Особенности привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц в рамках дела о банкротстве по праву России и США
В статье анализируются проблемы, связанные с реализацией кредиторами механизма субсидиарной ответственности в рамках дела о банкротстве как одного из наиболее актуальных способов удовлетворения прав требования, гарантирующих защиту имущественных интересов, в условиях современной рыночной экономики. Рассматриваются элементы правовой природы этого института, анализируются подходы различных судебных инстанций, доктринальные позиции, связанные с определением критериев вины контролирующих должника лиц, а также исследуется аналогичная англосаксонская конструкция на примере правопорядка США. Методологическую основу исследования составляют общенаучные и частнонаучные методы исследования: формально-юридический, сравнительно-правовой, анализ и синтез. Целью исследования является анализ института привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц в рамках дела о банкротстве по праву России и США с дальнейшим формированием теоретических выводов, которые также могут служить рекомендациями по совершенствованию законодательства о банкротстве. Сделан вывод о необходимости квалификации совокупности юридических фактов для привлечения к субсидиарной ответственности: основания и предположения. Рассмотрены научные точки зрения относительно признака акцессорности, выявлены существенные признаки данного конкурсно-правового механизма. Определены некоторые тенденции развития соответствующего института, в частности расширение субъектного состава лиц, привлекаемых к ответственности в силу влияния практики высших судебных инстанций; постепенная модернизация норм, позволяющих привлекать к ответственности представителей организации, и др. Охарактеризованы особенности аналогичного института в США и перспективы заимствования механизма "снятия корпоративной вуали".
Ключевые слова: банкротство, несостоятельность, контролирующее должника лицо, кредиторы, должник, субсидиарная ответственность.
The article analyzes the problems associated with the implementation by creditors of the mechanism of subsidiary liability within the framework of bankruptcy case, as one of the most relevant ways to satisfy the rights of claim, guaranteeing the protection of property interests, in the conditions of modern market economy. The elements of the legal nature of this institution are considered, the approaches of various courts, doctrinal positions related to the determination of the criteria of guilt of the debtor's controlling persons are analyzed, and a similar Anglo-Saxon construction is studied, using the example of the US legal order. The methodological basis of the study is formed by general scientific and private scientific methods of research: formal-legal, comparative-legal, analysis and synthesis. The purpose of the research is to analyze the institute of bringing to subsidiary liability of the debtor's controlling persons within the framework of a bankruptcy case under the law of Russia and the USA with further formation of theoretical conclusions, which can also serve as recommendations for improvement of bankruptcy legislation. It is concluded that it is necessary to qualify the totality of legal facts for bringing to subsidiary liability: grounds and assumptions. Scientific points of view concerning the sign of accessionality are considered, essential features of this competitive legal mechanism are revealed. Some tendencies of development of the corresponding institute are defined, in particular: expansion of the subject composition of persons brought to responsibility due to the influence of the practice of higher courts; gradual modernization of the norms allowing to bring to responsibility representatives of the organization and others. The peculiarities of a similar institution in the USA and the prospects of borrowing the mechanism of "lifting the corporate veil" are characterized.
Key words: bankruptcy, insolvency, controlling debtor, creditors, debtor, subsidiary liability.
Институт субсидиарной ответственности является одним из основных механизмов защиты прав и законных интересов кредиторов в рамках дела о банкротстве, каузальное назначение которого заключается в достижении одной из фундаментальных целей процедур несостоятельности - удовлетворение требований кредиторов.
В последнее время наблюдается рост динамики обращений в арбитражные суды с требованием о привлечении к субсидиарной ответственности: как следует из официальной статистики Судебного департамента при Верховном Суде РФ, в 2022 году было рассмотрено свыше 6 600 тыс. заявлений, из которых удовлетворено лишь 60%, в 2023 году - свыше 3 500 тыс. заявлений лишь за первое полугодие, из которых удовлетворено лишь 63,5%. При этом абсолютное большинство заявлений подается на стадии конкурсного производства - свыше 3 300 тыс. заявлений <1>. В нормативно-правовом аспекте субсидиарная ответственность регламентируется ст. 399 Гражданского кодекса РФ <2>, а также ст. 61.11 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) <3>.
--------------------------------
<1> Отчет о работе арбитражных судов субъектов Российской Федерации по рассмотрению дел о банкротстве // Официальная статистика Судебного департамента при Верховном Суде РФ: [Электронный ресурс].
<2> Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая): Федеральный закон от 30.11.1994 N 51-ФЗ (ред. от 24.07.2023) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.10.2023) // Собрание законодательства РФ. 1994. N 32. Ст. 3301.
<3> О несостоятельности (банкротстве): Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ (ред. от 28.12.2022) (с изм. и доп., вступ. в силу с 19.04.2023) // Собрание законодательства РФ. 2002. N 43. Ст. 4190.
Анализ общих правовых норм позволяет утверждать о следующих признаках этого механизма: наличии презумпции вины контролирующего должника лица (далее - КДЛ), если не доказано обратное; условном дуализме должников (основной и дополнительный); невозможности полного погашения требований кредиторов основным должником; наличии одного из обстоятельств, поименованных Законом о банкротстве. К последним, в частности, относятся: причинение существенного вреда кредиторам; отсутствие или искажение обязательной документации, отражающей сведения о бухгалтерской отчетности, а также организационно-технической информации для Единого государственного реестра юридических лиц (далее - ЕГРЮЛ); иные специальные обстоятельства, связанные с нарушением прав представителей конкретных очередей кредиторов. Также одним из оснований является несвоевременная подача заявления о банкротстве.
На практике данный механизм позволяет значительно снизить предпринимательские риски, которые могут заключаться в выводе активов, неуплате обязательных платежей, противоправном сокрытии имущества, потенциально включаемого в реализацию конкурсной массы, и др.
Причинение имущественного вреда кредиторам является наиболее актуальным основанием привлечения КДЛ к ответственности. Между тем субъективным правом на обращение с соответствующим требованием в арбитражный суд наделены представитель работников, представитель кредиторов и арбитражный управляющий. Специфика исследуемого института обусловлена комплексным характером механизма правового регулирования отношений несостоятельности, что проявляется в дополнении его позициями судебных инстанций. В отличие от института субординации искомый механизм не является прецедентным, однако это не умаляет значительной роли правоприменительной деятельности, в первую очередь Верховного Суда РФ. Данная интерпретация подтверждается следующими наиболее важными позициями Верховного Суда РФ: субсидиарная ответственность в рамках дела о банкротстве является видом гражданско-правовой ответственности <4>; положения глав 25 и 59 ГК РФ применяются при отсутствии противоречия с Законом о банкротстве <5>; компенсация последствий недобросовестных деяний (действий или бездействия) КДЛ как уточнение цели этого механизма <6>.
--------------------------------
<4> Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 16.12.2019 N 303-ЭС19-15056 по делу N А04-7886/2016 // Официальный сайт Верховного Суда РФ: [Электронный ресурс].
<5> О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2018. N 3.
<6> Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 14.08.2023 N 301-ЭС22-27936(1,2) по делу N А29-8156/2017 // Официальный сайт Верховного Суда РФ: [Электронный ресурс].
Между тем ранее обозначенное нами мнение о том, что субсидиарная ответственность носит дополнительный характер (по модели ст. 399 ГК РФ) является дискуссионной, поскольку позиции судов в этом вопросе имеют расхождение, что подтверждается следующим: Верховный Суд РФ в ранее упомянутом Определении от 16.12.2019 N 303-ЭС19-15056 интерпретировал ее как самостоятельную ответственность в связи с особенностями конкурсных правоотношений, однако в практике арбитражных судов округов все же встречаются случаи квалификации по общей модели ГК РФ. Так, уместно отметить следующие позиции: дополнительная гарантия удовлетворения требования кредиторов при исчерпании иных механизмов защиты <7>; акцессорный характер правовой природы обязательств <8> и др. Особо важной позицией Верховного Суда РФ стало разъяснение сроков исковой давности по привлечению к ответственности КДЛ: течение срока исковой давности не может начаться ранее возникновения права на подачу в суд заявления о привлечении к субсидиарной ответственности <9>.
--------------------------------
<7> Постановление Арбитражного суда Московского округа от 12.02.2020 N Ф05-24530/19 по делу N А40-258367/2018 // Судебные и нормативные акты РФ: [Электронный ресурс].
<8> Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 29.01.2020 N Ф07-17454/19 по делу N А56-71064/2017.
<9> Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 15.12.2022 N 302-ЭС19-17559(2) по делу N А19-5157/2017 // Официальный сайт Верховного Суда РФ: [Электронный ресурс].
Нужно сказать, что в настоящее время в доктрине конкурсного права сложилось несколько подходов к определению субсидиарной ответственности. Так, В.В. Неткачева и С.В. Старцева считают его дополнительным механизмом защиты прав и законных интересов кредиторов (модель ст. 399 ГК РФ) и справедливо допускают наличие нескольких КДЛ, ответственность которых будет солидарной по отношению к заявленным требованиям [3, с. 78]. По убеждению С.А. Карелиной, это один из наиболее эффективных способов пополнения конкурсной массы, работающий по принципу генерального деликта, при этом являющийся экстраординарным по своей правовой сущности [1, с. 12]. В свою очередь, Е.Д. Суворов не отождествляет субсидиарную ответственность и деликт в силу дифференциации мотивов кредиторов [4, с. 43].
Важно также отметить, что в последнее время прослеживается тенденция расширения субъектного состава привлечения к субсидиарной ответственности: суды стали привлекать к ответственности родственников директоров, топ-менеджеров и других лиц, влияющих на хозяйственную деятельность организации, что, в частности, выражено в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 23.12.2019 N 305-ЭС19-13326 <10>. Не без внимания законодателя остались и государственные органы, которые также наделены правом подавать соответствующие заявления, например Центральный банк РФ <11>. Вместе с тем до сих пор нуждается в уточнении проблема привлечения в качестве КДЛ юристов организации, поскольку на этот счет существует лишь мнение о том, что представление интересов компании не является само по себе признаком КДЛ <12>. Описанные нами доктринальные позиции также свидетельствуют о трансформационном воздействии отношений несостоятельности прежде всего между КДЛ и кредиторами.
--------------------------------
<10> Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 23.12.2019 N 305-ЭС19-13326 // Официальный сайт Верховного Суда РФ: [Электронный ресурс].
<11> О Центральном банке Российской Федерации (Банке России): Федеральный закон от 10.07.2002 N 86-ФЗ (ред. от 04.08.2023) // Российская газета. 2002. 13 июля.
<12> См.: Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 23.12.2019 N 305-ЭС19-13326.
Основной и наиболее важный вопрос в исследовании этого института - определение критериев привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности. Так, Верховный Суд РФ в последнее время задал вектор подхода, заключающийся в определении и доказывании вины в доведении лица до несостоятельности со стороны КДЛ. Отсутствие доказательств тех или иных сделок является прямым препятствием привлечения КДЛ к ответственности <13>. КДЛ также может быть освобождено от субсидиарной ответственности, если докажет обратное. Одним из критериев являются сроки, в течение которых КДЛ могло влиять на деятельность должника: три года до и после возникновения признаков банкротства до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом. Другим критерием выступают признаки, свидетельствующие о наличии связи между номинальным и фактическим руководителем юридического лица, среди которых принятие административных решений, наличие доверенности на управление организацией.
--------------------------------
<13> Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 22.06.2020 по делу N 307-ЭС19-18723(2,3), А56-26451/2016 // Официальный сайт Верховного Суда РФ: [Электронный ресурс].
Как отмечает И.С. Шиткина, отрицание самостоятельности организации является основным основанием привлечения к субсидиарной ответственности КДЛ: воля юридического лица реализуется лишь формально, через органы и в интересах КДЛ, но никак не самой организации [6, с. 27]. По справедливому убеждению Л.В. Шварца и Э.Т. Майбороды, для того чтобы установить "негативное влияние" КДЛ на экономическую деятельность должника, требуется квалификация совокупности двух фактов: основания и предположения [5, с. 70]. Иными словами, в процессе установления вины важно доказать не только признаки КДЛ, но и достоверность его недобросовестных деяний в отношении должника.
В контексте компаративистского подхода уместно рассмотреть опыт аналогичного института в англосаксонской правовой семье, в частности на примере США. В этой связи, как отмечает П.А. Меньшикова, в американском правопорядке следует обратить внимание на механизм "снятия корпоративной вуали", посредством которого достигается баланс имущественных интересов кредиторов при наличии факта злоупотребления правом [2, с. 42]. Как правило, суды США используют laundry lists, содержащие определенные критерии, например аферу или введение в заблуждение (fraud or misrepresentation) за счет юридического лица, на которое оказано давление или влияние при принятии ключевых решений. Другой пример - нарушение обязательных корпоративных процедур (failure to follow corporate formalities), которое заключается в нарушении порядка проведения совета директоров, непредставлении обществом информации по обязательным запросам акционеров и т.д. Основным аргументом служит то, что наиболее эффективным решением будет предупредить обман кредиторов (exante) путем слияния всех участников в корпорацию, чем "прокалывать корпоративную вуаль" и пытаться найти виновников (expost). В последнее время имплементация этого механизма активно обсуждается многими ведущими российскими учеными: И.С. Шиткиной, Е.А. Сухановым и др. Однако процесс подобной интеграции представляется затруднительным в силу различия структуры правовых систем России и США.
Таким образом, институт субсидиарной ответственности является экстраординарным механизмом защиты прав и законных интересов кредиторов в рамках дела о банкротстве, имеет комплексную правовую природу и служит важным гарантом имущественных интересов. Вместе с тем вопрос о его акцессорном характере действия по-прежнему остается дискуссионным: одни суды признают "дополнительность" в контексте классической гражданско-правовой модели, другие же, включая Верховный Суд РФ, указывают на уникальность этого механизма, интерпретируя обратное.
Вторая позиция представляется наиболее целесообразной, поскольку правоотношения участников дела о банкротстве подвержены конкурсной трансформации. Обоснованны также перспективы заимствования механизма "снятия корпоративной вуали". Выделены критерии привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности: факт-основание и факт-предположение. Обозначены тенденции расширения субъектного состава активной стороны соответствующих правоотношений.
В целом же положения ст. 61.11 Закона о банкротстве имеют прокредиторскую направленность правовых норм, что, с одной стороны, служит эффективным способом защиты интересов кредиторов, а с другой - существенно пренебрегает социально-экономическими интересами отечественного бизнеса и предпринимательства.
