Дополнения от 09.08.2024 к практике в Комитетах ООН
Дело "К.Б. против Российской Федерации". Соображения Комитета по правам человека от 10 марта 2016 года. Сообщение N 2193/2012.
В 2012 году автору сообщения была оказана помощь в подготовке жалоб. Впоследствии жалобы была коммуницирована Российской Федерации.
Как усматривалось из текста Соображений, автор утверждал, что в случае возращения в Кыргызскую Республику, он будет арестован и подвергнут пыткам с целью заставить его сознаться в совершении преступлений (п. 3.1 Соображений).
Правовые позиции Комитета: согласно пункту 12 [З]амечания общего порядка N 31 (2004) о характере общего юридического обязательства государства - участники Пакта несут обязательство не экстрадировать, не депортировать, не высылать и не выдворять каким-либо иным образом лицо со своей территории, когда имеются серьезные основания полагать, что существует реальная опасность причинения невозместимого вреда, такого как предусмотрено в статьях 6 и 7 Пакта. Комитет... указывает, что такой риск должен носить личный характер 10, и тут имеется высокий порог для того, чтобы иметь существенные основания установить наличие реального риска невозместимого вреда. При проведении такой оценки надо учитывать все соответствующие факты и обстоятельства, включая общее положение с правами человека в стране происхождения автора. Комитет... напоминает свои решения о том, что следует придавать значительный вес оценке, проведенной государством-участником, и что, как правило, именно органы государств - участников Пакта должны рассматривать и оценивать факты и доказательства с целью установить наличие такого риска, если только не будет сочтено, что такая оценка носила явно произвольный характер или была равносильна очевидной ошибке или отказу в правосудии (пункт 10.3 Соображений).
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: утверждения автора о том, что в случае экстрадиции в Кыргызскую Республику он будет подвергнут пыткам, были рассмотрены Федеральной миграционной службой государства-участника в процессе разбирательств по поводу предоставления убежища и судами Российской Федерации в ходе разбирательств по вопросу о выдаче, которые сочли неосновательными его утверждения о том, что он столкнется в Кыргызской Республике с реальным, предсказуемым и личным риском подвергнуться пыткам. Комитет... отметил, что большинство доказательств, представленных автором, касались не его конкретного случая, а общей ситуации с соблюдением прав человека в Кыргызской Республике. В этой связи, как отметил Комитет, автор утверждал, что в марте 2010 года он подвергался в Кыргызской Республике пыткам и в результате проходил медицинское лечение в Грозном. Автор представил Комитету копию выписки из его медицинской карты относительно его лечения в Грозном, которая была выдана 31 декабря 2011 года, то есть спустя почти два года после предполагаемого жестокого обращения в Кыргызской Республике в марте 2010 года. Комитет отметил, однако, что, согласно этой выписке, автор проходил лечение в амбулаторном медицинском заведении в Грозном с 20 по 31 марта 2010 года, тогда как, согласно решению московского Управления Федеральной миграционной службы от 26 марта 2012 года, автор приехал в Москву 24 марта 2010 года. Кроме того, Комитет отметил, что согласно копиям разных апелляций автора, поданных властям государства-участника, автор не представлял властям эту выписку... Автор не предоставил ни властям государства-участника, ни Комитету каких бы то ни было сведений о жестоком обращении, перенесенном в марте 2010 года, то есть отсутствовала какая-либо информация относительно метода пыток, контекста или предполагаемых исполнителей (как то: их имя и число). Комитет подчеркнул, что таких сведений не содержит и жалоба брата автора президенту Чечни от 17 апреля 2012 года. Комитет также отметил, что в своем ходатайстве об убежище от 21 декабря 2011 г. автор заявил, что он покинул Кыргызскую Республику в марте 2010 года из-за этнических трений...; он не утверждал, что подвергался пыткам. Вдобавок Комитет учел отсутствие каких-либо доказательств, которые подтверждали бы, что решения ведомств государства-участника носили явно произвольный характер в отношении утверждений автора (пункт 10.4 Соображений).
Выводы Комитета: имеющаяся информация не продемонстрировала, что выдача автора в Кыргызскую Республику подвергала бы его реальному риску обращения вопреки статье 7 Пакта.
Источник публикации: https://espchhelp.ru/koon/blog-koon/4942-10-marta-2016-goda-vyigrano-delo-v-komitete-oon-po-pravam-cheloveka .
The case of K.B. v. the Russian Federation. Views of the Human Rights Committee of 10 March 2016. Communication No. 2193/2012.
In 2012, the author of the communication was assisted in the preparation of complaints. Subsequently, the complaint was communicated to the Russian Federation.
As seen from the text of the Considerations, the author claimed that if returned to the Kyrgyz Republic, he would be arrested and tortured in order to force him to confess to committing crimes (paragraph 3.1 of the Considerations).
The Committee's legal position: according to paragraph 12 [H] of general comment No. 31 (2004) on the nature of the general legal obligation, States parties to the Covenant have an obligation not to extradite, deport, expel or otherwise expel a person from their territory when there are serious grounds to believe that there is a real danger causing irreparable harm, such as provided for in articles 6 and 7 of the Covenant. The Committee... indicates that such a risk should be of a personal nature, 10 and there is a high threshold in order to have substantial grounds to establish the existence of a real risk of irreparable harm. Such an assessment should take into account all relevant facts and circumstances, including the general human rights situation in the author's country of origin. The Committee... Recalls its decisions that considerable weight should be given to the assessment carried out by the State party and that, as a rule, it is for the authorities of the States parties to the Covenant to examine and evaluate the facts and evidence in order to establish the existence of such a risk, unless it is considered that such an assessment was manifestly arbitrary or equivalent an obvious mistake or denial of justice (paragraph 10.3 of the Considerations).
The Committee's assessment of the factual circumstances of the case: the author's allegations that he would be subjected to torture if extradited to the Kyrgyz Republic were examined by the Federal Migration Service of the State party in the asylum proceedings and by the courts of the Russian Federation in the extradition proceedings, which found his allegations that he will face a real, predictable and personal risk of being subjected to torture in the Kyrgyz Republic. The Committee... He noted that most of the evidence presented by the author did not relate to his specific case, but to the general human rights situation in the Kyrgyz Republic. In this regard, as noted by the Committee, the author claimed that in March 2010 he was subjected to torture in the Kyrgyz Republic and as a result received medical treatment in Grozny. The author provided the Committee with a copy of an extract from his medical record regarding his treatment in Grozny, which was issued on 31 December 2011, that is, almost two years after the alleged ill-treatment in the Kyrgyz Republic in March 2010. The Committee noted, however, that, according to this statement, the author was treated at an outpatient medical facility in Grozny from 20 to 31 March 2010, whereas, according to the decision of the Moscow Office of the Federal Migration Service dated 26 March 2012, the author arrived in Moscow on 24 March 2010. In addition, the Committee noted that, according to copies of the author's various appeals submitted to the State party's authorities, the author did not submit this extract to the authorities... The author did not provide either the State party's authorities or the Committee with any information about the ill-treatment suffered in March 2010, that is, there was no information about the method of torture, the context or the alleged perpetrators (such as their name and number). The Committee stressed that the author's brother's complaint to the President of Chechnya dated April 17, 2012 did not contain such information either. The Committee also noted that in his asylum application dated 21 December 2011, the author stated that he had left the Kyrgyz Republic in March 2010 due to ethnic tensions ...; he did not claim to have been tortured. In addition, the Committee took into account the absence of any evidence that would confirm that the decisions of the State party's offices were manifestly arbitrary in relation to the author's allegations (paragraph 10.4 of the Views).
The Committee's conclusions: The available information did not demonstrate that the author's extradition to the Kyrgyz Republic would expose him to a real risk of treatment contrary to article 7 of the Covenant.
Source of the publication: https://espchhelp.ru/koon/blog-koon/4943-on-march-10-2016-the-case-was-won-in-the-un-human-rights-committee .
K.B.诉俄罗斯联邦案。 人权事务委员会2016年3月10日的意见。 第2193/2012号来文。
2012年，来文提交人在准备投诉方面得到了协助。 随后，将控诉转达俄罗斯联邦。
从考虑的案文可以看出，提交人声称，如果返回吉尔吉斯共和国，他将被逮捕并遭受酷刑，以迫使他承认犯下罪行(考虑的第3.1段)。
委员会的法律立场：根据关于一般法律义务性质的第31号一般性意见(2004年)第12[H]段，《公约》缔约国有义务在有严重理由相信存在造成无法弥补的损害的真正危险时，如《公约》第六条和第七条所规定的那样，不将某人引渡、驱逐、驱逐或以其他方式驱逐出其领土。 委员会。.. 表示这种风险应属于个人性质10并且有很高的门槛以便有充分的理由确定存在不可弥补损害的真正风险。 这种评估应考虑到所有相关事实和情况，包括提交人原籍国的一般人权情况。 委员会。.. 回顾委员会的决定，即应相当重视缔约国所进行的评估，而且通常应由《公约》缔约国当局审查和评估事实和证据，以确定存在这种风险，除非认为这种评估明显是武断的或等同于明显的错误或拒绝司法(考虑因素第10.3段)。
委员会对案件事实情况的评估：提交人关于如果被引渡到吉尔吉斯共和国将遭受酷刑的指控在庇护程序中得到了缔约国联邦移民局的审查，在引渡程序中得到了俄罗斯联邦法院的审查，该法院认为他的指控将面临在吉尔吉斯共和国遭受酷刑的真实、可预测和个人风险。 委员会。.. 他指出，提交人提出的大多数证据与他的具体案件无关，而是与吉尔吉斯共和国的一般人权状况有关。 在这方面正如委员会所指出的提交人声称2010年3月他在吉尔吉斯共和国遭受酷刑并因此在格罗兹尼接受医疗。 提交人向委员会提供了一份关于他在格罗兹尼接受治疗的医疗记录摘录的副本该记录于2011年12月31日即2010年3月据称在吉尔吉斯共和国遭受虐待近 然而委员会注意到根据这份声明提交人于2010年3月20日至31日在格罗兹尼的一家门诊医疗机构接受治疗而根据联邦移民局莫斯科办事处2012年3月26日的决定提交人于2010年3月24日抵达莫斯科。 此外，委员会注意到，根据提交人向缔约国当局提交的各种上诉的副本，提交人没有向当局提交这份摘录。.. 提交人没有向缔约国当局或委员会提供关于2010年3月遭受虐待的任何资料即没有关于酷刑的方法、背景或被指控的肇事者(例如姓名和号码)的资料。 委员会强调提交人兄弟2012年4月17日向车臣总统提出的申诉也没有载有此类信息。 委员会还注意到提交人在其2011年12月21日的庇护申请中指出他因族裔紧张关系于2010年3月离开吉尔吉斯共和国。.. 他并没有声称自己遭受过酷刑。 此外，委员会还考虑到没有任何证据可以证实缔约国各办事处的决定对提交人的指控显然是武断的(《意见》第10.4段)。
委员会的结论：现有资料没有表明将提交人引渡到吉尔吉斯共和国会使他面临违反《公约》第七条的待遇的真正危险。
出版物的来源: https://espchhelp.ru/koon/blog-koon/4944-2016-3-10 .
