Москва
+7-929-527-81-33
Вологда
+7-921-234-45-78
Вопрос юристу онлайн Юридическая компания ЛЕГАС Вконтакте

Дополнения от 31.07.2024 к практике в Комитетах ООН

Обновлено 31.07.2024 04:23

 

Дело "Х.М. против Испании". Соображения Комитета по правам ребенка от 31 мая 2021 года. Сообщение N 115/2020.

В 2020 году авторам сообщения была оказана помощь в подготовке жалоб. Впоследствии жалобы была коммуницирована Испании.

Поскольку государство-участник не привело никаких дополнительных причин того, почему А.Е.А. (сын автора сообщения), не был немедленно зачислен в школу после официального подтверждения его фактического местожительства в г. Мелилье, то Комитет решил, что его право на доступ к образованию в соответствии со статьей 28 Конвенции о правах ребенка было нарушено. Комитет также счел, что непосещение А.Е.А. школы в течение почти 2 лет представляло собой нарушение его права на недискриминацию по смыслу статьи 2 Конвенции, рассматриваемой в совокупности со статьей 28 данного международного договора. Комитет установил, что наилучшие интересы А.Е.А. не были первоочередным соображением при проведении процедуры его превентивного обучения в школе в нарушение пункта 1 статьи 3 Конвенции, рассматриваемого в совокупности со статьей 28 Конвенции о правах ребенка.

Как усматривалось из текста Соображений, автор утверждала: поскольку А.Е.А. (сын автора сообщения) родился в г. Мелилье и его проживание в этом городе было убедительно доказано, то отказ зачислить его в школу можно было объяснить только дискриминацией в нарушение статьи 2 Конвенции о правах ребенка на основании его марокканского происхождения и отсутствия у него законного вида на жительство (пункт 3.1 Соображений). Автор ссылалась на Замечание общего порядка N 1 (2001) Комитета по правам ребенка, согласно которому "дискриминация по любым признакам, перечисленным в статье 2 Конвенции, независимо от того, является ли она явной или скрытой, оскорбляет человеческое достоинство ребенка и может подорвать и даже свести на нет способность ребенка пользоваться возможностями, связанными с образованием" (пункт 10 Соображений).

Правовые позиции Комитета: согласно статье 2 Конвенции о правах ребенка государства-участники должны уважать и обеспечивать доступ к образованию для всех детей, находящихся под их юрисдикцией, без каких-либо различий. В то же время, поскольку осуществление закрепленных в Конвенции прав обусловлено наличием доступа к образованию, то необходимо, чтобы в любом процессе, направленном на получение ребенком школьного образования, первоочередное внимание уделялось наилучшим интересам ребенка (пункт 12.2 Соображений).

Право на образование "является воплощением неделимости и взаимозависимости всех прав человека" и его важность такова, что в Конвенции о правах ребенка закреплено не только право каждого ребенка на доступ к образованию (статья 28), но и "индивидуальное и субъективное право на конкретное качество образования". Кроме того, право на образование должно быть гарантировано всем детям обязательного школьного возраста независимо от их гражданства или административного статуса (пункт 12.4 Соображений).

В статье 2 Конвенции недвусмысленно закреплено обязательство уважать и обеспечивать предусмотренные в ней права. Из этого следует, что обязательство соблюдать право на образование требует, чтобы государства-участники избегали принятия мер, препятствующих или затрудняющих осуществление права на образование. Согласно обязательству защищать указанные права государства-участники должны принимать меры по предупреждению вмешательства третьих сторон в осуществление права на образование. Обязательство выполнять (содействовать) предусматривает принятие государствами-участниками позитивных мер, обеспечивающих отдельным лицам и общинам возможность и содействие в пользовании правом на образование. По общему правилу, государства-участники обязаны выполнять (обеспечивать) какое-либо конкретное право по Пакту, когда лицо или группа лиц по независящим от них причинам не могут самостоятельно воспользоваться этим правом, опираясь на имеющиеся у них средства (пункт 12.6 Соображений).

Дискриминация, запрещенная статьей 2 Конвенции, может быть "явной или скрытой". Это означает, что дискриминация может быть де-юре или де-факто, а также прямой или косвенной (пункт 12.8 Соображений).

Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: по делу надлежало выяснить следующие три вопроса: a) нарушило ли государство-участник право А.Е.А. на доступ к образованию по смыслу статьи 28 Конвенции о правах ребенка; b) представлял ли отказ в зачислении А.Е.А. в школу дискриминационное обращение по смыслу статьи 2 Конвенции, рассматриваемой в совокупности со статьей 28 Конвенции; и c) учитывались ли в ходе процесса, в рамках которого запрашивалось временное зачисление А.Е.А. в школу, его наилучшие интересы по смыслу статьи 3 Конвенции, также рассматриваемой в совокупности со статьей 28 Конвенции.

Комитет принял к сведению довод автора о том, что, несмотря на формальное признание этого права во внутреннем законодательстве, факты показывали, что А.Е.А., как и все дети, проживающие в г. Мелилье, не имея постоянного статуса, на практике сталкиваются с препятствиями, которые не позволяют им посещать школу. Комитет отметил: в данном случае и государство-участник, и автор согласны с тем, что право на образование на территории государства-участника признается однозначно за всеми детьми на равных основаниях, независимо от их гражданства или административного статуса (пункт 12.4 Соображений).

Комитет подчеркнул: как признало государство-участник, провинциальная бригада по делам иностранцев и пограничного контроля Национальной полиции Испании после посещения дома А.Е.А. в ноябре 2020 года подтвердила факт его проживания вместе с семьей по адресу, указанному автором в ее заявлениях, которые она подавала в судебные и административные органы. Комитет также отметил утверждение автора, не оспоренное государством-участником, согласно которому сестра А.Е.А. была зачислена в школу с 2018/2019 учебного года. Наконец, Комитет подчеркнул, что, несмотря на подтверждение национальной полицией Испании фактического местожительства, соответствующий орган образования продолжал требовать подтверждения факта его "проживания на законных основаниях", что препятствовало зачислению А.Е.А. в школу, пока Министерство образования и профессиональной подготовки Испании не реализовало свои полномочия и не приняло решение о его зачислении в школу. Все вышесказанное свидетельствовало о том, что, хотя в национальном законодательстве признается право на образование за всеми детьми, независимо от их административного статуса, однако на практике компетентные местные органы образования продолжали требовать от А.Е.А. подтверждения факта проживания в г. Мелилье на законном основании в качестве условия для получения доступа к системе образования (пункт 12.5 Соображений).

Комитет принял к сведению довод государства-участника о том, что ни один из представленных автором документов не являлся серьезным доказательством ее фактического местожительства; с точки зрения Комитета, документы, представленные автором для подачи заявления о зачислении А.Е.А. в школу, содержали указание на ее местожительство, что налагало на государство-участника позитивное обязательство провести необходимые проверки для подтверждения ее фактического местожительства. Комитет отметил следующее: в данном случае национальная полиция Испании подтвердила фактическое местожительство А.Е.А. после посещения его дома в ноябре 2020 года, то есть почти через полтора года после подачи автором заявления о зачислении ее сына в школу. Комитет счел, что помимо обязательства зачислить А.Е.А. в школу сразу после подтверждения его фактического местожительства в г. Мелилье государство-участник должно было принять все необходимые меры для подтверждения его фактического местожительства в ускоренном порядке. Комитет не смог согласиться с тем, что 1,5 года - это разумный срок для выполнения данного обязательства. Поскольку государство-участник не привело никаких дополнительных причин того, почему А.Е.А. не был немедленно зачислен в школу после официального подтверждения его фактического местожительства в г. Мелилье, то Комитет решил, что его право на доступ к образованию в соответствии со статьей 28 Конвенции было нарушено (пункт 12.7 Соображений).

Что касается второго подлежащего выяснению вопроса о том, являлся ли отказ в зачислении А.Е.А. в школу дискриминационным обращением по смыслу статьи 2 Конвенции, то Комитет установил: в данном деле имел место де-факто явно дифференцированный подход, основанный на отсутствии у А.Е.А. постоянного административного статуса и, следовательно, на его национальном происхождении. Комитет вновь отметил: хотя само государство-участник признало, что лица, проживающие на его территории, имеют неограниченное право на образование, однако автор сообщения продемонстрировала, что даже когда национальная полиция Испании официально подтвердила фактическое местожительство А.Е.А. в г. Мелилье, то местные власти продолжали отказываться зачислить его в школу. В отсутствие какого-либо обоснования государством-участником такого дифференцированного подхода, основанного на административном статусе А.Е.А., Комитет счел, что непосещение А.Е.А. школы в течение почти 2 лет представляло собой нарушение его права на недискриминацию по смыслу статьи 2 Конвенции, рассматриваемой в совокупности со статьей 28 (пункт 12.8 Соображений).

Что касается нарушения статьи 3 Конвенции о правах ребенка, то Комитет отметил: государство-участник не предоставило информацию о том, каким образом наилучшие интересы А.Е.А. были основным соображением в ходе судебных и административных разбирательств, в которых он участвовал в связи с заявлением о его временном зачислении в школу. Комитет подчеркнул: Административный суд г. Мелильи отказал А.Е.А. во временном зачислении в школу, решив, что "общественные интересы должны превалировать над всего лишь расчетом родителей на то, что их ребенок будет иметь доступ [...] к испанской системе образования". В контексте заявления о временном обучении до определения фактического местожительства А.Е.А. суд по своему усмотрению вышел за рамки проверки фактического местожительства и осуществил оценку интересов. Суд взвесил обобщенный и неподтвержденный ущерб, который может быть причинен всем детям школы, где мог бы обучаться А.Е.А. в случае его приема, счел его большим, чем выгоды, которые А.Е.А. получил бы от временного доступа к системе образования. Более того, суд сделал вывод: для А.Е.А. было бы хуже получить временный доступ к образованию, который впоследствии мог быть аннулирован. Об отсутствии индивидуального подхода к учету наилучших интересов А.Е.А. свидетельствовал тот факт, что суд заявил: неизвестно, говорит ли он по-испански или имеет академический уровень, сопоставимый с уровнем учеников школы, которую он хотел посещать. Кроме того, суд не принял во внимание тот факт, что его сестра до этого в школу была зачислена. В свете вышеизложенного Комитет счел, что наилучшие интересы А.Е.А. не были первоочередным соображением при проведении процедуры его превентивного обучения в школе в нарушение пункта 1 статьи 3 Конвенции, рассматриваемого в совокупности со статьей 28 Конвенции (пункт 12.9 Соображений).

Выводы Комитета: были нарушены статья 28 Конвенции, статья 2 Конвенции, рассматриваемая в совокупности со статьей 28 Конвенции, а также пункт 1 статьи 3 Конвенции, рассматриваемой в совокупности со статьей 28 Конвенции о правах ребенка.

 

Источник публикации: https://espchhelp.ru/koon/blog-koon/4912-31-maya-2021-goda-vyigrano-delo-v-komitete-oon-po-pravam-rebenka-2 .

 

 

The case of H.M. v. Spain. Views of the Committee on the Rights of the Child dated May 31, 2021. Message No. 115/2020.

In 2020, the authors of the communication were assisted in preparing complaints. Subsequently, the complaint was communicated to Spain.

Since the State party did not provide any additional reasons why A.E.A. (the author's son) was not immediately enrolled in school after official confirmation of his actual residence in Melilla, the Committee decided that his right to access education in accordance with article 28 of the Convention on the Rights of the Child had been violated. The Committee also considered that A.E.A.'s non-attendance at school for almost 2 years constituted a violation of his right to non-discrimination within the meaning of article 2 of the Convention, considered in conjunction with article 28 of this international treaty. The Committee found that the best interests of A.E.A. were not a primary consideration in carrying out the procedure for his preventive schooling in violation of article 3, paragraph 1, of the Convention, considered in conjunction with article 28 of the Convention on the Rights of the Child.

As seen from the text of the Considerations, the author argued: since A.E.A. (the author's son) was born in Melilla and his residence in that city was convincingly proven, the refusal to enroll him in school could only be explained by discrimination in violation of article 2 of the Convention on the Rights of the Child on the basis of his Moroccan origin and lack of a legal residence permit (paragraph 3.1 of the Considerations). The author referred to general comment No. 1 (2001) of the Committee on the Rights of the Child, according to which "discrimination on any grounds listed in article 2 of the Convention, regardless of whether it is explicit or implicit, offends the human dignity of the child and may undermine and even nullify the child's ability to enjoy opportunities related to education" (paragraph 10 of the Considerations).

The Committee's legal position: According to article 2 of the Convention on the Rights of the Child, States parties must respect and ensure access to education for all children under their jurisdiction, without distinction of any kind. At the same time, since the exercise of the rights enshrined in the Convention is conditional on access to education, it is necessary that the best interests of the child be given priority in any process aimed at getting a child to school (paragraph 12.2 of the Considerations).

The right to education "embodies the indivisibility and interdependence of all human rights" and its importance is such that the Convention on the Rights of the Child enshrines not only the right of every child to access education (article 28), but also "an individual and subjective right to a specific quality of education." In addition, the right to education should be guaranteed to all children of compulsory school age, regardless of their nationality or administrative status (paragraph 12.4 of the Considerations).

Article 2 of the Convention clearly establishes the obligation to respect and ensure the rights provided for in it. It follows that the obligation to respect the right to education requires States parties to avoid taking measures that impede or impede the realization of the right to education. According to the obligation to protect these rights, States parties must take measures to prevent interference by third parties in the exercise of the right to education. The obligation to implement (facilitate) provides for the adoption by participating States of positive measures to ensure that individuals and communities have the opportunity and assistance to enjoy the right to education. As a general rule, States parties are obliged to implement (ensure) a specific right under the Covenant when a person or group of persons, for reasons beyond their control, cannot independently exercise this right, relying on the means available to them (paragraph 12.6 of the Considerations).

Discrimination prohibited by article 2 of the Convention may be "explicit or implicit". This means that discrimination can be de jure or de facto, as well as direct or indirect (paragraph 12.8 of the Considerations).

The Committee's assessment of the factual circumstances of the case: the following three questions had to be clarified in the case: (a) whether the State party violated A.E.A.'s right to access education within the meaning of article 28 of the Convention on the Rights of the Child; (b) whether the refusal to enroll A.E.A. in school constituted discriminatory treatment within the meaning of article 2 of the Convention, considered in in conjunction with article 28 of the Convention; and (c) whether the process in which the temporary admission of A.E.A. was requested was taken into account. In particular, his best interests within the meaning of article 3 of the Convention, also considered in conjunction with article 28 of the Convention.

The Committee took note of the author's argument that, despite the formal recognition of this right in domestic law, the facts showed that A.E.A., like all children living in Melilla, without permanent status, in practice face obstacles that prevent them from attending school. The Committee noted: in this case, both the State party and the author agree that the right to education in the territory of the State party is unequivocally recognized for all children on an equal basis, regardless of their nationality or administrative status (paragraph 12.4 of the Views).

The Committee stressed: as recognized by the State party, the provincial Brigade for Foreigners and Border Control of the Spanish National Police, after visiting A.E.A.'s house in November 2020, confirmed that he lived with his family at the address indicated by the author in her statements that she submitted to the judicial and administrative authorities. The Committee also noted the author's claim, not disputed by the State party, according to which sister A.E.A. had been enrolled in school since the 2018/2019 academic year. Finally, the Committee stressed that, despite confirmation by the Spanish National Police of his actual place of residence, the relevant educational authority continued to require confirmation of his "legal residence", which prevented A.E.A. from enrolling in school, until the Spanish Ministry of Education and Vocational Training exercised its powers and decided to enroll him in school. All of the above indicated that, although national legislation recognizes the right to education for all children, regardless of their administrative status, however, in practice, the competent local education authorities continued to require A.E.A. to confirm the fact of residence in Melilla on a legitimate basis as a condition for gaining access to the education system (paragraph 12.5 Considerations).

The Committee took note of the State party's argument that none of the documents submitted by the author was serious evidence of her actual place of residence; in the Committee's view, the documents submitted by the author to apply for A.E.A.'s admission to school contained an indication of her place of residence, which imposed a positive obligation on the State party carry out the necessary checks to confirm her actual residence. The Committee noted the following: in this case, the Spanish National Police confirmed the actual residence of A.E.A. after visiting his home in November 2020, that is, almost a year and a half after the author submitted an application for her son's enrollment in school. The Committee considered that, in addition to the obligation to enroll A.E.A. in school immediately after confirmation of his actual residence in Melilla, the State party should have taken all necessary measures to confirm his actual residence in an expedited manner. The Committee could not agree that 1.5 years is a reasonable time to fulfill this obligation. Since the State party did not provide any additional reasons why A.E.A. was not immediately enrolled in school after official confirmation of his actual residence in Melilla, the Committee decided that his right to access education in accordance with article 28 of the Convention had been violated (paragraph 12.7 of the Views).

With regard to the second issue to be clarified, whether the refusal to enroll A.E.A. in school was discriminatory treatment within the meaning of article 2 of the Convention, the Committee found that in this case there was a de facto clearly differentiated approach based on A.E.A.'s lack of permanent administrative status and, consequently, on his national origin. The Committee again noted: Although the State party itself has recognized that persons residing in its territory have an unlimited right to education, however, the author has demonstrated that even when the Spanish National Police officially confirmed the actual residence of A.E.A. in Melilla, the local authorities continued to refuse to enroll him in school. In the absence of any justification by the State party for such a differentiated approach based on the administrative status of A.E.A., the Committee considered that the non-attendance of A.E.A. For almost 2 years, the School represented a violation of his right to non-discrimination within the meaning of article 2 of the Convention, considered in conjunction with article 28 (paragraph 12.8 of the Views).

With regard to the violation of article 3 of the Convention on the Rights of the Child, the Committee noted: the State party has not provided information on how the best interests of A.E.A. were the main consideration during the judicial and administrative proceedings in which he participated in connection with the application for his temporary admission to school. The Committee stressed that the Administrative Court of Melilla refused A.E.A. in temporary enrollment in school, deciding that "the public interest should prevail over just the parents' expectation that their child will have access [...] to the Spanish education system." In the context of the application for temporary training before determining the actual residence of A.E.A., the court, at its discretion, went beyond checking the actual residence and carried out an assessment of interests. The court weighed the generalized and unconfirmed damage that could be caused to all children of the school where A.E.A. could study in the event of his admission, considered it greater than the benefits that A.E.A. I would benefit from temporary access to the education system. Moreover, the court concluded that it would be worse for A.E.A. to get temporary access to education, which could later be revoked. The lack of an individual approach to taking into account the best interests of A.E.A. was evidenced by the fact that the court stated: it is unknown whether he speaks Spanish or has an academic level comparable to the level of students at the school he wanted to attend. In addition, the court did not take into account the fact that his sister had previously been enrolled in school. In the light of the above, the Committee considered that the best interests of A.E.A. were not a primary consideration in conducting the procedure for his preventive schooling in violation of article 3, paragraph 1, of the Convention, considered in conjunction with article 28 of the Convention (paragraph 12.9 of the Views).

The Committee's conclusions: article 28 of the Convention, article 2 of the Convention, read in conjunction with article 28 of the Convention, as well as article 3, paragraph 1, of the Convention, read in conjunction with article 28 of the Convention on the Rights of the Child, were violated.

 

Source of the publication: https://espchhelp.ru/koon/blog-koon/4913-on-may-31-2021-the-case-was-won-in-the-un-committee-on-the-rights-of-the-child-2 .

 

 

H.M.诉西班牙案。 2021年5月31日儿童权利委员会的意见。 第115/2020号电文。

2020年,来文提交人得到了协助准备投诉。 随后,将申诉转达西班牙。

由于缔约国没有提供任何其他理由说明A.E.A.(提交人的儿子)在正式确认他在梅利利亚的实际住所后没有立即入学,因此委员会决定,他根据《儿童权利公约》第28条接受教育的权利受到侵犯。 委员会还认为,A.E.A.在将近两年的时间里不上学,构成了对他在《公约》第2条意义上不受歧视的权利的侵犯,该条与本国际条约第28条一并审议。 委员会认为,在违反与《儿童权利公约》第28条一并审议的《公约》第3条第1款的情况下,执行其预防性教育程序时,A.E.A.的最大利益不是首要考虑因素。

从考虑的案文可以看出,提交人辩称:由于A.E.A.(提交人的儿子)出生在梅利利亚,而且他在该市的住所得到了令人信服的证明,拒绝让他入学只能以违反《儿童权利公约》第二条的歧视来解释,因为他的摩洛哥血统和没有合法的居留许可(考虑因素第3.1段)。 提交人提到了儿童权利委员会第1号一般性意见(2001年),根据该意见,"基于《公约》第2条所列任何理由的歧视,无论是明确的还是隐含的,都冒犯了儿童的人的尊严,并可能损害甚至剥夺儿童享受与教育有关的机会的能力"(考虑因素第10段)。

委员会的法律立场:根据《儿童权利公约》第2条,缔约国必须尊重并确保在其管辖下的所有儿童都能接受教育,不得有任何区别。 与此同时,由于行使《公约》所载权利的条件是受教育的机会,因此在任何旨在使儿童上学的过程中,必须优先考虑儿童的最大利益(考虑因素第12.2段)。

受教育权"体现了所有人权的不可分割性和相互依存性",其重要性使得《儿童权利公约》不仅规定了每个儿童接受教育的权利(第28条),而且还规定了"获得特定教育质量的个人和主观权利"。"此外,应保障所有义务教育适龄儿童的受教育权,不论其国籍或行政地位如何(《考虑》第12.4段)。

《公约》第2条明确规定了尊重和确保其规定的权利的义务。 因此,尊重受教育权的义务要求缔约国避免采取妨碍或妨碍实现受教育权的措施。 根据保护这些权利的义务缔约国必须采取措施防止第三方干预教育权的行使。 执行(便利)的义务规定参与国采取积极措施确保个人和社区有机会和援助享有受教育的权利。 作为一般规则,缔约国有义务执行(确保)《盟约》规定的一项具体权利,如果一个人或一群人由于其无法控制的原因,不能依靠其现有的手段独立行使这项权利(考虑因素第12.6段)。

《公约》第2条禁止的歧视可以是"明确的或隐含的"。 这意味着歧视可以是法律上的或事实上的,也可以是直接的或间接的(考虑因素第12.8段)。

委员会对案件事实情况的评估:在本案中必须澄清以下三个问题:(a)缔约国是否侵犯了A.E.A.获得《儿童权利公约》第28条意义上的教育的权利;(b)拒绝a.E.A.入学是否构成《公约》第2条意义上的歧视性待遇,并结合《公约》第28条加以考虑;(c)是否考虑了要求a.E.A.临时入学的程序帐户。 特别是他在《公约》第3条意义上的最大利益,也与《公约》第28条一并考虑。

委员会注意到提交人的论点,即尽管国内法正式承认这项权利,但事实表明,A.E.A.同所有生活在梅利利亚的没有永久地位的儿童一样,实际上面临着阻碍他们上学的障碍。 委员会注意到:在本案中,缔约国和提交人都同意,缔约国领土内的教育权在平等的基础上得到明确承认,不论其国籍或行政地位如何(《意见》第12.4段)。

委员会强调:正如缔约国所承认的,西班牙国家警察的外国人和边境管制省旅在2020年11月访问A.E.A.的家后证实,他与家人住在提交人在她向司法和行政当局提交的陈述中指出的地址。 委员会还注意到提交人声称a.E.A.修女自2018/2019学年起就已入学但缔约国没有提出异议。 最后,委员会强调,尽管西班牙国家警察确认了他的实际居住地,但有关教育当局继续要求确认他的"合法居住地",这使A.E.A.无法入学,直到西班牙教育和职业培训部行使其权力并决定让他入学。 所有这些都表明,尽管国家立法承认所有儿童的受教育权,而不论其行政地位如何,但在实践中,主管地方教育当局继续要求A.E.A.确认合法居住在梅利利亚的事实,作为进入教育系统的条件(第12.5段考虑)。

委员会注意到缔约国的论点,即提交人提交的任何文件都不是她实际居住地的严重证据;委员会认为,提交人提交的申请A.E.A.入学的文件中载有她居住地的迹象,这使缔约国有积极义务进行必要的检查以确认她的实际居住地。 委员会注意到以下情况:在本案中,西班牙国家警察确认了A.E.A.的实际居住地。 在2020年11月访问他的家后,即在提交人提交儿子入学申请一年半后。 委员会认为,除了在确认A.E.A.在梅利利亚的实际住所后立即入学的义务外,缔约国还应采取一切必要措施,迅速确认他的实际住所。 委员会不能同意1.5年是履行这项义务的合理时间。 由于缔约国没有提供任何其他理由说明A.E.A.在正式确认他在梅利利亚的实际居住后没有立即入学,委员会决定,他根据《公约》第28条接受教育的权利受到侵犯(《意见》第12.7段)。

关于有待澄清的第二个问题,即拒绝招收A.E.A.入学是否属于《公约》第2条意义上的歧视性待遇,委员会认为,在这种情况下,基于A.E.A.缺乏永久行政地位,因此基于他的国籍,存在事实上明确区分的做法。 委员会再次指出:虽然缔约国本身承认居住在其领土上的人享有无限的受教育权,但提交人表明,即使西班牙国家警察正式确认A.E.A.在梅利利亚的实际居住地,地方当局仍拒绝让他入学。 由于缔约国没有任何理由根据A.E.A.的行政地位采取这种有区别的办法,委员会认为A.E.A.没有出席。 在将近两年的时间里,学校侵犯了他在《公约》第2条意义上不受歧视的权利,这项权利与第28条一并审议(《意见》第12.8段)。

关于违反《儿童权利公约》第3条的问题,委员会注意到:缔约国没有提供资料,说明在他参与的司法和行政程序中,A.E.A.的最大利益是他临时入学申请的主要考虑因素。 委员会强调,梅利利亚行政法院拒绝A.E.A.。 在临时入学时,决定"公众利益应该优先于父母期望他们的孩子能够进入学校。.. 到西班牙的教育体系。"在确定A.E.A.的实际住所之前申请临时培训的背景下,法院自行决定超越了检查实际住所并进行了利益评估。 法院权衡了可能对A.E.A.入学后可以学习的学校的所有儿童造成的普遍和未经证实的损害,认为这比A.E.A.的好处更大。 我将受益于暂时进入教育系统。 此外,法院的结论是,A.E.A.获得临时受教育的机会会更糟,后来可能会被撤销。 法院说:不知道他是否会说西班牙语,或者他的学术水平与他想就读的学校的学生水平相当。 此外,法院没有考虑到他的姐姐以前入学的事实。 鉴于上述情况,委员会认为,A.E.A.的最大利益并不是违反《公约》第3条第1款和《公约》第28条一并审议的预防性教育程序的首要考虑因素(《意见》第12.9段)。

委员会的结论:《公约》第28条、与《公约》第28条一并解读的《公约》第2条以及与《儿童权利公约》第28条一并解读的《公约》第3条第1款均遭到违反。

 

出版物的来源: https://espchhelp.ru/koon/blog-koon/4914-2021-5-32 .

 

 

Caso H. M. C. España. Dictamen del Comité de los derechos del niño de 31 de mayo de 2021. Comunicación N 115/2020.

En 2020 se prestó asistencia a los autores en la preparación de las denuncias. Posteriormente la denuncia fue comunicada a España.

Dado que el estado parte no ha aducido ninguna otra razón por la que A. E. A. (hijo de la autora) no se matriculó inmediatamente en la escuela después de que se confirmara oficialmente su residencia real en Melilla, el Comité consideró que se había violado su derecho de acceso a la educación en virtud del artículo 28 de la convención sobre los derechos del niño. El Comité también consideró que la ausencia de A. E. A. de la escuela durante casi dos años constituía una violación de su derecho a la no discriminación en el sentido del artículo 2 de la convención, leído conjuntamente con el artículo 28 del tratado internacional. El Comité llegó a la conclusión de que el interés superior de A. E. A. no era una consideración primordial en su procedimiento de escolarización preventiva, en violación del párrafo 1 del artículo 3 de la convención, leído conjuntamente con el artículo 28 de la convención sobre los derechos del niño.

Como se desprende del Dictamen, la autora afirmó que, dado que A. E. A. (hijo de la autora) nació en Melilla y su residencia en esa ciudad estaba bien demostrada, la negativa a matricularlo en la escuela sólo podía atribuirse a una discriminación, en violación del artículo 2 de la convención sobre los derechos del niño, por ser de origen marroquí y carecer de un permiso de residencia legal (párr.3.1 del Dictamen). La autora se refirió a la Observación general Nº 1 (2001) del Comité de los derechos del niño, según la cual "la discriminación por cualquiera de los motivos enumerados en el artículo 2 de la convención, ya sea manifiesta o encubierta, atenta contra la dignidad humana del niño y puede menoscabar e incluso anular la capacidad del niño para beneficiarse de las oportunidades educativas" (párr.10 del Dictamen).

Posición jurídica del Comité: de conformidad con el artículo 2 de la convención sobre los derechos del niño, los Estados partes deben respetar y garantizar el acceso a la educación de todos los niños sometidos a su jurisdicción, sin distinción alguna. Sin embargo, dado que el disfrute de los derechos consagrados en la convención está supeditado al acceso a la educación, el interés superior del niño debe ser una consideración primordial en todo proceso encaminado a escolarizar al niño (párrafo 12.2 del Dictamen).

El derecho a la educación "encarna la indivisibilidad y la interdependencia de todos los derechos humanos" y su importancia es tal que la convención sobre los derechos del niño consagra no sólo el derecho de todos los niños al acceso a la educación (Art.28), sino también "el derecho individual y subjetivo a una calidad específica de la educación". Además, el derecho a la educación debe garantizarse a todos los niños en edad escolar obligatoria, independientemente de su nacionalidad o situación administrativa (párrafo 12.4 del Dictamen).

El artículo 2 de la convención establece explícitamente la obligación de respetar y garantizar los derechos que en ella se enuncian. De ello se desprende que la obligación de respetar el derecho a la educación exige que los Estados partes eviten adoptar medidas que impidan o impidan el ejercicio del derecho a la educación. En virtud de la obligación de proteger esos derechos, los Estados partes deben adoptar medidas para impedir que terceros interfieran en el ejercicio del derecho a la educación. La obligación de cumplir (de facilitar) entraña la adopción por los Estados partes de medidas positivas que permitan a las personas y a las comunidades disfrutar del derecho a la educación y les ayuden a hacerlo. Por regla general, los Estados partes tienen la obligación de cumplir (garantizar) un derecho específico en virtud del Pacto cuando una persona o un grupo de personas, por razones ajenas a su voluntad, no puedan ejercer ese derecho por sí mismos por los medios de que dispongan (párrafo 12.6 del Dictamen).

La discriminación prohibida por el artículo 2 de la convención puede ser "manifiesta u oculta". Esto significa que la discriminación puede ser de jure o de facto, así como directa o indirecta (párrafo 12.8 del Dictamen).

Evaluación de los hechos por el Comité: en el caso había que aclarar las tres cuestiones siguientes: a) si el estado parte había violado el derecho de A. E. A. a tener acceso a la educación en el sentido del artículo 28 de la convención sobre los derechos del niño; B) si la negativa a Matricular a A. E. A. en la escuela constituía un trato discriminatorio en el sentido del artículo 2 de la convención, leído conjuntamente con el artículo 28 de la convención; y C) si el proceso en el que se solicitaba la admisión provisional de A. E. A. se había tenido en cuenta. a la escuela, su interés superior en el sentido del artículo 3 de la convención, leído también conjuntamente con el artículo 28 de la convención.

El Comité tomó nota del argumento de la autora de que, a pesar del reconocimiento oficial de este derecho en la legislación nacional, los hechos demostraban que A. E. A., como todos los niños que viven en Melilla en situación irregular, en la práctica se enfrentaban a obstáculos que les impedían asistir a la escuela. El Comité observó que, en el presente caso, tanto el estado parte como el autor estaban de acuerdo en que el derecho a la educación en el territorio del estado parte se reconocía expresamente a todos los niños en pie de igualdad, independientemente de su nacionalidad o situación administrativa (párrafo 12.4 del Dictamen).

El Comité subrayó que, como ha reconocido el estado parte, la brigada provincial de extranjería y fronteras de la policía nacional de España, tras visitar el domicilio de A. E. A. en noviembre de 2020, había confirmado su residencia junto con su familia en la dirección indicada por la autora en sus declaraciones ante las autoridades judiciales y administrativas. El Comité también tomó nota de la afirmación de la autora, no impugnada por el estado parte, de que la hermana de A. E. A. estaba matriculada en la escuela a partir del año escolar 2018/19. Por último, el Comité subrayó que, a pesar de que la policía nacional de España había confirmado su residencia real, la autoridad educativa seguía exigiendo que se confirmara su "residencia legal", lo que impedía la matriculación de A. E. A. en la escuela hasta que el Ministerio de educación y formación profesional de España había ejercido sus competencias y decidido su matriculación. Todo lo anterior indicaba que, si bien la legislación nacional reconocía el derecho a la educación a todos los niños, independientemente de su situación administrativa, en la práctica las autoridades educativas locales competentes seguían exigiendo a A. E. A. que acreditara su residencia legal en Melilla como condición para acceder al sistema educativo (párr.12.5 del Dictamen).

El Comité tomó nota del argumento del estado parte de que ninguno de los documentos presentados por la autora constituía una prueba seria de su residencia real; a juicio del Comité, los documentos presentados por la autora para solicitar la admisión de A. E. A. en la escuela contenían una indicación de su residencia, lo que imponía al estado parte la obligación positiva de realizar las comprobaciones necesarias para verificar su residencia real. La Comisión observó lo siguiente: en el presente caso, la policía nacional española confirmó el domicilio real de A. E. A. después de visitar su casa en noviembre de 2020, es decir, casi un año y medio después de que la autora solicitara la inscripción de su hijo en la escuela. El Comité consideró que, además de la obligación de Matricular a A. E. A. en la escuela tan pronto como se confirmara su residencia real en Melilla, el estado parte debería haber tomado todas las medidas necesarias para confirmar su residencia real de manera expedita. El Comité no estuvo de acuerdo en que 1,5 años fuera un plazo razonable para cumplir esa obligación. Dado que el estado parte no ha aducido ninguna otra razón por la que A. E. A. no se matriculó inmediatamente en la escuela después de que se confirmara oficialmente su residencia real en Melilla, el Comité consideró que se había violado su derecho de acceso a la educación en virtud del artículo 28 de la convención (párr.12.7 del Dictamen).

En lo que respecta a la segunda cuestión, que debía aclararse, de si la negativa a Matricular a A. E. A. en la escuela constituía un trato discriminatorio en el sentido del artículo 2 de la convención, el Comité determinó que en el presente caso había un trato claramente diferenciado de facto basado en la falta de un estatuto administrativo permanente de A. E. A. y, por consiguiente, en su origen nacional. El Comité reiteró que, si bien el propio estado parte había reconocido que las personas que residían en su territorio tenían derecho ilimitado a la educación, la autora había demostrado que, incluso cuando la policía nacional española había confirmado oficialmente la residencia real de A. E. A. en Melilla, las autoridades locales seguían negándose a matricularlo en la escuela. A falta de una justificación por el estado parte de ese trato diferenciado basado en el estatuto administrativo de A. E. A., el Comité consideró que la ausencia de A. E. A. era un factor importante en la aplicación de la convención. las escuelas durante casi dos años constituyeron una violación de su derecho a la no discriminación en el sentido del artículo 2 de la convención, leído conjuntamente con el artículo 28 (párrafo 12.8 del Dictamen).

En cuanto a la violación del artículo 3 de la convención sobre los derechos del niño, el Comité observó que el estado parte no había proporcionado información sobre la forma en que el interés superior de A. E. A. había sido la consideración principal en los procedimientos judiciales y administrativos en que había participado en relación con su solicitud de admisión temporal en la escuela. El Comité ha destacado que el Tribunal contencioso Administrativo de Melilla ha denegado a A. E. A. el recurso de casación. en la admisión temporal a la escuela, decidiendo que "el interés público debe prevalecer sobre el mero cálculo de los padres de que su hijo tendrá acceso [...] al sistema educativo español". En el contexto de la solicitud de formación temporal antes de determinar la residencia real de A. E. A., el Tribunal, a su discreción, fue más allá de la verificación de la residencia real y realizó una evaluación de intereses. El Tribunal sopesó el daño generalizado y no confirmado que podría causar a todos los niños de la escuela donde A. E. A. podría estudiar si fuera admitido, considerándolo más grande que los beneficios que A. E. A. tendría. tendría acceso temporal al sistema educativo. Además, el Tribunal concluyó que sería peor para A. E. A. obtener un acceso temporal a la educación, que luego podría ser anulado. El hecho de que el Tribunal declarara que no se sabía si hablaba español o si tenía un nivel académico comparable al de los estudiantes de la escuela a la que quería asistir ponía de manifiesto la falta de un enfoque individualizado del interés superior de A. E. A.. Además, el Tribunal no tuvo en cuenta el hecho de que su hermana había sido matriculada antes en la escuela. A la luz de lo que antecede, el Comité consideró que el interés superior de A. E. A. no era una consideración primordial en su procedimiento de escolarización preventiva, en violación del párrafo 1 del artículo 3 de la convención, leído conjuntamente con el artículo 28 de la convención (párrafo 12.9 del Dictamen).

Conclusiones del Comité: se violaron el artículo 28 de la convención, el artículo 2 de la convención, leído conjuntamente con el artículo 28 de la convención, y el párrafo 1 del artículo 3 de la convención, leído conjuntamente con el artículo 28 de la convención sobre los derechos del niño.

 

Fuente de la publicación: https://espchhelp.ru/koon/blog-koon/4915-el-31-de-mayo-de-2021-gan-el-caso-ante-el-comit-de-los-derechos-del-ni-o-de-la-onu-2 .