Дополнения от 27.07.2024 к практике в Комитетах ООН
Дело "Д.Д. против Испании". Соображения Комитета по правам ребенка от 1 февраля 2019 года. Сообщение N 4/2016.
В 2016 году автору сообщения была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Испании.
Комитет счел, что с учетом насилия, которому подвергаются мигранты в районе границы с Марокко и неправомерного обращения, с которым столкнулся автор, непроведение перед депортацией несовершеннолетнего автора сообщения оценки возможного риска нанесения ему непоправимого вреда и несоблюдение принципа обеспечения его наилучших интересов являются нарушением статей 3 и 37 Конвенции о правах ребенка. Комитет также пришел к выводу: тот факт, что автор в своем качестве несопровождаемого ребенка не прошел перед депортацией процедуру установления личности и оценки его личных обстоятельств и что ему не была предоставлена возможность опротестовать ее, нарушил его права, предусмотренные статьями 3 и 20 Конвенции. Комитет счел, что то, каким образом автор был депортирован в качестве несопровождаемого ребенка, лишенного семейного окружения, в контексте международной миграции - задержанным и в наручниках, не будучи заслушанным, не получив юридической помощи или помощи переводчика и без учета его потребностей - представляло собой обращение, запрещенное в соответствии со статьей 37 Конвенции.
Как усматривалось из текста Соображений, автор утверждал, что он стал жертвой нарушения пункта 1 статьи 20 Конвенции о правах ребенка ввиду отсутствия должной защиты со стороны государства-участника в его отношении как несопровождаемого ребенка, лишенного семейного окружения. Он отмечал, что 2 декабря 2014 года, когда сотрудники Гражданской гвардии Испании задержали его в Мелилье, заковали в наручники и вернули в Марокко, он не прошел никакой процедуры установления личности, его потребности в защите не были оценены и ему не была предоставлена возможность рассказать о своих личных обстоятельствах. Он также утверждал, что ни один из сотрудников Гражданской гвардии даже не спросил его имя, возраст и не осведомился, угрожает ли ему какая-либо опасность, перед тем как вернуть его в Марокко (пункт 3.1 Соображений).
Правовые позиции Комитета: обязательства государства по предоставлению специальной защиты и помощи несопровождаемым детям согласно статье 20 Конвенции о правах ребенка "применяются в том числе в отношении тех детей, которые подпадают под его юрисдикцию, пытаясь проникнуть на территорию страны". Комитет считает, что "один из позитивных аспектов этих обязательств, связанных с обеспечением защиты, требует также от государств принятия всех необходимых мер для выявления несопровождаемых или разлученных детей на как можно более раннем этапе, в том числе на границе". Таким образом, в целях выполнения государством своих обязательств по статье 20 Конвенции и соблюдения принципа наилучшего обеспечения интересов ребенка крайне важно и необходимо, чтобы перед любой передачей или возвращением того или иного лица государство-участник проводило первоначальную оценку, включающую следующие этапы:
a) приоритетное выявление несопровождаемых несовершеннолетних лиц; в случае наличия сомнений вопрос должен решаться в пользу рассматриваемого лица, то есть если есть вероятность того, что данное лицо является ребенком, то с нею или с ним следует обращаться как с таковым;
b) установление личности несовершеннолетнего лица на основе первоначального собеседования; и
c) оценка конкретной ситуации, в которой находится несовершеннолетнее лицо, и факторов особой уязвимости, если таковые имеются (пункт 14.3 Соображений).
При выполнении своих обязательств по статье 37 Конвенции о правах ребенка в целях обеспечения того, чтобы ни один ребенок не подвергался пыткам или другим жестоким, бесчеловечным или унижающим достоинство видам обращения, государство не должно высылать ребенка в ту или иную страну, если имеются серьезные основания полагать, что ему может быть причинен непоправимый вред. В свете вышесказанного Комитет полагает, что в соответствии со статьей 37 Конвенции и принципом невозвращения государство обязано провести предварительную оценку наличия риска причинения непоправимого вреда ребенку и серьезных нарушений его прав в стране, в которую он будет переведен или возвращен, соблюдая принцип наилучшего обеспечения интересов ребенка и принимая во внимание в том числе "особо серьезные последствия недоедания или недостаточности медицинских услуг для детей". В частности, Комитет напоминает, что в контексте оценки ситуации с точки зрения наилучшего обеспечения интересов ребенка и определения того, как это может быть сделано, детям должно быть гарантировано право доступа на территорию страны независимо от наличия или отсутствия документов, а также право на передачу органам, занимающимся вопросами оценки потребностей детей в плане защиты их прав с обеспечением их процессуальных гарантий (пункт 14.4 Соображений).
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: установлено, что 2 декабря 2014 года:
a) автор прибыл в Испанию в качестве несопровождаемого ребенка, лишенного своего семейного окружения;
b) автор провел несколько часов на вершине заграждения на пограничном контрольно-пропускном пункте в г. Мелилье, не получив никакой помощи от испанских властей;
c) как только он спустился с заграждения, сотрудники Гражданской гвардии Испании задержали его, заковали в наручники и вернули напрямую в Марокко;
d) в период между тем, как автор спустился с заграждения, и его возвращением в Марокко он не получил никакой юридической помощи или помощи переводчика с тем, чтобы иметь возможность объясниться; он не прошел процедуру первоначальной оценки для установления его статуса несопровождаемого ребенка и не получил соответствующего этому статусу обращения в случае наличия сомнения; его личность не была установлена, с ним не провели беседы и не спросили о его конкретных личных обстоятельствах и/или о том, находился ли он в тот момент в уязвимом положении (пункт 14.5 Соображений).
Принято к сведению утверждение государства-участника о том, что принцип невозвращения неприменим в данном случае, поскольку он действует только в том случае, если соответствующее лицо прибывает с территории, где для него или для нее существует опасность преследования. Вместе с тем Комитет вновь подтвердил обязательство государства-участника не высылать ребенка в ту или иную страну, если имеются серьезные основания полагать, что ему может быть причинен непоправимый вред. Комитет отметил: до возвращения заявителя в Марокко государство-участник не установило его личность, не спросило о его личных обстоятельствах и не провело предварительную оценку наличия опасности преследования и/или причинения ему непоправимого вреда в стране, куда он должен был быть возвращен. Комитет счел, что в свете насилия, которому подвергаются мигранты в районе границы с Марокко и неправомерного обращения, с которым столкнулся автор, непроведение перед депортацией автора оценки возможного риска нанесения ему непоправимого вреда и несоблюдение принципа обеспечения его наилучших интересов явилось нарушением статей 3 и 37 Конвенции о правах ребенка (пункт 14.6 Соображений).
Комитет также пришел к выводу: тот факт, что автор в своем качестве несопровождаемого ребенка не прошел перед депортацией процедуру установления личности и оценки его личных обстоятельств и что ему не была предоставлена возможность опротестовать ее, нарушил его права, предусмотренные статьями 3 и 20 Конвенции (пункт 14.7 Соображений).
Комитет счел, что то, каким образом автор был депортирован в качестве несопровождаемого ребенка, лишенного семейного окружения, в контексте международной миграции - задержанным и в наручниках, не будучи заслушанным, не получив юридической помощи или помощи переводчика и без учета его потребностей - представляло собой обращение, запрещенное в соответствии со статьей 37 Конвенции о правах ребенка (пункт 14.8 Соображений).
Вывод Комитета: имеющиеся факты свидетельствовали о нарушении статей 3, 20 и 37 Конвенции о правах ребенка (пункт 14.9 Соображений).
Дело "А.М. против Швейцарии". Соображения Комитета по правам ребенка от 22 сентября 2021 года. Сообщение N 95/2019. Государство-участник, зная об отсутствии гражданства М.К.А.Х. (сын автора сообщения), должно было принять все необходимые меры к тому, чтобы удостовериться, что он будет иметь возможность получить гражданство в случае возвращения в Болгарию. Комитет резюмировал, что в случае возвращения в Болгарию права М.К.А.Х. по статье 7 Конвенции о правах ребенка будут нарушены. Комитет принял к сведению утверждение автора о том, что государство-участник нарушило статью 12 Конвенции, поскольку национальные органы не заслушали М.К.А.Х. (которому в тот период было 11 лет) в ходе рассмотрения ходатайства о предоставлении убежища. Комитет счел - отсутствие прямого собеседования с ребенком представляло собой нарушение статьи 12 Конвенции. С учетом исследованных обстоятельств дела Комитет пришел к выводу: возвращение М.К.А.Х. в Болгарию будет представлять собой произвольное вмешательство в его личную жизнь в нарушение его прав, предусмотренных статьей 16 Конвенции.
Как усматривалось из текста Соображений, автор утверждал, что права М.К.А.Х. (сына автора сообщения), предусмотренные в статьях 2 (пункт 2), 6, 7, 16, 22, 24, 27, 28, 29, 37 и 39 Конвенции, будут нарушены государством-участником, если он будет выслан в Болгарию, где ему грозит реальная угроза бесчеловечного и унижающего достоинство обращения (пункт 3.1 Соображений).
Правовые позиции Комитета: Конвенция о правах ребенка признает взаимозависимость и важность всех прав (гражданских, политических, экономических, социальных и культурных) в предоставлении всем детям возможности развивать свои умственные и физические способности, индивидуальность и таланты в максимально возможной степени (пункт 9.6 Соображений).
В Замечании общего порядка N 6 (2005) Комитета по правам ребенка предусматривается - государства не должны возвращать ребенка в ту или иную страну, если имеются серьезные основания полагать, что существует реальная опасность того, что ему может быть причинен непоправимый вред, например, но не исключительно, такой, какой оговорен в статьях 6 и 37 Конвенции о правах ребенка; и что такие обязательства воздерживаться от принудительного возвращения (non-refoulement) применяются вне зависимости от того, совершаются ли серьезные нарушения прав, гарантированных в Конвенции, негосударственными субъектами и имеют ли названные нарушения целенаправленный характер или же являются косвенным следствием тех или иных действий или бездействия. Оценка степени опасности таких серьезных нарушений должна производиться с учетом факторов возраста и пола. Эту оценку следует проводить в соответствии с принципом осмотрительности и в случае наличия обоснованных сомнений в том, что принимающее государство может защитить ребенка от подобных угроз, государства-участники должны воздерживаться от депортации ребенка (пункт 10.4 Соображений).
Одним из важнейших соображений, которые надлежит учитывать при принятии решений, касающихся депортации ребенка, должно быть обеспечение наилучших интересов ребенка и что такие решения должны приниматься в соответствии с процедурой, предусматривающей надлежащие процессуальные гарантии того, что после возвращения ребенка ему будет обеспечена безопасность и предоставлены необходимый уход и возможности для осуществления его прав. Комитет также напоминает: бремя доказывания не может возлагаться исключительно на автора сообщения, особенно потому, что автор и государство-участник не всегда имеют равный доступ к доказательствам и нередко лишь государство-участник располагает соответствующей информацией (пункт 10.5 Соображений).
Психическое здоровье матери - главного человека для ребенка, осуществляющего за ним уход, - имеет важнейшее значение для гармоничного развития и выживания ребенка (пункт 10.8 Соображений).
Статья 12 Конвенции гарантирует право ребенка быть заслушанным в ходе любого затрагивающего его судебного или административного разбирательства. Комитет напоминает, что после того, как ребенок примет решение быть заслушанным, ему предстоит определить, каким образом он хочет быть заслушан: либо непосредственно, либо через представителя или соответствующий орган. Кроме того, в этой статье не устанавливается какого-либо возрастного ограничения в отношении права ребенка выражать свои взгляды и что она не поощряет государства-участников к введению законодательно или на практике возрастных ограничений, которые ущемляли бы право ребенка быть заслушанным по всем затрагивающим его вопросам. Определение наилучших интересов детей требует, чтобы их ситуация оценивалась отдельно, какими бы ни были причины, заставившие их родителей подать ходатайство о предоставлении убежища (пункт 10.11 Соображений).
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: были приняты к сведению утверждения автора о том, что государство-участник не приняло во внимание наилучшие интересы ребенка при рассмотрении ходатайства о предоставлении убежища в нарушение статьи 3 Конвенции о правах ребенка. Комитет обратил внимание на утверждения автора о том, что их высылка в Болгарию нарушит права ее сына (М.К.А.Х.) по статьям 3 (пункт 1), 6 (пункт 2), 22, 27, 28, 37 и 39 Конвенции, поскольку будучи ребенком, травмированным вооруженным конфликтом в Сирийской Арабской Республике, и вследствие своего статуса беженца, он не сможет получить в Болгарии поддержку, необходимую для достойной жизни, с доступом к образованию, жилью, медицинской помощи и социальной поддержке, необходимой для его социальной реинтеграции и реабилитации. Комитет также принял во внимание утверждения автора о том, что состояние ее собственного психического здоровья, включая тяжелые психические расстройства, нельзя рассматривать отдельно от состояния здоровья ее ребенка, так как она является единственным человеком, который мог бы обеспечить ему необходимый уход в Болгарии (пункт 10.2 Соображений).
В этой связи Комитет обратил внимание на приведенные автором и третьими сторонами сообщения о том, что в Болгарии нет программы интеграции бенефициаров международной защиты, которые сталкиваются с серьезными трудностями в доступе к жилью, занятости, социальным пособиям и медицинскому обслуживанию. Он принял, в частности, к сведению вышедший в октябре 2019 года доклад Управления Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев, в котором говорится, что отсутствие адекватных условий приема и перспектив интеграции вынуждает многих просителей убежища покидать страну до рассмотрения их ходатайства или вскоре после предоставления убежища, что в Болгарии не существует адресных мер содействия интеграции и поддержки людей с особыми потребностями, и что угроза остаться без крова является реальной. Комитет также учел Соображения Комитета ООН по правам человека в деле "Р.А.А. и З.М. против Дании", в котором Комитет счел - возвращение супружеской пары и их ребенка в Болгарию нарушит их права по статье 7 Международного пакта о гражданских и политических правах, поскольку они рискуют столкнуться с лишениями и нуждой, а отец не будет иметь доступа к необходимой ему медицинской помощи (пункт 10.6 Соображений).
Комитет указал следующее - при анализе ходатайства о предоставлении убежища государство-участник приняло во внимание тот факт, что Болгария является участником договоров, касающихся прав человека и защиты лиц, пользующихся дополнительной защитой, включая Директиву 2011/95/EU, но не учло должным образом многочисленные сообщения, указывающие на то, что риск бесчеловечного или унижающего достоинство обращения с детьми в ситуациях, аналогичных ситуации М.К.А.Х., является реальным. Комитет также отметил: государство-участник не приняло должным образом во внимание ситуацию М.К.А.Х. как жертвы вооруженного конфликта и просителя убежища, который, предположительно, подвергался жестокому обращению во время пребывания в Болгарии; государство не попыталось предпринять необходимые шаги для проведения персонифицированной оценки риска, которому М.К.А.Х. подвергнется в Болгарии, проверив, какими на самом деле будут условия приема для него и автора, в том числе с точки зрения доступа к образованию, занятости, жилью, медицинской помощи и другим услугам, необходимым для физической и психологической реадаптации ребенка и его реинтеграции в общество. Комитет принял к сведению аргумент государства-участника о том, что граждане третьих стран могут прибегнуть к помощи благотворительных организаций в Болгарии. При этом он указал - поддержка благотворительных организаций - это не выполнение государством своих обязательств, а паллиатив (пункт 10.7 Соображений).
Комитет подчеркнул: когда автор сообщения и М.К.А.Х. подавали ходатайство о предоставлении убежища, то они прямо указали, что М.К.А.Х. является лицом без гражданства. Он отметил, что государство-участник не попыталось предпринять необходимые шаги для проверки того, может ли ребенок получить гражданство в Болгарии. Комитет счел, что соблюдение статьи 7 Конвенции о правах ребенка требует от государств принятия позитивных мер для реализации права на приобретение гражданства. Государство-участник, зная об отсутствии гражданства М.К.А.Х., должно было принять все необходимые меры к тому, чтобы удостовериться, что он будет иметь возможность получить гражданство в случае возвращения в Болгарию. Следовательно, с учетом обстоятельств данного дела Комитет резюмировал, что в случае возвращения в Болгарию права М.К.А.Х. по статье 7 Конвенции будут нарушены (пункт 10.10 Соображений).
Комитет принял к сведению утверждение автора о том, что государство-участник нарушило статью 12 Конвенции, поскольку национальные органы не заслушали М.К.А.Х., которому в тот период было 11 лет, в ходе рассмотрения ходатайства о предоставлении убежища. Комитет также учел доводы государства-участника, утверждавшего, что ребенок не был заслушан ввиду его юного возраста и что он воспользовался своим правом быть заслушанным через свою мать. Учитывая обстоятельства данного дела, Комитет счел - отсутствие прямого собеседования с ребенком представляло собой нарушение статьи 12 Конвенции (пункт 10.11 Соображений).
Что касается статьи 16 Конвенции, то Комитет принял к сведению утверждения автора: решение о высылке также нарушит права М.К.А.Х., поскольку он будет разлучен со своим дядей и двоюродными братьями, членами его семьи, проживающими в Европе, и что отношения с ними имеют основополагающее значение для его благополучия и социальной реинтеграции. С учетом конкретных обстоятельств данного дела Комитет счел - любое разлучение М.К.А.Х. с его двоюродными братьями и дядей вполне может создать дополнительные трудности для развития ребенка и его социальной реинтеграции. Таким образом, Комитет пришел к выводу, что возвращение М.К.А.Х. в Болгарию будет представлять собой произвольное вмешательство в его личную жизнь в нарушение его прав, предусмотренных статьей 16 Конвенции (пункт 10.12 Соображений).
Выводы Комитета: представленные факты свидетельствовали о нарушении статей 3 и 12 Конвенции и что возвращение М.К.А.Х. и его матери в Болгарию также нарушит статьи 1, 6, 16, 22, 27, 28, 37 и 39 Конвенции о правах ребенка.
Источник публикации: https://espchhelp.ru/koon/blog-koon/4896-01-fevralya-2019-goda-vyigrano-delo-v-komitete-oon-po-pravam-rebenka .
The case of D.D. v. Spain. Views of the Committee on the Rights of the Child dated February 1, 2019. Communication No. 4/2016.
In 2016, the author of the communication was assisted in preparing a complaint. Subsequently, the complaint was communicated to Spain.
The Committee considered that, in view of the violence suffered by migrants near the border with Morocco and the ill-treatment faced by the author, the failure to assess the possible risk of irreparable harm to the minor author before deportation and the failure to comply with the principle of ensuring his best interests violated articles 3 and 37 of the Convention on the Rights of the Child. The Committee also concluded that the fact that the author, in his capacity as an unaccompanied child, did not undergo the identification and assessment procedure before deportation and that he was not given the opportunity to protest it violated his rights under articles 3 and 20 of the Convention. The Committee considered that the manner in which the author was deported as an unaccompanied child deprived of a family environment in the context of international migration - detained and handcuffed, without being heard, without receiving legal assistance or the assistance of an interpreter and without taking into account his needs - constituted treatment prohibited under article 37 of the Convention.
As seen from the text of the Views, the author claimed that he was a victim of a violation of article 20, paragraph 1, of the Convention on the Rights of the Child due to the lack of adequate protection by the State party in relation to him as an unaccompanied child deprived of a family environment. He noted that on December 2, 2014, when Spanish Civil Guard officers detained him in Melilla, handcuffed him and returned to Morocco, he did not undergo any identification procedure, his protection needs were not assessed and he was not given the opportunity to talk about his personal circumstances. He also claimed that none of the Civil Guard officers had even asked his name, age or whether he was in any danger before returning him to Morocco (paragraph 3.1 of the Considerations).
The Committee's legal position: The State's obligations to provide special protection and assistance to unaccompanied children under article 20 of the Convention on the Rights of the Child "apply, inter alia, to those children who fall under its jurisdiction trying to enter the country's territory." The Committee considers that "one of the positive aspects of these protection obligations also requires States to take all necessary measures to identify unaccompanied or separated children at the earliest possible stage, including at the border." Thus, in order for the State to comply with its obligations under article 20 of the Convention and to respect the principle of the best interests of the child, it is essential and necessary that, before any transfer or return of a person, the State party carry out an initial assessment, including the following steps:
a) priority identification of unaccompanied minors; in case of doubt, the issue should be resolved in favor of the person in question, that is, if there is a possibility that this person is a child, then she or he should be treated as such;
(b) Identification of the minor on the basis of an initial interview; and
(c) assessment of the specific situation in which the minor is located and the factors of special vulnerability, if any (paragraph 14.3 of the Considerations).
In fulfilling its obligations under article 37 of the Convention on the Rights of the Child, in order to ensure that no child is subjected to torture or other cruel, inhuman or degrading treatment, the State should not expel the child to a particular country if there are serious grounds to believe that irreparable harm may be caused to him. In the light of the above, the Committee considers that, in accordance with article 37 of the Convention and the principle of non-refoulement, the State is obliged to conduct a preliminary assessment of the risk of irreparable harm to the child and serious violations of his rights in the country to which he will be transferred or returned, respecting the principle of the best interests of the child and taking into account, inter alia, "particularly serious consequences malnutrition or insufficient medical services for children." In particular, the Committee recalls that in the context of assessing the situation from the point of view of the best interests of the child and determining how this can be done, children should be guaranteed the right of access to the territory of the country, regardless of the availability or absence of documents, as well as the right to transfer to the authorities responsible for assessing the needs of children in terms of their protection rights with the provision of their procedural guarantees (paragraph 14.4 of the Considerations).
The Committee's assessment of the factual circumstances of the case: it was established that on December 2, 2014:
(a) The author arrived in Spain as an unaccompanied child deprived of his family environment;
(b) The author spent several hours on top of the barrier at the border checkpoint in Melilla, without receiving any assistance from the Spanish authorities;
c) As soon as he came down from the fence, Spanish Civil Guard officers detained him, handcuffed him and returned him directly to Morocco;
(d) Between the time the author descended from the barrier and his return to Morocco, he did not receive any legal assistance or the assistance of an interpreter in order to be able to explain himself; he did not undergo an initial assessment procedure to establish his status as an unaccompanied child and did not receive appropriate treatment in case of doubt; his His identity was not established, he was not interviewed or asked about his specific personal circumstances and/or whether he was in a vulnerable position at that time (paragraph 14.5 of the Considerations).
Note has been taken of the State party's contention that the principle of non-refoulement is inapplicable in this case, since it applies only if the person concerned arrives from a territory where he or she is at risk of persecution. However, the Committee reaffirmed the State party's obligation not to expel a child to a particular country if there are serious grounds to believe that irreparable harm may be caused to him. The Committee noted that, prior to the complainant's return to Morocco, the State party had not established his identity, had not asked about his personal circumstances and had not carried out a preliminary assessment of the risk of persecution and/or irreparable harm in the country to which he was to be returned. The Committee considered that, in the light of the violence suffered by migrants near the border with Morocco and the mistreatment faced by the author, the failure to assess the possible risk of irreparable harm to the author before deportation and the failure to comply with the principle of ensuring his best interests violated articles 3 and 37 of the Convention on the Rights of the Child (paragraph 14.6 of the Views).
The Committee also concluded that the fact that the author, in his capacity as an unaccompanied child, did not undergo the identification and assessment procedure before deportation and that he was not given the opportunity to protest it violated his rights under articles 3 and 20 of the Convention (paragraph 14.7 of the Views).
The Committee considered that the manner in which the author was deported as an unaccompanied child deprived of a family environment in the context of international migration - detained and handcuffed, without being heard, without receiving legal assistance or the assistance of an interpreter and without taking into account his needs - constituted treatment prohibited under article 37 of the Convention on the Rights of the Child the child (paragraph 14.8 of the Considerations).
The Committee's conclusion: the available facts indicated a violation of articles 3, 20 and 37 of the Convention on the Rights of the Child (paragraph 14.9 of the Views).
The case is "A.M. v. Switzerland". Views of the Committee on the Rights of the Child dated September 22, 2021. Message No. 95/2019. The State party, aware of the lack of citizenship of M.K.A.H. (the author's son), should have taken all necessary measures to ensure that he would be able to obtain citizenship if he returned to Bulgaria. The Committee concluded that if returned to Bulgaria, M.K.A.H.'s rights under article 7 of the Convention on the Rights of the Child would be violated. The Committee took note of the author's claim that the State party violated article 12 of the Convention because the national authorities did not hear M.K.A.H. (who was 11 years old at the time) during the examination of the asylum application. The Committee considered that the absence of a direct interview with the child constituted a violation of article 12 of the Convention. Taking into account the investigated circumstances of the case, the Committee concluded that the return of M.K.A.H. to Bulgaria would constitute arbitrary interference with his personal life in violation of his rights under article 16 of the Convention.
As seen from the text of the Considerations, the author argued that the rights of M.K.A.H. (the author's son) provided for in articles 2 (paragraph 2), 6, 7, 16, 22, 24, 27, 28, 29, 37 and 39 of the Convention will be violated by the State party if it He was deported to Bulgaria, where he faces a real threat of inhuman and degrading treatment (paragraph 3.1 of the Considerations).
The Committee's legal position: The Convention on the Rights of the Child recognizes the interdependence and importance of all rights (civil, political, economic, social and cultural) in providing all children with the opportunity to develop their mental and physical abilities, individuality and talents to the maximum extent possible (paragraph 9.6 of the Considerations).
General comment No. 6 (2005) of the Committee on the Rights of the Child provides that States should not return a child to a particular country if there are serious grounds to believe that there is a real risk that irreparable harm may be inflicted on him, for example, but not exclusively, such as stipulated in articles 6 and 37 of the Convention on the Rights of the Child; and that such obligations to refrain from forced return (non-refoulement) apply regardless of whether serious violations of the rights guaranteed in the Convention are committed by non-State actors and whether these violations are purposeful or are an indirect consequence of certain actions or omissions. The degree of danger of such serious violations should be assessed taking into account the factors of age and gender. This assessment should be carried out in accordance with the principle of prudence and, if there are reasonable doubts that the receiving State can protect the child from such threats, States parties should refrain from deporting the child (paragraph 10.4 of the Considerations).
One of the most important considerations to be taken into account when making decisions regarding the deportation of a child should be to ensure the best interests of the child and that such decisions should be made in accordance with a procedure providing due process guarantees that, upon return, the child will be provided with safety and the necessary care and opportunities to exercise his rights. The Committee also recalls that the burden of proof cannot be placed solely on the author of the communication, especially since the author and the State party do not always have equal access to evidence and often only the State party has relevant information (paragraph 10.5 of the Views).
The mental health of the mother, the main person for the child who cares for him, is essential for the harmonious development and survival of the child (paragraph 10.8 of the Considerations).
Article 12 of the Convention guarantees the right of the child to be heard in any judicial or administrative proceedings affecting him. The Committee recalls that after the child decides to be heard, he will have to determine how he wants to be heard: either directly or through a representative or an appropriate body. In addition, this article does not establish any age restriction on the right of the child to express his or her views and that it does not encourage States parties to introduce age restrictions in law or in practice that would infringe on the right of the child to be heard on all matters affecting him or her. Determining the best interests of children requires that their situation be assessed separately, whatever the reasons that led their parents to apply for asylum (paragraph 10.11 of the Considerations).
The Committee's assessment of the factual circumstances of the case: the author's allegations that the State party did not take into account the best interests of the child when considering an asylum application, in violation of article 3 of the Convention on the Rights of the Child, were taken into account. The Committee drew attention to the author's allegations that their expulsion to Bulgaria would violate the rights of her son (M.K.A.H.) under articles 3 (paragraph 1), 6 (paragraph 2), 22, 27, 28, 37 and 39 of the Convention, since being a child traumatized by the armed conflict in the Syrian Arab Republic and due to his refugee status, he will not be able to receive in Bulgaria the support necessary for a decent life, with access to education, housing, medical care and social support necessary for his social reintegration and rehabilitation. The Committee also took into account the author's claims that the state of her own mental health, including severe mental disorders, cannot be considered separately from the state of health of her child, since she is the only person who could provide him with the necessary care in Bulgaria (paragraph 10.2 of the Views).
In this regard, the Committee drew attention to reports provided by the author and third parties that Bulgaria does not have an integration program for beneficiaries of international protection who face serious difficulties in accessing housing, employment, social benefits and medical care. He took note, in particular, of a report issued in October 2019 by the Office of the United Nations High Commissioner for Refugees, which states that the lack of adequate reception conditions and integration prospects forces many asylum seekers to leave the country before their application is considered or shortly after granting asylum, that there are no targeted assistance measures in Bulgaria integration and support of people with special needs, and that the threat of being homeless is real. The Committee also took into account the Views of the UN Human Rights Committee in the R.A.A. case. and Z.M. v. Denmark", in which the Committee considered that the return of the couple and their child to Bulgaria would violate their rights under article 7 of the International Covenant on Civil and Political Rights, since they risked deprivation and need, and the father would not have access to the medical care he needed (paragraph 10.6 of the Views).
The Committee pointed out the following - in analyzing the asylum application, the State party took into account the fact that Bulgaria is a party to treaties relating to human rights and the protection of persons enjoying additional protection, including Directive 2011/95/EU, but did not properly take into account numerous reports indicating that the risk of inhuman or degrading treatment The treatment of children in situations similar to that of M.K.A.H. is real. The Committee also noted that the State party had not taken due account of the situation of M.K.A.H. as a victim of the armed conflict and an asylum seeker who was allegedly subjected to ill-treatment during his stay in Bulgaria; the State did not attempt to take the necessary steps to carry out a personalized risk assessment to which M.K.A.H. would be exposed in Bulgaria, checking what the conditions of admission for him and the author would actually be, including with in terms of access to education, employment, housing, medical care and other services necessary for the child's physical and psychological readaptation and reintegration into society. The Committee took note of the State party's argument that third-country nationals could seek the assistance of charitable organizations in Bulgaria. At the same time, he pointed out that the support of charitable organizations is not the fulfillment by the state of its obligations, but a palliative (paragraph 10.7 of the Considerations).
The Committee stressed that when the author and M.K.A.H. applied for asylum, they explicitly stated that M.K.A.H. was a stateless person. He noted that the State party had not attempted to take the necessary steps to verify whether the child could obtain citizenship in Bulgaria. The Committee considered that compliance with article 7 of the Convention on the Rights of the Child requires States to take positive measures to realize the right to acquire citizenship. The State party, aware of M.K.A.H.'s lack of citizenship, should have taken all necessary measures to ensure that he would be able to obtain citizenship if he returned to Bulgaria. Consequently, taking into account the circumstances of the present case, the Committee concluded that in the event of return to Bulgaria, the rights of M.K.A.H. under article 7 of the Convention would be violated (paragraph 10.10 of the Views).
The Committee took note of the author's claim that the State party violated article 12 of the Convention because the national authorities did not hear M.K.A.H., who was 11 years old at the time, during the examination of the asylum application. The Committee also took into account the arguments of the State party, which argued that the child had not been heard because of his young age and that he had exercised his right to be heard through his mother. In the circumstances of the case, the Committee considered that the absence of a direct interview with the child constituted a violation of article 12 of the Convention (paragraph 10.11 of the Views).
With regard to article 16 of the Convention, the Committee took note of the author's allegations: the decision to expel M.K.A.H. would also violate his rights, since he would be separated from his uncle and cousins, members of his family living in Europe, and that relations with them were fundamental to his well-being and social reintegration. Taking into account the specific circumstances of the case, the Committee considered that any separation of M.K.A.H. from his cousins and uncle could well create additional difficulties for the child's development and social reintegration. Thus, the Committee concluded that the return of M.K.A.H. to Bulgaria would constitute arbitrary interference with his personal life in violation of his rights under article 16 of the Convention (paragraph 10.12 of the Views).
The Committee's conclusions: the facts presented indicated a violation of articles 3 and 12 of the Convention and that the return of M.K.A.H. and his mother to Bulgaria would also violate articles 1, 6, 16, 22, 27, 28, 37 and 39 of the Convention on the Rights of the Child.
Source of the publication: https://espchhelp.ru/koon/blog-koon/4897-on-february-01-2019-the-case-was-won-in-the-un-committee-on-the-rights-of-the-child .
D.d.诉西班牙案。 2019年2月1日儿童权利委员会的意见。 第4/2016号来文。
2016年，来文提交人得到了协助准备投诉。 随后，将申诉转达西班牙。
委员会认为，鉴于移民在摩洛哥边境附近遭受暴力和提交人遭受虐待，在驱逐前未能评估未成年提交人可能遭受不可弥补损害的风险，以及未能遵守确保其最大利益的原则，违反了《儿童权利公约》第3条和第37条。 委员会还得出结论，提交人以举目无亲的儿童身份，在驱逐出境前没有经过身份查验和评估程序，而且没有机会对此提出抗议，这侵犯了他根据《公约》第3条和第20条所享有的权利。 委员会认为，提交人作为在国际移徙中被剥夺了家庭环境的无人陪伴儿童被驱逐出境的方式--被拘留和戴上手铐，没有得到听取，没有得到法律援助或翻译的协助，也没有考虑到他的需要--构成了《公约》第37条所禁止的待遇。
从《意见》的案文可以看出，提交人声称，他是违反《儿童权利公约》第20条第1款的受害者，因为缔约国对他作为一名被剥夺家庭环境的无人陪伴儿童缺乏充分保护。 他指出，2014年12月2日，西班牙民卫队官员在梅利利亚拘留他，戴上手铐并返回摩洛哥时，他没有接受任何身份识别程序，他的保护需求没有得到评估，他也没有机会谈论他的个人情况。 他还声称,在将他送回摩洛哥之前,没有一名民卫军官甚至问过他的姓名、年龄或他是否有任何危险(考虑因素第3.1段)。
委员会的法律立场：根据《儿童权利公约》第20条，国家有义务向举目无亲的儿童提供特别保护和援助，"除其他外，适用于在其管辖范围内试图进入该国领土的儿童。"委员会认为"这些保护义务的积极方面之一还要求各国采取一切必要措施尽早查明举目无亲或失散的儿童包括在边界。" 因此，为了使缔约国遵守《公约》第20条规定的义务，并尊重儿童的最大利益原则，缔约国必须在转移或遣返某人之前进行初步评估，包括采取下列步骤:
a）无人陪伴未成年人的优先识别;在有疑问的情况下，应该以有利于有关人员的方式解决问题，即如果存在此人是儿童的可能性，那么她或他应该被视为;
(b)在初次面谈的基础上确定未成年人的身份；以及
(c)评估未成年人所处的具体情况和特别易受伤害的因素(如果有的话)(考虑因素第14.3段)。
在履行《儿童权利公约》第37条规定的义务时，为了确保儿童不遭受酷刑或其他残忍、不人道或有辱人格的待遇，如果有严重理由相信可能对儿童造成无法弥补的伤害，国家不应将儿童驱逐到某一国家。 有鉴于此，委员会认为，根据《公约》第37条和不驱回原则，国家有义务对儿童在将被移交或遣返的国家遭受无法弥补的伤害和严重侵犯其权利的风险进行初步评估，尊重儿童的最大利益原则，并除其他外考虑到"儿童营养不良或医疗服务不足的特别严重后果"。" 委员会特别回顾，在从儿童最大利益的角度评估情况并确定如何做到这一点的背景下，应保证儿童有权进入该国领土，而不论是否有文件，并有权向负责评估儿童保护权利方面的需要的当局提供程序保障(考虑因素第14.4段)。
委员会对案件事实情况的评估：确定于2014年12月2日:
(a)提交人作为无人陪伴的儿童抵达西班牙被剥夺了家庭环境;
(b)撰文人在梅利利亚边境检查站的隔离墙上呆了几个小时,没有得到西班牙当局的任何援助;
c)他一从栅栏下来，西班牙民卫队官员就拘留了他，给他戴上手铐，并将他直接送回摩洛哥;
(d)从提交人离开隔离墙到他返回摩洛哥之间，他没有得到任何法律援助或翻译的协助，以便能够解释自己；他没有接受初步评估程序来确定他的无人陪伴儿童的地位，如果有疑问，也没有得到适当的待遇；他的身份没有确定，他没有接受面谈或询问他的具体个人情况和/或他当时是否处于易受伤害的地位(考虑因素第14.5段)。
已注意到缔约国的论点，即不驱回原则在本案中不适用，因为只有当有关人员从他或她有遭受迫害危险的领土抵达时，该原则才适用。 然而，委员会重申，缔约国有义务在有严重理由相信可能对儿童造成无法弥补的伤害的情况下，不将儿童驱逐到某一特定国家。 委员会注意到，在申诉人返回摩洛哥之前，缔约国没有确定他的身份，没有询问他的个人情况，也没有对他被遣返的国家遭受迫害和/或无法弥补的伤害的风险进行初步评估。 委员会认为，鉴于移民在与摩洛哥接壤的边界附近遭受的暴力和提交人所面临的虐待，在驱逐出境前未能评估提交人可能遭受不可弥补损害的风险，以及未能遵守确保其最大利益的原则，违反了《儿童权利公约》第3条和第37条(《意见》第14.6段)。
委员会还得出结论，提交人以举目无亲的儿童身份，在驱逐出境前没有经过身份查验和评估程序，而且没有机会对此提出抗议，这侵犯了他根据《公约》第3条和第20条所享有的权利(《意见》第14.7段)。
委员会认为，提交人作为在国际移徙中被剥夺了家庭环境的无人陪伴儿童被驱逐出境的方式--被拘留和戴上手铐，没有得到听证，没有得到法律援助或翻译的协助，也没有考虑到他的需要--构成了《儿童权利公约》第37条所禁止的待遇(考虑因素第14.8段)。
委员会的结论：现有事实表明违反了《儿童权利公约》第3、20和37条（《意见》第14.9段）。
案件是"A.M.诉瑞士"。 2021年9月22日儿童权利委员会的意见。 第95/2019号信息。 缔约国意识到M.K.A.H.(提交人的儿子)没有公民身份，应该采取一切必要措施，确保他返回保加利亚后能够获得公民身份。 委员会的结论是,如果返回保加利亚,M.K.A.H.根据《儿童权利公约》第7条所享有的权利将受到侵犯。 委员会注意到提交人声称，缔约国违反了《公约》第12条，因为国家当局在审查庇护申请期间没有听取M.K.A.H.(当时11岁)的陈述。 委员会认为，未与儿童直接面谈构成违反《公约》第12条的行为。 考虑到案件的调查情况，委员会得出结论认为，将M.K.A.H.遣返保加利亚将构成对他个人生活的任意干涉，侵犯了他根据《公约》第16条所享有的权利。
从考虑的案文可以看出，提交人辩称，M.K.A.H.(提交人的儿子)的权利在第2条(第1款)中有所规定2), 6, 7, 16, 22, 24, 27, 28, 29, 37 如果他被驱逐到保加利亚,缔约国将违反《公约》第39条,在那里他面临不人道和有辱人格待遇的真正威胁(考虑因素第3.1段)。
委员会的法律立场：《儿童权利公约》承认所有权利(公民、政治、经济、社会和文化)的相互依存性和重要性，使所有儿童都有机会最大限度地发展其身心能力、个性和才能(考虑因素第9.6段)。
儿童权利委员会第6号一般性意见(2005年)规定，如果有严重理由相信儿童确实有可能受到无法弥补的伤害，例如《儿童权利公约》第6条和第37条所规定的，各国不应将其送回某一国家; 而且这种不强迫返回(不驱回)的义务适用,不论非国家行为者是否严重侵犯《公约》所保障的权利,以及这些违反行为是有目的的还是某些行动或不行为的间接后果。 评估这种严重侵犯行为的危险程度时应考虑到年龄和性别因素。 这项评估应根据审慎原则进行，如果有理由怀疑接受国是否能够保护儿童不受这种威胁，缔约国应避免将儿童驱逐出境（考虑因素第10.4段）。
在作出关于驱逐儿童的决定时要考虑的最重要的考虑因素之一应该是确保儿童的最大利益，并且这种决定应该根据一个程序作出，该程序提供适当的程序保证，在儿童返回时将得到安全和必要的照顾和行使其权利的机会。 委员会还回顾，举证责任不能仅仅由来文提交人承担，特别是因为提交人和缔约国并非总是能够平等获得证据，而且往往只有缔约国拥有相关资料(《意见》第10.5段)。
母亲的心理健康是照顾他的孩子的主要人，对孩子的和谐发展和生存至关重要（考虑因素第10.8段）。
《公约》第12条保障儿童有权在影响到他的任何司法或行政程序中发表意见。 委员会回顾，在儿童决定听取意见后，他必须确定他希望如何听取意见：直接或通过代表或适当机构。 此外，本条并未对儿童发表意见的权利规定任何年龄限制，也不鼓励缔约国在法律或实践中实行年龄限制，这将侵犯儿童就影响他或她的所有事项发表意见的权利。 确定儿童的最大利益要求对他们的情况分别进行评估，无论是什么原因导致他们的父母申请庇护（考虑因素第10.11段）。
委员会对案件事实情况的评估：注意到提交人的指控，即缔约国在审议庇护申请时没有考虑到儿童的最大利益，这违反了《儿童权利公约》第3条。 委员会提请注意提交人指称，将他们驱逐到保加利亚将侵犯她儿子(M.K.A.H.)根据第三条(第1款)、第六条(第1款)所享有的权利2), 22, 27, 28, 37 和《公约》第39条,由于他是一名受阿拉伯叙利亚共和国武装冲突创伤的儿童,由于他的难民地位,他将无法在保加利亚获得体面生活所必需的支助,并获得重新融入社会和康复所必需的教育、住房、医疗和社会支助。 委员会还考虑到提交人声称，她自己的精神健康状况，包括严重的精神障碍，不能与她孩子的健康状况分开审议，因为她是保加利亚唯一能为他提供必要照顾的人(《意见》第10.2段)。
在这方面委员会提请注意提交人和第三方提供的报告即保加利亚没有为在获得住房、就业、社会福利和医疗方面面临严重困难的国际保护受益人制定 他特别注意到联合国难民事务高级专员办事处2019年10月发表的一份报告，其中指出，缺乏适当的接待条件和融合前景迫使许多寻求庇护者在申请被审议之前或给予庇护后不久离开该国，在融合和支持有特殊需要的人方面没有有针对性的援助措施，无家可归的威胁是真实的。 委员会还考虑了联合国人权事务委员会在R.A.a.案中的意见。 和Z.M.诉丹麦",委员会在该案中认为,这对夫妇及其子女返回保加利亚将侵犯他们根据《公民权利和政治权利国际盟约》第7条所享有的权利,因为他们有被剥夺和需要的危险,而父亲也得不到他所需的医疗照顾(《意见》第10.6段)。
委员会指出，在分析庇护申请时，缔约国考虑到保加利亚是有关人权和保护享有额外保护的人的条约的缔约国，包括第2011/95/EU号指令，但没有适当考虑到许多报告，表明在类似M.K.A.H.的情况下，儿童受到不人道或有辱人格待遇的危险是真实的。 委员会还注意到，缔约国没有适当考虑到M.K.A.H.的情况。 作为武装冲突的受害者和据称在保加利亚逗留期间受到虐待的寻求庇护者;国家没有试图采取必要步骤,进行M.K.A.H.将在保加利亚接触到的个人风险评估,检查他和提交人的实际入学条件,包括获得教育、就业、住房、医疗和儿童身心重新适应和重新融入社会所需的其他服务。 委员会注意到缔约国的论点，即第三国国民可以在保加利亚寻求慈善组织的帮助。 与此同时，他指出，慈善组织的支持不是国家履行其义务，而是治标不治本（考虑因素第10.7段）。
委员会强调，在提交人和M.K.A.H.申请庇护时，他们明确表示M.K.A.H.是无国籍人。 他指出，缔约国没有试图采取必要步骤核实儿童是否能够在保加利亚取得公民身份。 委员会认为，遵守《儿童权利公约》第7条要求各国采取积极措施，实现取得公民身份的权利。 缔约国意识到M.K.A.H.缺乏公民身份，应该采取一切必要措施，确保他返回保加利亚后能够获得公民身份。 因此,考虑到本案的情况,委员会得出结论,如果M.K.A.H.返回保加利亚,M.K.A.H.根据《公约》第7条所享有的权利将受到侵犯(《意见》第10.10段)。
委员会注意到提交人声称，缔约国违反了《公约》第十二条，因为国家当局在审查庇护申请时没有听取当时11岁的M.K.A.H.的陈述。 委员会还考虑到缔约国的论点，该国辩称，儿童由于年龄小而没有被听取意见，而且他行使了通过母亲听取意见的权利。 在本案的情况下，委员会认为，未与儿童直接面谈构成违反《公约》第12条的行为(《意见》第10.11段)。
关于《公约》第16条，委员会注意到提交人的指控：驱逐M.K.A.H.的决定也将侵犯他的权利，因为他将与他的叔叔和表兄弟、他在欧洲生活的家庭成员分开，与他们的关系对他的福祉和重新融入社会至关重要。 考虑到案件的具体情况,委员会认为,M.K.A.H.与他的堂兄弟和叔叔分开,很可能给儿童的发展和重新融入社会造成更多的困难。 因此,委员会的结论是,M.K.A.H.返回保加利亚将构成对他个人生活的任意干涉,侵犯他根据《公约》第16条所享有的权利(《意见》第10.12段)。
委员会的结论:所提出的事实表明违反了《公约》第3和第12条,M.K.A.H.及其母亲返回保加利亚也将违反《公约》第3和第12条。1, 6, 16, 22, 27, 28, 37 和《儿童权利公约》第39条。
出版物的来源: https://espchhelp.ru/koon/blog-koon/4898-2019-2-01 .
Caso D. D. C. España. Dictamen del Comité de los derechos del niño de 1 de febrero de 2019. Comunicación N 4/2016.
En 2016 se prestó asistencia al autor en la preparación de la denuncia. Posteriormente, la denuncia fue comunicada a España.
El Comité consideró que, habida cuenta de la violencia de que eran objeto los migrantes en la zona fronteriza con Marruecos y de los malos tratos sufridos por el autor, el hecho de que no se evaluara el riesgo de daño irreparable del autor antes de su deportación y de que no se respetara el principio del interés superior del autor constituía una violación de los artículos 3 y 37 de la convención sobre los derechos del niño. El Comité también llegó a la conclusión de que el hecho de que el autor, en su calidad de niño no acompañado, no hubiera pasado por el procedimiento de identificación y evaluación de sus circunstancias personales antes de su deportación y de que no se le hubiera dado la oportunidad de impugnar esa decisión violaba los derechos que le asisten en virtud de los artículos 3 y 20 de la convención. El Comité consideró que la forma en que el autor había sido deportado como niño no acompañado privado de un entorno familiar en el contexto de la migración internacional, detenido y esposado, sin haber sido escuchado, sin haber recibido asistencia letrada o de un intérprete y sin tener en cuenta sus necesidades, constituía un trato Prohibido en virtud del artículo 37 de la convención.
Como se desprende del Dictamen, el autor alegó que había sido víctima de una violación del párrafo 1 del artículo 20 de la convención sobre los derechos del niño debido a la falta de protección adecuada por parte del estado parte respecto de su condición de niño no acompañado privado de un entorno familiar. El autor señaló que el 2 de diciembre de 2014, cuando la guardia civil española lo detuvo en Melilla, lo esposó y lo devolvió a Marruecos, no se sometió a ningún procedimiento de identificación, no se evaluaron sus necesidades de protección y no se le dio la oportunidad de explicar sus circunstancias personales. También afirmó que ninguno de los agentes de la guardia Civil le había preguntado su nombre, su edad o si corría algún peligro antes de devolverlo a Marruecos (párrafo 3.1 del Dictamen).
Posición jurídica del Comité: las obligaciones del estado de proporcionar protección y asistencia especiales a los niños no acompañados, de conformidad con el artículo 20 de la convención sobre los derechos del niño, "se aplican también a los niños que se encuentran bajo su jurisdicción cuando intentan entrar en el territorio nacional". El Comité considera que "uno de los aspectos positivos de estas obligaciones de protección también exige que los Estados adopten todas las medidas necesarias para identificar lo antes posible a los menores no acompañados o separados de su familia, incluso en la frontera". Por consiguiente, para que el estado cumpla las obligaciones que le incumben en virtud del artículo 20 de la convención y respete el principio del interés superior del niño, es esencial y necesario que el estado parte realice una evaluación inicial que incluya las siguientes etapas antes de proceder a la entrega o devolución de una persona::
a) priorizar la identificación de los menores no acompañados; en caso de duda, la cuestión debe resolverse a favor de la persona de que se trate, es decir, si existe la posibilidad de que la persona sea un niño, ésta o ella deben ser tratadas como tales;
B) la identificación del menor mediante una entrevista inicial; y
C) una evaluación de la situación específica en que se encuentra el menor y de los factores de especial vulnerabilidad, en su caso (párrafo 14.3 del Dictamen).
En cumplimiento de las obligaciones que le impone el artículo 37 de la convención sobre los derechos del niño, a fin de garantizar que ningún niño sea sometido a tortura u otros tratos crueles, inhumanos o degradantes, un estado no debe expulsar a un niño a un país cuando haya razones fundadas para creer que podría sufrir un daño irreparable. A la luz de lo que antecede, el Comité considera que, de conformidad con el artículo 37 de la convención y el principio de no devolución, el estado tiene la obligación de realizar una evaluación preliminar de la existencia de un riesgo de daño irreparable al niño y de violaciones graves de sus derechos en el país al que será trasladado o devuelto, respetando el principio del interés superior del niño y teniendo en cuenta, entre otras cosas, las "consecuencias especialmente graves de la malnutrición o la insuficiencia de los servicios de salud para los niños". En particular, el Comité recuerda que, al evaluar la situación desde el punto de vista del interés superior del niño y determinar la forma de hacerlo, debe garantizarse a los niños el derecho de acceso al territorio nacional, independientemente de su documentación o no, así como el derecho a ser remitidos a las autoridades encargadas de evaluar las necesidades de los niños en materia de protección de sus derechos, con las debidas garantías procesales (párr.14.4 del Dictamen).
Evaluación de los hechos por el Comité: se determinó que el 2 de diciembre de 2014:
a) el autor llegó a España como menor no acompañado privado de su entorno familiar;
b) el autor pasó varias horas en la cima de la valla en el puesto de control fronterizo de Melilla sin recibir ayuda de las autoridades españolas;
c) una vez que bajó de la valla, la guardia civil española lo detuvo, lo esposó y lo devolvió directamente a Marruecos;
d) entre el momento en que el autor bajó de la valla y su regreso a Marruecos, no recibió asistencia letrada o de un intérprete para poder explicar su situación; no pasó por el procedimiento de evaluación inicial para determinar su condición de menor no acompañado y no recibió un trato adecuado en caso de duda; no se le identificó, no se le entrevistó ni se le preguntó acerca de sus circunstancias personales concretas y/o si en ese momento se encontraba en una situación de vulnerabilidad (párr.14.5 del Dictamen).
Se toma nota de la afirmación del estado parte de que el principio de no devolución no es aplicable en el presente caso, ya que sólo se aplica si la persona en cuestión procede de un territorio en el que corre el riesgo de ser perseguida. Sin embargo, el Comité reafirmó la obligación del estado parte de no expulsar a un niño a un país si había razones fundadas para creer que podría sufrir un daño irreparable. El Comité observó que, antes de su regreso a Marruecos, el estado parte no había identificado al autor, no había preguntado sus circunstancias personales ni había realizado una evaluación preliminar de la existencia de un riesgo de persecución o de daños irreparables en el país al que debía ser devuelto. El Comité consideró que, habida cuenta de la violencia de que eran objeto los migrantes en la zona fronteriza con Marruecos y de los malos tratos sufridos por el autor, el hecho de que no se evaluara el riesgo de que se le causara un daño irreparable antes de su deportación y de que no se respetara el principio del interés superior del autor constituía una violación de los artículos 3 y 37 de la convención sobre los derechos del niño (párr.14.6 del Dictamen).
El Comité también llegó a la conclusión de que el hecho de que el autor, en su calidad de niño no acompañado, no hubiera pasado por el procedimiento de identificación y evaluación de sus circunstancias personales antes de su deportación y de que no se le hubiera dado la oportunidad de impugnar esa decisión violaba los derechos que le asisten en virtud de los artículos 3 y 20 de la convención (párrafo 14.7 del Dictamen).
El Comité consideró que la forma en que el autor había sido deportado como niño no acompañado privado de un entorno familiar en el contexto de la migración internacional, detenido y esposado, sin ser escuchado, sin asistencia letrada o intérprete y sin tener en cuenta sus necesidades, constituía un trato Prohibido en virtud del artículo 37 de la convención sobre los derechos del niño (párrafo 14.8 del Dictamen).
Conclusión del Comité: los hechos ponen de manifiesto una violación de los artículos 3, 20 y 37 de la convención sobre los derechos del niño (párrafo 14.9 del Dictamen).
Caso A. M. C. Suiza. Dictamen del Comité de los derechos del niño de 22 de septiembre de 2021. Comunicación N 95/2019. El estado parte, consciente de la apatridia de M. K. A. H. (hijo de la autora), debería haber tomado todas las medidas necesarias para asegurarse de que pudiera obtener la nacionalidad si regresaba a Bulgaria. El Comité concluyó que, de ser devuelto a Bulgaria, se violarían los derechos de M. K. A. H. en virtud del artículo 7 de la convención sobre los derechos del niño. El Comité tomó nota de la afirmación del autor de que el estado parte había violado el artículo 12 de la convención porque las autoridades nacionales no habían escuchado a M. K. A. H. (que en ese momento tenía 11 años) durante el examen de su solicitud de asilo. El Comité consideró que la falta de una entrevista directa con el niño constituía una violación del artículo 12 de la convención. En las circunstancias del caso examinadas, el Comité llegó a la conclusión de que el regreso de M. K. A. H. a Bulgaria constituiría una injerencia arbitraria en su vida privada, en violación de los derechos que le reconoce el artículo 16 de la convención.
Como se desprende del Dictamen, el autor afirmó que los derechos de M. K. A. H. (hijo del autor) previstos en los artículos 2 (párr. 2), 6, 7, 16, 22, 24, 27, 28, 29, 37 39 de la convención serían violadas por el estado parte si fuera expulsado a Bulgaria, donde correría un riesgo real de ser sometido a un trato inhumano y degradante (párrafo 3.1 del Dictamen).
Posición jurídica del Comité: la convención sobre los derechos del niño reconoce la interdependencia y la importancia de todos los derechos (civiles, políticos, económicos, sociales y culturales) para que todos los niños puedan desarrollar sus capacidades mentales y físicas, su personalidad y sus talentos en la mayor medida posible (párrafo 9.6 del Dictamen).
En la Observación general Nº 6 (2005) del Comité de los derechos del niño se establece que los Estados no deben devolver a un niño a un país determinado cuando haya razones fundadas para creer que existe un riesgo real de sufrir un daño irreparable, por ejemplo, pero no exclusivamente, el previsto en los artículos 6 y 37 de la convención sobre los derechos del niño; y que esas obligaciones de no devolución se aplican independientemente de que las violaciones graves de los derechos garantizados por la convención sean cometidas por agentes no estatales y de que esas violaciones tengan un carácter selectivo o sean consecuencia indirecta de actos u omisiones. El riesgo de tales violaciones graves debe evaluarse teniendo en cuenta la edad y el sexo. Esta evaluación debe llevarse a cabo de conformidad con el principio de la prudencia y, en caso de duda razonable de que el estado de acogida puede proteger al niño de esas amenazas, los Estados partes deben abstenerse de deportarlo (párrafo 10.4 del Dictamen).
Una consideración fundamental que debe tenerse en cuenta al adoptar decisiones relativas a la deportación de un niño debe ser el interés superior del niño y que esas decisiones deben adoptarse de conformidad con un procedimiento que incluya las debidas garantías procesales para garantizar la seguridad, la atención y el ejercicio de los derechos del niño a su regreso. El Comité recuerda también que la carga de la prueba no puede recaer exclusivamente en el autor de la comunicación, especialmente porque el autor y el estado parte no siempre tienen el mismo acceso a las pruebas y, a menudo, sólo el estado parte dispone de la información pertinente (párrafo 10.5 del Dictamen).
La salud mental de la madre, que es el principal cuidador del niño, es esencial para el desarrollo armonioso y la supervivencia del niño (párrafo 10.8 del Dictamen).
El artículo 12 de la convención garantiza el derecho del niño a ser escuchado en cualquier procedimiento judicial o administrativo que lo afecte. El Comité recuerda que, una vez que el niño haya decidido ser escuchado, deberá decidir si desea ser escuchado, ya sea directamente o por conducto de un representante o de un órgano apropiado. Además, el artículo no establece ningún límite de edad para el derecho del niño a expresar sus opiniones y no alienta a los Estados partes a imponer, en la legislación o en la práctica, límites de edad que menoscaben el derecho del niño a ser escuchado en todos los asuntos que le afectan. La determinación del interés superior de los niños exige que su situación se evalúe por separado, cualesquiera que sean las razones que hayan llevado a sus padres a presentar una solicitud de asilo (párrafo 10.11 del Dictamen).
Evaluación de los hechos por el Comité: se tomó nota de las alegaciones del autor de que el estado parte no tuvo en cuenta el interés superior del niño al examinar su solicitud de asilo, en violación del artículo 3 de la convención sobre los derechos del niño. El Comité tomó nota de las alegaciones de la autora de que su expulsión a Bulgaria violaría los derechos de su hijo (M. K. A. H.) en virtud de los artículos 3, párr. 1, 6, párr. 2), 22, 27, 28, 37 y 39 de la convención, ya que como niño traumatizado por el conflicto armado en la República árabe Siria y debido a su condición de refugiado, no podrá recibir en Bulgaria el apoyo necesario para una vida digna, con acceso a la educación, la vivienda, la atención médica y el apoyo social necesarios para su reintegración y rehabilitación social. El Comité también ha tenido en cuenta la afirmación de la autora de que su propia salud mental, incluidos los trastornos mentales graves, no puede considerarse por separado del estado de salud de su hijo, ya que ella es la única persona que podría prestarle los cuidados necesarios en Bulgaria (párr.10.2 del Dictamen).
A este respecto, el Comité tomó nota de las informaciones citadas por el autor y por terceros en el sentido de que Bulgaria no tenía un programa para integrar a los beneficiarios de la protección internacional, que tenían graves dificultades para acceder a la vivienda, el empleo, las prestaciones sociales y la atención de la salud. En particular, tomó nota de un informe de la Oficina del alto Comisionado de las Naciones Unidas para los refugiados publicado en octubre de 2019, en el que se señalaba que la falta de condiciones adecuadas de acogida y de perspectivas de integración obligaba a muchos solicitantes de asilo a abandonar el país antes de que se tramitara su solicitud o poco después de la solicitud de asilo, que Bulgaria no tenía medidas específicas para promover la integración y el apoyo a las personas con necesidades especiales y que el riesgo de quedarse sin hogar era real. El Comité también tuvo en cuenta el dictamen Del Comité de derechos humanos de las Naciones Unidas en el caso R. y Z. M. C. Dinamarca, en que el Comité consideró que el regreso de la pareja y su hijo a Bulgaria violaría los derechos que les asisten en virtud del artículo 7 del pacto internacional de derechos civiles y políticos, ya que corrían el riesgo de sufrir privaciones y necesidades y el padre no tendría acceso a la atención médica que necesitaba (párrafo 10.6 del Dictamen).
El Comité señaló que, al examinar la solicitud de asilo, el estado parte había tenido en cuenta el hecho de que Bulgaria era parte en los tratados relativos a los derechos humanos y la protección de las personas que gozaban de protección complementaria, incluida la Directiva 2011/95/UE, pero no había tenido debidamente en cuenta los numerosos informes que indicaban que el riesgo de trato inhumano o degradante de los niños en situaciones similares a la de M. K. A. H. era real. El Comité también observó que el estado parte no había tenido debidamente en cuenta la situación de M. K. A. H. como víctima de un conflicto armado y solicitante de asilo presuntamente maltratado durante su estancia en Bulgaria; el estado no ha tomado las medidas necesarias para realizar una evaluación personalizada del riesgo que M. K. A. H. correría en Bulgaria, comprobando Cuáles serían realmente las condiciones de acogida para él y el autor, en particular en lo que respecta al acceso a la educación, el empleo, la vivienda, la atención médica y otros servicios necesarios para la readaptación física y psicológica del niño y su reintegración en la sociedad. El Comité ha tomado nota del argumento del estado parte de que los nacionales de terceros países pueden recurrir a organizaciones benéficas en Bulgaria. Al mismo tiempo, señaló que el apoyo a las organizaciones benéficas no es el cumplimiento por parte del estado de sus obligaciones, sino un paliativo (párrafo 10.7 de las consideraciones).
El Comité subrayó que, cuando el autor y M. K. A. H. solicitaron asilo, habían indicado expresamente que M. K. A. H. era apátrida. Observó que el estado parte no había tratado de adoptar las medidas necesarias para verificar si el niño podía obtener la nacionalidad búlgara. El Comité consideró que el cumplimiento del artículo 7 de la convención sobre los derechos del niño exigía que los Estados adoptaran medidas positivas para hacer efectivo el derecho a adquirir una nacionalidad. El estado parte, consciente de la apatridia de M. K. A. H., debería haber tomado todas las medidas necesarias para asegurarse de que pudiera obtener la nacionalidad si regresaba a Bulgaria. En consecuencia, en las circunstancias del presente caso, el Comité concluyó que, de ser devuelto a Bulgaria, se violarían los derechos de M. K. A. H. reconocidos en el artículo 7 de la convención (párrafo 10.10 del Dictamen).
El Comité tomó nota de la afirmación del autor de que el estado parte había violado el artículo 12 de la convención porque las autoridades nacionales no escucharon a M. K. A. H., que en ese momento tenía 11 años, durante el examen de su solicitud de asilo. El Comité también ha tenido en cuenta los argumentos del estado parte de que el niño no fue escuchado debido a su corta edad y que ejerció su derecho a ser escuchado por conducto de su madre. En las circunstancias del presente caso, el Comité consideró que la falta de una entrevista directa con el niño constituía una violación del artículo 12 de la convención (párrafo 10.11 del Dictamen).
Con respecto al artículo 16 de la convención, el Comité ha tomado nota de las alegaciones del autor de que la decisión de expulsar también violaría los derechos de M. K. A. H., ya que Estaría separado de su tío y primos, miembros de su familia que viven en Europa, y que las relaciones con ellos son fundamentales para su bienestar y reintegración social. Habida cuenta de las circunstancias particulares del caso, el Comité consideró que toda separación de M. K. A. H. de sus primos y tíos podía crear dificultades adicionales para el desarrollo del niño y su reintegración social. Por consiguiente, el Comité llegó a la conclusión de que el regreso de M. K. A. H. a Bulgaria constituiría una injerencia arbitraria en su vida privada, en violación de los derechos que le reconoce el artículo 16 de la convención (párrafo 10.12 del Dictamen).
Conclusiones del Comité: los hechos expuestos ponían de manifiesto una violación de los artículos 3 y 12 de la convención y que el regreso de M. K. A. H. y su madre a Bulgaria también violaría los artículos 1, 6, 16, 22, 27, 28, 37 y 39 de la convención sobre los derechos del niño.
Fuente de la publicación: https://espchhelp.ru/koon/blog-koon/4899-el-01-de-febrero-de-2019-el-comit-de-los-derechos-del-ni-o-de-las-naciones-unidas-gan-el-caso .
