Установление умысла на совершение преднамеренного банкротства (ст. 196 УК)
Анализируя судебную практику, автор статьи рассматривает вопросы субъективной стороны преступления, предусмотренного ст. 196 УК РФ. Им обосновывается вывод о том, что, устанавливая признаки состава преступления, суды не могут использовать презумпции, предусмотренные Законом о банкротстве. Автор рассматривает обстоятельства, на основании которых суды устанавливают умысел лица на преднамеренное банкротство, в частности заключение сделок в отсутствие экономической целесообразности и сделок с аффилированными лицами, неистребование задолженности у контрагентов.
Ключевые слова: ст. 196 УК, преднамеренное банкротство, умысел на причинение ущерба кредиторам, экономическая целесообразность, невозможность погашения требований кредиторов.
Analyzing judicial practice, the author considers the issues of mens rea of the crime provided for in Art. 196 of the Criminal Code of the Russian Federation. The article substantiates the conclusion that, when establishing the elements of a crime, courts cannot use the presumptions provided for by the bankruptcy law. The author examines the circumstances on the basis of which the courts establish a person's intent for deliberate bankruptcy are considered, in particular, the conclusion transactions in the absence of economic feasibility and transactions with affiliates, failure to collect debt from counterparties.
Key words: Art. 196 of the Criminal Code of the Russian Federation, deliberate bankruptcy, intent to cause damage to creditors, economic feasibility of the transaction, impossibility of paying off creditors' claims.
Предпринимательская деятельность предполагает возможность наступления неплатежеспособности субъекта в результате ее осуществления.
Зачастую в основе несостоятельности лежат обстоятельства, связанные с объективными рыночными факторами или с принятой предприятием стратегией ведения бизнеса, которая не принесла желаемых результатов <1>, однако в некоторых случаях она может быть вызвана и умышленными действиями, направленными на извлечение необоснованных выгод заинтересованными лицами за счет причинения вреда кредиторам. Такие действия в случае причинения крупного ущерба могут быть квалифицированы как преднамеренное банкротство (ст. 196 УК РФ).
--------------------------------
<1> Определение Верховного Суда РФ от 25 сентября 2020 г. N 310-ЭС20-6760 по делу N А14-7544/2014.
Наступление ущерба, предусмотренного диспозицией ст. 196 УК, возможно только в случае неспособности лица погасить требования кредиторов, а потому в первую очередь необходимо установить наличие причинной связи между действиями и наступившей неспособностью погашения требований кредиторов, в отсутствие которой действия не будут образовывать состава преступления <2>. Например, Верховный Суд РФ подтвердил выводы нижестоящих судов о том, что неплатежеспособность завода была создана без какого-либо участия подсудимых, а стала следствием других неблагоприятных условий, не зависящих от их воли и решений, оставив оправдательный приговор в силе <3>.
--------------------------------
<2> Апелляционное определение Калининградского областного суда от 11 сентября 2013 г. по делу N 22-1594/2013.
<3> Определение Верховного Суда РФ от 22 августа 2005 г. N 78-005-52. См. также: Кассационное определение Верховного Суда Республики Башкортостан от 26 апреля 2012 г. по делу N 22-4572/2012.
Сегодня существует вероятность того, что судебная практика может пойти по упрощенному пути доказывания причинно-следственной связи, используя презумпции, установленные Федеральным законом от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве). Так, Коломенский городской суд Московской области, осуждая С. по ст. 196 УК, процитировал в приговоре п. 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве, содержащий презумпции доведения должника до банкротства <4>.
--------------------------------
<4> Приговор Коломенского городского суда Московской области от 4 марта 2022 г. N 1-121К/2022.
Думается, что использование презумпций, предусмотренных ст. 61.11 Закона о банкротстве, для установления причинной связи между действиями лица и наступившей невозможностью полного погашения требований кредиторов в уголовных делах недопустимо. Эти нормы являются не процессуальными презумпциями наличия причинной связи, а нормами материального права <5>, фактически основаниями для наступления субсидиарной ответственности (лишь изложенными в виде презумпций) <6>. На это в том числе указывает и невозможность их применения с обратной силой в делах о привлечении к субсидиарной ответственности.
--------------------------------
<5> См.: Лотфуллин Р.К. Субсидиарная и иная ответственность контролирующих должника лиц при банкротстве. М.: Статут, 2018. С. 25 - 26.
<6> См.: Постановление Арбитражного суда Центрального округа от 27 февраля 2020 г. N Ф10-4058/2018 по делу N А35-10085/2015; Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 4 февраля 2020 г. N Ф07-17265/2019 по делу N А56-6358/2015; Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 3 февраля 2020 г. N Ф02-6657/2019 по делу N А33-27785/2016; и др.
Кроме того, ущерб кредиторам, предусмотренный ст. 196 УК, причиняется только в случае неспособности должника удовлетворить их требования, а потому умысел лица, направленный на причинение ущерба кредиторам, всегда включает в себя осознание невозможности погашения требований последних. Также верно то, что осознание невозможности погашения требований в результате совершения определенных действий означает и осознание наступления ущерба кредиторам, чьи требования не будут удовлетворены. Использование названных презумпций в уголовных делах может свести установление в деянии состава преступления к, например, установлению фактов умышленного внесения недостоверных сведений в ЕГРЮЛ (подп. 5 п. 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве) и наличия задолженности в криминообразующем размере, хотя в действительности причинная связь между действиями и непогашением требований будет отсутствовать.
Для вменения состава, предусмотренного ст. 196 УК, ущерб, причиненный в результате преступных действий, должен охватываться умыслом обвиняемого и быть желаемым последствием его действий, для чего необходимо осознание наличия обязательства у должника <7>. Например, при рассмотрении одного из дел суд указал, что задолженность по обязательным платежам, отраженная в обвинении, была выявлена в ходе налоговой проверки после признания Общества банкротом, а потому подсудимые, совершая действия, направленные на преднамеренное банкротство, не знали и не могли знать, что недоимка будет исчислена в таком размере <8>.
--------------------------------
<7> См., напр.: Определение Ростовского областного суда от 1 августа 2023 г. N 22-4322/2023.
<8> Приговор Сухинического районного суда Калужской области от 28 июля 2016 г. по делу N 1-2/2016. См. также: Приговор Вахитовского районного суда г. Казани от 10 апреля 2023 г. по делу N 1-12/2023.
Наличие умысла лица на причинение ущерба кредиторам также означает, что в случае предоставления должником обеспечения (например, залога) даже при причинении ущерба кредитору его необходимо исключить из объема обвинения <9>. Так, оставляя оправдательный приговор в силе, суд апелляционной инстанции отметил, что кредитные обязательства общества были полностью обеспечены залоговым имуществом, стоимость которого была согласована сторонами, оправданная никаких действий в отношении залогового имущества, в том числе направленных на уменьшение его стоимости, не предпринимала, а потому реализация залогового имущества на сумму ниже согласованной сторонами не может свидетельствовать о наличии в действиях оправданной умысла на причинение ущерба кредитору, поскольку она обоснованно рассчитывала на удовлетворение кредитных обязательств за счет залогового имущества <10>.
--------------------------------
<9> Аналогичным образом суды не усматривают направленности умысла на причинение вреда в том случае, если исполнение имущественных обязательств обеспечено залогом имущества должника в размере не меньшем, нежели сумма кредита. См.: Яни П. Значение надежной банковской гарантии для квалификации мошенничества // Законность. 2022. N 3. С. 21 - 26; N 4. С. 24 - 29; Долотов Р.О. Квалификация мошенничества при наличии залога или банковской гарантии // Уголовное право. 2018. N 3. С. 38 - 43.
<10> Апелляционное определение Вологодского областного суда от 22 октября 2013 г. по делу N 22-2095/2013. В другом деле суд указал, что, поскольку в залог основному кредитору Общества был представлен объект имущества такой стоимости, которая значительно превышала размер требований всех кредиторов, а не только этого кредитора, у подсудимого были основания полагать, что требования кредиторов не останутся без удовлетворения (см. приговор Шадринского районного суда Курганской области от 15 мая 2023 г. N 1-30/2023). См. также: Апелляционные определения Курганского областного суда от 20 июля 2021 г. по делу N 22-1166/2021 и от 17 ноября 2022 г. по делу N 22-1727/2022.
Таким образом, для вменения состава преступления, предусмотренного ст. 196 УК, необходимо установить, что (1) лицо осознавало наличие у него неисполненных обязательств перед кредиторами и (2) его умысел был направлен на причинение вреда кредиторам путем уклонения от исполнения обязательств перед ними, т.е. лицо действовало с прямым умыслом на наступление указанных в диспозиции последствий в целях уклонения от погашения кредиторской задолженности (в целях причинения вреда кредиторам) <11>.
--------------------------------
<11> На эту цель (в различных формулировках - например, цель сохранения имущества или цель невозможности удовлетворения требований кредиторов) обращают внимание суды. Иногда ее называют корыстной, что в этом случае представляется синонимичным с той оговоркой, что ущерб причиняется именно кредиторам. Цель уклонения от погашения задолженности - см., например, приговор Вахитовского районного суда г. Казани от 10 апреля 2023 г. по делу N 1-12/2023; приговор Шахтинского городского суда Ростовской области от 14 февраля 2023 г. по делу N 1-19/2023; Определение Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 19 июля 2022 г. N 77-3618/2022. Корыстная цель - см., например, приговор Октябрьского районного суда г. Омска от 1 февраля 2023 г. N 1-23/2023; приговор Щекинского районного суда Тульской области от 30 сентября 2019 г. N 1-157/2019; приговор Чкаловского районного суда Нижегородской области от 5 апреля 2021 г. по делу N 1-1/2021; приговор Сормовского районного суда г. Нижнего Новгорода от 22 декабря 2017 г. по делу N 1-74/2017.
Для установления вины лица в преднамеренном банкротстве и доказывания умысла суды в отдельных (редких) решениях ссылаются на п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве, предусматривающий презумпцию наличия цели причинения вреда кредиторам при наличии определенных обстоятельств <12>. Применение этой нормы недопустимо в уголовных делах по тем же причинам, по которым недопустимо применение п. 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве, указанным ранее. Тем не менее чаще всего умысел на причинение вреда кредиторам в уголовных делах доказывается через установление обстоятельств, аналогичных указанным в этой норме.
--------------------------------
<12> См.: приговор Канавинского районного суда г. Нижний Новгород от 2 марта 2017 г. по делу N 1-23/2017; приговор Коломенского городского суда Московской области от 4 марта 2022 г. N 1-121К/2022; приговор Вахитовского районного суда г. Казани от 14 марта 2014 г. по делу N 1-11/2016.
Так, согласно складывающейся судебной практике цель причинения вреда кредиторам может проявляться, в частности: в заключении сделок, не соответствующих рыночным условиям, в том числе безвозмездных; в заключении сделок, приводящих к невозможности осуществления основной деятельности организации; в заключении невыгодных сделок с аффилированными лицами; в переводе имущества общества на подконтрольные организации; в неистребовании задолженности от контрагентов; в обращении в суд с заявлением о банкротстве; в иных постпреступных действиях.
При заключении сделок на условиях, не соответствующих рыночным отношениям, как правило, речь идет о продаже имущества по цене, которая заведомо не соответствует рыночной либо о его безвозмездном отчуждении или передаче в пользование <13>. Несмотря на то что этот признак является важным, сам по себе он не может свидетельствовать о наличии у лица умысла на совершение преднамеренного банкротства.
--------------------------------
<13> Например, о преднамеренном занижении директором Общества стоимости объектов недвижимости свидетельствует заключение договора о продаже недвижимости по цене в несколько раз ниже рыночной - см. Определение Первого кассационного суда общей юрисдикции от 7 октября 2021 г. N 77-3672/2021.
Во-первых, рыночная стоимость устанавливается экспертным путем, однако единой методики проведения оценочной экспертизы нет, и это зачастую приводит к разным выводам экспертов, что иллюстрирует следующее дело.
Ф. в счет погашения долга стоимостью 1 648 тыс. руб. произвел отчуждение земельных участков, основываясь на сведениях о стоимости земель сельхозназначения и покупательской способности на момент отчуждения активов. В рамках уголовного дела была проведена экспертиза, установившая, что общая рыночная стоимость участков составляет свыше 6 млн руб. Суд кассационной инстанции отменил обвинительный приговор в отношении Ф., указав: "Судом с точки зрения наличия у осужденного умысла на совершение преступления оставлено без внимания то, что стоимость указанных земельных участков в размере 1 693 000 рублей была установлена не Ф., а Арбитражным судом Волгоградской области", в связи с чем "наличие у осужденного умысла на отчуждение земельных участков... по заниженной стоимости вызывает сомнения" <14>. То есть суд, не подвергая сомнению выводы экспертизы по уголовному делу, указал на отсутствие доказательств умысла лица на причинение ущерба (но не самого ущерба), поскольку эксперты разошлись в оценке рыночной стоимости имущества. С этим следует согласиться, поскольку рыночная стоимость не всегда может быть однозначно установлена. Более того, невозможно требовать от любого лица наличия экспертных знаний, которые позволят ему точно оценить активы. Поэтому само по себе отчуждение имущества по цене, отличающейся от установленной экспертами рыночной стоимости, не может свидетельствовать о наличии умысла на причинение ущерба. В связи с этим суды могут ориентироваться также на балансовую стоимость активов на момент их отчуждения для установления факта занижения цены <15>, которая достоверно известна руководителю юридического лица <16>.
--------------------------------
<14> Кассационное определение Четвертого кассационного суда общей юрисдикции от 11 октября 2022 г. N 77-4079/2022.
<15> См.: приговор Кстовского городского суда Нижегородской области от 13 мая 2015 г. по делу N 1-2/2015; приговор Ленинского районного суда г. Оренбурга от 1 сентября 2021 г. по делу N 1-280/2021; Апелляционное определение Ставропольского краевого суда от 19 апреля 2023 г. по делу N 22-1426/2023.
<16> Также следует отметить, что заблаговременное получение отчета независимых оценщиков относительно стоимости отчуждаемых активов не всегда означает отсутствие состава в действиях лица. Например, по одному из дел суд установил, что такой отчет был использован исключительно для придания видимости правомерности действиям и формального соблюдения требований закона, при этом лицо осознавало, что установленная отчетом стоимость имущества не соответствует рыночной (в частности, суд отметил "явное занижение цены даже относительно балансовой стоимости" - см. Апелляционное определение Ставропольского краевого суда от 19 апреля 2023 г. по делу N 22-1426/2023).
Во-вторых, продажа имущества по заниженной цене может быть не направлена на причинение ущерба кредиторам; например, для того, чтобы рассчитаться по долгам, не впасть в просрочку и преодолеть кризисное положение, должнику в срочном порядке приходится продавать определенные активы, и для ускорения процесса продажи цена на активы снижается. Даже реализация товара ниже его себестоимости не всегда выходит за пределы предпринимательского риска и может иметь под собой разумную деловую цель, если обусловлена объективными рыночными факторами <17>. Таким образом, сам по себе факт отчуждения имущества по цене ниже рыночной, балансовой или его себестоимости не является достаточным для вывода об умысле лица на совершение преступления.
--------------------------------
<17> Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 30 мая 2022 г. N Ф01-1979/2022 по делу N А31-703/2019. См. также: Определение Верховного Суда РФ от 7 октября 2021 г. N 305-ЭС18-13210(2) по делу N А40-252160/2015, в котором Верховный Суд РФ подчеркнул, что "сама по себе убыточность заключенной контролирующим лицом сделки не может служить безусловным подтверждением наличия основания для привлечения к субсидиарной ответственности" (то есть при ее заключении может отсутствовать причинная связь и/или вина в невозможности погашения требований кредиторов), и подтвердил возможность привлекаемого к ответственности лица ссылаться на правило о защите делового решения.
В некоторых случаях должник отчуждает или передает в пользование имущество вовсе без получения встречного предоставления. Поскольку чаще всего это происходит по возмездным договорам, по которым фактически не предоставляется встречное предоставление, для вменения ст. 196 УК необходимо установление того, что подсудимый осознавал: фактически заключаемые им сделки исполняться не будут, имеют мнимый характер и направлены на безвозмездное отчуждение или использование имущества должника в ущерб кредиторам <18>.
--------------------------------
<18> Приговор Московского районного суда г. Казани от 23 декабря 2021 г. по делу N 1-20/2021; см. также: Апелляционное определение Свердловского областного суда от 25 августа 2023 г. по делу N 22-5871/2023; приговор Каневского районного суда Краснодарского края от 14 декабря 2020 г. по делу N 1-77/2020; Апелляционное определение Владимирского областного суда от 26 октября 2020 г. по делу N 22-1985/2020; Апелляционное определение Саратовского областного суда от 17 января 2017 г. по делу N 22-4358/2016; Определение Первого кассационного суда общей юрисдикции от 23 марта 2022 г. N 77-1439/2022; приговор Первомайского районного суда г. Кирова от 27 июня 2022 г. по делу N 1-165/2022; приговор Гуковского городского суда Ростовской области от 13 декабря 2022 г. по делу N 1-303/2022.
Суды обращают особое внимание на то, приводят ли действия лица к невозможности осуществления деятельности должника. Так, суд в обоснование наличия у подсудимого умысла указал: тот понимал, что отчуждаемое имущество использовалось обществом при изготовлении и продаже асфальта, т.е. в случае их отчуждения Общество не могло продолжать свою производственную деятельность <19>. Факт того, что в результате действий по отчуждению имущества должник утрачивает возможность продолжения основной деятельности, признается одним из доказательств наличия умысла, однако необходимо отметить, что в некоторых случаях (например, когда бизнес является убыточным и задолженность в результате продолжения деятельности только растет) эти операции могут быть экономически целесообразны и направлены на минимизацию ущерба кредиторам - в этом случае нельзя говорить об умысле на причинение вреда и, как следствие, о совершении лицом преднамеренного банкротства.
--------------------------------
<19> Приговор Первомайского районного суда г. Кирова от 27 июня 2022 г. по делу N 1-165/2022. См. также: Определение Первого кассационного суда общей юрисдикции от 21 апреля 2022 г. N 77-1952/2022; приговор Рузского районного суда Московской области от 19 ноября 2018 г. N 1-169/2018; приговор Чкаловского районного суда Нижегородской области от 5 апреля 2021 г. по делу N 1-1/2021; приговор Гуковского городского суда Ростовской области от 13 декабря 2022 г. по делу N 1-303/2022.
Несмотря на то что сама по себе аффилированность сторон сделки не свидетельствует о наличии преступного умысла и даже о наличии в действиях лица злоупотребления правом <20>, это обстоятельство является одним из ключевых при установлении умысла на преднамеренное банкротство. Так, отвергая доводы об отсутствии у осужденной умысла на преднамеренное банкротство, суд указал, что о его наличии свидетельствуют ее действия, направленные на отчуждение имущества близким родственникам, в том числе по договорам дарения <21>. В некоторых случаях дополнительным обстоятельством, указывающим на умысел лица, является установление того, что должник после осуществления сделок по отчуждению имущества с аффилированными лицами фактически продолжал им владеть, пользоваться и распоряжаться <22>.
--------------------------------
<20> Постановление Арбитражного суда Московского округа от 8 декабря 2023 г. N Ф05-28743/2023 по делу N А41-63287/2021.
<21> Определение Первого кассационного суда общей юрисдикции от 23 марта 2022 г. N 77-1439/2022. См. также: Приговор Волжского городского суда Волгоградской области от 26 ноября 2021 г. по делу N 1-445/2021; приговор Ленинского районного суда г. Оренбурга от 1 сентября 2021 г. по делу N 1-280/2021; приговор Калининского районного суда г. Чебоксары от 23 июня 2021 г. N 117/2021.
<22> См.: Апелляционное определение Омского областного суда от 28 января 2021 г. по делу N 22-29/2021; приговор Ленинского районного суда г. Нижний Тагил от 30 июня 2021 г. по делу N 1-121/2021.
Перевод бизнеса на другую организацию - один из явных показателей наличия умысла на преднамеренное банкротство. Так, Шестой кассационный суд общей юрисдикции в обоснование умысла подсудимого на преднамеренное банкротство указал, что тот в отсутствие экономической целесообразности перевел на подконтрольные ему организации имущество должника АО "С"; вновь созданные ООО "К" и ИП "А" осуществляли производственную деятельность и реализацию готовой продукции под руководством подсудимого, с использованием производственных ресурсов и мощностей АО "С", и доходы от производственной деятельности стали поступать вместо АО "С" в ООО "К" и ИП "А", что создало препятствия для удовлетворения требований кредиторов и привело к банкротству предприятия <23>. Тем не менее необходимо учитывать, что продажа активов подконтрольным структурам (в том числе вновь созданным) по рыночной цене и фактическое получение от покупателей оплаты не может образовывать состав преступления ввиду отсутствия ущерба кредиторам и умысла на его причинение.
--------------------------------
<23> Определение Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 19 июля 2022 г. N 77-3618/2022. См. также: приговор Вахитовского районного суда г. Казани от 10 апреля 2023 г. по делу N 1-12/2023; приговор Сыктывкарского городского суда Республики Коми от 20 августа 2021 г. N 1-522/2021; Апелляционное определение Омского областного суда от 12 апреля 2023 г. по делу N 22-1107/2023; Апелляционное определение Верховного суда Республики Татарстан от 11 марта 2022 г. по делу N 22-1049/2022.
В качестве обстоятельства, свидетельствующего об умысле лица на преднамеренное банкротство, иногда указывается неистребование дебиторской задолженности (при наличии возможности). Например, суд, устанавливая вину подсудимого, указал, что Ф., являясь директором Общества, заведомо зная, что контрагент не исполняет условия договора поставки, не предпринимал действий по взысканию задолженности, что привело к невозможности удовлетворения Обществом требований кредиторов <24>. При этом суды, отвергая доводы о том, что дебиторская задолженность Общества сохраняется и позволяет удовлетворить требования кредиторов, указывают, что в этом случае ответственность по обязательствам перед контрагентами Общества возлагается на должников последнего <25>.
--------------------------------
<24> Приговор Азовского городского суда Ростовской области от 19 сентября 2022 г. по делу N 1-221/2022. См. также: приговор Щекинского районного суда Тульской области от 30 сентября 2019 г. N 1-157/2019.
<25> Приговор Первомайского районного суда г. Кирова от 27 июня 2022 г. по делу N 1-165/2022.
Представляется, что неистребование дебиторской задолженности может свидетельствовать о наличии умысла на преднамеренное банкротство только в случае, когда в результате такого бездействия утрачивается возможность ее истребования (истекает срок исковой давности, должник ликвидируется и др.), тем самым фактически осознанно прощается имеющийся перед организацией долг. Однако необходимо учитывать и экономическую целесообразность истребования задолженности - в некоторых случаях расходы на процесс по истребованию задолженности могут превысить сумму, которую возможно взыскать у неплатежеспособного должника. Кроме того, неполучение неистребованной задолженности заведомо для виновного должно создавать невозможность расчета с кредиторами в соответствующем размере.
При установлении умысла на преднамеренное банкротство суды также обращают внимание на то, чьи действия повлекли обращение в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом. Например, осуждая М.А. за преднамеренное банкротство, суд указал, что об умысле подсудимого свидетельствует погашение им долга перед одними кредиторами при непогашении долга перед аффилированным ООО, обратившимся с заявлением о банкротстве, "то есть действия М.А. по инициированию процедуры банкротства через аффилированное лицо носили умышленный характер" <26>.
--------------------------------
<26> Приговор Фрунзенского районного суда г. Владимира от 25 января 2021 г. по делу N 1-1/2021. На совершение действий по обращению в суд с заявлением о признании должника банкротом как на обстоятельства, описывающие совершение преступления, указывается и в других решениях - см., например, Апелляционное определение Московского городского суда от 22 ноября 2022 г. по делу N 10-23394/2022.
Наконец, о наличии умысла, по мнению судов, могут свидетельствовать иные постпреступные действия лица. Например, об умысле Д. на совершение преступления, как указано судом, свидетельствует в том числе ее поведение во время проведения процедуры банкротства: создание препятствий для работы внешнего управляющего, несовершение каких-либо мер для восстановления платежеспособности предприятия и сохранения его деятельности <27>. При рассмотрении дела суд также указал на неисполнение обязанностей по предоставлению необходимых документов и сведений, что препятствовало оспариванию заключенных им сделок <28>.
--------------------------------
<27> Определение Первого кассационного суда общей юрисдикции от 23 марта 2022 г. N 77-1439/2022.
<28> Приговор Волгодонского районного суда Ростовской области от 25 марта 2021 г. N 1-17/2021.