Дополнения от 23.07.2024 к практике в Комитетах ООН

• 

Обновлено 23.07.2024 04:13

 

Мнения Комитета ООН по ликвидации дискриминации в отношении женщин от 26 февраля 2018 г. по делу Х. против Тимор-Лешти (сообщение N 88/2015).

В 2015 году автору сообщения была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Тимору-Лешти.

Автор сообщения - г-жа Х., гражданка Тимора-Лешти 1987 года рождения. Она утверждает, что стала жертвой нарушения властями Тимора-Лешти ее прав, вытекающих из статей 2 (c), (d), (f) и 15 Конвенции. В 2012 году автор была осуждена за убийство ее партнера при отягчающих обстоятельствах и была приговорена к лишению свободы сроком на 15 лет. В 2013 году ее дело было повторно рассмотрено в суде, и предыдущее решение суда и приговор были оставлены в силе. После решения президента Тимора-Лешти от 20 мая 2015 года о частичном помиловании 17 сентября 2015 года автор была условно-досрочно освобождена.

Правовые позиции Комитета: Комитет ссылается на свою [О]бщую рекомендацию N 28 (2010), касающуюся основных обязательств государств-участников по статье 2 Конвенции, в которой говорится, что "государства-участники должны учитывать все аспекты своих правовых обязательств, вытекающих из Конвенции, в плане уважения, защиты и осуществления права женщин на недискриминацию и на возможность пользоваться равенством" и что "они также обязаны активно реагировать на факты дискриминации в отношении женщин, причем независимо от того, исходят ли такие действия либо бездействие от государства или частных субъектов" (пункт 6.5 Мнений).

Комитет ссылается на свою [О]бщую рекомендацию N 33 (2015), касающуюся доступа женщин к правосудию, в которой говорится следующее: "Часто судьи устанавливают жесткие требования в отношении того, что, по их мнению, является надлежащей нормой поведения для женщины, и подвергают наказанию тех, кто не соответствует этим стереотипам. Стереотипы также негативно сказываются на доверии к заявлениям женщин, приводимым ими аргументам и свидетельским показаниям в качестве сторон и свидетелей в суде. Существование тех или иных стереотипов может стать причиной неверного толкования или применения законов судьями [...] Во всех областях права стереотипы ставят под угрозу беспристрастность и добросовестность судебной системы, что, в свою очередь, может стать причиной судебных ошибок, включая повторную виктимизацию истца. Судьи, магистраты и третейские судьи - это не единственные действующие лица в системе правосудия, которые применяют, поддерживают и закрепляют стереотипы. Прокуроры, сотрудники правоохранительных органов и другие участники процесса часто находятся под влиянием стереотипов в ходе следствия и судебного разбирательства, особенно при рассмотрении дел, связанных с гендерным насилием; при этом такие стереотипы подчас подрывают аргументы потерпевшей стороны [...] В результате стереотипы могут определять ход расследования и судебного разбирательства, а также характер принимаемых судебных решений" (пункт 6.6 Мнений).

Комитет ссылается на свою [О]бщую рекомендацию N 19 (1992) о насилии в отношении женщин и свою [О]бщую рекомендацию N 35 (2017) о гендерном насилии в отношении женщин, которая обновляет [О]бщую рекомендацию N 19, в соответствии с которой насилие в отношении женщин, затрудняющее или сводящее на нет пользование женщинами правами человека и основными свободами в соответствии с общими нормами международного права или положениями конвенций о правах человека, является дискриминацией по смыслу статьи 1 Конвенции. В рамках обязательства проявлять должную осмотрительность государства-участники должны разрабатывать и осуществлять различные меры по борьбе с гендерным насилием в отношении женщин, совершаемым негосударственными субъектами, включая принятие законов и создание учреждений и системы для борьбы с таким насилием, а также обеспечение их реальной эффективности и их поддержки со стороны всех обеспечивающих надлежащее соблюдение законов государственных должностных лиц и органов. Если государство-участник не принимает все необходимые меры для предотвращения актов гендерного насилия в отношении женщин в тех случаях, когда его власти знают или должны знать о существовании риска такого насилия, или не проводит расследования, не привлекает к ответственности и не наказывает виновных и не возмещает ущерб жертвам/пострадавшим, то оно тем самым дает молчаливое согласие на совершение актов гендерного насилия в отношении женщин и поощряет их. Такие пассивность и бездействие представляют собой нарушение прав человека (пункт 6.7 Мнений).

Комитет напоминает, что в соответствии со статьей 2 (f) и статьей 5 (a) Конвенции государства-участники обязаны принимать необходимые меры с целью изменения или отмены не только существующих законов и правил, но и обычаев и практики, дискриминирующих женщин. В соответствии со статьей 16 (1) государства-участники также обязаны принимать все необходимые меры по искоренению дискриминации в отношении женщин во всех вопросах, касающихся замужества и семейных отношений. В связи с этим Комитет отмечает, что стереотипы подрывают право женщин на беспристрастное судебное разбирательство и что судейский корпус не должен применять жесткие стандарты, основанные на предвзятых представлениях о том, какие действия подпадают под определение семейно-бытового насилия (пункт 6.8 Мнений).

Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: Комитет рассматривает следующие вопросы: во-первых, выполнило ли государство-участник свои обязательства по Конвенции, в частности, в том, что касается обязательства проявлять должную осмотрительность в плане обеспечения защиты автора от семейно-бытового насилия..... и действий государства в отношении автора в связи с этими событиями; и, во-вторых, осуществляли ли судебные и другие органы государства-участника свои мандаты без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, с тем чтобы у автора была возможность реализовать свое право на справедливое судебное разбирательство, не оскверненное присутствием предубеждений, дискриминационной практики и гендерных стереотипов (пункт 6.2 Мнений).

Что касается первого аспекта, а именно выполнения государством-участником его обязательства проявлять должную осмотрительность, то Комитет отмечает утверждения автора о том, что ее жалобы, адресованные деревенским старостам и представителям сил обороны в связи с тем, что она подвергалась семейно-бытовому насилию, не были доведены до сведения полиции; что, несмотря на наличие протокола и фотографий ее травм, которые свидетельствовали о многочисленных примерах насилия в семье, она не была доставлена в больницу для получения медицинской помощи и ее дело не было препровождено в правоохранительные органы или органы, осуществляющие судебное преследование; и что, как представляется, ей не были предоставлены относящиеся к делу материалы, которые она могла бы использовать в качестве доказательств в свою защиту (пункт 6.3 Мнений).

Что касается жалобы автора в связи с тем, что ее заявления о насилии в семье не были доведены до сведения соответствующих властей, то Комитет отмечает, что деревенские старосты не сообщили о ее жалобах в органы власти и что, кроме того, силы обороны, будучи государственной структурой, не препроводили жалобу автора в прокуратуру. Поэтому Комитет заключает, что силы обороны, которые, будучи органом государственной власти и следуя процедурам, аналогичным процедурам, применяемым при расследовании уголовных преступлений (о чем свидетельствуют оформление протокола и фотосъемка), по всей видимости, проигнорировали показания автора (несмотря на то, что в результате ее показаний нарушителю пришлось подписать признательные показания) и тем самым не исполнили свою обязанность в плане соблюдения должной осмотрительности, поскольку они не приняли никаких мер по обеспечению защиты автора (пункт 6.4 Мнений).

Что касается второго аспекта жалобы автора, а именно гендерной дискриминации и гендерных стереотипов в рамках системы судебных и других органов государства-участника, то силы обороны поверили обещанию партнера автора и сочли, что, он и в самом деле более не станет избивать автора. Комитет далее отмечает, что правоохранительные органы государства-участника не предоставили автору медицинской помощи после ареста, не проинформировали ее о ее правах, не предоставили адвоката при первом интервью и не приняли мер в целях сбора доказательств, которые могли бы способствовать защите интересов автора; содержали автора под стражей значительно дольше, чем это предусмотрено законом, несмотря на ее положение кормящей матери; не предоставили автору психологической поддержки после ареста, соответствующей тому состоянию, в котором пребывает человек, заявляющий о том, что он подвергся нападению и совершил убийство в порядке самообороны; не позаботились о том, чтобы назначенный адвокат предпринял необходимые действия для эффективной защиты автора (например, возразил против досудебного содержания кормящей матери под стражей, проконсультировал автора по вопросам правовой защиты или помог ей в плане подготовки защиты в ходе судебных разбирательств); и, наконец, что судьи, несмотря на то, что повторное разбирательство было назначено на том основании, что заявлению автора о том, что она действовала в порядке самообороны, в ходе первого разбирательства не было уделено должного внимания, позволили возобладать гендерным стереотипам и предубеждениям при оценке доказательств в ходе второго судебного разбирательства, о чем, в частности, свидетельствует тот факт, что судьи сочли показания автора заслуживающими меньшего доверия, чем показания ее племянника, который был свидетелем лишь части произошедших событий. В настоящее время Комитет не занимается подробным изучением обстоятельств первого судебного разбирательства, однако, с учетом того, что принятое по его итогам решение было отменено Апелляционным судом, становится очевидно, что, поскольку самооборона при тех условиях, в которых находилась автор, абсолютно оправдана и действия автора невозможно квалифицировать как преднамеренное убийство, повторное разбирательство не устранило предыдущих нарушений, и информация о первом слушании, в ходе которого автору было сказано, что "жена обязана оберегать мужа", указывает на существование систематических и глубоко укоренившихся предубеждений, которые также проявились в ходе повторного судебного разбирательства и повлекли за собой чрезвычайно пагубные последствия для жизни автора и ее сына. Серьезность подобных нарушений принципов надлежащего судопроизводства невозможно переоценить (пункт 6.5 Мнений).

Комитет считает, что власти государства-участника, проявив неспособность решить проблему продолжающегося насилия в семье, собрать необходимые доказательства, обеспечить надлежащее обращение с автором, оказать поддержку и предоставить консультационные услуги автору, должным образом принять во внимание ее показания и усомниться в справедливости приговора, вынесенного в отношении уязвимой кормящей матери, нарушили свои обязательства по статьям Конвенции 2 (c), (d), (f) и 15 (пункт 6.9 Мнений).

Комитет считает, что государство-участник нарушило права автора, закрепленные в статьях 2 (c), (d), (f) и 15 Конвенции, которые следует рассматривать совместно со статьей 1 Конвенции и содержанием Общих рекомендаций Комитета N 19, 28, 33 и 35 (пункт 7 Мнений).

Мнения Комитета ООН по ликвидации дискриминации в отношении женщин от 6 ноября 2017 г. по делу О.Г. против Российской Федерации (сообщение N 91/2015).

Автором сообщения является О.Г., гражданка Российской Федерации, 1985 года рождения. Она утверждает, что является жертвой нарушения Российской Федерацией ее прав, предусмотренных статьями 1, 2 (b) - (g), которые рассматриваются в совокупности с Общей рекомендацией N 19 (1992) Комитета, касающейся насилия в отношении женщин, и Общей рекомендацией N 28 (2010) Комитета, касающейся основных обязательств государств-участников по статье 2 Конвенции, и статьями 3 и 5 (a) Конвенции.

Правовые позиции Комитета: Конвенция возлагает обязательства на все государственные органы и что государства-участники могут нести ответственность за судебные решения, нарушающие положения Конвенции (См. V.K. v. Bulgaria (CEDAW/C/49/D/20/2008), para. 9.11, и L.R. v. Republic of Moldova, para. 13.6.). Комитет подчеркивает также, что полное осуществление Конвенции требует от государств-участников не только принять меры с целью ликвидации прямой и косвенной дискриминации и улучшения фактического положения женщин, но и изменить и трансформировать гендерные стереотипы и ликвидировать ошибочные гендерные стереотипные представления - коренную причину и следствие дискриминации в отношении женщин (См. Belousova v. Kazakhstan (CEDAW/C/61/D/45/2012), para. 10.10.). Гендерные стереотипы закрепляются с помощью различных средств и институтов, включая законы и правовые системы, и могут закрепляться как государственными субъектами во всех ветвях и на всех уровнях власти, так и частными субъектами (пункт 7.2 Мнений) (См. R.K.B. v. Turkey (CEDAW/C/51/D/28/2010), para. 8.8.).

Комитет напоминает о том, что в соответствии с пунктом 6 его [О]бщей рекомендации N 19 дискриминация по смыслу статьи 1 Конвенции включает в себя насилие в отношении женщин по признаку пола. Такая дискриминация не ограничивается действиями, которые совершаются государствами-участниками или от их имени. Напротив, в соответствии со статьей 2 (e) Конвенции государства-участники могут также нести ответственность за действия частных лиц, если они не проявляют должной осмотрительности для предотвращения нарушения прав или для расследования актов насилия и наказания за них, а также за предоставление компенсации... Это подтверждается Комитетом в пункте 24 его общей рекомендации N 35 (2017) по вопросу о насилии в отношении женщин по признаку пола, принятой в порядке обновления Общей рекомендации N 19, и в его юридической практике (пункт 7.3 Мнений) (См. Goekce v. Austria (CEDAW/C/39/D/5/2005) и Yildirim v. Austria (CEDAW/C/39/D/6/2005).).

Комитет полагает, что, если насилие в отношении бывшего супруга или партнера связано с тем, что это лицо ранее находилось с правонарушителем в отношениях, как это имеет место в настоящем случае, то время, прошедшее с момента прекращения отношений, не имеет значения, как и тот факт, живут ли вместе лица, о которых идет речь. Комитет напоминает... о том, что в соответствии со Стамбульской конвенцией под семейно-бытовым насилием понимаются "любые акты физического, сексуального, психологического или экономического насилия, которые происходят в кругу семьи или в быту либо между бывшими или нынешними супругами или партнерами, независимо от того, проживает или не проживает лицо, их совершающее, в том же месте, что и жертва" (статья 3 (b)). Конвенция не предусматривает узаконенного ограничения сроков относительно того, на протяжении какого времени после прекращения отношений супруг или партнер может утверждать, что насилие со стороны бывшего партнера подпадает под определение "семейно-бытового" насилия. В связи с этим Комитет считает, что действия К. по отношению к автору сообщения подпадают под определение семейно-бытового насилия (пункт 7.4 Мнений).

Комитет напоминает также о том, что в соответствии со статьями 2 (a), (c), (d) и (e) и 5 (a) Конвенции государство-участник обязано изменить или отменить не только действующие законы и положения, но и обычаи и практику, которые представляют собой дискриминацию в отношении женщин. В этой связи Комитет подчеркивает, что применение стереотипов затрагивает право женщин на справедливое судебное разбирательство и что судебные органы должны избегать формирования жестких стандартов на основе предвзятых представлений о том, что является семейно-бытовым или гендерным насилием, как отмечается в [О]бщей рекомендации N 33 (2015) по вопросу о доступе женщин к правосудию (пункт 7.5 Мнений) (См. L.R. v. Republic of Moldova, para. 13.6.).

В соответствии со статьей 3 Конвенции государства-участники "принимают во всех областях, и в частности в политической, социальной, экономической и культурной областях, все соответствующие меры, включая законодательные, для обеспечения всестороннего развития и прогресса женщин, с тем чтобы гарантировать им осуществление и пользование правами человека и основными свободами на основе равенства с мужчинами". Комитет напоминает также о своих заключительных замечаниях по восьмому периодическому докладу государства-участника, в которых он рекомендовал государству-участнику в срочном порядке принять всеобъемлющее законодательство для предотвращения и пресечения насилия в отношении женщин, включая семейно-бытовое насилие; предусмотреть преследование ex officio за семейно-бытовое и сексуальное насилие; гарантировать женщинам и девочкам, ставшим жертвами насилия, незамедлительный доступ к средствам возмещения ущерба и защиты; и обеспечить привлечение виновных лиц к судебной ответственности и наказание их надлежащим образом (CEDAW/C/RUS/CO/8). По мнению Комитета, тот факт, что жертве семейно-бытового насилия приходится выдвигать обвинение в частном порядке, в соответствии с которым бремя доказывания возлагается полностью на нее, лишает жертву доступа к правосудию, как это было отмечено в пункте 15 (g) его [О]бщей рекомендации N 33. Комитет отмечает, что недавние поправки к национальному законодательству (статья 116 Уголовного кодекса), которые отменяют уголовную ответственность за нанесение побоев и в соответствии с которыми по многим делам о семейно-бытовом насилии возбуждается преследование в судебном порядке из-за отсутствия в российском законодательстве определения "семейно-бытового насилия", идут в неверном направлении и ведут к безнаказанности тех, кто совершает эти акты семейно-бытового насилия (пункт 7.7 Мнений). По состоянию на 7 февраля 2017 года нанесение побоев "близким лицам" без причинения телесных повреждений квалифицировалось как административное правонарушение, а не уголовное преступление.

Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: соблюдение государством-участником своих обязательств по искоренению гендерных стереотипов в соответствии со статьями 2 (a), (c), (d) и (e) и 5 (a) Конвенции необходимо оценивать исходя из того, в какой мере в ходе судебного разбирательства по делу автора сообщения учитывались гендерные аспекты. В этой связи Комитет отмечает, что для вынесения постановления в отношении ходатайства автора сообщения о том, чтобы ей были предоставлены меры защиты, районному суду потребовалось 22 дня вместо 3, предусмотренных законом. Комитет с обеспокоенностью отмечает также, что в период с февраля по август 2013 года автор сообщения обращалась в полицию с официальными жалобами четыре раза и что все ее жалобы закончились отказом в возбуждении уголовного дела, несмотря на прямое постановление районной прокуратуры и районного суда допросить К. и осуществить все другие необходимые следственные процедуры. Для защиты автора сообщения от насилия со стороны ее бывшего партнера органы власти не приняли никаких других мер, и по прошествии более чем трех лет после событий, о которых идет речь, органы власти все еще даже не подвергли К. допросу. Когда суд в конечном итоге вынес постановление в отношении упомянутого ходатайства, в качестве основания для отказа в предоставлении мер защиты он сослался на отказ полиции возбудить уголовное дело против К. и на отсутствие "реальной угрозы", хотя за месяц до этого тот же суд признал этот же отказ незаконным и необоснованным. Комитет отмечает, что ни один из этих фактов государством-участником не оспаривается и что в целом они указывают на то, что, не расследовав жалобу автора сообщения по поводу угроз смертельной расправы и угроз насилия оперативным, надлежащим и эффективным образом и не рассмотрев ее дело с учетом гендерных аспектов, органы власти допустили, чтобы на ход их рассуждений при принятии решений влияли стереотипные представления. В связи с этим Комитет приходит к выводу о том, что органы власти государства-участника не приняли своевременных и адекватных мер и не защитили автора сообщения от насилия и запугивания в нарушение своих обязательств, предусмотренных Конвенцией (пункт 7.6 Мнений).

Комитет считает, что невнесение государством-участником поправок в свои законодательные акты, касающиеся семейно-бытового насилия, непосредственно повлияло на возможность для автора сообщения требовать правосудия и получить доступ к эффективным средствам правовой защиты и мерам защиты. Он считает также, что данное дело свидетельствует о том, что государство-участник не выполнило свое обязательство принять все соответствующие меры с целью изменить социальные и культурные модели поведения мужчин и женщин в целях достижения искоренения предрассудков и упразднения обычаев и всей прочей практики, которые основаны на идее неполноценности или превосходства одного из полов или стереотипности роли мужчин и женщин (пункт 7.8 Мнений).

В свете вышеизложенного Комитет считает, что порядок рассмотрения дела автора сообщения полицией, прокуратурой и судебными органами государства-участника нарушает ее права, предусмотренные статьями 1, 2 (a), (c), (d) и (e), 3 и 5 (a) Конвенции. В частности, Комитет отмечает, что автор сообщения понесла моральный ущерб и стала жертвой предрассудков. Оставшись без защиты государства, подвергаясь периодически преследованию со стороны своего обидчика, она испытала страх и страдания и получила повторную травму, когда государственные органы, которые должны были выступать в роли ее защитника, в особенности полиция, отказались обеспечить ее защиту и не признали ее в качестве жертвы (пункт 7.7 Мнений).

Комитет полагает, что государство-участник не выполнило своих обязательств и тем самым нарушило права автора сообщения, предусмотренные статьями 1, 2 (b) - (g), 3 и 5 (a) Конвенции (пункт 8 Мнений).

Комитет выносит государству-участнику следующие рекомендации:

a) в отношении автора сообщения: предоставить автору сообщения надлежащую финансовую компенсацию, соразмерную тяжести нарушений ее прав;

b) общие положения:

i) принять всеобъемлющее законодательство для предотвращения и пресечения насилия в отношении женщин, включая семейно-бытовое насилие, предусмотреть преследование ex officio за семейно-бытовое и сексуальное насилие и гарантировать женщинам и девочкам, ставшим жертвами насилия, незамедлительный доступ к средствам возмещения ущерба и защиты, а также привлечение виновных лиц к судебной ответственности и наказание их надлежащим образом;

ii) восстановить уголовное преследование по делам о семейно-бытовом насилии по смыслу статьи 116 Уголовного кодекса;

iii) разработать протокол рассмотрения жалоб о семейно-бытовом насилии с учетом гендерных аспектов на уровне полицейских участков для обеспечения того, чтобы рассмотрение срочных или обоснованных жалоб о семейно-бытовом насилии не откладывалось в порядке суммарного производства и чтобы жертвам в надлежащие сроки предоставлялась соответствующая защита;

iv) отказаться от практики выдвижения обвинения в частном порядке по делам о семейно-бытовом насилии с учетом того, что судебный процесс неоправданно возлагает бремя доказывания исключительно на жертв семейно-бытового насилия, с тем чтобы обеспечить равенство сторон в ходе судебного разбирательства;

v) ратифицировать Стамбульскую конвенцию;

vi) обеспечить обязательную профессиональную подготовку судей, адвокатов и сотрудников правоохранительных органов, в том числе прокуроров, по вопросам, касающимся Конвенции, Факультативного протокола к ней и общих рекомендаций Комитета, в частности [О]бщих рекомендаций N 19, N 28, N 33 и N 35;

vii) выполнять свои обязательства по обеспечению уважения, защиты и реализации прав человека женщин, в том числе права на защиту от всех проявлений гендерного насилия, включая семейно-бытовое насилие, запугивание и угрозы насилия;

viii) оперативно, тщательно, беспристрастно и серьезно расследовать все сообщения о насилии в отношении женщин по признаку пола, обеспечить возбуждение уголовных дел во всех таких случаях, своевременно и быстро привлекать предполагаемых правонарушителей к ответственности и применять к ним надлежащие меры наказания, руководствуясь принципами справедливости и беспристрастности;

ix) предоставлять жертвам насилия безопасный и оперативный доступ к правосудию, включая, когда это необходимо, бесплатную правовую помощь, с целью обеспечить их доступными, эффективными и достаточными средствами правовой защиты и реабилитации в соответствии с методическими указаниями, изложенными в [О]бщей рекомендации N 33 Комитета;

x) предлагать правонарушителям программы реабилитации и программы использования ненасильственных методов урегулирования конфликтов;

xi) разработать и принять при активном участии всех заинтересованных сторон, таких как женские организации, эффективные меры по искоренению стереотипов, предрассудков, обычаев и практики, которые оправдывают или поощряют семейно-бытовое насилие (пункт 9 Мнений).

В соответствии со статьей 7 (4) Факультативного протокола государство-участник должно надлежащим образом рассмотреть мнения Комитета вместе с его рекомендациями и представить Комитету в течение шести месяцев письменный ответ, в том числе информацию о любых мерах, принятых с учетом мнений и рекомендаций Комитета (пункт 10 Мнений).

 

Источник публикации: https://espchhelp.ru/koon/blog-koon/4880-26-fevralya-2018-goda-vyigrano-delo-v-komitete-oon-po-likvidatsii-diskriminatsii-v-otnoshenii-zhenshchin .

 

 

Opinions of the UN Committee on the Elimination of Discrimination against Women dated February 26, 2018 in the case of H. v. Timor-Leste (communication No. 88/2015).

In 2015, the author of the communication was assisted in preparing a complaint. Subsequently, the complaint was communicated to Timor-Leste.

The author of the communication is Ms. H., a citizen of Timor-Leste born in 1987. She claims to be a victim of a violation by the authorities of Timor-Leste of her rights under articles 2 (c), (d), (f) and 15 of the Convention. In 2012, the author was convicted of the aggravated murder of her partner and was sentenced to 15 years in prison. In 2013, her case was re-examined in court, and the previous court decision and sentence were upheld. Following the decision of the President of Timor-Leste on 20 May 2015 to grant a partial pardon, the author was released on parole on 17 September 2015.

Legal positions of the Committee: The Committee refers to its general recommendation No. 28 (2010) concerning the basic obligations of States parties under article 2 of the Convention, which states that "States parties should take into account all aspects of their legal obligations arising from the Convention in terms of respect, protection and implementation of women's rights the right to non-discrimination and the opportunity to enjoy equality" and that "they also have an obligation to actively respond to discrimination against women, regardless of, whether such actions or inaction originate from the State or private actors" (paragraph 6.5 of the Opinion).

The Committee recalls its general recommendation No. 33 (2015) on women's access to justice, which states the following: "Judges often set strict requirements regarding what they consider to be the appropriate standard of behavior for a woman, and punish those who do not conform to these stereotypes. Stereotypes also negatively affect the credibility of women's statements, arguments and testimony as parties and witnesses in court. The existence of certain stereotypes can lead to misinterpretation or application of laws by judges [...] In all areas of law, stereotypes threaten the impartiality and integrity of the judicial system, which, in turn, can cause judicial errors, including repeated victimization of the plaintiff. Judges, magistrates and arbitrators are not the only actors in the justice system who apply, maintain and perpetuate stereotypes. Prosecutors, law enforcement officers and other participants in the process are often influenced by stereotypes during the investigation and trial, especially when considering cases involving gender-based violence; however, such stereotypes sometimes undermine the arguments of the injured party [...] As a result, stereotypes can determine the course of the investigation and trial, as well as the nature of court decisions" (paragraph 6.6 of the Opinions).

The Committee recalls its general recommendation No. 19 (1992) on violence against women and its general recommendation No. 35 (2017) on gender-based violence against women, which updates general recommendation No. 19, according to which violence against women that complicates or reduces Women's enjoyment of human rights and fundamental freedoms in accordance with general international law or the provisions of human rights conventions constitutes discrimination within the meaning of article 1 of the Convention. As part of the obligation to exercise due diligence, States parties should develop and implement various measures to combat gender-based violence against women committed by non-State actors, including the adoption of laws and the establishment of institutions and systems to combat such violence, as well as ensuring their real effectiveness and their support from all public officials ensuring proper compliance with the laws persons and bodies. If the State party does not take all necessary measures to prevent acts of gender-based violence against women in cases where its authorities know or should know about the risk of such violence, or does not investigate, prosecute and punish the perpetrators and does not compensate the victims/victims, it thereby gives tacit consent to and encourages acts of gender-based violence against women. Such passivity and inaction constitute a violation of human rights (paragraph 6.7 of the Opinion).

The Committee recalls that, in accordance with articles 2 (f) and 5 (a) of the Convention, States parties are obliged to take the necessary measures to amend or repeal not only existing laws and regulations, but also customs and practices that discriminate against women. In accordance with article 16 (1), States parties are also obliged to take all necessary measures to eliminate discrimination against women in all matters relating to marriage and family relations. In this regard, the Committee notes that stereotypes undermine women's right to an impartial trial and that the judiciary should not apply strict standards based on preconceived ideas about what actions fall under the definition of domestic violence (paragraph 6.8 of the Opinion).

The Committee's assessment of the factual circumstances of the case: The Committee considers the following questions: first, whether the State party has fulfilled its obligations under the Convention, in particular with regard to the obligation to exercise due diligence in ensuring the protection of the author from domestic violence..... and the State's actions against the author in connection with with these events; and secondly, whether the judicial and other authorities of the State party carried out their mandates without any discrimination on the basis of sex, so that the author could exercise his right to a fair trial, free from the presence of prejudice, discriminatory practices and gender stereotypes (paragraph 6.2 of the Opinions).

With regard to the first aspect, namely, the State party's compliance with its obligation to exercise due diligence, the Committee notes the author's allegations that her complaints addressed to village elders and representatives of the defence forces regarding her being subjected to domestic violence were not brought to the attention of the police; that, despite the existence of a protocol and photographs of her injuries, which testified to numerous examples of domestic violence, she was not taken to a hospital for medical treatment and her case was not forwarded to law enforcement or prosecuting authorities; and that, it appears, she was not provided with relevant materials which she could use as evidence in her defense (paragraph 6.3 of the Opinion).

With regard to the author's complaint that her allegations of domestic violence were not brought to the attention of the relevant authorities, the Committee notes that the village elders did not report her complaints to the authorities and that, moreover, the defense forces, being a State structure, did not forward the author's complaint to the Prosecutor's Office. The Committee therefore concludes that the defence forces, which, being a public authority and following procedures similar to those used in the investigation of criminal offences (as evidenced by the registration of the protocol and photography), apparently ignored the author's testimony (despite the fact that as a result of her testimony, the offender had to sign a confession) and Thus, they failed to fulfill their duty of due diligence, since they did not take any measures to ensure the protection of the author (paragraph 6.4 of the Opinions).

With regard to the second aspect of the author's complaint, namely gender discrimination and gender stereotypes within the judicial system and other organs of the State party, the defense forces believed the promise of the author's partner and considered that, indeed, he would no longer beat the author. The Committee further notes that the State party's law enforcement authorities did not provide the author with medical assistance after her arrest, did not inform her of her rights, did not provide a lawyer at the first interview, and did not take measures to collect evidence that could help protect the author's interests; They kept the author in custody for much longer than required by law, despite her position as a nursing mother; they did not provide the author with psychological support after arrest, corresponding to the condition in which a person who claims that he was attacked and committed murder in self-defense remains; they failed to ensure that the appointed lawyer took the necessary actions to effectively protect the author (for example, objected to the pre-trial detention of a nursing mother, advised the author on legal protection issues or helped her prepare a defense during court proceedings); and finally, that the judges, despite the fact that a retrial was ordered on the grounds that the author's claim that she acted in self-defense was not given due attention during the first trial, allowed gender stereotypes and prejudices to prevail in the evaluation of evidence during the second trial, as evidenced by In particular, it is evidenced by the fact that the judges considered the author's testimony to be less credible than the testimony of her nephew, who witnessed only part of the events that took place. At present, the Committee is not engaged in a detailed study of the circumstances of the first trial, however, given that the decision taken as a result of it was overturned by the Court of Appeal, it becomes obvious that, since self-defense under the conditions in which the author was, is absolutely justified and the author's actions cannot be qualified as premeditated murder, a retrial is not it eliminated previous violations, and information about the first hearing, during which the author was told that "the wife is obliged to protect her husband", Indicates the existence of systematic and deep-rooted prejudices, which also manifested themselves during the retrial and had extremely detrimental consequences for the lives of the author and her son. The seriousness of such violations of the principles of due process cannot be overestimated (paragraph 6.5 of the Opinions).

The Committee considers that the State party's authorities, by failing to address the problem of ongoing domestic violence, collect the necessary evidence, ensure proper treatment of the author, provide support and counselling services to the author, take due account of her testimony and question the fairness of the sentence imposed on a vulnerable nursing mother, violated their obligations under Articles of the Convention 2 (c), (d), (f) and 15 (paragraph 6.9 of the Opinions).

The Committee considers that the State party has violated the author's rights under articles 2 (c), (d), (f) and 15 of the Convention, which should be read in conjunction with article 1 of the Convention and the contents of the Committee's General Recommendations Nos. 19, 28, 33 and 35 (paragraph 7 of the Opinions).

Opinions of the UN Committee on the Elimination of Discrimination against Women dated November 6, 2017 in the case of O.G. v. the Russian Federation (Communication No. 91/2015).

The author of the communication is O.G., a citizen of the Russian Federation, born in 1985. She claims to be a victim of a violation by the Russian Federation of her rights under articles 1, 2 (b) - (g), which are considered in conjunction with the Committee's General recommendation No. 19 (1992) on violence against women and the Committee's General Recommendation No. 28 (2010) on the basic obligations of Member Statesparties under article 2 of the Convention, and articles 3 and 5 (a) of the Convention.

The Committee's legal position is that the Convention imposes obligations on all public authorities and that States parties may be responsible for judicial decisions that violate the provisions of the Convention (See V.K. v. Bulgaria (CEDAW/C/49/D/20/2008), para. 9.11, and L.R. v. Republic of Moldova, para. 13.6.). The Committee also emphasizes that the full implementation of the Convention requires States parties not only to take measures to eliminate direct and indirect discrimination and improve the de facto situation of women, but also to change and transform gender stereotypes and eliminate erroneous gender stereotyping - the root cause and consequence of discrimination against women (See Belousova v. Kazakhstan (CEDAW/C/61/D/45/2012), para. 10.10.). Gender stereotypes are perpetuated through various means and institutions, including laws and legal systems, and can be perpetuated by both State actors in all branches and at all levels of government, as well as private actors (paragraph 7.2 of the Opinions) (See R.K.B. v. Turkey (CEDAW/C/51/D/28/2010), para. 8.8.).

The Committee recalls that, in accordance with paragraph 6 of its general recommendation No. 19, discrimination within the meaning of article 1 of the Convention includes gender-based violence against women. Such discrimination is not limited to acts committed by or on behalf of States parties. On the contrary, in accordance with article 2 (e) of the Convention, States parties may also be held responsible for the actions of private individuals if they fail to exercise due diligence to prevent violations of rights or to investigate and punish acts of violence, as well as to provide compensation... This is confirmed by the Committee in paragraph 24 of its general recommendation No. 35 (2017) on gender-based violence against women, adopted as an update to General Recommendation No. 19, and in its legal practice (paragraph 7.3 of the Opinions) (See Goekce v. Austria (CEDAW/C/39/D/5/2005) and Yildirim v. Austria (CEDAW/C/39/D/6/2005).).

The Committee considers that if violence against an ex-spouse or partner is related to the fact that this person was previously in a relationship with the offender, as is the case in the present case, then the time that has elapsed since the termination of the relationship does not matter, nor does the fact that the persons about whom live together There is a speech. The Committee recalls... that, in accordance with the Istanbul Convention, domestic violence is understood as "any acts of physical, sexual, psychological or economic violence that occur within the family or in everyday life or between former or current spouses or partners, regardless of whether the person who commits them lives or does not live in the same the same place as the victim" (article 3 (b)). The Convention does not provide for a legal time limit on how long after the termination of the relationship a spouse or partner can claim that violence by a former partner falls under the definition of "domestic violence". In this regard, the Committee considers that K.'s actions towards the author of the communication fall within the definition of domestic violence (paragraph 7.4 of the Opinion).

The Committee also recalls that, in accordance with articles 2 (a), (c), (d) and (e) and 5 (a) of the Convention, the State party is obliged to amend or repeal not only existing laws and regulations, but also customs and practices that discriminate against women. In this regard, the Committee emphasizes that the use of stereotypes affects women's right to a fair trial and that judicial authorities should avoid setting strict standards based on preconceived notions of what constitutes domestic or gender-based violence, as noted in [O] General recommendation No. 33 (2015) on women's access to justice justice (paragraph 7.5 of the Opinions) (See L.R. v. Republic of Moldova, para. 13.6.).

In accordance with article 3 of the Convention, States parties "shall take in all fields, and in particular in the political, social, economic and cultural fields, all appropriate measures, including legislation, to ensure the full development and progress of women in order to guarantee them the exercise and enjoyment of human rights and fundamental freedoms on a basis of equality with men." The Committee also recalls its concluding observations on the eighth periodic report of the State party, in which it recommended that the State party urgently enact comprehensive legislation to prevent and combat violence against women, including domestic violence; provide for ex officio prosecution of domestic and sexual violence; guarantee women and girls, victims of violence, immediate access to redress and protection; and ensure that the perpetrators are brought to justice and punished appropriately (CEDAW/C/RUS/CO/8). In the Committee's view, the fact that a victim of domestic violence has to bring charges in private, according to which the burden of proof rests entirely on her, deprives the victim of access to justice, as noted in paragraph 15 (g) of its [O]b recommendation No. 33. The Committee notes that recent amendments to national legislation (article 116 of the Criminal Code), which abolish criminal liability for battery and according to which many cases of domestic violence are prosecuted due to the lack of a definition of "domestic violence" in Russian legislation, are going in the wrong direction and lead to impunity for those who commit these acts of domestic violence (paragraph 7.7 of the Opinion). As of February 7, 2017, beating "close people" without causing bodily harm was classified as an administrative offense, not a criminal offense.

The Committee's assessment of the factual circumstances of the case: the State party's compliance with its obligations to eliminate gender stereotypes in accordance with articles 2 (a), (c), (d) and (e) and 5 (a) of the Convention must be assessed on the basis of the extent to which the author's trial took into account gender aspects. In this regard, the Committee notes that it took the District Court 22 days instead of the 3 required by law to rule on the author's application to be granted protective measures. The Committee also notes with concern that between February and August 2013, the author filed formal complaints with the police four times and that all her complaints ended in a refusal to initiate criminal proceedings, despite the direct order of the District Prosecutor's Office and the district court to interrogate K. and carry out all other necessary investigative procedures. To protect the author from violence by her former partner, the authorities have not taken any other measures, and more than three years after the events in question, the authorities still have not even interrogated K.. When the court eventually ruled on the above-mentioned petition, it cited the refusal of the police to initiate criminal proceedings against K. and the absence of a "real threat" as the basis for refusing to provide protective measures, although a month earlier the same court had found the same refusal illegal and unfounded. The Committee notes that none of these facts are disputed by the State party and that, in general, they indicate that, by failing to investigate the author's complaint about death threats and threats of violence in a prompt, appropriate and effective manner and by failing to consider her case from a gender perspective, the authorities allowed the course of their reasoning when making decisions was influenced by stereotypical ideas. In this regard, the Committee concludes that the authorities of the State party did not take timely and adequate measures and did not protect the author from violence and intimidation in violation of their obligations under the Convention (paragraph 7.6 of the Opinion).

The Committee considers that the State party's failure to amend its legislation on domestic violence has had a direct impact on the author's ability to seek justice and access effective remedies and protective measures. He also considers that the case demonstrates that the State party has failed to comply with its obligation to take all appropriate measures to change the social and cultural patterns of behavior of men and women in order to achieve the elimination of prejudice and the abolition of customs and all other practices that are based on the idea of inferiority or superiority of one of the sexes or stereotypical roles men and women (paragraph 7.8 of the Opinions).

In the light of the above, the Committee considers that the manner in which the author's case is handled by the police, the Prosecutor's Office and the judicial authorities of the State party violates her rights under articles 1, 2 (a), (c), (d) and (e), 3 and 5 (a) of the Convention. In particular, the Committee notes that the author suffered moral damage and became a victim of prejudice. Left without the protection of the State, being periodically harassed by her abuser, she experienced fear and suffering and was re-traumatized when the State bodies that were supposed to act as her defender, especially the police, refused to provide her protection and did not recognize her as a victim (paragraph 7.7 of the Opinions).

The Committee considers that the State party has failed to comply with its obligations and thereby violated the author's rights under articles 1, 2 (b)- (g), 3 and 5 (a) of the Convention (paragraph 8 of the Views).

The Committee makes the following recommendations to the State party:

(a) With regard to the author of the communication: provide the author with adequate financial compensation commensurate with the severity of the violations of her rights;

(b) General provisions:

(i) Adopt comprehensive legislation to prevent and combat violence against women, including domestic violence, provide for ex officio prosecution of domestic and sexual violence, and guarantee women and girls who are victims of violence immediate access to redress and protection, as well as bringing perpetrators to justice and punishment their proper way;

(ii) To restore criminal prosecution in cases of domestic violence within the meaning of article 116 of the Criminal Code;

(iii) Develop a gender-sensitive protocol for dealing with complaints of domestic violence at the police station level to ensure that urgent or substantiated complaints of domestic violence are not delayed in summary proceedings and that victims are provided with appropriate protection in due course;

(iv) To abandon the practice of bringing charges in private in cases of domestic violence, given that the judicial process unreasonably places the burden of proof solely on victims of domestic violence, in order to ensure equality of the parties during the trial;

(v) To ratify the Istanbul Convention;

(vi) Ensure mandatory professional training for judges, lawyers and law enforcement officials, including prosecutors, on issues related to the Convention, its Optional Protocol and the Committee's general recommendations, in particular [On] general recommendations No. 19, No. 28, No. 33 and No. 35;

(vii) To fulfill their obligations to ensure respect, protection and realization of women's human rights, including the right to protection from all manifestations of gender-based violence, including domestic violence, intimidation and threats of violence;

(viii) Promptly, thoroughly, impartially and seriously investigate all reports of gender-based violence against women, ensure that criminal proceedings are initiated in all such cases, promptly and promptly bring alleged offenders to justice and apply appropriate penalties to them, guided by the principles of justice and impartiality;

ix) provide victims of violence with safe and prompt access to justice, including, where necessary, free legal assistance, in order to provide them with accessible, effective and sufficient remedies and rehabilitation in accordance with the methodological guidelines set out in [O] the Committee's general recommendation No. 33;

(x) To offer rehabilitation and non-violent conflict resolution programmes to offenders;

(xi) Develop and adopt, with the active participation of all stakeholders, such as women's organizations, effective measures to eliminate stereotypes, prejudices, customs and practices that justify or encourage domestic violence (paragraph 9 of the Opinions).

In accordance with article 7 (4) of the Optional Protocol, the State party must give due consideration to the Committee's views, together with its recommendations, and provide the Committee with a written response within six months, including information on any measures taken to take into account the Committee's views and recommendations (paragraph 10 of the Views).

 

Source of the publication: https://espchhelp.ru/koon/blog-koon/4881-on-february-26-2018-the-case-was-won-in-the-un-committee-on-the-elimination-of-discrimination-against-women .

 

 

2018年2月26日联合国消除对妇女歧视委员会对H.诉东帝汶案的意见(第88/2015号来文)。

2015年，来文提交人得到了协助准备投诉。 随后，申诉转达东帝汶。

1.来文提交人H.女士是1987年出生的东帝汶公民。 她声称是东帝汶当局侵犯她根据《公约》第2条(c)、(d)、(f)和15条所享有的权利的受害者。 2012年提交人因严重谋杀其伴侣而被判有罪并被判处15年徒刑。 2013年，她的案件在法庭上进行了重新审查，并维持了以前的法院判决和判决。 继2015年5月20日东帝汶总统决定给予部分赦免之后提交人于2015年9月17日假释释放。

委员会的法律立场：委员会提及其关于缔约国根据《公约》第2条承担的基本义务的第28号一般性建议(2010年)，其中指出"缔约国在尊重、保护和落实妇女权利、不受歧视的权利和享有平等的机会方面，应考虑到其根据《公约》承担的法律义务的所有方面"，并指出"它们也有义务积极应对对妇女的歧视，不论, 这种行动或不作为是否来自国家或私人行为者"(意见第6.5段)。

委员会回顾其关于妇女诉诸司法的第33号一般性建议(2015年)其中指出以下内容"法官经常就他们认为对妇女适当的行为标准制定严格的要求并惩罚不 陈规定型观念也对妇女在法庭上作为当事方和证人的陈述、论点和证词的可信度产生负面影响。 某些陈规定型观念的存在可能导致法官误解或适用法律[。.. 在所有法律领域，陈规定型观念都威胁到司法制度的公正性和完整性，而这反过来又会造成司法错误，包括反复使原告受害。 法官、治安法官和仲裁员并不是司法系统中适用、维持和延续陈规定型观念的唯一行为者。 检察官、执法人员和这一过程的其他参与者在调查和审判过程中经常受到陈规定型观念的影响，特别是在考虑涉及基于性别的暴力案件时；然而，这种陈规定型观念有时会破坏受害方的论点[。.. 因此，陈规定型观念可以决定调查和审判的过程，以及法院判决的性质"（《意见》第6.6段）。

委员会回顾其关于暴力侵害妇女行为的第19号一般性建议(1992年)和关于基于性别的暴力侵害妇女行为的第35号一般性建议(2017年)，其中更新了第19号一般性建议，根据该建议，使妇女根据一般国际法或人权公约的规定享受人权和基本自由复杂化或减少的暴力侵害妇女行为构成《公约》第1条意义上的歧视。 作为尽责义务的一部分，缔约国应制定和执行各种措施，打击非国家行为者对妇女的基于性别的暴力行为，包括通过法律和建立打击这种暴力行为的机构和制度，并确保这些暴力行为的真正效力和所有公职人员的支持，确保个人和机构适当遵守法律。 如果缔约国不采取一切必要措施，在其当局知道或应该知道发生基于性别的暴力侵害妇女行为的情况下，防止这种暴力侵害妇女行为，或者不调查、起诉和惩罚犯罪者，也不赔偿受害者/受害者，缔约国就默许和鼓励基于性别的暴力侵害妇女行为。 这种被动和不作为构成对人权的侵犯(意见第6.7段)。

委员会回顾，根据《公约》第2条(f)款和第5条(a)款，缔约国有义务采取必要措施，不仅修订或废除现行法律和条例，而且修订或废除歧视妇女的习俗和惯例。 根据第16条第1款，缔约国也有义务采取一切必要措施，消除在与婚姻和家庭关系有关的所有事项上对妇女的歧视。 在这方面，委员会注意到，陈规定型观念损害了妇女获得公正审判的权利，司法机构不应根据关于哪些行为属于家庭暴力定义的先入为主的观念，采用严格的标准(《意见》第6.8段)。

委员会对案件事实情况的评估：委员会审议了以下问题：第一，缔约国是否履行了《公约》规定的义务，特别是在确保保护提交人不受家庭暴力的义务方面。.... 以及国家就这些事件对提交人采取的行动; 第二，缔约国司法当局和其他当局是否在执行任务时没有任何基于性别的歧视，从而使提交人能够在不存在偏见、歧视性做法和性别陈规定型观念的情况下行使公平审判的权利(《意见》第6.2段)。

关于第一个方面，即缔约国履行其尽职义务的情况，委员会注意到提交人的指控，即她向村里的长老和国防军代表提出的关于她遭受家庭暴力的申诉没有提请警方注意; 尽管有一项议定书和她受伤的照片，证明了许多家庭暴力的例子，但她没有被送到医院接受治疗，她的案件也没有转交执法或起诉当局；而且似乎没有向她提供可以作为辩护证据的相关材料（意见第6.3段）。

关于提交人的申诉，即她关于家庭暴力的指控没有提请有关当局注意，委员会注意到，村里的长老没有向当局报告她的申诉，而且，国防军作为一个国家机构，也没有将提交人的申诉转交检察官办公室。 因此，委员会的结论是，国防军作为一个公共当局，遵循与刑事犯罪调查所用程序类似的程序(《议定书》的登记和照片证明了这一点)，显然无视提交人的证词(尽管由于提交人的证词，罪犯必须签署供词)，因此，他们没有履行应有的注意义务，因为他们没有采取任何措施确保保护提交人(《意见》第6.4段)。

关于提交人申诉的第二个方面，即司法系统和缔约国其他机关内的性别歧视和性别陈规定型观念，国防军相信提交人伙伴的承诺，并认为，事实上，他将不再殴打提交人。 委员会进一步注意到，缔约国执法当局在提交人被捕后没有向她提供医疗援助，没有告知她自己的权利，没有在第一次面谈时提供律师，也没有采取措施收集有助于保护提交人利益的证据; 他们拘留提交人的时间比法律规定的要长得多，尽管她是一名哺乳母亲；他们在被捕后没有向提交人提供心理支助，这与声称他因自卫而受到攻击和谋杀的人仍然存在的情况相当; 他们未能确保被任命的律师采取必要行动有效地保护提交人(例如反对审前拘留一名哺乳母亲、就法律保护问题向提交人提供咨询或在法庭诉讼期间帮; 最后，尽管法官以提交人声称她的自卫行为在第一次审判期间没有得到应有的重视为由下令重审，但在第二次审判期间，在评估证据时仍然存在性别陈规定型观念和偏见，这一点尤其可以证明，法官认为提交人的证词不如她的侄子的证词可信，因为她的侄子只目睹了所发生的事件的一部分。 目前，委员会没有详细研究初审的情况，但是，鉴于其结果所作的决定被上诉法院推翻，很明显，由于在提交人所处的条件下进行自卫是绝对合理的，而且提交人的行为不能被定性为有预谋的谋杀，重审并不能消除以前的违法行为，以及关于初审的资料，在初审中，提交人被告知"妻子有义务保护她的丈夫", 表明存在着系统和根深蒂固的偏见，这种偏见在重审期间也表现出来，对提交人及其儿子的生命产生了极其有害的后果。 这种违反正当程序原则的行为的严重性怎么估计都不为过(《意见》第6.5段)。

委员会认为，缔约国当局没有处理持续的家庭暴力问题，没有收集必要的证据，没有确保提交人得到适当的待遇，没有向提交人提供支助和咨询服务，没有适当考虑到她的证词，也没有质疑对一位弱势哺乳母亲判处的判决是否公正，违反了《公约》第2(c)、(d)、(f)和第15条所规定的义务(《意见》第6.9段)。

委员会认为，缔约国侵犯了提交人根据《公约》第2(c)、(d)、(f)和15条享有的权利，应结合《公约》第1条和委员会第19、28、33和35号一般性建议的内容(《意见》第7段)来理解这些权利。

联合国消除对妇女歧视委员会2017年11月6日在O.G.诉俄罗斯联邦案中的意见(第91/2015号来文)。

1.来文提交人O.G.是俄罗斯联邦公民，生于1985年。 她声称是俄罗斯联邦侵犯其根据第1条、第2条(b)至(g)项所享有的权利的受害者，这些权利与委员会关于对妇女的暴力行为的第19号一般性建议(1992年)和委员会关于《公约》第2条所规定会员国的基本义务的第28号一般性建议(2010年)以及《公约》第3条和第5条(a)项一并审议。

委员会的法律立场是，《公约》对所有公共当局规定了义务，缔约国可能对违反《公约》规定的司法决定负责（见V.K.诉保加利亚（CEDAW/C/49/D/20/2008），第13段）。 9.11,和L.R.诉摩尔多瓦共和国,第9.11段。 13.6.). 委员会还强调，《公约》的充分执行要求缔约国不仅采取措施消除直接和间接歧视，改善妇女的实际情况，而且还要改变和改变性别陈规定型观念，消除错误的性别陈规定型观念--歧视妇女的根源和后果(见Belousova诉哈萨克斯坦(CEDAW/C/61/D/45/2012)，第12段)。 10.10.). 性别陈规定型观念是通过各种手段和机构，包括法律和法律制度而永久存在的，所有部门和各级政府的国家行为者以及私人行为者都可以永久存在（《意见》第7.2段）（见R.K.B.诉土耳其（CEDAW/C/51/D/28/2010），第7.2段）。 8.8.).

委员会回顾，根据其第19号一般性建议第6段，《公约》第1条意义上的歧视包括对妇女的基于性别的暴力。 这种歧视不限于缔约国或代表缔约国实施的行为。 相反，根据《公约》第2条(e)款，缔约国也可能对个人的行为负责，如果他们不尽应有的努力防止侵犯权利或调查和惩罚暴力行为，以及提供赔偿。.. 委员会在作为第19号一般性建议的更新通过的关于基于性别的暴力侵害妇女行为的第35(2017)号一般性建议第24段以及在其法律实践(《意见》第7.3段)中确 奥地利(CEDAW/C/39/D/5/2005)和Yildirim诉奥地利(CEDAW/C/39/D/6/2005)。).

委员会认为，如果对前配偶或伴侣的暴力行为与此人以前与罪犯有过关系这一事实有关，就像本案的情况一样，那么自关系终止以来的时间并不重要，同居的人也没有讲话。 委员会回顾说。.. 根据《伊斯坦布尔公约》，家庭暴力被理解为"在家庭内或日常生活中或前或现任配偶或伴侣之间发生的任何身体、性、心理或经济暴力行为，而不论犯下这些行为的人是否与受害者住在同一地点"（第3条(b)款）。 《公约》没有规定配偶或伴侣在关系终止后多久可以声称前伴侣的暴力属于"家庭暴力"的定义的法律时限。 在这方面，委员会认为K.对来文提交人的行动属于家庭暴力的定义(意见第7.4段)。

委员会还回顾，根据《公约》第2(a)、(c)、(d)和(e)条以及第5(a)条，缔约国有义务不仅修订或废除现行法律和条例，而且修订或废除歧视妇女的习俗和惯例。 在这方面，委员会强调，陈规定型观念的使用影响到妇女获得公平审判的权利，司法当局应避免根据关于构成家庭暴力或基于性别的暴力的先入为主的观念制定严格的标准，如关于妇女诉诸司法的第33号一般性建议(2015年)(《意见》第7.5段)所述(见L.R.诉摩尔多瓦共和国，第7.5段)。 13.6.).

根据《公约》第3条,缔约国"应在所有领域,特别是在政治、社会、经济和文化领域,采取一切适当措施,包括立法,确保妇女的充分发展和进步,以保证她们在与男子平等的基础上行使和享受人权和基本自由。" 委员会还回顾其关于缔约国第八次定期报告的结论性意见，其中建议缔约国紧急颁布全面立法，防止和打击暴力侵害妇女行为，包括家庭暴力；规定当然起诉家庭暴力和性暴力；保障妇女和女孩、暴力受害者、立即获得补救和保护; 并确保将肇事者绳之以法并受到适当惩罚(CEDAW/C/RUS/CO/8)。 委员会认为，如委员会第33号一般性建议第15(g)段所述，家庭暴力受害者必须私下提出控告，举证责任完全由她承担，这一事实剥夺了受害者诉诸司法的机会。 委员会注意到，最近对国家立法的修正(《刑法》第116条)取消了对殴打的刑事责任，根据这些修正，许多家庭暴力案件由于俄罗斯立法中没有"家庭暴力"的定义而受到起诉，这是错误的方向，导致犯下这些家庭暴力行为者逍遥法外(《意见》第7.7段)。 截至2017年2月7日，殴打"亲近的人"而不造成身体伤害被列为行政犯罪，而不是刑事犯罪。

委员会对案件事实情况的评估：缔约国遵守《公约》第2条(a)、(c)、(d)和(e)款以及第5条(a)款规定的消除性别陈规定型观念的义务的情况，必须根据对提交人的审判考虑到性别方面的程度来评估。 在这方面，委员会注意到，地区法院花了22天而不是法律要求的3天就提交人的申请作出裁决，才给予保护措施。 委员会还关切地注意到在2013年2月至8月期间提交人向警方提出了四次正式申诉她的所有申诉都以拒绝提起刑事诉讼告终尽管地区检察官办公室和 为了保护提交人不受其前伴侣的暴力侵害，当局没有采取任何其他措施，在有关事件发生三年多后，当局甚至还没有审问K。. 当法院最终对上述申请作出裁决时，它引用了警方拒绝对K提起刑事诉讼，并且没有"真正的威胁"作为拒绝提供保护措施的基础，尽管一个月前同一法院 委员会注意到，缔约国没有对这些事实提出异议，总的来说，这些事实表明，当局没有迅速、适当和有效地调查提交人关于死亡威胁和暴力威胁的申诉，也没有从性别角度考虑她的案件，因此当局在作出决定时允许他们的推理过程受到陈规定型观念的影响。 在这方面，委员会的结论是，缔约国当局没有采取及时和充分的措施，也没有保护提交人免遭违反《公约》义务的暴力和恐吓(意见第7.6段)。

委员会认为，缔约国没有修改其关于家庭暴力的立法，直接影响了提交人寻求司法和获得有效补救和保护措施的能力。 他还认为，该案表明，缔约国没有履行其义务，采取一切适当措施改变男女的社会和文化行为模式，以消除偏见，废除基于性别或男女角色的劣等或优越观念或陈规定型观念的习俗和所有其他习俗(《意见》第7.8段)。

鉴于上述情况，委员会认为，缔约国警察、检察官办公室和司法当局处理提交人案件的方式侵犯了她根据《公约》第一条、第二条(甲)项、(丙)项、(丁)项和(戊)项、第三条和第五条(甲)项享有的权利。 委员会特别注意到，提交人受到精神损害，成为偏见的受害者。 由于没有得到国家的保护，她经常受到施虐者的骚扰，她感到恐惧和痛苦，当本应充当她的辩护者的国家机构，特别是警察拒绝为她提供保护，不承认她是受害者时，她再次受到创伤（《意见》第7.7段）。

委员会认为，缔约国没有履行其义务，从而侵犯了提交人根据《公约》第一条、第二条(乙)至(庚)款、第三条和第五条(甲)款享有的权利(《意见》第8段)。

委员会向缔约国提出以下建议:

(a)关于来文提交人：向提交人提供与侵犯其权利的严重程度相称的适当经济补偿;

(b)一般规定:

(i)通过全面立法，防止和打击暴力侵害妇女行为，包括家庭暴力，规定当然起诉家庭暴力和性暴力，并保证暴力受害者的妇女和女孩立即获得补救和保护，并将肇事者绳之以法，以适当的方式加以惩罚;

㈡恢复《刑法》第116条所指家庭暴力案件的刑事起诉;

㈢制定一项对性别问题敏感的议定书，在警察局一级处理家庭暴力投诉，以确保紧急或有证据的家庭暴力投诉不会在简易程序中拖延，并在适当时候向受害者提供适当的保护;

㈣放弃对家庭暴力案件私下提出指控的做法，因为司法程序不合理地将举证责任完全放在家庭暴力受害者身上，以确保审判期间当事人的平等;

㈤批准《伊斯坦布尔公约》;

㈥确保就与《公约》、其任择议定书和委员会一般性建议特别是关于第19号、第28号、第33号和第35号一般性建议有关的问题对法官、律师和执法官员包括检察官进行强制性专业培训;

㈦履行义务确保尊重、保护和实现妇女的人权包括得到保护免遭一切表现形式的基于性别的暴力包括家庭暴力、恐吓和暴力威胁的权利;

㈧迅速、彻底、公正和认真调查所有关于基于性别的暴力侵害妇女行为的报告，确保对所有此类案件提起刑事诉讼，迅速和迅速地将被指控的罪犯绳之以法，并在公正和公正原则的指导下对他们实施适当的惩罚;

九)向暴力受害者提供安全和迅速诉诸司法的机会包括在必要时提供免费法律援助以便根据[O]委员会第33号一般性建议中规定的方法准则向他们提;

(x)向罪犯提供康复和非暴力解决冲突方案;

(十一)在妇女组织等所有利益攸关方的积极参与下，制定和通过有效措施，消除为家庭暴力辩护或鼓励家庭暴力的陈规定型观念、偏见、习俗和做法（《意见》第9段）。

根据《任择议定书》第七条第4款，缔约国必须适当考虑委员会的意见及其建议，并在六个月内向委员会提供书面答复，包括资料说明为考虑委员会的意见和建议而采取的任何措施(《意见》第10段)。

 

出版物的来源: https://espchhelp.ru/koon/blog-koon/4882-2018-2-26 .

 

 

Opinião do Comité das Nações Unidas para a eliminação da discriminação contra as mulheres, de 26 de fevereiro de 2018, no caso X. contra Timor-Leste (comunicação n. º 88/2015).

Em 2015, o autor foi auxiliado na preparação da denúncia. Posteriormente, a queixa foi comunicada a Timor-Leste.

O autor é a Sra. H., nascida em Timor-Leste em 1987. Ela alega ter sido vítima de violações pelas autoridades de Timor-Leste dos seus direitos decorrentes dos artigos 2 (c), d), f) e 15 da Convenção. Em 2012, a autora foi condenada pelo assassinato agravado de seu parceiro e foi condenada a 15 anos de prisão. Em 2013, seu caso foi reexaminado no tribunal, e a decisão e sentença anteriores do tribunal foram mantidas. Após a decisão do Presidente de Timor-Leste, em 20 de maio de 2015, de conceder um perdão parcial em 17 de setembro de 2015, a autora foi libertada em liberdade condicional.

Posição jurídica do Comitê: o Comitê faz referência à sua Recomendação nº 28 (2010) sobre as obrigações fundamentais dos Estados Partes sob o artigo 2º da Convenção, que afirma que "os Estados Partes devem levar em conta todos os aspectos de suas obrigações legais decorrentes da Convenção em termos de respeito, proteção e realização do Direito das mulheres à não discriminação e à igualdade de oportunidades" e que " eles também têm a obrigação de responder ativamente aos fatos de discriminação contra as mulheres, independentemente de, se tais ações ou omissões vêm do estado ou de Entidades Privadas" (item 6.5 opiniões).

O Comitê faz referência à sua Recomendação nº 33 (2015) sobre o acesso das mulheres à justiça, que afirma: "frequentemente, os juízes estabelecem exigências rigorosas sobre o que acreditam ser um padrão adequado de comportamento para as mulheres e punem aqueles que não se conformam a esses estereótipos. Os estereótipos também afetam negativamente a confiança nas declarações das mulheres, seus argumentos e testemunhos como partes e testemunhas no tribunal. A existência de certos estereótipos pode levar a interpretações errôneas ou à aplicação das leis pelos juízes... Em todas as áreas do direito, os estereótipos comprometem a imparcialidade e a integridade do sistema judicial, o que, por sua vez, pode levar a erros judiciais, incluindo a vitimização repetida do autor. Juízes, magistrados e árbitros não são os únicos atores no sistema de Justiça que aplicam, apoiam e perpetuam estereótipos. Promotores, policiais e outros envolvidos no processo são frequentemente influenciados por estereótipos durante investigações e julgamentos, especialmente em casos de violência de gênero, e esses estereótipos às vezes minam os argumentos da vítima...] Como resultado, os estereótipos podem determinar o curso da investigação e do processo judicial, bem como a natureza das decisões judiciais tomadas" (item 6.6 opiniões).

O Comitê faz referência à sua [o]Recomendação nº 19 (1992) sobre violência contra as mulheres e à sua [o]Recomendação nº 35 (2017) sobre violência de gênero contra as mulheres, que atualiza a Recomendação nº 19, segundo a qual a violência contra as mulheres que dificulta ou nega o gozo das mulheres dos Direitos Humanos e liberdades fundamentais, de acordo com o direito internacional geral ou as Convenções de direitos humanos, constitui discriminação na acepção do artigo 1º da Convenção. Como parte de seu compromisso com a devida diligência, os Estados Partes devem desenvolver e implementar uma variedade de medidas para combater a violência de gênero contra as mulheres cometidas por atores não estatais, incluindo a promulgação de leis e a criação de instituições e sistemas para combater essa violência, bem como garantir sua eficácia e apoio por todos os funcionários e autoridades governamentais responsáveis pelo cumprimento da lei. Se um estado parte não tomar todas as medidas necessárias para prevenir atos de violência de gênero contra as mulheres, quando suas autoridades tiverem conhecimento ou devam ter conhecimento da existência do risco de tal violência, ou não investigar, processar, punir ou compensar as vítimas, estará consentindo e incentivando tacitamente a prática de atos de violência de gênero contra as mulheres. Tal passividade e inação constituem uma violação dos Direitos Humanos (Item 6.7 opiniões).

O Comitê lembra que, de acordo com o artigo 2 (f) e o artigo 5 (a) da Convenção, os Estados partes são obrigados a tomar as medidas necessárias para modificar ou abolir não apenas as leis e regulamentos existentes, mas também os costumes e práticas que discriminam as mulheres. Os Estados partes são igualmente obrigados, nos termos do n. o 1 do artigo 16.o, a tomar todas as medidas necessárias para eliminar a discriminação contra as mulheres em todas as questões relativas ao casamento e às relações familiares. A este respeito, o Comitê observa que os estereótipos minam o direito das mulheres a um julgamento imparcial e que o corpo de juízes não deve aplicar padrões rígidos baseados em noções preconcebidas sobre quais atos se enquadram na definição de violência doméstica (Item 6.8 opiniões).

O Comitê examinará as seguintes questões: em primeiro lugar, se um estado parte cumpriu suas obrigações sob a Convenção, em particular no que diz respeito à obrigação de exercer a devida diligência para garantir a proteção do autor contra a violência doméstica..... ação do estado em relação ao autor em relação a esses acontecimentos; e, em segundo lugar, se as autoridades judiciais e outras autoridades do estado parte exerceram seus mandatos sem discriminação de gênero, de modo que o autor possa exercer seu direito a um julgamento justo, livre de preconceitos, práticas discriminatórias e estereótipos de gênero (6.2).

No que diz respeito ao primeiro aspecto, ou seja, o cumprimento pelo Estado parte de sua obrigação de proceder à devida diligência, o Comitê observa as alegações do autor de que suas queixas dirigidas aos chefes das aldeias e representantes das forças de defesa por ter sido submetida a violência doméstica não foram levadas ao conhecimento da polícia; que, apesar da presença de um protocolo e fotografias de seus ferimentos, que evidenciaram numerosos exemplos de violência doméstica, ela não foi levada ao hospital para receber tratamento médico e seu caso não foi encaminhado às autoridades policiais ou judiciárias; e que ela não parece ter recebido material relevante que possa usar como prova em sua defesa (cláusula 6.3 das opiniões).

No que diz respeito à queixa da autora pelo fato de suas alegações de violência doméstica não terem sido levadas ao conhecimento das autoridades relevantes, o Comitê observa que os chefes da aldeia não comunicaram suas queixas às autoridades e que, além disso, as forças de defesa, como uma entidade estatal, não transmitiram a queixa da autora ao Ministério Público. O Comitê conclui, portanto, que as forças de defesa, que, sendo uma autoridade pública e seguindo procedimentos semelhantes aos aplicados nas investigações criminais (como evidenciado pelo registro e pela fotografia), aparentemente ignoraram o testemunho do autor (apesar de, como resultado de seu testemunho, o infrator ter que assinar uma confissão) e, portanto, não cumpriram seu dever de devida diligência, uma vez que não tomaram nenhuma medida para garantir a proteção do autor (item 6.4 opiniões).

Quanto ao segundo aspecto da queixa do autor, ou seja, discriminação de gênero e estereótipos de gênero dentro do sistema judicial e outros órgãos do Estado Parte, as forças de defesa acreditaram na promessa do parceiro do autor e consideraram que, de fato, ele não bateria mais no Autor. O Comitê observa ainda que as autoridades policiais do Estado Parte não prestaram assistência médica à autora após a prisão, não a informaram sobre seus direitos, não forneceram um advogado na primeira entrevista e não tomaram medidas para coletar evidências que possam contribuir para proteger os interesses do autor.; a autora foi mantida em detenção por muito mais tempo do que o previsto por lei, apesar de sua condição de mãe que amamenta; não forneceu ao autor apoio psicológico após a prisão correspondente ao estado em que a pessoa que alega ter sido atacada e cometido um assassinato em legítima defesa; não garantiram que o advogado designado tomasse as medidas necessárias para proteger eficazmente o autor (por exemplo, opor-se à detenção pré-julgamento de uma mãe que amamenta, aconselhar o autor sobre questões de defesa ou ajudá-lo a preparar a defesa em processos judiciais); e, finalmente, que os juízes, apesar de um novo julgamento ter sido convocado com base no fato de que a declaração da autora de que ela agiu em legítima defesa não recebeu a devida atenção durante o primeiro julgamento, permitiram que estereótipos e preconceitos de gênero prevalecessem ao avaliar evidências durante o segundo julgamento, como evidenciado, em particular, pelo fato de que os juízes consideraram o testemunho da autora menos confiável do que o de seu sobrinho, que testemunhou apenas uma fração dos eventos ocorridos. No momento, o comitê não está envolvido em um estudo detalhado das circunstâncias do primeiro julgamento, no entanto, dado que a decisão resultante foi anulada pelo Tribunal de Apelação, torna-se evidente que, como a autodefesa é absolutamente justificada nas condições em que o autor estava e as ações do autor não podem ser qualificadas como assassinato deliberado, o novo julgamento não eliminou violações anteriores e informações sobre a primeira audiência, durante a qual o autor foi informado de que "a esposa é obrigada a proteger o marido", aponta para a existência de preconceitos sistemáticos e profundamente arraigados, que também se manifestaram durante o novo julgamento e tiveram consequências extremamente prejudiciais para a vida da autora e de seu filho. A gravidade de tais violações dos princípios do devido processo judicial não pode ser exagerada (item 6.5 opiniões).

O Comitê considera que as autoridades do estado parte, ao não conseguirem resolver o problema da violência doméstica em curso, reunir as provas necessárias, assegurar o tratamento adequado do autor, prestar apoio e prestar serviços de consultoria ao autor, levar devidamente em conta seu testemunho e duvidar da validade da sentença proferida contra uma mãe que amamenta vulnerável, violaram suas obrigações sob os artigos 2 (c), (d), (f) e 15 da Convenção (parágrafo 6.9).

O Comitê considera que um estado parte violou os direitos do autor consagrados nos artigos 2 (c), d), f) e 15 da Convenção, que devem ser considerados em conjunto com o artigo 1 da Convenção e o conteúdo das recomendações gerais do Comitê n. º 19, 28, 33 e 35 (parágrafo 7 de opiniões).

Opinião do Comitê das Nações Unidas sobre a eliminação da discriminação contra as mulheres, de 6 de novembro de 2017, sobre o caso Og v. Federação Russa (comunicação n. 91/2015).

O autor da mensagem é O. G., cidadã da Federação Russa, nascida em 1985. Ela alega ser vítima da violação pela Federação Russa de seus direitos previstos nos artigos 1, 2 (b) A (g), que são considerados em conjunto com a recomendação geral N. 19 (1992) do Comitê sobre violência contra as mulheres e a recomendação geral n. 28 (2010) do Comitê sobre as obrigações básicas dos Estados Partes sob o artigo 2 da Convenção e os artigos 3 e 5 (a) da Convenção.

Posição jurídica do Comitê: A Convenção impõe obrigações a todas as autoridades públicas e que os Estados Partes podem ser responsabilizados por decisões judiciais que violam as disposições da Convenção (ver V. K. V. Bulgaria (CEDAW/C/49/D/20/2008), para. 9.11, e L. R. V. Republic Of Moldova, para. 13.6.). O comitê também enfatiza que a plena implementação da Convenção exige que os Estados Partes não apenas tomem medidas para eliminar a discriminação direta e indireta e melhorar a situação real das mulheres, mas também mudem e transformem estereótipos de gênero e eliminem estereótipos de gênero errôneos, a causa raiz e o efeito da discriminação contra as mulheres (ver Belousova V. Kazakhstan (CEDAW/C/61/D/45/2012), para. 10.10.). Os estereótipos de gênero são ancorados por vários meios e instituições, incluindo leis e sistemas legais, e podem ser ancorados por atores estatais em todos os ramos e níveis de governo, bem como por atores privados (item 7.2 opiniões) (ver R. K. B. V. Turkey (CEDAW/C/51/D/28/2010), para. 8.8.).

O Comitê lembra que, de acordo com o parágrafo 6 de sua recomendação n. º 19, a discriminação na acepção do artigo 1.º da Convenção inclui a violência contra as mulheres com base no sexo. Essa discriminação não se limita aos atos cometidos pelos Estados partes ou em seu nome. Pelo contrário, de acordo com o artigo 2 (e) da Convenção, os Estados Partes também podem ser responsabilizados pelas ações de indivíduos que não exerçam a devida diligência para prevenir violações de direitos ou investigar e punir atos de violência, bem como fornecer compensação... Isso é confirmado pelo Comitê no parágrafo 24 de sua recomendação geral n. 35 (2017) sobre a violência contra as mulheres com base no gênero, adotada como atualização da recomendação geral n. 19, e em sua prática jurídica (parágrafo 7.3 de opiniões) (ver Goekce v. Áustria (CEDAW / C / 39 / D / 5 / 2005) e Yildirim V. Áustria (CEDAW/C/39/D/6/2005).).

O Comitê considera que, se a violência contra o ex-cônjuge ou parceiro estiver relacionada ao fato de que a pessoa em questão esteve anteriormente em um relacionamento com o infrator, como é o caso no presente caso, o tempo decorrido desde o término do relacionamento é irrelevante, assim como o fato de as pessoas em questão viverem juntas. A Comissão lembra... de acordo com a Convenção de Istambul, a violência doméstica é definida como "qualquer ato de violência física, sexual, psicológica ou econômica que ocorra dentro ou dentro da família ou entre cônjuges ou parceiros anteriores ou atuais, independentemente de a pessoa que os comete residir ou não no mesmo local que a vítima" (artigo 3 (b)). A Convenção não estabelece limites legais quanto tempo após o término do relacionamento, o cônjuge ou parceiro pode afirmar que a violência por parte do ex-parceiro se enquadra na definição de violência "doméstica". A este respeito, o Comitê considera que as ações de K. em relação ao autor da mensagem se enquadram na definição de violência doméstica (item 7.4 opiniões).

O comitê também lembra que, de acordo com os artigos 2 (A), (c), (d) E (e) e 5 (a) da Convenção, um estado parte é obrigado a modificar ou revogar não apenas as leis e regulamentos em vigor, mas também os costumes e práticas que constituem discriminação contra as mulheres. A este respeito, o Comitê enfatiza que o uso de estereótipos afeta o direito das mulheres a um julgamento justo e que as autoridades judiciais devem evitar a formação de padrões rígidos baseados em noções preconcebidas sobre o que constitui violência doméstica ou de gênero, conforme observado na Recomendação nº 33 (2015) sobre o acesso das mulheres à justiça (Item 7.5 opiniões) (ver L. R. V. Republic of Moldova, para. 13.6.).

De acordo com o artigo 3 da Convenção, os Estados Partes "adotarão, em todos os campos, e em particular nos campos político, social, econômico e cultural, todas as medidas apropriadas, inclusive legislativas, para assegurar o pleno desenvolvimento e o progresso das mulheres, a fim de garantir-lhes o exercício e o gozo dos direitos humanos e liberdades fundamentais com base na igualdade com os homens". O comitê também lembra suas observações finais sobre o oitavo relatório periódico do Estado Parte, nas quais recomendou que o estado parte adotasse urgentemente uma legislação abrangente para prevenir e reprimir a violência contra as mulheres, incluindo a violência doméstica; prever processos ex officio por violência doméstica e sexual; garantir que as mulheres e meninas vítimas de violência tenham acesso imediato a reparação e proteção; e garantir que os responsáveis sejam levados à justiça e punidos adequadamente (CEDAW / C / RUS / CO / 8). De acordo com o Comitê, o fato de uma vítima de violência doméstica ter que ser indiciada privadamente, de acordo com a qual o ônus da prova cabe inteiramente a ela, priva a vítima do acesso à justiça, conforme observado no parágrafo 15 (g) de sua Recomendação nº 33. O Comitê observa que as recentes emendas à legislação nacional (artigo 116 do Código Penal), que eliminam a responsabilidade criminal por espancamentos e que, segundo a qual muitos casos de violência doméstica são processados devido à falta de definição de "violência doméstica" na legislação russa, estão indo na direção errada e levando à impunidade daqueles que cometem esses atos de violência doméstica (item 7.7 opiniões). A partir de 7 de fevereiro de 2017, espancar "entes queridos" sem causar danos corporais foi qualificado como uma ofensa administrativa, e não um crime.

Avaliação do Comitê dos fatos do caso: o cumprimento por um estado parte de suas obrigações de eliminar estereótipos de gênero, de acordo com os artigos 2 (A), (c), (d) E (E) e 5 (a) da Convenção, deve ser avaliado com base na medida em que o gênero foi levado em consideração no julgamento do autor da denúncia. A este respeito, o Comitê observa que o Tribunal Distrital levou 22 dias para emitir uma decisão sobre a petição do autor da denúncia de que as medidas de proteção foram concedidas a ela, em vez dos 3 previstos por lei. O comitê também observa com preocupação que, entre fevereiro e agosto de 2013, a autora do relatório dirigiu-se à polícia com queixas formais quatro vezes e que todas as suas queixas terminaram com a recusa de iniciar um processo criminal, apesar de uma decisão direta da Procuradoria distrital e do Tribunal Distrital de interrogar K. e implementar todos os outros procedimentos de investigação necessários. As autoridades não tomaram outras medidas para proteger o autor da denúncia da violência de seu ex-parceiro e, mais de três anos após os eventos em questão, as autoridades ainda não foram questionadas. Quando o tribunal finalmente emitiu uma decisão sobre a referida petição, ele citou a recusa da polícia em iniciar um processo criminal contra K. e a ausência de uma "ameaça real" como motivo para a recusa da defesa, embora o mesmo tribunal tenha declarado a mesma recusa ilegal e infundada um mês antes. O Comitê observa que nenhum desses fatos é contestado pelo Estado Parte e que, em geral, eles indicam que, ao não investigar de maneira rápida, apropriada e eficaz a queixa do autor do relatório sobre ameaças de morte e ameaças de violência, e ao não considerar seu caso com base no gênero, as autoridades permitiram que seu raciocínio fosse influenciado por estereótipos ao tomar decisões. A este respeito, o Comitê conclui que as autoridades do estado parte não tomaram medidas oportunas e adequadas e não protegeram o autor da denúncia contra a violência e a intimidação em violação de suas obrigações sob a Convenção (parágrafo 7.6 opiniões).

O Comitê considera que a falha do estado em Alterar sua legislação sobre violência doméstica afetou diretamente a capacidade do autor da denúncia de buscar justiça e ter acesso a remédios e medidas eficazes. Considera também que este caso demonstra que o estado parte não cumpriu a sua obrigação de tomar todas as medidas adequadas para modificar os padrões sociais e culturais de comportamento de homens e mulheres, a fim de erradicar os preconceitos e abolir os costumes e todas as outras práticas baseadas na ideia de inferioridade ou superioridade de um dos sexos ou no papel estereotipado de homens e mulheres (parágrafo 7.8 opiniões).

O Comité considera, à luz do acima exposto, que as modalidades de julgamento do autor da denúncia pela polícia, pelo ministério público e pelas autoridades judiciárias de um estado parte violam os seus direitos previstos nos artigos 1.º, 2. º, alíneas a), c), d) e e), 3. º e 5. º, alínea a), da Convenção. Em particular, o Comitê observa que o autor da mensagem sofreu danos morais e foi vítima de preconceito. Desprotegida pelo estado e assediada periodicamente por seu agressor, ela experimentou medo e sofrimento, e foi novamente ferida quando as autoridades estatais que deveriam atuar como defensoras dela, especialmente a polícia, se recusaram a protegê-la e não a reconheceram como vítima (cláusula 7.7 das opiniões).

O Comitê considera que um estado parte não cumpriu suas obrigações e, portanto, violou os direitos do autor previstos nos artigos 1, 2 (b) A (g), 3 e 5 (a) da Convenção (parágrafo 8 pontos de vista).

O Comitê fará ao Estado Parte as seguintes recomendações::

a) em relação ao autor da comunicação: conceder ao autor da comunicação uma compensação financeira adequada, proporcional à gravidade da violação dos seus direitos;

B) disposições gerais:

(i) adotar legislação abrangente para prevenir e reprimir a violência contra as mulheres, incluindo a violência doméstica, prever processos ex officio por violência doméstica e sexual e garantir que as mulheres e meninas vítimas de violência tenham acesso imediato a reparação e proteção, e que os perpetradores sejam julgados e punidos adequadamente;

II) restabelecer o processo penal em matéria de violência doméstica, na acepção do artigo 116. o do Código Penal;

(iii) desenvolver um protocolo para o tratamento de queixas de violência doméstica, levando em conta a perspectiva de gênero no nível das Delegacias de polícia, a fim de garantir que o tratamento de queixas urgentes ou fundamentadas de violência doméstica não seja adiado como um processo cumulativo e que as vítimas recebam proteção adequada no tempo apropriado;

(iv) abster-se de apresentar acusações privadas em casos de violência doméstica, levando em conta que o processo coloca injustificadamente o ônus da prova exclusivamente sobre as vítimas de violência doméstica, a fim de garantir a igualdade das partes no processo;

v) ratificar a Convenção de Istambul;

vi) assegurar a formação obrigatória de juízes, advogados e funcionários responsáveis pela aplicação da lei, incluindo os procuradores, nas matérias relativas à Convenção, ao seu Protocolo Facultativo e às recomendações gerais do Comité, em particular as recomendações gerais N. Os 19, 28, 33 e 35.;

(vii) cumprir suas obrigações de respeitar, proteger e realizar os Direitos Humanos das mulheres, incluindo o direito à proteção contra todas as formas de violência baseada em gênero, incluindo violência doméstica, intimidação e ameaças de violência;

(viii) investigar de forma rápida, completa, imparcial e séria todos os relatos de violência contra as mulheres com base no sexo, garantir a instauração de processos criminais em todos esses casos, levar à justiça os supostos infratores de maneira oportuna e rápida e aplicar sanções apropriadas, de acordo com os princípios de Justiça e imparcialidade;

ix) proporcionar às vítimas de violência um acesso seguro e rápido à justiça, incluindo, quando necessário, assistência jurídica gratuita, de modo a proporcionar-lhes vias de recurso e reabilitação acessíveis, eficazes e suficientes, em conformidade com as orientações enunciadas na Recomendação n. º 33 do Comité.;

x) oferecer aos infratores programas de reabilitação e de resolução de conflitos não violentos;

(xi) desenvolver e adotar, com a participação ativa de todas as partes interessadas, tais como as organizações de mulheres, medidas eficazes para eliminar estereótipos, preconceitos, costumes e práticas que justificam ou encorajam a violência doméstica (parágrafo 9).

Em conformidade com o artigo 7 (4) do Protocolo Facultativo, um estado parte examinará devidamente os pareceres do Comité, juntamente com as suas recomendações, e apresentará ao Comité uma resposta escrita, no prazo de seis meses, incluindo informações sobre quaisquer medidas tomadas tendo em conta os pareceres e recomendações do Comité (parágrafo 10).

 

Fonte da publicação: https://espchhelp.ru/koon/blog-koon/4883-em-26-de-fevereiro-de-2018-o-comit-das-na-es-unidas-para-a-elimina-o-da-discrimina-o-contra-as-mulheres-venceu-o-caso .