Дела о насильственных исчезновениях в практике Европейского суда по правам человека и Комитета по правам человека ООН: Вопросы, связанные с рассмотрением жалоб по существу.
Подход Суда к рассмотрению дел о насильственных исчезновениях.
В постановлениях по жалобам, связанным с нераскрытыми похищениями, Суд обычно признает нарушение следующих конвенционных прав:
- право на жизнь (статья 2 Конвенции), в его материальном аспекте - нарушение государством негативного обязательства воздерживаться от произвольного лишения жизни. Оно признается в случае, если Суд устанавливает ответственность государства-ответчика за похищение и смерть <83>;
<83> Er and Others v. Turkey. Para. 79 (см. выше).
- нарушение позитивного обязательства по защите жизни. Такое нарушение признается, если представители государства не предприняли превентивных мер по защите лиц, жизнь которых находилась в опасности в связи с возможным совершением в отношении них уголовно наказуемых деяний, когда это можно было предвидеть <84>;
<84> ECtHR. Medova v. Russia. Judgment of 15 January 2009. Application N 25385/04, ECHR 2009 (extracts). Para. 99.
- процессуальные обязательства, вытекающие из права на жизнь - нарушение государством обязанности защищать право на жизнь ввиду неадекватности уголовного расследования гибели лица <85>;
<85> ECtHR. Khumaydov and Khumaydov v. Russia. Judgment of 28 May 2009. Application N 13862/05 28. Para. 123.
- запрет бесчеловечного обращения (статья 3 ЕКПЧ) - устанавливается в отношении родственников, которым бездействие государства в ответ на их жалобы причинило дополнительные страдания и стресс <86>;
--------------------------------
<86> В вышеуказанном деле "Скенджич и Кржнарич против Хорватии" Суд принял во внимание постановления национальных судов, в которых признавалось, что заявителям были причинены страдания и им присуждались значительные суммы в качестве компенсации морального и материального вреда. Несмотря на тот факт, что судьба исчезнувшего оставалась неизвестной, Суд счел, что статья 3 нарушена не была, вместо этого он признал нарушение процессуального аспекта статьи 2.
- законность задержания (статья 5 ЕКПЧ) - нарушение признается в случаях, связанных с тайным задержанием <87>;
<87> ECtHR. Tanis and Others v. Turkey. Judgment of 2 August 2005. Application N 65899/01. Para. 216.
- право на эффективное средство правовой защиты (статья 13 ЕКПЧ), - нарушение устанавливается в случаях, когда в отсутствие адекватного расследования заявителю были недоступны иные средства правовой защиты <88>.
<88> ECtHR (Grand Chamber). El Masri v. Former Yugoslav Republic of Macedonia. Judgment of 13 December 2012. Application N 39630/09. Para. 261, 262.
Суд отказывается признавать "автоматическое нарушение" статьи 3 (запрет пыток) в отношении пропавшего лица <89>, кроме случаев, когда имеется достаточная и достоверная информация о жестоком обращении до "исчезновения" жертвы <90>. Суд требует, чтобы факт жестокого обращения был доказан в соответствии со стандартом "вне разумных сомнений". В соответствии с недавней практикой Суда заключение инкоммуникадо может само по себе приравниваться к бесчеловечному и унижающему достоинство обращению в связи с теми страданиями и страхом, которые испытывают жертвы такого заключения <91>.
<89> ECtHR. Alikhadzhiyeva v. Russia. Judgment of 5 July 2007. Application N 68007/01. Para. 78.
<90> v. Turkey (см. выше). Para. 92.
<91> El Masri v. Former Yugoslav Republic of Macedonia (см. выше). Para. 202 - 204. ECtHR. Aslakhanova and Others v. Russia. Judgments of 18 December 2012. Applications N 2944/06 et. al. Para. 142.
Следует отметить, что, по мнению Суда, случаи исчезновений не вызывают необходимости в отдельном разрешении вопроса о предполагаемом нарушении статьи 8 Конвенции (право на уважение семейной жизни), поскольку признание Судом нарушений статей 2 и 3 Конвенции является достаточным для защиты прав жертв <92>.
<92> Cyprus v. Turkey. Para. 161; Luluyev. Para. 133 (см. выше).
Подход Комитета к рассмотрению дел о насильственных исчезновениях.
Комитет по правам человека находит следующие нарушения МПГПП в делах о насильственных исчезновениях:
a) Право на свободу и личную неприкосновенность (статья 9 МПГПП).
В своих ранних Постановлениях по делам о насильственных исчезновениях КПЧ не давал подробных разъяснений относительно того, почему он считает, что в данных делах имеет место нарушение статьи 9, и не указывал, какой из аспектов статьи 9 (свобода и личная неприкосновенность) был нарушен <93>. В некоторых Постановлениях в обоснование своего вывода о наличии нарушений Комитет ссылался на отсутствие ордера на арест или на тот факт, что против исчезнувшего лица не были выдвинуты уголовные обвинения <94>. В более поздних Постановлениях КПЧ приходил к выводу о том, что содержание инкоммуникадо как таковое нарушает статью 9 МПГПП <95>. Более того, Комитет отметил, что позитивные обязательства по защите физической целостности граждан вытекают из права на личную неприкосновенность, гарантированного статьей 9 МПГПП. В этой связи Комитет, к примеру, признал нарушение права на личную неприкосновенность <96> в деле, где имели место угрозы незаконным заключением, несмотря на то, что не имелось четких доказательств того, что исчезнувшее лицо действительно было задержано государством, однако было отмечено, что его исчезновению предшествовали угрозы со стороны лиц, "наделенных властью" <97>;
<93> HRCee. Bleier v. Uruguay. Para. 14, Arevalo Perez et al. v. Colombia. Para. 10; and Mojica v. Dominican Republic. Para. 5.4 (см. выше).
<94> См. среди прочих: HRCee. Bautista de Arellana v. Colombia. П. 8.5; El Megreisi v. Libya. П. 5.3 (брат заявителей находился в заключении на протяжении четырех лет без предъявления обвинений) (см. выше).
<95> См., напр.: HRCee. Sharma v. Nepal. П. 7.3 и Bashasha v. Libya. п. 76 (см. выше).
<96> HRCee. Mojica v. Dominican Republic. П. 53 и 54 (см. выше).
<97> HRCee. N'Goya v. Democratic Republic of the Congo (см. выше). П. 54.
b) запрет пыток или жестокого, бесчеловечного и унижающего достоинство обращения и наказания (статья 7 МПГПП).
В одном из своих ранних Постановлений КПЧ пришел к выводу о том, что "исчезновение неотделимо связано с обращением, которое является нарушением статьи 7" <98>. Поскольку Комитет достаточно большое внимание уделил некоторым особенностям данного дела, сложно сказать, основываясь лишь на этом Постановлении, считает ли Комитет, что насильственное исчезновение или содержание в заключении инкоммуникадо представляют собой нарушение статьи 7 как таковые. В своих более поздних Постановлениях Комитет регулярно ссылался на длительность заключения инкоммуникадо, прежде чем устанавливал нарушение статьи 7. В деле "Сарма против Шри-Ланки" Комитет пришел к выводу о том, что пятнадцать месяцев заключения инкоммуникадо приравнивались к бесчеловечному обращению <99>, в деле "Полай Кампос против Перу" <100> речь шла о девяти месяцах, а в "Шарма против Непала"; Комитет решил, что девять дней заключения инкоммуникадо нарушили статьи 7 и 10 МПГПП (право заключенных на гуманное обращение и уважение достоинства) <101>.
<98> HRCee, Mojica v. Dominican Republic. Para. 5.7 (см. выше).
<99> HRCee, Sarma v. Sri Lanka. Para. 9.3 (см. выше).
<100> HRCee, Polay Campos v. Peru. Communication of 6 November 1997. N 577/1994. Para. 8.4.
<101> HRCee, Sarma v. Nepal. Paras. 7.2, 7.6 and 7.7 (см. выше).
В своем недавнем решении от апреля 2011 года по делу "Гири против Непала" Комитет разделяет мнение о том, что любое заключение инкоммуникадо нарушает статью 7: "На основании представленной Комитету информации, а также в свете того, что статья 7 не подлежит никаким ограничениям, даже в ситуациях чрезвычайного положения, Комитет находит, что пытки и жестокое обращение, которым был подвергнут автор сообщения, содержание его в заключении инкоммуникадо, а также условия этого заключения представляют собой как в отдельности, так и вместе нарушение статьи 7 Конвенции" <102>.
<102> HRCee, Giri v. Nepal. Para. 7.6 (см. выше). Схожие выводы были повторены Комитетом в самых недавних соображениях по делу Guezout v. Algerie, сообщение N 1753/2008. 19 июля 2012 года. П. 8.5.
Трудно не согласиться с этим выводом Комитета о том, что боль и страдания, которые испытывает жертва насильственного исчезновения, находясь в заключении без какого-либо контакта с окружающим миром, равносильны бесчеловечному и унижающему достоинство обращению. Часто Комитет также делает вывод о нарушении государством-участником процессуальных обязательств, вытекающих из статьи 7 - в основном, обязательств по принятию мер против заключения инкоммуникадо, а также обязательств по расследованию заявлений о пытках;
c) Право на жизнь (статья 6 МПГПП).
В делах о насильственных исчезновениях КПЧ обычно признает нарушение права на жизнь, если только не имеется достоверных сведений, позволяющих считать, что жертва все еще жива <103>. Во многих случаях Комитет приходит к общему выводу о том, что насильственное исчезновение является "нарушением или серьезным посягательством на право на жизнь" <104>.
<103> L. Ott. с. 71 (см. выше).
<104> См., напр., HRCee. Sarma v. Sri Lanka. Para. 9.3; Bousroual v. Algeria. П. 9.2; Boucherf v. Algeria. П. 9.2 (см. выше); HRCee El Alwani v. Libya. Communication of 11 July 2007. N 1295/2004. Para. 6.2.
Как бы то ни было, Комитет не полностью последователен в своей практике. В некоторых решениях он приходит к выводу о нарушении права на жизнь, поскольку соответствующее государство не провело надлежащего расследования по сообщению об исчезновении или убийстве, несмотря на то что факт смерти пропавшего лица так и не был установлен достоверным образом <105>. В некоторых Постановлениях Комитет признавал нарушение статьи 6 во взаимосвязи с пунктом 3 статьи 2 МПГПП несмотря на то, что было очевидно, что пропавшие лица были все еще живы <106>. Время от времени Комитет не признавал нарушения статьи 6, когда авторы не поднимали вопроса о нарушении этой статьи в жалобе <107>; но даже в таких случаях практика Комитета не была полностью последовательной <108>. Тем не менее, очевидно, что отсутствие расследования по делам о насильственных исчезновениях или убийствах расценивается Комитетом как нарушение статьи 6 МПГПП даже в тех случаях, когда причастность к данным преступлениям представителей государства не установлена достоверно <109>;
<105> HRCee. Bousroual v. Algeria. Para. 9.10 and 9.11, and e.g. Arevalo Perez et al. v. Colombia. Paras. 10 and 11; Mojica v. Domincan Republic. Para. 5.5; Laureano Atachahua v. Peru. Para. 8.4 (см. выше).
<106> HRCee. Aboussedra v. Libya. Para. 7.10; см. также HRCee. Aboufaied v. Lybia. Comunication of 21 March N 1782/2008, дело, которое побудило пять членов Комитета в рамках особых мнений, представленных ими по данному делу, вступить в дискуссию по вопросу о различии между насильственными исчезновениями, как "камуфляжем, прикрывающим тайные убийства" (определение сэра Найджела Родли) и содержанием в тайном заключении, после которого лицо отпускается на свободу. Г-н Сальвиоли в своем особом мнении высказался о том, что в делах о тайном заключении вопрос об исполнении государством обязательства защищать жизнь должен рассматриваться отдельно; схожие взгляды были высказаны и другими членами Комитета (см. совпадающее мнение г-жи Шане, к которому присоединился г-н Флинтерман). Тем не менее, г-н Келин высказал опасения относительно возможной "тривиализации" понятия насильственного исчезновения, если этот термин станет применяться ко всем ситуациям, независимо от критерия времени.
<107> HRCee. Almeida de Quinteros v. Uruguay. Paras. 1.9 and 13; N'Goya v. Democratic Republic of the Congo. Paras. 3.1 and 6; Aber v. Algeria. Paras. 1.1 and 8 (см. выше).
<108> См., напр., дело El Alwani v. Libya (см. выше), п. 6.8, в котором, несмотря на то, что автор не поднимал вопрос о нарушении статьи 6 МПГПП, КПЧ, тем не менее, установил нарушение данной статьи.
<109> HRCee. Amirov v. Russian Federation. Paras. 11.4 and 11.5 (см. выше).
d) иные права.
Когда Комитет приходит к выводу о наличии нарушения права на свободу и личную неприкосновенность, защиту от пыток или права на жизнь, закрепленных в статьях 9, 7 и 6 МПГПП, он также устанавливает нарушение права на эффективное средство правовой защиты (пункт 3 статьи 2 МПГПП). В таких случаях Комитет регулярно рекомендует соответствующему государству-участнику принять меры к восстановлению нарушенных прав и указывает на то, каким образом это должно быть сделано.
Во многих делах о насильственных исчезновениях, в частности, когда Комитет устанавливает наличие нарушения статьи 7 МПГПП, Комитет также находит нарушение статьи 10, которая гарантирует право заключенных на гуманное обращение и уважение достоинства <110>.
<110> Напр., HRCee. El-Megreisi v. Libya. Para. 5.4; Sharma v. Nepal. Para. 7 (см. выше).
В некоторых других постановлениях КПЧ также приходил к выводу о том, что соответствующее государство-участник нарушило право на признание правосубъектности (статьи 16) - право, которое не имеет аналога в Европейской конвенции. В деле Гриуа против Алжира содержится типичная для юриспруденции КПЧ формулировка в этой связи:
"...Комитет отмечает, что намеренное продолжительное изъятие индивида из поля действия правовой защиты может представлять собой отказ в признании правосубъектности этого индивида, если жертва, когда ее видели в последний раз, находилась в руках властей, и, в то же время, если попытки его или ее родных получить доступ к потенциально эффективным средствам правовой защиты, включая судебную защиту (пункт 3 статьи 2 МПГПП), систематически отвергались... В таких ситуациях похищенные лица на практике оказываются лишенными всех правовых гарантий, включая все иные права, предусмотренные Пактом, а также доступа к любому существующему средству правовой защиты, как прямое следствие действий государства, которые должны толковаться как отказ в признании таких лиц как субъектов права..." <111>.
<111> См.: HRCee. Grioua v. Algeria. П. 7.8 и 7.9, нарушение статьи 16; этот подход отражается и в других соображениях Комитета, напр., Kimouche v. Algeria. П. 7.8 и 7.9; Madoui v. Algeria. П. 7.7 и 7.8, а также El Abani v. Libya. П. 7.9 (см. выше).
В ряде других дел КПЧ признавал нарушение пункта 3 статьи 2 Пакта, отмечая, что необходимость рассматривать жалобы в части предполагаемых нарушений статьи 16 отсутствует <112>. В некоторых иных делах Комитет не принимал статью 16 МПГПП во внимание <113>. Представляется, что практика Комитета должна быть более последовательной в этом отношении.
<112> Напр., HRCee. Aber v. Algeria. Paras. 7.8 and 7.9 (см. выше).
<113> Напр., в делах Sharma v. Nepal и Sarma v. Sri Lanka (см. выше).
Сравнительные результаты.
Ни Конвенция, ни Пакт не содержат единой нормы, направленной на защиту против насильственных исчезновений как таковых, или ссылок на отдельное право на защиту против насильственных исчезновений. В результате Комитет и Суд рассматривают насильственное исчезновение как совокупность нарушений нескольких прав человека. Круг этих прав относительно схожий, однако некоторые различия в подходах все же существуют. Самым очевидным из них является то, что КПЧ устанавливает нарушение права на защиту от пыток более или менее автоматически, полагая, что оно вытекает из самого факта заключения инкоммуникадо, связанного с насильственным исчезновением, в то время как ЕСПЧ требует наличия достаточно веских доказательств жестокого обращения, предшествовавшего исчезновению, чтобы установить нарушение статьи 3 Конвенции. Более того, статья 16 Пакта (право на признание правосубъектности) имеет значительный потенциал по делам о насильственных исчезновениях, являясь средством защиты прав не только жертв как таковых, но и их родственников.
