Преступления в сфере банкротства физических лиц: вопросы разграничения
В статье предложены результаты сопоставительного анализа уголовно-правовых запретов, предусмотренных ст. ст. 195, 196 и 197 Уголовного кодекса Российской Федерации. На основе сравнительно-правового исследования указанных преступлений выявлены их разграничительные признаки, сформулированы правила квалификации при конкуренции норм о преступлениях в сфере банкротства физических лиц. Установлено, что фиктивное банкротство предполагает объективно нормальное финансовое положение лица, но с ложным объявлением о несостоятельности. В свою очередь, преднамеренное банкротство, наоборот, обычно не сопровождается оглашением информации о грядущем банкротстве, но объективно финансовое положение лица стремительно ухудшается вследствие злонамеренных действий субъекта преступления. Преступления, предусмотренные ст. ст. 196 и 197 Уголовного кодекса Российской Федерации, представляют собой противоположные по своей сути деяния. Применение этих уголовно-правовых норм по совокупности возможно лишь в случаях последовательного совершения рассматриваемых преступлений, когда за фиктивным банкротством следует преднамеренное банкротство. В статье определено, что уголовно-правовые предписания об ответственности за неправомерные действия при банкротстве и за преднамеренное банкротство могут находиться в отношениях конкуренции части и целого, при которых применению подлежит ст. 196 Уголовного кодекса Российской Федерации как норма-целое.
Ключевые слова: уголовная ответственность, преступление, состав преступления, банкротство, преднамеренное банкротство, фиктивное банкротство, неправомерные действия при банкротстве.
The article presents the results of a comparative analysis of the criminal law prohibitions provided for in Articles 195, 196 and 197 of the Criminal Code of the Russian Federation. On the basis of a comparative legal study of these crimes, their distinguishing features are identified, the rules of qualification in the competition of norms on crimes in the field of bankruptcy of individuals are formulated. It is established that fictitious bankruptcy presupposes an objectively normal financial situation of a person, but with a false declaration of insolvency. In turn, intentional bankruptcy, on the contrary, is usually not accompanied by the disclosure of information about the upcoming bankruptcy, but the objective financial situation of the person is rapidly deteriorating due to the malicious actions of the subject of the crime. The crimes provided for in articles 196 and 197 of the Criminal Code of the Russian Federation are essentially opposite acts. The application of these criminal law norms in aggregate is possible only in cases of consistent commission of the crimes in question, when fictitious bankruptcy is followed by deliberate bankruptcy. The article defines that the corner-legal prescriptions on liability for unlawful actions in bankruptcy and for intentional bankruptcy may be in the relations of competition between a part and a whole, in which Article 196 of the Criminal Code of the Russian Federation as a norm-whole is subject to application.
Key words: criminal liability, crime, corpus delicti, bankruptcy, intentional bankruptcy, fictitious bankruptcy, illegal actions in bankruptcy.
Современное отечественное уголовное законодательство об ответственности за преступления в сфере банкротства физических лиц представлено рядом уголовно-правовых предписаний, объединенных в ст. ст. 195, 196 и 197 УК РФ. При этом массивный характер отдельных положений данных уголовно-правовых норм обусловливает потребность установления границ соответствующих преступлений.
В уголовно-правовой науке обращается внимание на проблемы разграничения банкротных преступлений между собой. Критикуя имеющиеся законодательные конструкции в этой сфере, отдельные нормы признают "продуктом недоразумения" <1>. По нашему мнению, многие из данных законодательных установлений действительно весьма сложны для восприятия ввиду их объемного описания. Правильному уяснению этих норм будет способствовать выработка четкого представления об отграничительных признаках соответствующих преступлений.
--------------------------------
<1> Клепицкий И.А. Система хозяйственных преступлений. М.: Статут, 2005.
Рассмотрение вопросов соотношения преступлений в сфере банкротства физических лиц представляется целесообразным начать с анализа разграничительных аспектов общественно опасных деяний, которые предшествуют или могут предшествовать процедуре банкротства физического лица. Данными преступлениями являются преднамеренное банкротство и фиктивное банкротство.
Как пишут С.В. Векленко и Е.Н. Журавлева, отличительной особенностью фиктивного банкротства является стремление виновного воспользоваться преимуществами института банкротства в виде различных отсрочек и рассрочек <2>.
--------------------------------
<2> Векленко С.В., Журавлева Е.Н. Нормы об ответственности за банкротство: новая редакция - новые проблемы // Уголовное право. 2006. N 5. С. 22 - 26; Яни П.С. Криминальное банкротство: банкротство преднамеренное и фиктивное // Законодательство. 2000. N 3. С. 66.
По нашему мнению, такие обстоятельства не исключаются. Хотя в тексте уголовного закона отсутствуют какие-либо упоминания о таком целеполагании виновного в совершении фиктивного банкротства. Субъект данного преступления может посредством заведомо ложного объявления о несостоятельности добиться уступок от контрагентов по хозяйственным операциям. Однако вполне возможны и иные ситуации, при которых виновный подобным объявлением сможет расторгнуть имеющиеся договоренности, склонить других участников экономической деятельности к невыгодному для них поведению.
Главной особенностью фиктивного банкротства в сравнительном контексте выступает использование виновным ложной информации о своей несостоятельности, обман, фарс в отношении взаимодействующих субъектов предпринимательской деятельности. При этом совершенно не требуется последующее фактическое начало процедуры банкротства.
В отличие от фиктивного банкротства, преднамеренное банкротство не связано с использованием ложной информации, не нацелено на обман. Оно подразумевает целенаправленное создание ситуации неплатежеспособности и в последующем, как правило, приводит к процедуре банкротства.
В этой паре преступлений можно усмотреть своего рода противоположности. Фиктивное банкротство предполагает объективно нормальное финансовое положение лица, но с ложным объявлением о несостоятельности. В свою очередь, преднамеренное банкротство, наоборот, обычно не сопровождается оглашением информации о грядущем банкротстве, но объективно финансовое положение лица стремительно ухудшается вследствие злонамеренных действий субъекта преступления.
Как видно, изложенные обстоятельства демонстрируют различия обозначенных преступлений. Вместе с тем возникает закономерный вопрос о возможности одновременного присутствия в содеянном лицом признаков данных преступлений. На наш взгляд, ответ должен следовать отрицательный, поскольку преступления, предусмотренные ст. ст. 196 и 197 УК РФ, представляют собой противоположные по своей сути деяния. Применение этих уголовно-правовых норм по совокупности возможно лишь в случаях последовательного совершения рассматриваемых преступлений, когда за фиктивным банкротством следует преднамеренное банкротство. При этом обратная последовательность, как правило, невозможна, поскольку после совершения действий, направленных на создание состояния неплатежеспособности, делать ложные заявления об этом состоянии уже не получится.
В более сложном соотношении находятся уголовно-правовые нормы об ответственности за неправомерные действия при банкротстве и преднамеренное банкротство. Прежде всего необходимо отметить, что в рамках ст. 195 УК РФ под уголовно-правовой запрет поставлено три относительно самостоятельных деяния. Это сокрытие, отчуждение имущества в условиях наличия признаков банкротства (ч. 1 ст. 195 УК РФ), неправомерное удовлетворение требований отдельных кредиторов (ч. 2 ст. 195 УК РФ) и воспрепятствование деятельности арбитражного управляющего (ч. 3 ст. 195 УК РФ).
В юридической литературе отмечается, что основным отличием неправомерных действий при банкротстве и преднамеренного банкротства выступает период соответствующей криминальной активности. Соответственно, общественно опасные деяния, квалифицируемые как преднамеренное банкротство, совершаются до начала такой процедуры, тогда как неправомерные действия, образующие признаки преступления, предусмотренного ст. 195 УК РФ, совершаются уже во время данной процедуры <3>. Также высказано мнение, согласно которому ст. ст. 195 и 196 УК РФ не могут применяться по совокупности <4>.
--------------------------------
<3> Зацепин А.М. Отграничение неправомерных действий при банкротстве от смежных деяний // Административное и муниципальное право. 2010. N 10. С. 73 - 77; Шишко И.В. Неправомерные действия при банкротстве (ст. 195 УК РФ) // Законы России: опыт, анализ, практика. 2011. N 7. С. 41 - 47.
<4> Волженкин Б.В. Преступления в сфере экономической деятельности по уголовному праву России. СПб., 2007. С. 401.
В то же время изложенные точки зрения представляются не бесспорными. Что касается преднамеренного банкротства, то это деяние действительно совершается до начала процедуры банкротства. Но утверждение о том, что неправомерные действия при банкротстве совершаются только во время данной процедуры, не основано на буквальном толковании закона. В частности, сокрытие, отчуждение, уничтожение имущества в контексте ч. 1 ст. 195 УК РФ могут осуществляться при наличии признаков банкротства, а не при начале такой процедуры. Признаки банкротства в виде состояния неплатежеспособности появляются нередко задолго до начала процедуры банкротства.
Не случайно, например, А.М. Зацепин придерживается иной точки зрения и утверждает, что у данных преступлений разные объекты посягательства и различающиеся признаки обстановки совершения преступления, что позволяет применять соответствующие нормы уголовного закона по совокупности <5>.
--------------------------------
<5> Зацепин А.М. Отграничение неправомерных действий при банкротстве от смежных деяний // Административное и муниципальное право. 2010. N 10. С. 73 - 77.
Следует подчеркнуть, что обязательным признаком преступлений, регламентированных ч. ч. 1 и 2 ст. 195 УК РФ, является их совершение при наличии признаков банкротства, то есть, по сути, в преддверии такового. Это означает, что они могут совершаться до начала процедуры банкротства. И в принципе на этом этапе еще невозможно сделать безусловный вывод о степени вероятности предстоящего банкротства. В этой обстановке нельзя исключать, что физическое лицо - потенциальный банкрот предпримет действия, направленные на образование состояния его неплатежеспособности.
Создание состояния неплатежеспособности, содержащее признаки общественно опасного деяния, запрещенного ст. 196 УК РФ, может осуществляться путем отчуждения имущества, его сокрытия, а также удовлетворения требований одних кредиторов в ущерб другим. То есть фактически одни и те же действия могут образовывать признаки одновременно двух преступлений - и преднамеренного банкротства, и неправомерных действий при банкротстве.
Правоприменителю в этой ситуации надлежит решить вопрос о квалификации такого деяния по совокупности либо определить норму, подлежащую приоритетному применению. Последнее возможно, например, при конкуренции уголовно-правовых норм, когда содеянное одновременно охватывается признаками двух норм уголовного закона, одна из которых полнее, детальнее описывает признаки конкретного деяния. При этом выделяются конкуренция общей и специальной нормы, когда последняя выступает своего рода специальным случаем относительно первой нормы, и конкуренция части и целого, когда под самостоятельный уголовно-правовой запрет поставлено деяние, которое может выступать компонентом другого общественно опасного деяния.
Следовательно, необходимо определить, могут ли ч. ч. 1 и 2 ст. 195 и ст. 196 УК РФ находиться в отношениях конкуренции. Сопоставительный анализ данных предписаний показывает, что деяние, описанное в ст. 196 УК РФ, является более объемным по содержанию, неправомерные действия при банкротстве могут выступать лишь его отдельными компонентами. Вместе с тем в ст. 195 УК РФ не производится детализация преступления, предусмотренного ст. 196 УК РФ, поскольку не охватывает его в полной мере. Поэтому можно сделать вывод о том, что данные предписания уголовного закона находятся в отношениях конкуренции части и целого.
В этой связи констатация идеальной совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 или 2 ст. 195 УК РФ и ст. 196 УК РФ, является невозможной. Применению в подобных ситуациях должна подлежать ст. 196 УК РФ.
Допустимым, по нашему мнению, является и вывод о возможности установления признаков реальной совокупности неправомерных действий при банкротстве и преднамеренного банкротства. Лицо может преднамеренно инициировать состояние своей неплатежеспособности, например, посредством совершения экономически необоснованных и невыгодных сделок со своим имуществом и одновременно производить сокрытие имущества, его отчуждение, а равно удовлетворять требования отдельных кредиторов.
Как свидетельствуют результаты анализа материалов судебно-следственной практики, большинство случаев совершения анализируемых преступлений не предполагают их совокупности. В превалирующем большинстве ситуаций неправомерные действия при банкротстве (ч. 1 и 2 ст. 195 УК РФ) предполагают совершение таких деяний после констатации предстоящего банкротства или же, что еще более распространено, после начала процедуры банкротства. В свою очередь, преднамеренное банкротство зачастую совершается путем ряда хозяйственных операций, не обладающих признаками сокрытия или отчуждения имущества, предусмотренными ч. 1 и 2 ст. 195 УК РФ.
Что касается соотношения неправомерных действий при банкротстве в форме противодействия деятельности арбитражного управляющего, то такое деяние не вызывает сложности при его разграничении с иными преступлениями в сфере банкротства. При наличии признаков других преступлений этой группы соответствующие нормы применяются по совокупности.
Фиктивное банкротство и неправомерные действия при банкротстве характеризуются иным соотношением. При наличии реальных признаков банкротства, которые требуются для наличия состава преступления, регламентированного ст. 195 УК РФ, исключается установление признаков фиктивного банкротства, поскольку таковое означает ложное объявление о банкротстве, когда соответствующие признаки неплатежеспособности отсутствуют.
Таким образом, соотношение преступлений в сфере банкротства зачастую имеет сложный характер. При этом деяния, предусмотренные ст. ст. 195 и 196 УК РФ, могут как квалифицироваться по совокупности данных преступлений, так и возможно применение только ст. 196 УК РФ как нормы-целого. В свою очередь, фиктивное банкротство, как правило, не подразумевает квалификации содеянного по ст. 197 УК РФ в совокупности со ст. 195 или 196 УК РФ.
Литература
1. Векленко С.В. Нормы об ответственности за банкротство: новая редакция - новые проблемы / С.В. Векленко, Е.Н. Журавлева // Уголовное право. 2006. N 5. С. 22 - 26.
2. Волженкин Б.В. Преступления в сфере экономической деятельности по уголовному праву России / Б.В. Волженкин. Санкт-Петербург: Юридический центр Пресс, 2007. 763 с.
3. Зацепин А.М. Отграничение неправомерных действий при банкротстве от смежных деяний / А.М. Зацепин // Административное и муниципальное право. 2010. N 10. С. 73 - 77.
4. Клепицкий И.А. Система хозяйственных преступлений / И.А. Клепицкий. Москва: Статут, 2005. 570 с.
5. Шишко И.В. Неправомерные действия при банкротстве (ст. 195 УК РФ) / И.В. Шишко // Законы России: опыт, анализ, практика. 2011. N 7. С. 41 - 47.
6. Яни П.С. Криминальное банкротство: банкротство преднамеренное и фиктивное // Законодательство. 2000. N 3. С. 62 - 70.
