Китайская концепция киберсуверенитета и ее значение для правового регулирования искусственного интеллекта и обеспечения информационно-психологической безопасности в условиях защиты конкуренции
В статье автор анализирует механизмы достижения Китайской Народной Республикой киберсуверенитета через призму оказания влияния этой политики на состояние конкуренции на информационных и цифровых товарных рынках, а также соотношения правового и экономического эффекта от такой политики с политикой протекционизма. Автор полагает, что политика, проводимая Китаем в отношении создания суверенного Интернета, может быть применима и другими развивающимися государствами как для целей обеспечения их информационной независимости и безопасности, так и для целей создания условий для появления в таких государствах конкурирующих с мировыми гигантами информационно-технологической индустрии компаний.
Ключевые слова: Интернет, киберпространство, информационная безопасность, регулирование Интернета, киберсуверенитет, протекционизм, GAFAM, виртуальные частные сети, VPN, технологический суверенитет, ограничение доступа на рынок, государственное регулирование Интернета, ограничение конкуренции.
In the article, the author analyzes the mechanisms of achieving cyber sovereignty by the Peoples Republic of China through the prism of the impact of this policy on the state of competition in the information and digital commodity markets, as well as the correlation of the legal and economic effect of such a policy with the policy of protectionism. The author believes that the policy pursued by China in relation to the creation of a sovereign Internet can be applied by other developing countries both for the purpose of ensuring their information independence and security, and for the purpose of creating conditions for the emergence of companies competing with the global giants of the information technology industry in such states.
Key words: Internet, cyberspace, information security, Internet regulation, cybersecurity, protectionism, GAFAM, virtual private networks, VPN, technological sovereignty, restriction of market access, state regulation of the Internet, restriction of competition.
Использование цифровых технологий значительно влияет на изменение общественных отношений в различных сферах деятельности в информационном обществе, что детерминирует трансформацию сложившихся фундаментальных правовых категорий, институтов и теоретико-методологических основ права в целом и информационного права в частности. Появление систем искусственного интеллекта, робототехники, нейросетей и других технологий кардинально меняет представления о возможностях правового регулирования новых отношений. При этом очевидно, что необходимо комплексное регулирование, учитывающее технические, правовые и этические аспекты, связанные с разработкой и применением систем искусственного интеллекта, робототехники, других инновационных технологий.
С развитием технологий и разрастанием сетей связи выросло значение обеспечения безопасности в цифровом пространстве. Вопрос обеспечения безопасности (в том числе кибербезопасности, цифровой безопасности) приобретает все большее значение в связи с растущим влиянием компьютерных систем и Интернета на все сферы жизни, развитием беспроводных сетей, систем искусственного интеллекта. При очевидных преимуществах цифровых технологий их повсеместное внедрение может стать причиной проблем и недостатков. В данном контексте важно обращаться к опыту государств Азии, которые на пути правовой регламентации вопросов цифровой безопасности, кибербезопасности достигли существенных успехов.
Киберсуверенитет - это понятие, отличное от более привычного термина "кибербезопасность", который касается защиты инфраструктуры и процессов, связанных с Интернетом, хотя киберсуверенитет связан с информацией и контентом, которые производятся и обращаются в сети Интернет.
Концепция киберсуверенитета Китая основана на двух ключевых принципах: во-первых, необходимо запретить нежелательное влияние в "информационном пространстве" страны. По сути, это позволит странам не допустить, чтобы их граждане подвергались воздействию идей и мнений, которые режим считает вредными. Другой ключевой принцип заключается в том, чтобы передать управление Интернетом от компаний и частных лиц международному органу, такому как ООН.
Истоки появления самой концепции киберсуверенитета следует искать в истории развития Интернета как такового.
Анализируя понятие "киберсуверенитет", следует отметить, что это способность государства осуществлять независимое управление киберпространством в своих интересах и в соответствии со своими ценностями. Концепция относится к способности государств управлять и контролировать свое киберпространство, т.е. гарантировать, что в пределах своей территории киберпространство следует тем же правилам, нормам и культурным соображениям, что и остальная часть общества.
Не секрет, что основные IT-гиганты, которые управляют современным Интернетом с точки зрения инфраструктуры, предоставления программного обеспечения, формирования контента, находятся в США и являются частными компаниями. В 1960 - 1970-х годах Интернет возник и начал развиваться без какой-либо координации и контроля со стороны государственных структур.
В таких условиях неизбежно встает вопрос об угрозах монополизации рынка информационных технологий не только со стороны крупных компаний, в том числе так называемой GAFAM, все участники которой являются американскими корпорациями, но и фактически со стороны государств, которые в результате в том числе экономической политики создают условия для развития технологических компаний на их рынках, увеличивая тем самым свое влияние на мировые товарные рынки, в том числе в цифровой сфере.
При этом государства обладают возможностями контроля компаний, в том числе IT-компаний, инкорпорированных и ведущих деятельность на их территории, ярким примером чего является давление Правительства США, которое оказывается им на корпорацию Meta, которая входит в уже упоминавшуюся выше GAFAM <1>. В результате чего угрозу национальным экономикам и конкуренции на их рынках начинают создавать не столько корпорации, сколько государства, обладающие в силу места инкорпорации таких компаний, их основного рынка ведения деятельности или места жительства и центра жизненных интересов бенефициаров и контролирующих такие компании лиц возможностями давления на такие компании и, как следствие, контроля в отношении таких компаний.
--------------------------------
<1> US regulators, states increase pressure on Facebook on privacy.
Очевидно, что целью подобного контроля является получение государствами доступа к информации, которая хранится и обрабатывается такими цифровыми компаниями, и контролирование не только экономической части жизни компаний и общества, но и частной жизни пользователей цифровых платформ, среди которых, очевидно, граждане (подданные) не только государств места осуществления деятельности таких цифровых платформ, но и иностранных государств. Ввиду указанного концентрация информационных компаний, деятельность которых имеет гораздо более явный транснациональный компонент, достижение которого происходит с существенно меньшими издержками, чем на классических рынках, например производства нефтехимии, машиностроения или фармацевтической деятельности, на территории одного или небольшого количества государств создает угрозу суверенитету стран, чьи граждане (подданные) и компании являются пользователями таких информационно-технологических компаний, а также создает угрозу ограничения, недопущения, устранения конкуренции, особенно в условиях ведения такими компаниями коммерческой деятельности на возмездной основе.
В 1990-х годах начал прослеживаться четкий курс на коммерциализацию Интернета. На этом этапе внедрения авторских прав и брандмауэров начали происходить и другие вмешательства частных лиц, захват ими Интернета как публичного пространства. Уже к концу 90-х годов такие ученые, как Саския Сассен <2> и Генри Х. Перритт <3>, указали, как коммерциализация Интернета может угрожать его демократическому потенциалу, поскольку она привела к появлению частных цифровых сетей и сайтов, защищенных брандмауэрами.
--------------------------------
<2>
<3>
Одним из наиболее важных вопросов для обсуждения в то время был вопрос о роли в регулировании и обязанностях органов государственной власти в области регулирования киберпространства. Обычно термин "суверенитет" прочно связан с понятием территории государства. Но насколько это применимо к цифровой среде?
Согласно технооптимистической концепции Интернет не может быть связан с конкретной территорией, поэтому отдельное государство не может обладать суверенитетом в цифровом пространстве. Напротив, Интернет появился, чтобы сделать коммуникацию между людьми более доступной, а следовательно, в каком-то смысле "стирать" границы.
Существует и противоположная точка зрения, которая гласит, что инфраструктура, необходимая для функционирования Интернета, программное и аппаратное обеспечение расположены в пределах границ определенного государства. Следовательно, то, что происходит в киберпространстве, должно соответствовать правилам, законодательству, действующим на территории конкретного государства.
Китайскую модель управления Интернетом можно рассматривать как продолжение этого брандмауэра, хотя и на государственном уровне.
Пока США выступает за самостоятельную, ориентированную на личность и управляемую рынком кибернетику, Китай выступает за основанный на границах, ориентированный на государство кибернетический суверенитет, который подчеркивает ответственность, а не права отдельных лиц <4>.
--------------------------------
<4> Jiang M. Authoritarian Informationalism: China's Approach to Internet Sovereignty. SAIS Review of International Affairs. Vol. 30. Iss. 2. 2010. P. 71 - 89.
Подход Китая к кибернетическому суверенитету направлен на максимизацию экономической выгоды при одновременной уверенности, что государство не несет политического риска.
По сравнению с западным миром, Интернет пришел в Китай сравнительно поздно. Первое использование Интернета гражданским обществом в Китае началось в 1982 г., когда протокол FTP (протокол передачи файлов) и IP (интернет-протокол) стали доступными <5>.
--------------------------------
<5> Negro G. The internet in China: From infrastructure to a Nascent Civil Society. Gham, Switzerland: Springer International Publishing AG. 2017. DOI: 10.1007/978-3319-60405-3.
Сначала Китай осуществлял свое развитие в цифровой сфере за счет использования преимуществ разработок, уже достигнутых развитыми странами. Адаптация иностранных технологий была основной политикой, однако позже были направлены огромные инвестиции с пониманием "конкурентного преимущества позднего старта", чтобы сделать Китай лидером в новейшей и сложной отрасли ИКТ <6>. В результате этой политики и инвестиций Китай стал страной с сильной экономикой и лидирующими позициями во многих из секторов ИКТ.
--------------------------------
<6> Creemers R. China's Conception of Cyber Sovereignty: Rhetoric and Realization. in Broeders D. & Berg B. (Eds), Governing Cyberspace: Behavior, Power and Diplomacy. London, England: Rowman & Littlefield. 2020. P. 107 - 145.
Наиболее известным аспектом китайской политики киберсуверенитета является проект "Золотой щит", который западные СМИ называют Великим китайским брандмауэром. Система использует фильтрацию и мониторинг всей информации в шести точках ввода данных для недопущения того, что считается в стране вредным для распространения в Интернете. Высказывались опасения, что разработка может закончиться развитием параллельного Интернета, контролируемого Китаем. Этот Интернет станет продолжением жестко контролируемой китайской киберсферы для остального мира. Последствия будут глубокими и трудно предсказуемыми.
Фан Биньсин, которого считают создателем знаменитого китайского Великого брандмауэра, изложил свою точку зрения в выступлении на китайско-российском форуме по суверенитету в Интернете в 2016 г. <7> Он заявил, что тот факт, что большая часть инфраструктуры Интернета находится в США, означает, что управление Интернетом сегодня находится под американским контролем. Таким образом, задача состоит не в том, чтобы добавить к сегодняшнему Интернету концепцию государственного контроля, а в том, чтобы заставить США разделить тот контроль, который у них уже есть.
--------------------------------
<7>
Китай стремится создать нарратив, согласно которому государственная власть уже существует в киберпространстве, но США являются гегемоном. Таким образом, установление национального суверенитета будет касаться не цензуры Интернета, а включения большего числа участников в управление киберпространством. Этот аргумент соответствует более широким тенденциям внешней политики Китая, призывающим к "демократизации международных отношений". Эта идея представляет собой переход от предполагаемого доминирования Запада в международных делах к более инклюзивному порядку с большим уважением к автономии и внутренним делам государств.
Дипломатическая стратегия, используемая Китаем, уже обеспечила несколько незначительных побед. Решение передать функцию по присвоению имен в Интернете из торговой палаты международному сообществу некоторые приписывают эффективной дипломатии Китая и России.
Китай является второй по величине цифровой экономикой в мире после США <8>. В 2020 г. цифровая торговля Китая достигла 203,6 млрд долларов США. Тем временем Китай находится в авангарде коммерциализации цифровых бизнес-моделей. В последнее десятилетие наблюдался подъем китайских технологических гигантов, таких как Baidu, Alibaba и Tencent. Более того, вспышка COVID-19 в конце 2019 г. ускорила рост цифрового бизнеса, что еще больше способствовало цифровизации китайской экономики.
--------------------------------
<8>
Китай реализует стратегию, направленную на то, чтобы положительно зарекомендовать себя в области кибербезопасности, используя быстрорастущую индустрию информационно-коммуникационных технологий, а также управление, основанное на взаимодействии между государственными органами и бизнесом.
Что касается нормативно-правовой основы регулирования цифрового пространства, то руководящим принципом является принцип киберсуверенитета, в соответствии с которым все страны должны сотрудничать в цифровом пространстве на основе равенства и взаимной выгоды.
Наиболее полное описание киберсуверенитета можно найти в Международной стратегии сотрудничества Китая в киберпространстве 2017 г. <9> В этой стратегии подчеркивалось, что принцип суверенитета охватывает все аспекты межгосударственных отношений, включая киберпространство, и что "страны должны уважать право друг друга выбирать свой собственный путь киберразвития, модель киберрегулирования и государственную политику в Интернете, а также участвовать в управлении международным киберпространством на равных. Ни одна страна не должна стремиться к кибергегемонии, вмешиваться во внутренние дела других стран или участвовать, оправдывать или поддерживать кибердеятельность, которая подрывает национальную безопасность других стран" <10>.
--------------------------------
<9>
<10>
Еще одной особенностью подхода является то, что Китай провозглашает важность участия государства (правительства) в построении цифрового пространства. В отличие от этого, западная концепция ориентирована на участие множества частных лиц в построении киберпространства, что расценивается Китаем как угроза государственному суверенитету.
В рамках инициативы "Цифровой Шелковый путь" провозглашаются определенные принципы киберсуверенитета, например: полное уважение киберсуверенитета, сотрудничество и уважение к независимому развитию, многосторонность и участие государства <11>.
--------------------------------
<11>
В своей книге Р. Кримерс обращает внимание на три важных нормативных принципа кибернетического суверенитета Китая <12>.
--------------------------------
<12> Creemers R. China's Conception of Cyber Sovereignty: Rhetoric and Realization. in Broeders D. & Berg B. (Eds), Governing Cyberspace: Behavior, Power and Diplomacy. London, England: Rowman & Littlefield. 2020. P. 107 - 145.
Во-первых, независимые государства могут использовать свой киберсуверенитет против других наций, что является ответом на онлайн-открытость, которая общепринята в мире.
Этот принцип объясняет, что государство имеет право регулировать и контролировать всю деятельность в пределах своей границы, включая идеи, противоположные свободе выражения мнений и доступу к информации в киберпространстве.
Второй принцип утверждает, что государство обладает абсолютной и полной властью над всем в киберпространстве. Этот принцип ясно показывает, что любой субъект, такой как гражданское общество, организации и т.п., не должен иметь никакого контроля над управлением Интернетом. В соответствии с этим принципом, даже несмотря на то, что технические и торговые учреждения играют важную роль в управлении Интернетом, окончательное решение должно приниматься национальными государствами через межправительственные организации.
Третий принцип заключается в том, что все суверенные государства имеют равное участие в управлении Интернетом, ни одно государство не должно иметь больше прав, чем другие, или стремиться к гегемонии.
В 2011 г. Китай и другие участники Шанхайской организации сотрудничества совместно представили в ООН Международный кодекс поведения в области информационной безопасности. Этот Кодекс поведения отдавал приоритет киберсуверенитету в качестве руководящего принципа.
Подход Китая к киберуправлению привлекателен для ряда развивающихся стран. Некоторые страны, не входящие в западный блок, предпочитают Интернет, основанный на незападных стандартах и ценностях. В частности, развивающиеся страны расценивают Интернет как способ колонизации со стороны западных стран <13>. Ведь именно с помощью ИКТ на рынок могут зайти цифровые гиганты, внеся свои коррективы в экономическую жизнь страны. В таком контексте китайский подход кажется идеальным для стран, стремящихся бросить вызов гегемонии США и нуждающихся в продуктах и услугах ИКТ по конкурентоспособным ценам.
--------------------------------
<13>
Такой подход позволит обеспечить таким государствам суверенитет с точки зрения недопущения или, по крайней мере, ограничения попадания значительного массива чувствительной личной информации их граждан в периметр контроля международных IT-компаний, а значит, и под юрисдикцию зарубежных правоохранительных органов и спецслужб, которые, действуя от имени зарубежных государств, являются инструментом, направленным на контроль за поведением лиц, чьи данные оказались им доступны, в руках таких иностранных государств. Также указанный подход позволяет таким странам проводить своеобразную политику протекционизма в отношении рынка информационно-технологических услуг, защищая тем самым не только персональные данные их граждан, но и соответствующие секторы национальной экономики.
Стоит при этом отметить, что такая политика обладает экономической эффективностью только при создании эффективных механизмов, способствующих эмуляции соответствующих видов экономической деятельности: созданию и развитию IT-компаний через прямые и косвенные механизмы государственного регулирования экономики. В этом смысле Китайская Народная Республика является достаточно позитивным примером: ограничение доступа к деятельности на ее национальном рынке иностранных IT-компаний сочетается при этом с созданием условий для появления на ее рынке таких корпораций, как Alibaba Group, Xiaomi, Lenovo, Baidu и т.д.
Тот факт, что указанные компании являются известными не только в Китае, но и далеко за его пределами, а также предлагают свою продукцию широкому спектру потребителей из различных стран мира, включая страны Европейского союза, США, Канаду и другие западные государства, доказывает, что политика Китая в части создания условий для экономического развития IT-компаний, сочетающаяся с политикой по достижению киберсуверенитета, является эффективной как для экономического развития государства, так и для обеспечения безопасности граждан Китая и обеспечения суверенитета страны.
Таким образом, государство обеспечивает условия для эффективного функционирования цифровых рынков в своей стране за счет создания препятствий к доступу на товарный рынок Китая зарубежных компаний и параллельного создания условий к возникновению в стране конкурентов таких компаний, способных не только заместить услуги гигантов GAFAM внутри китайской экономики, но и создать альтернативный продукт, способный конкурировать с предлагаемыми группой GAFAM продуктами и на зарубежных товарных рынках. Следовательно, можно говорить о том, что политика протекционизма Китая в экономическом и политическом аспектах привела и к развитию конкуренции на международных товарных рынках, в том числе цифровых.
И деятельность уже китайских компаний создает угрозу именно экономикам зарубежных стран, ярким свидетельством чего является принятие США жестких ограничительных мер в отношении китайских компаний, в том числе Huawei, которой действиями США был перекрыт доступ к иностранным технологиям с целью ограничить рост компании, а также ее влияния на товарный рынок США <14>.
--------------------------------
<14> БТ: США полностью запретили передачу технологий Huawei.
При этом весьма часто в СМИ появляется информация о намерении США ограничить деятельность другого крупного игрока IT-рынка родом из Китая - компании Alibaba Group, являющейся непосредственным конкурентом американской корпорации Amazon <15>.
--------------------------------
<15> В США могут запретить Alibaba. Как это отразится на инвесторах.
Указанное свидетельствует о признании США эффективности мер, принятых Китаем, которые направлены на выстраивание его киберсуверенитета, поскольку США фактически принимают по отношению к китайским компаниям те же меры, что и Китай к западным, отличие этих мер заключается в технических вопросах реализации таких мер, обусловленных разным экономическим положением Китая и США на международной политической и экономической аренах.
Такие меры, несомненно, имеют политический аспект, но и направлены на ограничение с помощью административных мер конкуренции со стороны китайских компаний для их американских конкурентов в географических границах товарного рынка США и иных государств и недопущение их на соответствующие рынки или устранение с них.
Следовательно, можно говорить о том, что меры, принимаемые государствами с целью обеспечения собственного технологического суверенитета, можно расценивать как меры экономического протекционизма, направленные на защиту национальных товарных рынков посредством ограничения доступа на такие рынки иностранных игроков и создания условий для создания и развития местных участников таких рынков. Однако эффективность таких мер с точки зрения влияния на конкуренцию, т.е. создания условий для развития в стране компаний, способных конкурировать на товарном рынке страны и глобальных рынках с мировыми IT-гигантами, должна предусматривать не слепой протекционизм, ограничивающий деятельность таких гигантов, но и условия для их развития в форме создания особых правовых режимов осуществления деятельности, предоставления государственных преференций и прочие механизмы, поддерживающие развитие компаний, продуктом деятельности которых являются информационные технологии.
Тем не менее в последние годы границы между подходом Китая, ориентированным на суверенитет и главенство государства, и более открытым подходом западного блока стали более размытыми. С одной стороны, несмотря на акцент Пекина на киберсуверенитете и участие Правительства в определении стратегии управления киберпространством, позиция Китая в отношении управления определяется не просто государственными органами, а скорее является результатом взаимодействия между государственными органами и бизнесом. В частности, недавние реформы демонстрируют возможность увеличения влияния китайского бизнеса. Например, в октябре 2021 г. была опубликована национальная стратегия Государственного совета Китая в отношении технических стандартов, в которой содержится призыв к большей роли представителей отрасли при установлении подобных стандартов <16>.
--------------------------------
<16>
Новый китайский закон о кибербезопасности можно рассматривать как выполнение или следствие концепции китайского киберсуверенитета. Проекты нового закона о кибербезопасности (вступившего в силу с июня 2017 г.) были в свободном доступе с июля 2015 г., указывая направление, в котором движется Китай. Одной из важных частей этого закона является требование о том, чтобы компании, которые вносят свой вклад в критически важную информационную инфраструктуру, хранили свои данные в пределах границ Китая. Пока понятие "критическая информационная инфраструктура" остается нечетким, потенциальное влияние этого закона может быть очень широким. Другие важные элементы проекта включают хранение основной информации о пользователях Интернета, что устранит функцию анонимности из Интернета. Закон также требует, чтобы компании помогали в расследовании преступлений.
Еще одним недавним событием является решение Правительства принять жесткие меры в отношении провайдеров виртуальных частных сетей (VPN). До сих пор с помощью VPN удавалось избегать цензуры, позволяя пользователям Интернета получать доступ к заблокированным иностранным веб-сайтам. Если запрет сработает, это повлечет за собой гораздо более строгий надзор и обеспечение неукоснительного соблюдения правил, а также ужесточение контроля над интернет-деятельностью.
Для Китая киберсуверенитет является частью более широкого термина информационной безопасности, что, в свою очередь, имеет решающее значение для сохранения Китаем своих основных ценностей. Таким образом, китайская концепция киберсуверенитета связана с его потребностью контролировать нарратив о стране, нации и партии. Это целостный подход, который не отделяет задачи обслуживания фактической инфраструктуры Интернета от контента и информации, проходящей через нее. Следовательно, Китай имеет предрасположенность к контролю и управлению Интернетом и его контентом. Это не полностью отдельная от кибербезопасности концепция, а авторитарная интерпретация этой концепции. Хотя можно ли назвать авторитаризмом стремление к суверенитету, без которого государства не может быть как такового, в цифровой сфере, которая прочно вошла и уже кардинально изменила жизнь общества.
За последние 10 лет в Китае произошел взрывной рост сетевого подключения: если 10 лет назад только 10% имели доступ к Интернету, то сейчас это число превышает 50% (более 700 млн пользователей Сети). Поскольку не только повседневная информация о положении дел в стране и мире, но и информация, формирующая общественное мнение, во все большей степени поступает из Интернета, у китайского руководства растет стремление контролировать эти сведения. Поэтому их зависимость от технологий западного производства рассматривается как огромный пробел, которым может воспользоваться Запад. Достижение достаточной степени технологической независимости, таким образом, считается критически важным для того, чтобы страна оставалась полностью независимой (а значит, не теряла свой суверенитет ни в какой области).
Вопреки распространенному мнению о Китае как о наступательной кибердержаве, стремящейся получить доступ к отраслевым секретам с Запада, главной заботой китайского Правительства является внутренняя стабильность. Разнообразие и размеры Китая делают контроль над информацией и через это управление социальными процессами наиболее насущной проблемой, кибербезопасность не является исключением. На самом деле проблема может стать еще более актуальной, поскольку распространение информации перемещается из стационарных источников, таких как сетевые станции и газеты, в более изменчивые источники, такие как блоги и социальные сети. В самом конце 2016 г. Управление киберпространства Китая представило новую стратегию кибербезопасности, включая предупреждение о том, что использование Интернета для "измены, отделения, бунта, подрывной деятельности, кражи или утечки государственных секретов повлечет наказание", а также предупреждение тем, кто работает с внешними силами, пытающимися подорвать автономию Китая <17>.
--------------------------------
<17>
Таким образом, политика Китая, направленная на достижение киберсуверенитета, не является политикой, направленной исключительно на политическую и идеологическую изоляцию страны от влияния зарубежных стран, воспринимаемых руководством Китая как конкурирующие державы. Эта политика представляет собой сложный симбиоз мер, которые действительно в некоторой степени изолируют население страны (или создают дополнительные препятствия для получения им информации из определенных социальных сетей, средств массовой информации и т.д.), но в то же самое время создают условия, стимулирующие развитие конкуренции на глобальных товарных рынках информационно-технологических решений за счет создания внутри страны условий для появления и развития компаний, нацеленных на создание такого продукта и его продвижение не только на локальном рынке, но и экспорт за рубеж и продвижение своей продукции среди потребителей из различных стран мира и организаций.
Представляется, что именно такое сочетание действий по умеренной изоляции влияния иностранных компаний на население и национальный товарный рынок с созданием для национальных корпораций условий для уверенного экономического развития является эффективной политикой государства с точки зрения как политических, так и экономических показателей развития страны.
