az EJEB 2020.május 05-i határozata a "Mandli és társai kontra Magyarország" ügyben (N 63164/16. sz. panasz).
2016-ban a kérelmezőket segítették a panasz elkészítésében. A panaszt ezt követően közölték Magyarországgal.
Az ügy sikeresen foglalkozott a megfelelő biztosítékok hiányával olyan helyzetben, amikor az újságírókat felfüggesztették az akkreditációtól az ország parlamentjébe a speciálisan kijelölt zónákon kívüli parlamenti képviselőkkel készített interjúk és videók miatt. Az ügy megsértette az Emberi Jogok és alapvető szabadságok védelméről szóló Egyezmény 10.cikkének követelményeit.
TÉNYBELI HÁTTÉR
Az Országgyűlés elnöke felfüggesztette a magyar parlamentbe való bejutásra pályázók-újságírók akkreditációját a kifejezetten meghatározott zónákon kívüli parlamenti képviselők részvételével készített interjúk és videók kapcsán. A kérelmezők akkreditációját öt hónapra felfüggesztették.
JOGI PONT
Az Egyezmény 10.cikkének való megfelelés tekintetében. A pályázók akkreditációjának csaknem öt hónapra történő felfüggesztése negatív következményekkel járt, mivel megakadályozta a pályázókat abban, hogy az Országgyűlés munkájáról és az abban zajló eseményekről szóló személyes ismereteik alapján első kézből származó információkat kapjanak. Következésképpen a felperesek véleménynyilvánítási szabadsághoz való jogának megsértése történt.
A vitatott beavatkozásnak jogalapja volt, és a vonatkozó szabályok megfeleltek a "jogszerűség"követelményének. A pályázók, akik médiaszakemberek voltak, tisztában voltak ezekkel a normákkal, és ha helytelenül viselkedtek, azt várták, hogy kikísérik őket a Parlament épületéből, és eltiltják őket a belépéstől.
A beavatkozás célja az volt, hogy megakadályozza a zavar a Parlament annak érdekében, hogy biztosítsa a hatékony működését, és így szolgált a jogos célja a "megelőzés zavar". Célja volt továbbá a parlamenti képviselők védelme is, ennek megfelelően "mások jogainak védelme"volt.
Az ügyben vizsgált jegyzőkönyvek szenzációs fényben kívánták bemutatni a parlamenti képviselőket. A pályázók rögzíteni akarták a parlamenti képviselők reakcióját a Nemzeti Bankhoz kapcsolódó állítólag illegális kifizetésekről szóló nyilatkozatokra,amely jelentős közérdekű kérdés, amely jelentős médiafigyelmet vonzott. Ami azt illeti, hogy a kérelmezők számára fontos, hogy további jelentéstétel céljából hozzáférjenek a parlament épületéhez, ez a szempont olyan kérdésekhez kapcsolódott, amelyekben a nyilvánosságnak jogos érdeke volt.
Figyelembe véve azt a tényt, hogy a felperesek állítólagos kötelességszegése a parlamenti üléseken vagy más parlamenti politikai megbeszéléseken kívül történt, a jelen ügyet meg kell különböztetni azoktól a helyzetektől, amikor a hatóságok felléptek a parlamenti viták szokásos menetét megzavaró nyilatkozatokra vagy intézkedésekre válaszul. A parlamentek azonban bizonyos fokú védelemre jogosultak a parlament épületében tartózkodó személyek tevékenységének szabályozásakor, a parlamentek munkájának megsértése és az ilyen jogsértések nyilvánvaló megnyilvánulása elkerülése érdekében különleges nyilvántartási zónák létrehozásával, és az Európai Bíróság e szabályok értékelését korlátozni kell. Mindenesetre jelen esetben a felvétel tilalma a magyar parlament épületében egyértelműen meghatározott speciális zónákra korlátozódott, amelyek nyilvánvalóan közvetlen hatással voltak a jogalkotó hatóság működésére. Ezenkívül a nyilvántartási szabályok be nem tartásával a kérelmezők tudatosan kockáztatták a szankciók kiszabását. Következésképpen a vitatott behajtásnak megfelelő indokai voltak. Az Európai Bíróság úgy döntött, hogy nem vizsgálja meg, hogy ezek az okok elegendőek-e. Ehelyett arra összpontosított, hogy az alkalmazott korlátozást hatékony és megfelelő biztosítékok kísérik-e a pozícióval való visszaélés ellen.
Tekintettel arra, hogy milyen módon alkalmazták a büntetést a kérelmezőkre, az eljárási garanciákat a parlamenti szférához kellett igazítani, figyelembe véve a parlamenti autonómia általánosan elfogadott elveit és a hatáskörök szétválasztását. Pontosan ezen elvek miatt azonban a felpereseket nem lehetett úgy tekinteni, hogy jogosultak a parlamenten kívüli jogorvoslatra a parlamenti hatóságok által kiszabott szankció ellen. A külső ellenőrzés hiánya az eljárási garanciákkal kapcsolatos érvelést különösen relevánsnak tartotta ebben az esetben.
Az ügy körülményeire vonatkozó időszakban a magyar jog a vonatkozó szabályok megsértése esetén korlátozta a parlamentbe való belépést, anélkül, hogy a szankció lehetséges hatásának vagy a korlátozást okozó újságírói tevékenység relevanciájának felmérésére lenne szükség. A magyar jog nem tette lehetővé, hogy a szankciókkal sújtott személyek részt vegyenek a vonatkozó döntéshozatali folyamatban. A kérelmezők esetében a teljes eljárás az illetékes szerkesztőknek címzett levélből állt, amelyben tájékoztatták őket a kérelmezők akkreditációjának felfüggesztéséről. Amellett, sem a vonatkozó rendeletek, sem a megtámadott határozat megtilthatja pályázók belépő a Parlament létrehozta az időszakban-korlátozás, majd ezt követően kéri a pályázókat, hogy adjon engedélyt, hogy írja be a Parlament épülete maradt megválaszolatlan. Összefoglalva: a magyar jog nem rendelkezett hatékony eszközről a magyar Országgyűlés elnökének azon határozatának fellebbezésére, amellyel a felperesek érveiket bemutathatják.
A fentiekre való tekintettel a felperesek véleménynyilvánítási szabadsághoz való jogának kifogásolt beavatkozása nem volt arányos az elérni kívánt jogos célokkal, mivel azt nem kísérte megfelelő eljárási garanciák.
Felbontás
Az ügy megsértette az Egyezmény 10.cikkének (egyhangúlag elfogadott) követelményeit.
Kompenzáció
Az Egyezmény 41.cikkének alkalmazásában. Az Európai Bíróság úgy ítélte meg, hogy az Egyezmény megsértésének megállapítása önmagában elegendő csupán a nem vagyoni kár megtérítésére.
A kiadvány forrása: https://espchhelp.ru/blog/3532-mandli-es-t-rsai-kontra-magyarorszag .