Дополнения от 09.07.2024 к практике в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ)
Постановление ЕСПЧ от 27 мая 2021 года по делу "J.L. против Италии" (жалоба N 5671/16).
В 2016 году заявительнице была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Италии.
По делу обжалуется "повторная виктимизация" жертвы преступления сексуального характера вследствие комментариев в резолютивной части судебного решения, которые содержали обвиняющие и осуждающие комментарии и сексистские стереотипы. По делу было допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
Семь мужчин было обвинены в преступлении сексуального характера в составе группы в отношении заявительницы. Заявительница утверждала, что способ рассмотрения уголовного дела, которое завершилось оправданием обвиняемых, привел к нарушению ее прав и интересов, гарантированных статьей 8 Конвенции.
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. Законодательство Италии содержало нормы о защите прав жертв сексуального насилия.
Что касается эффективности расследования, принимая во внимание производство по делу в целом, власти Италии не были пассивны и проявили требуемые усердие и быстроту действий при оценке всех обстоятельств дела. Действительно, заявительница обжаловала только условия ее допросов в ходе рассмотрения уголовного дела и доводы, на которых суды Италии основывали свои решения по делу.
(a) Допросы заявительницы. Органам судебной власти Италии были предоставлены две противоречащие версии событий. Доступные властям прямые доказательства включали в себя в основном показания заявительницы как свидетельницы стороны обвинения, которые содержали противоречивые данные при их сравнении с результатами гинекологического осмотра и выводами многочисленных экспертных заключений, представленных следователями.
При таких обстоятельствах интересы справедливого судебного разбирательства требовали, чтобы стороне защиты была предоставлена возможность подвергнуть заявительницу перекрестному допросу, учитывая, что она не являлась несовершеннолетней и не находилась в особо уязвимом положении, которое требовало бы от властей принятия дополнительных мер защиты. Наличие двух несовпадающих версий, несомненно, требовало контекстной оценки достоверности показаний и проверки сопутствующих обстоятельств (см. Постановление Европейского Суда по делу "M.C. против Болгарии" (M.C. v. Bulgaria) (См.: Постановление Европейского Суда по делу "M.C. против Болгарии" (M.C. v. Bulgaria) от 4 декабря 2003 г., жалоба N 39272/98.)).
Однако при выборе способа допроса предполагаемой жертвы сексуального насилия следовало придерживаться справедливого баланса между защитой личной неприкосновенности и достоинством жертвы и правом обвиняемых на защиту. Перекрестный допрос заявительницы не должен был использоваться как способ оскорбить или унизить ее (см. Постановление Европейского Суда по делу "Y. против Словении" (Y. v. Slovenia) (См.: Постановление Европейского Суда по делу "Y. против Словении" (Y. v. Slovenia) от 28 мая 2015 г., жалоба N 41107/10 // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 5.)).
Прежде всего ни на одном из этапов рассмотрения уголовного дела не было проведено очной ставки между заявительницей и предполагаемыми преступниками.
Протоколы допросов заявительницы на этапе предварительного расследования не свидетельствовали о неуважительном или унижающем обращении со стороны следственных органов или о действиях, совершенных с целью побудить заявительницу отказаться от дальнейшего рассмотрения дела или вести расследование в другом направлении. Задаваемые заявительнице вопросы имели отношение к делу и были предназначены для восстановления последовательности событий с учетом доводов и мнения заявительницы, а также для составления подробных материалов уголовного дела для передачи его в суд. Несмотря на то, что процедура слушаний, проведенных в ходе расследования, несомненно, была болезненной для заявительницы, принимая во внимание обстоятельства дела, нельзя считать, что она причинила заявительнице неоправданную травму или являлась бы необоснованным вмешательством в ее интимную и частную жизнь.
Что касается судебного разбирательства, заявительницу допрашивали в ходе двух судебных заседаний. Поскольку заявительница не являлась несовершеннолетней и не просила о проведении судебного заседания в закрытом режиме, слушания по делу были публичными. В то же время председатель состава суда первой инстанции принял решение о запрете присутствующим в зале суда журналистам осуществлять видеосъемку с целью защиты приватности заявительницы. Кроме того, председатель состава суда вмешивался несколько раз в ходе перекрестного допроса заявительницы, прерывая адвокатов стороны защиты, когда они задавали заявительнице выходящие за рамки или затрагивающие очень личные для заявительницы вопросы или когда они поднимали вопросы, не относившиеся к обстоятельствам дела. Он также объявил перерыв в судебном заседании, чтобы заявительница могла успокоиться.
Разбирательство по уголовному делу в целом, несомненно, являлось крайне тяжелым периодом для заявительницы, особенно в связи с тем, что ей пришлось повторять свои показания неоднократно на протяжении более чем двух лет, чтобы отвечать на вопросы, задаваемые последовательно следователями, сотрудниками прокуратуры и восемью адвокатами стороны защиты. Более того, адвокаты стороны защиты, когда пытались поставить под сомнение показания заявительницы, не задумываясь, задавали ей вопросы личного характера, а также о ее семье, сексуальной ориентации и ее предпочтениях в половой жизни. Эти вопросы не относились к обстоятельствам дела, что прямо противоречило не только принципам международного права о защите прав жертв сексуального насилия, но и нормам уголовного права Италии.
Вместе с тем с учетом действий прокуроров и председателя состава суда первой инстанции, таких как принятые председателем меры для защиты приватности заявительницы с целью помешать адвокатам стороны защиты опорочить или без необходимости расстроить заявительницу во время перекрестного допроса, отвечавшие за рассмотрение дела внутригосударственные органы власти нельзя считать ответственными за особо тяжелый опыт, испытанный заявительницей, и власти приняли меры по обеспечению того, чтобы личная неприкосновенность заявительницы была надлежащим образом защищена в ходе судебного разбирательства.
(b) Содержание судебных решений. Что касается мотивировки судебных решений, задачей Европейского Суда является не заменить собой власти соответствующего государства или принять решение о виновности предполагаемых преступников, а определить, привели ли рассуждения и доводы судов Италии к вмешательству в право заявительницы на уважение ее частной жизни и на ее личную неприкосновенность и имело ли место нарушение предусмотренных статьей 8 Конвенции позитивных обязательств.
Несколько высказываний из решения суда второй инстанции нарушили права заявительницы, гарантированные статьей 8 Конвенции. В частности, Европейский Суд счел, что ссылки на красное нижнее белье, "продемонстрированное" заявительницей в ходе вечера, являлись не относящимися к делу, как и намеки на ее бисексуальность, на предыдущие отношения и случайные половые связи до момента рассматриваемых событий. Он также признал неуместными рассуждения о "двойственном отношении заявительницы к сексу". Европейский Суд также отметил, что оценка решения заявительницы подать жалобу на события, которые суд второй инстанции посчитал результатом желания "отречься" и "отказаться" от "момента хрупкости и слабости, открытого для критики", заслуживала сожаления и не относилась к делу, как и ссылка на "нестандартную жизнь" заявительницы.
Доводы и рассуждения суда второй инстанции не имели отношения к оценке достоверности слов заявительницы, что можно было сделать только в свете многочисленных объективных выводов в рамках установленной процедуры, и не являлись решающими для разрешения дела по существу.
Вопрос о достоверности показаний заявительницы являлся особенно важным, и ссылка на предыдущие отношения заявительницы с тем или иным подсудимым или на аспекты ее поведения в рассматриваемый вечер могла бы быть обоснованной. Однако семейное положение заявительницы, ее связи с третьими лицами, ее сексуальная ориентация или выбор одежды, а также ее артистические и культурные предпочтения не имели отношения к оценке достоверности ее слов и к уголовной ответственности подсудимых. Таким образом, нельзя считать, что указанные посягательства на личную жизнь заявительницы и на ее образ жизни были оправданы необходимостью гарантировать права подсудимых на защиту.
Позитивные обязательства защищать предполагаемых жертв преступлений сексуального характера также возлагали обязанность защищать их образ, достоинство и частную жизнь, включая также неразглашение их персональных данных и информацию, не относящуюся к делу. Эту обязанность тем более было необходимо соблюдать в ходе судебных разбирательств, и она следовала как из положений внутригосударственного законодательства, так и из различных международно-правовых документов. Следовательно, право судей свободно высказываться в своих решениях, которое являлось проявлением свободы усмотрения суда и принципа независимости судей, было ограничено обязанностью защищать образ и частную жизнь выступающих в суде лиц от любого необоснованного вмешательства.
Кроме того, Комитет Организации Объединенных Наций по ликвидации дискриминации в отношении женщин и Группа экспертов по борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием (GREVIO) отметили наличие сложившихся стереотипов относительно роли женщин и сопротивление общества Италии относительно равноправия женщин. Обе указанные структуры одинаково отметили в Италии низкий уровень привлечения к уголовной ответственности и обвинительных приговоров в этой области, что являлось как результатом отсутствия уверенности жертв преступлений в системе уголовной юстиции, так и причиной небольшого количества сообщений о подобных преступлениях в Италии. Использованные в деле заявительницы судом второй инстанции выражения и доводы свидетельствовали о существовавшей в обществе Италии предвзятости в отношении роли женщины и, вероятно, являлись препятствием для обеспечения жертвам преступлений сексуального характера эффективной защиты их прав, несмотря на наличие надлежащей правовой основы.
Уголовное производство и наказание играли ключевую роль в институциональном ответе на преступления на сексуальной почве и в борьбе с неравенством полов. В связи с этим было особенно важно, чтобы судебные органы не воспроизводили сексистские стереотипы в своих решениях, преуменьшая насилие на сексуальной почве и подвергая женщин повторной виктимизации посредством обвиняющих и осуждающих комментариев, которые могли подорвать доверие жертв к судебной системе.
В итоге, признавая, что в настоящем деле власти Италии пытались обеспечить, чтобы расследование и судебное разбирательство были проведены таким способом, который соответствовал бы позитивным обязательствам властей согласно статье 8 Конвенции, предусмотренные этой же статьей Конвенции права и интересы заявительницы не были защищены надлежащим образом, учитывая содержание решения суда второй инстанции. Следовательно, власти Италии не защитили заявительницу от повторной виктимизации в ходе судебного разбирательства в целом, особенно ввиду публичного характера судебного процесса.
С учетом вышеизложенного Европейский Суд отклонил возражение властей Италии относительно отсутствия у заявительницы статуса жертвы.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято шестью голосами "за" при одном - "против").
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявительнице 12 000 евро в качестве компенсации морального вреда, требование о компенсации материального ущерба было отклонено.
Источник публикации: https://espchhelp.ru/blog/4824-j-l-dzhey-el-protiv-italii .
The ECHR ruling of May 27, 2021 in the case "J.L. v. Italy" (complaint No. 5671/16).
In 2016, the applicant was assisted in preparing the complaint. Subsequently, the complaint was communicated to Italy.
The case is being appealed against the "repeated victimization" of a victim of a sexual crime as a result of comments in the operative part of the court decision that contained accusing and condemning comments and sexist stereotypes. The case involved a violation of the requirements of article 8 of the Convention.
THE CIRCUMSTANCES OF THE CASE
Seven men were charged with a sexual offence as part of a group against the applicant. The applicant claimed that the way the criminal case was handled, which resulted in the acquittal of the accused, led to a violation of her rights and interests guaranteed by article 8 of the Convention.
LEGAL ISSUES
Regarding compliance with article 8 of the Convention. Italian legislation contained norms on the protection of the rights of victims of sexual violence.
With regard to the effectiveness of the investigation, taking into account the proceedings in the case as a whole, the Italian authorities were not passive and showed the required diligence and speed of action in assessing all the circumstances of the case. Indeed, the applicant appealed only against the conditions of her interrogations during the consideration of the criminal case and the arguments on which the Italian courts based their decisions in the case.
(a) The applicant's interrogations. Two conflicting versions of events were provided to the Italian judicial authorities. The direct evidence available to the authorities mainly included the applicant's testimony as a witness for the prosecution, which contained contradictory data when compared with the results of a gynecological examination and the conclusions of numerous expert opinions submitted by the investigators.
In such circumstances, the interests of a fair trial required that the defence be given the opportunity to cross-examine the applicant, given that she was not a minor and was not in a particularly vulnerable position that would require the authorities to take additional protective measures. The existence of two conflicting versions undoubtedly required a contextual assessment of the reliability of the testimony and verification of the accompanying circumstances (see the Ruling of the European Court in the case "M.C. v. Bulgaria" (M.C. v. Bulgaria) (See: The Judgment of the European Court in the case "M.C. v. Bulgaria" (M.C. v. Bulgaria) of December 4, 2003, complaint No. 39272/98.)).
However, when choosing the method of interrogation of an alleged victim of sexual violence, it was necessary to maintain a fair balance between protecting the personal integrity and dignity of the victim and the right of the accused to a defense. The applicant's cross-examination should not have been used as a way to insult or humiliate her (see the Judgment of the European Court in the case "Y. v. Slovenia" (Y. v. Slovenia) (See: Judgment of the European Court of Justice in the case "Y. v. Slovenia" (Y. v. Slovenia) dated May 28, 2015, complaint No. 41107/10 // Bulletin of the European Court of Human Rights. 2016. N 5.)).
First of all, there was no confrontation between the applicant and the alleged perpetrators at any stage of the consideration of the criminal case.
The protocols of the applicant's interrogations at the stage of the preliminary investigation did not indicate disrespectful or humiliating treatment by the investigating authorities or actions taken to encourage the applicant to abandon further consideration of the case or to conduct an investigation in another direction. The questions asked to the applicant were relevant to the case and were intended to restore the sequence of events, taking into account the arguments and opinions of the applicant, as well as to compile detailed materials of the criminal case for transfer to the court. Despite the fact that the procedure of the hearings conducted during the investigation was undoubtedly painful for the applicant, taking into account the circumstances of the case, it cannot be considered that it caused the applicant unjustified injury or would constitute unjustified interference with her intimate and private life.
As for the trial, the applicant was questioned during two court sessions. Since the applicant was not a minor and had not requested a closed court hearing, the hearings in the case were public. At the same time, the chairman of the court of first instance decided to ban journalists present in the courtroom from videotaping in order to protect the applicant's privacy. In addition, the President of the court intervened several times during the applicant's cross-examination, interrupting the defense lawyers when they asked the applicant questions that went beyond or touched on very personal issues for the applicant or when they raised issues that were not relevant to the circumstances of the case. He also adjourned the court session so that the applicant could calm down.
The criminal proceedings as a whole were undoubtedly an extremely difficult period for the applicant, especially since she had to repeat her testimony repeatedly for more than two years in order to answer questions consistently asked by investigators, prosecutors and eight defense lawyers. Moreover, when the defense lawyers tried to question the applicant's testimony, they did not hesitate to ask her personal questions, as well as about her family, sexual orientation and her sexual preferences. These questions did not relate to the circumstances of the case, which directly contradicted not only the principles of international law on the protection of the rights of victims of sexual violence, but also the norms of Italian criminal law.
However, taking into account the actions of the prosecutors and the chairman of the composition of the court of first instance, such as the measures taken by the chairman to protect the applicant's privacy in order to prevent the defense lawyers from defaming or unnecessarily upsetting the applicant during cross-examination, the domestic authorities responsible for the case cannot be considered responsible for the particularly difficult experience experienced by the applicant, and the authorities Measures have been taken to ensure that the applicant's personal integrity is adequately protected during the trial.
(b) The content of court decisions. As for the reasoning behind the judgments, the task of the European Court is not to replace the authorities of the State concerned or to decide on the guilt of the alleged perpetrators, but to determine whether the reasoning and arguments of the Italian courts led to interference with the applicant's right to respect for her private life and her personal integrity and whether there was a violation of the positive obligations provided for in article 8 of the Convention.
Several statements from the decision of the second instance court violated the applicant's rights guaranteed by article 8 of the Convention. In particular, the European Court considered that references to the red underwear "demonstrated" by the applicant during the evening were irrelevant, as were hints about her bisexuality, previous relationships and casual sexual relations prior to the events in question. He also found inappropriate arguments about the applicant's "ambivalent attitude to sex." The European Court also noted that the assessment of the applicant's decision to file a complaint against events that the court of second instance considered to be the result of a desire to "renounce" and "abandon" a "moment of fragility and weakness open to criticism" was regrettable and irrelevant, as was the reference to the applicant's "non-standard life".
The arguments and reasoning of the court of second instance were not relevant to assessing the credibility of the applicant's words, which could only be done in the light of numerous objective conclusions within the established procedure, and were not decisive for resolving the case on the merits.
The question of the credibility of the applicant's testimony was particularly important, and a reference to the applicant's previous relationship with one or another defendant or to aspects of her behavior on the evening in question could be justified. However, the applicant's marital status, her connections with third parties, her sexual orientation or choice of clothing, as well as her artistic and cultural preferences were not relevant to the assessment of the reliability of her words and to the criminal responsibility of the defendants. Thus, it cannot be considered that these attacks on the applicant's personal life and on her lifestyle were justified by the need to guarantee the defendants' rights to protection.
Positive obligations to protect alleged victims of sexual crimes also imposed a duty to protect their image, dignity and privacy, including the non-disclosure of their personal data and non-relevant information. This obligation was all the more necessary to comply with during court proceedings, and it followed both from the provisions of domestic legislation and from various international legal instruments. Consequently, the right of judges to speak freely in their decisions, which was a manifestation of the court's discretion and the principle of judicial independence, was limited by the obligation to protect the image and privacy of persons appearing in court from any unjustified interference.
In addition, the United Nations Committee on the Elimination of Discrimination against Women and the Group of Experts on Combating Violence against Women and Domestic Violence (GREVIO) noted the existence of stereotypes regarding the role of women and the resistance of Italian society regarding women's equality. Both of these structures equally noted the low level of criminal prosecution and convictions in Italy in this area, which was both a result of the lack of confidence of victims of crimes in the criminal justice system and the reason for the small number of reports of such crimes in Italy. The expressions and arguments used in the applicant's case by the court of second instance testified to the bias in Italian society regarding the role of women and probably constituted an obstacle to ensuring effective protection of their rights to victims of sexual crimes, despite the existence of an appropriate legal framework.
Criminal proceedings and punishment have played a key role in the institutional response to sexual crimes and in combating gender inequality. In this regard, it was especially important that the judiciary did not reproduce sexist stereotypes in its decisions, downplaying sexual violence and subjecting women to repeated victimization through accusing and condemning comments that could undermine victims' trust in the judicial system.
As a result, while acknowledging that in the present case the Italian authorities tried to ensure that the investigation and trial were conducted in a manner consistent with the positive obligations of the authorities under article 8 of the Convention, the applicant's rights and interests provided for in the same article of the Convention were not adequately protected, taking into account the content of the decision of the court of second instance. Consequently, the Italian authorities did not protect the applicant from repeated victimization during the trial as a whole, especially in view of the public nature of the trial.
In view of the above, the European Court rejected the objection of the Italian authorities regarding the applicant's lack of victim status.
RESOLUTION
The case involved a violation of the requirements of article 8 of the Convention (adopted by six votes in favor with one against).
COMPENSATION
In the application of article 41 of the Convention. The European Court awarded the applicant 12,000 euros in compensation for non-pecuniary damage, the claim for compensation for material damage was rejected.
Source of the publication: https://espchhelp.ru/blog/4825-jl-vs-italy .
Risoluzione CEDU del 27 maggio 2021 nel caso "J. L. C.Italia" (denuncia N. 5671/16).
Nel 2016, la ricorrente è stata assistita nella preparazione della denuncia. La denuncia è stata successivamente comunicata All'Italia.
Il caso fa appello alla" vittimizzazione ripetuta " della vittima di un crimine di natura sessuale a causa di commenti nella parte risolutiva della sentenza, che contenevano commenti accusatori e condannanti e stereotipi sessisti. Nel caso è stata commessa una violazione dei requisiti dell'articolo 8 della Convenzione.
CIRCOSTANZE DEL CASO
Sette uomini sono stati accusati di un reato sessuale come parte di un gruppo contro la Denunciante. La ricorrente ha affermato che il modo in cui il procedimento penale si è concluso con l'assoluzione degli imputati ha portato alla violazione dei Suoi diritti e Interessi garantiti dall'articolo 8 della Convenzione.
QUESTIONE DI DIRITTO
Rispetto dell'articolo 8 della Convenzione. La legislazione italiana conteneva Norme sulla protezione dei diritti delle vittime di abusi sessuali.
Per quanto riguarda l'efficacia dell'indagine, tenendo conto del procedimento nel suo insieme, le autorità italiane non sono state passive e hanno mostrato la diligenza e la rapidità di azione richieste nella valutazione di tutte le circostanze del caso. In effetti, la ricorrente ha impugnato solo le condizioni dei suoi interrogatori nel corso del procedimento penale e le argomentazioni su cui i tribunali italiani hanno basato le loro decisioni sul caso.
(a) interrogatori della ricorrente. Alle autorità giudiziarie italiane sono state concesse due versioni contraddittorie degli eventi. Le prove dirette disponibili per le autorità includevano principalmente la testimonianza della ricorrente come testimone della parte dell'accusa, che conteneva dati contraddittori quando confrontati con i risultati di un esame ginecologico e le conclusioni di numerosi pareri di esperti presentati dagli investigatori.
In tali circostanze, gli interessi di un processo equo richiedevano che alla parte della difesa fosse data la possibilità di sottoporre la ricorrente a controinterrogatorio, dato che non era minorenne e non si trovava in una posizione particolarmente vulnerabile che avrebbe richiesto alle autorità di adottare ulteriori misure di difesa. La presenza di due versioni non corrispondenti richiedeva senza dubbio una valutazione contestuale della validità della testimonianza e una verifica delle circostanze concomitanti (vedere la sentenza della Corte di Giustizia Europea in M. C. V. Bulgaria (M. C. V. Bulgaria) (vedi: sentenza della Corte di Giustizia Europea in "M. C. V. Bulgaria" (M. C. V. Bulgaria) del 4 dicembre 2003, denuncia N.39272/98.)).
Tuttavia, nella scelta del metodo di interrogatorio della presunta vittima di violenza sessuale, è stato necessario mantenere un giusto equilibrio tra la protezione dell'integrità personale e la dignità della vittima e il diritto alla difesa degli imputati. Il controinterrogatorio della ricorrente non doveva essere usato come mezzo per offenderla o umiliarla (vedi sentenza della Corte di Giustizia Europea in Y. V. Slovenia (vedi: sentenza della Corte di Giustizia Europea in Y. V. Slovenia) del 28 maggio 2015, denuncia N 41107/10 // Bollettino della Corte europea dei diritti dell'uomo. 2016. N 5.)).
Prima di tutto, in nessuna delle fasi del procedimento penale non è stata effettuata una scommessa faccia a faccia tra il richiedente e i presunti autori.
I verbali degli interrogatori della ricorrente durante la fase di indagine preliminare non hanno mostrato alcun trattamento irrispettoso o umiliante da parte delle autorità investigative o atti compiuti per indurre la ricorrente a rifiutare ulteriori procedimenti o condurre indagini in un'altra direzione. Le domande poste alla ricorrente erano rilevanti per il caso e avevano lo scopo di ripristinare la sequenza degli eventi, tenendo conto degli argomenti e delle opinioni della ricorrente, nonché di redigere materiali dettagliati del procedimento penale da sottoporre al tribunale. Nonostante il fatto che la procedura delle udienze condotte durante l'indagine sia stata senza dubbio dolorosa per la ricorrente, tenendo conto delle circostanze del caso, non si può considerare che abbia causato alla ricorrente lesioni ingiustificate o che sarebbe stata un'interferenza ingiustificata nella sua vita intima e privata.
Per quanto riguarda il processo, la ricorrente è stata interrogata durante due procedimenti giudiziari. Poiché la ricorrente non era minorenne e non aveva chiesto un'udienza a porte chiuse, le udienze erano pubbliche. Allo stesso tempo, il presidente del Tribunale di primo grado ha deciso di vietare ai giornalisti presenti in aula di effettuare riprese video al fine di proteggere la privacy del richiedente. Inoltre, il presidente del tribunale è intervenuto più volte durante il controinterrogatorio della ricorrente, interrompendo gli avvocati della difesa quando hanno posto alla ricorrente questioni al di fuori o che riguardano questioni molto personali per la ricorrente o quando hanno sollevato questioni al di fuori delle circostanze del caso. Ha anche annunciato una pausa in tribunale in modo che la ricorrente potesse calmarsi.
Il procedimento penale in generale è stato senza dubbio un periodo estremamente difficile per la ricorrente, soprattutto perché ha dovuto ripetere la sua testimonianza più volte per più di due anni per rispondere alle domande poste successivamente dagli investigatori, dai pubblici ministeri e dagli otto avvocati della difesa. Inoltre, gli avvocati della difesa, quando hanno cercato di mettere in discussione la testimonianza della ricorrente senza pensarci due volte, le hanno posto domande di natura personale, nonché sulla sua famiglia, l'orientamento sessuale e le sue preferenze sessuali. Queste questioni non riguardavano le circostanze del caso, che contraddicevano direttamente non solo i principi del diritto internazionale sulla protezione dei diritti delle vittime di violenza sessuale, ma anche le norme del diritto penale italiano.
Tuttavia, tenendo conto delle azioni dei pubblici ministeri e del Presidente del Tribunale di primo grado, come le misure adottate dal presidente per proteggere la privacy della ricorrente al fine di impedire agli avvocati della difesa di diffamare o turbare inutilmente la ricorrente durante il controinterrogatorio, le autorità nazionali responsabili del caso non possono essere ritenute responsabili dell'esperienza particolarmente difficile vissuta dalla ricorrente e le autorità hanno adottato misure per garantire che l'integrità personale della ricorrente sia adeguatamente protetta durante il processo.
(b) contenuto delle decisioni giudiziarie. Per quanto riguarda la motivazione delle decisioni giudiziarie, il compito della Corte di Giustizia Europea non è quello di sostituire le autorità dello Stato interessato o di decidere la colpevolezza dei presunti autori, ma di determinare se il ragionamento e il ragionamento dei tribunali italiani hanno portato a un'interferenza con il diritto della ricorrente al rispetto della sua privacy e della sua
Diverse dichiarazioni della decisione del Tribunale di Secondo Grado hanno violato i diritti della ricorrente garantiti dall'articolo 8 della Convenzione. In particolare, la Corte di Giustizia Europea ha ritenuto che i riferimenti alla biancheria intima rossa "dimostrata" dalla ricorrente durante la serata fossero irrilevanti, così come allusioni alla sua bisessualità, a precedenti relazioni e rapporti sessuali casuali fino al momento degli eventi in questione. Ha anche ritenuto inappropriato il ragionamento sul "duplice atteggiamento del ricorrente nei confronti del sesso". La Corte di giustizia ha anche osservato che la valutazione della decisione della ricorrente di presentare una denuncia contro eventi che la Corte di secondo grado ha ritenuto il risultato del desiderio di "ritrattare" e "rinunciare" a "un momento di fragilità e debolezza aperto alle critiche" era deplorevole e irrilevante, così come il riferimento alla "vita non convenzionale" della ricorrente.
Gli argomenti e il ragionamento del Tribunale di secondo grado non erano rilevanti per la valutazione dell'affidabilità delle parole della ricorrente, che poteva essere fatta solo alla luce di numerose conclusioni oggettive nell'ambito della procedura stabilita, e non erano decisivi per la risoluzione del caso nel merito.
La questione dell'affidabilità della testimonianza della ricorrente era particolarmente importante e un riferimento al precedente rapporto della ricorrente con l'uno o l'altro imputato o ad aspetti del suo comportamento nella serata in questione potrebbe essere giustificato. Tuttavia, lo stato civile della ricorrente, i suoi legami con terzi, il suo orientamento sessuale o le scelte di abbigliamento e le sue preferenze artistiche e culturali non erano rilevanti per la valutazione della validità delle sue parole e per la responsabilità penale degli imputati. Pertanto, non si può presumere che tali violazioni sulla vita personale della ricorrente e sul suo stile di vita siano state giustificate dalla necessità di garantire i diritti di protezione degli imputati.
Gli obblighi positivi di proteggere le presunte vittime di reati sessuali hanno anche imposto l'obbligo di proteggere la loro immagine, dignità e Privacy, inclusa la non divulgazione dei loro dati personali e le informazioni irrilevanti. Questo dovere era tanto più necessario da rispettare nel corso dei procedimenti giudiziari e derivava sia dalle disposizioni della legislazione nazionale che da vari documenti legali internazionali. Di conseguenza, il diritto dei giudici di parlare liberamente nelle loro decisioni, che era una manifestazione della discrezione della corte e del principio di indipendenza dei giudici, era limitato dall'obbligo di proteggere l'immagine e la privacy degli oratori in tribunale da qualsiasi interferenza ingiustificata.
Inoltre, il Comitato delle Nazioni Unite per l'eliminazione della discriminazione contro le donne e il gruppo di esperti contro la violenza contro le donne e la violenza domestica (GREVIO) hanno notato l'esistenza di stereotipi prevalenti sul ruolo delle donne e l'opposizione della Società Italiana all'uguaglianza delle donne. Entrambe queste strutture hanno ugualmente notato in Italia un basso tasso di perseguimento penale e condanne in questo settore, che è stato sia il risultato della mancanza di fiducia delle vittime di reati nel sistema di giustizia penale, sia la causa del basso numero di segnalazioni di tali reati in Italia. Le espressioni e le argomentazioni utilizzate nel caso della ricorrente dal Tribunale di secondo grado indicavano un pregiudizio sociale italiano nei confronti del ruolo della donna e probabilmente costituivano un ostacolo per garantire che le vittime di reati sessuali proteggessero efficacemente i loro diritti, nonostante avessero una base giuridica adeguata.
I procedimenti penali e le punizioni hanno svolto un ruolo chiave nella risposta istituzionale ai crimini sessuali e nella lotta alla disuguaglianza di genere. A questo proposito, è stato particolarmente importante che le autorità giudiziarie non riproducano stereotipi sessisti nelle loro decisioni minimizzando la violenza sessuale e sottoponendo le donne a una vittimizzazione ripetuta attraverso commenti accusatori e condannanti che potrebbero minare la fiducia delle vittime nel sistema giudiziario.
Di conseguenza, riconoscendo che nel presente caso le autorità italiane hanno cercato di garantire che le indagini e i procedimenti giudiziari si svolgessero in modo tale da soddisfare gli obblighi positivi delle autorità ai sensi dell'articolo 8 della Convenzione, i diritti e gli interessi della ricorrente non sono adeguatamente tutelati, tenendo conto del contenuto della decisione del Tribunale di secondo grado. Di conseguenza, le autorità italiane non hanno protetto la ricorrente dalla ri-vittimizzazione nel processo in generale, soprattutto in considerazione della natura pubblica del processo.
Alla luce di quanto sopra, la Corte di giustizia europea ha respinto l'obiezione delle autorità italiane in merito alla mancanza di status di vittima della ricorrente.
ORDINANZA
Nel caso, è stata commessa una violazione dei requisiti dell'articolo 8 della convenzione (adottata con sei voti a favore con uno - "contro").
COMPENSAZIONE
Nell'ambito dell'applicazione dell'articolo 41 della Convenzione. La Corte di giustizia europea ha assegnato alla ricorrente 12.000 euro di danni morali, la richiesta di risarcimento dei danni alla proprietà è stata respinta.
Fonte della pubblicazione: https://espchhelp.ru/blog/4826-jl-s-italia .
