Восстановленный долг в делах о банкротстве: некоторые аспекты исчисления срока исковой давности
В статье анализируется правовая природа иска о взыскании долга, восстановленного вследствие признания в процедурах банкротства недействительной сделки по его погашению, которая обусловливает различия в исчислении срока исковой давности. Рассматривается два ракурса такого иска: как договорное обязательство и кондикционное. Модель обязательственного иска наталкивается на проблему срока давности, который в большинстве случаев истекает на момент предъявления иска. Принимая во внимание публично-правовой характер процедур банкротства, судами задача восстановления имущественных прав банкротящегося должника решается различными правовыми средствами, оказывающими воздействие на срок давности. Во-первых, используется институт нетечения срока исковой давности, которому придается расширительное толкование. Во-вторых, применяются нормы о перерыве срока давности, чем фактически перезапускается его течение. Автором отмечаются недостатки таких способов, и предлагается подход, основанный на кондикционных правилах. Кроме того, аргументируются различия в сроках предъявления восстановленного требования, установленных для должника-банкрота и его кредитора. В заключение автором обосновывается иной легальный и более изученный механизм, основанный на субсидиарном применении к специальным нормам об обязательствах правил о неосновательном обогащении.
Ключевые слова: банкротство, последствия недействительности сделок должника, обязательственный иск, кондикционный иск, исковая давность.
The article analyzes the legal nature of a claim for recovery of a debt restored as a result of recognition in bankruptcy proceedings of an invalid transaction on its repayment, which causes differences in the calculation of the limitation period. Two angles of such a claim are considered: as a contractual obligation and a conditional one. The model of an obligation claim encounters the problem of the limitation period, which in most cases expires at the time of filing a lawsuit. Taking into account the public-law nature of bankruptcy proceedings, the courts solve the problem of restoring the property rights of a bankrupt debtor by various legal means that affect the statute of limitations. First, the institute of non-expiration of the limitation period is used, which is given an expansive interpretation. Secondly, the norms on interruption of the limitation period are applied, which actually restarts its course. The author notes the disadvantages of such methods, and proposes an approach based on the rules of jurisdiction. In addition, the differences in the time limits for filing a restored claim established for a bankrupt debtor and its creditor are argued. In conclusion, the author substantiates another legal and more studied mechanism based on the subsidiary application of rules on unjust enrichment to special rules on obligations.
Key words: bankruptcy, consequences of the invalidity of the debtor's transactions, contractual claim, claim of condiction, statutes of limitation.
По общему правилу течение исковой давности по требованиям юридического лица начинается со дня, когда лицо, обладающее правом самостоятельно или совместно с иными лицами действовать от имени юридического лица, узнало или должно было узнать о нарушении права юридического лица и о том, кто является надлежащим ответчиком. Изменение состава органов юридического лица не влияет на определение начала течения срока исковой давности <1>.
--------------------------------
<1> Пункт 3 Постановления Пленума ВС РФ от 29 сентября 2015 г. N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности" (далее - Постановление Пленума N 43).
В то же время, когда соответствующее требование о возмещении убытков предъявлено самим юридическим лицом, срок исковой давности исчисляется не с момента нарушения, а с момента, когда юридическое лицо, например в лице нового директора, получило реальную возможность узнать о нарушении либо когда о нарушении узнал или должен был узнать контролирующий участник, имевший возможность прекратить полномочия директора, за исключением случая, когда он был аффилирован с указанным директором <2>.
--------------------------------
<2> Пункт 10 Постановления Пленума ВАС РФ от 30 июля 2013 г. N 62 "О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица" (далее - Постановление Пленума N 62).
Приведенное исключение распространено на иски об оспаривании сделок юридического лица, заявляемые участниками и руководителями хозяйственных обществ, когда соответствующие органы управления не были заинтересованы в таком оспаривании <3>, и обрело новые свойства в нормах Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве).
--------------------------------
<3> Впервые об этом высказался ВАС РФ в Постановлении Президиума от 10 декабря 2013 г. N 8194/13. Официальное судебное толкование вопрос получил в п. 5 Постановления Пленума ВАС РФ от 16 мая 2014 г. N 28 "О некоторых вопросах, связанных с оспариванием крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность", а затем более детально в п. 2 Постановления Пленума ВС РФ от 26 июня 2018 г. N 27 "Об оспаривании крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность".
В частности, при банкротстве должника оспаривание совершенных им сделок по основаниям, предусмотренным ст. 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве, возможно в течение годичного срока исковой давности. Срок давности по такому заявлению исчисляется с момента, когда первоначально утвержденный внешний или конкурсный управляющий, действуя добросовестно, узнал или должен был узнать о наличии указанных оснований для оспаривания сделки (п. 2 ст. 181 ГК, ст. 61.9 Закона о банкротстве) <4>.
--------------------------------
<4> См.: Постановления Пленума ВАС РФ от 30 апреля 2009 г. N 32 "О некоторых вопросах, связанных с оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве)", от 23 декабря 2010 г. N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы 111.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Постановление Пленума N 63).
Рассмотрим распространенную ситуацию оспаривания арбитражным управляющим сделки зачета взаимных требований, которой прекращены встречные обязательства каждой стороны в виде денежного долга, возникшего из неисполненного договора.
Например, общество, будущий банкрот, являлось кредитором-заимодавцем по договору займа и должником-покупателем по договору поставки, а его контрагент выступал должником-заемщиком по договору займа и кредитором-поставщиком по договору поставки. После наступления срока исполнения обязательств по обоим договорам стороны пришли к соглашению о зачете взаимных требований и прекращении обязательств по договору займа, с одной стороны, и по договору поставки, с другой. После признания общества-заимодавца банкротом конкурсный управляющий оспорил сделку зачета взаимных требований по специальным основаниям Закона о банкротстве и просил применить последствия ее недействительности.
Последствия признания сделки недействительной при банкротстве установлены в ст. 61.6 Закона о банкротстве. Автор оставляет в стороне ведущуюся в научных кругах дискуссию, тождественны ли закрепленные в ней нормы положениям о гражданско-правовой реституции <5> либо противопоставляются последней <6>. Хотя для целей настоящего исследования обязан упомянуть, что придерживается первой теории, поэтому в дальнейшем оперирует понятием "реституция".
--------------------------------
<5> См., напр.: Егоров А.В. Реституция по недействительным сделкам при банкротстве // Вестник ВАС РФ. 2010. N 12. С. 10 - 27; Шевченко И.М. О применении последствий недействительности сделки в отношении должника, находящегося в процедуре банкротства // Российский судья. 2020. N 2. С. 3 - 8.
<6> См., напр.: Костко В.С. Правовые последствия запрета на распоряжение имуществом (п. 2 ст. 174.1 ГК РФ) // Вестник гражданского права. 2015. N 2. С. 51 - 75; Столярчук М.В. Правовая природа последствий недействительности сделок должника при банкротстве // Актуальные проблемы российского права. 2023. Т. 18. N 7. С. 115 - 123.
Реституция в банкротстве отличается от классического ее понимания (вследствие чего развернулась упомянутая выше полемика) и выглядит следующим образом: контрагент должника, получивший исполнение по недействительной сделке, возвращает полученное в конкурсную массу, а сам встает в реестр требований кредиторов и может рассчитывать только на пропорциональное удовлетворение.
Признание в конкурсном производстве недействительной распорядительной сделки, направленной на прекращение обязательства (зачета встречного однородного требования, предоставления отступного или иной) <7>, наделяет реституцию дополнительными особенностями: суд принимает решение о восстановлении задолженности каждой стороны перед другой. В этом случае обязательство должника перед соответствующим кредитором считается восстановленным с момента совершения недействительной сделки, а право требования кредитора по этому обязательству к должнику считается существовавшим независимо от совершения этой сделки (абз. 1 п. 4 ст. 61.6 Закона о банкротстве) <8>.
--------------------------------
<7> Вопрос о выделении в особую категорию распорядительных сделок в отечественной доктрине не разрешен. Однако многие цивилисты признают имплементацию данного института из германского права и фактическое присутствие в российском правопорядке (см., напр.: Суханов Е.А. О видах сделок в германском и в российском гражданском праве // Вестник гражданского права. 2006. N 2. С. 5 - 26; Тузов Д.О. Теория недействительности сделок: опыт российского права в контексте европейской правовой традиции. М.: Статут, 2007. С. 344 - 384; Крашенинников Е.А. Распорядительные сделки // Сборник статей памяти М.М. Агаркова. Ярославль, 2007. С. 22 - 31; Егоров А.В. Распорядительные сделки: выйти из сумрака // Вестник гражданского права. 2019. N 6. С. 51 - 107). Современное законодательство в отдельных нормах прямо ссылается на то, что принято называть "распорядительными сделками", но целиком их не признает. Закон о банкротстве в числе таких актов. Постановление Пленума N 63 делает еще один шаг к осознанию правовой природы распорядительных сделок.
<8> См. абз. 1 и 2 п. 25 Постановления Пленума N 63.
Однако восстановление дебиторской задолженности не завершает в полной мере восстановление нарушенного права. Выдающийся российский правовед Г.Ф. Шершеневич, исследуя правовую сущность сделок, совершенных должником до объявления несостоятельности, отмечал основное отличие их оспаривания от иных случаев в том, что конкурсное опровержение направлено не на уничтожение самой силы сделки и приведение сторон в изначальное положение, а исключительно на имущественные последствия сделки <9>.
--------------------------------
<9> Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. 3-е изд. М.: Статут, 2021. С. 267.
Практическая реализация этой идеи в описанном казусе выражается в принятии мер по взысканию восстановленного долга.
В отношении судьбы восстановленного требования кредитора (например, долга по оплате товара, переданного по договору купли-продажи) Постановление Пленума N 63 содержит достаточно полные разъяснения: такое требование признается текущим платежом (если денежное обязательство, на прекращение которого была направлена данная сделка, возникло после принятия заявления о признании должника банкротом) или подлежащим включению в реестр требований кредиторов (если денежное обязательство, на прекращение которого была направлена данная сделка, возникло до принятия заявления о признании должника банкротом) <10>. Далее действуют два варианта определения очередности удовлетворения требования, включенного в реестр, в зависимости от добросовестности поведения контрагента <11>.
--------------------------------
<10> См. абз. 3 и 4 п. 25 Постановления Пленума N 63.
<11> См.: Зайцев О.Р. Оспаривание сделок при банкротстве: о некоторых новеллах Закона N 73-ФЗ // Несостоятельность (банкротство): Научно-практический комментарий новелл законодательства и практики его применения / под ред. В.В. Витрянского. М.: Статут.
В свою очередь, конкурсный управляющий предъявляет иск о взыскании денежного долга, восстановленного на основании решения суда о признании сделки по его погашению недействительной (для краткости - иск о взыскании восстановленного долга). Предъявление иска производится в общеисковом порядке.
Анализ судебной практики выявляет различные взгляды на правовую природу упомянутого иска. На доктринальном уровне данная проблема полноценно не разработана. Не претендуя на всеобъемлемость исследования, предлагаем изучить некоторые аспекты исчисления срока давности по искам о взыскании восстановленного долга, исходя из существующих точек зрения.
Рассмотрим требование о взыскании восстановленного долга как обязательственное, т.е. по отношению к выбранному примеру - иск о взыскании задолженности по договору займа.
В договорных обязательствах срок исковой давности исчисляется по правилам, установленным абз. 1 п. 2 ст. 200 ГК РФ: с момента окончания срока исполнения обязательства <12> или с момента окончания срока возврата займа по договору. Согласно принципу, действующему в обязательственных правоотношениях, изменение состава органов юридического лица не влияет на определение начала течения срока исковой давности, т.е. назначение арбитражного управляющего не перезапускает течение исковой давности.
--------------------------------
<12> См.: Постановление АС Северо-Западного округа от 22 апреля 2021 г. по делу N А66-10670/2019.
Учитывая, что в процедурах банкротства ревизия договоров производится по прошествии значительного промежутка времени после их совершения, к моменту признания судом долга восстановленным исковая давность для его взыскания уже истекает. Восстановление имущественных прав, ради которого конкурсным управляющим оспаривалась сделка, становится невозможным. При этом к требованию конкурсного кредитора о включении в реестр восстановленного долга исковая давность не применяется.
Непропорциональность реституционных правомочий сторон устраняется в судебной практике с использованием инструментария нормы о "нетечении" исковой давности.
В научной литературе факт возбуждения судебного разбирательства рассматривается как основание приостановления течения давности, поскольку, обратившись в установленном порядке в суд, кредитор совершил все необходимые и зависящие от него действия для защиты нарушенного права. Его поведение не может рассматриваться как недобросовестное, оно не создает неопределенности для правового положения должника. При этом кредитор не может повлиять на длительность процедуры судебного разбирательства, вследствие чего возложение на него риска истечения давности в рамках продолжающегося разбирательства выглядит несправедливо <13>.
--------------------------------
<13> См., напр.: Павлов А.А. Два вопроса о давности: о чем сказал и о чем умолчал Верховный Суд // Вестник экономического правосудия РФ. 2016. N 3. С. 81 - 95.
Правовому регулированию данного института посвящена ст. 204 ГК РФ. Ссылаясь на указанную норму, суды приходят к выводу о том, что при взыскании восстановленного долга реализация кредитором права на судебную защиту начинается с момента оспаривания распорядительной сделки, поэтому со дня обращения в суд с заявлением о признании сделки недействительной исковая давность не течет и для требования о взыскании восстановленного долга <14>.
--------------------------------
<14> Постановление АС Северо-Западного округа от 29 июня 2023 г. по делу N А66-11547/2021 // https://kad.arbitr.ru.
Важным в этих рассуждениях представляется два момента. Во-первых, признается взаимосвязь между конкурсным оспариванием распорядительной сделки, прекращающей обязательство, и иском о взыскании задолженности, вытекающей из восстановленного обязательства. Во-вторых, имплицитно констатируется, что в основе этой взаимосвязи лежит направленность на имущественные последствия сделки, т.е. та цель конкурсного опровержения, о которой говорил Г.Ф. Шершеневич.
Подобные аргументы использовались судами в отношении других распорядительных сделок - действий должника по передаче отступного <15>, уплате денег <16>. Вместе с тем высшая судебная инстанция, подтверждая взаимосвязь между требованиями, расценивала первое как кондикционное, а требование о взыскании процентов, начисленных на сумму признанного недействительным платежа, признавала частью реституционного требования, а не самостоятельным иском о взыскании неосновательного обогащения. Соответственно для исчисления срока исковой давности положения ст. 204 ГК РФ не применялись.
--------------------------------
<15> Постановление Президиума ВАС РФ от 18 марта 2014 г. N 18222/13.
<16> Пункт 29.1 Постановления Пленума N 63; Постановление Президиума ВАС РФ от 9 апреля 2013 г. N 15792/12; Определение ВС РФ от 17 августа 2017 г. N 305-ЭС17-3817.
Представляется, что без выявления природы правовых связей между конкурсным оспариванием сделки, прекращающей обязательство, и взысканием восстановленного долга предложенная конструкция выглядит неполной и противоречивой. Очевидная корреляция между исками, с одной стороны, и отрицание в ней признаков кондикции или реституции, с другой, приводит к допущению некоего особого соотношения исков, требующего расширенного толкования понятия "нетечение срока давности", что, по мнению автора, является избыточным.
Другой способ перезапуска срока давности заключается в применении норм о перерыве в его течении, содержанию которых придается следующая трактовка: течение срока исковой давности, начатое при наступлении срока возврата займа, прерывается в момент заключения сделки зачета встречных требований и начинает течь заново после признания сделки недействительной <17>.
--------------------------------
<17> См., напр.: Постановление АС Поволжского округа от 12 апреля 2019 г. по делу N А55-9218/2018; Постановление АС Московского округа от 22 марта 2021 г. N Ф05-24587/2019 по делу N А40-193463/2019.
Изложенное демонстрирует отражение идеи абстрактности распорядительных сделок <18>, которая продвигалась Высшим Арбитражным Судом в начале 2000-х <19>. Суть ее заключается в том, что порок (оспоримость) обязательственной сделки не влияет на действительность волеизъявления в распорядительных действиях. Основываясь на этом тезисе, формулировался вывод о том, что поскольку заключение сделки зачета встречных однородных требований расценивается как совершение обязанным лицом действий, свидетельствующих о признании долга (ст. 203 ГК РФ), то, даже при установлении судом недействительности данного соглашения, сам факт его подписания должником является обстоятельством, свидетельствующим о признании долга и, как следствие, влекущим перерыв течения срока давности.
--------------------------------
<18> О дискуссионности вопроса автор упоминал выше. См. также: Егоров А.В. Выделение самостоятельной сделки по передаче права. В чем преимущества принципа абстракции // Арбитражная практика. 2015. N 3. С. 54 - 64.
<19> См., напр., Постановления Президиума ВАС РФ от 28 марта 2000 г. N 6858/99, от 21 января 2003 г. N 8095/02, от 14 июля 2009 г. N 5286/09.
Однако в актах официального судебного толкования данная теория не поддержана <20>. Можно констатировать, что сегодня преобладающим в судебной практике является позиция, находящаяся в русле классического правового учения, о единстве обязательственной сделки и распорядительных действий, т.е. недействительность сделки зачета аннулирует и действия по признанию долга, а потому течение срока исковой давности не прерывается соглашением, признанным впоследствии недействительным, обязательства продолжают существовать в неизменном виде <21>.
--------------------------------
<20> См.: Постановление Пленума ВС РФ от 29 сентября 2015 г. N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности".
<21> См., напр., Постановление АС Московского округа от 7 августа 2018 г. N Ф05-15651/2015 по делу N А40-72947/14.
Вместе с тем ряд исследователей распорядительных сделок в сфере несостоятельности приводят преимущества подхода, основанного на абстрактности традиции применительно к реституции в банкротстве, поскольку именно абстрактность создает более справедливые условия для формирования реестра требований кредиторов и конкурсной массы <22>.
--------------------------------
<22> См.: Егоров А.М. Указ. соч.; Шевченко И.М. Указ. соч.
Признавая злободневность высказанных сомнений, следует отметить невозможность практической реализации этой идеи, поскольку, как указывает В.В. Байбак, абстрактность сделки - исключение из общего правила, которое должно быть прямо указано в законе <23>.
--------------------------------
<23> Цит. по: Шевченко И.М. Указ. соч.
Перейдем к анализу иска о взыскании восстановленного долга как требования о возврате неосновательного обогащения, точнее, требования о возврате неосновательно сбереженного имущества.
Под неосновательным обогащением понимается приобретение или сбережение имущества без предусмотренных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований.
Сбережение имущества означает, что лицо должно было израсходовать свои средства, но не израсходовало их либо благодаря затратам другого лица, либо в результате невыплаты другому лицу положенного вознаграждения. Приобретение (сбережение) имущества считается неосновательным и в случае, когда его правовое основание отпало впоследствии, в том числе в связи с признанием сделки недействительной <24>.
--------------------------------
<24> См., напр.: Гражданское право: учебник: в 2 т. Т. 2. Полутом 2 / отв. ред. Е.А. Суханов. 3-е изд., перераб. и доп. М.: БЕК, 2003. С. 457; Гражданское право: учебник: в 2 т. Т. 2 / под ред. Б.М. Гонгало. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2018.
В научных работах преобладает мнение о субсидиарном характере применения кондикционных правил с другими способами защиты гражданских прав с учетом конкуренции норм <25>.
--------------------------------
<25> См., напр.: Маковский А.Л. Обязательства вследствие неосновательного обогащения (глава 60) // Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (часть вторая) / под ред. О.М. Козырь, А.Л. Маковского, С.А. Хохлова. М.: МЦФЭР, 1996 (СПС "КонсультантПлюс"); Эрделевский А.М. О соотношении кондикционных и иных требований.
Другая точка зрения заключается в том, что отношения по возврату исполненного по недействительной сделке регулируются нормами гл. 60 ГК РФ не кумулятивно (дополнительно), а непосредственно. Разница более чем существенная, поскольку при непосредственном применении появляется возможность оценки добросовестности сторон по недействительной сделке <26>.
--------------------------------
<26> См.: Туктаров Ю.Е. Требование о возврате полученного по недействительной сделке // Недействительность в гражданском праве: проблемы, тенденции, практика: сборник статей / отв. ред. М.А. Рожкова. М.: Статут, 2006. С. 144 - 173.
Одновременно многие исследователи отмечают пробелы в цивилистической науке, создающие коллизии в правоприменении, поскольку неясно, где же пролегает граница между неосновательным обогащением в смысле гл. 60 ГК РФ и прочими ситуациями, в которых происходит неосновательное увеличение имущественной сферы одного лица за счет другого <27>.
--------------------------------
<27> Бевзенко Р.С. Правоотношения, возникающие вследствие неосновательного обогащения (очерк 21) // Гражданское право. Актуальные проблемы теории и практики: в 2 т. Т. 2 / под общ. ред. В.А. Белова. 2-е изд., стер. М.: Юрайт, 2019. С. 370 - 396; Поваров Ю.С. Вопросы соотношения реституционного и кондикционного требований // Журнал российского права. 2010. N 7. С. 55 - 67.
Ведущаяся полемика актуальна и в отношении рассматриваемого иска.
Стратегия разрешения коллизии закреплена в ст. 1103 ГК РФ. В частности, в п. 3 названной нормы говорится о возможности применения норм об обязательствах из неосновательного обогащения к требованиям одной стороны в обязательстве к другой о возврате исполненного в связи с этим обязательством, имея в виду требование, которое возникло в связи с обязательством, но выходит за рамки его содержания.
В понимании известного цивилиста А.Л. Маковского "в общих нормах о кондикционных обязательствах содержатся ответы на многие вопросы, не всегда получающие должное разрешение в правилах об отдельных видах этих обязательств - о судьбе доходов, извлеченных обогатившимся из полученного (сбереженного) имущества, и затратах, понесенных им на содержание этого имущества, о последствиях его ухудшения за время нахождения у обогатившегося и др. Предлагаемое в ст. 1103 ГК РФ субсидиарное (восполнительное) применение правил о неосновательном обогащении к последствиям недействительности сделок, к возврату контрагентом недолжно полученного и т.д. позволит на практике решать вопросы, на которые прямого ответа действующее законодательство не дает" <28>.
--------------------------------
<28> Маковский А.Л. Указ. соч.
В частности, Д.В. Новак отмечает второстепенное значение неосновательного обогащения тогда, когда оно не является необходимым условием для возникновения искового притязания и где это притязание существует по самостоятельному, независимому от факта обогащения основанию. Например, в договорных обязательствах неосновательное обогащение служит основанием для субсидиарного применения не кондикционного иска как общей защитной меры, а лишь некоторых норм гл. 60 ГК РФ в той части, в которой они восполняют пробелы в регулировании соответствующего правового института <29>.
--------------------------------
<29> Новак Д.В. Неосновательное обогащение в гражданском праве. М.: Статут, 2010.
В свою очередь, Р.С. Бевзенко сужает область применения иска об обогащении в регулятивных обязательственных отношениях до границ, когда требование истца о передаче имущества связано с договором лишь косвенно (т.е. договор является одним из юридических фактов, входящих в сложный юридический состав, лежащий в основании иска) <30>.
--------------------------------
<30> Бевзенко Р.С. Указ. соч. С. 385 - 386.
Напротив, Ю.Е. Туктаров считает, что в настоящее время нет никаких законодательных и доктринальных препятствий для применения к отношениям, связанным с последствиями недействительности сделок, норм о неосновательном обогащении, которые позволяют с учетом степени вины обеспечить принцип справедливости <31>.
--------------------------------
<31> См.: Туктаров Ю.Е. Указ. соч.
Вставая на позицию субсидиарной кондикции, можно ли говорить о полноте правовых средств, регулирующих отдельные виды обязательств, для восстановления имущественного положения банкротящегося должника? Проведенное исследование не позволяет говорить о такой полноте. Соответственно, устранение пробела с помощью норм, регулирующих обязательства из неосновательного обогащения, допустимо.
Какие кондиционные правила дозволительны в нашем казусе? Полагаем, что ответ содержится в нормах Закона о банкротстве, посвященных последствиям недействительности сделок.
В ст. 61.6 названного Закона четко разделяются последствия недействительности оспоримой сделки в зависимости от добросовестности поведения сторон.
Данный принцип развивается в актах судебного толкования, разъясняющих особенности предъявления восстановленного требования.
В случае признания сделки недействительной на основании п. 2 ст. 61.2 или п. 3 ст. 61.3 Закона о банкротстве, в которых презюмируется недобросовестность сторон, восстановленное требование подлежит включению в реестр требований кредиторов, но удовлетворяется за счет имущества должника, оставшегося после удовлетворения требований кредиторов третьей очереди. Данное требование может быть предъявлено к должнику в порядке, предусмотренном ст. 100 Закона о банкротстве, в любое время в ходе внешнего управления или конкурсного производства <32>. Вероятность удовлетворения такого требования ничтожна, но подобный результат, по мнению законодателя, есть следствие очевидно недобросовестного поведения.
--------------------------------
<32> См. п. 26 Постановления Пленума N 63.
В случае, когда сделка признана недействительной на основании п. 1 ст. 61.2 или п. 2 ст. 61.3 Закона о банкротстве, т.е. дефекты сделки не связаны с недобросовестностью его участников, восстановленное требование подлежит включению в реестр требований кредиторов и удовлетворению в составе требований третьей очереди. Указанное требование может быть предъявлено должнику в порядке, предусмотренном ст. 100 Закона о банкротстве, в ходе внешнего управления или конкурсного производства. Однако, поскольку предъявление требования к должнику возможно только после вступления в законную силу судебного акта, которым сделка была признана недействительной, требование считается заявленным надлежащим образом, если оно будет предъявлено в течение двух месяцев со дня вступления в законную силу указанного судебного акта <33>.
--------------------------------
<33> См. п. 27 Постановления Пленума N 63.
Таким образом, Закон о банкротстве и официальное судебное толкование (1) рассматривают требование о включении в реестр восстановленного долга составной частью восстановления имущественного положения участника сделки, признанной недействительной в процедурах банкротства, и (2) связывают наступление права для предъявления такого требования с возникновением осведомленности об основаниях недействительности сделки, которая определяется по правилам обязательств из неосновательного обогащения.
Логично предположить, что зеркальные требования банкрота о взыскании восстановленного долга имеют те же признаки и должны рассматриваться с учетом тех правил.
Полагаем допустимым вывести следующую модель соотношения обязательственных и кондикционных правил для такого иска.
Иск о взыскании восстановленного долга независимо от его квалификации следует считать частью восстановления имущественного положения участника сделки, признанной недействительной в процедурах банкротства. Рассматривая его в качестве обязательственного, необходимо применять специальные нормы, регулирующие отдельные виды договоров, в целях выявления объема прав и обязанностей сторон и их надлежащего исполнения. При этом момент возникновения у банкротящегося должника права на иск определять согласно нормам о неосновательном обогащении.
Для добросовестных сторон сделки право на иск возникает со дня вступления в силу определения суда о признании сделки недействительной. С этого дня начинается и течение исковой давности.
Если же будет доказано, что кредитор узнал или должен был узнать о том, что у сделки имеются основания недействительности в соответствии со ст. 61.2 или 61.3 Закона о банкротстве, ранее признания ее недействительной (т.е. в случае недобросовестности действий самого потерпевшего), то долг возникает с момента, когда он узнал или должен был узнать об этом. Исковая давность начинает течь с момента фактической осведомленности кредитора.
Базируясь на широком понимании кондикции, иск о взыскании восстановленного долга в целом можно квалифицировать в качестве иска о взыскании неосновательно сбереженного имущества, имеющем сложный юридический состав, в котором договорные обязательства являются одним из фактов, лежащих в основании иска. В этом случае срок давности также исчисляется с момента осведомленности сторон, определяемого с учетом добросовестности их поведения.
Независимо от приверженности к той или иной концепции правоприменительная практика усматривает в иске о взыскании восстановленного долга кондикционные свойства. Руководствуясь правилами неосновательного обогащения, суды мотивируют исчисление срока давности: для добросовестных сторон - с даты вынесения определения о признании сделки недействительной <34>, а при установлении осведомленности кредитора о неблаговидной цели сделки - с даты фактической осведомленности, т.е. ранее даты признания судом сделки недействительной <35>.
--------------------------------
<34> См., напр.: Постановления АС Дальневосточного округа от 4 августа 2021 г. по делу N А51-5962/2020, АС Северо-Западного округа от 4 марта 2022 г. по делу N А44-808/2021, от 29 июня 2023 г. по делу N А66-11547/2021, АС Северо-Кавказского округа от 11 августа 2022 г. по делу N А53-19975/2021; Определения ВС РФ от 9 декабря 2014 г. N 309-ЭС14-4670, от 18 декабря 2017 г. N 302-ЭС16-20744, от 21 февраля 2017 г. N 302-ЭС16-20744.
<35> Постановления 11 ААС от 28 февраля 2018 г. по делу N А55-20810/2017, АС Поволжского округа от 9 июня 2018 г. N Ф06-33467/2018; Определение ВС РФ от 2 октября 2018 г. N 306-ЭС18-14628 об отказе в передаче дела на рассмотрение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ.
В контексте исследования особое место занимает вопрос о сроке реализации права на предъявление восстановленного требования каждой из сторон недействительной сделки <36>.
--------------------------------
<36> Ситуация признания сделки недействительной по основаниям, в которых предполагается недобросовестность сторон, в этом аспекте не рассматривается, поскольку, несмотря на отсутствие каких-либо сроков для включения восстановленного требования в реестр, в процедурах банкротства оно останется без удовлетворения (см. обоснование ранее).
Для добросовестного кредитора срок, в течение которого он вправе заявить о включении требования в реестр требований кредиторов, составляет два месяца со дня вступления в законную силу судебного акта о признании недействительной сделки, погашающей обязательство. Срок включения в реестр требований кредиторов носит процедурный, организационный характер и не поставлен в зависимость от срока исковой давности. Такой кредитор получает возможность преодолеть последствия пропуска срока исковой давности (который по описанным выше причинам в большинстве случаев истек) и получить пропорциональное удовлетворение требований в составе третьей очереди кредиторов.
Напротив, взыскание восстановленного долга конкурсным управляющим банкрота - другой стороной недействительной сделки - осуществляется по правилам искового производства. На требование о взыскании неосновательного обогащения, а равно обязательственное требование распространяется общий трехлетний срок исковой давности (если иное не установлено законом). Взысканная сумма долга направляется на пополнение конкурсной массы должника.
Складывается впечатление, что общество-банкрот и его контрагент-кредитор обладают несимметричными правами при взыскании восстановленной задолженности, что нарушает принцип равенства участников гражданских правоотношений.
Некоторые юристы высказывают мнение о том, что Закон о банкротстве, по сути, фиксирует положения об односторонней реституции как последствии недействительности сделки. Подобная тенденция развития законодательства о несостоятельности идет вразрез с концепцией гражданского законодательства. Контрагент лица, в отношении которого через определенное время возбуждается дело о несостоятельности, при всей своей внимательности и осторожности не может быть уверенным, что полученные от стороны договора имущество или деньги не будут у него впоследствии изъяты определением суда. Причем без всякого разумного возмещения. В результате для добросовестного лица наступят негативные последствия, которые оно не в состоянии предвидеть и избежать. И если гражданин или юридическое лицо окажутся имущественно наказанными при отсутствии с их стороны каких-либо осознанных противоправных или даже неосмотрительных действий, они несколько раз подумают, а стоит ли в следующий раз вступать в гражданские правоотношения. Это есть не что иное, как угроза гражданскому обороту <37>.
--------------------------------
<37> Головизнин А.В., Заблоцкий С.С. К проблеме оспаривания подозрительных сделок должника // Законы России: опыт, анализ, практика. 2011. N 7. С. 31 - 36.
Другие исследователи отстаивают позицию, согласно которой дисбаланс интересов сторон в банкротстве является особым видом юридической ответственности, не имеющим аналогов в рамках других отраслей законодательства <38>.
--------------------------------
<38> См.: Столярчук М.В. Указ. соч.
Вместе с тем отмеченные различия имеют объективное обоснование, обусловленное публично-правовым характером процедур банкротства, что неоднократно отмечал КС РФ.
Специальный режим предъявления в арбитражном суде имущественных требований к должнику в рамках дела о несостоятельности позволяет достичь определенности объема его имущества в течение всей процедуры банкротства и создает условия как для принятия мер к преодолению неплатежеспособности должника, так и для возможно более полного удовлетворения требований всех кредиторов, что по существу направлено на предоставление им равных правовых возможностей при реализации экономических интересов, в том числе когда имущества должника недостаточно для справедливого его распределения между кредиторами; при столкновении законных интересов кредиторов в процессе конкурсного производства решается задача пропорционального распределения среди кредиторов конкурсной массы <39>.
--------------------------------
<39> См., напр.: абз. 5 п. 3 мотивировочной части Постановления КС РФ от 12 марта 2001 г. N 4-П "По делу о проверке конституционности ряда положений Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", касающихся возможности обжалования определений, выносимых арбитражным судом по делам о банкротстве, иных его положений, статьи 49 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций", а также статей 106, 160, 179 и 191 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Арбитражного суда Челябинской области, жалобами граждан и юридических лиц"; абз. 5 п. 4 мотивировочной части Постановления КС РФ от 31 января 2011 г. N 1-П "По делу о проверке конституционности положений частей первой, третьей и девятой статьи 115, пункта 2 части первой статьи 208 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и абзаца девятого пункта 1 статьи 126 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобами закрытого акционерного общества "Недвижимость-М", общества с ограниченной ответственностью "Соломатинское хлебоприемное предприятие" и гражданки Л.И. Костаревой".
В свою очередь, арбитражный управляющий в силу различных, зачастую диаметрально противоположных интересов лиц, участвующих в деле о банкротстве, обеспечивает баланс интересов должника, кредиторов и общества. Решения арбитражного управляющего являются обязательными, их публично-правовой характер предполагает принуждение меньшинства кредиторов большинством, а также правовые последствия для широкого круга лиц <40>.
--------------------------------
<40> См.: п. 3 мотивировочной части Постановления КС РФ от 19 декабря 2005 г. N 12-П "По делу о проверке конституционности абзаца восьмого пункта 1 статьи 20 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобой гражданина А.Г. Меженцева".
Возврат в конкурсную массу имущества, отчужденного должником по сделке, признанной недействительной по специальным основаниям Закона о банкротстве, призван обеспечить защиту имущественных интересов всех кредиторов должника <41>.
--------------------------------
<41> См.: п. 3 мотивировочной части Постановления КС РФ от 3 февраля 2022 г. N 5-П "По делу о проверке конституционности положений пункта 1 статьи 61.2 и пункта 11 статьи 189.40 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобой гражданина С.В. Кузьмина".
Изложенное позволяет заключить, что преференции, которые предоставлены арбитражному управляющему, в том числе в части сроков реализации права на оспаривание сделок, способа возврата полученного по незаконной сделке, не являются привилегиями отдельного лица, а служат целям выполнения им публично-правовых обязанностей: наиболее полного формирования конкурсной массы должника и направления полученных денежных средств на удовлетворение имущественных требований конкурсных кредиторов.
Подводя итог нашему исследованию, можно сформулировать следующие выводы.
Обязательственная модель иска о взыскании восстановленного долга наталкивается на проблему срока давности, который в большинстве случаев истекает на момент его предъявления. При этом к требованию конкурсного кредитора о включении в реестр восстановленного долга исковая давность не применяется. Диспропорция правомочий между сторонами сделки не только препятствует восстановлению имущественных прав банкротящегося должника, но и нарушает права кредиторов, что не соответствуют целям и задачам конкурсного производства.
Используемые сегодня в судебной практике конструкции продления или "перезапуска" срока давности имеют дефекты, в основе которых лежит неразработанность в науке, законодательстве и правоприменении природы правовых связей между конкурсным оспариванием распорядительной сделки, прекращающей обязательство, и требованием о взыскании (включении в реестр) восстановленного долга.
Нами обосновывается иной легальный и более изученный механизм, основанный на субсидиарном применении к специальным нормам об обязательствах правил о неосновательном обогащении. Несомненно, приведенная аргументация может вызвать справедливую критику. Однако широкое использование данного подхода в судебной практике говорит в его пользу.
