Дополнения от 12.12.2024 к практике в Комитетах ООН
Сообщение: К.Б. против Российской Федерации. Сообщение N 2193/2012. Соображения приняты Комитетом по правам человека (далее - Комитет) 10 марта 2016 г.
В 2012 году автору сообщения была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Российской Федерации.
Тема сообщения: выдача в Кыргызстан и чрезмерное применение силы при задержании.
Вопрос существа: риск пыток и жестокого обращения; чрезмерное применение силы.
Правовые позиции Комитета: Комитет ссылается на пункт 12 своего Замечания общего порядка N 31 (2004) о характере общего юридического обязательства, налагаемого на государства - участники Пакта, в котором он обращает внимание на обязательство государств-участников не экстрадировать, не депортировать, не высылать и не выдворять каким-либо иным образом лицо со своей территории, когда имеются серьезные основания полагать, что существует реальная опасность причинения невозместимого вреда, такого как предусмотрено в статьях 6 и 7 Пакта. Комитет...указывает, что такой риск должен носить личный характер 10, и тут имеется высокий порог для того, чтобы иметь существенные основания установить наличие реального риска невозместимого вреда (См. сообщения N 2007/2010, Х. против Дании, Соображения, принятые 26 марта 2014 г., пункт 9.2; N 1833/2008, Х. против Швеции, Соображения, принятые 1 ноября 2011 г., пункт 5.18.). При проведении такой оценки надо учитывать все соответствующие факты и обстоятельства, включая общее положение в стране происхождения автора с правами человека. Комитет...напоминает свои решения о том, что следует придавать значительный вес оценке, проведенной государством-участником (См. сообщения N 1957/2010, Линь против Австралии, Соображения, принятые 21 марта 2013 г., пункт 9.3; N 2344/2014, Е.П. и Ф.П. против Дании, Соображения, принятые 2 ноября 2015 г., пункт 8.4.), и что, как правило, именно органы государств - участников Пакта должны рассматривать и оценивать факты и доказательства с целью установить наличие такого риска, если только не будет сочтено, что такая оценка носила явно произвольный характер или была равносильна очевидной ошибке или отказу в правосудии (пункт 10.3 Соображений) (См. сообщение N 2344/2014, Е.П. и Ф.П. против Дании, Соображения, принятые 2 ноября 2015 г., пункт 8.4.).
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: утверждения автора о том, что в случае экстрадиции в Кыргызстан он будет подвергнут пыткам, были рассмотрены Федеральной миграционной службой государства-участника в ходе разбирательств по поводу убежища и российскими судами в ходе разбирательств по поводу экстрадиции, которые сочли неосновательными его утверждения о том, что он столкнется в Кыргызстане с реальным, предсказуемым и личным риском подвергнуться пыткам. Комитет...отмечает, что большинство доказательств, представленных автором, касаются не его конкретного случая, а общей ситуации в Кыргызстане с правами человека. В этой связи, как отмечает Комитет, автор утверждает, что в марте 2010 года он подвергался в Кыргызстане пыткам и в результате проходил медицинское лечение в Грозном. Автор представил Комитету копию выписки из его медицинской карты относительно его лечения в Грозном, которая была выдана 31 декабря 2011 г., т.е. спустя почти два года после предполагаемого жестокого обращения в Кыргызстане в марте 2010 года. Комитет отмечает, однако, что, согласно этой выписке, автор проходил лечение в амбулаторном медицинском заведении в Грозном с 20 по 31 марта 2010 г., тогда как, согласно решению московского Управления Федеральной миграционной службы от 26 марта 2012 г., автор приехал в Москву 24 марта 2010 г. Вдобавок Комитет отмечает, что, согласно копиям разных апелляций автора, поданных властям государства-участника, автор не представлял властям эту выписку...[А]втор не предоставил ни властям государства-участника, ни Комитету каких бы то ни было сведений о жестоком обращении, перенесенном в марте 2010 года, т.е. тут нет никакой информации относительно метода пыток, контекста или предполагаемых исполнителей (как то: их имя и число). Комитет отмечает, что таких сведений не содержит и жалоба брата автора президенту Чечни от 17 апреля 2012 г. Он также отмечает, что в своем ходатайстве об убежище от 21 декабря 2011 г. автор заявил, что он покинул Кыргызстан в марте 2010 г. из-за этнических трений...; он не утверждал, что подвергался пыткам. Вдобавок Комитет отмечает отсутствие каких-либо доказательств, которые подтверждали бы, что решения ведомств государства-участника носили явно произвольный характер в отношении утверждений автора. В свете вышеизложенного Комитет не может заключить, что имеющаяся у него информация показывает, что экстрадиция автора в Кыргызстан подвергала бы его реальному риску обращения вопреки статье 7 Пакта (пункт 10.4 Соображений) (См. сообщение N 2192/2012, Н.С. против Российской Федерации, Соображения, принятые 27 марта 2015 г., пункт 10.4.).
Выводы Комитета: экстрадиция автора до рассмотрения его сообщения в Комитете противоречит просьбе Комитета относительно временных мер защиты по настоящему делу, вскрывая нарушение Российской Федерацией своих обязательств по статье 1 Факультативного протокола (пункт 11 Соображений).
Государство-участник несет обязанность избегать нарушений статьи 1 Факультативного протокола в будущем и удовлетворять просьбы Комитета относительно временных мер (пункт 12 Соображений).
Источник публикации: https://espchhelp.ru/koon/blog-koon/5404-10-marta-2016-goda-vyigrano-delo-v-komitete-oon-po-pravam-cheloveka-2 .
Communication: K.B. v. the Russian Federation. Message No. 2193/2012. The Views were adopted by the Human Rights Committee (hereinafter referred to as the Committee) March 10, 2016
In 2012, the author was assisted in preparing a complaint. Subsequently, the complaint was communicated to the Russian Federation.
Subject of the message: extradition to Kyrgyzstan and excessive use of force during detention.
Substantive issue: risk of torture and ill-treatment; excessive use of force.
The Committee's legal position: The Committee refers to paragraph 12 of its general comment No. 31 (2004) on the nature of the general legal obligation imposed on States parties to the Covenant, in which it draws attention to the obligation of States parties not to extradite, deport, expel or otherwise expel a person from their territory. territories where there are serious grounds to believe that there is a real risk of irreparable harm, such as provided for in articles 6 and 7 of the Covenant. The Committee...indicates that such a risk must be of a personal nature,10 and there is a high threshold in order to have substantial grounds to establish the existence of a real risk of irreparable harm (See communications N 2007/2010, X. v. Denmark, Considerations adopted on March 26, 2014, paragraph 9.2; N 1833/2008, X. v. Sweden, Considerations, Adopted on November 1, 2011, paragraph 5.18.). When conducting such an assessment, all relevant facts and circumstances must be taken into account, including the general human rights situation in the author's country of origin. The Committee...Recalls its decisions that significant weight should be given to the assessment carried out by the State party (See communications N 1957/2010, Lin v. Australia, Views adopted on 21 March 2013, paragraph 9.3; N 2344/2014, H.P. and F.P. v. Denmark, Views adopted on 2 November 2015, paragraph 8.4.), and that, as a rule, it is for the authorities of States parties to the Covenant to review and assess the facts and evidence in order to establish the existence of such a risk, unless it is considered that such an assessment was clearly arbitrary or amounted to an obvious error or denial of justice (paragraph 10.3 of the Views) (See communication No. 2344/2014, H.P. and F.P. v. Denmark, Views adopted on November 2, 2015, paragraph 8.4.).
The Committee's assessment of the factual circumstances of the case: the author's allegations that he would be tortured if extradited to Kyrgyzstan were examined by the Federal Migration Service of the State party during the asylum proceedings and by the Russian courts during the extradition proceedings, which considered unfounded his claims that he would face torture in Kyrgyzstan a real, predictable and personal risk of being tortured. The Committee...Notes that most of the evidence presented by the author does not relate to his specific case, but to the general human rights situation in Kyrgyzstan. In this regard, the Committee notes that the author claims that in March 2010 he was tortured in Kyrgyzstan and as a result received medical treatment in Grozny. The author provided the Committee with a copy of an extract from his medical record regarding his treatment in Grozny, which was issued on 31 December 2011, i.e. almost two years after the alleged ill-treatment in Kyrgyzstan in March 2010. The Committee notes, however, that, according to this statement, the author was treated at an outpatient medical facility in Grozny from 20 to 31 March 2010, whereas, according to the decision of the Moscow Office of the Federal Migration Service of 26 March 2012, the author arrived in Moscow on 24 March 2010. In addition, the Committee notes that, according to copies of the author's various appeals submitted to the State party's authorities, the author did not submit this extract to the authorities...[A] The second did not provide either the authorities of the State party or the Committee with any information about the ill-treatment suffered in March 2010, i.e. there is no information about the method of torture, the context or the alleged perpetrators (such as their name and number). The Committee notes that the author's brother's complaint to the President of Chechnya dated 17 April 2012 does not contain such information. He also notes that in his asylum application dated 21 December 2011, the author stated that he left Kyrgyzstan in March 2010 due to ethnic tensions ...; he did not claim to have been tortured. In addition, the Committee notes the absence of any evidence that would confirm that the decisions of the State party's offices were manifestly arbitrary in relation to the author's allegations. In the light of the above, the Committee cannot conclude that the information available to it shows that the author's extradition to Kyrgyzstan would expose him to a real risk of treatment contrary to article 7 of the Covenant (paragraph 10.4 of the Views) (See communication No. 2192/2012, N.S. v. the Russian Federation, Views adopted on March 27, 2015, paragraph 10.4.).
The Committee's conclusions: The extradition of the author before the consideration of his communication by the Committee contradicts the Committee's request for interim measures of protection in the present case, revealing a violation by the Russian Federation of its obligations under article 1 of the Optional Protocol (paragraph 11 of the Views).
The State party has an obligation to avoid violations of article 1 of the Optional Protocol in the future and to comply with the Committee's requests for interim measures (paragraph 12 of the Views).
Source of the publication: https://espchhelp.ru/koon/blog-koon/5405-on-march-10-2016-the-case-was-won-in-the-un-human-rights-committee-2 .
来文：K.B.诉俄罗斯联邦。 第2193/2012号电文。 《意见》由人权事务委员会(以下简称委员会)于2016年3月10日通过
2012年协助提交人准备了申诉。 随后，将控诉转达俄罗斯联邦。
电文主题：引渡至吉尔吉斯斯坦和在拘留期间过度使用武力。
实质性问题:酷刑和虐待的危险;过度使用武力。
委员会的法律立场：委员会提及其关于《公约》缔约国所承担的一般法律义务的性质的第31号一般性意见(2004年)第12段，其中提请注意缔约国有义务不将某人引渡、驱逐、驱逐或以其他方式驱逐出其领土。 如《盟约》第六条和第七条所规定的,有严重理由相信确实有造成无法弥补损害的危险的领土。 委员会。..表明这种风险必须是个人性质的，10并且有很高的门槛，以便有充分的理由确定存在不可弥补的损害的真正风险（见来文N2007/2010，X.v.丹麦，2014年3月26日通过的考虑，第9.2段；N1833/2008，X.v.瑞典，2011年11月1日通过的考虑，第5.18段）。). 在进行这种评估时，必须考虑到所有相关事实和情况，包括提交人原籍国的一般人权情况。 委员会。..回顾其关于应当对缔约国进行的评估给予重大重视的决定(见来文N1957/2010,Lin诉澳大利亚,2013年3月21日通过的意见,第9.3段;N2344/2014,H.P.和F.P.)。 诉丹麦，2015年11月2日通过的意见，第8.4段。(见第2344/2014号来文，H.P.和F.P.诉丹麦，2015年11月2日通过的意见，第8.4段)。).
委员会对案件事实情况的评估：提交人关于如果被引渡到吉尔吉斯斯坦将遭受酷刑的指控在庇护程序期间得到了缔约国联邦移民局的审查，在引渡程序期间得到了俄罗斯法院的审查，该法院认为他声称在吉尔吉斯斯坦将面临酷刑的真实、可预测和个人遭受酷刑的危险是毫无根据的。 委员会。..注意到提交人提出的大多数证据与他的具体案件无关，而是与吉尔吉斯斯坦的一般人权情况有关。 在这方面委员会注意到提交人声称2010年3月他在吉尔吉斯斯坦遭受酷刑并因此在格罗兹尼接受医疗。 提交人向委员会提供了一份关于他在格罗兹尼治疗的医疗记录摘录的副本，该记录于2011年12月31日印发，即2010年3月吉尔吉斯斯坦据称遭受虐待近两年后。 然而委员会注意到根据这份声明提交人于2010年3月20日至31日在格罗兹尼的一家门诊医疗机构接受治疗而根据联邦移民局莫斯科办事处2012年3月26日的决定提交人于2010年3月24日抵达莫斯科。 此外，委员会注意到，根据提交人向缔约国当局提交的各种上诉的副本，提交人没有向当局提交这份摘录。..[A]第二份报告没有向缔约国当局或委员会提供关于2010年3月遭受虐待的任何资料，即没有关于酷刑的方法、背景或被指控的肇事者(例如他们的姓名和号码)的资料。 委员会注意到提交人的兄弟2012年4月17日向车臣总统提出的申诉没有载有此类资料。 他还指出提交人在其2011年12月21日的庇护申请中指出他于2010年3月因族裔紧张关系离开吉尔吉斯斯坦。.. 他并没有声称自己遭受过酷刑。 此外，委员会注意到，没有任何证据可以证实缔约国各办事处的决定对于提交人的指控显然是武断的。 鉴于上述情况，委员会不能得出结论认为，现有资料表明，将提交人引渡到吉尔吉斯斯坦将使他面临违反《公约》第七条的待遇的真正危险(《意见》第10.4段)(见第2192/2012号来文，N.s.诉俄罗斯联邦，2015年3月27日通过的意见，第10.4段)。).
委员会的结论：在委员会审议提交人的来文之前引渡提交人与委员会关于本案临时保护措施的请求相矛盾，表明俄罗斯联邦违反了其根据《任择议定书》第一条承担的义务(《意见》第11段)。
缔约国有义务避免今后违反《任择议定书》第一条，并遵守委员会关于采取临时措施的请求(《意见》第12段)。
出版物的来源: https://espchhelp.ru/koon/blog-koon/5406-2016-3-14 .
