Новости от 24 декабря 2020 года из блога, посвященного практике в Европейском суде по правам человека ЕСПЧ
Постановление ЕСПЧ от 25 июня 2020 года по делу "Мустахи (Moustahi) против Франции" (жалоба N 9347/14).
В 2014 году заявителю была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Франции.
По делу успешно рассмотрена жалоба на задержание в административном порядке несовершеннолетних детей заявителя, лишение их свободы и выдворение на Коморские острова, а также то, что решение было явно незаконным, административный суд отказал первому заявителю на основании того, что дело не было срочным. По делу было допущено нарушение требований статьи 3, пунктов 1 и 4 статьи 5, статьи 8, статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также статьи 4 Протокола N 4 к Конвенции.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
Майотта является заморским департаментом Франции, расположенным на Коморских островах. События, о которых идет речь в настоящем деле, произошли в 2013 году. Заявителями являются трое жителей Коморских островов: отец (первый заявитель) и двое его детей (которым на тот момент было три года и пять лет, в случае, если не указано иное, жалобы поданы от имени детей).
Двое детей отправились с Коморских островов вместе с 15 другими лицами на корабле, направлявшемся в сторону Майотты, где легально проживал их отец. В 9.00 они были задержаны в открытом море, и их имена были внесены в приказ о возвращении на границу, вынесенный в отношении одного из совершеннолетних лиц из их группы (М.А.). В 14.00 они были задержаны в административном порядке в помещении комиссариата полиции. Их отец прибыл на место, но ему не разрешили увидеться с детьми. В 16.30 М.А. вместе с детьми посадили на паром в направлении Коморских островов.
Через час после этого отец детей подал жалобу в административный суд с требованием добиться принятия срочных мер для того, чтобы пресечь посягательство на основные свободы детей. Отметив, что оспариваемое решение было "явно незаконным", административный суд отказал первому заявителю на основании того, что дело не было срочным. Государственный совет также оставил жалобу первого заявителя без удовлетворения, полагая, что ему следовало действовать в рамках соответствующей процедуры, предусмотренной для требований о воссоединении семьи. В 2014 году в рамках данной процедуры обоим детям была выдана долгосрочная виза.
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения статьи 3 Конвенции. (a) Предварительный вопрос о сопровождении и доверении детей М.А. Решение доверить детей взрослому лицу в контексте управления миграционными потоками было особенно важным с точки зрения их интереса (тем более, что в соответствии с законодательством Франции такое решение делает возможным их административное задержание и последующее выдворение в третье государство).
Следовательно, властям Франции надлежало определить в той степени, в какой это было возможно, характер связи между детьми и совершеннолетним лицом, которому власти намерены доверить детей. В данном конкретном случае, когда ни один документ, удостоверяющий личность, не позволял с определенностью установить наличие такой связи, власти должны были проявить особую бдительность для того, чтобы по мере возможности исключить риск того, что дети будут доверены лицу, не имеющему в отношении них никаких прав.
Законодательство Франции предусматривает возможность назначения попечителя ad hoc, в обязанности которого входит сопровождение несовершеннолетних иностранных граждан, получивших отказ в разрешении въезда на территорию Франции. Однако, по утверждениям третьих сторон (в том числе Уполномоченного по правам человека), на Майотте существовала практика произвольного прикрепления несовершеннолетних к незнакомым для них лицам с целью их административного задержания и последующего выдворения на Коморские острова. Фактически, за одним исключением, ни один из 43 детей, выдворенных в тот же день на том же судне, не носил ту же фамилию, что и совершеннолетнее лицо, которому ребенок был доверен.
В настоящем деле ничто не указывает на то, что между заявителями и М.А. ранее были какие-либо отношения. Даже если предположить, что М.А. сообщил, что он сопровождает детей, остается фактом то, что власти Франции не предприняли каких-либо мер для проверки действительности этого утверждения до того, как произвести административное задержание детей, хотя фамилии соответствующих лиц были разными: в протоколах не были указаны ни характер отношений между детьми и М.А., ни возможные вопросы, которые были заданы в связи с этим. Кроме того, этот вопрос не был пересмотрен даже после того, как отец детей явился в комиссариат и предъявил их свидетельства о рождении. В подобной ситуации нельзя согласиться с тем, что лицо, которому были доверены дети, должно было официально оспорить данную ситуацию.
Европейский Суд пришел к выводу, что два заявителя действительно были несовершеннолетними "без сопровождения" и что они были произвольно доверены М.А. без цели обеспечения их наилучших интересов, а лишь для того, чтобы их как можно скорее выдворить на Коморские острова. Последний вывод, не будучи решающим сам по себе, имеет значение для рассмотрения других жалоб.
(b) Условия содержания под стражей. Условия содержания под стражей двух детей были такими же, как и для задержанных одновременно с ними совершеннолетних лиц: они находились в центре временного содержания, созданного в помещениях комиссариата, несмотря на то, что их не сопровождал ни один из членов их семьи. Кроме того, что дети были доверены М.А., ни одно совершеннолетнее лицо не было назначено для того, чтобы заботиться о них.
С учетом большой уязвимости, связанной с юным возрастом детей, и того факта, что они, таким образом, были предоставлены сами себе, этого было достаточно, независимо от продолжительности их содержания под стражей, для того, чтобы прийти к выводу о том, что административное задержание привело к возникновению у них стресса и чувства тревоги и к особо травмирующим последствиям для их психики.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).
(c) Условия выдворения на Коморские острова. (i) Выдворение двух детей. Необходимо отметить отсутствие подготовки, сопроводительных мер и гарантий оспариваемого выдворения: дети отправились на Коморские острова одни без сопровождения совершеннолетних за исключением М.А., которому они были произвольно доверены; власти Франции не предприняли даже малейших усилий для того, чтобы связаться с семьей детей на островах или властями данной территории с целью обеспечить их встречу в месте назначения. В связи с этим дети прибыли к месту назначения ночью, их никто не встречал, и они могли рассчитывать только на действия никак не связанного с ними третьего лица, чтобы не быть брошенными на произвол судьбы.
Таким образом, власти Франции не пытались эффективно позаботиться о детях и не приняли во внимание реальную ситуацию, с которой последние могли столкнуться в стране их происхождения. Выдворение несовершеннолетних заявителей в данных условиях неизбежно вызвало у них чувство сильной тревоги и являлось бесчеловечным обращением, а также нарушением властями Франции их позитивных обязательств.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).
(ii) Отец несовершеннолетних заявителей. Страдания и беспокойство первого заявителя как отца маленьких детей, оставшихся без сопровождения, связанные, в частности, с тем, что он прибыл в комиссариат, но не был признан отцом детей, несмотря на то, что он предъявил соответствующие документы, и потому присутствовал, будучи не в силах что-либо изменить в отношении их административного задержания и последующего выдворения, несмотря на обжалование сначала в административном, а затем в судебном порядке, не усугублялись опасениями за жизнь детей. Нижеследующие причины, в частности, позволяют предположить, что требуемый порог тяжести не был преодолен.
Во-первых, содержание несовершеннолетних заявителей под стражей было непродолжительным. Во-вторых, в отличие от поездки в направлении Майотты, нелегальным и опасным способом на попутном судне, по просьбе отца, без обеспечения того, чтобы дети находились в сопровождении лица, имевшего влияние на них, поездка на Коморские острова осуществлялась в удовлетворительных условиях, поскольку дети находились на борту парома, принадлежавшего компании, обеспечивавшей морское сообщение с этими островами. В-третьих, заявитель мог рассчитывать на то, что его мать позаботится о детях по их прибытии.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу не было допущено нарушения требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).
По поводу соблюдения пункта 1 статьи 5 Конвенции. Административное задержание несовершеннолетних заявителей являлось лишением свободы, и отсутствовали юридические основания, которые могли бы его оправдать.
В соответствии с применимым законодательством Франции на несовершеннолетнего иностранного гражданина не может быть возложена обязанность покинуть территорию и в отношении него не может быть вынесено постановление об административном задержании с целью выдворения. Это объясняет тот факт, почему такое постановление было вынесено только в отношении совершеннолетнего М.А.
В отличие от других ранее рассмотренных дел, фактическое задержание двух несовершеннолетних заявителей не было оправдано стремлением избежать их разлуки с семьей, а имело целью лишь обеспечить их выдворение, что не допускалось законодательством Франции.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований пункта 1 статьи 5 Конвенции (принято единогласно).
По поводу соблюдения пункта 4 статьи 5 Конвенции. Хотя лишение несовершеннолетних заявителей свободы было кратким, рассмотрение данной жалобы по существу не представлялось лишним ввиду того, что дети с самого начала не располагали какими-либо средствами правовой защиты в отношении законности лишения их свободы.
Действительно, дети содержались под стражей без сопровождения лица, наделенного юридическим правом действовать от их имени в суде и проявлявшего интерес к их судьбе. Гипотетическая возможность рассмотрения ситуации детей в случае обращения с жалобой незнакомого им третьего лица не была достаточной.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований пункта 4 статьи 5 Конвенции (принято единогласно).
По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции (в отношении всех заявителей). Хотя между детьми и их отцом на момент событий настоящего дела предположительно отсутствовали близкие отношения, это не могло служить препятствием для применения статьи 8 Конвенции в части, касающейся семейной жизни, поскольку именно на этом основании детям впоследствии была выдана долгосрочная виза.
То обстоятельство, что некоторые члены одной семьи были задержаны, в то время как другие оставались на свободе, могло рассматриваться как вмешательство в право на уважение семейной жизни, независимо от продолжительности оспариваемой меры. Принимая во внимание вывод о том, что по делу было допущено нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции, это вмешательство не было "предусмотрено законом". Вместе с тем вытекающее из этого нарушение статьи 8 Конвенции также отягчалось нижеследующим фактором.
Если бы принудительная разлука заявителей основывалась на положениях закона, можно было бы предположить, что власти отказались доверить детей лицу, представившемуся членом их семьи, или организовать встречу между ними по причинам, связанным с наилучшими интересами детей (таким, как необходимость предварительно установить вне всякого разумного сомнения реальность наличия соответствующих семейных связей).
И напротив, отказ в воссоединении заявителей в настоящем деле был связан не с соблюдением наилучших интересов детей, а лишь со стремлением обеспечить их скорейшее выдворение без соблюдения законодательства Франции, что не может быть признано правомерной целью.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято шестью голосами "за" при одном - "против").
По поводу соблюдения статьи 4 Протокола N 4 к Конвенции. В соответствии с законодательством Франции в отношении несовершеннолетних не могут быть индивидуально и персонально приняты меры по их выдворению: их ситуация неизбежно совпадает с положением родителей или сопровождающих их лиц.
Когда ребенка сопровождает родитель или родственник, требования статьи 4 Протокола N 4 к Конвенции могут быть выполнены, если данное лицо может эффективным образом представить доводы против их общего выдворения.
Однако ничто в материалах настоящего дела не указывает на то, что М.А. было в достаточной степени известно о причинах, которые могли препятствовать высылке несовершеннолетних заявителей. В любом случае ничто не доказывает, что ему был задан какой-либо вопрос по поводу детей, которые были ему доверены, или что он поднял его по собственной инициативе.
Таким образом, решение о выдворении детей в возрасте пяти и трех лет, которых не знал и не сопровождал ни один взрослый, было принято и исполнено без предоставления детям гарантий разумного и объективного рассмотрения их конкретной ситуации. Следовательно, их выдворение должно быть признано коллективным.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 4 Протокола N 4 к Конвенции (принято единогласно).
По поводу соблюдения статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции, применительно к порядку высылки. Заявители не ссылались на какие-либо риски, связанные с выбором страны назначения. Они жаловались только на то, что дети остались без сопровождения, что не было организовано их прибытие к месту назначения и что последнее произошло поздно ночью.
С одной стороны, практический порядок высылки иностранных граждан в третьи страны часто становится известен незадолго до исполнения решения о высылке, с другой стороны, такой порядок редко может нарушать статью 3 Конвенции как таковую.
В связи с этим Европейский Суд решил, что статья 13 Конвенции не предполагает в данной сфере, что средство правовой защиты должно было приостанавливать исполнение решения о высылке. Возможность использования компенсаторного средства правовой защиты a posteriori, таким образом, была достаточной. В настоящем деле ничто не указывает на то, что заявители не могли эффективно воспользоваться данным средством правовой защиты.
Вместе с тем Европейский Суд отметил, что его выводы не подвергают сомнению обязанность государств убедиться в том, что порядок выдворения должен быть совместим с особой уязвимостью некоторых иностранных граждан, подлежащих высылке, например, в связи с их возрастом или состоянием здоровья.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу не было допущено нарушения требований статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции (принято единогласно).
По поводу соблюдения статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции и статьей 4 Протокола N 4 к Конвенции. Если процедура срочного рассмотрения жалоб теоретически могла позволить суду рассмотреть доводы заявителей и в случае необходимости вынести постановление о приостановлении высылки, на практике этого не произошло.
Двое несовершеннолетних были выдворены с Майотты менее чем через восемь часов после их задержания. Несмотря на то, что их отец действовал быстро (менее чем через четыре часа после вынесения приказа о выдворении в отношении М.А., в котором упоминались имена детей), после их высылки прошел час, когда он обратился в суд с жалобой от их имени.
Такой краткий срок между принятием решения и его исполнением исключал любую возможность эффективного обращения в суд и, тем более, тщательного рассмотрения судом обстоятельств и юридических доводов с точки зрения Конвенции "в случае" исполнения решения о выдворении. Последующая выдача вида на жительство не компенсировала данный недостаток.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции и статьей 4 Протокола N 4 к Конвенции (принято единогласно).
В порядке применения статьи 46 Конвенции. Европейский Суд отметил, что с момента событий настоящего дела произошли позитивные изменения в законодательстве и судебной практике Франции. Государственный совет уточнил, что административным органам следует прикладывать усилия к установлению личности задержанных несовершеннолетних иностранных граждан, точного характера отношений, связывающих их с любым лицом, которому они будут доверены для целей выдворения, и условий приема в месте прибытия. Эти новые требования, сформулированные в судебной практике, как представляется, могут предупредить повторение большинства нарушений, констатированных в настоящем Постановлении. Что касается действовавших на Майотте положений законодательства (которые по-прежнему допускают возможность выдворения до истечения однодневного срока), властям необходимо следить за тем, чтобы их применение не повлекло за собой новых аналогичных нарушений статьи 13 Конвенции.
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявителям 22 500 евро в качестве компенсации морального вреда: 2 500 евро отцу и по 10 000 евро каждому из несовершеннолетних заявителей.
Источник публикации: https://espchhelp.ru/blog/3596-mustakhi-protiv-frantsii .
Arrêt CEDH du 25 juin 2020 dans L'affaire Moustahi c. France (requête No 9347/14).
En 2014, le requérant a reçu une assistance pour préparer sa plainte. La plainte a ensuite été communiquée à la France.
La plainte pour détention administrative, privation de liberté et expulsion des enfants mineurs du requérant aux Comores, ainsi que le fait que la décision était manifestement illégale, a été rejetée par le tribunal administratif au motif que l & apos; affaire n & apos; était pas urgente. L'arrêt il y avait violation des dispositions de l'article 3, paragraphes 1 et 4 de l'article 5, de l'article 8, de l'article 13 de la Convention combiné avec l'article 3 de la Convention de sauvegarde des droits de l'homme et des libertés fondamentales, ainsi que de l'article 4 du Protocole N 4 à la Convention.
CIRCONSTANCES DE L'AFFAIRE
Mayotte est un département français d'outre-mer situé aux Comores. Les événements en question se sont produits en 2013. Les requérants sont trois Comoriens: le père (le premier requérant) et ses deux enfants (qui avaient alors trois ans et cinq ans, sauf indication contraire, les plaintes sont déposées au nom des enfants).
Les deux enfants ont quitté les Comores avec 15 autres personnes à bord d'un bateau en direction de Mayotte, où leur père résidait légalement. À 9 heures, ils ont été arrêtés en haute mer et leurs noms ont été inscrits sur une ordonnance de retour à la frontière rendue contre un adulte de leur groupe (M. A.). À 14 heures, ils ont été placés en détention administrative dans les locaux du Commissariat de police. Leur père est arrivé sur place, mais il n'a pas été autorisé à voir les enfants. À 16 h 30, les enfants ont pris un ferry en direction des Comores.
Une heure plus tard, le père des enfants a déposé une plainte auprès du tribunal administratif pour demander que des mesures urgentes soient prises pour mettre fin aux atteintes aux libertés fondamentales des enfants. Notant que la décision contestée était "manifestement illégale", le tribunal administratif a rejeté le premier requérant au motif que l'affaire n'était pas urgente. Le conseil d & apos; état a également rejeté la plainte du premier requérant, estimant qu & apos; il aurait dû suivre la procédure prévue pour les demandes de regroupement familial. En 2014, dans le cadre de cette procédure, les deux enfants ont reçu un visa de longue durée.
QUESTION DE DROIT
Concernant le respect de l'article 3 de la Convention. a) la question Préliminaire de l'accompagnement et de la confiance des enfants M. A. la Décision de confier les enfants à un adulte dans le contexte de la gestion des flux migratoires était particulièrement importante du point de vue de leur intérêt (d'autant plus que, selon le droit français, cette décision permet leur détention administrative puis leur expulsion vers un état tiers).
Il incombait donc aux autorités françaises de déterminer, dans la mesure du possible, la nature du lien entre les enfants et la personne majeure à qui les autorités avaient l'intention de confier les enfants. Dans ce cas particulier, lorsque aucun document d'identité n'a pas permis à avec la certitude d'établir l'existence d'un tel lien, les autorités auraient dû être particulièrement vigilants pour veiller, dans la mesure du possible, d'éliminer le risque que les enfants seront confiés à une personne qui n'ayant quant à eux pas de droits.
La législation française prévoit la nomination d & apos; un curateur ad hoc chargé d & apos; accompagner les mineurs étrangers qui se sont vu refuser l & apos; entrée sur le territoire français. Cependant, selon les déclarations de tiers (y compris le Commissaire aux droits de l'homme), Mayotte existait une pratique arbitraire d'ancrage des mineurs à l'inconnu pour eux, les personnes afin de leur détention administrative et le suivi du refoulement sur les Comores. En fait, à une exception près, aucun des 43 enfants expulsés le même jour sur le même bateau ne portait le même nom que la personne majeure à qui l'enfant avait été confié.
Dans le cas présent, rien n'indique qu'entre les requérants et M. A. ont été précédemment en contact. À supposer même que M. A. a déclaré qu'il accompagne les enfants est un fait que les autorités françaises n'ont pris aucune mesure pour vérifier la validité de cette affirmation jusqu'à ce que produire de la rétention administrative des enfants, bien que les noms des personnes concernées ont été différentes: dans les protocoles n'ont pas été précise pas la nature de la relation entre les enfants et les M. A., ni les questions qui ont été posées à cet égard. En outre, la question n & apos; a pas été réexaminée, même après que le père des enfants s & apos; est présenté au Commissariat et a présenté leur acte de naissance. Dans une telle situation, on ne peut accepter que la personne à qui les enfants ont été confiés ait dû contester officiellement la situation.
La Cour européenne de justice a conclu que les deux requérants étaient effectivement mineurs "non accompagnés" et qu'ils avaient été arbitrairement confiés à M. A., dans le but de préserver leur intérêt supérieur, mais seulement pour être expulsés dès que possible vers les Comores. Cette Dernière Conclusion, sans être décisive en soi, est pertinente pour le traitement d'autres plaintes.
B) les Conditions de détention. Les conditions de détention sous la garde des deux enfants ont été les mêmes que pour les détenus en même temps qu'eux les personnes majeures: ils se trouvaient dans le centre de détention temporaire, créé dans les locaux du commissariat, en dépit du fait qu'ils ne sont pas accompagné aucun des membres de leur famille. Outre que les enfants ont été confiés à M. A., aucune personne majeure n & apos; a été désignée pour s & apos; occuper d & apos; eux.
Compte tenu de la grande vulnérabilité liée au jeune âge des enfants et du fait qu & apos; ils ont donc été laissés à eux-mêmes, cela a suffi, quelle que soit la durée de leur détention, à conclure que la détention administrative leur a causé stress et anxiété et a eu des effets particulièrement traumatisants sur leur santé mentale.
ORDONNANCE
L'arrêt il y avait violation des dispositions de l'article 3 de la Convention adopté à l'unanimité).
C) conditions D & apos; expulsion aux Comores. i) Expulsion de deux enfants. Vous devez noter le manque de formation, d'accompagnement des mesures et des garanties contestée de l'expulsion: les enfants sont partis sur les Comores certains accompagnés par des adultes à l'exception de M. A., à laquelle ils ont été arbitrairement confiance; les autorités françaises n'ont pas pris la moindre effort pour communiquer avec la famille des enfants sur les îles ou les autorités de ce territoire, afin d'assurer leur rencontre dans le lieu de destination. En conséquence, les enfants sont arrivés à leur destination la nuit, ils n & apos; ont été accueillis par personne et ils ne pouvaient compter que sur les actions d & apos; une tierce personne qui n & apos; était pas liée à eux pour ne pas être abandonnés à leur sort.
Par conséquent, les autorités françaises n'ont pas essayé effectivement de prendre soin des enfants et n'ont pas pris en compte la situation réelle à laquelle ces derniers pourraient rencontrer dans leur pays d'origine. L & apos; expulsion des requérants mineurs dans ces conditions a inévitablement suscité une vive inquiétude et constitue un traitement inhumain ainsi qu & apos; une violation par les autorités françaises de leurs obligations positives.
ORDONNANCE
L'arrêt il y avait violation des dispositions de l'article 3 de la Convention adopté à l'unanimité).
(ii) le Père des demandeurs mineurs. La souffrance et l'inquiétude du premier requérant, en tant que père de jeunes enfants sans accompagnement, liés, notamment, à ce qu'il est arrivé au commissariat, mais n'a pas été reconnu comme le père des enfants, en dépit du fait qu'il n'avait pas les documents pertinents, et parce assisté, étant incapable de changer quoi que ce soit à l'égard de leur détention administrative d'un suivi de l'expulsion, malgré le recours d'abord dans le plan administratif, puis dans l'ordre judiciaire, n'a été exacerbée par les craintes sur la vie des enfants. Les raisons ci-après, en particulier, suggèrent que le seuil de gravité requis n'a pas été dépassé.
Premièrement, la détention des mineurs a été de courte durée. Deuxièmement, à la différence de voyage en direction de Майотты, illégal et d'une manière dangereuse sur le même bateau, à la demande du père, sans s'assurer que les enfants étaient accompagnés par une personne qui a eu un impact sur eux, un voyage sur les Comores se sont déroulées dans des conditions acceptables, car les enfants étaient à bord d'un ferry qui appartenait à la société de, soutien maritimes avec les îles. Troisièmement, le requérant pouvait compter sur sa mère pour s & apos; occuper des enfants à leur arrivée.
ORDONNANCE
Il n & apos; y a pas eu violation des dispositions de l & apos; article 3 de la Convention (adoptée à l & apos; unanimité).
Concernant le respect du paragraphe 1 de l'article 5 de la Convention. La détention administrative des requérants mineurs était une privation de liberté et il n & apos; y avait pas de fondement juridique pour l & apos; excuser.
En vertu de la législation française applicable, un mineur étranger ne peut être tenu de quitter le territoire ni placé en détention administrative en vue de son expulsion. Cela explique pourquoi cette décision n'a été rendue qu'à l'encontre de M. A. adulte.
Contrairement aux autres cas étudiés, la détention de deux candidats mineurs n'a pas été justifiée par la volonté d'éviter leur séparation d'avec la famille, et avait pour but de fournir leur expulsion, ce n'était pas admise par la législation de la France.
ORDONNANCE
En l & apos; espèce, une violation des dispositions du paragraphe 1 de l & apos; article 5 de la Convention a été commise (adoptée à l & apos; unanimité).
Concernant le respect du paragraphe 4 de l'article 5 de la Convention. Bien que la privation de liberté des requérants mineurs ait été brève, l & apos; examen de la plainte sur le fond n & apos; a pas été superflu étant donné que les enfants n & apos; avaient pas, dès le début, de recours en ce qui concerne la légalité de la privation de liberté.
En effet, les enfants ont été détenus sans être accompagnés d'une personne ayant le droit légal d'agir en leur nom devant les tribunaux et ayant manifesté un intérêt pour leur sort. La possibilité hypothétique d & apos; examiner la situation des enfants en cas de plainte d & apos; un tiers inconnu n & apos; était pas suffisante.
ORDONNANCE
En l & apos; espèce, les dispositions du paragraphe 4 de l & apos; article 5 de la Convention ont été violées (adoptées à l & apos; unanimité).
Concernant le respect de l'article 8 de la Convention (pour tous les requérants). Mais entre les enfants et leur père à l'époque des faits de la présente affaire vraisemblablement absent des relations étroites, il ne pourrait pas constituer un obstacle pour l'application de l'article 8 de la Convention, dans la partie traitant de la vie de famille, car c'est sur cette base les enfants par la suite, a été délivré le visa à long terme.
Le fait que certains membres d & apos; une même famille aient été détenus alors que d & apos; autres sont restés en liberté pourrait être considéré comme une atteinte au droit au respect de la vie familiale, quelle que soit la durée de la mesure contestée. Compte tenu de la Conclusion selon laquelle il y a eu violation du paragraphe 1 de l'article 5 de la Convention, cette ingérence n'était pas "prévue par la loi". Toutefois, la violation de l & apos; article 8 de la Convention qui en résulte a également été aggravée par le facteur ci-après.
Si la séparation forcée des déposants était fondée sur les dispositions de la loi, on peut supposer que les autorités ont refusé de confier des enfants à la personne, представившемуся un membre de leur famille, ou d'organiser une réunion entre eux pour des raisons liées à l'intérêt supérieur des enfants (ainsi que la nécessité de pré-établir hors de tout doute raisonnable de la réalité des liens familiaux).
En revanche, le refus de réunir les requérants en l & apos; espèce n & apos; était pas lié au respect de l & apos; intérêt supérieur de l & apos; enfant, mais seulement à la volonté de les expulser rapidement sans respecter le droit français, ce qui ne pouvait être considéré comme un objectif légitime.
ORDONNANCE
En l'espèce, il y a eu violation des dispositions de l'article 8 de la Convention (adoptée par six voix pour et une contre).
Concernant le respect de l'article 4 Du Protocole No 4 à la Convention. Conformément à la législation française, les mineurs ne peuvent pas être expulsés individuellement et individuellement: leur situation coïncide inévitablement avec celle des parents ou des personnes qui les accompagnent.
Lorsque l'enfant est accompagné par un parent ou un parent, les exigences de l'article 4 du Protocole N 4 à la Convention peuvent être remplies si l'individu peut d'une manière efficace de faire valoir contre leur expulsion.
Toutefois, rien dans le dossier de l & apos; affaire n & apos; indique que M. A. était suffisamment au courant des raisons qui auraient pu empêcher l & apos; expulsion des requérants mineurs. Quoi qu'il en soit, rien ne prouve qu'on lui ait posé une question au sujet des enfants qui lui ont été confiés ou qu'il l'ait soulevée de sa propre initiative.
Par conséquent, la décision relative à l'expulsion d'enfants âgés de cinq et trois ans, on ne connaissait pas et ne l'a pas suivie ni un adulte, a été prise et exécutée sans fournir aux enfants des garanties raisonnable et objectif de l'examen de leur situation particulière. Leur expulsion doit donc être considérée comme collective.
ORDONNANCE
L'arrêt il y avait violation des dispositions de l'article 4 du Protocole N 4 à la Convention (adopté à l'unanimité).
En ce qui concerne le respect de l & apos; article 13 de la Convention par rapport à l & apos; article 3 de la Convention en ce qui concerne la procédure d & apos; expulsion. Les requérants n'ont invoqué aucun risque lié au choix du pays de destination. Ils se sont plaints seulement du fait que les enfants n'étaient pas accompagnés, que leur arrivée à destination n'avait pas été organisée et que cette Dernière s'était produite tard dans la nuit.
D'une part, la pratique de l'ordre de l'expulsion des ressortissants des pays tiers est souvent connu peu de temps avant l'exécution de la décision d'expulsion et, d'autre part, un tel ordre peut rarement de violer l'article 3 de la Convention en tant que telle.
À cet égard, la Cour européenne de justice a estimé que l'article 13 de la Convention n'impliquait pas, dans ce domaine, que le recours aurait dû suspendre l'exécution de la décision d'expulsion. La possibilité de recours compensatoire a posteriori était donc suffisante. Dans le cas présent, rien n'indique que les candidats ne puissent effectivement bénéficier de ce recours.
La Cour européenne a toutefois noté que ses conclusions ne remettaient pas en cause l'obligation des États de veiller à ce que la procédure d'expulsion soit compatible avec la vulnérabilité particulière de certains ressortissants étrangers devant être expulsés, par exemple en raison de leur âge ou de leur état de santé.
ORDONNANCE
Sur l'affaire n'a pas été toléré la violation des exigences de l'article 13 de la Convention combiné avec l'article 3 de la Convention adopté à l'unanimité).
Concernant le respect de l & apos; article 13 de la Convention, en relation avec l & apos; article 8 de la Convention et l & apos; article 4 du Protocole No 4 à la Convention. Si la procédure d'urgence d'examen des plaintes, théoriquement, pourrait permettre à la cour d'examiner les arguments des requérants et, le cas échéant, ordonner la suspension de l'expulsion, dans la pratique, cela n'est pas arrivé.
Les deux mineurs ont été expulsés de Mayotte moins de huit heures après leur arrestation. Bien que leur père ait agi rapidement (moins de quatre heures après le prononcé de l & apos; ordre d & apos; expulsion contre M. A., qui mentionnait les noms des enfants), une heure s & apos; est écoulée après leur expulsion lorsqu & apos; il a porté plainte en leur nom devant le tribunal.
Ce bref délai entre le prononcé de la décision et son exécution excluait toute possibilité de recours effectif et, encore moins, d'un examen approfondi par le tribunal des circonstances et des arguments juridiques au regard de la Convention "en cas" d'exécution de la décision d'expulsion. La délivrance ultérieure du permis de séjour n & apos; a pas compensé cette lacune.
ORDONNANCE
En l & apos; espèce, les dispositions de l & apos; article 13 de la Convention ont été violées en relation avec l & apos; article 8 de la Convention et l & apos; article 4 du Protocole No 4 à la Convention (adopté à l & apos; unanimité).
Conformément à l'article 46 de la Convention. La Cour européenne de justice a noté que la législation et la jurisprudence françaises avaient évolué de manière positive depuis les événements de la présente affaire. Le conseil d'etat a précisé que les autorités administratives doivent faire des efforts à l'établissement de l'identité des détenus mineurs étrangers, la nature exacte des rapports qui unissent leurs avec toute personne à qui ils sont confiés aux fins de l'expulsion, et les conditions de réception, dans le hall des arrivées. Ces nouvelles exigences, formulées dans la jurisprudence, semblent pouvoir empêcher que la plupart des violations constatées dans la présente Ordonnance ne se reproduisent. En ce qui concerne vigueur à Mayotte les dispositions de la législation (qui est toujours de prévoir la possibilité d'une expulsion, avant l'expiration de la durée d'une journée), les autorités doivent veiller à leur application n'a donné lieu à de nouveaux analogues de violation de l'article 13 de la Convention.
COMPENSATION
Conformément à l'article 41 de la Convention. La Cour européenne a accordé 22 500 euros de dommages-intérêts aux requérants: 2 500 euros au père et 10 000 euros à chacun des requérants mineurs.
Source de la publication: https://espchhelp.ru/blog/3595-moustahi-c-france .
ECHR judgment of 25 June 2020 in the case of Moustahi v. France (aplication No. 9347/14).
in 2014, the applicant was assisted in the preparation of the aplication. The aplication was subsequently communicated to France.
The case successfully dealt with an aplication about the administrative detention of the applicant's minor children, their deprivation of liberty and their removal to the Comoros, as well as the fact that the decision was clearly illegal, the administrative court rejected the first applicant on the grounds that the case was not urgent. The case involved a violation of the requirements of article 3, paragraphs 1 and 4 of article 5, article 8, article 13 of the Convention in conjunction with article 3 of the Convention for the protection of human rights and fundamental freedoms, as well as article 4 of Protocol No. 4 to the Convention.
CIRCUMSTANCES OF THE CASE
Mayotte is an overseas Department of France located in the Comoros. The events referred to in the present case occurred in 2013. The applicants are three residents of the Comoros: the father (the first applicant) and his two children (who were three and five years old at the time, unless otherwise indicated, the complaints were filed on behalf of the children).
The two children left the Comoros with 15 others on a ship bound for Mayotte, where their father legally resided. At 9: 00 they were detained on the high seas, and their names were entered in the order to return to the border issued against one of the adults of their group (M. A.). At 14: 00 they were detained administratively in the premises of the police Commissariat. Their father arrived at the scene, but was not allowed to see the children. At 16.30 M. A. and the children were put on a ferry in the direction of the Comoros.
An hour later, the children's father filed a complaint with the administrative court demanding that urgent measures be taken to stop the encroachment on the children's fundamental freedoms. Noting that the contested decision was "manifestly unlawful", the administrative court dismissed the first applicant on the grounds that the case was not urgent. The state Council also dismissed the first applicant's complaint, considering that he should have acted within the appropriate procedure provided for family reunification claims. In 2014, as part of this procedure, both children were issued a long-term visa.
LEGAL ISSUES
Regarding compliance with article 3 of the Convention. (a) the Preliminary question of escorting and entrusting children to M. A. the Decision to entrust children to an adult in the context of managing migration flows was particularly important from the point of view of their interest (especially since, under French law, such a decision makes it possible for them to be administratively detained and subsequently expelled to a third state).
It was therefore for the French authorities to determine, to the extent possible, the nature of the relationship between the children and the adult to whom the authorities intended to entrust the children. In this particular case, where no identity document could be established with certainty, the authorities should have been particularly vigilant in order to avoid, as far as possible, the risk that the children would be entrusted to a person who had no rights over them.
French law provides for the possibility of appointing an ad hoc Trustee, whose duties include accompanying foreign minors who have been refused permission to enter the territory of France. However, according to third parties (including the Commissioner for human rights), there was a practice in Mayotte of arbitrarily attaching minors to persons unknown to them for the purpose of their administrative detention and subsequent removal to the Comoros. In fact, with one exception, none of the 43 children removed on the same day on the same ship bore the same surname as the adult to whom the child was entrusted.
In the present case, there is nothing to indicate that there was any previous relationship between the applicants and M. A.. Even if we assume that M. A. reported that he was accompanying the children, the fact remains that the French authorities did not take any steps to verify the validity of this claim before making the administrative detention of the children, although the names of the persons concerned were different: the protocols did not specify the nature of the relationship between the children and M. A., nor the possible questions that were asked in this regard. In addition, the issue was not reviewed even after the children's father appeared at the Commissariat and presented their birth certificates. In such a situation, it is impossible to accept that the person to whom the children were entrusted should have formally challenged this situation.
The court concluded that the two applicants were indeed "unaccompanied" minors and that they had been arbitrarily entrusted to M. A. without the purpose of ensuring their best interests, but only to be removed to the Comoros as soon as possible. The latter conclusion, while not decisive in itself, has implications for other complaints.
(b) Conditions of detention. The conditions of detention of the two children were the same as for adults detained at the same time: they were in a temporary detention center set up in the premises of the Commissariat, despite the fact that they were not accompanied by any of their family members. Apart from the fact that the children were entrusted to M. A., no adult was assigned to take care of them.
Given the great vulnerability associated with the young age of children and the fact that they were thus left to their own devices, this was sufficient, regardless of the length of their detention, to conclude that administrative detention had caused them stress and anxiety and particularly traumatic consequences for their psyche.
RESOLUTION
The case involved a violation of the requirements of article 3 of the Convention (adopted unanimously).
(c) conditions Of removal to the Comoros. (i) Removal of two children. It should be noted that there was a lack of preparation, accompanying measures and guarantees for the contested removal: the children went to the Comoros alone, unaccompanied by adults, with the exception of M. A., to whom they were arbitrarily entrusted; the French authorities did not make even the slightest effort to contact the children's family on the Islands or the authorities of the territory in order to ensure their meeting at their destination. In this regard, the children arrived at their destination at night, no one met them, and they could only rely on the actions of an unrelated third party, so as not to be abandoned to their fate.
Thus, the French authorities did not try to take effective care of the children and did not take into account the real situation that the latter might face in their country of origin. The removal of the minor applicants under these conditions inevitably caused them great anxiety and was inhumane treatment, as well as a violation by the French authorities of their positive obligations.
RESOLUTION
The case involved a violation of the requirements of article 3 of the Convention (adopted unanimously).
(ii) the Father of the minor applicants. The first applicant's suffering and anxiety as a father of young unaccompanied children, related in particular to the fact that he arrived at the Commissariat but was not recognized as the father of the children, despite the fact that he produced the relevant documents, and therefore was present, unable to change anything with regard to their administrative detention and subsequent expulsion, despite the appeal first in administrative and then in judicial proceedings, were not compounded by fears for the children's lives. The following reasons, in particular, suggest that the required severity threshold has not been exceeded.
First, the detention of the minor applicants was short-lived. Secondly, unlike the trip to Mayotte, by illegal and dangerous means on a passing ship, at the request of the father, without ensuring that the children were accompanied by a person who had influence over them, the trip to the Comoros was carried out in satisfactory conditions, since the children were on Board a ferry belonging to the company that provided sea links to these Islands. Third, the applicant could rely on his mother to take care of the children upon their arrival.
RESOLUTION
There was no violation of the requirements of article 3 of the Convention (adopted unanimously)
in the case concerning compliance with article 5, paragraph 1 of the Convention. The administrative detention of the minor applicants was a deprivation of liberty, and there were no legal grounds that could justify it.
Under the applicable French law, a minor foreign national may not be required to leave the territory and may not be subject to an administrative detention order for the purpose of expulsion. This explains why such an order was issued only in respect of an adult M. A.
Unlike other cases previously examined, the actual detention of the two minor applicants was not justified by the desire to avoid their separation from their family, but was only intended to ensure their removal, which was not permitted by French law.
RESOLUTION
The case involved a violation of the requirements of article 5, paragraph 1, of the Convention (adopted unanimously).
Regarding compliance with article 5, paragraph 4, of the Convention. Although the deprivation of liberty of the minor applicants was brief, the consideration of the merits of the complaint was not superfluous, given that the children did not have any legal remedies available from the very beginning as to the legality of the deprivation of their liberty.
Indeed, the children were detained unaccompanied by a person with a legal right to act on their behalf in court and who took an interest in their fate. The hypothetical possibility of considering the situation of children in the event of a complaint from a third person unknown to them was not sufficient.
RESOLUTION
The case involved a violation of the requirements of article 5, paragraph 4, of the Convention (adopted unanimously).
Concerning compliance with article 8 of the Convention (in respect of all applicants). Although there was allegedly no close relationship between the children and their father at the time of the events of the present case, this could not have prevented the application of article 8 of the Convention as far as family life was concerned, since it was on this basis that the children were subsequently granted a long-term visa.
The fact that some members of one family were detained while others remained at large could be considered an interference with the right to respect for family life, regardless of the length of the contested measure. In view of the finding that there was a violation of article 5, paragraph 1, of the Convention, this interference was not "provided for by law". However, the resulting violation of article 8 of the Convention was also aggravated by the following factor.
If the enforced separation of the applicants was based on the provisions of the law, it could be assumed that the authorities refused to entrust the children to a person who presented himself as a member of their family, or to arrange a meeting between them for reasons related to the best interests of the children (such as the need to first establish beyond any reasonable doubt the reality of the existence of relevant family ties).
In contrast, the refusal to reunite the applicants in the present case was not in the best interests of the children, but only in order to ensure their speedy removal without complying with French law, which cannot be considered a legitimate aim.
RESOLUTION
The case involved a violation of the requirements of article 8 of the Convention (adopted by six votes in favour and one against).
Regarding compliance with article 4 of Protocol No. 4 to the Convention. In accordance with French law, measures for the removal of minors cannot be taken individually and personally: their situation inevitably coincides with that of their parents or their accompanying persons.
When a child is accompanied by a parent or relative, the requirements of article 4 of Protocol No. 4 to the Convention may be met if the person concerned can effectively present arguments against their General removal.
However, nothing in the present case file indicates that M. A. was sufficiently aware of the reasons that could have prevented the expulsion of the minor applicants. In any case, there is nothing to prove that he was asked any question about the children who were entrusted to him, or that he raised it on his own initiative.
Thus, the decision to expel children aged five and three, who were not known or accompanied by any adult, was taken and executed without providing the children with guarantees of a reasonable and objective consideration of their specific situation. Consequently, their expulsion must be recognized as collective.
RESOLUTION
The case involved a violation of the requirements of article 4 of Protocol No. 4 to the Convention (adopted unanimously).
With regard to compliance with article 13 of the Convention in conjunction with article 3 of the Convention, in relation to the procedure for expulsion. The applicants did not refer to any risks associated with the choice of destination country. They only complained that the children had been left unaccompanied, that their arrival at their destination had not been arranged, and that the latter had occurred late at night.
On the one hand, the practical procedure for the expulsion of foreign nationals to third countries often becomes known shortly before the execution of the expulsion decision, on the other hand, such a procedure can rarely violate article 3 of the Convention as such.
The court therefore held that article 13 of the Convention did not imply in this area that the remedy should have suspended the execution of the expulsion order. The possibility of using a compensatory remedy a posteriori was thus sufficient. In the present case, there is nothing to indicate that the applicants could not effectively avail themselves of this remedy.
However, the Court noted that its findings did not challenge the obligation of States to ensure that the procedure of expulsion must be compatible with the particular vulnerability of certain foreign nationals subject to expulsion, for example, because of their age or health status.
RESOLUTION
There was no violation of the requirements of article 13 of the Convention in relation to article 3 of the Convention (adopted unanimously).
Concerning compliance with article 13 of the Convention in conjunction with article 8 of the Convention and article 4 of Protocol No. 4 to the Convention. While the urgent complaints procedure could theoretically have allowed the court to consider the applicants ' arguments and, if necessary, order a stay of expulsion, this did not happen in practice.
Two minors were removed from Mayotte less than eight hours after their detention. Although their father acted quickly (less than four hours after the expulsion order was issued against M. A., which mentioned the children's names), an hour passed after their expulsion when he filed a complaint with the court on their behalf.
The short period between the decision and its implementation has eliminated any possibility of effective recourse to the court and, moreover, careful consideration of the court the circumstances and legal arguments from the standpoint of the Convention in case of execution of the decision on expulsion. The subsequent issuance of a residence permit did not compensate for this shortcoming.
RESOLUTION
The case involved a violation of the requirements of article 13 of the Convention in connection with article 8 of the Convention and article 4 of Protocol No. 4 to the Convention (adopted unanimously).
In the application of article 46 of the Convention. The court noted that since the events of the present case, there have been positive changes in French law and jurisprudence. The state Council clarified that the administrative authorities should make efforts to establish the identity of detained foreign minors, the exact nature of the relationship between them and any person to whom they will be entrusted for the purpose of expulsion, and the conditions of reception at the place of arrival. These new requirements, formulated in court practice, seem to be able to prevent the repetition of most of the violations found in this Judgment. With regard to the legal provisions in force in Mayotte (which still allow for the possibility of expulsion before the expiration of the one-day period), the authorities need to ensure that their application does not lead to new similar violations of article 13 of the Convention.
COMPENSATION
In the application of article 41 of the Convention. The court awarded the applicants EUR 22,500 in respect of non-pecuniary damage: EUR 2,500 to the father and EUR 10,000 to each of the minor applicants.
The source of publication: https://espchhelp.ru/blog/3594-moustahi-v-france .
Постановление ЕСПЧ от 25 июня 2020 года по делу "Мильевич (Miljevic) против Хорватии" (жалоба N 68317/13).
В 2013 году заявителю была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Хорватии.
По делу успешно рассмотрена жалоба на осуждение заявителя в рамках уголовного дела о диффамации, инициированного в связи с выступлением заявителя в суде в ходе разбирательства по уголовному делу о военных преступлениях с высказываниями в свою защиту, в которых он обвинил третье лицо в развязывании уголовного преследования против него, оказании давления на свидетелей и организации преступной деятельности с целью его осуждения. По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
В ходе судебного разбирательства по уголовному делу о военных преступлениях заявитель выступил с высказываниями в свою защиту, в которых обвинил I.P., третье лицо, не участвовавшее в производстве по делу, в развязывании уголовного преследования против него, оказании давления на свидетелей и организации преступной деятельности с целью его осуждения. Заявитель был оправдан по обвинению в военных преступлениях, но позже был осужден в рамках уголовного дела о диффамации, инициированного I.P. в связи с упомянутыми выше заявлениями.
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения статьи 10 Конвенции. (a) Наличие вмешательства. Принимая во внимание тот факт, что заявитель жаловался именно на уголовное осуждение за диффамацию в отношении I.P., и то, что суды Хорватии рассмотрели дело с точки зрения посягательства на честь и репутацию I.P., Европейский Суд расценил осуждение заявителя за диффамацию как вмешательство в его право на свободу выражения мнения, не упуская из виду последствия для его права защищать себя эффективным образом в ходе производства по уголовному делу.
(b) Было ли вмешательство предусмотрено законом, и преследовало ли оно правомерную цель. Вмешательство было предусмотрено законом и преследовало правомерную цель защиты репутации и прав других лиц, обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия.
(c) Необходимость в демократическом обществе. Заявитель обвинял I.P. в оказании давления на свидетелей, деянии, наказуемом согласно законодательству Хорватии, которое явно могло запятнать репутацию I.P. и причинить ему ущерб в том, что касалось его социального окружения, особенно с учетом его статуса военного офицера, инвалида и ветерана войны. Кроме того, I.P. принял высказывания заявителя близко к сердцу. Следовательно, обвинения заявителя достигали необходимого уровня серьезности, чтобы причинить вред правам I.P., гарантированным статьей 8 Конвенции. Таким образом, Европейский Суд должен был проверить, обеспечили ли власти Хорватии соблюдение справедливого баланса между правом заявителя на свободу выражения мнения и правом I.P. на уважение его репутации. В настоящем деле, однако, гарантированное в статье 10 Конвенции право на свободу выражения мнения заявителя как обвиняемого по уголовному делу следовало также рассматривать в свете его права на справедливое судебное разбирательство, предусмотренного статьей 6 Конвенции. В подобных делах пределы усмотрения властей государства-ответчика применительно к сфере действия статьи 10 Конвенции должны быть более узкими.
С одной стороны, принимая во внимание право обвиняемого на свободу выражения мнения и общественный интерес в надлежащем отправлении правосудия по уголовным делам, приоритет должен быть отдан предоставлению обвиняемому возможности свободно говорить без страха быть подвергнутым преследованию за диффамацию в случае, когда его или ее высказывания касаются заявлений и доводов, сделанных в связи с осуществлением права на защиту. С другой стороны, чем меньше высказывания подсудимого относятся к делу или осуществлению права на защиту и чем больше они содержат неуместных или беспричинных нападок на участника производства или третье лицо, тем более правомерным будет ограничение права на свободу выражения мнения с учетом интересов третьей стороны, находящихся под защитой статьи 8 Конвенции. Высказывания и доводы подсудимого находятся под защитой, если только они не представляют собой злонамеренные обвинения в адрес участника производства или любой третьей стороны. Гарантированная стороне защиты свобода выражения мнения существует в той степени, в которой она не делала заявлений, которые намеренно создавали ложные подозрения в совершении участником производства или третьим лицом наказуемого деяния. На практике, производя такую оценку, Европейский Суд считает особенно важным рассмотреть серьезность или тяжесть последствий для лица, которого касались подобные выражения. Чем более тяжкими будут последствия, тем более вескими должны быть фактические основания для того, чтобы лицо высказало соответствующие утверждения.
(i) Характер и контекст оспариваемых высказываний. Следует отметить, что I.P. не участвовал в каком-либо официальном качестве в производстве по уголовному делу заявителя и не играл какой-либо формальной роли в данном производстве, он лишь посещал открытые судебные заседания по делу заявителя. Кроме того, I.P. был известной публичной фигурой и активистом в сфере выявлений преступлений, совершенных во время войны. В этом качестве он консультировал редакторов телешоу и контактировал с некоторыми свидетелями по уголовному делу заявителя. Таким образом, он находился в центре общественного внимания в данной области, представлявшей собой общественный интерес, и поэтому в принципе должен был проявлять более высокую степень терпимости по отношению к допустимой критике, чем любое другое частное лицо.
Высказывания, на которые жаловался I.P., были произнесены заявителем в его последнем слове в ходе судебного разбирательства. Они касались доводов защиты и были в достаточной степени связаны с делом заявителя и служили целям его защиты. Если бы заявителю удалось убедить суд своими доводами, это вызвало бы серьезные вопросы в надежности свидетельских показаний, а также в отношении общего характера и предыстории позиции обвинения.
В принципе у стороны защиты должна быть возможность свободно говорить о своих впечатлениях по поводу возможного оказания влияния на свидетелей и ненадлежащей мотивировки обвинения без страха впоследствии быть подвергнутым преследованию за диффамацию. В настоящем деле утверждения заявителя действительно касались его мнения относительно поведения I.P. Неважно, что сам I.P. не был допрошен в качестве свидетеля по уголовному делу заявителя.
С учетом вышеизложенного оспариваемые заявления в достаточной степени относились к защите заявителя и, таким образом, заслуживали более высокого уровня защиты со стороны Конвенции.
(ii) Последствия для I.P. и фактические основания для оспариваемых высказываний. В ходе производства по делу о диффамации суды Хорватии рассматривали обвинения заявителя в адрес I.P. как утверждения о фактах и решили, что они были лишены достаточных оснований и потому представляли собой беспричинные и неподтвержденные нападки. Однако они не оценили в достаточной степени тот факт, что заявитель видел, что I.P. присутствовал на некоторых судебных заседаниях и что I.P. сам признал, что встречался с некоторыми из свидетелей. Кроме того, они не приняли во внимание выдающуюся деятельность I.P. в этой сфере и его связь с телевизионной программой, которая, хотя он напрямую в ней не участвовал, касалась заявителя. Таким образом, нельзя считать, что обжалуемые высказывания были лишены каких-либо фактических оснований в части доводов заявителя относительно участия I.P. в его деле. Принимая во внимание также контекст, в котором были сделаны данные высказывания, а именно представление суду доводов защиты в ходе разбирательства по уголовному делу, эти высказывания, хотя и были чрезмерными, не представляли собой злонамеренного обвинения в адрес I.P. Наконец, объективно высказывания заявителя имели для I.P. ограниченные последствия, в частности, поскольку власти государства-ответчика не провели расследования по факту возможного оказания I.P. давления на свидетелей. Кроме того, несмотря на то, что I.P. обратился за медицинской помощью в связи со стрессом, вызванным высказываниями заявителя, отсутствовали убедительные доказательства того, что он страдал или мог объективно пострадать от долгосрочных последствий, в том числе для его здоровья.
(iii) Тяжесть назначенного наказания. Несмотря на то, что заявителю был назначен минимальный из предусмотренных соответствующим законодательством штрафов, тем не менее это было уголовное осуждение.
(iv) Заключение. Суды Хорватии не обеспечили соблюдение справедливого баланса между правом на свободу выражения мнения заявителя в контексте его права на защиту, с одной стороны, и интересами I.P. по защите его репутации, с другой. Власти Хорватии не приняли во внимание повышенный уровень защиты, которого заслуживали высказывания обвиняемого как часть его защиты в ходе производства по уголовному делу.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно).
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявителю 2 281 евро в качестве возмещения материального ущерба и решил, что установление факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией морального вреда.
Источник публикации: https://espchhelp.ru/blog/3593-milyevich-protiv-khorvatii .
Odluka EKLJP-a od 25. lipnja 2020. u slučaju "Miljević (Miljević) protiv Hrvatske" (žalba N 68317/13).
U 2013. godini podnositelj zahtjeva je dobio pomoć pri pripremi žalbe. Nakon toga, žalba je prenijela Hrvatska.
Slučaj je Uspješno pregledao žalbu na osudu podnositelja zahtjeva u kaznenom predmetu koji je pokrenut u vezi s izjavom podnositelja zahtjeva na sudu tijekom kaznenog postupka za ratne zločine s izjavama u svojoj obrani u kojoj je optužio treću osobu da oslobodi kazneni progon protiv njega, stavljajući pritisak na svjedoke i organiziranje kriminalnih aktivnosti u svrhu osude. Slučaj je prekršio uvjete članka 10.Konvencije o zaštiti ljudskih prava i temeljnih sloboda.
OKOLNOSTI SLUČAJA
Tijekom kaznenog postupka za ratne zločine, podnositelj zahtjeva iznio je izjave u svoju obranu, u kojoj je optužio I. P., treću osobu koja nije sudjelovala u postupku, u oslobađanju kaznenog progona protiv njega, stavljajući pritisak na svjedoke i organiziranje kriminalnih aktivnosti u svrhu osude. Tužitelj je oslobođen optužbi za ratne zločine, ali je kasnije osuđen u kaznenom predmetu klevete koju je pokrenuo I. P. u vezi s gore navedenim izjavama.
PRAVA PITANJA
O poštivanju članka 10.Konvencije. (a) prisutnost intervencije. S obzirom na činjenicu da se podnositelj zahtjeva žalio na kaznenu osudu za klevetu protiv I. P.-A, te da su sudovi Hrvatske razmotrili slučaj u smislu kršenja časti i ugleda I. P.-A, Europski je sud smatrao da je podnositelj zahtjeva za klevetu ometao njegovo pravo na slobodu izražavanja, ne zanemarujući posljedice za njegovo pravo da se brani na učinkovit način tijekom postupka kaznenog postupka.
(b) je li intervencija propisana zakonom i da li je slijedila legitimnu svrhu. Intervencija je propisana zakonom i slijedila pravnu svrhu zaštite ugleda i prava drugih, osiguravanja autoriteta i nepristranosti pravde.
(c) potreba za demokratskim društvom. Podnositelj zahtjeva optužio je I. P. za pritisak na svjedoke, čin koji je kažnjen prema hrvatskom zakonu, koji je jasno mogao narušiti ugled I. P.-A i uzrokovati mu štetu u vezi s njegovim društvenim okruženjem, osobito s obzirom na status vojnog časnika, invalida i veterana rata. Osim toga, I. P. je prihvatio izjave podnositelja zahtjeva osobno. Slijedom toga, optužbe podnositelja zahtjeva postigle su potrebnu razinu ozbiljnosti kako bi naštetile pravima I. P., zajamčenom člankom 8 Konvencije. Stoga je Europski sud morao provjeriti jesu li vlasti Hrvatske osigurale poštenu ravnotežu između prava podnositelja zahtjeva na slobodu izražavanja i prava I. P.-a na poštivanje njegovog ugleda. U ovom slučaju, međutim, zajamčeno u Članku 10. Konvencije, pravo na slobodu izražavanja podnositelja zahtjeva kao optuženika u kaznenom predmetu također se treba razmotriti u svjetlu njegovog prava na pošteno suđenje predviđeno člankom 6.Konvencije. U takvim slučajevima, ograničenja diskrecije vlasti tuženika s obzirom na opseg članka 10. Konvencije moraju biti uži.
S jedne strane, s obzirom na pravo optuženika na slobodu izražavanja i javnog interesa za pravilno slanje kaznenog pravosuđa, prioritet treba dati optuženiku priliku da slobodno govori bez straha da bude progonjen zbog klevete u slučaju da se njegove ili njezine izjave odnose na izjave i argumente napravljene u vezi s provedbom prava na zaštitu. S druge strane, što se manje izjave optuženika odnose na slučaj ili provedbu prava na zaštitu, a što više sadrže neprimjerene ili nepristrane napade na sudionika proizvodnje ili treće strane, to će biti pravednije ograničiti pravo na slobodu izražavanja, uzimajući u obzir interese treće strane pod zaštitom članka 8 Konvencije. Izjave i argumenti optuženika zaštićeni su, osim ako ne predstavljaju zlonamjerne optužbe protiv sudionika proizvodnje ili bilo koje treće strane. Zajamčena strana obrane sloboda izražavanja mišljenja postoji u mjeri u kojoj nije napravila izjave koje su namjerno stvorile lažne sumnje od strane sudionika proizvodnje ili treće osobe kažnjenog djela. U praksi, proizvodnjom takve procjene, Europski sud smatra da je osobito važno razmotriti ozbiljnost ili ozbiljnost posljedica osobe koja se bavila takvim izrazom. Što su ozbiljnije posljedice, to će biti uvjerljiviji stvarni razlozi za osobu da izrazi odgovarajuće tvrdnje.
(i) karakter i kontekst osporenih izjava. Valja napomenuti da I. P. nije sudjelovao u bilo kakvom službenom svojstvu u kaznenom postupku podnositelja zahtjeva i nije igrao nikakvu formalnu ulogu u ovoj proizvodnji, samo je prisustvovao otvorenim sudskim sastancima u slučaju podnositelja zahtjeva. Osim toga, I. P. je bio poznati javni lik i aktivist u otkrivanju zločina počinjenih tijekom rata. U tom je svojstvu savjetovao urednike televizijskih emisija i kontaktirao neke svjedoke u kaznenom predmetu podnositelja zahtjeva. Kao takav, bio je u središtu javne pozornosti na određenom području javnog interesa, pa je u načelu morao pokazati veći stupanj tolerancije prema prihvatljivoj kritici od bilo koje druge privatne osobe.
Izjave koje je I. P. žalio izjavio je podnositelj zahtjeva u svojoj posljednjoj riječi tijekom suđenja. Oni su se bavili argumentima zaštite i bili su dovoljno povezani s slučajem podnositelja zahtjeva i služili su svrsi njegove zaštite. Ako je podnositelj zahtjeva uspio uvjeriti sud svojim argumentima, to bi izazvalo ozbiljna pitanja o pouzdanosti svjedočenja svjedoka, kao i o općoj prirodi i pozadini položaja optužbe.
U načelu, obrambena strana mora imati priliku slobodno govoriti o svojim dojmovima o mogućem utjecaju na svjedoke i neprimjereno motiviranje optužbe bez straha da će naknadno biti progonjeni zbog klevete. U ovom slučaju, tvrdnja podnositelja zahtjeva doista se odnosila na njegovo mišljenje o ponašanju I. P. nije važno da sam I. P. nije ispitan kao svjedok u kaznenom predmetu podnositelja zahtjeva.
S obzirom na gore navedeno, osporene izjave dovoljno su se odnosile na zaštitu podnositelja zahtjeva i time su zaslužile višu razinu zaštite od strane Konvencije.
(ii) Implikacije za I. P. i stvarne razloge za osporene izjave. Tijekom postupka za klevetu, sudovi Hrvatske razmatrali su optužbe podnositelja zahtjeva za I. P. kao tvrdnje o činjenicama i odlučili da su bili lišeni dovoljno razloga i stoga su predstavljali nepristrane i nepotvrđene napade. Međutim, oni nisu dovoljno cijenili činjenicu da je podnositelj zahtjeva vidio da je I. P. prisustvovao nekim sudskim sastancima i da je I. P. priznao da se sastao s nekim od svjedoka. Osim toga, nisu uzeli u obzir izvanrednu aktivnost I. P. u ovom području i njegova povezanost s televizijskim programom, koji, iako nije izravno sudjelovao u njemu, odnosio se na podnositelja zahtjeva. Dakle, ne može se smatrati da je žalba izjave su lišeni bilo kakvih stvarnih razloga u smislu argumenata podnositelja zahtjeva o sudjelovanju I. P. u svom slučaju. S obzirom na kontekst u kojem su napravljene ove Izjave, odnosno podnošenje sudskih argumenata obrane tijekom kaznenog postupka, te izjave, iako su bile prekomjerne, nisu predstavljale zlonamjernu optužbu protiv I. P. Konačno, objektivno, izjave podnositelja zahtjeva imale su ograničene posljedice za I. P., osobito, budući da vlasti tuženika nisu provodile istragu o mogućem pritisku na svjedoke. Osim toga, iako je I. P. zatražio medicinsku pomoć zbog stresa uzrokovanih izjavama podnositelja zahtjeva, nije bilo čvrstih dokaza da je pretrpio ili je mogao objektivno patiti od dugoročnih posljedica, uključujući i njegovo zdravlje.
(iii) ozbiljnost dodijeljene kazne. Unatoč činjenici da je podnositelj zahtjeva imenovan minimalnim od propisanih zakonskih kazni, ipak je to bila kaznena osuda.
(iv) zaključak. Sudovi Hrvatske nisu osigurali poštenu ravnotežu između prava na slobodu izražavanja podnositelja zahtjeva u kontekstu njegovog prava na zaštitu, s jedne strane i interesa I. P.-a za zaštitu njegovog ugleda, s druge strane. Hrvatske vlasti nisu uzele u obzir povećanu razinu zaštite koju je optuženik zaslužio kao dio njegove zaštite tijekom kaznenog postupka.
Uredba
Slučaj je prekršio zahtjeve članka 10 Konvencije (prihvaćeno jednoglasno).
Naknada
Prema primjeni članka 41 Konvencije. Europski sud dodijelio je podnositelju zahtjeva 2.281 eura kao naknadu za materijalnu štetu i odlučio da je utvrđivanje činjenice da je kršenje Konvencije sama po sebi dovoljna pravedna naknada za moralnu štetu.
Izvor objavljivanja: https://espchhelp.ru/blog/3592-miljevic-protiv-hrvatske .
ECHR judgment of 25 June 2020 in the case "Miljevic v. Croatia" (aplication No. 68317/13).
in 2013, the applicant was assisted in the preparation of the aplication. The aplication was subsequently communicated to Croatia.
The case successfully considered an aplication against the applicant's conviction in a criminal defamation case initiated in connection with the applicant's appearance in court during the proceedings in a criminal war crimes case with statements in his defense, in which he accused a third person of initiating criminal prosecution against him, exerting pressure on witnesses and organizing criminal activities to convict him. The case violated the requirements of article 10 of the Convention for the protection of human rights and fundamental freedoms.
CIRCUMSTANCES OF THE CASE
During the trial in the criminal war crimes case, the applicant made statements in his own defense, in which he accused I. P., a third person who was not involved in the proceedings, of initiating criminal proceedings against him, exerting pressure on witnesses and organizing criminal activities to convict him. The applicant was acquitted of war crimes charges, but was later convicted in a criminal defamation case initiated by I. P. in connection with the above-mentioned statements.
LEGAL ISSUES
Regarding compliance with article 10 of the Convention. (a) the presence of an intervention. Taking into account the fact that the applicant complained specifically about the criminal conviction for defamation against I. P., and that the Croatian courts considered the case from the point of view of an attack on the honor and reputation of I. P., the European Court regarded the applicant's conviction for defamation as an interference with his right to freedom of expression, without losing sight of the consequences for his right to defend himself effectively in the criminal proceedings.
(b) whether the interference was provided for by law, and whether it had a legitimate purpose. The intervention was provided for by law and had the legitimate aim of protecting the reputation and rights of others and ensuring the authority and impartiality of justice.
(c) the Need for a democratic society. The applicant accused I. P. of exerting pressure on witnesses, an act punishable under Croatian law that could clearly tarnish I. P.'s reputation and cause him harm in terms of his social environment, especially given his status as a military officer, a disabled person and a war veteran. In addition, I. P. took the applicant's statements to heart. Consequently, the applicant's charges reached the necessary level of seriousness to cause harm to I. P.'s rights guaranteed by article 8 of the Convention. The court therefore had to examine whether the Croatian authorities had struck a fair balance between the applicant's right to freedom of expression and I. P.'s right to respect for his reputation. In the present case, however, the applicant's right to freedom of expression guaranteed in article 10 of the Convention as a criminal defendant should also have been considered in the light of his right to a fair trial under article 6 of the Convention. In such cases, the discretion of the authorities of the Respondent state in relation to the scope of article 10 of the Convention should be narrower.
On the one hand, taking into account the right of the accused to freedom of expression and the public interest in the proper administration of criminal justice, priority should be given to allowing the accused to speak freely without fear of being prosecuted for defamation when his or her statements relate to statements and arguments made in connection with the exercise of the right to a defence. On the other hand, the less the defendant's statements relate to the case or the exercise of the right to a defence and the more they contain inappropriate or gratuitous attacks on a participant in the proceedings or a third person, the more legitimate the restriction of the right to freedom of expression will be, taking into account the interests of a third party protected by article 8 of the Convention. The statements and arguments of the defendant are protected, unless they constitute malicious accusations against the participant in the proceedings or any third party. The freedom of expression guaranteed to the defence party exists to the extent that it has not made statements that intentionally created false suspicions that a participant in the proceedings or a third party has committed a punishable act. In practice, in making such an assessment, the Court considers it particularly important to consider the seriousness or severity of the consequences for the person concerned by such expressions. The more severe the consequences, the more compelling the factual basis for the person to make the relevant allegations.
(i) the Nature and context of the contested statements. It should be noted that I. P. did not participate in any official capacity in the proceedings in the applicant's criminal case and did not play any formal role in the proceedings, he only attended public court sessions in the applicant's case. In addition, I. P. was a well-known public figure and activist in the field of detecting crimes committed during the war. In this capacity, he advised the editors of the TV show and contacted some of the witnesses in the applicant's criminal case. Thus, he was at the center of public attention in this area of public interest, and therefore, in principle, had to show a higher degree of tolerance for permissible criticism than any other private person.
The statements complained of by I. P. were uttered by the applicant in his last speech during the trial. They related to the defence's arguments and were sufficiently related to the applicant's case and served the purposes of his defence. If the applicant had been able to convince the court with his arguments, this would have raised serious questions about the reliability of the evidence, as well as about the General nature and background of the prosecution's position.
In principle, the defence should be able to speak freely about its impressions of possible influence on witnesses and improper motivation of the prosecution without fear of being subsequently prosecuted for defamation. In the present case, the applicant's allegations did relate to his opinion on the conduct of I. P. it did not matter That I. P. himself had not been questioned as a witness in the applicant's criminal case.
In view of the above, the contested statements were sufficiently relevant to the applicant's protection and thus deserved a higher level of protection under the Convention.
(ii) the Consequences for the I. P. and the factual basis for the contested statements. In the defamation proceedings, the Croatian courts considered the applicant's allegations against I. P. as allegations of fact and decided that they were devoid of sufficient grounds and therefore constituted gratuitous and unsubstantiated attacks. However, they did not sufficiently assess the fact that the applicant had seen that I. P. had been present at some of the court sessions and that I. P. himself had admitted that he had met some of the witnesses. In addition, they did not take into account the outstanding activities of I. P. in this area, and his connection with the television program, which, although he was not directly involved in it, concerned the applicant. Thus, it cannot be considered that the contested statements were devoid of any factual basis in terms of the applicant's arguments regarding the participation of I. P. in his case. Taking into account also the context in which these statements were made, namely the presentation to the court of the defence's arguments in the course of the criminal proceedings, these statements, although excessive, did not constitute a malicious accusation against I. P. Finally, objectively, the applicant's statements had limited consequences for I. P., in particular, since the authorities of the Respondent state did not conduct an investigation into the fact that I. P. might have exerted pressure on witnesses. In addition, despite the fact that I. P. sought medical attention for the stress caused by the applicant's statements, there was no convincing evidence that he suffered or could have objectively suffered from long-term consequences, including for his health.
(iii) the Severity of the sentence imposed. Despite the fact that the applicant was assigned the minimum of the penalties provided for by the relevant legislation, it was nevertheless a criminal conviction.
(iv) Conclusion. The Croatian courts failed to strike a fair balance between the applicant's right to freedom of expression in the context of his right to a defence, on the one hand, and I. P.'s interests in protecting his reputation, on the other. The Croatian authorities did not take into account the increased level of protection that the accused's statements deserved as part of his defence during the criminal proceedings.
RESOLUTION
The case involved a violation of the requirements of article 10 of the Convention (adopted unanimously).
COMPENSATION
In the application of article 41 of the Convention. The court awarded the applicant EUR 2,281 in respect of pecuniary damage and held that the finding of a violation of the Convention was in itself sufficient just compensation for non-pecuniary damage.
The source of publication: https://espchhelp.ru/blog/3591-miljevic-v-croatia .
Постановление ЕСПЧ от 25 июня 2020 года по делу "Ставропулос и другие (Stavropoulos and Others) против Греции" (жалоба N 52484/18).
В 2018 году заявителям была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Греции.
По делу успешно рассмотрена жалоба на внесение в свидетельство о рождении дочери заявителей отметок, свидетельствующих о том, что они решили не крестить дочь. По делу допущено нарушение требований статьи 9 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
Тремя заявителями по делу являются родители и их дочь. В свидетельстве о рождении дочери перед ее именем от руки была добавлена в скобках аббревиатура слова "Именование" (Ονοματοδοσία). Кроме того, графа свидетельства о рождении, касавшаяся крещения, была оставлена пустой. Высший административный суд отклонил требование об аннулировании свидетельства о рождении дочери как неприемлемое для рассмотрения по существу.
ВОПРОСЫ ПРАВА
Отметка "Именование" около имени дочери и то, что графа, касавшаяся крещения, осталась незаполненной, предполагали, что родители решили не крестить ребенка. Поскольку данная информация содержалась в выданном государством документе, это представляло собой вмешательство в право всех заявителей на то, чтобы их не принуждали к исповедованию своих взглядов. С учетом частого использования свидетельства о рождении тот факт, что в нем содержалась информация о религиозных взглядах, подвергал соответствующих лиц риску дискриминации при взаимодействии с административными властями.
Данное вмешательство не было предусмотрено законом. В соответствии с законодательством Греции физическое лицо получает свое имя в результате того, как его назовут. Таким образом, ни из данного закона, ни из каких-либо иных актов, представленных Европейскому Суду, не следовало, что органы регистрации должны были дописывать слово "Именование" перед именами новорожденных, которые получили имя в результате гражданского акта присвоения имени, в отличие от крещения. Рассматриваемое вмешательство было результатом широко распространенной в органах регистрации практики.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 9 Конвенции (принято единогласно).
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявителям совместно 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда.
Источник публикации: https://espchhelp.ru/blog/3590-stavropulos-i-drugiye-protiv-gretsii .
Απόφαση της ΕΣΔΑ από 25 ιουνίου 2020 για την υπόθεση " Σταυρόπουλος κ.λπ. κατά Ελλάδας " (καταγγελία N 52484/18).
Το 2018 οι αιτούντες παρείχε βοήθεια στην προετοιμασία καταγγελίες. Στη συνέχεια καταγγελία ήταν коммуницирована Ελλάδα.
Για την υπόθεση επιτυχία θεωρείται η καταγγελία για την κατάθεση στο πιστοποιητικό γέννησης της κόρης τους αιτούντες δεικτών, μαρτυρούν για το γεγονός ότι αποφάσισαν να μην βαφτίσει την κόρη του. Για την υπόθεση ανέχεται την παραβίαση των απαιτήσεων του άρθρου 9 της Σύμβασης για την προστασία των δικαιωμάτων του ανθρώπου και των θεμελιωδών ελευθεριών.
ΤΙΣ ΠΕΡΙΣΤΆΣΕΙΣ ΤΗΣ ΥΠΌΘΕΣΗΣ
Τρεις τους αιτούντες για την υπόθεση είναι οι γονείς και η κόρη τους. Στο πιστοποιητικό γέννησης της κόρης μου πριν το όνομά της από τα χέρια του έχει προστεθεί σε παρένθεση η συντομογραφία της λέξης "Ονοματοδοσία" (Ονοματοδοσία). Επιπλέον, κόμη πιστοποιητικά γέννησης, касавшаяся του βαπτίσματος, έχει αφεθεί κενό. Το ανώτατο διοικητικό δικαστήριο απέρριψε το αίτημα για την ακύρωση του πιστοποιητικού γέννησης της κόρης ως απαράδεκτη για εξέταση επί της ουσίας.
ΕΡΩΤΉΣΕΙΣ ΔΙΚΑΙΏΜΑΤΑ
Η ένδειξη "Ονομασία" περίπου το όνομα της κόρης μου και ό, τι κόμη, касавшаяся του βαπτίσματος, έμεινε απλήρωτος, υποτίθεται, ότι οι γονείς αποφάσισαν να μην βαφτίσει το παιδί. Επειδή αυτές οι πληροφορίες κρατήθηκε στην выданном κράτος έγγραφο αυτό αναπαριστά μια επέμβαση στο δικαίωμα όλους τους αιτούντες για να τους δεν είναι αναγκασμένοι να το исповедованию τους απόψεις. Λαμβάνοντας υπόψη τη συχνή χρήση του πιστοποιητικού γέννησης από το γεγονός ότι σε αυτό περιείχε πληροφορίες σχετικά με τις θρησκευτικές απόψεις, επεξεργάστηκε τα πρόσωπα που κινδυνεύουν από διακρίσεις, σε αλληλεπίδραση με τις διοικητικές αρχές.
Η επέμβαση αυτή δεν προβλεπόταν από το νόμο. Σύμφωνα με τη νομοθεσία της Ελλάδας το φυσικό πρόσωπο που παίρνει το όνομά του με αποτέλεσμα να τον ονομάσουν. Επομένως, ούτε εκ του νόμου, ούτε από τυχόν άλλες πράξεις, που υποβλήθηκε από το Ευρωπαϊκό Δικαστήριο, δεν έπρεπε, ότι τα όργανα εγγραφής θα πρέπει να έχουν дописывать λέξη "Ονομασία" πριν από τα ονόματα των νεογνών, που πήρε το όνομα ως αποτέλεσμα της πολιτικής πράξης ανάθεσης όνομα, σε αντίθεση με το βάπτισμα. Εν λόγω παρέμβαση ήταν αποτέλεσμα της ευρέως διαδεδομένη στα όργανα εγγραφής πρακτικές.
ΚΑΝΟΝΙΣΜΌΣ
Για την υπόθεση ήταν ανεκτή για παραβίαση των απαιτήσεων του άρθρου 9 της Σύμβασης (ελήφθη ομόφωνα).
ΠΛΗΡΩΜΉ
Καλά εφαρμογής του άρθρου 41 της Σύμβασης. Το ευρωπαϊκό Δικαστήριο επιβράβευσε τους αιτούντες από κοινού 10 000 ευρώ ως αποζημίωση για ηθική βλάβη.
Πηγή δημοσίευσης: https://espchhelp.ru/blog/3589-stavropoulos-k-lp-kata-elladas .
ECHR judgment of 25 June 2020 in the case "Stavropoulos and others v. Greece" (aplication No. 52484/18).
in 2018, the applicants were assisted in the preparation of the aplicaton. The aplicaton was subsequently communicated to Greece.
In the case, an aplicaton was successfully considered against the inclusion in the birth certificate of the applicants ' daughter of marks indicating that they decided not to baptize their daughter. The case violated the requirements of article 9 of the Convention for the protection of human rights and fundamental freedoms.
CIRCUMSTANCES OF THE CASE
The three applicants in the case are the parents and their daughter. In the birth certificate of the daughter before her name by hand, the abbreviation of the word "Naming" (Oνοματοδοσία) was added in parentheses. In addition, a graph of the birth certificate relating to baptism, was left blank. The Supreme administrative court rejected the request for annulment of the daughter's birth certificate as unacceptable for consideration on the merits.
LEGAL ISSUES
The "Naming" mark next to the daughter's name and the fact that the column concerning the baptism was left blank suggested that the parents had decided not to baptize the child. As this information was contained in a document issued by the state, this constituted an interference with the right of all applicants not to be forced to profess their views. Given the frequent use of the birth certificate, the fact that it contained information about religious views exposed the persons concerned to the risk of discrimination when interacting with the administrative authorities.
This intervention was not provided for by law. Under Greek law, an individual gets his or her name as a result of being named. Thus, it did not follow from this law, nor from any other acts submitted to the European Court, that the registration authorities had to add the word "Naming" before the names of newborns who received a name as a result of a civil act of naming, as opposed to baptism. The intervention in question was the result of a widespread practice in registration authorities.
RESOLUTION
The case involved a violation of the requirements of article 9 of the Convention (adopted unanimously).
COMPENSATION
In the application of article 41 of the Convention. The European Court awarded the applicants jointly EUR 10,000 in respect of non-pecuniary damage.
The source of publication: https://espchhelp.ru/blog/3588-stavropoulos-and-others-v-greece .
