Дополнения от 22.07.2024 к практике в Комитетах ООН
Решение Комитета ООН против пыток от 17 мая 2018 г. по делу Данил Габдулхаков против Российской Федерации (сообщение N 637/2014).
В 2014 году автору сообщения была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Российской Федерации.
Заявителем является Данил Габдулхаков, гражданин Российской Федерации, по происхождению башкир 1982 года рождения. Он утверждает, что Российская Федерация нарушила его права, предусмотренные в статьях 2, 4, 12, 13, 15 и 16 Конвенции.
Правовые позиции Комитета: Комитет напоминает, что государства-участники несут особое обязательство принимать эффективные меры по предупреждению пыток и обеспечению того, чтобы лица, лишенные свободы, могли пользоваться правами, закрепленными в Конвенции, поскольку на них возложена особая ответственность, учитывая ту степень контроля, который тюремная администрация осуществляет над такими лицами (пункт 9.3 Решения) (См. Герреро Ларес против Боливарианской Республики Венесуэлы (CAT/C/54/D/456/2011), пункт 6.4.).
Комитет напоминает, что общий характер положений статьи 15 обусловлен абсолютным запретом пыток и поэтому предполагает обязательство каждого государства-участника проверять, не были ли получены заявления, используемые в ходе разбирательств в рамках его юрисдикции, с помощью применения пыток (пункт 9.6 Решения) (См. Нийонзима против Бурунди (CAT/C/53/D/514/2012), пункт 8.7, Ктити против Марокко (CAT/C/46/D/419/2010), пункт 8.8, и П.Э. против Франции (CAT/C/29/D/193/2001), пункт 6.3.).
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: Комитет принимает к сведению утверждение заявителя о том, что он ежедневно и в течение нескольких месяцев с момента его ареста подвергался пыткам, в частности избиениям, воздействию холодом и угрозам в свой адрес и в адрес его жены, с целью заставить его признать вину за преступления. Среди документов, предоставленных Комитету, имеется медицинское свидетельство N 679 от 22 сентября 2007 года, выписанное судебно-медицинским экспертом. В этом свидетельстве перечислены многочисленные гематомы по всему телу заявителя, возникшие, по-видимому, в результате воздействия твердыми тупыми предметами за несколько часов до проведения освидетельствования. В свидетельстве также указано, что зафиксированные повреждения не могли быть нанесены в результате стрельбы из огнестрельного оружия. На основании представленной ему информации Комитет приходит к заключению, что истязания, которым подвергся заявитель, были совершены должностными лицами государства-участника с целью добиться признания вины и что деяния, о которых идет речь, представляют собой акты пытки по смыслу статьи 1 Конвенции (пункт 9.2 Решения) (См. Асфари против Марокко (CAT/C/59/D/606/2014), пункт 13.2, Джаидан против Туниса (CAT/C/61/D/654/2015), пункт 7.4, и Ндажиймана против Бурунди (CAT/C/62/D/496/2012 и CAT/C/62/D/496/2012/Corr.1), пункт 8.2.).
Комитет принимает к сведению довод государства-участника о том, что упомянутые телесные повреждения были нанесены в ходе ареста в результате того, что заявитель и другие лица открыли огонь и оказали сопротивление при аресте. Государство-участник не представило каких-либо документов, которые могли бы подтвердить это утверждение. Комитет принимает к сведению встречный довод заявителя о том, что они сдались, не оказав сопротивления, и что присяжные на суде сочли, что утверждение об оказании вооруженного сопротивления не доказано. Комитет отмечает, что к тому времени, когда его телесные повреждения были зафиксированы в ходе медицинского освидетельствования, проведенного 22 сентября 2007 года, заявитель уже провел по крайней мере несколько часов, находясь под стражей в полиции.... При отсутствии убедительных доказательств со стороны государства-участника в отношении того, что повреждения не были нанесены в то время, когда заявитель находился под контролем сотрудников полиции, Комитет считает, что имело место нарушение пункта 1 статьи 2, рассматриваемого в совокупности со статьей 1 Конвенции (пункт 9.3 Решения).
Комитет отмечает, что в замечаниях государства-участника ничто не указывает на проведение какого-либо расследования причин происхождения телесных повреждений заявителя, о которых сообщалось в медицинском заключении от 22 сентября 2007 года. Поэтому он делает вывод о нарушении статьи 12 Конвенции (пункт 9.4 Решения).
Комитет принимает к сведению утверждение заявителя в соответствии со статьей 13 Конвенции о том, что он в действительности не мог возбудить уголовное дело в отношении сотрудников полиции, которые его пытали. В связи с этим Комитет отмечает, что, хотя расследование, начатое в 2007 году, и не велось по инициативе заявителя, но он неоднократно пытался обжаловать отказы следственного управления в Уфе в возбуждении уголовного разбирательства по этому делу. Комитет принимает к сведению, что в основу решений следственного управления положено объяснение самого заявителя о том, что ссадина на его носу - результат случайности, а также его просьба о прекращении расследования. Комитет отмечает отсутствие каких-либо признаков, указывающих на то, что следственное управление действительно когда-либо проводило личный допрос заявителя, особенно учитывая то обстоятельство, что его заявления были составлены в местах содержания под стражей и под контролем сотрудников полиции, которые, по утверждениям, и нанесли эти телесные повреждения. Комитет также отмечает, что заявитель не мог в действительности обжаловать постановления следственного управления в судах, поскольку каждый раз эти решения отменялись, а материалы направлялись вышестоящими должностными лицами на дополнительное расследование. Тем не менее в результате каждого последующего расследования почти в точности подтверждались выводы предыдущего. Все вышеприведенные замечания указывают скорее на то, что дело заявителя не было оперативно и беспристрастно расследовано национальными властями. Соответственно, Комитет приходит к выводу о том, что представленные факты в настоящем деле свидетельствуют о нарушении статьи 13 Конвенции (пункт 9.5 Решения).
Комитет принимает к сведению утверждение заявителя о том, что его показания против себя, добытые под пыткой, были приняты в судах в качестве законных доказательств. В связи с этим Комитет отмечает, что на одном из слушаний в ходе разбирательств в суде первой инстанции прокурор упомянул, что в результате расследования утверждений заявителя о применении пыток эти утверждения не подтвердились. При отсутствии в материалах дела дополнительной уточняющей информации Комитет полагает, что суд должно быть счел выводы следственных органов доказанными фактами, а после этого рассматривал заявления заявителя в качестве приемлемых доказательств. Вместе с тем Комитет отмечает, что единственным расследованием, на которое стороны ссылаются в представленных ими материалах, является расследование, начатое в 2007 году. Оно касается лишь ссадины на носу заявителя, о которой сообщается в медицинском заключении, составленном в СИЗО 5 октября 2007 года. В следственных документах не упоминается о каких-либо других повреждениях, о которых сообщалось в медицинском заключении от 22 сентября 2007 года.... Комитет отмечает, что суд не принял во внимание ни утверждений заявителя о том, как много часов он провел на холоде без соответствующей одежды, ни его опасений за жену, которая также была раздета и которой постоянно угрожали сексуальным насилием. В свете вышеизложенного Комитет приходит к заключению о том, что.... суд..., действуя в качестве суда первой инстанции, не смог всесторонне проанализировать жалобы заявителя о том, что его показания против себя были добыты под пыткой, прежде чем их представили суду присяжных в качестве доказательств. Таким образом Комитет приходит к выводу о нарушении статьи 15 Конвенции (пункт 9.6 Решения).
Комитет постановляет, что имеющиеся в его распоряжении факты свидетельствуют о нарушении государством-участником пункта 1 статьи 2, рассматриваемого в совокупности со статьей 1, статей 12, 13 и 15 Конвенции (пункт 10 Решения).
Источник публикации: https://espchhelp.ru/koon/blog-koon/4877-17-maya-2018-goda-vyigrano-delo-v-komitete-oon-protiv-pytok .
The decision of the UN Committee against Torture of May 17, 2018 in the case of Danil Gabdulkhakov v. the Russian Federation (communication No. 637/2014).
In 2014, the author of the communication was assisted in preparing a complaint. Subsequently, the complaint was communicated to the Russian Federation.
The applicant is Danil Gabdulkhakov, a citizen of the Russian Federation, of Bashkir origin, born in 1982. He claims that the Russian Federation violated his rights under articles 2, 4, 12, 13, 15 and 16 of the Convention.
The Committee's legal position: The Committee recalls that States parties have a special obligation to take effective measures to prevent torture and ensure that persons deprived of their liberty can enjoy the rights enshrined in the Convention, as they have a special responsibility, given the degree of control that the prison administration exercises over such persons (paragraph 9.3 Decisions) (See Guerrero Lares v. Bolivarian Republic of Venezuela (CAT/C/54/D/456/2011), paragraph 6.4.).
The Committee recalls that the general nature of the provisions of article 15 is conditioned by the absolute prohibition of torture and therefore implies the obligation of each State party to verify whether statements used in proceedings under its jurisdiction have been obtained by torture (paragraph 9.6 of the Decision) (See Niyonzima v. Burundi (CAT/C/53/D/514/2012), paragraph 8.7, Ktiti v. Morocco (CAT/C/46/D/419/2010), paragraph 8.8, and P.E. v. France (CAT/C/29/D/193/2001), paragraph 6.3.).
The Committee's assessment of the factual circumstances of the case: The Committee takes note of the applicant's claim that he was subjected to torture on a daily basis and for several months after his arrest, in particular beatings, exposure to cold and threats against himself and his wife, in order to force him to admit guilt for crimes. Among the documents provided to the Committee, there is a medical certificate No. 679 dated September 22, 2007, issued by a forensic medical expert. This certificate lists numerous bruises throughout the applicant's body, which appeared to have arisen as a result of exposure to hard blunt objects several hours before the examination. The certificate also states that the recorded injuries could not have been caused as a result of firing a firearm. On the basis of the information provided to it, the Committee concludes that the torture to which the complainant was subjected was committed by officials of the State party in order to obtain a confession of guilt and that the acts in question constitute acts of torture within the meaning of article 1 of the Convention (paragraph 9.2 of the Decision) (See Asfari v. Morocco (CAT/C/59/D/606/2014), paragraph 13.2, Jaidan v. Tunisia (CAT/C/61/D/654/2015), paragraph 7.4, and Ndajiimana v. Burundi (CAT/C/62/D/496/2012 and CAT/C/62/D/496/2012/Corr.1), paragraph 8.2.).
The Committee takes note of the State party's argument that the injuries in question were inflicted during the arrest as a result of the complainant and others opening fire and resisting arrest. The State party has not provided any documents that could substantiate this claim. The Committee takes note of the applicant's counter-argument that they surrendered without resisting and that the jury at the trial considered that the allegation of armed resistance had not been proven. The Committee notes that by the time his injuries were recorded during a medical examination conducted on 22 September 2007, the complainant had already spent at least several hours in police custody.... In the absence of convincing evidence from the State party that the injuries were not inflicted while the complainant was under police control, the Committee considers that there has been a violation of article 2, paragraph 1, read in conjunction with article 1 of the Convention (paragraph 9.3 of the Decision).
The Committee notes that nothing in the State party's observations indicates that any investigation has been conducted into the causes of the complainant's injuries, as reported in the medical report of 22 September 2007. He therefore concludes that there has been a violation of article 12 of the Convention (paragraph 9.4 of the Decision).
The Committee takes note of the complainant's claim under article 13 of the Convention that he could not, in fact, institute criminal proceedings against the police officers who tortured him. In this regard, the Committee notes that, although the investigation initiated in 2007 was not conducted on the applicant's initiative, he repeatedly tried to appeal against the refusals of the investigative department in Ufa to initiate criminal proceedings in this case. The Committee notes that the decisions of the investigative department are based on the applicant's own explanation that the abrasion on his nose was the result of an accident, as well as his request to terminate the investigation. The Committee notes the absence of any signs indicating that the investigative Department actually ever conducted a personal interrogation of the complainant, especially given the fact that his statements were drawn up in places of detention and under the supervision of the police officers who allegedly inflicted these injuries. The Committee also notes that the applicant could not actually appeal the decisions of the investigative department to the courts, since each time these decisions were overturned and the materials were sent by higher officials for additional investigation. Nevertheless, as a result of each subsequent investigation, the conclusions of the previous one were almost exactly confirmed. All of the above observations indicate rather that the applicant's case was not promptly and impartially investigated by the national authorities. Accordingly, the Committee concludes that the facts presented in the present case reveal a violation of article 13 of the Convention (paragraph 9.5 of the Decision).
The Committee takes note of the complainant's claim that his testimony against himself, extracted under torture, was accepted in the courts as legitimate evidence. In this regard, the Committee notes that at one of the hearings during the proceedings in the court of first instance, the prosecutor mentioned that as a result of the investigation of the applicant's allegations of torture, these allegations were not confirmed. In the absence of additional clarifying information in the case file, the Committee believes that the court must have considered the conclusions of the investigative authorities as proven facts, and after that considered the applicant's statements as admissible evidence. However, the Committee notes that the only investigation referred to by the parties in their submissions is the investigation launched in 2007. It concerns only the abrasion on the applicant's nose, which is reported in the medical report drawn up in the pre-trial detention center on October 5, 2007. The investigative documents do not mention any other injuries reported in the medical report dated September 22, 2007.... The Committee notes that the court did not take into account either the applicant's allegations about how many hours he spent in the cold without appropriate clothing, nor his fears for his wife, who was also undressed and who was constantly threatened with sexual violence. In the light of the above, the Committee concludes that.... The court ..., acting as a court of first instance, failed to comprehensively analyze the applicant's complaints that his testimony against himself had been extracted under torture before being presented to the jury as evidence. Thus, the Committee concludes that there has been a violation of article 15 of the Convention (paragraph 9.6 of the Decision).
The Committee decides that the facts before it reveal a violation by the State party of article 2, paragraph 1, read in conjunction with article 1, articles 12, 13 and 15 of the Convention (paragraph 10 of the Decision).
Source of the publication: https://espchhelp.ru/koon/blog-koon/4878-on-may-17-2018-the-case-was-won-in-the-un-committee-against-torture .
联合国禁止酷刑委员会2018年5月17日在Danil Gabdulkhakov诉俄罗斯联邦案中的决定(第637/2014号来文)。
2014年协助来文提交人准备了申诉。 随后，将控诉转达俄罗斯联邦。
申请人是Danil Gabdulkhakov，俄罗斯联邦公民，巴什基尔血统，出生于1982。 他声称俄罗斯联邦侵犯了他根据《公约》第2、4、12、13、15和16条所享有的权利。
委员会的法律立场：委员会回顾，缔约国有特别义务采取有效措施防止酷刑，并确保被剥夺自由的人享有《公约》所载的权利，因为鉴于监狱管理部门对这些人实行的控制程度，他们负有特别责任(第9.3段决定)(见Guerrero Lares诉委内瑞拉玻利瓦尔共和国(CAT/C/54/D/456/2011)，第6.4段。).
委员会回顾，第15条条款的一般性质以绝对禁止酷刑为条件，因此意味着每个缔约国都有义务核实在其管辖下的诉讼程序中使用的陈述是否是通过酷刑获得的(决定第9.6段)(见Niyonzima诉布隆迪(CAT/C/53/D/514/2012)、第8.7段、Ktiti诉摩洛哥(CAT/C/46/D/419/2010)、第8.8段和P.E.)。诉法国(cat/c/29/d/193/2001)，第6.3段。).
委员会对案件事实情况的评估：委员会注意到申诉人声称，他在被捕后每天和几个月内都遭受酷刑，特别是殴打、暴露于寒冷和威胁他自己和他的妻子，以迫使他承认罪行有罪。 在提供给委员会的文件中，有一份日期为2007年9月22日的第679号医学证明，由一名法医专家签发。 该证书列出了申请人全身的许多瘀伤，这些瘀伤似乎是由于在检查前几个小时暴露于硬钝物体而产生的。 该证书还指出，记录的伤害不可能是由于发射枪支造成的。 根据向委员会提供的资料，委员会得出结论，申诉人所遭受的酷刑是缔约国官员为获得认罪而实施的，所涉行为构成《公约》第一条含义范围内的酷刑行为(决定第9.2段)(见Asfari诉摩洛哥(CAT/C/59/D/606/2014)、第13.2段、Jaidan诉突尼斯(CAT/C/61/D/654/2015)、第13.2段7.4和ndajiimana诉布隆迪(cat/c/62/d/496/2012和cat/c/62/d)/496/2012/科尔。1)，第8.2段。).
委员会注意到缔约国的论点，即所涉伤害是在逮捕期间由于申诉人和其他人开火和拒捕而造成的。 缔约国没有提供任何可以证明这一申诉的文件。 委员会注意到申诉人的反驳论点，即他们在没有抵抗的情况下投降，审判的陪审团认为武装抵抗的指控没有得到证实。 委员会注意到，在2007年9月22日进行的体检中记录到他受伤的情况时，申诉人已经被警方拘留了至少几个小时。... 由于缔约国没有令人信服的证据表明，这些伤害并非在申诉人在警察控制下造成的，委员会认为，违反了与《公约》第1条一并解读的第2条第1款(决定第9.3段)。
委员会注意到，如2007年9月22日的医疗报告所述，缔约国的意见中没有任何内容表明对申诉人受伤的原因进行了任何调查。 因此，他得出结论认为，存在违反《公约》第12条的情况(决定第9.4段)。
委员会注意到申诉人根据《公约》第13条提出的申诉，即他实际上不能对酷刑他的警官提起刑事诉讼。 在这方面委员会注意到尽管2007年启动的调查并非在申请人的倡议下进行但他多次试图对乌法调查部门拒绝在本案中提起刑事诉讼提出上诉。 委员会注意到，调查部门的决定是基于申请人自己的解释，即他鼻子上的磨损是事故的结果，以及他要求终止调查。 委员会注意到，没有任何迹象表明调查部门实际上曾经对申诉人进行过个人审讯，特别是考虑到他的陈述是在拘留场所起草的，并在据称造成这些伤害的警官的监督下进行的。 委员会还注意到，申诉人实际上不能就调查部门的决定向法院提出上诉，因为每次这些决定都被推翻，而且材料都是由高级官员送来进行进一步调查的。 然而，由于随后的每次调查，前一次调查的结论几乎得到了证实。 所有上述意见都表明，国家当局没有迅速和公正地调查申请人的案件。 因此，委员会的结论是，本案所陈述的事实表明违反了《公约》第13条(决定第9.5段)。
委员会注意到申诉人声称，他在酷刑下提取的对自己不利的证词在法庭上被接受为合法证据。 在这方面委员会注意到在初审法院诉讼期间的一次听讯中检察官提到由于对申请人的酷刑指控进行了调查这些指控没有得到证实。 在案件档案中没有进一步澄清资料的情况下，委员会认为，法院必须将调查当局的结论视为已证实的事实，之后将申请人的陈述视为可受理的证据。 然而，委员会注意到，当事各方在其呈件中提到的唯一调查是2007年发起的调查。 它只涉及申请人鼻子上的磨损，这在2007年10月5日在审前拘留中心起草的医疗报告中有所报道。 调查文件没有提到2007年9月22日的医疗报告中报告的任何其他伤害。... 委员会注意到，法院既没有考虑到申请人关于他在没有适当衣服的情况下在寒冷中度过了多少小时的指控，也没有考虑到他对妻子的恐惧，他的妻子也脱了衣服，经常受到性暴力的威胁。 鉴于上述情况，委员会得出结论。... 法庭。.. 作为一审法院，未能全面分析申请人的投诉，即他对自己的证词是在酷刑下提取的，然后才提交陪审团作为证据。 因此，委员会得出结论认为，存在违反《公约》第15条的情况(决定第9.6段)。
委员会决定，委员会收到的事实表明，缔约国违反了与《公约》第一条、第十二条、第十三条和第十五条一并解读的第二条第1款(决定第10段)。
出版物的来源: https://espchhelp.ru/koon/blog-koon/4879-2018-5-17 .
