Дополнения от 09.11.2024 к практике в Комитетах ООН
Сообщение: Марлон Джеймс Нобл против Австралии. Сообщение N 7/2012. Соображения приняты Комитетом по правам инвалидов (далее - Комитет) 2 сентября 2016 г.
В 2012 году автору сообщения была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Австралии.
Тема сообщения: право пользоваться правоспособностью наравне с другими.
Вопрос существа: доступ к суду; психическая и интеллектуальная недееспособность; реализация правоспособности; лишение свободы; дискриминация по признаку инвалидности; ограничения прав.
Правовые позиции Комитета: по пунктам 1 и 2 статьи 5 Конвенции о правах инвалидов от 13 декабря 2006 г. государства-участники должны обеспечивать, чтобы все лица были равны перед законом и по нему и имели право на равную защиту закона и равное пользование им без всякой дискриминации, и для поощрения равенства и устранения дискриминации должны предпринимать все надлежащие шаги к обеспечению разумного приспособления. Комитет... напоминает, что дискриминация может быть результатом дискриминационного эффекта нормы или меры, которые не рассчитаны на дискриминацию, но несоразмерно затрагивают инвалидов (пункт 8.3 Соображения) (См. сообщение N 10/2013, С.К. против Бразилии, Решение о неприемлемости, принятое 2 октября 2014 г., пункт 6.4.).
Комитет напоминает, что по пункту 2 статьи 12 [Конвенции] государства-участники несут обязанность признать, что инвалиды обладают правоспособностью наравне с другими во всех аспектах жизни. По пункту 3 статьи 12 [Конвенции] государства-участники несут обязанность предоставлять инвалидам доступ к поддержке, которая может потребоваться им для реализации своей правоспособности. Комитет также напоминает, что по пункту 1 статьи 13 [Конвенции] государства-участники должны обеспечивать инвалидам наравне с другими эффективный доступ к правосудию, в том числе предусматривая процессуальные и соответствующие возрасту коррективы (пункт 8.5 Соображения).
Комитет считает, что, хотя государства-участники имеют определенные дискреционные пределы с целью установления процедурных механизмов, дабы позволить инвалидам осуществлять свою правоспособность (См. сообщение N 5/2011, Юнгелин против Швеции, Соображения от 2 октября 2014 г., пункт 10.5.), должны соблюдаться соответствующие права данного лица (пункт 8.6 Соображения).
Одним из наиболее ценных прав, которыми наделен каждый, является свобода и личная неприкосновенность. В частности, право на свободу согласно статье 14 Конвенции имеют все инвалиды, и особенно лица, страдающие интеллектуальными и психосоциальными расстройствами (пункт 8.7 Соображения).
Комитет подчеркивает, что государства-участники занимают особое место в плане гарантии защиты прав лиц, лишенных свободы, в силу той степени контроля, который они осуществляют над этими лицами (См. Комитет против пыток, сообщение N 456/2011, Герреро Ларес против Боливарианской Республики Венесуэла, Решение, принятое 15 мая 2015 г., пункт 6.4; Комитет по насильственным исчезновениям, сообщение N 1/2013, Ируста против Аргентины, Соображения, принятые 11 марта 2016 г., пункт 10.5.), включая и предотвращение любой формы обращения вопреки статье 15 Конвенции и гарантию прав, установленных по Конвенции. В этом контексте власти государства-участника должны уделять особое внимание конкретным потребностям и возможной уязвимости соответствующего лица, в том числе по причине его или ее инвалидности (пункт 8.9 Соображения).
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: Комитет отмечает... заявление автора о том, что Закон о душевнобольных обвиняемых носит дискриминационный характер, поскольку он применяется лишь к лицам, страдающим когнитивными расстройствами, и в случае предъявления им обвинения в уголовных правонарушениях предусматривает их бессрочный арест без установления вины, тогда как лица, не страдающие когнитивными расстройствами, защищены от такого обращения за счет применения норм надлежащей правовой процедуры и справедливого судебного разбирательства. Комитет также отмечает, что, по мнению государства-участника, этот закон не носит дискриминационный характер, а предусматривает легитимное дифференцированное обращение с определенными лицами, страдающими инвалидностью, с соблюдением гарантий с целью обеспечить его соразмерность целям закона (пункт 8.2 Соображения).
Комитет отмечает, что Закон о душевнобольных обвиняемых призван урегулировать ситуацию лиц, страдающих психосоциальными и интеллектуальными расстройствами, которые признаются неспособными предстать перед судом по причине психического расстройства. И поэтому вопрос, стоящий перед Комитетом, заключается в том, чтобы определить, носит ли дифференцированный режим, предусмотренный по Закону, разумный характер или не приводит ли он к дискриминационному обращению с инвалидами (пункт 8.3 Соображения).
Автор был обвинен в 2001 году в сексуальных правонарушениях, которые так и не были доказаны. В марте 2003 года он был признан процессуально недееспособным. Был выдан ордер на арест, и автор содержался в заключении в гринафской окружной тюрьме до 10 января 2012 г., когда он был передан в службу поддержки на предмет адаптации. Комитет отмечает, что на всем протяжении заключения автора в тюрьме вся судебная процедура фокусировалась на его умственной способности предстать перед судом, и ему не было предоставлено никакой возможности заявить о своей невиновности и оспорить инкриминирующие его доказательства. Комитет также отмечает, что государство-участник не предоставило автору поддержки или адаптации, которые требуются ему для реализации своей правоспособности, и не проанализировало, какие меры могли бы быть приняты с этой целью. Наоборот, в результате применения Закона было полностью приостановлено право автора на справедливое судебное разбирательство, что лишило его защиты и равного преимущества закона. И поэтому Комитет считает, что Закон обернулся дискриминационным обращением по делу автора в нарушение пунктов 1 и 2 статьи 5 Конвенции... Комитет отмечает, что по Закону с признанием того или иного лица процессуально недееспособным он или она может содержаться под арестом неограниченный промежуток времени. Он или она будут предположительно считаться по-прежнему психически неспособными предстать перед судом до тех пор, пока не будет доказано обратное. А между тем такое лицо не имеет возможности реализовывать свою правоспособность в судах (пункт 8.4 Соображения).
Что касается утверждений автора по пунктам 2 и 3 статьи 12 и по пункту 1 статьи 13 Конвенции, то Комитет отмечает утверждение автора о том, что решение о его процессуальной недееспособности лишило его возможности реализовать свою правоспособность, дабы заявить о своей невиновности и оспорить инкриминирующие его доказательства, что равносильно нарушению пунктов 2 и 3 статьи 12 Конвенции (пункт 8.5 Соображения).
В настоящем деле решение о процессуальной недееспособности автора по причине его недееспособности интеллектуальной и психической обернулось отказом ему в праве реализовать свою правоспособность, дабы заявить о своей невиновности и оспорить инкриминирующие его доказательства. Более того, властями государства-участника автору не было предоставлено никакого рода адекватной поддержки, дабы позволить ему предстать перед судом и заявить о своей невиновности, несмотря на его явное намерение сделать это. И поэтому ему так и не была предоставлена возможность добиться определения по инкриминируемым ему уголовным обвинениям и потенциально обелить свой статус предполагаемого сексуального правонарушителя. Комитет считает, что, хотя государства-участники имеют определенные дискреционные пределы с целью установления процедурных механизмов, дабы позволить инвалидам осуществлять свою правоспособность (См. сообщение N 5/2011, Юнгелин против Швеции, Соображения от 2 октября 2014 г., пункт 10.5.), должны соблюдаться соответствующие права данного лица. В случае же автора этого не произошло, ибо он не имел возможности и ему не было предоставлено адекватной поддержки или адаптации, чтобы реализовать свои права на доступ к правосудию и на справедливое судебное разбирательство. Ввиду вышесказанного Комитет считает, что рассматриваемая ситуация равносильна нарушению прав автора по пунктам 2 и 3 статьи 12 и по пункту 1 статьи 13 Конвенции (пункт 8.6 Соображения).
Комитет отмечает, что после мартовского 2003 года решения окружного суда Западной Австралии, согласно которому автор был признан процессуально недееспособным, он, после того как в порядке применения Закона о душевнобольных обвиняемых были аннулированы все обвинения против него, был заключен в тюрьму, не будучи осужден за какое-либо правонарушение. Комитет также отмечает утверждение государства-участника о том, что компетентные ведомства приняли это решение из-за отсутствия наличных альтернатив и служб поддержки, хотя они и считали, что тюрьма "не является подходящей средой для автора". И поэтому заключение автора было избрано на основе оценки ведомствами государства-участника потенциальных последствий его интеллектуальной недееспособности в отсутствие всякого уголовного обвинительного приговора, сделав тем самым инвалидность основной причиной заключения. И поэтому Комитет считает, что заключение автора равносильно нарушению пункта 1 b) статьи 14 Конвенции, согласно которой "наличие инвалидности ни в коем случае..." не является "...основанием для лишения свободы" (пункт 8.7 Соображения).
Комитет отмечает, что 10 января 2012 г. автор был выпущен из тюрьмы и передан в службу поддержки на предмет адаптации на 10 условиях. Не вдаваясь в детальный анализ этих условий, Комитет считает, что, поскольку эти условия были определены как прямое следствие заключения автора, которое признается нарушением Конвенции, они тоже равносильны нарушению пункта 1 b) статьи 14 (пункт 8.8 Соображения).
Комитет отмечает утверждения автора о том, что он подвергался частым актам насилия и надругательств, что его инвалидность мешала ему защищаться от таких актов и что власти государства-участника не приняли никаких мер, чтобы наказать и предотвратить их или защитить от них автора. Вдобавок Комитет отмечает, что автор содержался в заключении больше 13 лет безо всяких указаний насчет продолжительности его заключения. Как считалось, его заключение носит бессрочный характер, поскольку, в соответствии со статьей 10 Закона о душевнобольных обвиняемых, "обвиняемый, признанный по настоящему разделу психически неспособным предстать перед судом, предположительно считается по-прежнему психически неспособным до тех пор, пока не будет доказано обратное". Принимая в расчет непоправимые психологические последствия, которыми может обернуться для заключенного бессрочное заключение, Комитет полагает, что бессрочное заключение, которому он был подвергнут, равносильно бесчеловечному и унижающему достоинство обращению. И поэтому Комитет считает, что бессрочное заключение автора и неоднократные акты насилия, которым он подвергался в ходе его заключения, равносильны нарушению государством-участником статьи 15 Конвенции (пункт 8.9 Соображения).
Выводы Комитета: государство-участник не выполнило свои обязательства по пунктам 1 и 2 статьи 5, 2 и 3 статьи 12, 1 статьи 13, 1 b) статьи 14 и по статье 15 Конвенции (пункт 8.10 Соображения).
Источник публикации: https://espchhelp.ru/koon/blog-koon/5281-02-sentyabrya-2016-goda-vyigrano-delo-v-komitete-oon-po-pravam-cheloveka .
Message: Marlon James Noble vs. Australia. Message No. 7/2012. The Views were adopted by the Committee on the Rights of Persons with Disabilities (hereinafter referred to as the Committee) September 2, 2016
In 2012, the author was assisted in preparing a complaint. Subsequently, the complaint was communicated to Australia.
Subject of the message: the right to enjoy legal capacity on an equal basis with others.
Substantive issue: access to court; mental and intellectual disability; exercise of legal capacity; deprivation of liberty; discrimination on the basis of disability; restrictions on rights.
The Committee's legal position: on article 5, paragraphs 1 and 2, of the Convention on the Rights of Persons with Disabilities of December 13, 2006, States parties should ensure that all persons are equal before and under the law and have the right to equal protection of the law and equal use of it without discrimination, and in order to promote equality and eliminate discrimination should take all appropriate steps to ensure reasonable accommodation. The Committee... Recalls that discrimination may be the result of the discriminatory effect of a norm or measure that is not designed to discriminate, but disproportionately affects persons with disabilities (paragraph 8.3 of the Considerations) (See communication No. 10/2013, S.K. v. Brazil, Decision on inadmissibility adopted on October 2, 2014, paragraph 6.4.).
The Committee recalls that, under article 12, paragraph 2, of the [Convention], States parties have an obligation to recognize that persons with disabilities have legal capacity on an equal basis with others in all aspects of life. Under article 12, paragraph 3, of the [Convention], States parties have an obligation to provide persons with disabilities with access to the support they may need to exercise their legal capacity. The Committee also recalls that, under article 13, paragraph 1, [of the Convention], States parties must ensure effective access to justice for persons with disabilities on an equal basis with others, including by providing for procedural and age-appropriate adjustments (paragraph 8.5 of the Views).
The Committee considers that, although States parties have certain discretionary limits in order to establish procedural mechanisms to allow persons with disabilities to exercise their legal capacity (See communication No. 5/2011, Jungelin v. Sweden, Views of 2 October 2014, paragraph 10.5.), the relevant rights of the person concerned must be respected (paragraph 8.6 of the Views).
One of the most valuable rights that everyone is endowed with is freedom and personal integrity. In particular, all persons with disabilities, and especially those suffering from intellectual and psychosocial disabilities, have the right to freedom under article 14 of the Convention (paragraph 8.7 of the Considerations).
The Committee emphasizes that States parties occupy a special place in terms of guaranteeing the protection of the rights of persons deprived of their liberty, due to the degree of control they exercise over these persons (See Committee against Torture, communication No. 456/2011, Guerrero Lares v. Bolivarian Republic of Venezuela, Decision adopted on 15 May 2015, paragraph 6.4; Committee on Enforced Disappearances, Communication No. 1/2013, Irusta v. Argentina, Views adopted on 11 March 2016, paragraph 10.5.), including the prevention of any form of treatment contrary to article 15 of the Convention and the guarantee of rights established under the Convention. In this context, the authorities of the State party should pay special attention to the specific needs and possible vulnerability of the person concerned, including by reason of his or her disability (paragraph 8.9 of the Opinion).
The Committee's assessment of the factual circumstances of the case: The Committee notes... The author's statement that the Law on Mentally Ill Accused is discriminatory in nature, since it applies only to persons suffering from cognitive disorders and, if charged with criminal offenses, provides for their indefinite arrest without establishing guilt, whereas persons who do not suffer from cognitive disorders are protected from such treatment by applying the norms of due process due process and fair trial. The Committee also notes that, in the State party's view, this law is not discriminatory in nature, but provides for legitimate differential treatment of certain persons with disabilities, with safeguards in order to ensure its proportionality to the objectives of the law (paragraph 8.2 of the Opinion).
The Committee notes that the Law on Mentally Ill Accused is intended to address the situation of persons suffering from psychosocial and intellectual disabilities who are deemed unable to stand trial because of a mental disorder. Therefore, the question before the Committee is to determine whether the differential treatment provided for by Law is reasonable or does not lead to discriminatory treatment of persons with disabilities (paragraph 8.3 of the Opinion).
The author was accused in 2001 of sexual offences that have never been proven. In March 2003, he was declared legally incompetent. An arrest warrant was issued and the author was detained in the Greenough County Jail until January 10, 2012, when he was referred to the support service for adaptation. The Committee notes that throughout the author's incarceration, the entire judicial procedure focused on his mental capacity to stand trial, and he was not given any opportunity to declare his innocence and challenge incriminating evidence. The Committee also notes that the State party has not provided the author with the support or adaptation that he needs to exercise his legal capacity, and has not analyzed what measures could be taken to this end. On the contrary, as a result of the application of the Law, the author's right to a fair trial was completely suspended, which deprived him of protection and equal advantage of the law. The Committee therefore considers that the Law resulted in discriminatory treatment in the author's case, in violation of article 5, paragraphs 1 and 2, of the Convention... The Committee notes that, by law, with the recognition of a person as legally incompetent, he or she may be detained for an unlimited period of time. He or she will presumably be considered still mentally unfit to stand trial until proven otherwise. Meanwhile, such a person does not have the opportunity to exercise his legal capacity in the courts (paragraph 8.4 of the Considerations).
With regard to the author's allegations under article 12, paragraphs 2 and 3, and article 13, paragraph 1, of the Convention, the Committee notes the author's claim that the decision on his procedural incapacity deprived him of the opportunity to exercise his legal capacity in order to declare his innocence and challenge the incriminating evidence, which amounts to a violation of article 12, paragraphs 2 and 3 The Convention (paragraph 8.5 of the Views).
In the present case, the decision on the author's procedural incapacity due to his intellectual and mental incapacity resulted in the denial of his right to exercise his legal capacity in order to declare his innocence and challenge the incriminating evidence. Moreover, the authorities of the State party did not provide the author with any kind of adequate support to allow him to stand trial and declare his innocence, despite his clear intention to do so. And therefore, he was never given the opportunity to seek a determination on the criminal charges against him and potentially whitewash his status as an alleged sex offender. The Committee considers that, although States parties have certain discretionary limits in order to establish procedural mechanisms to allow persons with disabilities to exercise their legal capacity (See communication No. 5/2011, Jungelin v. Sweden, Views of 2 October 2014, paragraph 10.5.), the relevant rights of the person concerned must be respected. In the author's case, this did not happen because he did not have the opportunity and was not provided with adequate support or adaptation to exercise his rights to access justice and a fair trial. In view of the above, the Committee considers that the situation in question amounts to a violation of the author's rights under article 12, paragraphs 2 and 3, and article 13, paragraph 1, of the Convention (paragraph 8.6 of the Views).
The Committee notes that following the March 2003 decision of the District Court of Western Australia, according to which the author was found to be procedurally incompetent, after all charges against him were quashed under the Mentally Ill Defendants Act, he was imprisoned without being convicted of any offense. The Committee also notes the State party's contention that the competent authorities took this decision due to the lack of available alternatives and support services, although they considered that prison "is not an appropriate environment for the author". Therefore, the author's conclusion was chosen on the basis of an assessment by the State party's agencies of the potential consequences of his intellectual disability in the absence of any criminal conviction, thereby making disability the main reason for the conclusion. The Committee therefore considers that the author's conclusion amounts to a violation of article 14, paragraph 1 (b), of the Convention, according to which "the existence of a disability is in no case ..."..grounds for deprivation of liberty" (paragraph 8.7 of the Opinion).
The Committee notes that on January 10, 2012, the author was released from prison and transferred to the support service for adaptation on 10 conditions. Without going into a detailed analysis of these conditions, the Committee considers that, since these conditions were determined as a direct consequence of the author's conclusion, which is recognized as a violation of the Convention, they also amount to a violation of article 14, paragraph 1 (b) (paragraph 8.8 of the Opinion).
The Committee notes the author's allegations that he was subjected to frequent acts of violence and abuse, that his disability prevented him from defending himself against such acts, and that the State party's authorities did not take any measures to punish and prevent them or protect the author from them. In addition, the Committee notes that the author was detained for more than 13 years without any indication as to the length of his detention. His detention was considered to be indefinite in nature, since, in accordance with article 10 of the Law on Mentally Ill Defendants, "an accused who is recognized under this section as mentally incapable to stand trial is presumably considered to be still mentally incapable until proven otherwise." Taking into account the irreparable psychological consequences that indefinite detention can have for a prisoner, the Committee considers that the indefinite detention to which he was subjected amounts to inhuman and degrading treatment. The Committee therefore considers that the author's indefinite detention and the repeated acts of violence to which he was subjected during his detention amount to a violation by the State party of article 15 of the Convention (paragraph 8.9 of the Views).
The Committee's conclusions: The State party has failed to comply with its obligations under articles 5, paragraphs 1 and 2, 12, 2 and 3, 13, 1, 14 (1) (b) and 15 of the Convention (paragraph 8.10 of the Views).
Source of the publication: https://espchhelp.ru/koon/blog-koon/5282-on-september-02-2016-the-case-was-won-in-the-un-human-rights-committee .
消息:马龙詹姆斯*诺布尔vs.澳大利亚. 第7/2012号电文。 《意见》已于2016年9月2日由残疾人权利委员会(下称委员会)通过
2012年协助提交人准备了申诉。 随后，将申诉转达澳大利亚。
信息主题：在与其他人平等的基础上享有法律行为能力的权利。
实质性问题：诉诸法庭的机会；精神和智力残疾；行使法律行为能力；剥夺自由；基于残疾的歧视；对权利的限制。
委员会的法律立场：关于2006年12月13日《残疾人权利公约》第5条第1款和第2款，缔约国应确保所有人在法律面前和法律之下平等，并有权得到法律的平等保护和平等使用法律而不受歧视，为了促进平等和消除歧视，缔约国应采取一切适当步骤确保合理的便利。 委员会。.. 回顾歧视可能是一项并非旨在歧视但不成比例地影响残疾人的规范或措施的歧视效果的结果(考虑因素第8.3段)(见第10/2013号来文S.k.诉巴西2014年10月2).
委员会回顾，根据《公约》第12条第2款，缔约国有义务承认残疾人在生活的所有方面与他人平等地享有法律行为能力。 根据[公约]第12条第3款，缔约国有义务向残疾人提供行使其法律行为能力所需的支助。 委员会还回顾，根据[《公约》]第13条第1款，缔约国必须确保残疾人在与其他人平等的基础上有效诉诸司法，包括规定程序和年龄适当的调整(《意见》第8.5段)。
委员会认为尽管缔约国有一定的酌情限制以便建立允许残疾人行使法律行为能力的程序机制见第5/2011号来文Jungelin诉瑞典2014年10月2日的意见第10.5段。），有关人士的有关权利必须得到尊重（《意见》第8.6段）。
每个人都被赋予的最宝贵的权利之一是自由和个人完整。 特别是，所有残疾人，特别是智力和社会心理残疾的人，都有《公约》第14条所规定的自由权（考虑因素第8.7段）。
委员会强调，缔约国在保障被剥夺自由者权利方面占有特殊地位，因为它们对这些人的控制程度(见禁止酷刑委员会，第456/2011号来文，格雷罗*拉雷斯诉委内瑞拉玻利瓦尔共和国，2015年5月15日通过的决定，第6.4段); 强迫失踪问题委员会第1/2013号来文Irusta诉阿根廷2016年3月11日通过的意见第10.5段。),包括防止违反《公约》第15条的任何形式的待遇和保障《公约》规定的权利。 在这方面,缔约国当局应特别注意有关人员的具体需要和可能的易受伤害性,包括因其残疾而易受伤害(意见第8.9段)。
委员会对案件事实情况的评估：委员会注意到。.. 提交人说，关于精神病被告的法律具有歧视性，因为它只适用于患有认知障碍的人，如果被指控犯有刑事罪，则规定无限期逮捕他们而不确定有罪，而没有患有认知障碍的人则通过适用正当程序和公平审判的规范受到保护，不受这种待遇。 委员会还注意到，缔约国认为，这项法律不是歧视性的，而是规定了对某些残疾人的合法差别待遇，并提供了保障，以确保其与法律目标相称(意见第8.2段)。
委员会注意到，《精神病患者法》的目的是处理因精神障碍而被认为无法接受审判的社会心理和智力残疾者的情况。 因此委员会面前的问题是确定法律规定的差别待遇是否合理或不会导致对残疾人的歧视性待遇(意见第8.3段)。
2001年，提交人被指控犯有从未得到证实的性犯罪。 2003年3月，他被宣布为法律无能。 发出了逮捕令提交人被关押在Greenough县监狱直到2012年1月10日他被转介到支持服务处进行适应。 委员会注意到，在提交人被监禁的整个过程中，整个司法程序都集中在他接受审判的精神能力上，他没有机会宣布自己无罪和质疑有罪证据。 委员会还注意到，缔约国没有向提交人提供他行使法律行为能力所需的支持或适应，也没有分析为此可采取哪些措施。 相反，由于适用法律，提交人获得公平审判的权利被完全中止，这剥夺了他的保护和法律的平等优势。 因此，委员会认为，法律对提交人的案件造成歧视性待遇，违反了《公约》第五条第1和第2款。.. 委员会注意到，根据法律，只要承认某人在法律上不称职，他或她就可以被无限期拘留。 他或她可能会被认为在精神上仍然不适合受审，直到证明并非如此。 同时，这种人没有机会在法院行使其法律行为能力（考虑因素第8.4段）。
关于提交人根据《公约》第十二条第2款和第3款以及第十三条第1款提出的指控，委员会注意到提交人声称，关于他在程序上丧失行为能力的决定剥夺了他行使法律行为能力的机会，以宣布他无罪并质疑有罪证据，这相当于违反了《公约》第十二条第2款和第3款(《意见》第8.5段)。
在本案中，对提交人由于智力和精神上的无能而导致程序上的无能作出的决定，剥夺了他行使法律行为能力的权利，以宣布他无罪并对有罪的证据提出质疑。 此外，缔约国当局没有向提交人提供任何形式的充分支持，使他能够接受审判并宣布无罪，尽管他明确打算这样做。 因此，他从未有机会就对他的刑事指控寻求裁决，并可能粉饰他作为被指控的性犯罪者的地位。 委员会认为尽管缔约国有一定的酌情限制以便建立允许残疾人行使法律行为能力的程序机制见第5/2011号来文Jungelin诉瑞典2014年10月2日的意见第10.5段。），有关人士的有关权利必须得到尊重。 在提交人的案件中，这种情况没有发生，因为他没有机会，也没有得到充分的支持或适应，以行使他诉诸司法和公平审判的权利。 鉴于上述情况，委员会认为，所涉情况相当于侵犯了提交人根据《公约》第十二条第2款和第3款以及第十三条第1款所享有的权利(《意见》第8.6段)。
委员会注意到，在2003年3月西澳大利亚地区法院作出裁决后，在根据《精神病被告法》撤销对提交人的所有指控后，他被监禁，但没有被判犯有任何罪行。 委员会还注意到缔约国的论点，即主管当局作出这一决定是由于缺乏可用的替代办法和支助服务，尽管他们认为监狱"对提交人来说不是一个适当的环境"。 因此，提交人的结论是根据缔约国机构对他在没有任何刑事定罪的情况下智力残疾的潜在后果的评估而选择的，从而使残疾成为结论的主要原因。 因此，委员会认为，提交人的结论相当于违反了《公约》第十四条第1款(丑)项，根据该款，"在任何情况下都不存在残疾。.."..剥夺自由的理由"(意见第8.7段)。
委员会注意到2012年1月10日提交人获释出狱并转到支助处以适应10个条件。 委员会在没有详细分析这些条件的情况下认为，由于这些条件是由提交人的结论确定的，被认为是对《公约》的违反，因此这些条件也构成对第十四条第1款(乙)项的违反(意见第8.8段)。
委员会注意到提交人的指控，即他经常遭受暴力和虐待，他的残疾使他无法为这种行为辩护，缔约国当局没有采取任何措施惩罚和防止这种行为，也没有保护提交人不受这种行为的伤害。 此外，委员会注意到，提交人被拘留了13年以上，没有任何迹象表明他被拘留的时间长短。 对他的拘留被认为是无限期的，因为根据《精神病患者法》第10条，"根据本节被确认为精神上没有能力接受审判的被告，在证明并非如此之前，可能被认为仍然是精神上没有能力的被告。"考虑到无限期拘留对囚犯可能造成的不可弥补的心理后果，委员会认为，无限期拘留对他造成的不人道和有辱人格的待遇。 因此，委员会认为，对提交人的无限期拘留和他在拘留期间一再遭受的暴力行为构成缔约国违反《公约》第十五条的行为(《意见》第8.9段)。
委员会的结论：缔约国没有遵守第五条第1款和第2款、第12条、第2款和第2款所规定的义务。3, 13, 1, 14 (1) (b)和《公约》第15段(《意见》第8.10段)。
出版物的来源: https://espchhelp.ru/koon/blog-koon/5283-2016-09-02 .
