Механизмы банкротства и их роль в обеспечении благосостояния человека 1
30-летию со дня принятия первого Федерального закона от 19 ноября 1992 г. N 3929-1 "О несостоятельности (банкротстве) предприятий" <*> и 20-летию функционирования ныне действующего Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" <**> посвящается.
--------------------------------
<*> Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. N 1. Ст. 6.
<**> СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190.
Предисловие
Текущий 2022 год в определенном смысле является юбилейным для отношений несостоятельности (банкротства) Российской Федерации: исполняется 30 лет со дня принятия первого в постреформенной России Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" и 20 лет функционирования ныне действующего Федерального закона N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", принятого 26 октября 2002 года. Несмотря на уже достаточно большой период функционирования норм о несостоятельности в современной правовой системе Российской Федерации, в сложных современных условиях как никогда актуальна потребность в реформировании механизмов российского законодательства о несостоятельности (банкротстве), вызванная особой ролью института несостоятельности в обеспечении благосостояния как общества в целом, так и отдельно взятого субъекта.
Спустя 30 лет с начала применения норм о банкротстве в российском праве основной целью законодательного регулирования процессов банкротства остается построение достаточно эффективных и результативных социально-реабилитационных механизмов, ориентированных, во-первых, на финансовое оздоровление и восстановление бизнеса, а также на оказание помощи организациям, отвечающим признакам неплатежеспособности, во-вторых, на оказание помощи добросовестным гражданам-должникам, попавшим в тяжелое положение и финансовую зависимость от своих кредиторов. Мы уверены, что указанные тренды будут определять вектор развития процессов правового регулирования сферы несостоятельности в Российской Федерации еще долгие годы.
В предлагаемой работе читатель найдет ответы на многие актуальные вопросы функционирования и реализации норм сферы несостоятельности, а также вопросы результативности различных правовых моделей банкротства.
Предлагаемый труд является достаточно актуальным не только для российской правовой науки, но и для практикующих в сфере несостоятельности (банкротства) специалистов, а также для лиц, имеющих желание и потребность в уяснении концепции построения и реализации отечественного законодательства о несостоятельности (банкротстве) как юридических, так и физических лиц.
Надеемся, что данная работа поможет отечественному законодателю в более качественном уяснении правовой природы и модели исследуемого правового института, что будет способствовать повышению качества юридической техники и совершенствованию российского законодательства о несостоятельности (банкротстве).
Глава 1. РЕФОРМИРОВАНИЕ МЕХАНИЗМОВ БАНКРОТСТВА И ПОТРЕБНОСТЬ В ИХ ОРИЕНТИРОВАННОСТИ НА ОБЕСПЕЧЕНИЕ БЛАГОПОЛУЧИЯ ОБЩЕСТВА
§ 1. Институт несостоятельности (банкротства) в условиях противосанкционной политики России
Институт несостоятельности (банкротства) является неотъемлемым механизмом рыночной экономики. Данный тезис неоднократно в последнее время находил свое подтверждение. В условиях стабильной экономической ситуации несостоятельность (банкротство) выполняет фильтрационные для рынка и гражданского оборота функции: устраняет потенциально нежизнеспособных и поддерживает обладающих потенциалом для восстановления и продолжения деятельности субъектов <1>. Достижение этих целей осуществляется с помощью арсенала специальных правовых инструментов, воплощенных в процедурах банкротства и детализированных правовыми средствами в рамках каждой из процедур.
--------------------------------
<1> Предпринимательское право России: итоги, тенденции и пути развития: монография / Е.Г. Афанасьева, А.В. Белицкая, В.А. Вайпан и др. / отв. ред. Е.П. Губин. М.: Юстицинформ, 2019.
Видоизменят ли идею и политико-правовое значение института несостоятельности (банкротства) обстоятельства нестабильной экономической ситуации, вызванные и осложненные санкционными мерами в отношении государства? Какие правовые средства банкротства должны быть использованы для преодоления экономического кризиса? Изменится ли действие Закона о несостоятельности (банкротстве) во времени, в пространстве и по кругу лиц в условиях противосанкционной политики России?
Нестабильность экономики - это характерное для развития страны явление, выраженное в нарушении существующих экономических связей в силу каких-либо причин. К числу ее характеристик (последствий) могут быть отнесены отсутствие гарантий трудоустройства для населения, нестабильная ценовая политика, инфляция, потеря связи звеньев экономической цепи <2>. В этих условиях институт несостоятельности (банкротства), генерально преследуя идею поддержания здорового рынка, совершенствует или даже разрабатывает новые правовые средства как реакцию на экономическую действительность.
--------------------------------
<2> Подробнее см.: Экономическая теория: В 2 ч.: учебник / под общ. ред. М.А. Винокурова, М.П. Деминой. Иркутск, 1999. С. 114.
В условиях санкционной политики зарубежных стран 1 апреля 2022 г. на основании Постановления Правительства РФ от 28 марта 2022 г. N 497 "О введении моратория на возбуждение дел о банкротстве по заявлениям, подаваемым кредиторами" <3> вступил в действие банкротный мораторий. Аналогичная мера ранее уже вводилась Постановлением Правительства РФ от 3 апреля 2020 г. N 428 "О введении моратория на возбуждение дел о банкротстве по заявлению кредиторов в отношении отдельных должников" <4> и зарекомендовала себя как эффективное правовое средство преодоления экономического спада в период обострения коронавирусной инфекции и нивелирования негативных последствий пандемии. Позднее ясность в применение антиковидного моратория внесло Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 декабря 2020 г. N 44 "О некоторых вопросах применения положений статьи 9.1 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" <5>, разъяснения которого сохранят актуальность и для введенного в условиях санкций банкротного моратория.
--------------------------------
<3> РГ - Федеральный выпуск. 2022. N 72 (8720). 5 апр.
<4> СЗ РФ. 2020. N 15 (часть IV). Ст. 2282.
<5> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24.12.2020 N 44 "О некоторых вопросах применения положений статьи 9.1 Федерального закона от 26 октября 2002 года N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" // РГ. 2021. N 2.
Генеральная идея моратория - в создании для хозяйствующих субъектов особого экономического пространства, необходимого для обеспечения стабильности экономики, что прямо следует из п. 1 ст. 9.1 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о несостоятельности (банкротстве)) <6>. Любой бизнес - это совокупность большого количества экономических и социальных связей, благодаря которым осуществляется его функционирование (к примеру, трудовые договоры, заемное финансирование, контракты с контрагентами и т.д.). При отсутствии эффективного правового инструмента в условиях кризиса риск усугубления экономической ситуации возрастает. Банкротный мораторий, подобно реабилитационному механизму, направлен на сохранение экономических отношений и поддержание конъюнктуры рынка <7>.
--------------------------------
<6> СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190.
<7> Карелина С.А. Мораторий на банкротство: вектор на реабилитацию? // Право и противодействие пандемии: возможности и перспективы: монография / отв. ред. В.Н. Синюков, А.А. Мохов. М.: Проспект, 2021.
Квалифицирующие признаки моратория как правового средства перечислены в ст. 9.1 Закона о несостоятельности (банкротстве). Так, согласно п. 1 этой статьи, мораторий вводится на неопределенный срок в исключительных случаях, в частности при существенном изменении курса рубля и подобных обстоятельствах. В реалиях нашего времени исключительным случаем стала санкционная политика зарубежных стран в отношении отдельных лиц и компаний, которая заметно усложнила экономическую деятельность хозяйствующих субъектов.
Нововведенный мораторий будет действовать полгода - до 1 октября 2022 г., при этом согласно абз. 4 п. 1 ст. 9.1 Закона о несостоятельности (банкротстве) срок его действия может быть продлен.
Перечень субъектов, на которых распространяются правила о моратории, указывается в специальном акте Правительства РФ. При этом любое лицо вправе заявить об отказе от действий моратория. Важным отличием нынешнего моратория от предыдущего является то, что он носит тотальный характер, то есть распространяется на физических лиц, индивидуальных предпринимателей и юридические лица (тотальное мораторное банкротство), в то время как действующий в период пандемии мораторий распространялся только на хозяйствующих субъектов тех отраслей российской экономики, которые в наибольшей степени пострадали в результате распространения коронавирусной инфекции. Такое законодательное решение обоснованно, поскольку на старте сделать вывод о том, кто в сложившейся ситуации окажется в уязвимом положении, невозможно. Отказ "недружественных государств" от сотрудничества с российскими компаниями, конечно, повлечет разрыв экономических связей (договоров) и невозможность исполнить взятые на себя обязательства. Потенциально могут возникнуть и иные проблемы: санкции в отношении российских банков, невозможность распоряжаться активами, находящимися за пределами России, проблемы с определением валюты платежа и так далее. Прогнозируемо также сокращение рабочих мест, при этом не все компании в период кризиса могут компенсировать своим работникам потерянный заработок, что может привести и к росту потребительских банкротств.
Согласно п. 2 ст. 9.1 Закона о несостоятельности (банкротстве) при направлении в арбитражный суд заявления о признании должника банкротом такое заявление будет возвращено заявителю. Последствия аналогичны и в случае, если заявление о банкротстве уже было направлено, но еще не было рассмотрено судом. Действительно, в условиях экономической нестабильности и непредсказуемости повышается риск банкротства по заявлениям кредиторов, обязательства перед которыми ввиду нарушения экономических связей оказались не исполнены. Через запрет возбуждения дел о банкротстве по заявлениям кредиторов законодатель предостерегает рынок от массовых банкротств и предоставляет должникам время на то, чтобы разработать план действий в существующих условиях.
Сам реабилитационный механизм банкротного моратория заложен в п. 3 ст. 9.1 Закона о несостоятельности (банкротстве). В соответствии с этой статьей с должника снимается обязанность по подаче заявления о банкротстве, при этом право последнего на подачу такого заявления сохраняется. Таким образом, мораторий защищает от принудительного банкротства. Банкротный мораторий защищает должника также через запрет начисления неустойки/штрафа/пени и иных санкций за неисполнение или ненадлежащее исполнение долговых обязательств. Согласно подп. 3 п. 3 ст. 9.1 не допускается обращение взыскания на заложенное имущество, в том числе во внесудебном порядке, а в силу подп. 4 п. 3 ст. 9.1 приостанавливается исполнительное производство по имущественным взысканиям по тем требованиям, которые возникли до введения моратория.
Конечно, имеется риск злоупотреблений недобросовестными лицами банкротным мораторием. В частности, подача заявлений о собственном банкротстве возможна не только теми лицами, кто в действительности пострадал от сложившейся экономической ситуации, но и теми, чьи компании стали отвечать признакам неплатежеспособности по иным причинам. Имеется также риск вывода недобросовестными лицами своих активов. Иные недобросовестные лица могут также под прикрытием "спасения бизнеса" отсрочить банкротство, риск которого неизбежен.
В целом подход законодателя ориентирован на то, что приоритетная задача сейчас - не допустить прекращения деятельности субъектов, сохранить имеющиеся активы должника с целью продолжения его деятельности, а также предоставить должнику время для того, чтобы приспособиться к ситуации и выработать ориентировочный план действий. Разрешение вопросов возможных злоупотреблений законодатель отодвигает на время после снятия банкротного моратория, что, по нашему мнению, является обоснованным. В сущности, банкротный мораторий - это вспомогательное правовое средство, которое отсрочит, но не разрешит проблему явного банкротства, так как после окончания моратория все приостановленные права кредиторов восстановятся.
Отдельного внимания заслуживает вопрос привлечения контролирующих должника лиц (КДЛ) к субсидиарной ответственности в период действия моратория. Как уже было отмечено, мораторий снимает обязанность руководителя обращаться с заявлением о банкротстве, что приводит к тому, что КДЛ не будут подлежать привлечению к субсидиарной ответственности за неподачу заявления. Однако если компания имела признаки банкротства до введения моратория, а руководителю должника либо иным органам управления было заведомо известно об отсутствии какой-либо возможности успешного преодоления кризиса, то правило об освобождении от ответственности в силу п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 декабря 2020 г. N 44 "О некоторых вопросах применения положений статьи 9.1 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" <8> не действует. Обратим внимание и на то, что с мораторием у недобросовестных руководителей может появиться соблазн использовать этот инструмент для вывода активов, а не для поддержания финансовой стабильности. В таких условиях не учитывать такое злоупотребление со стороны КДЛ было бы несправедливо в отношении кредиторов, рассчитывающих на удовлетворение требований после моратория. Представляется, что после завершения моратория, несмотря на его введение, большинство компаний могут не справиться с последствиями кризиса, что повлечет рост количества банкротств и, как следствие, заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности. Однако возможен и иной исход, не связанный с увеличением количества дел о банкротстве, как это произошло после снятия "пандемийного моратория". Как показала статистика возбужденных дел о банкротстве, после его снятия прогнозируемого роста количества банкротств не произошло <9>.
--------------------------------
<8> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24.12.2020 N 44 "О некоторых вопросах применения положений статьи 9.1 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" // РГ. 2021. N 2.
<9> Банкротства в России: итоги 2021 года. Статистический релиз Федресурса.
В рамках рассмотрения потенциальных правовых средств института несостоятельности (банкротства) следует обратить внимание на увеличение количества иностранных компаний, которые прекращают деятельность в России. Последствием этого могут быть закрытие производств и потеря российскими сотрудниками рабочих мест. Для разрешения ситуации предлагается национализация производств тех компаний, которые объявили о своем выходе и закрытии производств в России с момента начала спецоперации на Украине. В рамках обсуждаемого законопроекта предлагается введение квазибанкротного механизма - внешней администрации по управлению организацией <10>.
--------------------------------
<10> На момент подготовки настоящей статьи отсутствует текст законопроекта, опубликованный в официальных источниках. Для анализа был использован текст законопроекта, доступный в сети Интернет.
К числу необходимых условий для реализации этого механизма относятся, во-первых, требование контроля за организацией со стороны иностранных лиц, связанных с иностранными государствами, совершающими в отношении России, российских юридических и физических лиц недружественные действия, и владеющих в совокупности прямо или косвенно не менее чем 25% акций организации или доли в ее уставном капитале; во-вторых, наличие необходимого количества работников (более 100 человек) или размера активов (более 1 млрд рублей), причем второе условие предусматривает альтернативный способ его установления; в-третьих, наличие факта прекращения управления компанией органами управления и/или участниками (акционерами); в-четвертых, осуществление указанными лицами действий, которые могут привести к прекращению деятельности компании, ее ликвидации или банкротству. Лишь при наличии совокупного состава данных условий возможно применение особого механизма управления данными компаниями.
Законопроект предлагает собственнику имущества выбор: он может отказаться от меры по введению внешней администрации, возобновив работу или продав бизнес. В противном случае управление будет передано временной администрации, которая осуществит замещение активов по правилам Закона о несостоятельности (банкротстве). Таким образом, акции новой организации будут реализованы с торгов при полной ликвидации старой, а новые владельцы должны будут сохранить не менее двух третей трудового коллектива и не менее года продолжать деятельность старой организации. Благодаря этому бизнес будет сохранен, к новой компании перейдут права работодателя и трудовые договоры с работниками. Фактически данный порядок является мерой по предупреждению банкротства организации, направлен на недопущение умышленных банкротств и нацелен на сохранение бизнеса как экономической единицы.
Разработчики законопроекта рассчитывают, что с его реализацией будут стабилизированы правоотношения с участием потребителей, будет оказана поддержка российскому бизнесу в период санкций, а также уменьшится количество спорных и неразрешимых ситуаций, в том числе связанных с возможностью банкротства российских компаний <11>. Для достижения результата законопроектом предлагается придать его положениям обратную силу, то есть распространить его на отношения, возникшие с 24 февраля 2022 г.
--------------------------------
<11> Предприятия, пострадавшие от санкций, защитят от банкротства и чужих исков.
В настоящее время все правовые средства в рамках института несостоятельности (банкротства) должны преследовать не только цели защиты прав и законных интересов организации, ее кредиторов, работников, но и цели защиты национальных интересов России, обеспечения ее финансовой стабильности. Арбитражным судом Кировской области уже было вынесено решение, где суд, ссылаясь на "недружественный характер" страны - места нахождения одной из сторон, а также введенные ограничительные меры в отношении России, расценил действия стороны как злоупотребление правом и отказал в удовлетворении требования <12>. В существующих условиях ссылка на отнесение лица, участвующего в деле, к числу "недружественных стран" возможна, но судам следует быть внимательнее при анализе действий сторон как оснований для отказа в удовлетворении требования. Так, действующее законодательство содержит закрытый перечень действий, которые не могут совершаться с резидентами "недружественных стран": сделки с ценными бумагами и недвижимостью, сделки (операции) по предоставлению кредитов и займов лицам иностранных государств, совершающих недружественные действия. Если указанное решение станет прецедентным, формирующим практику обоснованности аргумента о "недружественном характере" страны, мы увидим тенденцию неформального изменения действия Закона о несостоятельности (банкротстве) по кругу лиц.
--------------------------------
<12> Решение Арбитражного суда Кировской области от 03.03.2022 по делу N А28-11930/2021.
Рассматривая этот вопрос более детально, имеет смысл остановиться на институте трансграничного банкротства и посмотреть, каким образом противосанкционная политика повлияет на изменение действия Закона о несостоятельности (банкротстве) по кругу лиц. Представляется, что, во-первых, изменения могут привести к невозможности возбуждения процедуры банкротства иностранных физических лиц в России. Во-вторых, окончательно будет утеряна надежда на банкротство иностранных юридических лиц в России. В-третьих, возможны изменения в части участия в российском банкротстве иностранных кредиторов, которые сейчас в соответствии со ст. 1 Закона о несостоятельности (банкротстве) участвуют в российском банкротстве должника на общих основаниях.
Неясным остается вопрос действия Закона о несостоятельности (банкротстве) в пространстве. Представляется потенциальный риск исключения возможности признания и приведения в исполнение судебных решений иностранных судов как со стороны России, так и со стороны другого - зарубежного - государства, входящего в перечень "недружественных государств", через отсутствие принципа взаимности.
Относительно изменения Закона о несостоятельности (банкротстве) во времени отметим, что наш правопорядок исходит из принципа стабильности законодательства в целом и законодательства о банкротстве в частности, вместе с тем с учетом необходимости реализации некоторых правовых механизмов (тотальное мораторное банкротство, внешняя администрация и замещение активов должника и т.д.) отдельными нормативными актами могут быть установлены конкретные сроки действия соответствующих положений. Так, в соответствии с положениями Постановления Правительства РФ от 28 марта 2022 г. N 497 "О введении моратория на возбуждение дел о банкротстве по заявлениям, подаваемым кредиторами" мораторий на инициирование процесса несостоятельности по заявлениям кредиторов устанавливается сроком на шесть месяцев. В целом закрепление данного срока не препятствует возможности его продления, как это имело место ранее. Так, "пандемийный мораторий" продлевали после окончания полугодового срока его действия еще на три месяца, вплоть до января 2021 года.
Таким образом, разработанные институтом несостоятельности (банкротства) механизмы являются ответной на санкции мерой по защите национальных интересов России, финансовой стабильности российской экономики и защите ее граждан. В сложившихся нестабильных экономико-политических условиях институт несостоятельности (банкротства) обладает реабилитационным потенциалом: реализуемые правовые средства (тотальный банкротный мораторий, внешняя администрация), с одной стороны, направлены на недопущение усугубления финансовой ситуации на уровне отдельного бизнеса и полного ухода субъектов с рынка и, с другой стороны, обладают социальными функциями в отношении работников, которые из-за сокращений могут остаться без работы. Фактически эти правовые средства предотвращают как банкротства хозяйствующих субъектов, так и потребительские банкротства. Благодаря реализации банкротных механизмов вероятность безработицы становится ниже, а значит, уменьшается риск ожидаемого сокращения потенциальных налогоплательщиков, посредством чего достигаются публично-правовые цели финансовой стабильности России. Действия законодателя по введению этих правовых средств для большого количества субъектов, но с потенциальным риском злоупотребления со стороны некоторых из них расцениваются как обоснованные, поскольку в существующих реалиях невозможно предсказать, кто окажется в наиболее уязвимом положении, тогда как приоритетной остается задача сохранения наибольшего количества хозяйствующих субъектов.
§ 2. Новый дизайн правовой определенности в сфере банкротства юридических лиц
Динамика общественных отношений в сфере предпринимательства требует развития таких подходов к правовому регулированию, которые отвечают современным требованиям экономики, разрешающим не только вход и нахождение в данной сфере, но и позитивный выход из нее с соблюдением баланса интересов всех участников данных отношений. Институт несостоятельности (банкротства) в России, пожалуй, является одним из сложнейших с точки зрения регулирования правил поведения должника, кредиторов и общества, направленный на урегулирование требований кредиторов к должнику посредством стандартов реализации гражданской ответственности, принятых в нашем обществе.
В условиях современной жизни телеологическая мысль законодателя о наиболее эффективном удовлетворении требований кредиторов за счет имущества должника является основной, а соблюдение указанного баланса интересов отвечает духу времени и нашло свое отражение в российском законодательстве без раскрытия его полного смысла <13>. Выражая солидаритет Г.Ф. Шершеневичу, отметим общественную опасность формирования законодательной практики игнорируя лимитированное обсуждение с малым количеством экспертов <14>, которые в состоянии дать научную и объективную профессиональную оценку лучшим социальным практиками и, в перспективе, практике правоприменительной, что обеспечило бы полное освещение вопросов, требующих юридического разрешения <15>.
--------------------------------
<13> Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" // СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190.
<14> Законопроект N 1172553-7 Минэкономразвития направило для обсуждения в Российский союз промышленников и предпринимателей, в Торгово-промышленную палату РФ и Общероссийскую общественную организацию "Деловая Россия".
<15> Шершеневич Г.Ф. Конкурсное право. Второе издание. Казань: Типография Императорского университета, 1898.
В попытке найти верный способ правового регулирования процессов несостоятельности должника законодатель по-прежнему оставляет без внимания факторы, как внутренние, так и внешние, повлиявшие в конечном результате на его статус банкрота. Стоит отметить, что внутренние факторы, порожденные субъектом предпринимательской деятельности и его социально-экономическим окружением (правовая культура, правовое сознание, нигилизм или стремление к номологическим ценностям, например), подлежат дискуссии и теоретической оценке только на доктринальном поле. Часть внешних факторов так или иначе имплицитно затрагиваются в судебной практике, пытающейся "подсветить" законодателю проблемные места для обсуждения и надлежащего регулирования. Российское позитивное право между тем не оставило совсем без внимания анализ сделок несостоятельного юридического лица, рассмотрение которых направлено на объективизацию формальных критериев экономического упадка должника, определение размера такого падения в рублевом эквиваленте и фиксацию субъекта управленческой деятельности, юридически ответственного за негативные последствия для управляемого им лица. Законопроектом N 1172553-7 "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве) и отдельные законодательные акты Российской Федерации" <16> (далее - законопроект N 1172553-7), предложенным Министерством экономического развития Российской Федерации (далее - Минэкономразвития) в рамках реформы законодательства о банкротстве, рассматривается расширение правомочий налоговых органов, являющихся уполномоченными органами в делах о банкротстве, или иным федеральным органом исполнительной власти, выбранным Правительством Российской Федерации. Данный орган должен будет перенять на себя императивные полномочия арбитражного управляющего по составлению заключения о выявлении наличия (отсутствия) признаков фиктивного и преднамеренного банкротства в отношении должников - юридических лиц, обладающих следующими признаками: 1) наличие бремени обязательных платежей более 100 миллионов рублей; 2) наличие у отдельных категорий должников, указанных Законом о банкротстве, статуса стратегического предприятия; 3) наличие у акционерных обществ, чей размер уставного капитала более чем на 25% принадлежит государству либо его субъекту; 4) наличие у организаций публично-правовых элементов у ГУП и МУП <17>.
--------------------------------
<16> Данный законопроект внесен в Государственную Думу 17 мая 2021 г.
<17> См.: Постановление Правительства РФ от 25.06.2003 N 367 "Об утверждении Правил проведения арбитражным управляющим финансового анализа" // СЗ РФ. 2003. N 26. Ст. 2664; Постановление Правительства РФ от 29.05.2004 N 257 "Об обеспечении интересов Российской Федерации как кредитора в деле о банкротстве и в процедурах, применяемых в деле о банкротстве" (вместе с "Положением о порядке предъявления требований по обязательствам перед Российской Федерацией в деле о банкротстве и в процедурах, применяемых в деле о банкротстве") // СЗ РФ. 2004. N 23. Ст. 2310; Постановление Правительства РФ от 30.09.2004 N 506 "Об утверждении Положения о Федеральной налоговой службе" // СЗ РФ. 2004. N 40. Ст. 3961 (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.10.2021).
Учитывая прокредиторскую тенденцию "уничтожения" должника со стороны уполномоченных органов, выраженную в отсутствии толерантности к условиям мирового соглашения, заключаемого в рамках процедур банкротства, многочисленных презумпций вины в отношении контролирующих должника лиц, юридической аффилиации полномочий уполномоченного органа и одновременно кредитора, можно говорить о попытке законодателя вернуть утраченные императивные ориентиры, направленные на более эффективное исполнение вопросов пробюджетной политики. Даже при отнесении вопроса подготовки анализа финансового состояния должника к иным федеральным органам исполнительной власти <18> есть опасение в сильном смещении оси баланса интересов должника, общества и кредиторов, а также неформальной претензии к презумпции добросовестности арбитражного управляющего, утвержденного на указанную процедуру.
--------------------------------
<18> Например, Росимущество проводит экспертизу отчетов об оценке государственного имущества предприятий, более 25% голосующих акций которых находится в государственной или муниципальной собственности.
Конечно, существующий порядок на рынке несостоятельности (банкротства) агрегировал в себе все нужные условия для мощного вмешательства государства как властного регулятора всех общественных отношений. При этом укажем, что с присущим российской специфике вмешательством Левиафан может являть профессиональному сообществу, модератором связей которого он выступает, крайние, агрессивные или даже репрессивные подходы, идущие в разрез с предоставленными ранее дискреционными возможностями на основе диспозитивных дозволений в сфере саморегулирования деятельности антикризисного управления <19>. Стоит отметить, что влияние государства на экономику рассматриваемых отношений обязательно, как раскрытие части внутренней политики государства, направленной на возможность контролировать содержательную часть всех процедурных моментов, указанных в Законе о банкротстве.
--------------------------------
<19> Речь идет как об институте саморегулируемых организаций арбитражных управляющих, так и о частной практике самих арбитражных управляющих.
Безусловно, рассматриваемые процессы справедливы не только для России, подобные процессы проходили (проходят) и в иных цивилизованных правопорядках. Сегодняшний подход законодателя к реформированию институциональных правил поведения в банкротстве основан на внушительном объеме рецепций из XI главы Кодекса США о банкротстве, регулятивные модели которого рассматриваются в качестве международного стандарта <20>. Типовая модель поведения, предлагаемая поименованным Кодексом, строится на основе уважения экономических отношений, возникающих между множеством субъектов предпринимательской деятельности и государством, такое уважение в виде конкретизированного экономического обязательства, подлежащего необходимому юридическому оформлению, строится не только на монетарно-имущественном фундаменте, но и на фидуции (лат. fiducia) как форме общественного залога, презюмирующей добросовестность всех игроков как профессиональной, так и непрофессиональной массы кредиторов <21>. Именно поэтому основной упрек профессиональных участников рынка банкротства в России, рассматривающих предлагаемые изменения, заключается в том, что представление о конкуренции интересов всех сторон сформировано на квазиобъективном заключении законодателя о целях Закона о банкротстве и необходимости регулирования возможности покрытия этих интересов только с точки зрения антикоррупционной и материальной справедливости <22>. Уравновесим данный упрек стремлением этих сторон минимизировать именно свой пул рисков, ровно до тех пор, пока законодатель не взял на себя всю полноту ответственности за предлагаемую модель общего поведения.
--------------------------------
<20>
<21> Исключение - уполномоченный орган в делах о банкротстве.
<22> См.: Карапетов А.Г., Савельев А.И. Свобода договора и ее пределы: В 2 т. Т. 2: Пределы свободы определения условий договора в зарубежном и российском праве. М.: Статут, 2012. С. 24 - 36.
Рассмотрим основные претензионные тезисы, апеллируя к законопроекту Минэкономразвития N 1172553-7, которые не новы по своей природе и рассматривались еще Г.Ф. Шершеневичем <23>.
--------------------------------
<23> См.: Шершеневич Г.Ф. Конкурсное право. Второе издание. Раздел II "Общие понятия о несостоятельности", глава I "Определение несостоятельности". Казань: Типография Императорского университета, 1898.
Реформирование института банкротства спровоцировано низкой эффективностью реабилитационных процедур, в рамках которых околонулевые выплаты характерны почти для 70% должников, в то же время, по мнению Минэкономразвития, в США процент применения реабилитационных процедур равен 30% <24>.
--------------------------------
<24>
Статистика Федресурса <25>, действительно, подтверждает низкую эффективность Закона о банкротстве, при этом ориентир на американскую модель реализации процедур банкротства представляется менее прозрачным, чем может показаться на первый взгляд. Отказ от нескольких уже существующих процедур - наблюдения, финансового оздоровления и внешнего управления, - по мнению Минэкономразвития, приведет к ускорению общего процедурного трека банкротства, что сократит текущие и судебные расходы, а также приблизит добросовестных кредиторов к более полному удовлетворению своих требований. Такой подход нам кажется ошибочным и не должен носить репрессивный характер по отношению к должнику. Отметим, что процедура наблюдения по времени может в отдельных случаях носить избыточный характер, а указанный срок реализации процедуры императивно предопределен по максимуму, что не лишает суд возможности через дискрецию (лат. discretio) применить способ разрешения проблемы затянутости процедуры через ее сокращение, однако, учитывая нагрузку на суды, такой метод представляется маловероятным, что не может, в свою очередь, разрешаться усечением процедуры вовсе. Должник, агрегировав в себе массу экономических проблем и находясь под угрозой негативных санкций со стороны законодателя, должен обладать правом использовать те реабилитационные возможности, которые сейчас предоставляет ему наблюдение.
--------------------------------
<25>
В противном случае презумпция экономической смерти должника предопределена и баланса интересов участников банкротной процедуры нет, как нет и мотивирующей составляющей заниматься предпринимательской деятельностью, подпитывающей экономику государства. Более того, возможность удовлетворения требования кредиторов, равно как и пополнение бюджета государства и его субъектов через сокращение реабилитационной процедуры, рассматривается как отказ в добросовестности должника и последующей защите от негативных факторов влияния на его деятельность. Обратим внимание на тот факт, что критическая длительность процедуры несостоятельности зависит все же от конкурсного производства, предельное количество продлений которого Законом не определено, и иное законопроектом Минэкономразвития N 1172553-7 не представлено. С данной позиции законодателя, отказ от всех процедур кроме конкурсного производства простимулирует должным образом юридические лица - должников к реабилитации своего финансового положения периодом не более четырех лет. Учитывая такое фактическое предложение Минэкономразвития, представляется крайне скептической идея указанного законопроекта сэкономить бюджет времени за счет реабилитационных процедур, смысл которых - пробудить мотивацию реально восстановить состоятельность должника. Предлагаемая Минэкономразвития рецепция не позволит, на наш взгляд, должникам культивировать мотивацию на реабилитацию в силу утраты единственной возможности управлять должником, а гормезис, предлагаемый Левиафаном, также не разрешит кредиторам получить больше при реализации процесса, уравнивая количество и название российских процедур банкротства с американскими.
Реформа предполагает отказ от пролонгированного, по умолчанию законодателя, алгоритма реализации имущества должника.
По мнению законодателя, замена торгов посредством публичного предложения англо-голландским вариантом реализации имущества должника повысит эффективность, достигнутую через скорость проведения банкротно-торговой сессии <26>. "Рынок всегда прав", так как опровержимая объективная оценка стоимости имущества должника, устоявшая в содержании Положения о порядке, сроках и условиях реализации имущества должника, принятого собранием кредиторов должника выражением своей воли через сделку (решение собрания кредиторов), утвержденного арбитражным управляющим, процессуально не связанным с решением собрания кредиторов должника, свидетельствует о процессуальной прозрачности выхода на высококонкурентные торги <27>. Действительное размещение информации о реализации имущества должника на Федресурсе <28> и на платформах операторов электронных торговых площадок уже сейчас носит открытый и достоверный характер, направленный на максимальный охват потенциальных покупателей, а потому представляется нецелесообразным создание еще одного специального сайта, потребующего обязательного бюджетного финансирования на его создание и поддержку, чье потенциальное удобство вызывает оправданные сомнения, учитывая то, что существующие ресурсы нареканий не вызывают <29>. Минэкономразвития видит новацию в оставлении на рынке из 48 операторов электронных площадок только 8 платформ <30>. Каким именно образом производился квалифицированный отбор этих площадок, инициатор изменений не упоминает, при этом представляется очевидным, что, если эти предложения законодателя устоят, рынок ждут повышение тарифов в силу малой конкуренции на нем, усиление коррупционной составляющей в этой сфере, а саморегулирование в таких условиях подчеркнет ее условно-необходимую формальность. Законодательная идея унификации количества операторов электронных площадок и процедуры реализации имущества должников при отсутствии открытых и обоснованных претензий к ним представляется неубедительной.
--------------------------------
<26> См.: ст. 139 "Продажа имущества должника" Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)"; Хвалынский Д.С. Повышение результативности аукционов первой цены в России // Современная конкуренция. 2016. Т. 10. N 3 (57). С. 19 - 26.
<27> См.: Дуглас М. Дисциплинированный трейдер. Бизнес-психология успеха / пер. М. Волкова. М., 2004.
<28>
<29>
<30> Российский аукционный дом, "РТС-тендер", "Сбербанк-АСТ", "Электронные торговые системы", "Единая электронная торговая площадка", "ТЭК-торг", Электронная торговая площадка Газпромбанка, Агентство по государственному заказу Татарстана.
Уход от юридической и фактической аффилированности арбитражных управляющих, саморегулируемых организаций арбитражных управляющих и иных лиц, участвующих в деле о банкротстве должника, с помощью балльной оценки (баллы результативности) арбитражных управляющих и случайного выбора как СРО, так и арбитражных управляющих.
Минэкономразвития видит в балльной оценке гарантию независимости профессиональных участников рынка от остальных игроков через создание государственного регистра арбитражных управляющих, при этом порядок такого государственного регулирования, как многие прочие вопросы, предусмотренные законопроектом N 1172553-7, остается в рамках совместной деятельности указанного Министерства, Правительства Российской Федерации, ФНС России и Министерства финансов РФ, это позволяет думать о том, что данная "традиция" будет приниматься профессиональным сообществом и лицами, вовлеченными в процедуры банкротства, как презумпция очередного и негибкого императива <31>. Такой подход, к сожалению, видится нам доминирующим в российском правопорядке, когда только законодатель способен рассуждать и работать в сложных перипетиях банкротного законодательства и отраслей, смежно к нему примыкающих, где институт саморегулирования недостаточно эффективно себя позиционирует, учитывая количество нарушений, допускаемых арбитражными управляющими и СРО, членами которых они являются. Отметим, что реформирование института несостоятельности (банкротства) должно носить комплексный и системный характер, включающий научный, а значит, достоверный анализ эффективности применяемых процедур банкротства, что невозможно извлечь из пятисотстраничного документа (законопроекта). Представляется не менее очевидным наличие более радикального подхода к процессуальной оценке деятельности арбитражных управляющих и их саморегулируемых организаций в виде закрепленных в законопроекте репрессивных требований к ним на основе недоверия (лат. diffidentia), вызванного незаконной лояльностью к должнику, кредитору или бенефициару, а также увеличение процента удовлетворенных требований кредиторов за счет снижения издержек, связанных с выплатой судебных и текущих издержек и выплатой фиксированного вознаграждения арбитражным управляющим. Вызывает опасение предложение инициатора законопроекта N 1172553-7 утверждать арбитражных управляющих на конкурсной основе, где их саморегулируемые организации предлагают своих членов на ту или иную процедуру, где такое утверждение кандидатуры антикризисного менеджера будет происходить не исходя из учета набора его профессиональных навыков и умений, а путем случайной выборки кандидата с учетом "объективного" рейтинга арбитражных управляющих, где такая объективность строится на факторных показателях, например таких: процент удовлетворенных требований кредиторов в процедурах, проведенных таким управляющим ранее, или повышенная цена продажи имущества должника на торгах.
--------------------------------
<31> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 03.07.2014 N 1564-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Соловьевой Татьяны Алексеевны на нарушение ее конституционных прав положением пункта 2 статьи 21 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью" // Вестник Конституционного Суда РФ. 2014. N 6.
Остается неясным вопрос о той статистике, по которой кредиторы не получили полное или даже частичное удовлетворение своих требований, а равно о тех арбитражных управляющих, утвержденных в этих процедурах; очевидно, большинство из них заведомо неспособны по предлагаемым правилам конкурировать с коллегами по цеху, что приведет, по нашему мнению, к монополизации рынка отдельными, закрытыми для остальных "цеховиков" саморегулируемыми организациями. Предлагаемый законодателем крен в сторону случайного выбора лишит кредиторов должника автономии воли, направленной на реализацию мероприятий, предусмотренных Законом о банкротстве, наилучшим (в виде основных требований, предъявляемых Законом к арбитражному управляющему, и дополнительных требований, возможных к предъявлению к кандидатуре управляющего собранием кредиторов должника) образом, и самой транспарентности такого выбора. Трудно согласиться с О.Р. Зайцевым, полагающим, что новый подход наделит преимуществами тех управляющих, кто работает "лучше", при этом как дать достоверное и квалифицированное суждение по этому критерию, не раскрывается, однако наличие сговора арбитражного управляющего с отдельными участниками банкротного дела презюмируется <32>.
--------------------------------
<32>
Стоит отметить и действительно полезную новеллу, предлагаемую к применению, - отказ от дублирования сведений, обязательных к публикации, в печатных и малоинформативных изданиях, что влечет за собой и фактическое дублирование расходов в процедуре банкротства, что в 10 раз превосходит аналогичные затраты на публикации в ЕФРСБ <33>, - а также предлагаемые Минэкономразвития новеллы в части изменений подхода к обучению и последующей экзаменации арбитражных управляющих, давно ставших анахронизмом банкротной отрасли и не отвечающих современным представлениям правоприменительной и судебной практики <34>. Отдельное беспокойство вызывают выделенные законодателем группы должников (в зависимости от объема выручки либо стоимости активов) и три группы саморегулируемых организаций (в зависимости от размера компенсационного фонда - 50, 100 и 200 миллионов рублей соответственно), формируемые в обязательном порядке за счет обязательных взносов их членов - арбитражных управляющих, что для последних будет являться чрезмерной финансовой нагрузкой к уже существующей, а коллективная ответственность, по мнению Минэкономразвития, - это "суть института саморегулирования, для этого и формируется компенсационный фонд. За ошибку одного члена платят все" <35>. Подобная идея стимуляции со стороны законодателя маловероятно будет способствовать мотивационному характеру развития профессии антикризисного менеджера и основана на ошибочном представлении о работе банкротного сектора.
--------------------------------
<33>
<34> Распоряжение Правительства РФ от 21 июля 2008 г. N 1049-р "Об официальном издании, осуществляющем опубликование сведений, предусмотренных Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве)" // СЗ РФ. 2008. N 30 (ч. II). Ст. 3674; Приказ Минэкономразвития России от 10.12.2009 N 517 "Об утверждении Единой программы подготовки арбитражных управляющих" (зарегистрировано в Минюсте России 29.01.2010 N 16135) // Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 2010. N 12.
<35>
Любая глобальная реформа или некоторые, но революционные изменения существующего правопорядка в проблемной области требуют от законодателя ее тщательного изучения, только исполнив которое и уяснив все социально-экономические, политические и юридические нюансы интересов всех сторон в этой сфере, следует приступать к самой реформе. С усложнением социальных связей людей, видов активностей говорить об упрощении или уменьшении количества данных нюансов не приходится, а потому претензионные тезисы к реформированию банкротной отрасли носят объемный дискуссионный характер. Российский законодатель, представляется, порой идет по пути заимствования, возможно, на его взгляд, наилучших зарубежных юридических решений в надежде добиться эффективного регулирования общественных отношений в кратчайшие сроки. Отказывая ему в сущностном суждении о качестве такого подхода, выразим надежду на повышенное понимание особенностей российского правового порядка в сравнении с особенностями правовых порядков иных, во многом передовых, стран. Недостатки неизбежны в любом процессе правотворчества, при этом получаемые дефекты юридической работы должны быть оправданы не дефолтом общего знания о проблеме, а объективной сложностью ее исследования всеми участниками рассматриваемых правоотношений.
В заключение следует подчеркнуть, что основными проблемами банкротной отрасли в российском правопорядке являются прокредиторский уклон в сторону крупного интересанта и инициация процедуры банкротства в момент, когда фактическая возможность восстановления платежеспособности уже утрачена. Исходя из этого, радикальный подход к регулированию правоотношений в сфере банкротства, так или иначе неизбежно затрагивающих многие смежные отрасли права (гражданского и корпоративного, уголовного и административного, трудового и налогового и т.д.) и отношения, ими регулируемые, невозможно признать однозначно верным и эффективным, направленным на формирование рациональной модели социально-экономического поведения в выбранной сфере правоотношений. Таким образом, любое правотворчество должно быть основано на инициативе и полном участии не только законодателя, но и всех заинтересованных лиц, на приоритете стандарта доброй совести, автономии воли и презумпции правовой определенности, направленных на соблюдение, поддержание и развитие благополучия общества, а доминирующим принципом должен служить принцип гибкости, мягкой императивности и отсутствия толерантности к правовой неопределенности <36>.
--------------------------------
<36> Султанов А.З. Борьба за правовую определенность, или Поиск справедливости [Электронное издание]. М.: М-Логос, 2017. С. 664.
§ 3. Ответственность за неподачу заявления о банкротстве
Изменения законодательства о банкротстве 2017 г. <37>, касающиеся субсидиарной ответственности лиц, отвечающих за принятие решений, которые могут негативно повлиять на объем неисполненных обязательств должника, стали основанием для обсуждения этих норм с точки зрения их соотнесения с действующими нормами корпоративного права (в первую очередь речь идет о нормах Гражданского кодекса РФ <38> (далее - ГК РФ), Федерального закона "Об акционерных обществах" <39> (далее - Закон об акционерных обществах), Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью" <40> (далее - Закон об обществах с ограниченной ответственностью)). В частности, одним из наиболее сложных и противоречивых инструментов воздействия на лиц, осуществляющих управление должником в преддверии банкротства, является субсидиарная ответственность перед кредиторами за неподачу или несвоевременную подачу заявления должника о собственном банкротстве, а именно роль руководителя организации в инициировании процесса банкротства.
--------------------------------
<37> Федеральный закон от 29.07.2017 N 266-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях" // СЗ РФ. 2017. N 31 (ч. I). Ст. 4815.
<38> Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 N 51-ФЗ // СЗ РФ. 1994. N 32. Ст. 3301.
<39> Федеральный закон от 26.12.1995 N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" // СЗ РФ. 1996. N 1. Ст. 1.
<40> Федеральный закон от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" // СЗ РФ. 1998. N 7. Ст. 78.
Согласно ст. 61.12 Закона о банкротстве, неисполнение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд (созыву заседания для принятия решения об обращении в арбитражный суд с заявлением должника или принятию такого решения) в случаях и в срок, которые установлены ст. 9 Закона, влечет за собой субсидиарную ответственность лиц, на которых возложена обязанность по созыву заседания для принятия решения о подаче заявления должника в арбитражный суд, и (или) принятию такого решения, и (или) подаче данного заявления в арбитражный суд. Если обязанность нарушена несколькими лицами, то они отвечают солидарно. При этом размер ответственности равен размеру обязательств должника, возникших после истечения сроков возникновения соответствующей обязанности и до возбуждения дела о банкротстве (либо возврата заявления уполномоченного органа о признании должника банкротом).
В соответствии с п. 2 ст. 9 Закона о банкротстве руководитель обязан обратиться в суд с заявлением о банкротстве "в кратчайший срок, но не позднее чем через месяц с даты возникновения соответствующих обстоятельств". При этом, согласно абз. 2 п. 8 Постановления ВС РФ N 53, "если учредительным документом должника предусмотрено, что полномочия выступать от имени юридического лица предоставлены нескольким лицам (директорам), действующим совместно или независимо друг от друга (абз. 3 п. 1 ст. 53 ГК РФ), по общему правилу указанные лица несут субсидиарную ответственность, предусмотренную ст. 61.12 Закона о банкротстве, солидарно". Уточняется также, что учредительным документом полномочия по обращению в суд с заявлением должника о собственном банкротстве не могут быть предоставлены только одному из его директоров. В доктрине принято считать, что в дальнейшей практике необходимо определиться, какие иные вопросы также остаются всегда в общей компетенции директоров и не подлежат распределению между ними <41>. Данный вопрос должен быть решен однозначно на уровне Гражданского кодекса РФ, так как нормы, касающиеся распределения компетенции между органами управления юридического лица, не могут устанавливаться на уровне судебных актов.
--------------------------------
<41> Кольздорф М.А., Шмагин А.А. Содержание и реализация принципа "четырех глаз" в Германии // Вестник гражданского права. 2018. N 6. С. 220.
Следует вместе с тем понимать, что в случае закрепления в уставе общества совместных полномочий директоров не подписанное одним из них заявление формально будет являться недействительным. Оговорок на этот счет действующее законодательство не содержит.
Следует также обратить внимание на формулировку п. 3.1 ст. 9 Закона в новой редакции: "если в течение предусмотренного пунктом 2 настоящей статьи срока руководитель должника не обратился в арбитражный суд с заявлением должника и не устранены обстоятельства, предусмотренные абзацами вторым, пятым - восьмым пункта 1 настоящей статьи...". Таким образом, если обстоятельства, повлекшие обязанность руководителя обратиться в суд с заявлением, устранены (а именно на устранение обстоятельств, очевидно, рассчитывает руководитель, "не торопясь" обращаться в суд), то и его предшествующее необращение уже не рассматривается как правонарушение. Как справедливо отмечается в литературе, "так как предпринимательская деятельность носит рисковый характер, было бы совершенно неоправданно заставлять должника обращаться в суд с заявлением о банкротстве при каждом временном кризисе ликвидности и неспособности своевременно погасить текущую задолженность юридического лица" <42>. Однако если улучшения ситуации не произошло, то поведение руководителя ретроспективно становится противоправным.
--------------------------------
<42> Гутников О.В. Корпоративная ответственность в гражданском праве: монография. М.: ИЗиСП; КОНТРАКТ, 2019. С. 331.
Тем не менее судебная практика на сегодняшний момент не торопится автоматически квалифицировать неправомерность необращения руководителя в суд на основании наличия задолженности или негативных финансовых показателей, оставляя для него возможность сослаться на принятие мер по устранению текущей неплатежеспособности. Основа для этого была заложена в п. 9 Постановления Пленума ВС РФ N 53, в соответствии с которым, "если руководитель должника докажет, что само по себе возникновение признаков неплатежеспособности, обстоятельств, названных в абзацах пятом, седьмом пункта 1 статьи 9 Закона о банкротстве, не свидетельствовало об объективном банкротстве и он, несмотря на временные финансовые затруднения, добросовестно рассчитывал на их преодоление в разумный срок, приложил необходимые усилия для достижения такого результата, выполняя экономически обоснованный план, такой руководитель может быть освобожден от субсидиарной ответственности на тот период, пока выполнение его плана являлось разумным с точки зрения обычного руководителя, находящегося в сходных обстоятельствах". Бремя доказывания, как видим, отнесено на руководителя; в доктрине ситуация характеризуется как "процессуальный пинг-понг" <43>, выражающийся в том, что озвучивание истцами доводов о моменте возникновения у него обязанности обратиться в суд влечет необходимость представить следом опровержение путем доказывания, что состояние компании на тот момент не было критическим. Наличие плана вывода организации из кризиса указывается в качестве единственной возможности для руководителя опровергнуть презумпцию нарушения им обязанности по подаче заявления <44>.
--------------------------------
<43> Горбашев И.В. О некоторых материально-правовых аспектах привлечения к субсидиарной ответственности в разъяснениях ВС РФ // Вестник гражданского права. 2018. N 4. С. 10.
<44> Там же.
Вместе с тем важно понимать, что на момент возникновения обстоятельств, названных в п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве, руководитель является единственным, кто в случае дальнейшего неблагоприятного развития ситуации несет субсидиарную ответственность перед кредиторами за необращение или несвоевременное обращение в суд. В литературе подчеркивается, что субсидиарная ответственность за просрочку инициирования дела о банкротстве базируется на принципе добросовестности участников гражданских правоотношений <45>, однако фактически далеко не в каждом случае руководителя, не подавшего в некий ключевой момент заявление о банкротстве, автоматически можно назвать недобросовестным ввиду значительного объема неопределенности, заложенной в самом Законе.
--------------------------------
<45> Корпоративное право: учебник / А.В. Габов, Е.П. Губин, С.А. Карелина и др.; отв. ред. И.С. Шиткина. М.: Статут, 2019. С. 368.
Проблема заключается в том, что, согласно Закону, один и тот же субъект одновременно обязан незамедлительно обратиться в суд с заявлением о банкротстве и при этом принять все зависящие от него разумно необходимые меры для предупреждения банкротства в соответствии со ст. 31 Закона о банкротстве. Причем по логике данной нормы члены коллегиальных органов, равно как и контролирующие лица, не входящие в состав органов управления, остаются в стороне: заботиться о предотвращении наступления банкротства должен один руководитель, при том что "иные органы" должника упоминаются в данной статье в контексте обязанности действовать в интересах кредиторов с момента осознания появления признаков банкротства.
При этом обязанность принять необходимые меры по предупреждению банкротства возникает у руководителя уже после обнаружения признаков банкротства, в то время как обязанность обратиться в суд с заявлением о банкротстве возникает гораздо раньше - в момент так называемого предвидения банкротства; ст. 9 Закона о банкротстве не позволяет ждать образования формальных признаков. Соответственно, остается неразрешенным вопрос, каким образом должны сочетаться эти две обязанности. Ведь в п. 1 ст. 31 Закона говорится именно о предупреждении банкротства как таковом, а не о, допустим, обеспечении сохранности имеющегося имущества в интересах кредиторов. То есть, несмотря на опубликование сведений о наличии признаков банкротства в Едином федеральном реестре сведений о фактах деятельности юридических лиц (требуемое этим же пунктом ст. 31 Закона) и на уже однозначно возникшую обязанность подать заявление о банкротстве, руководитель все еще должен совершить какие-то инициативные действия по оптимизации финансовой ситуации должника. Вопрос согласования этих действий с какими бы то ни было вышестоящими органами управления Закон не затрагивает.
§ 4. Субординация требований кредиторов как механизм обеспечения прав кредиторов в сфере несостоятельности и банкротства
Обеспечение прав кредиторов в сфере несостоятельности и банкротства имеет важное значение для эффективности осуществления процедур банкротства в целях соразмерного удовлетворения требований кредиторов, оказавшихся непогашенными по причине неплатежеспособности должника. В мировой практике существуют продолжниковская, прокредиторская и смешанная концепции проведения процедур несостоятельности (банкротства), различающиеся в зависимости от приоритета обеспечения интересов соответствующих субъектов. В последнее десятилетие в РФ наблюдается вектор приоритета защиты интересов кредиторов в делах о банкротстве в связи с необходимостью обеспечения гарантий прав кредиторов на удовлетворение их требований по обязательствам и обязательным платежам. В арсенале Закона о банкротстве и судебно-арбитражной практики имеется множество способов обеспечения прав кредиторов в сфере несостоятельности и банкротства <46>, к числу которых можно отнести: возможность оспаривания сделок должника по общим основаниям Гражданского кодекса РФ и специальным основаниям Закона о банкротстве конкурсными кредиторами и (или) уполномоченным органом, обладающими более чем 10% от общей суммы задолженности, включенной в реестр требований кредиторов; возможность привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности и взыскание убытков с данных лиц; исключение из голосования по вопросам избрания арбитражного управляющего или СРО, из числа членов которой подлежит утверждению арбитражный управляющий в деле о банкротстве, требований заинтересованных лиц; механизм субординации требований кредиторов и иные.
--------------------------------
<46> Например, см. в работах: Фролов И.В. Правовое регулирование и механизмы управления финансовой несостоятельностью (банкротством) хозяйствующих субъектов: вопросы теории и практики. Учебное пособие для студентов, обучающихся по направлению 021100 "Юриспруденция". Новосибирск, 2011. С. 320 - 325; Карелина С.А., Фролов И.В. Концепция моделей правового регулирования института банкротства гражданина в Российской Федерации // Предпринимательское право. Приложение "Право и Бизнес". 2016. N 3. С. 2 - 6.
Механизм субординации требований кредиторов представляет собой систему правовых элементов, с помощью которых обеспечивается построение справедливой очередности удовлетворения требований кредиторов с учетом правовой природы заявленных требований и характера поведения кредиторов в процессе несостоятельности (банкротства). Справедливая очередность удовлетворения требований обеспечивается путем применения способа изменения очередности удовлетворения требований кредиторов и (или) изменения характера требований кредиторов, а также путем реконструкции обязательства <47>. Следует отметить, что механизм субординации требований кредиторов следует отличать от признания требований кредиторов необоснованными ввиду отсутствия представления достаточных доказательств реальности обязательства.
--------------------------------
<47> См.: Родина Н.В. Изменение характера требований кредиторов как способ субординации // Вестник арбитражной практики. 2021. N 3. С. 76 - 83.
Механизм субординации требований кредиторов может применяться в отношении требований, обоснованность и реальность которых подтверждены соответствующими доказательствами, представленными в материалы дела по рассмотрению обособленного спора по включению требования в реестр или же в рамках спора об определении очередности и установлении реальности требований текущего характера.
В делах о банкротстве в силу пункта 26 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22 июня 2012 г. N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве" <48> проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется арбитражным судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором, с другой стороны; требования кредиторов, по которым не поступили возражения, рассматриваются арбитражным судом для проверки их обоснованности и наличия оснований для включения в реестр требований кредиторов.
--------------------------------
<48> Вестник ВАС РФ. 2012. N 8.
С учетом специфики дел о банкротстве при установлении требований кредиторов в деле о банкротстве установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности. Целью проверки судом обоснованности требований является недопущение включения в реестр необоснованных требований, поскольку такое включение приводит к нарушению прав и законных интересов кредиторов, имеющих обоснованные требования, а также должника и его учредителей (участников) <49>. Таким образом, обоснованность требований кредиторов является необходимым элементом законного требования кредитора. Следует отметить, что, осуществляя проверку обоснованности требований кредиторов, арбитражный суд осуществляет проверку признаков ничтожности и (или) незаключенности договоров, являющихся основаниями возникновения требований, так как только действительная, заключенная сделка может являться основанием для установления договорного обязательства в качестве обоснованного <50>. В случае если в реестр требований кредиторов предъявлено требование, основанное на мнимой сделке, то есть сделке, совершенной лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, такое требование по основаниям статьи 170 Гражданского кодекса РФ не подлежит включению в реестр требований кредиторов.
--------------------------------
<49> См.: Фролов И.В. Юридическая техника регулирования банкротства // Предпринимательское право. 2013. N 2. С. 11 - 19.
<50> Шумов П.В., Жуков М.А. К вопросу о субординации требований аффилированных лиц в процедурах банкротства граждан // Арбитражный и гражданский процесс. 2021. N 7. С. 53 - 56.
Если из представленных в дело доказательств усматривается, что воля сторон была направлена на достижение правовых последствий, характерных для другого договора, то заключенный договор признается недействительным и применяются правовые последствия прикрываемого договора. При реконструкции обязательств, возникающих из притворных сделок, суду надлежит произвести реконструкцию реальных взаимоотношений, указать, какие сделки были прикрыты притворными сделками, выявить волю сторон сделки (на совершение какой сделки эта воля была направлена на самом деле), выявить реальные условия сделки.
Так, в п. 87 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" <51> было разъяснено, что "согласно пункту 2 статьи 170 ГК РФ притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, с иным субъектным составом, ничтожна. В связи с притворностью недействительной может быть признана лишь та сделка, которая направлена на достижение других правовых последствий и прикрывает иную волю всех участников сделки. Намерения одного участника совершить притворную сделку для применения указанной нормы недостаточно. К сделке, которую стороны действительно имели в виду (прикрываемая сделка), с учетом ее существа и содержания применяются относящиеся к ней правила (пункт 2 статьи 170 ГК РФ).
--------------------------------
<51> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" // БВС РФ. 2015. N 8; Определение Арбитражного суда Челябинской области от 15.03.2021 по делу N А76-33734/2017; Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 17.03.2021 N Ф09-506/21 по делу N А60-60869/2018; Определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 25.01.2021 по делу N А56-2133/2019 // Документ опубликован не был.
Притворной сделкой считается также та, которая совершена на иных условиях. Например, при установлении того факта, что стороны с целью прикрыть сделку на крупную сумму совершили сделку на меньшую сумму, суд признает заключенную между сторонами сделку как совершенную на крупную сумму, то есть применяет относящиеся к прикрываемой сделке правила".
Данное разъяснение корреспондирует с позицией, ранее высказанной Верховным Судом Российской Федерации в Определении от 16 апреля 2015 г. N 308-КГ14-8699 <52>, о том, что под изменением юридической квалификации сделки следует понимать также квалификацию сделки как притворной.
--------------------------------
<52> Определение Верховного Суда РФ от 16.04.2015 N 308-КГ14-8699 по делу N А32-15534/2013 // Документ опубликован не был.
Признание заявленных требований кредиторов необоснованными по основанию ничтожности и отсутствия реальности заключенных сделок является одним из способов защиты охраняемых прав и интересов кредиторов, должника и его учредителей (участников). Однако в случае, если предъявленное к должнику требование носит реальный и обоснованный характер, суду надлежит определить законную, обоснованную и справедливую очередность удовлетворения такого требования, что реализуется посредством применения одного из способов механизма субординации требований кредиторов - изменения очередности удовлетворения требований кредиторов. Следует отметить, что изменение очередности удовлетворения требования кредитора может заключаться как в повышении, так и в понижении рейтинга удовлетворения требования кредитора. Исходя из интересов конкурсной массы очередность удовлетворения требования кредитора может быть изменена в сторону повышения рейтинга требования. Так, Законом о банкротстве допускается удовлетворение требования кредитора текущего характера в составе так называемой нулевой очередности, в случае если неосуществление таких расходов приведет к возникновению техногенных и (или) экологических катастроф либо гибели людей в результате прекращения деятельности организации должника или ее структурных подразделений (ст. 5 Закона о банкротстве).
Учитывая обязанность арбитражного управляющего действовать добросовестно и разумно в интересах должника, кредиторов и общества, управляющий вправе отступить от очередности, предусмотренной в пункте 2 статьи 134 Закона о банкротстве, если это необходимо исходя из целей соответствующей процедуры банкротства, в том числе для недопущения гибели или порчи имущества должника либо предотвращения увольнения работников должника по их инициативе <53>. Данным разъяснением определена возможность изменения очередности погашения требований кредиторов исходя из заслуживающих внимания обстоятельств, чем обеспечивается справедливое и обоснованное исполнение обязательств с учетом специфики деятельности должника и возникших между должником и кредиторами правоотношений. Возможность отступления от очередности удовлетворения требований кредиторов, установленной Законом о банкротстве, является одним из средств механизма субординации требований кредиторов, направленным на предотвращение причинения ущерба конкурсной массе. Такое решение принимается арбитражным управляющим, так как оно требует оперативного порядка, однако в последующем изменение очередности удовлетворения требований кредиторов подтверждается в судебном порядке в рамках дела о банкротстве.
--------------------------------
<53> См.: пункт 40.1 Постановления Пленума ВАС Российской Федерации от 23.07.2009 N 60 "О некоторых вопросах, связанных с принятием Федерального закона от 30.12.2008 N 296-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" // Вестник ВАС РФ. 2009. N 9.
В то же время изменение очередности удовлетворения требований кредиторов может предусматривать понижение рейтинга удовлетворения требований кредиторов. Наиболее частый случай субординации требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц заключается в понижении очередности удовлетворения их требований, возникших из предоставления компенсационного финансирования, до очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты. Следует отметить, что данная очередность удовлетворения требований кредиторов не содержится в Законе о банкротстве, а предусмотрена нормами Гражданского кодекса РФ (ст. 64 ГК РФ). Основанием для понижения требований компенсационного финансирования является предоставление должнику финансирования в период его имущественного кризиса лицом, располагающим сведениями о реальном финансовом состоянии должника. Как следствие, кредитор, предоставивший финансирование должнику в период его имущественного кризиса, принимает на себя риск, связанный с невозможностью преодоления такого кризиса, и, как следствие, не может претендовать на распределение конкурсной массы в составе той же очереди кредиторов, что и независимые кредиторы, вступившие в правоотношение с должником ввиду их неведения о реальном положении дел. В случае если требования всех кредиторов, включенные в состав текущих платежей, реестровой и зареестровой задолженности, будут погашены, производство по делу о банкротстве будет подлежать прекращению, а требования кредиторов, учитываемые в очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты, будут подлежать удовлетворению вне рамок дела о банкротстве.
Изменение характера требования кредиторов представляет собой способ механизма субординации требований кредиторов, подлежащий применению в случае установления обстоятельства искажения реальной воли сторон.
Верховный Суд Российской Федерации в Определении от 6 июля 2017 г. указал, что к обязательствам, сформированным из факта участия в капитале должника, относятся не только такие, существование которых прямо предусмотрено корпоративным законодательством (выплата дивидендов, действительной стоимости доли и т.д.), но также и обязательства, которые, хотя формально и имеют гражданско-правовую природу, в действительности таковыми не являются (в том числе по причине того, что их возникновение и существование были бы невозможны, если бы заимодавец не участвовал в капитале должника). Данным Определением судам было предоставлено право "переквалифицировать заемные отношения в отношения по поводу увеличения уставного капитала по правилам пункта 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации либо при установлении противоправной цели - по правилам об обходе закона (пункт 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, абзац 8 статьи 2 Закона о банкротстве), признав за прикрываемым требованием статус корпоративного" <54>. Таким образом, установив корпоративный характер требования, суд производит переквалификацию обязательства, исходя из установления реальной воли сторон с использованием механизма субординации, а очередность удовлетворения требования определяется исходя из очередности удовлетворения требования переквалифицированного обязательства.
--------------------------------
<54> Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 06.07.2017 N 308-ЭС17-1556(2) по делу N А32-19056/2014 // Документ опубликован не был.
Однако все многообразие оформления условий гражданско-правовых отношений неминуемо ведет к необходимости применения в ряде случаев еще одного способа механизма субординации требований кредиторов в сфере несостоятельности, именуемого "реконструкция обязательства".
Согласно статье 319 Гражданского кодекса Российской Федерации "сумма произведенного платежа, недостаточная для исполнения денежного обязательства полностью, при отсутствии иного соглашения погашает прежде всего издержки кредитора по получению исполнения, затем - проценты, а в оставшейся части - основную сумму долга" <55>. Верховный Суд РФ, в соответствии с позицией Конституционного Суда РФ <56>, разъясняет данное положение следующим образом: "По смыслу статьи 319 Гражданского кодекса Российской Федерации под упомянутыми в ней процентами понимаются проценты, являющиеся платой за пользование денежными средствами (например, статьи 317.1, 809, 823 Гражданского кодекса Российской Федерации). Проценты, являющиеся мерой гражданско-правовой ответственности, например проценты, предусмотренные статьей 395 Гражданского кодекса Российской Федерации, к указанным в статье 319 Гражданского кодекса Российской Федерации процентам не относятся и погашаются после суммы основного долга. Положения статьи 319 Гражданского кодекса Российской Федерации, устанавливающие очередность погашения требований по денежному обязательству, могут быть изменены соглашением сторон. Однако соглашением сторон может быть изменен порядок погашения только тех требований, которые названы в статье 319 Гражданского кодекса Российской Федерации" <57>.
--------------------------------
<55> Гражданский кодекс РФ от 30.11.1994 N 51-ФЗ. Часть первая // СЗ РФ. 1994. N 32. Ст. 330.
<56> Определение Конституционного Суда РФ от 21.06.2011 N 854-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Есипенко Андрея Валерьевича на нарушение его конституционных прав статьей 319 Гражданского кодекса Российской Федерации" // Документ опубликован не был.
<57> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22.11.2016 N 54 "О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении" // БВС РФ. 2017. N 1. С. 14 - 23; Решение Арбитражного суда Сахалинской области от 09.06.2018 по делу N А59-6474/2017, Постановление Пятого арбитражного апелляционного суда от 25.09.2018 по делу N А59-6474/2017; Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 03.06.2020 N Ф06-61372/2020 по делу N А65-26520/2019 // Документы опубликованы не были.
Сделки, направленные на изменение очередности платежей в противоречие с позицией, изложенной Верховным Судом Российской Федерации <58>, следует расценивать как ничтожные, так как направлены на преодоление запрета, установленного законом. Аналогичный подход должен быть применен и в отношении сделок, направленных на изменение характера обязательства со штрафного на обязательство по основному долгу путем применения механизма субординации требований кредиторов. Однако судебно-арбитражная практика по данному вопросу складывается неоднозначно. Так, например, Решением Арбитражного суда Алтайского края от 29 мая 2003 г. по делу N А03-4510/03-17 истцу было отказано во взыскании стоимости потребленной энергии в 10-кратном размере, так как закрепление положения об увеличении стоимости поставленной энергии в случае несвоевременного исполнения обязательства по оплате носит штрафной характер и вступает в противоречие с закрепленной гражданским законодательством природой неустойки, определяющей ее компенсационный характер по отношению к убыткам.
--------------------------------
<58> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22.11.2016 N 54 "О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении" // БВС РФ. 2017. N 1. С. 14 - 23.
Арбитражный суд г. Москвы в рамках дела N А40-288469/18, рассмотрев спор, возникший в результате ненадлежащего исполнения обязательств по договору, которым предусматривался перерасчет стоимости поставленного товара в случае несвоевременной оплаты задолженности, не усмотрел оснований для изменения характера задолженности на штрафной характер. Заявленные исковые требования были рассмотрены как требование о взыскании задолженности по оплате поставленного товара.
Отсутствие единообразия судебно-арбитражной практики, безусловно, требует детального разъяснения со стороны высших судебных инстанций о квалификации соглашений сторон об изменении порядка оплаты в случае неисполнения обязательства по оплате в надлежащий срок. На наш взгляд, такого рода действия следует расценивать как нарушение принципа добросовестности участников гражданских правоотношений и реконструировать систему их расчетов исходя из установления реальной природы обязательства. Такого рода реконструкция обязательства относится к одному из способов субординации требований кредиторов. При таком виде реконструкции обязательства одновременно используются оба способа субординации требований кредиторов в процессе несостоятельности, а именно: сначала изменению подлежит характер обязательства с обязательства по основной сумме задолженности до обязательства по штрафным санкциям, а затем изменение очередности удовлетворения требования до очередности удовлетворения реконструированного обязательства.
Таким образом, механизм субординации требований кредиторов является эффективным механизмом обеспечения прав и интересов кредиторов в сфере несостоятельности и банкротства, представляющим собой систему правовых элементов, с помощью которых обеспечивается построение справедливой очередности удовлетворения требований кредиторов с учетом правовой природы заявленных требований и характера поведения кредиторов в процессе несостоятельности (банкротства). Способами механизма субординации требований кредиторов являются изменение очередности удовлетворения, изменение характера требований кредиторов, а также реконструкция обязательства. Механизм субординации требований кредиторов применяется к требованиям кредиторов, обладающим признаками реальности и действительности. В части требований фиктивного характера, не обладающих признаками обоснованности, требования кредиторов и конкурсной массы подлежат защите посредством применения повышенного стандарта проверки путем отказа в признании таких требований обоснованными.
§ 5. К вопросу о второстепенном (субсидиарном) характере конструкции ответственности контролирующих должника лиц при несостоятельности (банкротстве)
При рассмотрении конструкции субсидиарной ответственности в сфере несостоятельности (банкротства) следует обратиться к классической модели юридической ответственности, разработанной в отечественной теории права и применимой к отношениям несостоятельности (банкротства). Рассматривая труды по теории права, следует указать, что С.С. Алексеев под юридической ответственностью понимал обязанность виновного лица претерпевать меры государственно-принудительного воздействия (санкции) за совершенное правонарушение <59>. О.С. Иоффе и М.Д. Шаргородский под юридической ответственностью понимали санкцию за правонарушение, последствие, предусмотренное нормой права на случай ее несоблюдения <60>. Данные определения не всегда соотносимы с юридической ответственностью в сфере частного права (при этом формировались под влиянием цивилистики), хотя многие признаки общетеоретической конструкции юридической ответственности применимы и к понятию субсидиарной ответственности в сфере несостоятельности.
--------------------------------
<59> См.: Алексеев С.С. Собрание сочинений. В 10 т. Т. 3: Проблемы теории права: Курс лекций. М.: Статут, 2010. С. 366; Он же. Собрание сочинений. В 10 т. Т. 8: Учебники и учебные пособия. М.: Статут, 2010. С. 155.
<60> Иоффе О.С., Шаргородский М.Д. Вопросы теории права. М.: Госюриздат, 1961. С. 314.
Спорной является позиция, согласно которой каждая отрасль права должна обладать своим собственным видом юридической ответственности <61>, однако необходимо выделять особенности каждого из видов ответственности, присущие отдельным правоотношениям. При этом необходимо выделение сущностных характеристик субсидиарной ответственности в сфере несостоятельности (банкротства), отличающих ее от общетеоретической концепции юридической ответственности. Таким отличием является второстепенный (или субсидиарный) характер ответственности контролирующих должника лиц (далее - КДЛ) в правоотношениях несостоятельности (банкротства).
--------------------------------
<61> См.: Липинский Д.А., Хачатуров Р.Л. Общая теория юридической ответственности: монография. СПб.: Юридический центр Пресс, 2007. С. 663 - 664; Скребнева Н.А. Юридическая ответственность в публичном и частном праве: вопросы теории и практики: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2017. С. 49.
Вопрос о дополнительном характере, или о субсидиарности, ответственности КДЛ в сфере банкротства подвергается огромной доктринальной критике по причине предполагаемой ошибки законодателя в определении правовой природы данного института и его ошибочного конструирования. На это обращает внимание А.В. Егоров, указывая, что "институт ответственности контролирующих должника лиц в делах о банкротстве имеет мало общего с классической моделью субсидиарной ответственности, что является основным пороком данной конструкции в банкротстве по российскому праву" <62>. Данная позиция неоднократно дополнялась тождественными доктринальными позициями. С.С. Покровский отмечал, что "конкуренция между субсидиарным и деликтным обязательствами должна решаться в пользу деликтного обязательства, вследствие чего следует квалифицировать ответственность контролирующих должника лиц за доведение до банкротства по модели состава гражданского правонарушения со специальным субъектом" <63>. Аналогичного подхода придерживается и А.О. Шиткин, указывающий, что "субсидиарная ответственность в сфере несостоятельности (банкротства) носит скорее условный характер, так как ее субсидиарность проявляется в определении размера требований кредиторов к должнику, что не позволяет рассматривать ответственность КДЛ в сфере несостоятельности как субсидиарную" <64>.
--------------------------------
<62> Егоров А.В. Указ. соч. С. 148.
<63> Покровский С.С. Субсидиарная ответственность: проблемы правового регулирования и правоприменения // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2015. N 7. С. 98 - 129.
<64> Шиткин А.О. Корпоративный контроль по праву России и США: понятие, основания и правовые последствия возникновения: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2020. С. 205.
Данные аргументы, по нашему мнению, не следует рассматривать в качестве свидетельства законодательной ошибки: субсидиарная ответственность в сфере несостоятельности (банкротства) является в той степени субсидиарной, в которой она наделена таким свойством в силу законодательного установления и инструментальной ценности для правоотношений, возникающих в сфере несостоятельности (банкротства). Более того, приведенные выше позиции являются небесспорными, поскольку иные исследователи отмечают субсидиарный характер ответственности КДЛ в сфере банкротства в качестве частного случая субсидиарной ответственности в гражданском праве. Е.Е. Богданова замечает, что "при введении субсидиарной ответственности в сфере банкротства законодатель устанавливает дополнительную ответственность руководителя по долгам несостоятельного должника" <65>. Аналогичную позицию занимает и И.С. Шиткина, обращающая внимание на субсидиарный характер такой ответственности КДЛ <66>. На субсидиарный характер ответственности КДЛ в банкротстве также обращает внимание Е.Д. Суворов, который указывает, что деликтный подход к пониманию субсидиарной ответственности, предложенный А.В. Егоровым и К.А. Усачевой, является нетипичным для деликтного права и обязательств из причинения вреда вследствие особенностей субсидиарной ответственности в сфере банкротства <67>.
--------------------------------
<65> Богданова Е.Е. Правовое регулирование субсидиарной ответственности: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2001. С. 94.
<66> Несостоятельность (банкротство): учебный курс. В 2 т. / под ред. д. ю. н., проф. С.А. Карелиной. Т. 2. М.: Статут, 2019. С. 679.
<67> Суворов Е.Д. Субсидиарная ответственность по обязательствам несостоятельного должника. М.: Статут, 2020. С. 16 - 17.
Для полноценного понимания субсидиарности ответственности КДЛ в сфере несостоятельности (банкротства), по нашему мнению, необходимо рассмотрение данной конструкции в сравнении с классической моделью субсидиарной ответственности, закрепленной в ГК РФ <68>. Прежде всего следует отметить, что правила субсидиарной ответственности в сфере банкротства применяются в силу действия п. 4 ст. 399 ГК РФ, который предусматривает возможность использования иных положений о субсидиарной ответственности, но обладает значительными особенностями, существование которых обусловлено правовой природой несостоятельности (банкротства). В доктрине отмечается, что "в российской правовой системе нет единой конструкции субсидиарной ответственности, а условия для предъявления требований к субсидиарному должнику неодинаковы" <69>, что, по нашему мнению, полностью соответствует действительности по причине невозможности существования единого режима регулирования обязательственных отношений как в рамках гражданского права, так и в рамках процедуры банкротства.
--------------------------------
<68> См.: ст. 399 Гражданского кодекса РФ от 30.11.1994 N 51-ФЗ (часть первая) // СЗ РФ. 1994. N 32. Ст. 3301.
<69> Договорное и обязательственное право (общая часть): постатейный комментарий к статьям 307 - 453 Гражданского кодекса Российской Федерации / отв. ред. А.Г. Карапетов. М.: М-Логос, 2017. С. 694.
Но следует заметить, что законодатель при реформировании положений о субсидиарной ответственности в сфере несостоятельности (банкротства) исходил именно из классической модели субсидиарной ответственности в гражданском праве, поскольку предусмотрел возможность предъявления к основному должнику (несостоятельной корпорации) право регресса со стороны КДЛ, привлеченных к субсидиарной ответственности, которая существует в классической модели субсидиарной ответственности, когда дополнительный должник вправе по смыслу п. 3 ст. 399 ГК РФ предъявить к основному должнику регрессное требование. Однако возможность предъявления регрессных требований к несостоятельному должнику со стороны привлеченных к субсидиарной ответственности лиц выглядит в рамках банкротства парадоксальной, поскольку такой должник не будет обладать достаточным имуществом для удовлетворения требований, вследствие чего следует присоединиться к критике конкретного положения, которая высказывается доктринально.
Однако доктрина зачастую необоснованно критикует модель субсидиарной ответственности, воспринятую законодателем в рамках Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве) (далее - Закон о банкротстве), в целом. По нашему мнению, такая критика не является обоснованной по причине необходимости учета использования злоупотреблений корпоративной формой для целей неправомерных действий по отношению к кредиторам такого должника. Многим авторам представляется спорной связь основного и дополнительного должников, которая существует в рамках субсидиарной ответственности, когда в случае отказа от исполнения обязательства основного должника такая обязанность переходит на должника дополнительного. Такой спор связан с отсутствием у дополнительного должника обязательственной связи с кредиторами основного должника в силу принципа разделения юридического лица и иных лиц, которые действуют в гражданском обороте отдельно, а следовательно, отвечают по своим обязательствам лишь принадлежащим им имуществом <70>. В этой связи существование возможности нарушения имущественной автономии двух отдельных персон права посредством использования института субсидиарной ответственности рассматривается в качестве недопустимого. Но данная позиция не должна рассматриваться в качестве господствующей, поскольку с развитием форм хозяйствования возможности использования корпоративной формы для ведения предпринимательской деятельности стали доступны практически неограниченному кругу участников рынка.
--------------------------------
<70> Данный принцип в научной доктрине называется принципом отделения юридического лица от личности его участников и последовательно воплощен в Гражданском кодексе РФ (ст. 56) и корпоративном законодательстве (ст. 3 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" // СЗ РФ. 1998. N 7. Ст. 785; ст. 3 Федерального закона от 26.12.1995 N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" // СЗ РФ. 1996. N 1. Ст. 1).
Кроме того, возможность или невозможность вторжения в сферу имущественной автономии субъектов права зависит от понимания природы юридического лица, формирования его воли и осуществления отношений в сфере гражданского оборота. Существующие теории понимания юридического лица всегда по-разному подходят к определению данной конструкции: классические воззрения канонического права и его модификаций в современной юриспруденции на природу юридического лица как фикции, действительная деятельность и воля которого состоят в совокупности воль составляющих его лиц, которые используют его для собственных целей <71>, во многом противопоставляются теории Ф.К. фон Савиньи о юридическом лице как отдельном субъекте права со своей правоспособностью и своими целями <72>.
--------------------------------
<71> Ломакин Д.В. Принцип самостоятельной ответственности юридического лица: правило и исключения // Вестник гражданского права. 2020. N 1. С. 93 - 95.
<72> См.: Савиньи Ф.К. Система современного римского права: в 8 т. Т. II. М.: Статут, 2012. 573 с.; Суворов Н.С. О юридических лицах по римскому праву. М.: Статут, 2000. С. 67 - 70.
В этой связи наличие конструкций, подразумевающих взаимосвязь между кредиторами и дополнительными должниками в рамках банкротства, которые не имеют прямой обязательственной связи с кредиторами основного должника, представляется нам лишь проявлением, во-первых, своеобразного подхода к определению природы юридического лица, а во-вторых, необходимости учета реалий банкротства, связанных с возможностью злоупотребления конструкцией юридического лица, которая дает участникам и иным лицам возможность избежать персональной имущественной ответственности по долгам общества. Поэтому возможность привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности следует рассматривать непосредственно как дополнительных должников по отношению к основному должнику - несостоятельному юридическому лицу, неспособному удовлетворить имущественные требования кредиторов, вследствие чего такая обязанность перешла на дополнительных должников - КДЛ, в силу действий которых наличествует невозможность исполнения имущественных требований кредиторов в полном объеме.
В рамках субсидиарной ответственности в сфере банкротства существует особый порядок удовлетворения имущественных требований кредиторов со стороны КДЛ, который происходит посредством взыскания убытков с таких лиц в пользу конкурсной массы должника. Данное обстоятельство ставится критиками субсидиарной ответственности, рассматривающими ее в качестве имущественной ответственности со специальным субъектным составом, в качестве аргумента против субсидиарной природы такой ответственности <73>. Однако в условиях такого правового режима, как несостоятельность (банкротство), возмещение убытков в рамках привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности возможно лишь посредством внесения средств, взысканных в качестве убытков, в конкурсную массу несостоятельного должника. В этом и состоит особенность удовлетворения имущественных требований кредиторов в рамках процедуры банкротства, для чего используется категория конкурсной массы несостоятельного должника, куда вносятся денежные средства, вырученные от продажи его имущества, а также реализации иных требований.
--------------------------------
<73> "Первый же недостаток субсидиарной ответственности контролирующих лиц заключается в том, что эта конструкция имеет мало общего с классической моделью субсидиарной ответственности, когда у кредитора наряду с основным должником появляется еще один должник, отвечающий дополнительно. В нашем же случае, если смотреть на положения ст. 10 Закона о банкротстве, взыскание с обязанного лица производится в конкурсную массу, т.е. обязанность и ответственность контролирующего лица встроены в правоотношение "должник - контролирующее лицо", а не "кредитор должника - контролирующее лицо" (См.: Егоров А.В., Усачева К.А. Субсидиарная ответственность за доведение до банкротства - неудачный эквивалент западной доктрины снятия корпоративного покрова // Вестник ВАС РФ. М.: Закон, 2013. N 12; Савиных В.А. Субсидиарная ответственность: экономическое содержание и правовая сущность // Вестник ВАС РФ. 2012. N 12; Покровский С.С. Указ. соч. С. 98 - 129).
В данном случае важен не факт поступления данных средств в конкурсную массу должника, вследствие чего непосредственно должник отвечает перед кредиторами за счет средств КДЛ, но факт возмещения убытков со стороны КДЛ за счет их имущества и имущественных прав в интересах кредиторов. В этой связи аргумент о самостоятельности имущественной ответственности КДЛ по причине опосредованного удовлетворения требований кредиторов не является состоятельным - в условиях банкротства должника иное удовлетворение не представляется возможным по причине сложности процедуры и наличия диаметрально противоположных интересов участников данной процедуры.
При этом современная правоприменительная практика в существенной степени изменила правовую природу субсидиарной ответственности при банкротстве, допустив ее автономное применение в процедуре несостоятельности (банкротства). Указанное обстоятельство представляется нам весьма противоречивым, поскольку субсидиарная ответственность de lege lata должна быть экстраординарным способом защиты прав конкурсных кредиторов в рамках конкурсного производства, но не на любой стадии процедуры несостоятельности. Примечательным в этом плане является недавнее Определение Верховного Суда РФ, в рамках которого была подтверждена возможность заявителей в деле о банкротстве привлечь КДЛ к субсидиарной ответственности без возбуждения дела о банкротстве, когда производство по делу о банкротстве было прекращено в связи с отсутствием достаточного финансирования процедуры <74>. Судебная практика до этого момента исходила из буквального смысла п. 1 ст. 61.19 Закона о банкротстве, не допуская возможности привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности вне рамок дела о банкротстве. На данный же момент произошло усиление позиций кредиторов в российском законодательстве о банкротстве, что представляется нам достаточно опасной тенденцией для всего гражданского оборота.
--------------------------------
<74> См.: Определение Верховного Суда РФ от 10.06.2021 N 307-ЭС21-29 по делу N А56-69618/2018.
Указанные тенденции, направленные на автономизацию субсидиарной ответственности, допускающие ее применение вне процедуры банкротства, представляются нам достаточно противоречивым достижением современной судебной практики. С одной стороны, автономия ответственности КДЛ в банкротстве фактически упраздняет конструкцию юридического лица и ограниченной ответственности, допускает возложение обязательств юридического лица на лиц, определяющих его деятельность <75>. На это обстоятельство указывал проф. О.В. Гутников, обосновывая опасность существующего регулирования порядка привлечения к субсидиарной ответственности тем, что он подрывает существующий гражданский оборот <76>. С другой стороны, нам следует помнить, что обязательственные требования конкурсных кредиторов в условиях финансового кризиса должника, а также в ходе процедуры банкротства значительно обесцениваются, что существенно ухудшает положение кредиторов в деле о банкротстве. В такой ситуации единственным способом восстановления справедливого имущественного положения сторон, приведения их интересов к единому знаменателю является активное использование института субсидиарной ответственности, являющейся универсальным средством пополнения конкурсной массы.
--------------------------------
<75> Подобная ситуация, помимо исключительно материальных аспектов деятельности КДЛ, проявлялась также в ситуации, когда КДЛ, участвующее в обособленном производстве по делу о его привлечении к субсидиарной ответственности, не имело возможности заявлять свои возражения относительно судебных актов, связанных с включением требований кредиторов в реестр требований, что лишало заявителя надлежащих средств судебной защиты, включая возможность обжалования судебных решений, касающихся включения требований в реестр требований кредиторов. Конституционный Суд РФ отметил, что положения Закона о банкротстве в истолковании, приданном им судебной практикой, не соответствуют Конституции РФ, поскольку "они не допускают возможности обжалования лицом, привлеченным к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, судебного акта, принятого без его участия, о признании обоснованными требований кредиторов должника и о включении их в реестр требований кредиторов за период, когда это лицо являлось контролирующим по отношению к должнику" (подробнее об этом см.: Постановление КС РФ от 16 ноября 2021 г. N 49-П.)).
<76> Гутников О.В. Корпоративная ответственность в гражданском праве: монография. М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, 2019. С. 480 - 482.
Из данных позиций следует сделать вывод о том, что приведенные подходы как противников, так и сторонников субсидиарной ответственности КДЛ в сфере несостоятельности (банкротства) нуждаются в более детальном рассмотрении для целей установления баланса данных позиций как с точки зрения цивилистической доктрины, так и с точки зрения положений практики применения правовых норм в сфере банкротства. Кроме того, следует учитывать современные тенденции законодательства о банкротстве и судебной практики, которые допускают (1) автономизацию субсидиарной ответственности, а также (2) ее универсализацию, которые в конечном итоге направлены на защиту имущественных прав кредиторов в ходе производства по делу о банкротстве.
§ 6. К вопросу о концепции обеспечительного механизма реализации прав субъектов в процессе несостоятельности (банкротства)
В.И. МИХАЙЛОВА
В праве и юриспруденции достаточно распространены термины, связанные с понятием обеспечения. Расставив их в порядке приоритета по признаку частоты употребления в текстах нормативного, практико-правового и доктринального характера, мы получим следующий список <77>:
обеспечительная мера;
обеспечение;
обеспечительный платеж;
обеспечительная сделка;
обеспечительный взнос;
обеспечительный депозит;
обеспечительный механизм.
--------------------------------
<77> Автором проведен анализ каталогов РГБ.
Из данного списка видно, что термин "обеспечительный механизм" не распространен. Какие-либо теории, концепции или просто гипотезы, дающие хотя бы не общепризнанное, но аргументированное представление о термине, - отсутствуют.
Между тем автор настоящей статьи полагает, что "обеспечительный механизм" - не просто как обобщающее какие-то правовые явления, а как самостоятельное понятие, имеющее концептуальный смысл, - имеет основания быть. Поэтому в настоящей статье речь пойдет не только о базовых тезисах авторской теории "обеспечительного механизма реализации прав и законных интересов субъектов в процессе несостоятельности (банкротства)", но и о промежуточных результатах исследования: какие дополнительные гипотезы ставились автором и почему в итоге они не были им взяты за основу.
1. Возможные варианты понимания правового термина "обеспечительный механизм"
Прежде всего, обеспечительный механизм в представлении большинства правоведов и специалистов юридических специальностей обозначает совокупность обеспечительных мер как процессуальных средств <78> и обычно встречается в форме понятия "механизм обеспечительных мер":
"Эффективность судебной защиты в максимальной степени проявляется только при фактическом восстановлении нарушенного права. Для реализации этого принципа арбитражный суд располагает действенным процессуальным механизмом в виде института обеспечительных мер..." <79>.
--------------------------------
<78> См., например, здесь: Усманова Е.Р. Титульное обеспечение гражданско-правовых обязательств: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2017. Авторская видеолекция С.В. Сарбаша "Обеспечительный платеж, гарантийное удержание и задаток: правовые вопросы и судебная практика".
<79> Постановление Арбитражного суда Московского округа от 21.06.2021 N Ф05-13361/20 по делу N А40-294886/2018; Постановление Арбитражного суда Центрального округа от 25.06.2021 N Ф10-2272/19 по делу N А84-1175/2018; Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 15.06.2021 N Ф04-5461/20 по делу N А03-4757/2019; Постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 25.06.2021 N Ф08-5950/21 по делу N А32-5107/2021.
В данном варианте важно обратить внимание и на критерий эффективности, который в последующих работах выступит отдельным предметом исследования, в ключе следующего.
Для любого субъекта правоотношений необходимой стороной его деятельности, имеющей важный социальный смысл, является фактическое осуществление им норм права, а именно - реализация его прав и законных интересов, причем именно такая реализация, которую можно признать эффективной.
Эффективность как один из критериев результата на сегодняшний день все более выходит на первый план в рамках несостоятельности (банкротства): она обозначена как цель в новом законопроекте "О реструктуризации и банкротстве" <80>; с позиции эффективности арбитражные суды оценивают деятельность арбитражного управляющего <81>, например управление имуществом должника, а если оно не соответствует такому критерию - привлекают арбитражного управляющего к ответственности; кроме того, эффективно должно быть и само рассмотрение арбитражными судами дел о несостоятельности (банкротстве).
--------------------------------
<80> Законопроект N 1172553-7 "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и отдельные законодательные акты Российской Федерации".
<81> Михайлова В.И., Шаповалова Д.И. К вопросу о проблемах обеспечительного механизма реализации прав субъектов в процессе несостоятельности (банкротства) (на примере института арбитражного управляющего) // Евразийский юридический журнал. 2021. N 6 (157). С. 201 - 202.
Наряду с гражданско-правовым пониманием механизма обеспечения стоит обратить внимание и на механизм обеспечения как совокупность методов, способов, средств правореализационного, отраслевого характера. Так, например, под правовым механизмом обеспечения рационального природопользования Е.В. Лунева предлагает <82> понимать систему правовых мер, средств и способов, направленных на реализацию наиболее эколого-эффективного пользования природой при существующем уровне развития техники и технологий. В структуру указанного правового механизма, по мнению юриста, входят следующие структурные части: правовые ограничения, правовые запреты, договорные элементы, организационные элементы, охранительно-защитные элементы, правовые стимулы.
--------------------------------
<82> Лунева Е.В. Правовой механизм обеспечения рационального природопользования: постановка проблемы // Экологическое право. 2018. N 4. С. 31 - 37.
При этом вновь обратим внимание на то, что автором учитывается не просто необходимое наличие какого-либо результата по итогам применения этих мер, а именно эффективный результат. В связи с чем разработка целостного правового механизма обеспечения рационального природопользования должна осуществляться с обязательным учетом природных закономерностей, процессов и явлений. Закономерности развития природы определяют экологические пределы в праве. Другими словами, они устанавливают пределы эколого-правового регулирования. Природные закономерности, процессы и явления как объективные факторы, не зависящие от воли человека, составляют экологическую меру. В то же время и сама мера, по предположению Е.В. Луневой, характеризует внешний неправовой (природный) фактор, который влияет на эколого-правовое регулирование.
Таким образом, для целей настоящей статьи мы можем заключить, что в рамках правового регулирования обеспечительный механизм может быть не только частью системы права, но и частью правовой системы как более всеобъемлющей юридической категории.
Между тем при исследовании вопроса встречается и такое понимание обеспечительного механизма, как некоторой особенности правового пространства. Так, например, Е.М. Якимова пишет, что композиция правового пространства, включающая также и систему правового регулирования, представляет собой взаимосвязанный, взаимообусловленный механизм. Системность такого механизма определяется той функциональной связью, которую выполняет каждый элемент системы для достижения искомой цели. Стремление к равновесию общественной системы посредством в том числе правового регулирования можно определить как одну из важных составляющих гармоничного развития общества. Для достижения обозначенной цели необходим определенный механизм обеспечения равновесия общественной системы. Подобный механизм, как и сама система правового регулирования, способен трансформироваться в зависимости от исторического периода развития общества и государства под воздействием внешних и внутренних угроз <83>.
--------------------------------
<83> Якимова Е.М. Механизм обеспечения равновесия системы конституционного регулирования предпринимательской деятельности: понятие и содержательное наполнение // Конституционное и муниципальное право. 2020. N 6. С. 37 - 41.
По мнению Р.В. Шолохова, на современном этапе развития ярким тому примером является правовое регулирование криптовалют <84>. На наш взгляд, это не случайно - сфера цифровых финансовых активов очень наглядно демонстрирует, что только лишь факт наличия в государстве определенного правового регулирования <85>, то есть воздействия при помощи права на общественные отношения, сам по себе дает весьма мало.
--------------------------------
<84> Шолохов Р.В. Криптоиндустрия как угроза экономической безопасности // Экономическая безопасность: финансовые, правовые и IT-аспекты: материалы второй Всероссийской научно-практической онлайн-конференции (г. Томск, 29 апреля 2018 г.): сб. науч. ст. / отв. ред. Л.В. Санина; науч. ред. А.А. Шелупанов, А.П. Киреенко. М., 2019. С. 88 - 97.
<85> Фролов И.В. Криптовалюта как цифровой финансовый актив в российской юрисдикции: к вопросу о вещной или обязательственной природе // Право и экономика. 2019. N 6. С. 5 - 17.
Повторно процитируем Е.М. Якимову и расставим акценты: "стремление к равновесию общественной системы посредством в том числе правового регулирования можно определить как одну из важных составляющих гармоничного развития общества. Для достижения обозначенной цели необходим определенный механизм обеспечения равновесия общественной системы".
Иными словами, чтобы достичь результата в определенной системе, например достичь той же эффективности системы, нужен механизм обеспечения такого результата. Причем правовое регулирование или в целом механизм правового регулирования (правотворчество, нормы права, правовая культура и др.) <86> выступают только частью обеспечительного механизма, поскольку сам по себе результат (то есть объект с необходимыми нам свойствами) обладает определенными качествами, которые могут изменяться хотя и не по воле субъекта, но под влиянием внешних обстоятельств.
--------------------------------
<86> См. подробнее: Алексеев С.С. Механизм правового регулирования в социалистическом государстве // Уральский государственный юридический университет, Музей Сергея Сергеевича Алексеева "Восхождение к праву". 2-е изд. Екатеринбург: Автограф, 2018.
Указанное означает, что одного влияния всей системы правовых явлений для достижения определенного результата недостаточно. То есть рассмотренный механизм является многоэлементным и включает также мониторинг и анализ внешних и внутренних факторов; прогнозирование социально-экономического развития общества с учетом данных факторов; экспертизу нормативных правовых актов и государственных решений с позиции необходимого наличия определенного результата; разработку мер по воздействию на ряд факторов <87>. Также механизм может включать меры социально-экономического, финансового и идеологического характера <88>.
--------------------------------
<87> Потокина С.А., Бочарова О.Н., Ланина И.О. Сущность и механизмы обеспечения экономической безопасности региона // Социально-экономические явления и процессы. 2012. N 3. С. 82.
<88> Нудель С.Л. Уголовно-правовое воздействие в механизме обеспечения экономической безопасности (проблемы и тенденции законодательной регламентации) // Журнал российского права. 2020. N 6. С. 106 - 119.
Стоит отметить, что анализ, представленный в схеме, характерен скорее для макроохвата результата и правовой реальности, в то время как если рассмотреть схему обеспечительного механизма на микроуровне, то примером может выступить и отдельный институт. Например, институт уполномоченного лица.
Так, рассуждая о нотариальном механизме обеспечения цифровой безопасности прав граждан и юридических лиц в условиях цифровизации, О.В. Ахрамеева пишет <89>, что нотариальная деятельность - это механизм (порядок, последовательность) осуществления от имени государства уполномоченными органами, организациями и учреждениями возложенных на них нотариальных действий, призванных юридически закрепить гражданские права и предупредить возможность их нарушения, или правоохранительно-юрисдикционных функций в сочетании с оказанием юридической помощи гражданам и организациям. Таким образом, "государство передает нотариусу часть своих функций и полномочий по обеспечению защиты прав и законных интересов граждан и юридических лиц, поддержанию правопорядка... Властное полномочие нотариуса представляет собой веление, облеченное в правовую форму - публичный нотариальный акт. Их особенность состоит в том, что все они должны быть унифицированы, действительны и обязательны на всей территории Российского государства, то есть иметь законную силу".
--------------------------------
<89> Ахрамеева О.В. Нотариальный механизм обеспечения цифровой безопасности прав граждан и юридических лиц в условиях цифровизации // Нотариус. 2020. N 1. С. 33 - 37.
Между тем, как указано выше, примером могут выступить и иные институты <90>.
--------------------------------
<90> Климов В.В. Институт финансового уполномоченного - новый механизм обеспечения баланса частных и публичных интересов в финансовой сфере // Актуальные проблемы российского права. 2020. N 5. С. 35 - 41; Андрианова М.А., Потапов Н.А. Институт субсидиарной ответственности единоличного исполнительного органа юридического лица как механизм обеспечения баланса интересов в обществе // Гражданское право. 2020. N 3. С. 22 - 25.
2. Механизм реализации права и обеспечительный механизм реализации права: от тавтологии к раскрытию правовой сущности
Учитывая схему, представленную на рис. 1, становится очевидным, что в данном случае реализация права - это тот самый необходимый определенный результат. Иными словами, результат, наделенный нужными характеристиками, например эффективный результат или, в данном случае, эффективная реализация прав.
Помимо этого, очевидно также (и также взаимно подтверждает схему), что механизм реализации права и обеспечительный механизм реализации права соотносятся аналогично объекту и средству гарантирования результата.
Мы поддерживаем мысль председателя судебного состава Федерального арбитражного суда Поволжского округа И.Х. Хакимова <91> о том, что содержание понятия "механизм реализации права" служит в качестве структурной основы для определения понятия "механизм обеспечения реализации права".
--------------------------------
<91> См. подробнее: Хакимов И.А. К вопросу о механизме обеспечения реализации права // Вестник СГЮА. 2014. N 1 (96).
Право обеспечивается комплексом как внутренних, так и внешних факторов. К внешним следует отнести систему экономических, организационных, информационных, воспитательных и иных мер, способствующих должной реализации правовых предписаний в жизнь. Среди внутренних, обеспечивающих реализацию правовых установлений (самообеспечение права), можно назвать всяческие правовые стимулирующие средства (поощрения, рекомендации и т.д.).
Механизм обеспечения права - это целостное и самостоятельное явление правовой системы, представляющее собой комплекс взаимосвязанных и взаимодействующих причин, способов и условий, которые создают должные юридические и фактические возможности для претворения его в жизнь. Действенный характер ему придают специальные средства и меры. Данное определение раскрывает сущность и цель механизма обеспечения реализации права как многогранной и целостной составляющей правовой действительности, которой отводится особое место в правовой системе.
Между тем не можем не подчеркнуть важное отличие нашей научной позиции от позиции И.Х. Хакимова и иных специалистов <92>.
--------------------------------
<92> См., например: Козырский Д.А. Защита прав и законных интересов кредиторов и должников в судебном производстве по делам о несостоятельности (банкротстве) юридических лиц // Экономика и право. XXI век. 2016. N 3; Горбуль Ю.А. Обеспечительный механизм в муниципальном правовом регулировании // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2011. N 2 (8): в 3 ч. Ч. III. С. 55 - 58.
Исследуя тематическую литературу, мы заметили, что, даже раскрывая обеспечительный механизм реализации прав и пытаясь сделать акцент при этом на "внешних" факторах, юристы все равно делают акцент на правовых явлениях. Мы видим причину этого в том, о чем писал еще социолог Пьер Бурдье в работе "Власть права. Основы социологии юридического поля" <93>:
"Наука о праве в строгом смысле слова обособляется от "юридической науки", принимая ее за предмет своего изучения. В результате наука о праве оказывается вне рамок доминирующей в научных дебатах альтернативы между формализмом, утверждающим абсолютную автономию юридической формы по отношению к социальному миру, и инструментализмом, понимающим право как отражение или как инструмент на службе у власть имущих. "Юридическая наука" - как она понимается юристами и особенно историками права, ограничивающими историю права историей внутреннего развития его концептов и методов, - рассматривает право как закрытую и автономную систему, процесс изменения которой может быть понят лишь через его "внутреннюю динамику". В теоретическом плане притязания на абсолютную автономию юридической мысли и действия находят свое выражение в формировании специфического стиля мышления, который полностью лишен социального измерения (выделено автором. - В.М.). Попытка Кельзена создать "чистую теорию права" есть не что иное, как доведенное до своего логического конца усилие всего корпуса юристов по конструированию такой системы воззрений и правил, которая не зависела бы от каких бы то ни было социальных воздействий и находила бы свое основание в себе самой.
--------------------------------
<93> Бурдье П. Власть права. Основы социологии юридического поля [Электронный ресурс].
Приняв точку зрения, противоположную этой профессиональной идеологии правоведов, возведенной в ранг "доктрины", мы увидим в праве и юриспруденции прямое отражение существующих соотношений сил, выражающих экономические детерминации.
Наша концепция обеспечительного механизма базируется на обязательном включении в него неправовых элементов, которые между тем могут влиять на достижение исключительно правового результата. При этом, объективно глядя как на правовой, так и неправовой инструментарий, стоит отметить, что не всякий элемент может давать эффективный результат: поэтому один из вопросов концепции - будут ли подлежать такие элементы включению в систему обеспечительного механизма.
3. Обеспечительный механизм реализации прав субъектов в процессе несостоятельности (банкротства)
Понимая под процессом несостоятельности (банкротства) развитие той самой финансовой кризисной ситуации <94> от зарождения признаков банкротства потенциального должника до принятия соответствующего решения компетентным государственным органом и последующего разрешения конфликта интересов специально уполномоченным на то лицом <95>, возникает вопрос: что способствует эффективной реализации прав должника в процессе несостоятельности (банкротства)?
--------------------------------
<94> См. подробнее: Карелина С.А. Правовое регулирование несостоятельности (банкротства): учеб.-практ. пособие. М., 2006. Карелина С.А. Механизм правового регулирования отношений несостоятельности. М.: Волтерс Клувер, 2008; Фролов И.В. Юридическая техника регулирования банкротства // Предпринимательское право. 2013. N 2. С. 11 - 19.
<95> См., например: Карелина С.А. Категория интереса и институт несостоятельности (банкротства) как средство разрешения конфликта интересов // Законодательство. 2007. N 3; Карелина С.А., Эрлих М.Е. Роль арбитражного управляющего в механизме разрешения конфликта интересов // Право и экономика. 2012. N 3.
Однако ответить на вопрос односложно - "обеспечительный механизм" - значит не ответить вовсе. Поскольку элементы, составляющие обеспечительный механизм:
во-первых, зависят от спектра прав и законных интересов должника;
во-вторых, должны иметь влияние на реализацию таких прав и интересов, а оно может быть как прямым, так и косвенным;
в-третьих, могут быть, в связи с последним, как явными, так и неявными;
в-четвертых, в рамках комплексного института несостоятельности (банкротства) могут быть общими (например, гражданско-правовые обеспечительные меры - материальные и процессуальные) и специальными (например, ряд подынститутов банкротства, начиная от прикладного механизма оспаривания сделок или привлечения к субсидиарной ответственности и заканчивая в том числе деятельностью арбитражного управляющего);
наконец, могут носить правовой и неправовой (информационный, экономический, управленческий) характер.
В то же время при всех указанных особенностях только обеспечительный механизм в целом в виде системы взаимосвязанных между собой элементов, применяемых в процессе несостоятельности (банкротства), будет способствовать такой реализации прав и интересов должника, которая бы соответствовала как целям и принципам несостоятельности (банкротства), так и потребностям эффективности проведения процедур банкротства.
На сегодняшний день проблемные ситуации в сфере несостоятельности (банкротства) чаще всего разрешаются путем существенного изменения нормативного материала. По некоторым данным, с 2002 года в Закон о банкротстве внесли изменения 102 раза. То есть Закон о банкротстве меняется в среднем шесть раз в год, или раз в два месяца. В то время как комплексного анализа тех элементов, которые могут способствовать общей эффективной динамике несостоятельности (банкротства), в частности обеспечению реализации прав и законных интересов такого основного субъекта правоотношений несостоятельности (банкротства), как должник, - в настоящее время нет.
Кроме того, малоисследованным остается и сам механизм реализации прав и законных интересов - то, что и создает динамику правоотношений несостоятельности (банкротства). В данном случае не просто наличие права и возможность его реализовать, а именно непосредственная их реализация будет влиять на процесс банкротства. И поскольку субъекты, в частности должник, заинтересованы в эффективной реализации прав и законных интересов, то обращаться нужно к обеспечительному механизму.
То есть если сам механизм реализации прав и законных интересов отвечает на вопросы "что" и "каким способом", то обеспечительный механизм ответит на такие вопросы, как "что наиболее эффективно" и "какой способ наиболее эффективен и целесообразен" в том или ином экономико-правовом случае в рамках процесса несостоятельности (банкротства).
Таким образом, обеспечительный механизм реализации прав и законных интересов субъектов можно рассматривать как совокупность правовых и неправовых элементов (методов, средств), способствующих эффективной реализации прав субъектов в процессе несостоятельности (банкротства).
§ 7. Влияние счетов эскроу на процесс банкротства застройщиков
С 1 июля 2019 года российские застройщики, привлекающие денежные средства граждан - участников долевого строительства (далее - дольщики), должны были перейти на использование счетов эскроу <96>. Экономический смысл модели: денежные средства дольщиков, депонированные в банке, недоступны застройщику до исполнения его обязательств, а строительство должно осуществляться с привлечением целевого банковского кредита, обеспеченного залогом имущества застройщика. В случае неисполнения застройщиком своих обязательств либо при его банкротстве дольщик вправе отказаться от договора долевого участия в строительстве (далее - ДДУ) и получить свои деньги со счета эскроу. Это призвано гарантировать сохранность денег граждан и не допускать появления новых "обманутых дольщиков".
--------------------------------
<96> Федеральный закон от 25.12.2018 N 478-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации" и отдельные законодательные акты Российской Федерации", подп. "а" п. 6 ст. 1 и п. 16 ст. 8 // СЗ РФ. 2018. N 53 (часть I). Ст. 8404.
Практика, однако, показывает, что данная экономическая модель может быть эффективной только в случае стабильных макроэкономических показателей, таких как инфляция, ключевая ставка Центробанка, уровень доходов и кредитоспособность населения. При отсутствии экономической стабильности основной проблемой становится несоответствие денежных сумм, депонированных на счетах эскроу в начале строительства, его реальной рыночной стоимости, существенно повышающейся в условиях растущей инфляции. Удорожание стройматериалов и пр. вынуждает застройщика увеличивать сметную стоимость строительства и привлекать дополнительные кредиты по возросшим процентным ставкам. При этом застройщик рискует не покрыть расходы за счет денежных средств, внесенных дольщиками, и, соответственно, не расплатиться с банком. Другой проблемой является существенное увеличение стоимости участия в строительстве для граждан при одновременном удорожании ипотечного кредитования, что ограничивает платежеспособный спрос, затрудняет привлечение новых дольщиков, снижает объемы продаж и заставляет понижать цены на квартиры при росте их себестоимости. Эти и другие экономические риски так или иначе рассматривались исследователями <97>.
--------------------------------
<97> См.: Малявина Н.Б. Роль эскроу-счетов в долевом строительстве // Семейное и жилищное право. 2020. N 4. С. 39 - 41.
Законодательство о банкротстве застройщиков рассчитано на минимальный риск банкротства застройщиков, работающих с использованием счетов эскроу. Кризисные явления в экономике, способные нарушить функционирование этой модели, законодательством не предусмотрены - напротив, его анализ показывает, что депонирование денег дольщиков на счетах эскроу возлагает бремя несостоятельности застройщиков на банковскую систему, что чревато кризисом финансовой системы.
Анализ положений действующего законодательства
Нормальный механизм заключается в том, что дольщик вносит денежную сумму, равную стоимости квартиры, на счет эскроу, деньги с которого получит застройщик после передачи готового объекта дольщику <98>. Депонирование происходит в уполномоченном банке, который выдает целевой кредит застройщику, - это позволяет снизить процентную ставку по кредиту, поскольку деньги на счетах эскроу выполняют обеспечительную функцию (застройщик, получив эти средства, может направить их в счет погашения банковского кредита). Этот же банк, как правило, выступает кредитором дольщиков, выдавая им ипотечные кредиты для внесения оплаты по ДДУ. Таким образом, банк, с одной стороны, аккумулирует значительные пассивы в виде депонированных денежных средств, на которые не начисляются проценты <99> (дешевые деньги), а с другой стороны, получает активы - кредитный портфель, сформированный из целевых кредитов застройщику и ипотечных кредитов дольщикам. Все кредиты имеют обеспечение, в том числе залоговое, что повышает качество портфеля и позволяет, например, участвовать в секьюритизации ипотечных кредитов.
--------------------------------
<98> Регулируется ст. 15.4, 15.5 Федерального закона от 30.12.2004 N 214-ФЗ "Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации" // СЗ РФ. 2005. N 1 (часть I). Ст. 40 (далее - Закон N 214-ФЗ).
<99> Часть 5 ст. 15.5 Закона N 214-ФЗ.
Процедуры, используемые в деле о банкротстве, урегулированы § 7 гл. IX "Банкротство застройщиков" Закона о банкротстве <100>. Это может быть конкурсное производство, а также ряд процедур, направленных на предоставление дольщикам квартир (ст. 201.10, 201.11, 201.15-1 Закона о банкротстве <101>). Наиболее распространенной является процедура урегулирования обязательств застройщика перед участниками строительства (ст. 201.15-1), предусматривающая передачу имущества и обязательств застройщика приобретателю - другому застройщику, который сможет достроить объект (ст. 201.15-2 Закона о банкротстве).
--------------------------------
<100> Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" // СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190.
<101> Процедуры, предусмотренные ст. 201.10 Закона о банкротстве, при использовании счетов эскроу не применяются (п. 4 ст. 201.12-2 Закона о банкротстве), однако применяется ряд норм этой статьи, к которым содержатся отсылки в других статьях данного Закона.
Ранее, до перехода на счета эскроу, в процедуре урегулирования обязательств стало участвовать государство, создавшее для решения проблемы "обманутых дольщиков" публично-правовую компанию "Фонд защиты прав граждан - участников долевого строительства" (далее - Фонд) <102>. Этот Фонд, а также фонды в субъектах РФ на определенных условиях выступают приобретателями имущества обанкротившихся застройщиков <103>. Финансирование мероприятий по завершению строительства объектов осуществляется с использованием государственного имущества (ст. 4, ст. 9.1, ч. 2 ст. 13.1 Закона о Фонде).
--------------------------------
<102> Создан и действует на основании Федерального закона от 29.07.2017 N 218-ФЗ "О публично-правовой компании по защите прав граждан - участников долевого строительства при несостоятельности (банкротстве) застройщиков и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" // СЗ РФ. 2017. N 31 (часть I). Ст. 4767 (далее - Закон о Фонде). С 01.01.2022 Фонд переименован в "Фонд развития территорий" (ст. 1 Федерального закона от 30.12.2021 N 436-ФЗ).
<103> Подробнее см.: Плешанова О.П. Компенсационные механизмы для "обманутых дольщиков" при банкротстве застройщиков // Институт несостоятельности (банкротства) в правовой системе России и зарубежных стран: теория и практика правоприменения: монография / отв. ред. С.А. Карелина, И.В. Фролов. М.: Юстицинформ, 2020. С. 150 - 161.
Счета эскроу в корне изменили ситуацию: государство максимально дистанцировалось от процесса банкротства застройщиков. Фонд не участвует в финансировании мероприятий по завершению строительства (п. 4 и 5 ч. 3.3 ст. 13.1 Закона о Фонде), исключения возможны только по решению Правительства РФ.
Введение счетов эскроу формально исключило появление "обманутых дольщиков": признание застройщика банкротом является основанием для отказа дольщика в одностороннем порядке от ДДУ <104> и возврата банком денег со счета эскроу (денежные средства перечисляются либо гражданину, либо на залоговый счет для погашения ипотечного кредита банку) <105>. Кроме того, депонированные денежные средства застрахованы в сумме до 10 млн руб. <106>, что снижает для граждан риск банкротства банка (хотя и не снимает полностью). Это должно было позволить осуществлять процедуры банкротства застройщиков без привлечения государственного финансирования, максимально приблизив их к рыночным правилам и ограничив применение норм социального характера.
--------------------------------
<104> Пункт 2 ч. 7 ст. 15.4 Закона N 214-ФЗ.
<105> Часть 8 ст. 15.5 Закона N 214-ФЗ.
<106> См.: ст. 13.2 Федерального закона от 23.12.2003 N 177-ФЗ "О страховании вкладов в банках Российской Федерации" // СЗ РФ. 2003. N 52 (часть I). Ст. 5029.
Ниже будут рассмотрены две наиболее распространенные процедуры - урегулирование обязательств застройщика и конкурсное производство - с особенностями, предусмотренными для случаев использования счетов эскроу.
Урегулирование обязательств застройщика перед дольщиками
Поскольку Фонд по общему правилу в этой процедуре участвовать не будет, приобретателем имущества и обязательств застройщика перед дольщиками может быть только коммерческий застройщик - юридическое лицо, отвечающее требованиям Закона N 214-ФЗ (абз. 6 п. 1 ст. 201.15-1 Закона о банкротстве). Закон предусматривает ряд условий.
1. При недостаточности имущества застройщика приобретатель должен направить средства на погашение части требований - текущих платежей, требований кредиторов первой и второй очереди, а также залоговых кредиторов застройщика (п. 2 и п. 8 ст. 201.15-1, подп. 3 п. 3 и п. 5, 6 ст. 201.10 Закона о банкротстве). Правило, освобождающее приобретателя от удовлетворения требований залоговых кредиторов застройщика <107>, в случае со счетами эскроу не применяется. На удовлетворение требований залоговых кредиторов застройщика (если они не дали согласия приобретателю на индивидуальных условиях) должна направляться сумма, равная 60% выручки (очевидно, предполагаемой) от реализации заложенного имущества <108>. Указанную сумму приобретатель имущества застройщика должен внести на депозитный счет арбитражного суда. После этого имущество должно перейти к приобретателю без залогового обременения (п. 11 ст. 201.15-2 Закона о банкротстве).
--------------------------------
<107> См.: ч. 14 ст. 16 Федерального закона от 27.06.2019 N 151-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации" и отдельные законодательные акты Российской Федерации" // СЗ РФ. 2019. N 26. Ст. 3317.
<108> В этой части п. 6 ст. 201.10 отсылает к подп. 1 п. 1 ст. 201.14 Закона о банкротстве.
2. Решение о передаче имущества должно быть принято на собрании участников долевого строительства (подп. 2 п. 3 ст. 201.12-2 Закона о банкротстве). Решение принимается 3/4 голосов участников голосования, необходимый кворум - не менее 1/3 от общего числа участников строительства, имеющих не менее 1/2 от общего числа голосов (п. 5 ст. 201.12-2 во взаимосвязи с п. 5 ст. 201.12-1). Получать согласие всех дольщиков не требуется, это вытекает из подп. 1, 2 п. 4 ст. 201.15-2 Закона о банкротстве.
3. Дольщики вне зависимости от их участия в собрании вправе в любой момент отказаться от ДДУ и вернуть деньги со счетов эскроу (п. 2 ст. 201.12-2 Закона о банкротстве). Это право, очевидно, прекращается в момент, когда обязательства застройщика передаются приобретателю и требования дольщика исключаются из реестра требований кредиторов застройщика (п. 6 ст. 201.15-2 Закона о банкротстве), то есть дольщик перестает участвовать в деле о банкротстве.
Урегулирование обязательств застройщика на рыночных условиях, без использования государственного финансирования, предусматривает расчет соотношения стоимости имущества застройщика, размера обязательств, денежных средств, депонированных на счетах эскроу, и ряда других факторов. Будет происходить традиционная рыночная оценка бизнес-модели, на основании которой будут приниматься решения.
Существенным риском для приобретателя имущества будет неопределенность в отношении количества дольщиков и размера обязательств перед ними: право отказаться от ДДУ сохраняется у дольщика до последнего момента. Другой проблемой является срок действия договора счета эскроу - Закон предусматривает срок депонирования, равный первоначальному сроку строительства плюс до шести месяцев после срока ввода объекта в эксплуатацию, указанного в проектной декларации (ч. 4 ст. 15.5 Закона N 214-ФЗ). Автоматическая пролонгация не предусмотрена, поэтому продление срока действия договора потребует специального заявления дольщика, какие-либо принудительные механизмы отсутствуют. По истечении срока действия договора банк обязан будет вернуть деньги депоненту. (Согласно новой редакции ч. 4 ст. 15.5 Закона N 214-ФЗ, по истечении шести месяцев срок может быть продлен по заявлению участника долевого строительства, но не более чем на два года. Норма введена Федеральным законом от 14.03.2022 N 58-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации", ст. 3).
На дольщиков возлагаются риски увеличения срока строительства, требований о внесении дополнительных платежей (п. 1 ст. 201.15 Закона о банкротстве), а также риск банкротства нового застройщика.
Для банка актуальной будет судьба денежных средств на счетах эскроу. Массовый отказ дольщиков от ДДУ влечет не только отток денежных средств, но и риск досрочного погашения ипотечных кредитов, выданных гражданам для заключения этих ДДУ. В случае если дольщики предпочтут остаться, деньги со счетов эскроу должны будут перейти на отдельный счет должника, предназначенный для удовлетворения требований залоговых кредиторов застройщика и (или) приобретателя его имущества (п. 7 ст. 201.12-2 Закона о банкротстве). Это означает, что при недостаточной стоимости имущества застройщика, перешедшего к приобретателю, приобретатель вправе претендовать на средства со счетов эскроу, чтобы удовлетворить требования дольщиков. Закон о банкротстве, по сути, гарантирует банку, являющемуся залогодержателем имущества застройщика, лишь 60% возможной выручки от реализации предмета залога. Это несмотря на то, что в случае использования при строительстве счетов эскроу банк является "полноценным" залогодержателем и вправе претендовать на 80% стоимости предмета залога по общим правилам ст. 138 Закона о банкротстве (п. 5 ст. 201.14 Закона о банкротстве).
Конкурсное производство
В процессе конкурсного производства требования кредиторов застройщика удовлетворяются в очередности, предусмотренной ст. 201.9 Закона о банкротстве и отличающейся от общих правил этого Закона. Требования дольщиков включаются в третью очередь (требования о возмещении убытков имеют пониженный ранг внутри третьей очереди), требования банков - в четвертую (п. 1 ст. 201.9). При этом п. 3 ст. 201.9 предусматривает удовлетворение требований залоговых кредиторов в порядке, установленном ст. 201.14 Закона о банкротстве, безотносительно к очередности. Согласно п. 5 ст. 201.14 требования банка-залогодержателя удовлетворяются в размере, установленном ст. 138 Закона о банкротстве, то есть залогодержателю направляется 80% выручки от реализации предмета залога.
Коллизия между очередностью удовлетворения требований кредиторов и специальными правилами об удовлетворении требований банка, обеспеченных залогом, имеет значение для дольщиков в части возмещения убытков. Денежные средства, депонированные на счетах эскроу, дольщики получат вне процедуры банкротства, однако у дольщиков есть право требовать возмещения убытков в виде реального ущерба - разницы между стоимостью квартиры, которая должна была быть передана дольщику, и суммой денежных средств, уплаченных по ДДУ (п. 2 ст. 201.5 Закона о банкротстве). Вопрос об убытках весьма актуален, поскольку, как уже отмечалось, на средства, внесенные на счет эскроу, проценты не начисляются, деньги обесцениваются. Приоритетное удовлетворение требований банка-залогодержателя, однако, почти не оставляет дольщикам шансов на возмещение убытков.
Для банка ситуация тоже неблагоприятная, несмотря на залоговый приоритет и право претендовать на 80% выручки. При использовании счетов эскроу застройщик не имеет доступа к деньгам дольщиков и строит в основном за счет кредитных средств банка. В такой ситуации размер обязательств по кредиту может превысить стоимость заложенного имущества, реализация которого, часто с дисконтом, не позволит выручить необходимую сумму. При этом исчезает обеспечение в виде денежных средств дольщиков, депонированных на счетах эскроу: их потребуется незамедлительно возвратить депонентам, которые, как и в случае отказа участвовать в урегулировании обязательств, направят эти деньги на досрочное погашение своих ипотечных кредитов.
В литературе отмечалось, что "механизм проектного финансирования с использованием эскроу-счетов выгоден скорее банкам, нежели застройщикам и участникам долевого строительства" <109>. Этот вывод справедлив для экономически стабильной ситуации, когда банки получают и дешевые пассивы, и качественные активы, однако кризис и банкротство застройщика сразу лишают банк и одного, и другого. Банки попадают под двойной удар.
--------------------------------
<109> Борисова Л.В. Счета эскроу как механизм защиты прав участников долевого строительства в условиях банкротства застройщиков // Право и экономика. 2020. N 1. С. 33 - 36.
Последствия и перспективы
Модель с использованием счетов эскроу оказалась не рассчитана на экономический кризис. Дистанцирование государства от процесса банкротства застройщиков, работавших по этой модели, рискует превратить банки из основных бенефициаров в главных пострадавших, что в макроэкономическом масштабе может представлять угрозу для финансовой системы. И напротив, расширение госучастия потребует весьма значительных средств и увеличит нагрузку на госбюджет.
В перспективе, вероятно, придется признать, что долевое строительство с использованием счетов эскроу не создало устойчивой сбалансированной модели, способной выдержать кризисную нагрузку и пройти проверку банкротством. Выход усматривается в упразднении долевого строительства и переходе к продаже готового жилья, построенного с привлечением банковского проектного финансирования. Экономические недостатки известны: удорожание кредитов, повышение стоимости жилья и снижение его доступности, падение рентабельности строительного бизнеса. Это, однако, приведет не столько к макроэкономическим потрясениям, сколько к изменению конфигурации рынка недвижимости.
Измениться должно и законодательство о банкротстве застройщиков. Отказ от долевого строительства позволит избавиться от нагромождения в § 7 гл. IX Закона о банкротстве норм социального характера, которые осложняют и запутывают процедуры банкротства. Попытки решить проблему "обманутых дольщиков", сохраняя долевое строительство, привели к принятию бесконечных поправок, сделавших указанный параграф едва ли не худшим примером юридической техники и образцом законодательного кошмара. При отказе от долевого строительства процесс банкротства застройщиков будет затрагивать в основном их отношения с банками, не касаясь граждан, что позволит приблизить его к общим правилам о банкротстве.
§ 8. Обычная хозяйственная деятельность и востребованность данной категории в банкротном праве
Правовой инструментарий института несостоятельности (банкротства) опосредован реализацией особых механизмов защиты прав и законных интересов участников сложившихся правоотношений, а широкое распространение среди субъектов экономической деятельности схем, направленных на злоупотребление правом, и последующий уход от ответственности при банкротстве определяют необходимость эффективизации мер защиты участников правоотношений и общества в целом.
Так, институт несостоятельности (банкротства) выступает в плоскости экстраординарного правового регулирования, выходящего за рамки обычного гражданского оборота, то есть "работает" с субъектами экономической деятельности в особом императивном режиме, обусловленном рядом формально-материальных признаков <110>. Парадоксален тот факт, что в Законе о банкротстве фигурирует категория "обычная хозяйственная деятельность", которая коррелирует, скорее, с гражданскими правоотношениями участников рынка.
--------------------------------
<110> Габов А.В. Проблемы применения категории "обычная хозяйственная деятельность" при регулировании сделок, в совершении которых имеется заинтересованность // Цивилистические записки: межвузовский сборник научных трудов / Институт частного права. М.: Екатеринбург, 2005. Вып. 4. С. 267 - 288.
Во-первых, целесообразно отметить, что впервые легальное закрепление понятия сделок, не выходящих за пределы обычной хозяйственной деятельности (п. 4 ст. 78 Закона об АО, п. 8 ст. 46 Закона об ООО), было дано в корпоративном законодательстве. Данная дефиниция раскрывается через призму такого критерия, как отсутствие прекращающего или изменяющего масштаб или вид деятельности общества эффекта. Сущностно обычность хозяйственной деятельности предусматривает соотношение объемов и масштабов предыдущей и текущей деятельности.
Обычная хозяйственная деятельность в плоскости несостоятельности (банкротства) - это не правовая аксиома, а действенный способ избежать возможности оспаривания сделок по основаниям п. 1 ст. 61.2 и ст. 61.3 Закона о банкротстве. Нормативные положения ст. 61.4 Закона о банкротстве в определенной мере призваны сбалансировать конкурирующие имущественные интересы кредиторов и должника в рамках возникающего комплекса правоотношений: не могут быть оспорены совершаемые в обычной хозяйственной деятельности сделки, если цена имущества, передаваемого по одной или нескольким взаимосвязанным сделкам, или размер принятых обязательств не превышают 1% стоимости активов должника, определяемой на основании бухгалтерской отчетности должника за последний отчетный период. Следуя общей логике правоприменителя, лаконично изложенной в п. 14 Постановления Пленума ВАС РФ от 23 декабря 2010 г. N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" <111> (далее - Пленум N 63), основной детерминантой сделки, совершенной в процессе обычной хозяйственной деятельности должника, должны быть неоднократность и продолжительность периода времени, в течение которого аналогичная сделка совершается участниками. В данном контексте самый наглядный пример - длящиеся обязательства по выплате периодических платежей (арендные платежи), обязательства, вытекающие из трудовых, налоговых правоотношений и т.д. При подобном устройстве правовой квалификации сделок в границы обычного оборота не могут попадать условия, предусматривавшие значительную просрочку и отсрочку платежа, изменение способа исполнения (предоставление отступного) и выбор нестандартного способа исполнения, не обоснованного разумностью и экономической целесообразностью.
--------------------------------
<111> Вестник ВАС РФ. 2011. N 3.
Если исходить из буквального толкования правовых разъяснений, последовательно изложенных в нормативных положениях Закона о несостоятельности (банкротстве) и вышеуказанного Пленума, то понятие "обычная хозяйственная деятельность" сформулировано через совокупность объективно-формальных признаков. Соответственно, при таком положении вещей первостепенная задача суда при разрешении спора по существу - установить наличие формальных критериев или отказать в удовлетворении требований по признанию сделки недействительной при отсутствии установленных законом оснований.
Должен ли в обязательном порядке или опционально быть учтен субъективный фактор добросовестности контрагента должника, каковы предельные границы действия иммунитета сделок, совершенных в обычной хозяйственной деятельности?
Как ни парадоксально, ответ был зафиксирован в устоявшейся судебной практике Верховного Суда: высшая судебная инстанция в многочисленных определениях (Определение ВС РФ от 24 сентября 2014 г. N 305-ЭС14-1204, Определение ВС РФ от 22 мая 2017 г. N 305-ЭС16-20779(1, 3), Определение ВС РФ от 8 октября 2018 г. N 305-ЭС16-21459) отмечает, что п. 2 ст. 61.4 Закона о банкротстве не распространяется на ситуации осведомленности кредитора о факте неплатежеспособности (недостаточности средств) должника. В то же время возможна и иная интерпретация соотношения двух упомянутых факторов, когда обычная хозяйственная деятельность предполагает добросовестность контрагента, тождественную презумпции п. 5 ст. 10 ГК РФ.
Ключевые тенденции судебной практики
Значительная просрочка платежей
В п. 14 Постановления Пленума ВАС РФ просрочка платежа для наглядности трактуется в качестве критерия сделки, совершенной НЕ в обычной хозяйственной деятельности. Однако и в данном случае арбитражные суды не смогли достичь единообразия в понимании термина "значительность просрочки".
Арбитражный суд Уральского округа, оценивая специфику гражданского оборота с позиции здравого смысла, отметил, что платеж по договору с просрочкой в один месяц не препятствует применению положения п. 2 ст. 61.14 Закона о банкротстве при условии, что она существенно не отличается от аналогичных сделок в том же периоде <112>. Другие арбитражные суды, исследуя конкретные обстоятельства дела, самостоятельно устанавливают разумные предельные границы сроков, при которых платежи в рамках договорных правоотношений будут считаться полученными со значительной просрочкой <113>.
--------------------------------
<112> Постановление АС Уральского округа от 25.01.2019 N Ф09-6351/17 по делу N А50-4062/2017.
<113> Постановление АС Волго-Вятского округа от 07.09.2018 N Ф01-3165/2018 по делу N А29-7141/2016; Постановление АС Московского округа от 15.05.2019 N Ф05-1504/2019 по делу N А40-102434/2017.
При этом суды отмечают, что систематический характер просрочки в долгосрочных отношениях может свидетельствовать о ненадлежащем исполнении обязательств, не связанных с фактором неплатежеспособности должника. Исходя из изложенного просрочка исполнения обязательств может совершаться в рамках обычной хозяйственной деятельности в обстоятельствах ее систематичности, в том числе по отношению к другим кредиторам. В Постановлении от 10 апреля 2019 г. N Ф05-9938/2017 по делу N А40-27675/2017 Арбитражный суд Московского округа пришел к выводу о том, что систематические просрочки по оплате в пользу контрагента также можно считать совершенными в рамках обычной хозяйственной деятельности при условии, что оспариваемые сделки не превышали по стоимости 1% активов должника. В данном случае нельзя квалифицировать указанные соглашения как сделки с оказанием предпочтения одному из кредиторов.
Сущностно в условиях массовости кредитования производственной деятельности и нестабильности положительных показателей денежного потока судебная практика весьма последовательно конвалидировала сделки с длительной просрочкой платежей <114>. Арбитражные суды учитывают и специфику хозяйственной деятельности: например, длительный и систематический характер взаимоотношений по договорам электроснабжения определяет обоснованность соответствия таких просрочек категории обычной хозяйственной деятельности <115>.
--------------------------------
<114> Королева Д.В. Обычная хозяйственная деятельность должника по делу о банкротстве: отдельные аспекты и значение добросовестности контрагента // Юрист. 2021. N 3. С. 31 - 36.
<115> Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 01.03.2020 N 09АП-82138/2019 по делу N А40-205533/2015. Документ опубликован не был.
Когда еще суд признает систематичность платежей квалифицирующим признаком для конвалидации сделки или цепочки сделок? В деле N А57-23130/2016 конкурсный управляющий оспаривал выдачу подотчетных денежных средств хозяйственного общества - должника в пользу бывшего работника предприятия за конкретный временной промежуток. Суд первой инстанции отметил, что с фактом отсутствия отчетности о расходовании предоставленных денежных средств корреспондируют продолжительность трудовых отношений и неоднократность перечисления денежных сумм в период трудовой деятельности бывшему работнику организации. Основываясь преимущественно на нижеприведенных доводах ответчика об осуществлении им трудовой функции и его непосредственной компетенции, суд признал оспариваемую сделку совершенной в рамках обычной хозяйственной деятельности должника <116>.
--------------------------------
<116> Определение Арбитражного суда Саратовской области от 01.11.2019 по делу N А57-23130/2016.
Резюмируя: при разрешении спора по существу в предмет доказывания со стороны кредитора включаются следующие обстоятельства: длительность гражданско-правовых отношений, систематический характер просрочки по платежам, соотношение цены сделки и балансовой стоимости активов должника, характер взаимоотношений между должником и контрагентом по оспариваемой сделке ранее периода подозрительности и в течение него, наличие факта просрочки до признания должника банкротом. В отдельности данные факторы автоматически не презюмируют добросовестность контрагента, следовательно, осведомленность кредитора о финансовом состоянии должника и потенциальной возможности причинения вреда независимым кредиторам должна быть учтена при разрешении вопроса об оспаривании сделки.
Отступное
Разъясняя практику применения законодательства о банкротстве, Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации указал на то, что по общему правилу предоставление отступного не может быть отнесено к сделкам, совершаемым в процессе обычной хозяйственной деятельности, допустив тем самым возможность исключений из этого общего правила (пункт 14 Постановления N 63).
Возможность использования отступного в обычной хозяйственной деятельности определяется исследованием вопроса о его своевременности и отсутствии просрочки исполнения обязательств. Логика такова: прекращение обязательства отступным возможно и в рамках обычного ведения хозяйственной деятельности, однако в данном случае целесообразность распространения положения п. 2 ст. 61.14 Закона о банкротстве зависит от условий, в которых соответствующее решение принимается сторонами.
Так, в Определении от 25 января 2016 г. N 310-ЭС15-12396 по делу N А09-1924/2013 Верховный Суд исследовал вопрос о том, являлось ли предоставление отступного совершенной в обычной хозяйственной деятельности сделкой в условиях утраты должником статуса гарантирующего поставщика и передачи им непрофильных активов кредитору, заменившему должника на соответствующем товарном рынке <117>. В рассматриваемом деле Верховный Суд исходил из специфики статуса должника, который был обязан обеспечить выполнение всех функций гарантирующего поставщика, чем, в свою очередь, детерминирована необходимость изменения материально-технической базы организации.
--------------------------------
<117> Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 25.01.2016 N 310-ЭС15-12396 по делу N А09-1924/2013.
Кредитные договоры, банковские сделки
1. Целесообразно ли для целей оспаривания единой сделки объединять ряд последовательно совершенных платежей с учетом наличия порогового значения в один процент от совокупного объема балансовой стоимости активов должника? В данном случае Верховный Суд справедливо отметил, что, во-первых, нельзя квалифицировать в качестве взаимосвязанных платежи, совершенные в разные дни, во-вторых, платежи по кредитным договорам могут быть объединены и признаны совершенными в процессе обычной хозяйственной деятельности при осуществлении их в соответствии с графиком платежей <118>.
--------------------------------
<118> Определение Верховного Суда РФ от 18.02.2015 N 310-ЭС15-50 по делу N А68-1355/2013. Документ опубликован не был.
2. При этом само по себе досрочное погашение кредита нельзя рассматривать как выход за пределы обычной хозяйственной деятельности, так как досрочное погашение задолженности для должника всегда является экономически выгодным с точки зрения снижения расходов на выплату процентов по договору займа (кредита). В рамках дела о банкротстве одной кредитной организации оспаривались банковские операции по погашению задолженности перед конкурсным кредитором ООО "Племзавод "Красный Маяк" <119>, где заявитель указывал на совершение указанных платежей в обход других ожидающих исполнения по обязательствам клиентов-кредиторов. Анализ представленных обстоятельств дела позволяет акцентировать внимание на экономической целесообразности последствий досрочного погашения кредита: суд констатирует, что признание сделки недействительной приведет к увеличению кредиторских обязательств на спорную сумму, а досрочная выплата максимизирует экономическую выгоду субъекта в размере не начисленных на сумму основного долга процентов в порядке ст. 809 ГК РФ.
--------------------------------
<119> Определение Арбитражного суда Республики Саха (Якутия) от 01.11.2019 по делу N А58-6327/2018.
3. Верховный Суд неоднократно отвечает на правовые вопросы о том, какие банковские операции минимизируют риски их дальнейшего оспаривания в процедуре банкротства. Верховный Суд РФ справедливо обратил внимание участников спора на значимость учета целого комплекса фактических обстоятельств, влияющих на правильность правовой квалификации действий сторон, а именно: порядок ведения расчетов по счетам общества в период, предшествовавший спорному; договорный срок погашения кредита, близкий к фактическому, и т.д.
В деле о банкротстве "Останкинского молочного комбината" спустя три дня после введения процедуры должник перевел в пользу кредитной организации денежные средства в счет погашения процентов по кредитному договору, и, по мнению заявителя, таким образом была нарушена очередность удовлетворения требований иных кредиторов, что является основанием для признания сделки недействительной в соответствии с п. 2 ст. 61.3 Закона о банкротстве. При этом размер исполненного должником в пользу банка значительно ниже однопроцентного порогового значения, необходимого для признания сделки совершенной с предпочтением.
Верховный Суд РФ Определением N 305-ЭС17-22089 направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, поскольку нижестоящие судебные инстанции не выясняли факт наличия или отсутствия осведомленности банка о наличии у должника просроченных обязательств перед другими конкурсными кредиторами, в то время как добросовестность имеет системообразующее правовое значение для разрешения данной категории споров. Банковские организации могут быть не осведомлены о наличии денежных обязательств перед иными кредиторами, принимая исполнение от должника в строгом соответствии с условиями кредитного договора.
Аналогично в другом деле конкурсный управляющий обратился в арбитражный суд с заявлением о признании недействительными банковских операций по погашению обществом-должником задолженности по кредитному договору в приоритетном перед иными кредиторами порядке. Суд, оперируя категорией сделок, не выходящих за пределы обычной хозяйственной деятельности должника, резюмировал, что само по себе наличие низкого остатка на счете ответчика после совершения банковских операций не является достаточным основанием для квалификации сделок в качестве выходящих за пределы применения п. 2 ст. 61.14 Закона о банкротстве <120>.
--------------------------------
<120> Определение Верховного Суда РФ от 10.03.2021 N 302-ЭС20-4222(10) по делу N А58-6327/2018.
В настоящий момент можно наблюдать тенденцию стандартизации правовых подходов к выделению условий, при наличии которых сделка может быть квалифицирована в качестве выходящей за пределы обычной хозяйственной деятельности <121>. К таким основаниям с высокой долей вероятности относятся:
- совершение банковской организацией платежа через корреспондентский счет (субсчет) с нарушением очередности, установленной ГК РФ, при наличии иных распоряжений клиентов, не исполненных надлежащим образом в связи с недостаточностью денежных средств на корреспондентском счете (субсчете) банка, и осведомленности клиента о наличии таких неисполненных распоряжений организации;
- клиент или благоприобретатель являются контролирующими по отношению к банку лицами;
- отсутствует разумная обоснованность целевого назначения или размера платежа, произведенного с существенными отличиями по аналогии с ранее произведенными расчетами.
--------------------------------
<121> Ворожевич А. ВС РФ разъяснил, в каких случаях банковские операции по перечислению средств клиента выходят за пределы обычной хозяйственной деятельности // ЭЖ-Юрист. 2018. N 41. С. 14.
Более того, в рамках банкротства кредитной организации на заявителе первоначально лежит бремя доказывания не только наличия признаков предпочтения, но и выхода за пределы обычной хозяйственной деятельности, что обусловлено особой социальной ролью кредитных организаций в условиях экономического оборота и патернализмом государства в обеспечении усиленной правовой защиты интересов обычных граждан-вкладчиков, являющихся, как правило, слабой стороной правоотношений.
Остается дискуссионным вопрос рациональности включения п. 2 ст. 61.14 Закона о банкротстве, поскольку исходя из логики вещей сама категория обычной хозяйственной деятельности должна определять степень добросовестности контрагента: чем более обычной для должника или для сопоставимых участников оборота является сделка, тем выше вероятность добросовестности контрагента по ней. Тем не менее в настоящее время судебная практика актуализирует разумный подход, согласно которому объективный и субъективный критерии должны работать в синтезе для оптимизации применения механизмов защиты сторон правоотношений, не превращая тем самым положения п. 2 ст. 61.14 Закона о банкротстве в своего рода индульгенцию для кредитора, заключившего сделку с неплатежеспособным должником.
§ 9. Правовая природа субсидиарной ответственности руководителя должника и иных лиц при банкротстве юридического лица
В российском праве в течение последних десятилетий идет интенсивный поиск оптимальной модели участия юридических лиц в гражданском обороте. Основным направлением такого поиска является достижение баланса между интересами имущественного оборота и интересами его отдельных участников. Так, используя конструкцию юридического лица, достигаются цели объединения усилий множества лиц, концентрации капитала, персонификации коллективного участия. Достижение таких целей происходит во многом благодаря использованию института отграничения ответственности юридического лица от ответственности его участников. В то же время персонификация ответственности юридического лица содержит угрозу для иных участников гражданского оборота, так как часто, прикрываясь маской юридического лица, его участники, члены органов управления причиняют убытки как самому юридическому лицу, так и его кредиторам, инвесторам, работникам и государству. Наиболее существенные угрозы проявляются при банкротстве, когда интересы кредиторов наиболее уязвимы.
Одним из механизмов достижения баланса интересов юридического лица и его кредиторов, а значит, и гражданского оборота в целом служит механизм субсидиарной ответственности руководителя должника и иных лиц при банкротстве (контролирующих должника лиц). Количество дел, рассматриваемых арбитражными судами субъектов РФ, о привлечении к субсидиарной ответственности стремительно растет. Так, в 2017 году было рассмотрено 781 дело; 2018 г. - 1 304; 2019 г. - 3 257; 2020 г. - 9 181; 1 полугодие 2021 года - 5 570 дел <122>. При этом многими специалистами отмечается низкая эффективность данного способа защиты интересов кредитора и небольшая доля удовлетворенных требований реестровых кредиторов должника <123>. Сутью субсидиарной ответственности является защита интересов кредиторов с помощью возложения ответственности не только на основного должника, но и на дополнительного (субсидиарного) должника, который будет отвечать перед кредитором вместо основного должника в случае, если основной должник не удовлетворяет требования кредитора. Такая дополнительная ответственность может быть установлена законом, иными правовыми актами или условиями обязательства (п. 1 ст. 399 ГК РФ). По обязательствам юридических лиц субсидиарная ответственность устанавливается, когда в силу закона или учредительных документов юридического лица по обязательствам организации (основного должника) перед кредиторами дополнительно отвечает субсидиарный должник, в роли которого выступают учредители (участники) юридического лица, собственник имущества юридического лица или иные лица. Базовым для гражданского права является постулат о самостоятельной ответственности юридического лица в качестве общего правила и допустимости привлечения иных лиц, чаще всего участников или иных контролирующих юридическое лицо лиц, к субсидиарной ответственности в виде исключения. При этом субсидиарную ответственность по обязательствам юридических лиц ряд авторитетных авторов рассматривают в качестве аномалии, поскольку в корпоративном праве основополагающим является правило о самостоятельной имущественной ответственности юридического лица по своим обязательствам перед кредиторами (п. 2 ст. 56 ГК РФ) <124>.
--------------------------------
<122> Информация получена из отчетов о работе арбитражных судов субъектов Российской Федерации по рассмотрению дел о банкротстве.
<123> См.: Фролов И.В. Юридическая техника регулирования банкротства // Предпринимательское право. 2013. N 2. С. 11 - 19; Мифтахутдинов Р.Т. Реформирование законодательства о банкротстве в части совершенствования реабилитационных процедур // Предпринимательское право. Приложение "Право и бизнес". 2016. N 3. С. 37 - 40; Карелина С.А., Фролов И.В. Институт банкротства граждан по законодательству РФ (Лекция в рамках учебного курса магистерской программы "Правовое регулирование несостоятельности (банкротства)") // Предпринимательское право. Приложение "Право и бизнес". 2017. N 4. С. 2 - 20; Шугрина Е.С. Экономическая основа местного самоуправления: правовой анализ // Правоприменение. 2018. N 3. С. 89 - 109; Апевалова Е.А. Российская модель института несостоятельности (банкротства): эволюция Закона о несостоятельности 2002 г. // Предпринимательское право. Приложение "Право и бизнес". 2018. N 3. С. 16 - 20.
<124> См.: Суханов Е.А. Ответственность участников корпорации по ее долгам в современном корпоративном праве / Проблемы современной цивилистики: Сборник памяти профессора С.М. Корнеева. М., 2013. С. 103; Гутников О.В. Субсидиарная ответственность в законодательстве о юридических лицах: вопросы правового регулирования и юридическая природа // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2018. N 1. С. 45 - 46.
Несмотря на широкую распространенность применения механизма субсидиарной ответственности в гражданском праве, регулирование данного института крайне лаконичное и разрозненное: общая норма закреплена в статье 399 ГК РФ, расположенной в гл. 25 "Ответственность за нарушение обязательств"; специальные нормы рассредоточены по отдельным разделам ГК РФ, а также содержатся в иных федеральных законах. Наиболее распространенными случаями использования конструкции субсидиарной ответственности является привлечение дополнительных должников (учредителей, участников) по обязательствам юридического лица <125>. При этом в процессе реформирования гражданского законодательства нормы о субсидиарной ответственности не претерпели никаких значимых изменений, не было предпринято попытки создания стройной системы норм <126>. Можно говорить о том, что современное регулирование субсидиарной ответственности в российском праве недостаточно и бессистемно, что порождает массу проблем как теоретического, так и практического характера. Предпримем попытку определиться с правовой природой субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц при банкротстве, так как от решения данного вопроса зависит и алгоритм применения норм российского законодательства при разрешении дел о банкротстве.
--------------------------------
<125> См., например: абз. 2 п. 4 ст. 66.2, абз. 3 п. 2 ст. 67.3, п. 1 ст. 75, абз. 2 п. 4 ст. 86.1, п. 2 ст. 106.1, абз. 3 п. 6 ст. 113, п. 2 ст. 123.3 ГК РФ и др.
<126> См.: Концепция совершенствования общих положений обязательственного права России // Приложение к журналу "Хозяйство и право". 2009. N 3; Концепция развития законодательства о юридических лицах // Вестник гражданского права. 2009. N 2. С. 9 - 73.
В российском законодательстве закреплен ряд норм, регулирующих субсидиарную ответственность лиц при банкротстве юридического лица. Прежде всего это п. 3 ст. 3 ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" <127>, п. 3 ст. 3 ФЗ "Об акционерных обществах" <128>. Данные нормы специальных Законов (практически тождественные) устанавливают базовые правила:
во-первых, о самостоятельной ответственности общества по своим обязательствам всем принадлежащим ему имуществом (п. 1);
во-вторых, о том, что общество не отвечает по обязательствам своих участников (п. 2);
в-третьих, о возложении субсидиарной ответственности по обязательствам юридического лица в случае несостоятельности (банкротства) общества по вине его участников или по вине других лиц, которые имеют право давать обязательные для общества указания либо иным образом имеют возможность определять его действия в случае недостаточности имущества общества (п. 3).
--------------------------------
<127> Федеральный закон от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" // СЗ РФ. 1998. N 7. Ст. 785 (в послед. ред.).
<128> Федеральный закон от 26.12.1996 N 208 "Об акционерных обществах" // СЗ РФ. 1996. N 1. Ст. 1 (в послед. ред.).
Иными словами, в базовых законах о хозяйственных обществах, в базовых нормах о статусе такого рода юридических лиц закреплена модель ответственности юридического лица и механизм защиты интересов кредиторов при банкротстве за счет возложения субсидиарной ответственности на участников и иных лиц.
Еще более специальными являются нормы главы III.2 "Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве" Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" <129>.
--------------------------------
<129> Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" // СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190 (в послед. ред.).
В силу прямого указания в перечисленных нормах ответственность руководителя и иных лиц является субсидиарной по отношению к ответственности юридического лица - должника. В данных нормах закреплены два самостоятельных основания для привлечения лиц к субсидиарной ответственности:
1) за невозможность полного погашения требований кредиторов (п. 1 ст. 61.11 Закона о несостоятельности (банкротстве);
2) за неподачу (несвоевременную подачу) заявления должника в арбитражный суд о собственном банкротстве (п. 1 ст. 61.12 Закона о несостоятельности (банкротстве).
Следует отметить, что положения, предусматривающие субсидиарную ответственность участников и иных контролирующих должника лиц, были предусмотрены еще в Федеральном законе от 8 января 1998 г. N 6-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" <130>. Действующий Федеральный закон от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" до 30 июля 2017 г. предусматривал общую модель о привлечении к субсидиарной ответственности в делах о банкротстве в ст. 10 "Ответственность должника и иных лиц в деле о банкротстве", при этом ее редакция менялась восемь раз за 15 лет <131>. Наконец, Федеральным законом от 29 июля 2017 г. N 266-ФЗ в ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" <132> была введена новая глава III.2, которая заменила упомянутую ст. 10 и в которой, с учетом правоприменительной практики, законодатель сформировал новую модель правового регулирования привлечения контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности.
--------------------------------
<130> СЗ РФ. 1998. N 2. Ст. 222.
<131> См.: Жаренцова Ю.С. Субсидиарная ответственность при банкротстве: отдельные аспекты нововведений // Законы России: опыт, анализ, практика. 2018. N 7. С. 27 - 28.
<132> СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190.
Прежде чем перейти к анализу подходов о правовой природе ответственности при банкротстве, определимся, о каких субъектах субсидиарной ответственности идет речь. Для целей настоящего исследования будем оперировать понятием контролирующего должника лица, закрепленного в п. 4 ст. 61.10 Закона о несостоятельности (банкротстве), под которым понимается физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника. При этом, если следовать презумпциям, закрепленным в данной норме, контролирующим должника лицом являются следующие группы лиц: 1) руководитель, в том числе управляющая организация, члены исполнительного органа должника, ликвидатор должника, члены ликвидационной комиссии; 2) участники (акционеры), обладающие (распоряжающиеся) пятьюдесятью и более процентами голосующих акций акционерного общества, или более чем половиной долей уставного капитала общества с ограниченной ответственностью, или более чем половиной голосов в общем собрании участников юридического лица либо имеющие право назначать (избирать) руководителя должника; 3) лицо, которое извлекало выгоду из незаконного или недобросовестного поведения лиц, указанных в п. 1 ст. 53.1 ГК РФ. Иными словами, субъектами субсидиарной ответственности при банкротстве могут являться прежде всего руководитель юридического лица и его участники. При этом судебная практика идет по пути отхода от формального понимания контролирующего должника лица, что и нашло отражение в правовых положениях Постановления Пленума ВС РФ от 27 декабря 2017 г. N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" (далее - Постановление N 53) <133>. Норма статьи 61.10 Закона о несостоятельности (банкротстве) имеет некоторое сходство со ст. 53.1 ГК РФ в части закрепления субъектов: в обеих нормах речь идет о лицах, контролирующих юридическое лицо либо использующих формальные полномочия членов органов управления юридического лица, либо не имеющих таких полномочий, но имеющих фактическую возможность давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия (п. 3 ст. 53.1 ГК РФ; п. 1 ст. 61.10 Закона о несостоятельности (банкротстве)).
--------------------------------
<133> См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" // БВС РФ. 2018. N 3; Определения Верховного Суда РФ от 29.01.2016 N 305-ЭС14-3834, от 15.02.2018 N 302-ЭС14-1472(4,5,7).
При определении правовой природы ответственности лиц при банкротстве исследователи чаще всего концентрируются на вопросах соотношения общих норм о субсидиарной ответственности, закрепленных в ГК РФ, и специальных нормах, закрепленных в законодательстве о банкротстве; и вопросах правовой природы ответственности при банкротстве.
Сложилось несколько основных подходов к определению субсидиарной ответственности в целом.
Первый подход (классический) заключается в понимании субсидиарной ответственности в качестве разновидности гражданско-правовой ответственности, причем ряд авторов полагают, что разновидности деликтной ответственности <134>, а ряд - договорной <135>;
--------------------------------
<134> Покровский С.С. Эволюция и проблемы правового регулирования гражданской ответственности за банкротство // Закон. 2018. N 7. С. 40 - 49.
<135> Попондопуло В.Ф., Силина (Слепченко) Е.В. Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве // Судья. 2018. N 4. С. 10 - 15.
Второй подход - субсидиарная ответственность не является ответственностью, а есть разновидность обязательств с множественностью лиц на стороне должника <136>. Есть и третий подход, в соответствии с которым субсидиарная ответственность рассматривается в качестве самостоятельного вида обязательства <137>.
--------------------------------
<136> Более подробно см.: Гутников О.В. Субсидиарная ответственность в законодательстве о юридических лицах: вопросы правового регулирования и юридическая природа // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2018. N 1. С. 45 - 71.
<137> См. более подробно: Бакин А.С. Понятие субсидиарного обязательства в гражданском праве РФ // Вестник Томского государственного университета. 2010. N 2. С. 91 - 94.
Начнем с подхода, согласно которому в ст. 399 ГК РФ заложена не модель субсидиарной ответственности дополнительного должника, а модель обязательства с множественностью лиц на стороне должника. Основанием такого понимания является суждение о том, что модель субсидиарной ответственности, заложенная в общей норме, не позволяет однозначно определить, является ли субсидиарный должник одновременно и субъектом ответственности. Так как основанием любой гражданско-правовой ответственности является правонарушение, а анализ законодательства приводит к выводу, что субсидиарный должник в большинстве случаев неправомерных действий не совершает, он несет ответственность за неисполнение обязательства другим лицом, т.е. отвечает не за собственное, а за чужое противоправное поведение, его невозможно считать субъектом ответственности в строгом смысле слова, соответственно, и субсидиарной ответственности в этом случае не возникает, а возникает обязательство с множественностью лиц на стороне должника. Но применительно к ответственности по ст. 61.11 и 61.12 Закона о несостоятельности (банкротстве) однозначно действует правило о том, что дополнительный должник (руководитель, участник или иное контролирующее лицо) несет именно ответственность, причем за свои собственные виновные действия <138>. Субсидиарная ответственность возлагается на субсидиарного должника за его собственное противоправное поведение, это поведение, как правило, является причиной неисполнения основным должником основного обязательства. В рассматриваемых нами случаях контролирующие должника лица несут именно субсидиарную ответственность.
--------------------------------
<138> Так, п. 3 ст. 3 ФЗ "Об акционерных обществах" устанавливает, что "если несостоятельность (банкротство) общества вызвана действиями (бездействием) его акционеров или других лиц, которые имеют право давать обязательные для общества указания либо иным образом имеют возможность определять его действия, то на указанных акционеров или других лиц в случае недостаточности имущества общества может быть возложена субсидиарная ответственность по его обязательствам. Несостоятельность (банкротство) общества считается вызванной действиями (бездействием) его акционеров или других лиц, которые имеют право давать обязательные для общества указания либо иным образом имеют возможность определять его действия, только в случае, если они использовали указанные право и (или) возможность в целях совершения обществом действия, заведомо зная, что вследствие этого наступит несостоятельность (банкротство) общества".
Подходы к определению природы ответственности при банкротстве не были статичными. Начиная с 2005 г. ответственность должника и иных лиц в деле о банкротстве рассматривалась как вид дополнительной ответственности должника в рамках гражданско-правовой конструкции ст. 399 ГК РФ. Так, в 2007 г. А. Курбатов отмечал, что "субсидиарная ответственность призвана компенсировать имущественные потери кредиторов, то есть выступает в качестве возмещения убытков и носит гражданско-правовой характер. Субсидиарный характер ответственности подразумевает, что до предъявления требований к лицу, которое несет субсидиарную (дополнительную) ответственность, требования о погашении долгов должны быть предъявлены к основному должнику (п. 1 ст. 399 ГК РФ). Основной должник в данном случае - само юридическое лицо, которое признано банкротом" <139>. Указанный подход к определению правовой природы субсидиарной ответственности поддерживался многими авторами <140>. Кроме того, в судебной практике до последнего времени прослеживалась позиция, согласно которой субсидиарная ответственность признавалась обязательством, неразрывно связанным с личностью должника, и по указанной причине не могла быть возложена на третьих лиц <141>. Однако на практике довольно часто стали возникать вопросы, связанные с соотношением субсидиарной ответственности в банкротном законодательстве и субсидиарной ответственности в гражданском законодательстве (ст. 399 ГК РФ). Показательным является решение по иску конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью "Торговый дом "Вега" к бывшему руководителю (дело N А40-82872/10-70-400), в котором было четко указано, что субсидиарная ответственность контролирующего должника лица в делах о банкротстве не является субсидиарной, дополнительной ответственностью, а представляет собой классический правовой деликт, в связи с чем судом было определено, что основанием для применения субсидиарной ответственности к бывшему руководителю общества с ограниченной ответственностью явилось причинение вреда кредиторам в результате противоправного поведения бывшего руководителя должника.
--------------------------------
<139> Курбатов А. Субсидиарная ответственность руководителей при несостоятельности (банкротстве) возглавляемых ими кредитных организаций // Хозяйство и право. 2007. N 7.
<140> См., например: Филиппов В.Е. Привлечение недобросовестных лиц к ответственности за нарушения законодательства о банкротстве, 2009; Ломакин Д., Гентовт О. Ответственность контролирующих лиц: правовая природа и механизм привлечения к ней // Хозяйство и право. 2016. N 1; Халиуллина Ж.Е., Эрлих М.Е. Некоторые правовые аспекты привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц по обязательствам должника-банкрота // Журнал предпринимательского и корпоративного права. 2019. N 3. С. 13 - 16.
<141> В качестве примера можно привести Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 30.03.2017 по делу N А12-26858/2013, в котором отмечалось, что в соответствии с п. 4 ст. 10 Закона о банкротстве деяния, связанные с неисполнением лично лицом обязанностей по передаче соответствующих бухгалтерских документов и иных ценностей, квалифицируются как отношения, неразрывно связанные с личностью гражданина, и, следовательно, не могут допускать правопреемства.
В дальнейшем дискуссии о правовой природе субсидиарной ответственности в делах о банкротстве и о ее соотношении с общей моделью субсидиарной ответственности, предусмотренной ст. 399 ГК РФ, продолжались в теории права практически до 2018 г. Так, В.Ф. Попондопуло и Е.В. Силина не исключали применение общих положений ГК РФ при определении правовой природы субсидиарной ответственности в делах о банкротстве <142>.
--------------------------------
<142> Попондопуло В.Ф., Силина (Слепченко) Е.В. Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве // Судья. 2018. N 4. С. 11 - 12.
Следующий виток споров о правовой природе субсидиарной ответственности в делах о банкротстве проявился в Определении ВС РФ от 16 декабря 2019 г. N 303-ЭС19-15056 по делу N А04-7886/2016. Ключевым элементом анализа Судебной коллегии по экономическим спорам при рассмотрении соответствующей кассационной жалобы стал вопрос о возможности или невозможности перенесения субсидиарной ответственности контролирующего должника лица на его наследников в пределах наследственной массы, т.е. о принципиальной допустимости правопреемства в отношении субсидиарной ответственности в делах о банкротстве. Разрешение указанного вопроса было невозможно без исследования правовой природы субсидиарной ответственности контролирующего должника лица и ее соотнесения с правилами ст. 399 ГК РФ. Анализируя позицию нижестоящих судебных инстанций, ВС РФ отметил, что, отказывая в удовлетворении заявления в части привлечения наследников контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности по обязательствам должника в пределах наследственной массы, суды руководствовались положениями ст. 17, 399, 418, 1110, 1112, 1175 ГК РФ, разъяснениями, приведенными в п. 15 Постановления Пленума ВС РФ от 29 мая 2012 г. N 9 "О судебной практике по делам о наследовании", и исходили из того, что данные требования неразрывно связаны с личностью контролирующего должника лица, в связи с чем на его наследников не может быть возложена обязанность по возмещению убытков в порядке субсидиарной ответственности. При этом суд апелляционной инстанции и суд округа отстаивали выводы о том, что субсидиарная ответственность перед кредиторами за доведение до банкротства не может рассматриваться как деликтная, так как является дополнительной по смыслу ст. 399 ГК РФ. Но Верховный Суд РФ указал на неприемлемость признания субсидиарной ответственности контролирующего должника лица в качестве дополнительной ответственности, неразрывно связанной с личностью должника. При этом ВС РФ исходил из того, что ст. 399 ГК РФ регулирует дополнительную ответственность, в то время как субсидиарная ответственность, предусмотренная ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", является самостоятельной (основной) ответственностью контролирующего лица за нарушение обязанности действовать добросовестно и разумно по отношению к кредиторам подконтрольного лица. Впрочем, данный вывод ВС РФ нельзя считать окончательным и универсальным, он лишь позволил суду решить прагматическую задачу в рамках наследственного права, а именно "переложить" долги за деятельность контролирующего лица на его наследников. Полагаем, что ВС РФ пришел к ключевому выводу о нарушении контролирующим лицом своих обязанностей действовать разумно и добросовестно по отношению к кредиторам, но данный вывод лишь подтверждает, что данные лица несут именно дополнительную ответственность, а не дополнительную обязанность.
Порядок применения норм о субсидиарной ответственности контролирующих лиц при банкротстве вытекает из общего правила, закрепленного в п. 4 ст. 399 ГК РФ, согласно которому правила ст. 399 применяются, если иные нормы ГК или иных законов не устанавливают другой порядок привлечения к субсидиарной ответственности. Иными нормами являются п. 3 ст. 3 ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью", п. 3 ст. 3 ФЗ "Об акционерных обществах" и еще более специальные нормы главы III.2 ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)". Но и этих норм явно недостаточно, и в пункте 2 Постановления N 53 разъясняется, что при привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности в части, не противоречащей специальным положениям Закона о банкротстве, подлежат применению общие положения гл. 25 и 59 Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств и об обязательствах вследствие причинения вреда, причем по тексту данного Постановления несколько раз делается отсылка к ст. ст. 1064 и 1080 ГК РФ в целях обоснования долевого или солидарного характера ответственности и уменьшения ее размера. Из анализа правовых положений Постановления N 53 и иных судебных актов можно сделать однозначный вывод о том, что "уложить" ответственность контролирующих лиц должника в прокрустово ложе субсидиарной ответственности невозможно. Такого рода констатация не привела бы к необходимому эффекту максимальной защиты интересов кредиторов юридического лица при банкротстве, в силу этого и в доктрине, и в судебной практике предпринимаются попытки определить данный вид ответственности не только по способу привлечения к ответственности (основная - субсидиарная), но и по природе такой ответственности и основанию ее возникновения (договорная - деликтная). При этом однозначного решения вопроса о природе ответственности контролирующих лиц нет, ссылки на положения судебной практики о допустимости применения общих норм о гражданско-правовой ответственности или об ответственности за причинение вреда - не более чем способ расширить возможности судов, рассматривающих споры о банкротстве, привлечь контролирующих лиц к ответственности.
В доктрине вопрос о договорной или деликтной природе ответственности контролирующих лиц также не имеет однозначного решения. По мнению П.М. Морхата, правовая природа субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц основана на деликте - правонарушении, вытекающем из обязанности лица действовать добросовестно и разумно по отношению к кредиторам подконтрольного лица <143>. О.В. Гутников также полагает, что, когда субсидиарный должник отвечает перед кредиторами основного должника за собственные неправомерные действия, причинившие кредиторам вред в силу невозможности удовлетворения их требований к основному должнику, имеет место прямая деликтная ответственность субсидиарного должника перед кредиторами основного должника за вред, причиненный их имущественным правам <144>, и далее автор продолжает, что при таком подходе обязательство субсидиарного должника можно рассматривать как меру гражданско-правовой ответственности самого субсидиарного должника, основанную на собственных упущениях при осуществлении права корпоративного управления, а также на началах принятия на себя риска неблагоприятных последствий действий юридического лица при неисполнении им своих обязательств в гражданском обороте. В то же время В.Ф. Попондопуло и Е.В. Силина полагают, что "суды должны ориентироваться все-таки на договорную, а не деликтную природу субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц в деле о банкротстве" <145>.
--------------------------------
<143> Морхат П.М. Субсидиарная ответственность в делах о банкротстве как самостоятельная (основная) ответственность контролирующего должника лица за нарушение обязанности действовать добросовестно и разумно по отношению к кредиторам подконтрольного лица // Вестник Арбитражного суда Московского округа. 2019. N 4. С. 68 - 79.
<144> Гутников О.В. Субсидиарная ответственность в законодательстве о юридических лицах: вопросы правового регулирования и юридическая природа // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2018. N 1. С. 65 - 66.
<145> Попондопуло В.Ф., Силина (Слепченко) Е.В. Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве // Судья. 2018. N 4. С. 11 - 12.
Очевидно, что предусмотренные законодательством о банкротстве правила привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности при банкротстве являются системой специальных правил о привлечении к субсидиарной ответственности, основанных на нарушении обязанности действовать добросовестно и разумно по отношению к кредиторам подконтрольного лица. Но на этом основании невозможно сделать однозначный вывод о деликтной или договорной природе ответственности контролирующих лиц. На первый взгляд кажется, что применение норм об обязательствах из причинения вреда в случаях ответственности за неразумное и/или недобросовестное поведение контролирующих лиц предоставляет кредиторам больше шансов на защиту их имущественных интересов. Кроме того, абсолютный характер корпоративных прав обусловливает возможность применения норм об ответственности за нарушение внедоговорных обязательств. Но это не так очевидно, как кажется на первый взгляд. Полагаем, что природа корпоративных отношений еще требует глубоких исследований, но в качестве тезиса выскажу мысль о том, что отношения руководителя юридического лица, членов его органов управления, а также участников в части реализации прав на управление организацией имеют больше сходства с договорными отношениями по управлению юридическим лицом (агентский договор, договор доверительного управления имуществом и т.п.) и конструировать ответственность за ненадлежащее исполнение своих обязанностей по добросовестному и разумному управлению юридическим лицом можно, используя арсенал договорных обязательств. В любом случае формирование доктрины о субсидиарной ответственности контролирующих лиц при банкротстве юридического лица далеко от завершения. При ее дальнейшей разработке необходимо не только учитывать теорию гражданско-правовой ответственности, но и обратиться к теории юридических лиц, так как вопрос ответственности руководителя организации и иных контролирующих лиц - это вопрос понимания сущности юридического лица, взаимодействия его органов и членов органов управления, а также участников.
Одним из направлений поиска баланса между интересами юридического лица и кредиторов может выступить понимание о том, что субсидиарная ответственность контролирующих лиц по ст. 61.11 и 61.12 Закона о несостоятельности (банкротстве) является не только разновидностью субсидиарной ответственности по ст. 399 ГК РФ, но и частным случаем ответственности членов органов управления юридического лица, предусмотренного ст. 53.1 ГК РФ.
Так, субъектами ответственности по ст. 53.1 ГК РФ могут являться три категории лиц:
1) лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени (руководитель);
2) члены коллегиальных органов юридического лица;
3) лицо, имеющее фактическую возможность определять действия юридического лица.
В статье 61.10 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" закреплены практически те же группы субъектов, но с учетом целей правового регулирования отношений банкротства, и они объединены общим понятием "контролирующее должника лицо". Более того, чаще всего противоправные действия данных лиц как приводят к убыткам для юридического лица, так и могут послужить предпосылкой его банкротства, и в последнем случае убытки уже возникают у кредиторов юридического лица (внешние убытки). Иными словами, действия контролирующих лиц имеют вредоносные последствия, как внутренние, так и внешние. Основание ответственности по рассматриваемым нормам - это неразумное и (или) недобросовестное поведение по отношению к юридическому лицу и (или) кредиторам юридического лица. Данные основания можно соотносить как общее правило (ст. 53.1 ГК РФ) и специальные (ст. 61.11 и 61.12 Закона о несостоятельности (банкротстве)). Так, основанием ответственности руководителя и иных контролирующих лиц по ст. 53.1 ГК РФ является их виновное недобросовестное или неразумное поведение, которое конкретизируется правовыми положениями Постановления Пленума ВАС РФ от 30 июля 2013 г. N 62 "О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица" (далее - Постановление N 62) <146>. Перечень неразумного поведения контролирующих лиц сформулирован в п. 3 Постановления N 62 и может быть сведен к таким действиям (бездействию) директора:
- принял решение без учета известной ему информации, имеющей значение в данной ситуации;
- до принятия решения не предпринял действий, направленных на получение необходимой и достаточной информации;
- совершил сделку без соблюдения обычно требующихся или принятых в данном юридическом лице внутренних процедур для совершения аналогичных сделок.
--------------------------------
<146> Экономика и жизнь (Бухгалтерское приложение). 2013. N 3.
К недобросовестным действиям относятся следующие действия руководителя:
- действовал при наличии конфликта интересов;
- скрывал информацию о совершенной сделке от участников юридического лица либо предоставлял недостоверную информацию в отношении сделки;
- совершил сделку без одобрения органов юридического лица;
- после прекращения своих полномочий удерживает и уклоняется от передачи юридическому лицу документов, касающихся обстоятельств, повлекших неблагоприятные последствия для юридического лица;
- знал или должен был знать о том, что его действия (бездействие) на момент их совершения не отвечали интересам юридического лица, совершил сделку (голосовал за ее одобрение) на заведомо невыгодных для юридического лица условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом (фирмой-однодневкой и т.п.) (п. 2 Постановления N 62).
Положения статьи 61.11 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" расширяют и конкретизируют перечень недобросовестных действий контролирующих должника лиц, предусмотренный ст. 53.1 ГК РФ. Так, основанием ответственности является невозможность полного погашения требований кредиторов вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица.
При этом вводятся презумпции наличия причинно-следственной связи между невозможностью полного погашения требований кредитора и такими действиями (бездействием) контролирующего лица, как:
- совершение подозрительных сделок (ст. 61.2 и 61.3);
- искажение или непредставление документов бухгалтерского учета и отчетности, иной информации, имеющей значение для деятельности юридического лица;
- совершение правонарушений должника или его должностных лиц, являющихся либо являвшихся его единоличными исполнительными органами, привлечение их к уголовной, административной ответственности или ответственности за налоговые правонарушения;
- внесение недостоверных сведений в Единый государственный реестр юридических лиц, в Единый федеральный реестр сведений о фактах деятельности юридических лиц в части сведений, обязанность по внесению которых возложена на юридическое лицо (п. 2 ст. 61.11).
По статье 61.12 Закона о банкротстве основанием привлечения к субсидиарной ответственности является неисполнение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд (созыву заседания для принятия решения об обращении в арбитражный суд с заявлением должника или принятию такого решения). Полагаем, что данные основания ответственности являются частными случаями недобросовестного поведения членов органов управления юридического лица и иных лиц, осуществляющих фактический контроль за действиями юридического лица.
Иными словами, ответственность контролирующих должника лиц при банкротстве по основаниям ст. 61.11 и 61.12 Закона о несостоятельности (банкротстве) по правовой природе является разновидностью ответственности за убытки, причиненные членами органов управления юридического лица, установленной ст. 53.1 ГК РФ, при которой убытки, причиненные юридическому лицу, оборачиваются при банкротстве убытками кредиторов. По способу привлечения к ответственности контролирующих должника лиц - это ответственность субсидиарная, дополнительная к ответственности юридического лица - банкрота, но за свои недобросовестные действия. Такая конструкция правовой ответственности юридического лица и контролирующих его лиц призвана обеспечить стабильность гражданского оборота и интересов кредиторов, делает конструкцию юридического лица более адекватной современным экономическим реалиям.
§ 10. О праве контролирующего должника лица оспаривать требования кредиторов
За период становления института субсидиарной ответственности в делах о банкротстве формировался и правовой статус контролирующих должника лиц (далее также - КДЛ).
До 1 июля 2017 года в ранее действовавшей редакции Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) <147> в п. 6 ст. 10 было установлено, что лица, в отношении которых поданы заявления о привлечении к субсидиарной ответственности, а также к ответственности в виде возмещения причиненных должнику убытков, имеют права и несут обязанности лиц, участвующих в деле о банкротстве.
--------------------------------
<147> СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190.
Анализ ранее сложившейся практики показывает, что лицо, привлекаемое к субсидиарной ответственности, вправе было обжаловать не только судебные акты в рамках рассмотрения данного обособленного спора, но и иные судебные акты, влияющие на размер субсидиарной ответственности.
1 июля 2017 года Закон о банкротстве претерпел изменения: в него была добавлена новая глава - глава III.2 "Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве" <148>. В рамках данной главы в п. 1 ст. 61.15 теперь сказано, что лицо, в отношении которого в рамках дела о банкротстве подано заявление о привлечении к ответственности, наделено правами и обязанностями участвующего в деле о банкротстве лица в пределах рассмотрения обособленного спора по заявлению о привлечении его к субсидиарной ответственности.
--------------------------------
<148> Федеральный закон от 29.07.2017 N 266-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях" // СЗ РФ. 2017. N 31 (часть I). Ст. 4815.
Анализ судебной практики <149>, сложившейся после 1 июля 2017 года, показывает, что суды, ссылаясь на положения п. 1 ст. 61.15 Закона о банкротстве, возвращают жалобу либо прекращают производство по жалобе лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности, на судебные акты, принятые в рамках иных обособленных споров в деле о банкротстве должника.
--------------------------------
<149> Постановление Арбитражного суда Московского округа от 15.11.2021 N Ф05-1188/2018 по делу N А40-172177/2017; Постановление Арбитражного суда Московского округа от 01.09.2021 N Ф05-16437/2018 по делу N А40-225472/2017; Постановление Арбитражного суда Московского округа от 19.02.2019 N Ф05-23820/2018 по делу N А40-151891/2014 // Документы опубликованы не были.
Суды ссылались на разъяснения, содержащиеся в п. 14 Постановления N 35 <150>, согласно которым судам необходимо учитывать, что рассмотрение дела о банкротстве (в судах всех инстанций) включает в том числе разрешение отдельных относительно обособленных споров, в каждом из которых непосредственно участвуют только отдельные участвующие в деле о банкротстве или в арбитражном процессе по делу о банкротстве лица (далее - непосредственные участники обособленного спора).
--------------------------------
<150> Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22.06.2012 N 35 (ред. от 21.12.2017) "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве" // Вестник ВАС РФ. 2012. N 8.
К основным участвующим в деле о банкротстве лицам, которые также признаются непосредственными участниками всех обособленных споров в судах всех инстанций, относятся: должник, арбитражный управляющий, представитель собрания (комитета) кредиторов, представитель собственника имущества должника - унитарного предприятия или представитель учредителей (участников) должника (в процедурах внешнего управления и конкурсного производства).
Непосредственными участниками обособленного спора, помимо основных участников дела о банкротстве, при рассмотрении, в частности, заявления о привлечении контролирующих должника лиц к ответственности являются эти контролирующие лица.
Однако новую веху в развитии правового статуса контролирующих должника лиц поставил Конституционный Суд РФ, рассмотрев жалобу Н.Е. Акимова <151>.
--------------------------------
<151> Постановление Конституционного Суда РФ от 16.11.2021 N 49-П "По делу о проверке конституционности статьи 42 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и статьи 34 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобой гражданина Н.Е. Акимова" // СЗ РФ. 2021. N 48. Ст. 8141.
До вынесения Конституционным Судом рассматриваемого Постановления суды руководствовались тем, что право обжалования принятых по делу судебных актов принадлежит всем участвующим в деле о банкротстве лицам, за исключением лиц, участвующих в деле о банкротстве только в части конкретного обособленного спора.
В рассмотренной Конституционным Судом РФ жалобе заявитель ссылался на ограничение абсолютного права на судебную защиту.
Согласно обстоятельствам дела в январе 2016 года требования ФНС были включены в реестр требований кредиторов ООО "Стигл". Должник не смог расплатиться по долгам своим имуществом.
В июле 2019 года контролирующие должника лица, в том числе Акимов Н.Е., были привлечены к субсидиарной ответственности, а производство по рассмотрению требований конкурсного управляющего в части установления размера такой ответственности приостановлено до окончания расчетов с кредиторами и формирования конкурсной массы. Определение суда первой инстанции устояло во всех инстанциях.
Опираясь на представленные доказательства, суды указали, что под руководством Акимова Н.Е. должник совершил ряд сделок, единственной целью которых было получение необоснованной налоговой выгоды при отсутствии фактической хозяйственной операции, вывод денежных средств на юридические лица, используемые в схеме по обналичиванию, и это повлекло причинение должнику имущественного вреда.
Н.Е. Акимов был не согласен с размером требований ФНС, установленным при включении налогового органа в реестр требований в 2016 году, в связи с чем подал апелляционную жалобу с ходатайством о восстановлении срока апелляционного обжалования. Суды всех инстанций отказали в восстановлении срока, а также указали на то, что у Н.Е. Акимова нет права на обжалование, поскольку судебный акт о включении кредитора в реестр не затрагивает его права и обязанности.
Определением Верховного Суда РФ от 10 декабря 2020 г. Н.Е. Акимову отказано в передаче кассационной жалобы на состоявшиеся судебные акты для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам этого суда <152>. Таким образом, Н.Е. Акимов исчерпал все средства судебной защиты.
--------------------------------
<152> Определение Верховного Суда РФ от 10.12.2020 N 309-ЭС17-5807(5) по делу N А47-8194/2015 // Документ опубликован не был.
Н.Е. Акимов обратился в Конституционный Суд РФ для признания неконституционными положения ст. 42 Арбитражного процессуального кодекса и ст. 34 Закона о банкротстве в их взаимосвязи, не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее ст. 17, 19 (часть 1), 46 (части 1 и2) и 55 (часть 3), в той мере, в какой по смыслу, придаваемому им судебной практикой, они не позволяют лицу, привлеченному к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, обжаловать судебный акт, принятый без участия этого лица, о признании обоснованными требований кредиторов должника и о включении их в реестр требований кредиторов за период, когда это лицо являлось контролирующим по отношению к должнику.
Конституционный Суд указал, что на текущий момент законодательное регулирование позволяет судам приходить к выводу, что лицо, в отношении которого в рамках дела о банкротстве подано заявление о привлечении к субсидиарной ответственности, наделено правами и обязанностями участвующего в деле о банкротстве лица только в пределах рассмотрения этого обособленного спора, а значит, не вправе обжаловать судебные акты, принятые по результатам проверки обоснованности требований кредиторов о включении в реестр требований кредиторов должника. Однако включение всех возможных требований в реестр требований кредиторов затрагивает права и законные интересы этого лица и в том случае, когда оно непосредственно не названо в конкретном судебном акте.
Наличие нормативного регулирования, позволяющего привлечь КДЛ к субсидиарной ответственности в рамках дела о банкротстве, свидетельствует о необходимости обеспечения этих лиц и надлежащими средствами судебной защиты, включая возможность обжаловать судебное решение, принятое в рамках того же дела о банкротстве по результатам рассмотрения заявления кредитора о включении его требований в реестр требований кредиторов.
Совокупность прав КДЛ определяется его законным интересом - влиять на формирование конкурсной массы должника, на включение в реестр требований кредиторов только обоснованных требований. Особенность юридической техники в банкротстве заключается в том, что немалая часть регулирования отдается на откуп позициям судов высшей инстанции.
На сегодняшний день можно выделить следующий перечень прав контролирующих должника лиц, прямо не перечисленных в Законе о банкротстве.
1. КДЛ вправе оспаривать сделки должника.
В Обзоре судебной практики ВС РФ N 4 (2020 г.) <153> суд установил, что введение конкурсного производства в отношении акционерного общества не препятствует акционеру оспаривать сделку должника по основаниям, предусмотренным ГК РФ и Законом об АО <154>.
--------------------------------
<153> БВС РФ. 2021. N 5.
<154> Обзор судебной практики Верховного Суда РФ N 4 (2020) (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 23.12.2020) // БВС РФ. 2020. N 5.
Прямое толкование данной позиции позволяет понять, что КДЛ вправе оспаривать сделки по так называемым корпоративным и общегражданским основаниям. Как известно, Закон о банкротстве предоставляет конкурсным кредиторам и арбитражному управляющему право оспаривать сделки должника по специальным основаниям, предусмотренным в главе III.1 Закона о банкротстве. Представляется, что самостоятельно инициировать оспаривание сделок по специальным основаниям КДЛ не вправе, поскольку Закон о банкротстве очерчивает круг субъектов, данный перечень является закрытым <155>.
--------------------------------
<155> Статья 61.9 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" // СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190.
2. КДЛ вправе участвовать в любых обособленных спорах.
В Рекомендациях Научно-консультативного совета при Арбитражном суде Московского округа от 12 февраля 2021 г. указано, что КДЛ вправе участвовать в любых обособленных спорах с момента возбуждения дела о банкротстве должника, в случае если они заявили о намерении защищать свои интересы путем участия в этих спорах.
Данный вывод Научно-консультативного совета свидетельствует о том, что, первоначально приобретая процессуальный статус ответчика, привлекаемого к субсидиарной ответственности как контролирующего должника лица, данное лицо в дальнейшем вправе выйти за рамки участия только в одном обособленном споре и может представлять свою позицию, например, при оспаривании сделок должника. Законный интерес КДЛ в эффективном пополнении конкурсной массы для погашения требований кредиторов является основанием для представления позиции, а оспаривание сделок, в свою очередь, является одним из механизмов пополнения конкурсной массы.
3. КДЛ вправе обжаловать действия и бездействие конкурсного управляющего.
Верховным Судом РФ установлено, что на правовое положение КДЛ влияют два ключевых обстоятельства: во-первых, совокупный размер требований кредиторов к должнику и, во-вторых, размер конкурсной массы. В случае если второй показатель меньше, чем первый, то разница показателей будет составлять размер субсидиарной ответственности. Следовательно, у КДЛ должно быть право обжаловать действия и бездействие арбитражного управляющего, если последний работает неэффективно <156>.
--------------------------------
<156> Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 30.09.2021 N 307-ЭС21-9176 // Документ опубликован не был.
4. КДЛ вправе обжаловать необоснованное включение в реестр требований кредиторов.
Конституционный Суд РФ, признавая в части неконституционной норму ст. 42 Арбитражного процессуального кодекса РФ во взаимосвязи со ст. 34 Закона о банкротстве, указал, что КДЛ вправе обжаловать судебный акт о включении кредитора в реестр требований кредиторов должника <157>.
--------------------------------
<157> Постановление Конституционного Суда РФ от 16.11.2021 N 49-П // СЗ РФ. 2021. N 48. Ст. 814.
Однако для запуска механизма необходимо выполнение ряда условий. Во-первых, такой судебный акт должен быть принят в рамках того же дела о банкротстве, что и обособленный спор о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности. Во-вторых, оспариваемое требование кредитора о включении в реестр должно возникнуть в период, когда заявитель являлся КДЛ.
Вместе с тем остаются открытыми следующие вопросы.
1. В какой момент у КДЛ возникает право обжаловать судебный акт о включении требований кредитора? Правом обладает привлекаемое к субсидиарной ответственности лицо или привлеченное?
В резолютивной части Постановления Конституционный Суд РФ указывает на то, что правом обжалования обладает лицо, уже привлеченное к субсидиарной ответственности. Вместе с тем представляется более целесообразным наделить соответствующим правом лицо на этапе, когда в отношении него только принято заявление, поскольку это будет соответствовать принципу процессуальной экономии. Пересмотр судебных актов о включении в реестр требований кредиторов напрямую влияет на размер требования о привлечении к субсидиарной ответственности, а также на скорость рассмотрения дела о банкротстве в целом.
2. Имеет ли КДЛ право обжаловать судебные акты, подтверждающие обоснованность требований кредитора, принятые в общеисковом порядке, по п. 24 Постановления Пленума ВАС РФ от 22 июня 2012 г. N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве"?
Для внесения правовой определенности относительно права КДЛ оспаривать судебный акт, на основании которого в реестр включается кредитор, считаю необходимым новым постановлением Пленума ВС РФ внести поправки в п. 24 Постановления Пленума ВАС РФ от 22 июня 2012 г. N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве" <158> и дополнить круг субъектов контролирующим должника лицом, привлекаемым к субсидиарной ответственности.
--------------------------------
<158> Вестник ВАС РФ. 2012. N 8.
3. Не является очевидным, каким образом необходимо оспаривать судебные акты о включении в реестр требований кредиторов в случае, когда такой судебный акт прошел все этапы обжалования.
На первый взгляд в данном случае применима ст. 42 Арбитражного процессуального кодекса. Однако указанные законоположения регулируют механизм оспаривания судебных актов лицами, которые по ошибке суда не были привлечены к участию в деле, а в случае КДЛ на суде не лежит обязанность его привлекать к участию в деле.
Вместе с тем судебный акт о включении в реестр требований кредиторов должника объективно противопоставляется законным интересам КДЛ.
Предполагаю, что КДЛ, оспаривая требования кредиторов, подтвержденных решением суда, должен руководствоваться правилами, установленными п. 24 Постановления Пленума ВАС РФ от 22 июня 2012 г. N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве" (экстраординарное обжалование). При реализации данного механизма применяются нормы о пересмотре судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам в суде апелляционной инстанции с правом представления новых доказательств по аналогии <159>. Верховный Суд РФ подчеркивает, что экстраординарное обжалование не совпадает по процессуальной форме с пересмотром по вновь открывшимся обстоятельствам, нормы применяются лишь частично, что компенсирует отсутствие законодательного регулирования данного вопроса.
--------------------------------
<159> Обзор судебной практики Верховного Суда РФ N 2 (2020) (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 22.07.2020).
4. Является открытым вопрос о том, как бороться со злоупотреблениями со стороны КДЛ в ситуации, когда последний, инициируя обжалование судебных актов, затягивает процедуру банкротства. В связи с этим представляется целесообразным ввести в Закон о банкротстве группу КДЛ, которые будут привлекаться к соответствующим спорам изначально. Однако привлекать всех руководителей и собственников должника, осуществлявших управление им за весь период функционирования, неразумно. Представляется справедливым привлечь лиц, являвшихся собственниками (участниками или акционерами) организации, а также замещавших должность единоличного исполнительного органа либо членов коллегиального исполнительного органа на дату принятия заявления о признании должника банкротом. Наиболее вероятно, что именно эти лица обладают сведениями о реальной кредиторской задолженности компании и смогут своевременно представить суду обоснованную позицию.
§ 11. Дополнительная гарантия судебной защиты прав лиц, привлеченных к субсидиарной ответственности, предусмотренная Постановлением Конституционного Суда N 49-П от 16 ноября 2021 г.
Обеспечение баланса интересов участников правоотношения несостоятельности (банкротства) достигается в том числе через наделение лиц, участвующих в деле о банкротстве, возможностью обжаловать судебные акты, которые затрагивают их права и интересы. При этом отсутствие такого права у привлеченных к субсидиарной ответственности лиц представляется крайне несправедливым, поскольку лишает последних права оспорить заявленные кредитором требования, размер которых напрямую влияет на размер суммы, подлежащей взысканию в случае привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности.
Любопытно, что действующее нормативное регулирование допускает такую возможность, предусмотренную п. 24 Постановления Пленума ВАС N 35 <160>, для кредиторов, которым противопоставляется судебный акт, принятый без учетов их прав и интересов. Продолжая тенденцию, намеченную ВАС, Верховный Суд также склонен считать такое экстраординарное обжалование, при котором с заявлением об обжаловании судебного акта, противопоставляемого ему в деле о банкротстве, обращается лицо, не участвовавшее в деле и не подлежащее привлечению к участию в нем. Примером тому служит Определение N 305-ЭС18-5193(3) <161>, где Верховный Суд указал, что экстраординарное обжалование ошибочного взыскания является одним из выработанных судебной практикой правовых механизмов обеспечения права на судебную защиту лиц, не привлеченных к участию в деле, в том числе тех, чьи права и обязанности обжалуемым судебным актом непосредственно не затрагиваются. Суд отметил, что такое обжалование отличается от предусмотренного ст. 42 АПК порядка обжалования. Действительно, упомянутая статья наделяет правом обжалования тех лиц, которые не участвовали в споре, по которому был принят судебный акт, но должны были участвовать. Между тем Верховный Суд обращал внимание на эту специфику еще в Определении от 23 августа 2018 г. N 305-ЭС18-3533, в котором установил, что "в случае признания каждого нового требования обоснованным доля удовлетворения требований этих кредиторов снижается, в связи с чем они объективно заинтересованы, чтобы в реестр включалась только реально существующая задолженность" <162>. Таким образом, можно говорить о том, что к настоящему времени уже сложилась тенденция на допущение такого экстраординарного обжалования.
--------------------------------
<160> Постановление Пленума ВАС РФ от 22.06.2012 N 35 (ред. от 21.12.2017) "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве" // Вестник ВАС РФ. 2012. N 8.
<161> Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 19.05.2020 N 305-ЭС18-5193(3) по делу N А41-35652/2017.
<162> Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 24.12.2015 N 304-ЭС15-12643 по делу N А45-6961/2014.
Интересно и то, что судебная практика уже допускает возможность привлеченным к субсидиарной ответственности лицам обжаловать действия арбитражных управляющих. Так, в деле о банкротстве ООО "Финансовая компания "Присцельс" контролирующее лицо - директор - обратилось с жалобой на конкурсного управляющего, который, по мнению заявителя, своими действиями уменьшил размер конкурсной массы (не взыскивалась дебиторская задолженность, необоснованно привлекались специалисты). Мотивировка жалобы сводилась к тому, что из-за действий конкурсного управляющего была уменьшена конкурсная масса, а значит, увеличен размер субсидиарной ответственности. Нижестоящие инстанции возвращали жалобу директору, обосновывая это тем, что лицо, привлеченное к субсидиарной ответственности, не может обращаться в суд с подобными заявлениями, поскольку в силу ст. 34 Закона о банкротстве не имеет на это права. Однако Верховный Суд занял позицию директора: отменил решения нижестоящих инстанций и вернул дело на новое рассмотрение <163>.
--------------------------------
<163> Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 30.09.2021 N 307-ЭС21-9176 по делу N А56-17680/2017.
Таким образом, как мы видим, в настоящее время сложилась практика, с одной стороны, экстраординарного обжалования противопоставляемых конкурсным кредиторам судебных актов и, с другой стороны, подачи лицами, привлеченными к субсидиарной ответственности, жалоб на действия арбитражных управляющих. Между тем ясности по вопросу экстраординарного обжалования контролирующими лицами противопоставляемых им судебных актов долгое время не было. Однако Конституционный Суд принял Постановление от 16 ноября 2021 г. N 49-П (далее - Постановление), в котором указал на неконституционность норм, исключающих возможность обжалования привлеченным к субсидиарной ответственности лицам обжаловать судебные акты, принятые без их участия <164>.
--------------------------------
<164> Постановление Конституционного Суда РФ от 16.11.2021 N 49-П "По делу о проверке конституционности статьи 42 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и статьи 34 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобой гражданина Н.Е. Акимова".
Фабула дела следующая. Н. Акимов исполнял обязанности генерального директора в компании ООО "Стигл". В 2015 году в отношении компании была возбуждена процедура банкротства, через год определением АС Оренбургской области требования ФНС были признаны обоснованными и включены в реестр требований кредиторов. В 2018 году в отношении Н. Акимова было подано заявление о привлечении его к субсидиарной ответственности. Не соглашаясь с размером требований, бывший директор обратился с жалобой и ходатайством на восстановление сроков ее подачи в суд апелляционной инстанции для обжалования определения о включении требований ФНС в реестр. Прекращая производство по жалобе, апелляционный суд установил, что у Н. Акимова отсутствует право на апелляционное обжалование, поскольку бывший директор не относится к категории лиц, перечисленных в ст. 34 Закона о банкротстве, так как является участником только обособленного спора, то есть его права не затрагиваются судебным актом непосредственно, поэтому обжаловать судебный акт по ст. 42 АПК он не может. При этом суд указал, что само принятие иска не наделяет суд обязанностью в каждом обособленном споре привлекать к участию в деле лиц, деятельность которых непосредственно связана с иском. Суд кассационной инстанции подтвердил позицию апелляционного суда, а судья Верховного Суда отказал Н. Акимову в передаче кассационной жалобы на рассмотрение в Судебной коллегии Верховного Суда. Не теряя надежды, Н. Акимов обратился в Конституционный Суд.
В своей жалобе Н. Акимов ссылался на то, что в силу того, что на день принятия решения о включении требований ФНС в реестр Н. Акимов не являлся участником дела о банкротстве, у него не было возможности заявить возражения относительно обоснованности требований, а о том, что ООО "Стигл" упало в банкротство, он не знал. Между тем он находит требования ФНС завышенными. Н. Акимов вынужден будет произвести расчет на основании реестра требований кредиторов, с суммой которого он не согласен.
Конституционный Суд согласился с позицией заявителя и установил, что отсутствие у Н. Акимова права обжаловать такой судебный акт не согласуется с конституционным принципом гарантии судебной защиты каждому, что предусмотрено ст. 46 Конституции РФ. В данном случае законодателю рекомендовано разработать нормативный инструментарий пересмотра судебных решений, затрагивающих права и интересы граждан. Применительно к контролирующим должника лицам этот вопрос стоит особенно остро, так как зачастую негативные последствия банкротства должника при недостатке имущества для расчета с кредиторами несут лица, контролировавшие его деятельность. Это следствие имеет глубокие корни и основывается на природе института субсидиарной ответственности. Субсидиарный должник - контролирующее лицо - должен иметь право заявить возражения относительно требований так же, как и основной должник, компания-банкрот.
Конституционный Суд указал, что предусмотренный ст. 34 и ст. 35 Закона о банкротстве перечень лиц не является исчерпывающим. Стоит обратить внимание на ст. 61.15 Закона о банкротстве, где указано, что лицо, привлеченное к субсидиарной ответственности, имеет права и несет обязанности лица, участвующего в деле о банкротстве как ответчик. Конституционный Суд еще раз напомнил о том, что публично-правовой целью банкротства является гарантия баланса прав и законных интересов субъектов, имеющих зачастую противоположные интересы. В данном случае сталкиваются интересы сразу нескольких субъектов: интерес должника и контролирующего должника лица в том, чтобы исключить и/или минимизировать сумму предъявляемых к ним требований путем включения в реестр только обоснованных требований; публичный интерес (правопорядка) также в том, чтобы обеспечивать участникам правоотношений справедливое судебное рассмотрение, стимулирование развития предпринимательской деятельности через недопущение несоразмерных последствий ответственности за причиненный ущерб. Действительно, в противном случае имеется риск того, что "дружественные" кредиторы могут включиться в реестр требований, а у контролирующих лиц не будет возможности оспорить такое необоснованное включение.
На наш взгляд, Постановление Конституционного Суда РФ стоит расценивать как важный шаг на пути к справедливому судебному разбирательству, соблюдению конституционных гарантий субъектов правоотношения банкротства. Однако при этом все же имеются риски затягивания судебного процесса через обжалование всех включенных в реестр требований. Следствием этого может стать снижение стоимости актива к моменту конкурсного производства и, соответственно, уменьшение конкурсной массы.
С момента принятия Постановления прошло уже несколько месяцев, поэтому уже можно проанализировать то, как суды его восприняли. К примеру, в Постановлении Арбитражного суда Московского округа от 20 января 2022 г. N Ф05-1195/2019 по делу N А41-24291/2016 <165> суд округа, руководствуясь Постановлением, указывает, что тот сформировавшийся в судебной практике подход, при котором у привлеченного к субсидиарной ответственности лица отсутствует возможность обжалования судебных актов, не соответствует гарантированному ст. 46 Конституции РФ принципу судебной защиты. В указанном деле суд отменил определение суда нижестоящей инстанции и направил вопрос о восстановлении срока для обжалования судебного акта, устанавливающего размер требований кредитора, на новое апелляционное рассмотрение. Это дело любопытно еще и тем, что суд округа, рассматривая кассационные жалобы как кредиторов, так и привлеченного к субсидиарной ответственности лица, акцентирует внимание на разном правовом регулировании обжалования. Так, в отношении кредиторов суд справедливо соглашается с нижестоящими судами в том, что лицо, своевременно не реализовавшее право на предъявление требования несостоятельному должнику в первой процедуре банкротства, что стало причиной запоздалого получения им статуса конкурсного кредитора, не может ссылаться на собственное бездействие как на основание для восстановления пропущенного процессуального срока обжалования судебных актов, вынесенных по делу о несостоятельности без его участия. Тогда как обжалование актов контролирующими лицами допустимо, так как в момент принятия акта они объективно реализовать свое право не могли (право отсутствовало), поскольку они не являлись участниками правоотношения банкротства.
--------------------------------
<165> Постановление Арбитражного суда Московского округа от 20.01.2022 N Ф05-1195/2019 по делу N А41-24291/2016.
В другом деле суд округа ответил еще на один важный вопрос, появившийся сразу после принятия Постановления: действует ли новелла на контролирующих должника лиц, размер требований которых еще не определен, а мероприятия по формированию конкурсной массы еще продолжаются? Арбитражный суд Северо-Западного округа в Постановлении от 21 января 2022 г. N Ф07-17772/2021 по делу N А66-4283/2014 <166> указал, что право на обжалование действует вне зависимости от статуса конкурсной массы.
--------------------------------
<166> Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 21.01.2022 N Ф07-17772/2021 по делу N А66-4283/2014.
Таким образом, практика сформировала следующий подход: привлеченное к субсидиарной ответственности лицо вправе обратиться в арбитражный суд с ходатайством о восстановлении срока на обжалование судебного акта, признающего обоснованным включение в реестр отдельного требования.
Однако по-прежнему остается открытым вопрос, распространится ли позиция Конституционного Суда на ранее принятые судебные акты. То есть сможет ли лицо, привлеченное к субсидиарной ответственности, обратиться в суд за пересмотром судебного акта по новым и вновь открывшимся обстоятельствам в связи с принятием Постановления?
На протяжении долгого времени признание отдельных норм неконституционными не порождало последствий для третьих лиц. Однако Законом от 30 декабря 2021 г. N 473-ФЗ <167> были внесены поправки в АПК, предусматривающие возможность пересмотра по новым и вновь открывшимся обстоятельствам судебных решений, принятых ранее на основании признанных неконституционными норм. Норма отсылает нас к ст. 79 ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации", где указано, что пересмотр возможен, если решение не вступило в силу или обжалуется в суде кассационной и надзорной инстанций. Но и здесь могут быть проблемы. Позиция в Постановлении будет работать до 18.02.2022, поскольку срок пересмотра по новым и вновь открывшимся обстоятельствам, согласно ст. 312 АПК, - три месяца со дня появления или открытия таких обстоятельств. С учетом того что Постановление было опубликовано 18 ноября 2021 г., срок подачи заявления о пересмотре истечет уже 18 февраля 2022 г. Закономерен вопрос: какой акт суд будет пересматривать? Скорее всего, определение о прекращении производства по апелляционной жалобе, поданной на определение суда первой инстанции о включении требования кредитора в реестр <168>.
--------------------------------
<167> Федеральный закон от 30.12.2021 N 473-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" // РГ. 2022. N 2. 11 янв.
<168> См. подробнее: Михайлов Е. Что делать "субсидиарщикам" после Постановления Конституционного Суда от 16.11.2021 N 49-П? [Электронный ресурс].
Таким образом, мы видим, что в последнее время наблюдается тенденция к расширению прав участников правоотношения несостоятельности (банкротства). Это наблюдается как в отношении конкурсных кредиторов, так и в отношении лиц, привлеченных к субсидиарной ответственности. На наш взгляд, для окончательного закрепления разработанных судебной практикой новелл ст. 34 Закона о банкротстве, содержащую перечень лиц, участвующих в деле о банкротстве, необходимо дополнить еще одним субъектом - лицами, привлеченными к субсидиарной ответственности.
§ 12. Реабилитация должника в процедуре банкротства: почему механизм неэффективен?
Реабилитационная процедура при банкротстве в классическом ее понимании направлена в первую очередь на восстановление платежеспособности должника или улучшение его положения для более полного удовлетворения требований кредиторов. Доктринальное обоснование существования реабилитационных процедур и проблемы их реализации на практике по-прежнему остаются предметом научных споров. Дискуссии особенно обострились в связи с внесением Правительством Российской Федерации законопроекта о внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)", предлагающего, в частности, отказаться от таких процедур банкротства, как финансовое оздоровление и внешнее управление, ограничившись применением одной реабилитационной процедуры банкротства - реструктуризацией долгов - по аналогии с подобной процедурой в рамках банкротства физических лиц. Авторы законопроекта объясняют данную инициативу недостаточно эффективными механизмами существующих реабилитационных процедур, которые редко применяются на практике и редко заканчиваются восстановлением платежеспособности должников и в дальнейшем ведут к неблагоприятным последствиям для должника <169>.
--------------------------------
<169> См.: Пояснительная записка к проекту федерального закона "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и иные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования реабилитационных процедур".
Неэффективность реабилитационных процедур при банкротстве в России очевидна. Острота данного вопроса в Российской Федерации проявляется не только в неудачной статистике, но и в попытках законодателя совместно с исследователями на протяжении долгих лет обнаружить и исправить недостатки механизма осуществления реабилитационных процедур.
В статистических данных наблюдается тенденция сокращения числа введенных реабилитационных процедур, вызывающая множество вопросов, на которые ни законодатель, ни судебная практика, ни научное сообщество не могут дать вразумительных ответов.
Доля реабилитационных процедур в общем количестве судебных решений в делах о банкротстве в 2020 году составила 1,7% всех процедур (было введено 173 процедуры внешнего управления и финансового оздоровления) по сравнению с 1,8% в 2019 году (где было введено 228 аналогичных процедур). Подчеркнем, что данный показатель идет на убыль с 2015 года <170>. При этом в международной практике доля реабилитационных процедур значительно выше и, например, в США за 2020 год составила около 35% <171>.
--------------------------------
<170> Банкротство в России: итоги 2020 г..
<171> Пояснительная записка к проекту федерального закона "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и отдельные законодательные акты Российской Федерации".
Таким образом, согласно статистическим данным, в последние годы российские суды применяют реабилитационные процедуры значительно реже, чем суды в зарубежных правопорядках. Это может говорить о более совершенной процедуре восстановления платежеспособности должника, например, в США или Франции. Сравнительно-правовой анализ соответствующих законоположений способен помочь в нахождении факторов, определяющих успешность реализации реабилитационного механизма.
Интересно, что новый законопроект более склонен к американскому подходу в вопросе регламентации процедур реабилитации должника, который будет рассмотрен далее. Данный подход реципируется не только Россией, но и другими правопорядками, что говорит об эффективности механизма, заложенного отцами-основателями в гл. 11 Кодекса о банкротстве США <172>. Успешно данный подход был применен и в Германии.
--------------------------------
<172> Chapter 11 USC: Reorganization // Office of the Law Revision Counsel, US Code [Электронный источник].
Однако непонятен на сегодняшний день потенциальный эффект такого изменения в нашем законодательстве. Сможет ли пересмотр данных норм действительно решить проблему неприменимости реабилитационных процедур в нашей правовой реальности?
Проблематика заключается в том, что, по мнению ряда авторов, разработка новых механизмов реабилитации не способна решить проблему, которая кроется изнутри всей системы. Решение проблемы лежит не только на законодателе и его действиях, но и на самих участниках процедуры банкротства, третьих лицах. Сами должники не рассчитывают на реабилитацию, а вот на ликвидацию вполне полагаются и убеждены, что это объективно самый благоприятный исход в процедуре банкротства. Заявление должника подается поздно в качестве крайней меры, в момент, когда уже объективно нечего восстанавливать. Соответственно, реабилитационные процедуры становятся бесполезными на столь позднем этапе.
Еще десять лет назад законодатель, при очередной попытке внести изменения в Закон о банкротстве, поднимал этот вопрос на обсуждение. В Пояснительной записке к законопроекту указано, что одной из причин неэффективности процедуры финансового оздоровления является несвоевременная подача заявления должником <173>. Обосновать это можно тем, что на момент подачи заявления у большинства должников практически отсутствуют имущественные основания для восстановления платежеспособности, что закономерно приводит к введению конкурсного производства.
--------------------------------
<173> См.: Пояснительная записка к проекту федерального закона "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и иные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования реабилитационных процедур" (подготовлен Минэкономразвития России) (не внесен в ГД ФС РФ, текст по состоянию на 04.04.2011).
Основные меры, предложенные в том Проекте, заключаются в отказе от проявившей себя крайне неэффективной, долгой и необоснованно дорогой процедуры наблюдения и установлении полноценной вариативной реабилитационной процедуры, в том числе с допущением возможности утверждения плана финансового оздоровления без согласия кредиторов, когда это объективно необходимо в интересах кредиторов. Эти меры соответствуют тем решениям, которые уже предусмотрены положениями о банкротстве граждан, закрепленными Федеральным законом от 29 июня 2015 г. N 154-ФЗ.
Законодатель усмотрел решение проблемы неэффективности данной процедуры во введении финансового оздоровления, например, с момента вынесения определения о принятии заявления о признании должника банкротом, то есть обходя стороной процедуру наблюдения <174>. Подчеркнем, что процедура наблюдения в условиях действительности носит длящийся характер, иногда даже затяжной, что подтверждается многолетней судебной практикой. За это время имущество должника может претерпевать различные изменения, что в дальнейшем, по окончании процедуры наблюдения, приведет к отсутствию имущественных оснований для восстановления платежеспособности.
--------------------------------
<174> См.: Там же.
Стоит обратить внимание на то, что такой опыт введения реабилитационной процедуры на ранних этапах приветствуется и удачно применяется опять же в западных правопорядках, например в США.
Критике законодателя подвергся и срок финансового оздоровления, который, по мнению авторов законопроекта, является недостаточным для всесторонней реализации необходимых мер, направленных на восстановление платежеспособности должника. Во многих развитых государствах используются более продолжительные сроки, нежели в российской правовой системе. Ключевым примером здесь будет являться Законодательство Франции о банкротстве, в котором срок реализации плана финансового оздоровления во Франции может составлять до 10 лет. Необоснованно подвергается критике такой долгий срок с точки зрения кредиторов, которые могут быть недовольны такими сроками в связи с неудовлетворенностью их интересов.
Еще одна проблема, на которую указывает С.В. Сарбаш, заключается не столько в законодательном регулировании норм о реабилитации должника, столько в различных процедурных моментах. Негативное отношение к данной процедуре фискальных органов, отсутствие понимания правильного механизма запуска реабилитационных процедур и недобросовестность арбитражных управляющих, которые не заинтересованы в благоприятном исходе для должника - это только часть причин, которые позволяют говорить о неэффективности механизма реабилитации в России <175>.
--------------------------------
<175> Несостоятельность (банкротство): научно-практический комментарий новелл законодательства и практики его применения / В.В. Витрянский, В.В. Бациев, А.В. Егоров и др.; под ред. В.В. Витрянского. М.: Статут, 2010.
Еще один фактор, влияющий на отказ должников вообще подавать заявление о банкротстве с надеждой на дальнейшую реабилитацию, проявляется в существенных расходах на процедурные моменты, которые непосильны, например, субъектам малого предпринимательства. Решение проблемы, по мнению некоторых исследователей, кроется в уменьшении длительности сроков каждого действия в реабилитационной процедуре для субъектов малого предпринимательства <176>.
--------------------------------
<176> Микая Г.Г. Некоторые проблемы совершенствования реабилитационного механизма в процессе несостоятельности (банкротства) по законодательству Российской Федерации // Правовое регулирование экономических отношений. Несостоятельность (банкротство) / под ред. Е.П. Губина, С.А. Карелиной.
Здесь опять реципируются некоторые элементы американской модели. Так, согласно Кодексу о банкротстве США при входе в процедуру банкротства отсутствует единая система для всех субъектов, то есть там нет зависимости субъекта от нормы права. Норма права как бы действует для субъекта, а не субъект подстраивается под норму права. В этом и проявляется особенность такого правоотношения, благоприятного в первую очередь для должника, который видит возможность реабилитироваться, а не просто столкнуться с ликвидацией по окончании банкротного дела.
Соответственно, нормы о реабилитации в процедуре банкротства в России должны допускать индивидуализацию процесса в зависимости от организационно-правовой формы должника и требуемой заявителем процедуры. Такое регулирование однозначно настроит субъектов малого бизнеса своевременно обращаться в суд с заявлением и, соответственно, вовремя входить в процедуру реабилитации без лишних затрат и временных потерь.
Таким образом, существующий реабилитационный механизм обладает рядом недостатков, склоняющих участников хозяйственного оборота прибегать к институту банкротства только с целью ликвидировать организацию. Тем не менее рыночный механизм и его субъекты заинтересованы в реально работающих реабилитационных процедурах. Иностранный опыт и отечественные наработки уже создали достаточно широкую теоретическую базу для реформирования реабилитации в процессе банкротства в России. Получится ли у законодателя при помощи нового законопроекта изменить положение дел, покажет практика.
§ 13. Содержание принципа добросовестности через призму банкротства
Поступай так, чтобы максима твоего поступка посредством твоей воли могла стать принципом всеобщего законодательства. Иммануил Кант.
Несмотря на то что институту добросовестности посвящено достаточное количество научных трудов и исследований, предполагающих невозможность обнаружения чего-либо нового в указанной категории, предопределяющих (на первый взгляд) исчерпание указанной темы, процедура банкротства позволяет иначе взглянуть даже на такие устоявшиеся правовые понятия.
Как ранее было указано автором настоящей статьи в рамках его диссертационного исследования <177> (повторяющего в части указанной идеи многочисленные ранее изданные труды, как в области философии, так и юриспруденции), право не является инструкцией и объективно содержит в себе заложенный законодателем уровень свободы, предполагающий возможность ее субъективного использования применительно к конкретной жизненной ситуации. Об этом написаны научные работы под авторством М.М. Агаркова, О.И. Барминой, Л. Васильева, А.В. Волкова, Я.В. Грель, В.П. Грибанова, С.А. Карелиной, А.А. Малиновского, О.А. Поротиковой, С.Д. Радченко, С. Рухтина, М.В. Телюкиной, А. Эрделевского, Я. Янева и многих других ученых.
--------------------------------
<177> См.: Османова Д.О. Злоупотребления при несостоятельности (банкротстве): монография / под ред. О.А. Беляевой. М.: Юстицинформ, 2020. 184 с.
Это, с одной стороны, способствует более корректному регулированию атипичных ситуаций, возникающих в реальной жизни, но также влечет появление проблем, когда использование субъективного права (и не только права <178>) в тех пределах, которые установлены нормой закона, тем не менее извращает ее суть, превращая поведение управомоченного субъекта в нежелательное (однако еще правомерное). В этом заключается квинтэссенция проблемы злоупотребления правом, также ставшая предметом изучения многочисленных ученых, в том числе поименованных выше.
--------------------------------
<178> Об этом подробнее см.: Беляева О.А., Трунцевский Ю.В., Цирин А.М. Правовые механизмы противодействия коррупции в сфере корпоративных закупок: научно-практическое пособие / отв. ред. И.И. Кучеров. М.: ИЗиСП; КОНТРАКТ, 2019. 160 с.
Мерилом, призванным разграничить ситуации незаконного или недопустимого (нежелательного) поведения, является принцип доброй совести, содержание которого настолько объемно, что объективно не может быть определено в рамках конкретной дефиниции. Фактически это оценка судом и обществом конкретной ситуации с точки зрения дихотомии "добро - зло".
Подобный подход доказывает текущее регулирование: пункт 3 статьи 1 ГК РФ (основные начала гражданского права) закрепляет, что при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Подробнее указанную максиму раскрывает пункт 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" <179>, в силу которого суд в любом случае оценивает действия сторон с точки зрения добросовестности (недобросовестности) независимо от наличия об этом обоснованного заявления другой стороны.
--------------------------------
<179> БВС РФ. 2015. N 8.
Тем самым подчеркивается, что принцип добросовестности - это призма, сквозь которую правоприменитель должен смотреть на складывающиеся общественные отношения. И в случае обнаружения порока доброй совести применять к недобросовестному лицу допустимые законом меры в виде отказа в защите принадлежащего права, а также иные средства, обеспечивающие защиту интересов добросовестных лиц.
Важность принципа добросовестности подчеркивается его общемировым признанием. Так, он является основополагающим в немецком праве (при этом независимо от наличия субординации между сторонами регулируемых отношений); ключевым во французском праве, где был закреплен еще при Наполеоне в формулировке "Договоры должны исполняться добросовестно"; является первостепенным для законодательства Австрии, устанавливающего, что "при толковании договоров следует исходить не из буквального смысла выражений, а намерения сторон, и договор должен быть истолкован таким образом, как это должно соответствовать требованиям честного оборота"; существенным для Италии, Гражданский кодекс которой содержит указание на данный принцип при исполнении договорных обязанностей и распространяет свое действие на преддоговорные отношения; наиважнейший для Швейцарии, которая открыто признает наличие многочисленных пробелов в собственном законодательстве, преодоление которых вменено в обязанность судей, использующих данный принцип при разрешении конкретных дел <180>.
--------------------------------
<180> См.: Нам К.В. Принцип добросовестности: развитие, система, проблемы теории и практики. М.: Статут, 2019. 278 с.
Анализируя законодательство зарубежных стран, а также ключевые доктринальные позиции по указанному вопросу обнаруживается связь принципа добросовестности и отношений двух (или более) сторон в рамках конкретного обязательства (как правило, договорного).
К сожалению, необходимо констатировать, что, несмотря на положение указанного принципа в структуре Кодекса и вышеупомянутые разъяснения ВС РФ, подчеркивающие всеобъемлющий характер его действия, судебная практика и наиболее распространенные научные позиции сужают сферу его применения, ограничивая рамками конкретных взаимосвязей.
Внешним проявлением подобного подхода является распространенная судебная практика и отдельные положения ГК РФ: например, широко применяемое сочетание ст. 10 и 168 ГК РФ, "разрушающее" любую сделку <181>; положения п. 2 ст. 166 и п. 2 ст. 431.1 ГК РФ, устанавливающие запрет противоречивого поведения для стороны двусторонней (или многосторонней) сделки. Анализ отдельных положений Постановления Пленума ВАС РФ от 23 декабря 2010 г. N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" на первый взгляд, кажется, также закрепляет идею о необходимости субсидиарного применения положений ГК РФ, в том числе касающихся принципа добросовестности (что категорически неверно, о чем будет указано ниже). Подобное заблуждение обнаруживается и в работах отдельных исследователей, предполагающих, что принцип добросовестности следует задействовать только тогда, когда имеющиеся правовые нормы не дают того результата, который должен достигаться и соответствовать целям и задачам правового регулирования, то есть его использование допускается тогда, когда отсутствуют общие и специальные нормы и "не работает" аналогия закона <182>.
--------------------------------
<181> См., например: вопрос 6 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 1 (2015), утв. Президиумом Верховного Суда РФ 04.03.2015; пункт 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.12.2020 N 44 "О некоторых вопросах применения положений статьи 9.1 Федерального закона от 26 октября 2002 года N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", пункт 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", Определение ВС РФ от 28.08.2017 N 306-ЭС16-20034(2) и пр.
<182> См.: Хесселинк М.В. Принцип добросовестности // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2020. N 8. С. 157 – 187.
Думается, что содержание принципа добросовестности и оценка поведения участников через его призму и возможность (выработанная судебной практикой) применения конкретных норм права для оспаривания отдельных сделок - нетождественные правовые явления. Как было указано выше, анализ поведения с точки зрения исследуемой категории осуществляется всегда, в любой области отношений, регулируемых гражданским правом, и в отношении каждого участника данной отрасли права. О субсидиарном применении допустимо рассуждать только в контексте оспаривания конкретных сделок, хотя применительно к процедуре банкротства корректней указать на более широкую категорию - юридических правомерных действий.
И здесь автор настоящей работы подходит к основной мысли, потребность изложения которой побудила к написанию указанной статьи: изучение поведения субъектов с точки зрения добросовестности происходит повсеместно и универсально в отношении каждого субъекта, независимо от непосредственной (относительной) связи последнего с иным субъектом, а это, в свою очередь, значит, что каждый субъект должен в минимально необходимом объеме заботиться не только о своем собственном интересе и интересе своего непосредственного контрагента, но и об интересах иных участников оборота с тем, чтобы стандарт добросовестности был выполнен.
Процедура банкротства лучше всего подтверждает указанный постулат и подчеркивает его важность.
Несостоятельность - это арена столкновения разнонаправленных интересов не просто вовлеченных участников процедуры (мысль, которую впервые отметила С.А. Карелина <183>), но отдельных множественностей, многие из которых вовлечены в указанный процесс принудительно (независимые кредиторы должника, работники должника, уполномоченные органы и иные) <184>. Формирование указанных множественностей происходит задолго до судебной процедуры банкротства: например, кредиторы должника фактически на протяжении всего времени его нормального функционирования пополняют имущественную (в перспективе конкурсную) массу последнего, тем самым (разумеется, без намерения) создавая будущую основу для удовлетворения требований в случае банкротства последнего. Не имея между собой непосредственной связи, все контрагенты потенциального должника тем не менее фактически представляют собой взаимные элементы "единой сети", которая станет менее прозрачной при инициировании судебного процесса несостоятельности. При этом указанная взаимосвязь будет тем очевиднее, чем ближе несостоятельность должника: от допустимости внеконкурсного оспаривания его сделок (в рамках которого косвенным образом защищается интерес остальных контрагентов) до обязательной коллективности процессуальных действий в рамках судебной процедуры (возможность оспаривания сделок в целях пополнения конкурсной массы; привлечения контролирующих лиц к субсидиарной ответственности с обязательным уведомлением и включением всех заинтересованных; принятие ключевых решений большинством голосов, не допускающим ущемление прав отдельных участников такого гражданско-правового сообщества; допустимость интервенции в ранее состоявшиеся судебные споры посредством процессуального обжалования, к которому обязательно должны присоединиться иные участники процедуры; и пр.).
--------------------------------
<183> См.: Карелина С.А. Механизм правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства): автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2008. 52 с.
<184> См.: Османова Д.О. Правовой режим отдельных множественностей в процедуре банкротства // Lex Russica. 2021. N 11. С. 17 - 29.
Тем самым содержание стандарта добросовестности наполняется необходимостью заботы об интересах других участников оборота, пусть даже косвенно и в самом минимально необходимом объеме, поскольку потенциально все они могут оказаться в состоянии связанности ввиду наступившего банкротства. Предложенная идея есть частное проявление категорического императива И. Канта, приведенного в качестве эпиграфа к данной статье, и отчасти была ранее высказана Д. Новаком <185>.
--------------------------------
<185> Выступление в рамках открытого разговора на тему "Злоупотребление правом и добросовестностью".
Однако не стоит думать, что предложенная идея работает только в контексте банкротства, наоборот, она является универсальной. Например, участники круглого стола, посвященного институту односторонних сделок (такие как А.Г. Карапетов, Д.О. Тузов, А.В. Егоров и иные), продемонстрировали возможность ее применения для односторонних сделок, когда адрес такой сделки вправе не исполнять обращенное к нему требование при наличии знания о судебном споре относительно ее законности (действительности); подобная возможность обусловлена именно выполнением стандарта добросовестности, то есть минимальной заботой об интересах третьего лица, которое вправе такую сделку оспорить, пусть даже это косвенная, а не первопричина неисполнения <186>.
--------------------------------
<186>
Иными словами, универсальность принципа в случае такого наполнения его содержания не ставится под сомнение.
В то же время автор настоящей работы вполне осознает, что предложенная им идея может быть подвергнута жесткой критике ввиду следующих причин:
- первая заключается в нецелесообразности необоснованного расширения содержания принципа добросовестности, что может привести к дестабилизации оборота - контраргументацией подобного потенциального "выпада" является объективная безграничность содержания добросовестности, которая сужается применительно к отдельному случаю; более того, оценка добросовестности поведения и применение конкретных норм - это разные категории, которые зачастую смешиваются правоприменителем, что приводит к тому, что каждое второе судебное решение содержит ссылку на ст. 10 ГК РФ, что недопустимо; анализ поведения через призму принципа осуществляется всегда, однако обращение к положениям закона необходимо только в случае существенного нарушения указанного стандарта с целью применения негативных мер к недобросовестному лицу;
- вторая причина критики кроется в неопределенности пределов заботы об интересах иных участников оборота, однако подобная граница столь же размыта для лиц, состоящих в непосредственной взаимосвязи; более того, едва ли она в принципе определима безотносительно конкретного случая;
- третья возможная причина непринятия предложенной идеи - это неопределенность содержания такой заботы, однако указанная проблема также характерна в случае ее проявления по отношению к конкретному контрагенту по сделке, так что едва ли может быть использована в качестве аргумента "против" применительно к содержанию настоящей статьи;
- и не менее важная четвертая причина - это отсутствие достаточного уровня правового самосознания участников оборота, которые априори не способны будут выполнить подобный стандарт добросовестности, поскольку едва ли выполняют его по отношению к непосредственной стороне договора. Следует признать, что это то самое уязвимое место, которое не выдерживает критики, поскольку реалии настоящей жизни открывают неутешительную картину эгоистичного отношения субъектов предпринимательской деятельности к интересам друг друга, а стандарт добросовестности - это все же среднее поведение, характерное для вовлеченных в оборот субъектов.
Однако это не значит, что нет необходимости стремиться к его совершенствованию посредством "повышения планки" для тех, кто должен его соблюдать. Возможно, на текущем этапе развития рыночной экономики его исполнение будет трудоемкой задачей, однако последующее развитие позволит его действительно превратить в стандарт.
Резюмируя вышеизложенное, следует отразить основную суть идеи автора.
В условиях меняющегося мира субъекты гражданских правоотношений более не могут игнорировать интересы иных участников, поскольку весь оборот представляет собой сеть связанных между собой элементов, проявляющую себя в условиях несостоятельности одного из них. В таком случае принцип добросовестности - это необходимая минимальная забота об интересах не только непосредственного контрагента, но и третьих лиц, с которыми такое лицо потенциально может быть фактически связано в рамках конкретного банкротного спора. В таком случае в целях необходимости сохранения всеобщего баланса (и защиты собственных интересов, которые могут пострадать ввиду его нарушения) каждый субъект должен проявлять минимально необходимую заботу о всех иных субъектах оборота, и в этом будет проявляться новое содержание принципа добросовестности.
§ 14. Особенности применения юридической ответственности в рамках института несостоятельности (банкротства)
Наибольший массив в банкротном праве представлен регулированием гражданско-правовой ответственности. Преобладание данного вида ответственности логично обусловливается имущественным характером отношений должника и кредиторов, составляющих основу правоотношений в сфере несостоятельности <187>. По общему правилу субъектом гражданско-правовой ответственности считается должник, нарушивший законодательство, которым может являться как физическое, так и юридическое лицо, отвечающее критериям гражданской правосубъектности. В соответствии с Федеральным законом от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее по тексту - Закон о банкротстве) субъектами имущественной ответственности могут быть: арбитражный управляющий, руководитель, учредитель (участник) должника, собственник имущества должника - унитарного предприятия, члены органов управления, члены ликвидационной комиссии (ликвидатор), контролирующее должника лицо. Важны также специальные условия признания лица субъектом гражданской ответственности, а именно: неисполнение или ненадлежащее исполнение возложенных обязанностей, наличие вреда, наличие причинной связи, наличие вины нарушителя.
--------------------------------
<187> См.: Щелокова А.С. Юридическая ответственность и механизм ее реализации в сфере несостоятельности (банкротства): проблемы и тенденции // Предпринимательское право. Приложение "Право и Бизнес". 2020. N 2. С. 41 - 46.
Закон о банкротстве предусматривает субсидиарную ответственность за невозможность полного погашения требований кредиторов, неподачу или несвоевременную подачу заявления должника, а равно за нарушение законодательства Российской Федерации о несостоятельности (банкротстве) и в случаях корпоративной ответственности, регулируемых ст. 61.20 Закона о банкротстве.
Привлечению к субсидиарной ответственности ввиду невозможности полного погашения требований кредиторов, согласно одноименной статье 61.11, подлежит лицо, имевшее фактический контроль, возможность направлять деятельность должника или влиять на принятие им решений, в случае если такое вмешательство в самостоятельную деятельность должника привело к его несостоятельности. Данное поведение контролирующего должника лица напрямую нарушает права кредиторов и противоречит их интересам, поскольку вводит должника в состояние финансовой нестабильности, в котором он оказывается неспособным обслуживать свои долговые обязательства.
Законом о банкротстве устанавливается перечень лиц, априори признаваемых, пока не доказано обратное, контролирующими должника лицами, среди них руководитель должника, руководитель управляющей организации должника и иные <188>. В этот список также включают главного бухгалтера, финансового директора, родственников должника <189>.
--------------------------------
<188> Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", статья 61.10, пункт 4.
<189> Загоруйко И.Ю., Богданов А.В. Гражданско-правовая ответственность лица, осуществляющего функции единоличного исполнительного органа, в случае банкротства юридического лица // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2013. N 4. С. 265 - 274.
Статья 9 Закона о банкротстве предусматривает обязанность руководителя должника обратиться с заявлением должника в арбитражный суд в перечисленных в статье случаях. Субсидиарная ответственность может наступать за нарушение обязанности, описанной вышеназванной статьей. Причина существования такого основания для привлечения к субсидиарной ответственности кроется в последствиях, наступающих при неподаче заявления. Продолжение хозяйственной деятельности в ситуации, когда организация отвечает признакам несостоятельности, сопряжено с принятием дополнительных долговых обязательств, что не только усложняет проведение будущего банкротства, но и влияет на реестр требований кредиторов, который будет сформирован в будущем. Неправомерное и нецелесообразное увеличение долговой нагрузки противоречит интересам кредиторов. Статья 61.20 Закона о банкротстве достаточно специфична на фоне статей 61.11 - 61.13 данного Закона, поскольку не устанавливает уникальное "банкротное" основание привлечения к ответственности, а регулирует возмещение убытков, причиненных должнику, взыскиваемых в порядке, устанавливаемом нормами иных законодательных актов. Так, к нормам, на основании которых субъект может быть привлечен к ответственности по статье 61.20, относится статья 53.1 Гражданского кодекса РФ "Ответственность лица, уполномоченного выступать от имени юридического лица, членов коллегиальных органов юридического лица и лиц, определяющих действия юридического лица", регламентирующая ситуации нарушения указанными в заглавии лицами принципов разумности и добросовестности при исполнении своих должностных полномочий, а также некоторые положения "корпоративного" законодательства. Нормами "корпоративного" законодательства, к которым отсылает статья 61.20, признается статья 71 Федерального закона "Об акционерных обществах" <190>, устанавливающая ответственность членов совета директоров и наблюдательного совета общества, единоличного исполнительного органа и членов коллегиального исполнительного органа общества, а также управляющей организации или управляющего, и статья 44 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью", содержащая похожий круг субъектов ответственности.
--------------------------------
<190> СЗ РФ. 1996. N 1. Ст. 1.
Поскольку, в отличие от ответственности уголовной и административной, гражданская ответственность представлена нормами, не только аккумулированными отраслевым кодексом, но и различными федеральными законами, то и нормы, в зависимости от их источника, неизбежно будут носить отпечаток некоторой подотраслевой специфики. Так, объем гражданской ответственности субъектов находится в прямой зависимости от организационно-правовой формы юридического лица - должника и формы участия субъекта в нем.
Все статьи, устанавливающие гражданскую ответственность по корпоративным основаниям, объединены двумя общими особенностями: а) основанием освобождения от ответственности является факт голосования субъекта против решения, которое привело к причинению убытков должнику, либо факт неучастия субъекта в голосовании вообще; б) общим требованием к потенциальным субъектам ответственности является соблюдение принципов добросовестности и разумности.
Значимость статьи 61.20 заключается в предоставлении кругу лиц, определяемому статьей, механизма защиты своих имущественных интересов в случае возврата арбитражным судом заявления о признании должника банкротом в связи с отсутствием средств, достаточных для возмещения судебных расходов на проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве. Необходимо учитывать, что несостоятельность (банкротство) - это крайне необходимый для нормального функционирования рыночной экономики комплексный институт, фундаментом которого, с правовой точки зрения, являются имущественные обязательства должника перед кредиторами <191>. Публичная природа этого института обусловлена совокупностью целей банкротства, которые ориентированы на достижение социальной, экономической и финансовой стабильности лиц, участвующих в деле о несостоятельности. В связи с этим одним из главенствующих элементов структуры института является юридическая ответственность, которая представлена нормами гражданского, административного и уголовного права.
--------------------------------
<191> Карелина С.А., Фролов И.В. Институт банкротства граждан по законодательству РФ (лекция в рамках учебного курса магистерской программы "Правовое регулирование несостоятельности (банкротства)") // Предпринимательское право. Приложение "Право и Бизнес". 2017. N 4. С. 2 - 20.
Особенности этого элемента несостоятельности во многом тесно связаны со спецификой института банкротства в целом, заключающейся в необходимости подчинения динамики развития такого комплексного механизма потребностям правового и экономического поля, которые с течением времени меняются, подчиняясь усложняющимся правоотношениям между субъектами экономической деятельности. К сожалению, законодателем уделено недостаточно внимания поддержанию норм, посвященных ответственности в банкротном праве, в состоянии, адекватном сегодняшним правовым запросам все время усложняющихся отношений в сфере несостоятельности.
Среди основных задач современного законодателя в области банкротного права, как нам видится, должны быть выделены: формирование точного понятийного аппарата, который позволит устранить коллизии и пробелы; выделение четкого круга квалифицированных должностных лиц, обладающих достаточной компетенцией в области экономических правонарушений; обновление некоторых норм в области уголовного и административного права, посвященных ответственности, которые успели стать архаичными.
Глава 2. НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ И БАНКРОТСТВО ГРАЖДАН И ИХ РОЛЬ В ОБЕСПЕЧЕНИИ БЛАГОПОЛУЧИЯ ЧЕЛОВЕКА
§ 1. Конкурсная трансформация целей банкротства применительно к физическому лицу
Цели конкурсного права обычно рассматриваются в контексте должников - юридических лиц. К числу таковых целей относят две основные:
во-первых, восстановление платежеспособности;
во-вторых, ликвидацию субъектов, восстановить платежеспособность которых невозможно <192>.
--------------------------------
<192> Телюкина М.В. Основы конкурсного права. М.: Волтерс Клувер, 2004. С. 54.
Доктрина уделяет внимание разработке данного вопроса <193>. В качестве основной цели банкротства физического лица обычно называют цель освобождения его от долгов <194>, отмечается и наличие сомнительных с правовой точки зрения целей, например вывод имущества из-под контроля кредиторов с целью не возвращать долги <195>.
--------------------------------
<193> Егоров А.В. Сальдирование и зачет: соотношение понятий для целей оспаривания при банкротстве // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2019. N 7. С. 36 - 65; Карелина С.А. Механизм правового регулирования отношений несостоятельности. М.: Волтерс Клувер, 2008. 568 с.; Налбандян Е.Л. Об эффективности практической реализации процедур банкротства в целях удовлетворения требований кредиторов // Юрист. 2020. N 3. С. 29 - 37.
<194> Зарочинцева Е.В. Некоторые особенности рассмотрения дел о несостоятельности (банкротстве) физических лиц // Информационно-аналитический журнал "Арбитражные споры". 2021. N 1. С. 5 - 38; Шестало С.С. Элементы добросовестности и ответственности гражданина в деле о несостоятельности (банкротстве) и процессуальный риск кредитора // Арбитражный и гражданский процесс. 2021. N 5. С. 41 - 45.
<195> Лагунова Е.А. О действии принципа исполнительского иммунитета в делах о банкротстве граждан в аспекте конституционных положений о защите семьи и праве на жилище // Российский судья. 2021. N 10. С. 60 - 64; Харитонова Ю.С. Исполнительский иммунитет единственного жилья гражданина и доктрина добросовестности участников оборота // Законы России: опыт, анализ, практика. 2019. N 5. С. 26 - 31.
ВС РФ говорит о необходимости соблюдения баланса "между социально-реабилитационной целью потребительского банкротства, достигаемой путем списания непосильных долговых обязательств гражданина с одновременным введением в отношении него ограничений, установленных ст. 213.30 Закона о банкротстве, и необходимостью защиты прав кредиторов" <196>, важность данного аспекта отмечают ученые <197>. Практика упоминает и о такой цели процедуры реализации имущества гражданина, как пропорциональное удовлетворение требований кредиторов <198>.
--------------------------------
<196> Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 2 (2017) (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 26.04.2017) // БВС РФ. 2018. N 5 (начало); БВС РФ. 2018. N 6 (окончание).
<197> Морхат П.М. Субсидиарная ответственность как основание для неприменения в отношении гражданина правила об освобождении от исполнения обязательств // Российский судья. 2020. N 3. С. 3 - 7; Шайхеев Т.И. Практика Верховного Суда Российской Федерации по некоторым категориям экономических споров // Арбитражные споры. 2020. N 4. С. 59 - 75.
<198> Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 23.01.2017 N 304-ЭС16-14541 по делу N А70-14095/2015 // Документ опубликован не был.
Теория конкурсной трансформации базируется на следующем постулате: возбуждение производства по делу о несостоятельности (банкротстве) влияет на все аспекты правовых отношений, определяя те или иные их изменения. Иначе говоря, после инициирования банкротства (а в ряде случаев и в предбанкротном периоде) привычные институты применяются с поправкой на конкурсные нормы <199>. В настоящей статье через призму теории конкурсной трансформации мы попробуем найти ответы на вопросы, во-первых, о корреляции целей банкротства юридических и физических лиц; во-вторых, о релевантности цели повышения благосостояния физического лица процедурам банкротства.
--------------------------------
<199> Подробнее о сущности конкурсной трансформации и некоторых ее аспектах см.: Телюкина М.В. Некоторые аспекты трансформационного воздействия конкурсного права на конструкцию юридического лица // Ученые записки Казанского университета. Серия "Гуманитарные науки". 2018. Т. 160. Кн. 2. С. 415 - 423; Телюкина М.В. Трансформирующее воздействие конкурсного права на отношения, связанные с реализацией имущественного комплекса // Правовое государство: теория и практика. 2020. N 4 (62). Часть 1. С. 161 - 177; Телюкина М.В. Трансформирующее воздействие конкурсного права на конструкцию уступки прав требования к ликвидированному должнику // Право и бизнес: правовое пространство для развития бизнеса в России: монография: в 4 т. Т. 4 / отв. ред. С.Д. Могилевский, Ю.Г. Лескова, С.А. Карелина, В.Д. Рузанова, О.В. Шмалий, О.А. Золотова, О.В. Сушкова. М.: Проспект, 2020. С. 358 - 369; Телюкина М.В., Куликов Е.С. Конкурсная трансформация процессуальных прав при распоряжении российскими и иностранными активами в банкротстве физического лица // Хозяйство и право. 2021. N 9.
Первый блок проблем определяется тем, что до относительно недавнего времени потребительского банкротства на практике не существовало, следовательно, теория конкурса исследовалась на материале исключительно лиц юридических, что сейчас определяет постановку ряда вопросов. В частности: стоит ли перед конкурсным правом цель восстановления платежеспособности физического лица; стоит ли перед конкурсным правом ликвидационная цель?
Теория конкурсной трансформации определяет опосредованное отношение к сути постановки данных вопросов и ответов на них. В частности, в контексте ликвидационной цели мы, безусловно, имеем в виду не физическую ликвидацию субъекта, а имущественную - как, очевидно, и в контексте реабилитационном.
Речь идет, в свою очередь, о проблемах в трех плоскостях: в контексте, во-первых, имущества, используемого для реализации житейских целей (в том числе, это актуальнейшая как на практике <200>, так и в теории <201> проблема единственного жилья), во-вторых, имущества, используемого для предпринимательских целей, в частности, в ситуациях, когда в собственности физического лица - не предпринимателя находится предприятие как бизнес (имущественный комплекс), в том числе в иных юрисдикциях, нежели РФ, в-третьих, коммерциализации имущества (когда актив, не используемый для извлечения прибыли, может быть при некоторых условиях (в том числе финансовых вложениях) использован для этой цели). Последний из аспектов представляется наиболее актуальным; проявления названных проблем проиллюстрируем примером. Автор настоящей статьи в собственной практике столкнулся со следующей ситуаций. Финансовый управляющий при банкротстве физического лица - господина М. обнаружил у должника имущество, которое могло бы быть организовано в имущественный комплекс, использование которого предполагало потенциальное получение прибыли, в течение нескольких лет гораздо большей, нежели продажа отдельных объектов. Финансовый управляющий представил кредиторам, по сути, бизнес-план, в ходе исполнения которого имущество М. трансформировалось в бизнес, управляемый финансовым управляющим (либо доверенным лицом; при этом отдельная проблема - легитимность доверенностей, выданных управляющим и/или самим М.). Можно сказать, что речь шла о коммерциализации имущества для достижения конкурсных целей, притом что изначально данные активы в предпринимательскую деятельность вовлечены не были. Реализация проекта сопровождалась рядом проблем, основная из которых - отсутствие в Законе о банкротстве регламентации подобных механизмов, не подпадающих ни под понятие процедуры реструктуризации долга, ни под процедуру реализации имущества. Кроме того, ряд проблем определялся отсутствием воли М. на осуществление коммерциализации активов.
--------------------------------
<200> Постановление Конституционного Суда РФ от 26.04.2021 N 15-П "По делу о проверке конституционности положений абзаца второго части первой статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и пункта 3 статьи 213.25 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобой гражданина И.И. Ревкова" // СЗ РФ. 2021. N 19. Ст. 3290; Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 N 48 "О некоторых вопросах, связанных с особенностями формирования и распределения конкурсной массы в делах о банкротстве граждан" // БВС РФ. 2019. N 2; Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 29.11.2018 N 305-ЭС18-15724 по делу N А40-67517/2017 // Документ опубликован не был.
<201> Морхат П.М. Обращение взыскания на единственное жилье должника-банкрота: теоретико-правовой аспект и анализ судебной практики // Судья. 2020. N 9. С. 55 - 60; Савельев Д.Б. Проблема обращения взыскания на часть единственного жилого помещения должника-гражданина // Юрист. 2016. N 3. С. 25 - 29; Саркисян А.В. Обращение взыскания на единственное жилье при банкротстве: поиск баланса ценностей. Комментарий к Определению судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 29.11.2018 N 305-ЭС18-15724 // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2019. N 7. С. 12 - 20.
В рассматриваемом деле возник конфликт между экономически обоснованным интересом кредиторов и отсутствием правовой регламентации, которая теоретически могла бы быть компенсирована согласованными действиями должника и кредиторов, однако практически воля должника отсутствовала.
Хочется особенно подчеркнуть, что идея финансового управляющего по коммерциализации активов должника в полной мере была оправдана экономическими расчетами и прогнозами. Взаимосвязь права и экономики - особая проблема, на грани юриспруденции и философии, поэтому подробное ее рассмотрение за рамки настоящей статьи выходит, но хочется оговориться, что данная проблема приобретает особую окрашенность под влиянием конкурсной трансформации. Отметим глубокий научный интерес к исследованию соотношения и взаимовлияния правовых и экономических конструкций <202>. В условиях конкурса особенно ярко проявляется приоритет экономических закономерностей перед юридической регламентацией, в чем, на мой взгляд, состоит одно из проявлений трансформирующего влияния конкурсного права на общественные отношения.
--------------------------------
<202> См.: Белых В.С. Экономический анализ права: спорные вопросы теории и практики // Предпринимательское право. 2021. N 4. С. 3 - 10; Блохин П.Д. Есть ли место экономическому анализу в теории и практике конституционного правосудия? // Закон. 2020. N 12. С. 86 - 100; Борк Р. Экономический анализ права конкурсного оспаривания // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2017. N 8. С. 150 - 166; Гаджиев Г.А. Легитимация идей "Права и экономики" (новые познавательные структуры для гражданского права) // Вестник гражданского права. 2017. N 6. С. 108 - 173; Карапетов А.Г. Экономический анализ права. М.: Статут, 2016. 528 с.; Плотникова И.Н. Генезис теоретических представлений и правовых основ экономической свободы личности // Актуальные проблемы российского права. 2021. N 6. С. 31 - 47.
Рассмотренный пример подтверждает сделанный вывод. С экономической точки зрения было целесообразно принять проект финансового управляющего, ибо его реализация влекла удовлетворение требований кредиторов посредством качественного изменения структуры активов должника, то есть, по сути, посредством восстановления платежеспособности должника. Однако в рамках потребительского банкротства реабилитационная цель не предполагается и не легитимируется. На наш взгляд, экономический интерес должен превалировать как в предпринимательском, так и в потребительском банкротстве. В настоящее время приоритизация экономического интереса весьма затруднительна, но возможна посредством применения принципа разумности, в том числе в ситуациях отсутствия правовой регламентации (или даже наличия императивной регламентации, идущей вразрез с экономическим интересом).
Еще одна проблема, коррелирующая с затронутым выше, возникает в ситуациях, когда должник, не имеющий статуса индивидуального предпринимателя, фактически предпринимательскую деятельность осуществляет. Например, в собственной практике автор столкнулся с ситуацией, когда в процедуре реструктуризации активов финансовый управляющий выяснил, что должник, по сути, ведет бизнес по пошиву и ремонту обуви, имея необходимое оборудование и, что самое главное, клиентелу, однако после возбуждения производства по делу о банкротстве бизнес временно приостановлен при наличии возможности его продолжать. Проблема клиентелы как состава бизнеса весьма актуальна <203> и в контексте предпринимательского банкротства, но в потребительском банкротстве, где и сам факт наличия бизнеса не предполагается, актуальна особенно, однако ее подробное рассмотрение выходит за рамки настоящей статьи.
--------------------------------
<203> См.: Грибанов А.В. Предприятие как имущественный комплекс (объект права) по праву России и Германии. М.: Инфотропик Медиа, 2010. 600 с.; Макарова Т.В. Особенности правового регулирования договора продажи предприятия // Арбитражные споры. 2011. N 1. С. 133 - 139; Филиппова С.Ю. Фирменное право России. М.: Статут, 2016. 271 с.
В ситуациях, когда субъект, не имеющий регистрации в качестве индивидуального предпринимателя, осуществляет предпринимательскую деятельность, de lege lata нет оснований применять к нему нормы, регламентирующие банкротство индивидуального предпринимателя, в том числе с учетом положений п. 4 ст. 23 ГК РФ, ибо они касаются сделок, а банкротство в качестве сделки рассматриваться не может.
Однако de lege ferenda, в том числе с точки зрения применения принципа экономической целесообразности, представляется разумным как осуществление предпринимательского банкротства, так и в рамках банкротства потребительского реализация мероприятий, направленных на формирование и продажу имущественного комплекса (бизнеса) должника.
В любом случае, на мой взгляд, во главу угла должен ставиться экономический интерес, определяемый анализом потенциальных затрат и прибыли в случаях продажи отдельных активов (составных частей бизнеса) и, соответственно, бизнеса целиком.
Особую актуальность рассматриваемые вопросы приобретают в разрезе ответа на вопрос о соотношении процессуальных прав должника и финансового управляющего, в том числе при распоряжении активами должника, находящимися в иных юрисдикциях. В практике автора возникла ситуация, когда должник отказывался взаимодействовать с финансовым управляющим, между тем у должника имелись активы, переданные трастовым фондам; распоряжались указанными активами субъекты, назначенные должником. Возник вопрос: компетентен ли финансовый управляющий выступать в качестве представителя должника, в том числе в иностранных судебных и иных государственных органах? Положительный ответ на данный вопрос может быть поставлен под сомнение указанием в п. 6 ст. 213.25 Закона о банкротстве <204> на то, что должник имеет право, наряду с финансовым управляющим, участвовать в арбитражных процессах лично.
--------------------------------
<204> Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ (ред. от 30.12.2021) "О несостоятельности (банкротстве)" (с изм. и доп., вступ. в силу с 10.01.2022) // СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190.
Считаю необходимым толкование данной нормы, состоящее в том, что личное участие должника в процессе не предоставляет ему право совершать действия, противоречащие воле финансового управляющего. Разумно применять принцип очевидности: должник, лично участвуя в процессе, не компетентен лично принимать решения, противоречащие целям конкурсного права, то есть целям выявления активов должника и увеличения объемов и стоимости конкурсной массы. Подобный подход просматривается в практике КС РФ, и даже, более того, КС РФ, по сути, оставляет должнику лишь одно процессуальное право - право на обжалование действий финансового управляющего <205>.
--------------------------------
<205> Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14.07.2021 N 36-П "По делу о проверке конституционности абзаца пятого пункта 6 статьи 21325 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобой гражданина П.Л. Чепкасова" // СЗ РФ. 2021. N 29. Ст. 5754.
В целом можно отметить, что финансовый управляющий рассматривается доктриной в качестве представителя должника <206>, в том числе в гражданском и арбитражном процессе; что позволяет утверждать о конкурсной трансформации процессуального (то есть публично-правового) статуса должника.
--------------------------------
<206> См.: Осипов М.Ю. О некоторых проблемах правового регулирования банкротства граждан // Юрист. 2019. N 2. С. 9 - 15; Самойлов-Самарин Г.С. О реализации дополнительных гарантий пенсионерам в процедурах банкротства // Арбитражный управляющий. 2020. N 6. С. 22 - 24; Тарасов И.Н. О некоторых проблемах злоупотребления в процессуальном праве // Арбитражный и гражданский процесс. 2018. N 12. С. 14 - 16.
Далее остановимся на проблематике релевантности цели повышения благосостояния физического лица в рамках конкурсных мероприятий. Прежде всего возникает вопрос: корректно ли повышение благосостояния считать одной из целей права вообще и гражданского и/или предпринимательского права в частности?
О необходимости повышения качества жизни, благосостояния людей и создания условий для развития человека говорится как в Конституции РФ, так и во многих важнейших документах <207>. Однако, на мой взгляд, данная цель в первую очередь стоит перед публичным правом.
--------------------------------
<207> Закон РФ о поправке к Конституции РФ от 14.03.2020 N 1-ФКЗ "О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти" // СЗ РФ. 2020. N 11. Ст. 1416; Послание Президента РФ Федеральному Собранию от 21.04.2021 "Послание Президента Федеральному Собранию" // Парламентская газета. 2021. N 15. 23 - 29 апр.; Послание Президента РФ Федеральному Собранию от 01.03.2018 "Послание Президента Федеральному Собранию" // Парламентская газета. 2018. N 8с. 2 марта; Указ Президента РФ от 02.07.2021 N 400 "О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации" // СЗ РФ. 2021. N 27 (часть II). Ст. 5351; Указ Президента РФ от 30.11.2016 N 640 "Об утверждении Концепции внешней политики Российской Федерации" // СЗ РФ. 2016. N 49. Ст. 6886; Постановление Правительства РФ от 15.04.2014 N 309 (ред. от 16.12.2021) "Об утверждении государственной программы Российской Федерации "Развитие Северо-Кавказского федерального округа" // СЗ РФ. 2014. N 18 (часть I). Ст. 2155.
В процессе производства по делу о банкротстве гражданина реализуются как публичные, так и частные отношения; при этом о цели повышения благосостояния должника говорить едва ли корректно, ибо основная направленность конкурсных норм состоит в максимально возможном удовлетворении требований кредиторов, в том числе за счет реализации максимально возможного имущества должника.
Механизм освобождения должника от непогашенных обязательств в соответствии с нормами п. 3 ст. 213.28 Закона о банкротстве <208> может быть назван направленным на достижение цели повышения благосостояния должника лишь весьма косвенно. Следует отметить, что в настоящее время на практике <209> явно прослеживается тенденция к увеличению количества ситуаций, когда применяется п. 4 ст. 213.28 Закона о банкротстве, то есть должник не освобождается от долгов вследствие совершения определенных недобросовестных действий, на что справедливо обращает внимание доктрина <210>.
--------------------------------
<208> Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ (ред. от 30.12.2021) "О несостоятельности (банкротстве)" (с изм. и доп., вступ. в силу с 10.01.2022) // СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190.
<209> Определение Конституционного Суда РФ от 26.03.2019 N 740-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Стригоцкого Валерия Александровича на нарушение его конституционных прав пунктом 4 статьи 213.28 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" // Документ опубликован не был.; Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 13.10.2015 N 45 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие процедур, применяемых в делах о несостоятельности (банкротстве) граждан" // БВС РФ. 2015. N 12.
<210> См.: Андреев А.В. Неосвобождение гражданина-банкрота от обязательств. Процессуальный аспект // Вестник Арбитражного суда Московского округа. 2018. N 4. С. 55 - 62; Дубец Е.К., Ступина С.А. Возможность и основания частичного освобождения должника от обязательств в деле о банкротстве // Современное право. 2021. N 4. С. 93 - 97; Морхат П.М. Субсидиарная ответственность как основание для неприменения в отношении гражданина правила об освобождении от исполнения обязательств // Российский судья. 2020. N 3. С. 3 - 7; Рахвалова Д.О. Отдельные вопросы определения стандарта добросовестности должника-гражданина в деле о банкротстве // Юрист. 2021. N 8. С. 67 - 71; Фролов И.В. Допустима ли частичная недобросовестность гражданина в деле о его банкротстве? // Предпринимательское право. 2019. N 2. С. 71 - 76; Шайхутдинов Е.М. Отказ в освобождении гражданина от обязательств по завершении процедуры банкротства // Актуальные проблемы российского права. 2020. N 10. С. 65 - 71; Шестало С.С. Элементы добросовестности и ответственности гражданина в деле о несостоятельности (банкротстве) и процессуальный риск кредитора // Арбитражный и гражданский процесс. 2021. N 5. С. 41 - 45.
Утверждение о цели повышения благосостояния кредитора посредством реализации процедур банкротства также считаю не вполне корректным, ибо кредитор в рамках конкурсных отношений возвращает то имущество, на которое имеет право, что говорит о недопущении ухудшения его имущественного положения, но не о повышении благосостояния.
Безусловно, косвенно цели конкурсного права коррелируют с целями повышения благосостояния граждан - в той мере, в какой создают уверенность субъектов в удовлетворении требований, способствуют стабильности имущественной сферы, препятствуют реализации недобросовестных схем, направленных на увод активов от обращения взыскания на них кредиторами, то есть направлены на защиту интересов как должника, так и его кредиторов.
Резюмируя сказанное, отметим, что конкурсная трансформация затрагивает цели производства по делу о банкротстве физического лица посредством адаптации и корреляции целей банкротства юридического лица, в том числе (с учетом экономического обоснования), что может приводить к осуществлению восстановления платежеспособности активов должника, в том числе путем их коммерциализации.
§ 2. К вопросу о модели финансовой реабилитации несостоятельных должников в делах о банкротстве граждан
Модель финансовой реабилитации несостоятельного гражданина-должника основывается на положениях статей 213.11 - 213.23 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" <211> (далее по тексту - Закон о банкротстве) и представляет собой такой вид реабилитации граждан-должников, при которой целью деятельности должников в делах о банкротстве граждан является посильное для их имущественного состояния погашение денежных требований кредиторов и продолжение исполнения ими своих денежных обязательств под контролем специально назначенного судом субъекта системы арбитражного управления - финансового управляющего, с целью урегулирования конфликтных отношений, вызванных наличием непогашенной денежной задолженности <212>.
--------------------------------
<211> СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190.
<212> См.: Несостоятельность (банкротство): учеб. курс: в 2 т. / под ред. С.А. Карелиной. М.: Статут, 2019. Т. 1. С. 351.
Следует отличать финансовую реабилитацию граждан, признанных несостоятельными должниками, от социальной реабилитации граждан, признанных банкротами. При этом под социальной реабилитацией гражданина, признанного банкротом, как результатом проведения прежде всего судебной процедуры реализации имущества гражданина в деле о банкротстве гражданина, следует понимать такой вид реабилитации, при котором гражданин-должник, не возлагая на себя каких-либо дополнительных финансовых обязательств и (или) не проявляя волю на реструктуризацию или какую-либо иную трансформацию не исполненных (просроченных) им денежных обязательств и (или) обязательных платежей, освобождается от дальнейшего исполнения требований кредиторов, в том числе кредиторов, не заявленных при введении в отношении него процедуры реструктуризации долгов или процедуры реализации имущества (п. 3 ст. 213.28 Закона о банкротстве), в силу своего неудовлетворительного имущественного положения и (или) отсутствия каких-либо доходов, допускающих расчеты с неоплатными кредиторами, при условии добросовестного поведения гражданина-должника в отношении кредиторов. Необходимо учитывать, что в предусмотренном параграфом 5 главы Х Закона о банкротстве механизме признания гражданина банкротом во внесудебном порядке также используются отдельные положения модели социальной реабилитации граждан, с определенными особенностями, вытекающими из специфики финансового положения гражданина, подающего заявление о признании его банкротом во внесудебном порядке.
В свою очередь, необходимо обратить внимание на тот факт, что финансовая реабилитация несостоятельных граждан-должников реализуется в судебной процедуре реструктуризации долгов гражданина и предполагает: а) активное поведение гражданина-должника по восстановлению своей платежеспособности и урегулированию своих денежных обязательств с кредиторами; б) пассивное по отношению к характеру поведения должника поведение финансового управляющего по контролю за исполнением должником плана реструктуризации долгов гражданина.
Применение модели финансовой реабилитации несостоятельного гражданина-должника связано с выполнением гражданином пяти существенных условий, без соблюдения которых данный вид реабилитации невозможен.
1. Наличие у несостоятельного гражданина-должника имущества и доходов, необходимых и достаточных для его финансовой реабилитации с учетом предъявленных к нему требований кредиторов и желания указанных кредиторов принимать во внимание финансовые возможности должника по срокам и объему удовлетворения их денежных требований.
2. Несостоятельный гражданин-должник должен отвечать определенным критериям добропорядочности и разумного поведения, предполагающим надлежащее выполнение должником достигнутой договоренности с кредиторами по вопросам реструктуризации его долгов для целей его финансовой реабилитации.
3. Несостоятельный гражданин-должник не должен злоупотреблять правом на свою финансовую реабилитацию и реализовывать указанное право регулярно для улучшения своего финансового положения.
4. Для целей реализации своей финансовой реабилитации несостоятельный гражданин-должник должен принимать активные меры по стремлению к переговорам и урегулированию конфликтов, связанных с неоплатностью денежных требований его кредиторов, направленные на согласование процесса реструктуризации долгов должника.
5. Волеизъявление несостоятельного гражданина должно быть направлено на формирование и (или) одобрение плана реструктуризации долгов для целей своей финансовой реабилитации.
Для наиболее полного уяснения концепции модели финансовой реабилитации несостоятельных граждан-должников рассмотрим приведенные выше условия подробнее.
Первое условие финансовой реабилитации граждан-должников содержится в положениях статьи 213.15 Закона о банкротстве, в соответствии с которой гражданин для введения в отношении него процедуры реструктуризации долгов должен иметь источники дохода на дату составления плана реструктуризации его долгов, а также предоставить сведения об источниках своих доходов за шесть месяцев, предшествующих подаче в арбитражный суд плана реструктуризации долгов. Содержание второго условия, необходимого для реализации финансовой реабилитации граждан-должников, вытекает из требований к должникам, согласно которым они должны отвечать критериям добропорядочности и разумного поведения <213>.
--------------------------------
<213> См.: Мазур О.В. Требования разумности в соотношении с требованиями добросовестности в гражданском праве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2012. С. 16.
В свою очередь, критерий добропорядочности должника предполагает соблюдение гражданином определенных обязательств нравственного характера как перед своими кредиторами, так и перед лицами, находящимися на его иждивении, за качество жизни которых гражданин несет моральные обязательства <214>. Условие добропорядочности и разумного поведения гражданина-должника выражается в предъявляемых к нему в связи с этим требованиях:
- гражданин-должник не должен иметь неснятой или непогашенной судимости за совершение им умышленных преступлений в сфере экономики, предусмотренных статьями 169 - 200 Уголовного кодекса РФ;
- гражданин-должник не должен совершать административных правонарушений, предусмотренных статьями 7.27, 7.17, 14.12, 14.13 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (если гражданин ранее подвергался наказанию за указанные административные правонарушения, то до даты подачи в арбитражный суд заявления о признании гражданина банкротом должен истечь срок, в течение которого гражданин считается подвергнутым административному наказанию за данные правонарушения).
--------------------------------
<214> Подробнее об этических основах добропорядочности, а также этических и нравственных ограничениях свободы поведения должника см.: Романец Ю.В. Этические основы права и правоприменения. М., 2012. С. 40 - 50.
Содержание третьего условия реализации финансовой реабилитации граждан-должников вытекает из экстраординарности обязательственных отношений в делах о банкротстве граждан <215> и связанных с этим негативных моментов неоплатности денежных требований кредиторов. Так, финансовая реабилитация в виде реструктуризации долгов не может быть применена к несостоятельному гражданину-должнику, если:
- гражданин признавался банкротом и в отношении него вводилась процедура реализации имущества в течение пяти лет, предшествующих предоставлению плана реструктуризации долгов;
- план реструктуризации долгов гражданина утверждался в течение восьми лет, предшествующих предоставлению указанного плана в суд.
--------------------------------
<215> Подробнее об экстраординарности обязательственных отношений в делах о банкротстве граждан см.: Карелина С.А., Фролов И.В. Механизм освобождения гражданина-должника от обязательств как следствие его банкротства: условия и порядок применения // Право и экономика. 2015. N 10. С. 23; Ситкарева Е.В., Гудович С.С. Третейское разбирательство как инструмент злоупотребления правом в деле о банкротстве // Третейский суд. 2018. N 3/4. С. 204 - 205; Фролов И.В. Допустима ли частичная недобросовестность гражданина в деле о его банкротстве? // Предпринимательское право. 2019. N 2. С. 73 - 74.
Модель финансовой реабилитации несостоятельных граждан-должников должна исключать системное злоупотребление гражданами вышеназванной экстраординарности в исполнении их денежных обязательств перед кредиторами и негативного влияния периодически повторяющейся неплатежеспособности субъекта хозяйственной деятельности на иных участников хозяйственного оборота. Финансовая реабилитация - это в определенном смысле вынужденная мера компромиссного характера между должником, попавшим в силу определенных обстоятельств в тяжелое финансовое положение, и его неоплатными кредиторами. Если же гражданин систематически пытается воспользоваться указанным видом реабилитации, то это свидетельствует о дефектности в его добропорядочности и (или) законопослушном поведении, а также в рациональности выбранной им модели экономического поведения по отношению к кредиторам <216>, так как при оценке поведения субъекта как добросовестного или недобросовестного следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны <217>. Дефект разумности в отношении граждан, пытающихся систематически воспользоваться механизмами финансовой реабилитации, проявляется в отсутствии в их поведении по отношению к своим кредиторам оптимальности и рациональности в вопросах исполнения принятых денежных обязательств <218>.
--------------------------------
<216> См.: Богданова Е.Е. Принцип разумности в гражданском праве Российской Федерации // Адвокат. 2013. N 1. С. 5 - 12.
<217> См.: абзац третий пункта 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" // БВС РФ. 2015. N 8.
<218> Подробнее о подходах к принципу разумности в действиях гражданина по отношению к своим кредиторам см. в работах: Виниченко Ю.В. Разумность в гражданском праве Российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук. Иркутск, 2003. 190 с.; Василенко Е.В. Категории "добросовестность" и "разумность" в гражданском праве: вопросы соотношения: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар. 2012. 27 с.; Виниченко Ю.В. Разумность и справедливость как принципы гражданского права и начала функционирования системы гражданского оборота // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2014. N 3. С. 98 - 115; Волосатова Л.В. Философский характер категории "разумность" // Актуальные проблемы защиты гражданских прав: материалы Всерос. науч.-практ. конф.: сб. науч. ст. Коломна, 2005. С. 212; Иванов СА. Принцип справедливости в гражданском праве: автореф. ... д-ра юрид. наук. Владимир, 2006. С. 18; Ванин В.В., Тихонов В.В. К вопросу о понятии "разумные действия" в гражданском праве России // Гражданское право. 2019. N 2. С. 26 - 28; Коновалов А.В. Принцип разумности в гражданском праве // Актуальные проблемы российского права. 2019. N 8. С. 11 - 21.
Содержание четвертого условия финансовой реабилитации граждан-должников основывается на требовании активной позиции по стремлению к сотрудничеству с кредиторами, которую должны занимать несостоятельные должники. Данная активная позиция должна быть направлена на построение процесса реструктуризации долгов граждан. При этом урегулирование гражданином-должником отношений со своими кредиторами должно происходить под контролем финансового управляющего <219> и предполагает принятие:
а) мер по увеличению источников доходов должника для целей максимально полного удовлетворения требований реестровых кредиторов;
б) мер по построению отношений с кредиторами на условиях максимальной открытости в отношении имущественного положения, системы и источников доходов, а также всего объема материальных и нематериальных активов должника.
--------------------------------
<219> Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 06.11.2019 N Ф02-5601/2019 по делу А78-8647/2016 // Документ опубликован не был.
Содержание пятого условия финансовой реабилитации определяет характер поведения граждан-должников и их стремление на оформление и (или) одобрение плана реструктуризации долгов <220>, так как без активных действий должника исполнение названного плана практически невозможно.
--------------------------------
<220> Одобрение плана реструктуризации долгов гражданина может выражаться как в форме письменного заявления самого гражданина (абз. 7 п. 1 ст. 213.15 Закона о несостоятельности (банкротстве), так и в ходе судебного заседания по рассмотрению вопроса об утверждении плана реструктуризации долгов (п. 30 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 13.10.2015 N 45 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие процедур, применяемых в делах о несостоятельности (банкротстве) граждан" // БВС РФ. 2015. N 12).
Однако следует учитывать, что действующее законодательство допускает возможность утверждения судом плана реструктуризации долгов гражданина вопреки воле самого должника, но только в исключительных случаях <221>. Об этих случаях специально упоминается в пункте 30 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 13 октября 2015 г. N 45 <222>, в котором оговаривается, что суд может утвердить план реструктуризации долгов гражданина без согласия самого гражданина при условии доказанности, что данное несогласие является злоупотреблением правом в соответствии со статьей 10 Гражданского кодекса РФ <223>, или будет доказано, что фактически не обладающий ликвидным имуществом должник стабильно и постоянно получает высокий доход, однако несмотря на это, в целях уклонения от погашения кредиторской задолженности за счет будущих доходов, настаивает на скорейшем завершении дела о его банкротстве через введение в отношении него процедуры реализации имущества и освобождении его от обязательств перед его реестровыми кредиторами <224>.
--------------------------------
<221> См.: Постановление Арбитражного суда Московского округа от 24.07.2018 N Ф05-9786/2018 по делу N А40-192135/2017 // Документ опубликован не был.; Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 29.11.2019 N Ф09-7560/19 по делу А60-19921/2019 // Документ опубликован не был..
<222> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 13.10.2015 N 45 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие процедур, применяемых в делах о несостоятельности (банкротстве) граждан" // БВС РФ. 2015. N 12.
<223> В качестве примера этого довода можно привести Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 28.05.2019 N Ф01-1780/2019 по делу N А29-6672/2017, в котором суд оценил отказ гражданина-должника одобрить план реструктуризации его долгов как злоупотребление правом (ст. 10 ГК РФ), так как на протяжении последних трех лет, предшествующих утверждению указанного плана, должник имел стабильно высокий заработок, а в ходе рассмотрения судом дела о банкротстве гражданина были выявлены признаки недобросовестности в поведении должника в части расходов на содержание иждивенцев и переход должника после даты утверждения плана на менее оплачиваемую работу.
<224> См.: Несостоятельность (банкротство): учеб. курс: в 2 т. / под ред. С.А. Карелиной. М.: Статут, 2019. Т. 2. С. 348.
Закон о банкротстве предполагает, что сам механизм волеизъявления несостоятельного гражданина-должника на принятие и (или) одобрение плана реструктуризации его долгов может происходить как прямым, так и косвенным способом. В первом случае должник сам разрабатывает план реструктуризации своих долгов в соответствии с пунктами 1 и 2 статьи 213.12 Закона о банкротстве <225>. Во втором случае должник одобряет план реструктуризации долгов, разработанный конкурсным кредитором или уполномоченным органом в соответствии с положениями пункта 1 статьи 213.13 Закона о банкротстве исходя из выделяемой правоприменителем презумпции введения процедуры реструктуризации долгов <226>.
--------------------------------
<225> См.: Постановление Арбитражного суда Московского округа от 23.01.2019 N Ф05-17016/2018 по делу N А40-100761/2017 // Документ опубликован не был.; Постановление Арбитражного суда Московского округа от 31.01.2018 N Ф05-20691/2017 по делу N А40-136935/2016 // Документ опубликован не был.; Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 16.07.2019 N Ф07-7031/2019 по делу N А21-4359/2018 // Документ опубликован не был.; Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 23.05.2019 N Ф07-3604/2019 по делу N А52-395/2016 // Документ опубликован не был..
<226> Подробнее о презумпции введения процедуры реструктуризации долгов в делах о банкротстве граждан см.: Карелина С.А., Фролов И.В. Возможно ли банкротство гражданина без финансового управляющего? // Судья. 2016. N 7. С. 10 - 12; Олевинский Э.Ю. Правовое регулирование несостоятельности граждан - коротко о важном // Закон. 2015. N 12. С. 59 - 60; Постановление Арбитражного суда Московского округа от 15.04.2019 N Ф05-4378/2019 по делу N А40-154890/2018 // Документ опубликован не был.; Постановление Арбитражного суда Московского округа от 07.09.2018 N Ф05-14321/2018 по делу N А41-93588/2017 // Документ опубликован не был..
§ 3. К вопросу о допустимости освобождения гражданина от обязательств вне судебного порядка
Освобождение должника-банкрота от исполнения требований кредиторов в рамках дел о банкротстве граждан (п. 3 ст. 213.28, п. 1 ст. 223.6 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", далее - Закон о банкротстве, Закон) - дискуссионная, "обоюдоострая" категория современного конкурсного права.
С одной стороны, концепция "нового старта", предоставление гражданину, попавшему в тяжелую жизненную ситуацию, возможность "начать жизнь с чистого листа", заново выстроить экономические отношения, при этом законно избавившись от необходимости исполнять ранее принятые на себя обязательства - цель, смысл и социальное предназначение института банкротства граждан, позитивная направленность которых очевидна <227>. Но есть и "другая сторона медали": положение кредиторов должника, освобождаемого от исполнения их законных требований. Права и материальное положение таких кредиторов с не меньшей очевидностью оказываются ущемленными. А ведь за этим стоит благосостояние кредитора как субъекта хозяйственной жизни, гражданского оборота <228>. И данное благосостояние - не меньшая ценность, чем забота о необходимой материальной обеспеченности несостоятельного физического лица.
--------------------------------
<227> См.: Карелина С.А. Социальные функции института несостоятельности (банкротства) // Реформирование института несостоятельности (банкротства) в современной России: проблемы правовой эффективности: монография / коллектив авторов МГУ им. М.В. Ломоносова; отв. ред. С.А. Карелина, И.В. Фролов. М.: Юстицинформ, 2020. С. 139; Фролов И.В. Генезис и теоретические основы института несостоятельности (банкротства) гражданина в системе российского права. М.: Юстицинформ, 2020. С. 105 - 108, 115.
<228> Согласно Википедии, благосостояние - обеспеченность населения страны, государства, социальной группы или класса, семьи, отдельной личности материальными, финансовыми, социальными и духовными благими. См.: Благосостояние [Электронный ресурс]. Представляется, что данная категория применима как к физическим, так и юридическим лицам.
Возможность освобождения гражданина от долгов, закрепленная на законодательном уровне, свидетельствует о высоком уровне развития общества, а также государства и законодательства как вторичных по отношению к обществу политических установлений. Такая возможность представляет собой конкретное (применительно к данному "участку" общественных отношений) выражение справедливости, понимаемой не только как платоновское "воздавать каждому должное", но и как практическая готовность отдавать предпочтение и содействовать общему благу своего сообщества <229>. При этом под общим благом понимается совокупность условий, позволяющая членам сообщества достигать поставленных перед собой разумных целей или разумно обретать для себя ценности, ради которых им стоит сотрудничать друг с другом в сообществе <230>. И вряд ли требует дополнительного обоснования тезис о том, что общество через свои политические институты (государство, законодательство, судебную власть) должно принять все меры к тому, чтобы, применяя освобождение от долгов как один из механизмов борьбы с бедностью <231>, обеспечить при этом максимальную защиту тем кредиторам, благосостояние которых, так или иначе, оказывается уменьшенным в результате этого освобождения.
--------------------------------
<229> См.: Финнис Д. Естественное право и естественные права / пер. с англ. М.; Челябинск: ИРИСЭН, Социум, 2019. С. 209 - 210. Данная концепция основана на теории справедливости Аристотеля. См.: Аристотель. Этика (К Никомаху) / Аристотель. Где есть место борьбе, там есть место и победе. Этика, политика, риторика, афоризмы. М.: Эксмо, 2018. С. 111 - 112 и след.
<230> См.: Финнис Д. Указ. соч. С. 198.
<231> Более подробно об этом см. в работе: Фролов И.В. Генезис и теоретические основы института несостоятельности (банкротства) гражданина в системе российского права. М.: Юстицинформ, 2020. С. 183 - 192.
1. На сегодняшний день Закон о банкротстве предусматривает два пути освобождения гражданина от обязательств: в результате судебного банкротства (§ 1 - 4 главы X Закона) и в результате внесудебного банкротства (§ 5 главы Х Закона) <232>. Об этом последнем пути и пойдет речь.
--------------------------------
<232> И.В. Фролов выделяет три типа банкротства гражданина: судебное банкротство, внесудебное банкротство, судебное банкротство гражданина, в отношении которого многофункциональным центром предоставления государственных и муниципальных услуг уже была введена процедура внесудебного банкротства (см.: Фролов И.В. Внесудебное банкротство гражданина и его влияние на специфику и особенности возбуждения и рассмотрения дела о признании гражданина банкротом в судебном порядке // Вестник арбитражной практики. 2021. N 1.). Не оспаривая данной позиции, все же подчеркнем, что освобождение от долгов возможно лишь как результат либо судебного, либо внесудебного банкротства.
Принятие и введение в действие Федерального закона от 31 июля 2020 г. N 289-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и отдельные законодательные акты Российской Федерации в части внесудебного банкротства гражданина" <233> вызвали серьезное обсуждение в юридической науке <234>. Многими авторами высказаны и высказываются суждения как в пользу института внесудебного банкротства в целом и (или) его составляющих, так и с их критикой.
--------------------------------
<233> СЗ РФ. 2020. N 31 (часть I). Ст. 5048.
<234> См.: Баранова А.Б. Внесудебное банкротство граждан: pro et contra. Компаративный анализ процедуры освобождения от долгов в России, США, Германии и Великобритании // Право и бизнес. 2021. N 1. С. 40 - 47; Зайцев О., Мифтахутдинов Р., Юхнин А. и др. Внесудебное банкротство. Комментарии // Закон. 2020. N 9. С. 21 - 38; Фролов И.В. Внесудебное банкротство гражданин и его влияние на специфику и особенности возбуждения и рассмотрения дела о признании гражданина банкротом в судебном порядке // Вестник арбитражной практики. 2021. N 1. С. 3 - 9.
Е.Е. Уксусова, комментируя введение указанных новелл с точки зрения процессуального права, отмечает следующее: "Внесудебную процедуру можно скорее признать исключительным внесудебным заявительным механизмом освобождения граждан от исполнения долговых обязательств с участием административного органа. Законодателем же она оценивается в качестве внесудебного порядка признания гражданина банкротом с внесением соответствующих изменений в понятие "несостоятельность (банкротство)" (абз. 2 ст. 2 Закона о банкротстве). В связи с чем содержательное расширение данного базового понятия вызывает возражения. Это связано не столько с названием, сколько с природой процедуры, в итоге мы видим придание процедуре того смысла, что образует лишь отправление правосудия как функция судебной власти, приравнивание процедуры (по сути и формально-юридически) к явлению иного порядка - юрисдикционной деятельности органа правосудия по делу о банкротстве посредством вынесения судебного решения и последующих соответствующих судебных актов (п. 4 ст. 213.28 Закона о банкротстве). Такая позиция видится ошибочной и, более того, не имеет оснований с позиций конституционных положений. Как известно, при осуществлении судом правосудия в рамках судопроизводства защита прав и законных интересов обеспечивается системой процессуальных гарантий, в числе имеющихся - исключительные средства обжалования судебных актов (ст. 213.29 Закона о банкротстве)" <235>.
--------------------------------
<235> Внесудебное банкротство. Комментарии // Закон. 2020. N 9. С. 30.
Приведенное мнение представляется обоснованным как применительно к институту внесудебного банкротства граждан в целом, так и (в особенности!) - к освобождению гражданина от обязательств как его результата.
Возможность признания лица банкротом и применение соответствующих процедур и последствий только в судебном порядке - краеугольный камень правового регулирования отношений несостоятельности. Еще Г.Ф. Шершеневич писал: "Основным понятием представляется формальное конкурсное право, или конкурсный процесс, который имеет своей целью... доставить всем кредиторам справедливое и равномерное, хотя и не полное, удовлетворение, и тем предупредить всякие преимущества одного верителя перед другим. Материальные положения конкурсного права являются лишь логическим выводом из этой основной идеи. Даже по времени конкурсное производство возникает ранее действия материального конкурсного права" <236>. Материальные конкурсные отношения реализуются только в процессуальной форме <237>. Сколь ни разнились бы взгляды ученых-процессуалистов на сущность, систему и структуру конкурсного судопроизводства, сама возможность существования конкурсных правоотношений только при наличии указанного судопроизводства не ставилась и не ставится под сомнение. Та же Е.Е. Уксусова абсолютно верно указывает, что "нормы о банкротстве могут быть претворены в жизнь не иначе как в процессуальной форме, форме арбитражного процесса. Порядок судопроизводства в арбитражных судах, по сути, является основной формой существования и действия норм о банкротстве. Банкротство с юридической (цивилистической) точки зрения вне судебного процесса (порядка) недопустимо" <238>. В области правового регулирования отношений несостоятельности процесс создает "несущую конструкцию" для материального права, а последнее наполняет его материально-правовым содержанием <239>. И далее: "Нет судебного порядка по делам о банкротстве без процедур банкротства и процедур банкротства без такого судебного порядка. При этом процедуры не подменяют и не могут подменять судопроизводство, равно как судопроизводство - процедуры. Это означает, что предметом судебного рассмотрения выступают и процедуры банкротства как в части их применения, так и контроля за их проведением со стороны суда" <240>.
--------------------------------
<236> Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. М.: Статут, 200. С. 102 - 103.
<237> См.: Попондопуло В.Ф. Банкротство. Правовое регулирование: научно-практическое пособие. М.: Проспект, 2018. С. 51 - 52; Солодилов А.В. Общие проблемы арбитражного процесса по делам о несостоятельности (банкротстве): правовая природа и структура. Томск, 2006. С. 22 - 23; Уксусова Е.Е. Специальный характер правового регулирования судопроизводства по делам о несостоятельности (банкротстве) // Журнал российского права. 2009. N 12;; Она же. Гражданское судопроизводство по делам о банкротстве: проблемы законодательного регулирования и правоприменения // Lex russica. 2014. N 2.
<238> Уксусова Е.Е. Специальный характер правового регулирования судопроизводства по делам о несостоятельности (банкротстве) // Журнал российского права. 2009. N 12.
<239> См.: Уксусова Е.Е. Гражданское судопроизводство по делам о банкротстве: проблемы законодательного регулирования и правоприменения // Lex russica. 2014. N 2.
<240> Несостоятельность (банкротство): учебный курс: в 2 т. / под ред. д. ю. н., проф. С.А. Карелиной. Т. 2. М.: Статут, 2019. С. 489 (автор главы - Е.Е. Уксусова).
Однако законодатель счел иначе. И теперь отечественной правовой доктрине лишь предстоит осмыслить этот феномен - банкротство без судебного процесса. (На наш взгляд, здесь имеет место полное подтверждение известного афоризма о том, что лучшее - враг хорошего. Пытаясь оптимизировать правовое регулирование действительно сложных, многоуровневых и разветвленных, но все же системных отношений несостоятельности, наш законодатель "устранил" один из системообразующих факторов со всеми вытекающими последствиями.)
Как представляется, введение указанного института представляет собой экспериментальную попытку возродить на практике так называемую теорию юридического процесса, предполагающую распространение процессуальной формы на деятельность всех юрисдикционных органов, а не только суда <241>. Не вдаваясь в детальную критику подобного подхода, обоснованность которой представляется в достаточной степени очевидной, остановимся более подробно на освобождении гражданина от обязательств. Как уже говорилось, именно это установление является целью и социальным предназначением всего института потребительского банкротства, а также "яблоком раздора" между гражданином-банкротом и его кредиторами. Кроме того, представляется необходимым оценить правовое положение кредиторов гражданина-должника в рамках судебного банкротства и его внесудебного "аналога".
--------------------------------
<241> О теории юридического процесса и ее критике см.: Боннер А.Т. Правосудие как вид государственной деятельности // Боннер А.Т. Избранные труды по гражданскому процессу. СПб.: Издательство юридического факультета Санкт-Петербургского университета, 2005. С. 29 - 36; Он же. Существует ли "юридический процесс"? // Там же. С. 82 - 91; Попова Ю.А. Теория процессуальных (судопроизводственных) форм реализации судебной властью функций правосудия (ретроспективный анализ) // Вестник гражданского процесса. 2012. N 2. С. 10 - 40; и др. Стоит отметить, что в качестве эксперимента, возможно временного, рассматривают процедуру внесудебного банкротства Е.Е. Уксусова, А.Б. Баранова. См.: Внесудебное банкротство. Комментарии // Закон. 2020. N 9. С. 31; Баранова А.Б. Указ. соч.
2. На необходимость обоснованного, дифференцированного, взвешенного подхода к решению вопроса об освобождении гражданина от обязательств последовательно указывает Верховный Суд Российской Федерации.
Так, в п. 42 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 13 октября 2015 г. N 45 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие процедур, применяемых в делах о несостоятельности (банкротстве) граждан", целью положений п. 4 ст. 213.28 Закона о банкротстве является обеспечение добросовестного сотрудничества должника с судом, финансовым управляющим и кредиторами. Указанная норма направлена на недопущение сокрытия должником каких-либо обстоятельств, которые могут отрицательно повлиять на возможность максимально полного удовлетворения требований кредиторов, затруднить разрешение судом вопросов, возникающих при рассмотрении дела о банкротстве, или иным образом воспрепятствовать рассмотрению дела. В п. 43, 45 названного Постановления разъяснено, что обстоятельства, связанные с сокрытием должником необходимых сведений, могут быть установлены судом на любой стадии дела о банкротстве должника в любом судебном акте, при принятии которого данные обстоятельства исследовались судом и были отражены в его мотивировочной части, а совершение должником иных противоправных действий может подтверждаться обстоятельствами, установленными как в рамках любого обособленного спора по делу о банкротстве должника, так и в иных делах <242>.
--------------------------------
<242> См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 13.10.2015 N 45 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие процедур, применяемых в делах о несостоятельности (банкротстве) граждан" // БВС РФ. 2015. N 12.
В Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 25 января 2018 г. N 310-ЭС17-14013 по делу N А48-7405/2015 указывается следующее.
По общему правилу обычным способом прекращения гражданско-правовых обязательств и публичных обязанностей является их надлежащее исполнение (п. 1 ст. 408 Гражданского кодекса Российской Федерации, ст. 45 Налогового кодекса Российской Федерации и т.д.).
Институт банкротства граждан предусматривает иной - экстраординарный - механизм освобождения лиц, попавших в тяжелое финансовое положение, от погашения требований кредиторов, - списание долгов. При этом целью института потребительского банкротства является социальная реабилитация гражданина - предоставление ему возможности заново выстроить экономические отношения, законно избавившись от необходимости отвечать по старым обязательствам, чем в определенной степени ущемляются права кредиторов, рассчитывавших на получение причитающегося им.
Вследствие этого к гражданину-должнику законодателем предъявляются повышенные требования в части добросовестности, подразумевающие помимо прочего честное сотрудничество с финансовым управляющим и кредиторами, открытое взаимодействие с судом <243>.
--------------------------------
<243> См.: Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 25.01.2018 N 310-ЭС17-14013 по делу N А48-7405/2015.
Аналогичные выводы содержатся в Определении от 3 июня 2019 г. N 305-ЭС18-26429 по делу N А41-20557/2016 <244>.
--------------------------------
<244> См.: Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 03.06.2019 N 305-ЭС18-26429 по делу N А41-20557/2016.
Наконец, в Определении от 19 апреля 2021 г. N 306-ЭС20-20820 по делу N А72-18110/2016 <245>, вошедшем в Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 3 (2021), утвержденный Президиумом Верховного Суда РФ 10 ноября 2021 г. высший судебный орган выработал следующую правовую позицию.
--------------------------------
<245> См.: Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 19.04.2021 N 306-ЭС20-20820 по делу N А72-18110/2016.
Завершение расчетов с кредиторами в процедурах судебного банкротства или завершение процедуры внесудебного банкротства гражданина влекут освобождение гражданина-банкрота от дальнейшего исполнения требований кредиторов ("списание долгов") и, как следствие, от их последующих правопритязаний (п. 3 ст. 213.28, п. 1 ст. 223.6 Закона о банкротстве).
Однако институт банкротства - это экстраординарный способ освобождения от долгов, поскольку в результате его применения могут в значительной степени ущемляться права кредиторов, рассчитывавших на получение причитающегося им. Процедура банкротства не предназначена для необоснованного ухода от ответственности и прекращения долговых обязательств, а судебный контроль над этой процедурой, помимо прочего, не позволяет ее использовать с противоправными целями и защищает кредиторов от фиктивных банкротств.
Законодательство о банкротстве устанавливает стандарт добросовестности, позволяя освободиться от долгов только честному гражданину-должнику, неумышленно попавшему в затруднительное финансово-экономическое положение, открытому для сотрудничества с финансовым управляющим, судом и кредиторами и оказывавшему им активное содействие в проверке его имущественной состоятельности и соразмерном удовлетворении требований кредиторов.
Проверка добросовестности осуществляется как при наличии обоснованного заявления стороны спора, так и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения. В этом случае суд выносит на обсуждение обстоятельства, явно свидетельствующие о таком недобросовестном поведении, даже если другие стороны на них не ссылались. При установлении недобросовестности одной из сторон суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения применяет меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны (абзацы четвертый, пятый п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации").
В процедурах банкротства гражданин-должник обязан предоставить информацию о его финансовом положении, в том числе сведения о его имуществе с указанием его местонахождения, об источниках доходов, о наличии банковских и иных счетов и о движении денежных средств по ним (п. 3 ст. 213.4, п. 6 ст. 213.5 Закона о банкротстве). Неисполнение данной обязанности, с одной стороны, не позволяет оказать гражданину действенную и эффективную помощь в выходе из кризисной ситуации через процедуру реструктуризации долгов, а с другой - создает препятствия для максимально полного удовлетворения требований кредиторов, свидетельствует о намерении получить не вытекающую из закона выгоду за счет освобождения от обязательств перед кредиторами.
Подобное поведение неприемлемо для получения привилегий посредством банкротства, поэтому непредставление гражданином необходимых сведений (представление заведомо недостоверных сведений) является обстоятельством, препятствующим освобождению гражданина от обязательств (абзац третий п. 4 ст. 213.28 Закона о банкротстве). Исключения могут составлять случаи, если должник доказал, что информация не была раскрыта ввиду отсутствия у него реальной возможности ее предоставить, его добросовестного заблуждения в ее значимости или информация не имела существенного значения для решения вопросов банкротства.
Если должник при возникновении или исполнении своих обязательств, на которых конкурсный кредитор основывал свое требование, действовал незаконно (пытался вывести активы, совершил мошенничество, скрыл или умышленно уничтожил имущество и т.п.), то в силу абзаца четвертого п. 4 ст. 213.28 Закона о банкротстве эти обстоятельства также лишают должника права на освобождение от долгов, что указывается судом в судебном акте. По этому же основанию не допускается и освобождение гражданина от обязательств по завершении процедуры внесудебного банкротства гражданина (п. 2 ст. 223.6 Закона о банкротстве) <246>.
--------------------------------
<246> См.: Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 3 (2021) (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 10.11.2021) (п. 35 - 36) // Экономика и жизнь (Бухгалтерское приложение). 2012. N 45.
С.А. Карелина и И.В. Фролов справедливо отмечают, что любые сомнения в добросовестности поведения гражданина, признанного банкротом, противоречат цели института банкротства граждан. Одним из важнейших элементов правовой конструкции освобождения гражданина, признанного банкротом, от обязательств, является выявление признаков недобросовестности в его поведении, перечень которых определен в законодательстве (п. 4 ст. 213.28 Закона о банкротстве). Далее названные авторы предлагают систему из трех признаков недобросовестности, подробно анализируя проблемы выявления каждого из них <247>.
--------------------------------
<247> См.: Карелина С.А., Фролов И.В. Механизм освобождения гражданина-должника от обязательств как следствие его банкротства: условия и порядок применения // Право и экономика. 2015. N 10. С. 18 - 26;; Несостоятельность (банкротство): учебный курс: в 2 т. / под ред. д. ю. н., проф. С.А. Карелиной. Т. 2. М.: Статут, 2019. С. 371 - 374 (автор главы - И.В. Фролов).
Из приведенных положений судебной практики и доктринальных выкладок со всей очевидностью следует, что при разрешении вопроса об освобождении гражданина от обязательств подлежит исследованию и оценке целая совокупность обстоятельств, причем фактическое содержание этой совокупности в каждом случае конкретно, индивидуально. На наш взгляд, здесь возможно вести речь о повышенном стандарте добросовестности гражданина-банкрота (по аналогии с дефиницией повышенного стандарта доказывания обоснованности требований кредиторов о включении в реестр <248>).
--------------------------------
<248> См.: Определения Верховного Суда Российской Федерации от 11.09.2017 N 301-ЭС17-4784 по делу N А38-1381/2016; от 18.09.2017 по делу N 301-ЭС15-19729(2), А11-2031/2014; от 23.04.2018 N 305-ЭС17-6779 по делу N А40-181328/2015; от 13.07.2018 N 308-ЭС18-2197 по делу N А32-43610/2015; от 23.07.2018 N 305-ЭС18-3009 по делу N А40-235730/2016; от 23.08.2018 N 305-ЭС18-3533 по делу N А40-247956/2015; от 29.10.2018 N 308-ЭС18-9470 по делу N А32-42517/2015; от 08.05.2019 N 305-ЭС18-25788(2) по делу N А40-203935/2017; Справочник по доказыванию в арбитражном процессе / под ред. И.В. Решетниковой. М.: Норма: ИНФРА-М, 2020. Глава 22. С. 216 – 247.
3. И вот здесь, как представляется, вполне логично возникает вопрос: а можно ли говорить о таком повышенном стандарте добросовестности, об исследовании и оценке множества фактических обстоятельств при том порядке освобождения от долгов, который установлен п. 1 ст. 223.6 Закона о банкротстве? За этим основным вопросом следуют и другие. Какой орган, кроме суда, может проявить инициативу и с той же полнотой проверить все подлежащие выявлению и исследованию факты? Какой иной орган, будь то многофункциональный центр предоставления государственных и муниципальных услуг или любой другой, сможет привлечь к обсуждению обоснованности списания долгов тех лиц, права которых, так или иначе, затрагиваются (могут быть затронуты) банкротством конкретного гражданина? Существует ли такой юрисдикционный административный (либо иной внесудебный) порядок, в котором с помощью специальных правовых механизмов гарантировалось бы соблюдение прав всех заинтересованных лиц в той же степени, как это имеет место в процессуальной форме?
Следует, на наш взгляд, полностью согласиться с А.Б. Барановой, которая указывает на противоречие легализованной концепции освобождения гражданина от обязательств в рамках внесудебного банкротства положениям ч. 3 ст. 35 Конституции РФ. Она пишет: "Но почему же нет судебного органа в процедуре внесудебного банкротства гражданина и почему освобождение от долгов происходит с участием многофункционального центра (МФЦ)?.. В ст. 35 Конституции РФ установлено, что никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. Таким образом, лишение кредиторов своего имущества должно допускаться только по решению суда, в противном случае происходит нарушение конституционных гарантий" <249>.
--------------------------------
<249> Баранова А.Б. Указ. соч.
Таким образом, на все поставленные выше, а также сопутствующие им вопросы, видятся только отрицательные ответы. Никакой иной государственный орган, кроме суда, и ни в каком ином порядке, кроме как в форме осуществления правосудия по делу о несостоятельности, не сможет обеспечить всем заинтересованным лицам соблюдение всех необходимых, в том числе процессуальных, гарантий, равно как и действительно законное, обоснованное разрешение вопроса об освобождении гражданина от обязательств.
Вполне предвидимы возражения на предлагаемые выводы. Эти возражения могут основываться на том, что § 5 главы Х Закона о банкротстве содержит ряд норм, предоставляющих определенные гарантии для кредиторов, имеющих разумные ожидания относительно того, что их требования останутся неудовлетворенными только в случае полной невозможности обнаружения какого-либо имущества гражданина-должника, а также при условии действительной добросовестности названного лица. К таким гарантиям относятся нормы п. 5 ст. 223.2, ст. 223.3, п. 4, 5 ст. 223.4, ст. 223.5 Закона о банкротстве.
Наиболее действенными видятся гарантии, установленные в ст. 223.5 Закона. Но именно видятся, что далеко не всегда тождественно реальности <250>.
--------------------------------
<250> Сам термин "видимость" обозначает, в числе прочего, неадекватное проявление сущности. См.: Солопов Е.Ф. Логика диалектики. М.: ЛЕНАНД, 2016. С. 70.
В соответствии с нормами п. 1, 2 указанной статьи в определенных случаях кредитор, указанный либо не указанный в списке кредиторов, предусмотренном пунктом 4 статьи 223.2 Закона о банкротстве, может обратиться в арбитражный суд с заявлением о признании гражданина банкротом, что влечет прекращение процедуры внесудебного банкротства <251>. На первый взгляд, все выглядит позитивно и обоснованно: кредиторы проявляют активность, отслеживают опубликование сведений о внесудебных банкротствах граждан, добывают сведения о составе имущества последних, о сделках должника, оспаривают такие сделки и т.д. И в том случае, если речь идет о кредиторах - профессиональных участниках рынка потребительского кредитования, такие гарантии могут считаться реальными (об этом, в частности, свидетельствует немногочисленная, но имеющаяся судебная практика - Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 15 октября 2021 г. N Ф04-6635/2021 по делу N А46-2044/2021 <252>). Но не следует забывать, что в сфере потребительского банкротства речь идет в первую очередь о гражданах и об их отношениях. В большинстве случаев кредиторами граждан, наряду с банками, являются такие же граждане. Едва ли адекватно и справедливо требовать от них той же степени активности и осведомленности, которую разумно требовать от профессиональной кредитной организации. А поскольку внесудебное банкротство не предполагает участия в процедуре не только суда, но и финансового управляющего (ст. 213.9 Закона о банкротстве), значительная часть кредиторов гражданина-банкрота может попросту не узнать о введении процедуры об освобождении от обязательств. Уведомлять кредиторов в соответствии с п. 8 ст. 213.9 Закона в этом случае некому.
--------------------------------
<251> А.Б. Баранова именует это трансформацией внесудебной процедуры в судебную (см.: Баранова А.Б. Указ. соч.). Данная точка зрения вызывает определенные возражения. Во-первых, отечественному процессуальному правопорядку не известен институт трансформации юрисдикционной либо иной процедуры в процессуальную форму, шире - в правосудие. Во-вторых, в ст. 223.5 Закона о банкротстве прямо говорится о прекращении процедуры внесудебного банкротства, но не об ее трансформации, переходе, видоизменении и т.п.
<252> См.: Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 15.10.2021 N Ф04-6635/2021 по делу N А46-2044/2021.
(Как представляется, не требует дополнительного обоснования тезис о том, что при таком положении вещей открываются весьма и весьма "широкие перспективы" для различного рода злоупотреблений и иных недобросовестных действий со стороны должника.)
С учетом сказанного вряд ли можно рассматривать гарантии соблюдения прав кредиторов гражданина, допущенного к процедуре внесудебного банкротства, как хотя бы сравнимые с теми, которые имеют кредиторы гражданина-должника при судебном типе банкротства гражданина и соответствующих процедурах.
4. Кроме того, имеет место и второй блок вопросов, основной из которых: может ли такой критерий, как размер задолженности гражданина, являться достаточным основанием для столь различных подходов? Чем кредиторы гражданина, имеющего задолженность от 50 000 руб. до 500 000 руб. (п. 1 ст. 223.2 Закона о банкротстве), отличаются от кредиторов должника, чья сумма долгов превышает указанный предел? Почему они не должны пользоваться теми же правовыми гарантиями?
Очень сложно дать сколько-либо положительные ответы на эти вопросы.
В соответствии с ч. 1 ст. 19 Конституции РФ все равны перед законом и судом. Следовательно, указанное равенство должно быть обеспечено и в том случае, который предусмотрен ч. 3 ст. 35 Конституции РФ применительно к освобождению гражданина от обязательств.
Представим следующую ситуацию. Размер задолженности одного из граждан - 600 000 руб., а второго - 450 000 руб.; соответственно, в отношении первого применяется судебное банкротство, а в отношении второго - внесудебное. В обоих случаях имеются кредиторы - физические лица, давшие банкротам взаймы, в каждом случае по 300 000 руб., обязательства подтверждены расписками. Проведем небольшое и неполное, но представляющееся вполне достаточным, сравнение.
В первом случае кредитор в числе прочего:
- находится в определенных правоотношениях с финансовым управляющим, действующим в том числе и в его интересах (п. 4 ст. 20.3 Закона), может требовать от последнего определенных действий (ст. 213.9 Закона);
- имеет право участвовать в судебном процессе по делу о банкротстве должника и в собрании кредиторов (п. 1 ст. 12, ст. 34, ст. 213.8 Закона);
- может инициировать вопрос об отказе в освобождении гражданина от обязательств, участвовать в обсуждении этого вопроса в судебном заседании (абз. 4 пункта 1, абз. 2 п. 9, абз. 2 п. 79, абз. 1 п. 100, абз. 4 п. 106 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" <253>; п. 45, 46 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 13 октября 2015 г. N 45 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие процедур, применяемых в делах о несостоятельности (банкротстве) граждан" <254>);
- даже в случае отсутствия собственной инициативы в указанном вопросе имеет законное право ожидать от суда его всестороннего обсуждения (те же правовые основания) <255>.
--------------------------------
<253> См.: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" // БВС РФ. 2015. N 8.
<254> См.: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 13.10.2015. N 45 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие процедур, применяемых в делах о несостоятельности (банкротстве) граждан" // БВС РФ. 2015. N 12.
<255> См. об этом также: п. 6 Рекомендаций Научно-консультативного совета при Арбитражном суде Северо-Западного округа по итогам заседания 22 - 23.10.2016 (г. Вологда).
Во втором случае кредитор только при наличии определенных обстоятельств, установленных п. 1, 2 ст. 223.5 Закона может обратиться в арбитражный суд с заявлением о признании несостоятельным гражданина, в отношении которого ведется внесудебная процедура банкротства. Разумеется, формально этот путь можно мысленно продолжить и прийти к выводу о том, что в случае возбуждения в арбитражном суде дела о банкротстве гражданина кредитор наделяется всеми указанными выше правами и возможностями. Но такой вывод также будет всего лишь формальным; при более тщательном рассмотрении все выглядит не столь оптимистично. Ведь если кредитор - обычный гражданин, то, как уже говорилось, он несет очень серьезные риски быть неосведомленным о внесудебном банкротстве своего должника. Кроме того, названные нормы статьи 223.5 Закона отнюдь не распространяются на неограниченный круг обстоятельств. Нельзя также не отметить, что обращение кредитора в суд с заявлением о банкротстве должно соответствовать требованиям ст. 213.5 Закона, то есть в большинстве случаев быть основанными на вступившем в законную силу судебном акте или исполнительной надписи нотариуса.
Как представляется, и в этом случае сравнение явно не в пользу кредитора того гражданина, который находится в процедуре внесудебного банкротства. Даже если предположить, что кредитору удалось возбудить дело о банкротстве своего контрагента и прекратить процедуру внесудебного банкротства, равны ли его затраты - не только материальные, но и организационные, наконец, психологические - затратам кредитора, просто вступающего в дело о банкротстве гражданина в арбитражном суде? Очевидно, что о равенстве здесь не может идти речи.
Так можно ли в таком случае говорить о равенстве указанных кредиторов перед законом и судом по смыслу ч. 1 ст. 19 Конституции РФ?
И можно ли в рассмотренной ситуации говорить о справедливости? Вот как определяет справедливость в сфере права Председатель Конституционного Суда Российской Федерации В.Д. Зорькин: "Различают два вида (аспекта) справедливости. Во-первых, это справедливость уравнивающая ("арифметическая"), то есть равенство всех перед законом и судом. Во-вторых, это справедливость распределяющая, или пропорциональная ("геометрическая"). Она выражена в эквивалентном обмене и воздаянии посредством соразмерности, пропорциональности ("равным за равное", "каждому свое", "каждому - по делам его", "какой мерою мерите, такой отмерено будет вам"). Таким образом, на основе принципа юридического равенства в его двух ипостасях возникают, изменяются и прекращаются разнообразные правоотношения, будь то в сфере торгово-денежных отношений, отношений производства, распределения и обмена или в сфере наказаний за правонарушения" <256>. Будет ли эквивалентным и основанным на юридическом равенстве "воздаяние" каждому из кредиторов - физических лиц в приведенном выше примере? Иными словами, возвращаясь к формуле античного философа Платона, к которой мы обращались в начале данного исследования, будет ли в таком случае воздаваться каждому - должное? Положительный ответ на данный вопрос представляется весьма и весьма сомнительным.
--------------------------------
<256> Зорькин В.Д. Ценностный подход в конституционном регулировании прав и свобод // Журнал российского права. 2008. N 12..
5. Несложно предвидеть возражения общего плана - со ссылкой на то, что в иных не связанных с банкротством порядках защиты нарушенных имущественных прав успешно применяются оптимизация и упрощение. Так, в арбитражном процессе, наряду с исковым производством (раздел II Арбитражного процессуального кодекса РФ, далее - АПК РФ) существуют упрощенное и приказное производства (главы 29 и 29.1 АПК РФ).
Действительно, вполне очевидно то, что последние два из названных судебных производств существенно проще искового; защита прав лица, обращающегося с соответствующим заявлением, осуществляется существенно быстрее. Но любое сравнение должно проводиться в одной системе координат. Если же сравнивать названные упрощенные судебные производства с внесудебным банкротством - системы координат различны, а потому подобное сравнение как минимум некорректно.
Оптимизация и упрощение традиционного искового производства в арбитражном процессе не затрагивает главного, фундаментального и системообразующего фактора - все упрощенные производства остаются судебными. Они не "выходят" из процессуальной формы, и их участники не ущемляются в гарантиях своих прав. Чтобы стороне, полагающей свои права нарушенными, прибегнуть к механизму их восстановления, достаточно подать соответствующую жалобу в суд вышестоящей инстанции - аналогично тому, как это имеет место при рассмотрении дела в общем исковом порядке. Более того, судебный приказ может быть отменен гораздо проще, нежели решение арбитражного суда - абз. 1 ч. 4 статьи 229.5 АПК РФ, и это полностью оправдано - наиболее простому порядку взыскания соответствует наиболее простой порядок отмены акта о взыскании.
Можно ли сказать то же самое о внесудебном банкротстве? В свете всего изложенного выше представляется, что нет.
В свое время классик отечественной правовой науки, профессор М.А. Гурвич, произвел сравнение, которое с полным основанием можно назвать не только верным, но и талантливым. "Процесс рассчитан на случаи нарушения нормы, патологии ее осуществления, устраняемой в процессе правосудия восстановлением нормы. Гражданский процесс по сути дела - медицина гражданского оборота, суд в гражданском процессе - клиника - лечебная и профилактическая" <257>.
--------------------------------
<257> Гурвич М.А. О применении советским судом гражданских законов // Ученые записки ВЮЗИ. М., 1976. Вып. XVI. С. 264 - 265.
Несостоятельность, в том числе гражданина, - это, в образной терминологии М.А. Гурвича, - тоже патология. Более того, если продолжать это сравнение с учетом специфики конкурсных отношений - то это патология особого рода, требующая совершенно особого, зачастую разнопланового, длительного, изменяющегося по своему ходу лечения, успех которого изначально не гарантирован. Конфликт банкротства очень специфичен: в нем "собирается" значительное количество разных субъектов; все кредиторы "противостоят" должнику (так называемое стечение кредиторов); каждый из кредиторов по отдельности также "противостоит" должнику; одновременно имеет место конкуренция интересов самих кредиторов, поскольку каждый из них стремится удовлетворить лишь свою потребность - получить долг; имеет место различие в интересах других вовлеченных в данный конфликт лиц. Другими словами: "каждый сам за себя" и одновременно - "все против всех". И вряд ли устранение в такой "патологии" элемента "клиники - лечебной и профилактической", то есть суда, является адекватным и верным решением проблемы сложности и длительности конкурсного процесса в отношении граждан. Как верно отметила А.Б. Баранова: "Несмотря на необходимость имплементации норм об упрощении процедур банкротства граждан в части их длительности и дороговизны, не стоит забывать, что разработка и введение новых процедур должны отвечать не только экономическим потребностям общества, но и потребностям правового регулирования, которое должно представлять собой целостную и совершенную систему" <258>.
--------------------------------
<258> Баранова А.Б. Указ. соч.
§ 4. Единая модель правового режима обеспечения в делах о банкротстве граждан
Введение
В условиях развитого имущественного оборота граждане все активнее вступают в отношения по финансированию, кредитованию и по участию в сложных сделках с многосторонними правовыми связями. Подобные сделки предполагают высокую структурированность взаимных обязательств и, что самое главное, наличие обеспечительных механизмов по возврату денежных средств или иных активов. Для каждого развитого правопорядка кредит в широком смысле - это экономическое благо. Экономики новейшего времени основываются на движении заемного и финансового капитала, а не на производстве материальных благ <259>. Следуя этой логике, правопорядок должен вырабатывать справедливые способы защиты прав как кредиторов, так и должников. Классическим способом защиты имущественных интересов выступают способы обеспечения обязательств, которые активируются при акселерации долга.
--------------------------------
<259> Шиллер Р. Финансы и хорошее общество / пер. с англ. Ю. Каптуревского; под ред. Т. Дробышевской, А. Смирнова. М.: Изд-во Института Гайдара, 2014. 504 с.
В состав конкурсной массы входят все известные имущественному обороту активы: движимые, недвижимые вещи, иное имущество, в том числе имущественные права <260>. Кажется очевидным prima facie, что все приобретенное должником до признания его банкротом и после этого факта попадает в конкурсную массу и формирует ее имущественный эквивалент <261>. Однако все не так просто, как думается при первом приближении <262>.
--------------------------------
<260> Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" // СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190; Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 N 48 "О некоторых вопросах, связанных с особенностями формирования и распределения конкурсной массы в делах о банкротстве граждан" // БВС РФ. 2019. N 2.
<261> Данное обстоятельство характеризует конкурсную массу должника как некий живой организм. Г.Ф. Шершеневич пишет, что конкурсная масса подвержена непрерывному колебанию, которое выражается в ее увеличении и уменьшении. См. подробнее: Шершеневич Г.Ф. Учение о несостоятельности. Казань, 1890. С. 318 - 320.
<262> В данном случае речь идет о системе иммунитетов определенного имущества от включения в конкурсную массу.
Легко представить случаи, когда затруднительно определить судьбу предмета обеспечения и ответить на производные от выбранного решения вопросы: должно ли имущество быть включено в конкурсную массу гражданина или оно выбывает из сферы его обращения; если обеспечение непоименованное, то какую модель регулирования необходимо выбрать; не выйдет ли казуса, когда все кредиторы равны, но некоторые "равнее" других; что в конечном итоге справедливо для должника-гражданина и правового сообщества кредиторов.
Обостряет ситуацию и то, что наличие обеспечения в банкротстве гражданина возникает на стыке принципов приоритета и равного отношения. Наличие у кредитора того или иного обеспечения позволяет ему в полной мере реализовать кредиторскую власть, тем самым сдвинуть применение принципа равного отношения в плоскость принципа приоритета. С другой стороны, страдают реестровые и текущие кредиторы, которые так и не получат соответствующего удовлетворения из массы. Кроме того, сам должник может безвозвратно лишиться ликвидного актива, так как в обеспечение по общему правилу отходит самое ценное имущество. Потеря ликвидного актива - равно потери денежных средств для погашения обязательств, что приводит к общей неэффективности производства о банкротстве <263>. Комплекс данных взаимосвязанных категорий и принципов подвергает правовому колебанию как процедуру реализации имущества гражданина, так и институт обеспечения.
--------------------------------
<263> Неэффективность будет проявляться в том, что выбытие предмета лишает должника денежных средств, что очевидно негативно сказывается на расчетах с кредиторами и финансированием процедуры банкротства. Также "привилегированные" кредиторы лишаются социальной защищенности.
Автор ставит своей целью рассмотреть единую модель правового режима обеспечения к непоименованным Законом о банкротстве способам обеспечения обязательств (титульное обеспечение, удержание, обеспечительный платеж и гарантийное удержание) в сделках с участием граждан. Немаловажно выяснить подлинную экономическую суть данных способов обеспечений, предположить решение de lege ferenda в отсутствии позитивного регулирования и обосновать, что единая модель регулирования наиболее полно отражает принцип справедливости и приводит к искомому балансу интересов участников правоотношений несостоятельности <264>.
--------------------------------
<264> Вдохновением на написание данной работы выступают следующие обстоятельства: 1) признание сделок с обеспечительной собственностью действительными; 2) дело о банкротстве гражданина Гурия Быкова (Определение СКЭС ВС РФ от 22.07.2021 N 307-ЭС21-5824); 3) косвенная поддержка единого режима обеспечения в практике ВС РФ.
Модели правового регулирования
Отправной точкой будет рассмотрение двух противоположных моделей регулирования.
Первая модель - дифференцированный подход (differential approach). Предполагает точечное регулирование. К различным обеспечительным конструкциям применяются различные нормы. Иными словами, каждое обеспечение "играет по своим правилам" <265>. Если гражданин взял кредит под залог, то при его банкротстве будут применяться правила о залоге; если гражданин приобрел финансирование под титульное обеспечение, то при его банкротстве будут применяться правила об этом виде обеспечения. Таким образом, получается дифференцированное регулирование (security interest ladder) и различный эффект при банкротстве.
--------------------------------
<265> Bazinas S. Key Objectives and Fundamental Policies of the UNCITRAL Legislative Guide on Secured Transactions // The Reform of UK Personal Property Security Law: Comparative Perspective / Ed. by J. de Lacy. Routledge, 2009.
Вторая модель - единый подход (unitary approach). Предполагает единый режим регулирования независимо от вида обеспечения. Ярким примером воплощения единого подхода выступает ЕТК США <266>. Не имеет значения, какое обеспечение выговорил себе кредитор, при банкротстве должника его интерес будет защищаться наравне с другими обеспеченными кредиторами и с учетом специфики банкротного законодательства.
--------------------------------
<266> Данный подход воплощен в США, Канаде, Новой Зеландии, Индии, в некоторых странах Восточной Европы (см.: UNCITRAL Legislative Guide on Secured Transactions. United Nations, 2010. Р. 55 - 56). В Германии есть свои исключения, но единый режим преобладает.
Критика дифференцированного подхода. Артикулированную критику данного подхода, на взгляд автора, можно выразить в следующем.
1. Игнорирование специфики банкротных правоотношений.
2. Кредитор с сильной переговорной позицией (банки, финансовые организации) заведомо может предусмотреть риски банкротства должника.
3. В определенных случаях полное и безвозвратное лишение должника наиболее ликвидного имущества.
4. Лишение ликвидного имущества равняется лишению денежных средств.
5. Следствием потери выступает игнорирование экономических интересов "привилегированных" кредиторов и общей неэффективности процедуры банкротства.
6. Возникновение ситуации правовой неопределенности.
Единый правовой режим регулирования в России
Титульное обеспечение. Титульное обеспечение позволяет перенести титул фидуциарного собственника сразу (в момент заключения договора обеспечения) до дефолта должника, а также снижает издержки на реализацию предмета обеспечения путем прямого обращения взыскания или оставлением предмета за собой. Подобные правовые и экономические возможности выступают водоразделом между титульным обеспечением и залогом.
Экономически такие отношения могут быть представлены как денежное кредитование под обеспечение активом (примеры поименованных обеспечительных сделок - договор РЕПО, выкупной лизинг). Важно оговорить, что имущество, передаваемое в качестве обеспечения, признается собственностью заимодавца (продавца по обратной купле-продаже) с момента его оплаты (с момента предоставления денежных средств в заем). В доктрине такую модель обычно именуют финансированием под титульное обеспечение, противопоставляя ее залогово-заемной модели. В идеальной ситуации, так как собственность фидуциарная, то с момента выплата долга она должна быть перенесена обратно на должника посредством обратной купли-продажи или иной мыслимой сделки.
В российском правопорядке и доктрине отношение к титульному обеспечению развивается неоднозначно <267>. Существует обоснованная критика данной конструкции <268>.
--------------------------------
<267> См., например: Бевзенко Р.С. Очерк теории титульного обеспечения // Вестник гражданского права. 2021. N 2; Бевзенко Р.С. Оправданность приоритета, предоставляемого кредитору вещным обеспечением: очерк догмы, теории и политики права // Вестник гражданского права. 2017. N 4; Усманова Е.Р. Новое дело о титульном обеспечении. Комментарий к Определению Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 21.11.2017 N 5-КГ17-197 // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2018. N 5.
<268> Егоров А.В., Усманова Е.Р. Залог и титульное обеспечение: теоретико-практическое сравнение конструкций // Вестник гражданского права. 2014. N 4; Заем, кредит, факторинг, вклад и счет: постатейный комментарий к статьям 807 - 860.15 Гражданского кодекса Российской Федерации / В.В. Байбак, О.М. Иванов, А.Г. Карапетов и др.; отв. ред. А.Г. Карапетов. М.: М-Логос, 2019. 1282 с.
Для начала рассмотрим отношение судов к титульному обеспечению с участием граждан в условиях отсутствия банкротного производства <269>.
--------------------------------
<269> Причина заключается в том, что на данный момент не существует ни одного дела с титульным обеспечением в банкротстве гражданин. Автор полагает, что появление практики лишь дело времени.
Этап первый (притворный характер) - признание обеспечительных сделок недействительными со ссылкой на притворный характер сделки (ст. 10, ст. 170 ГК РФ), как прикрывающей заем с обеспечительной сделкой залога. Подобная практика наличествовала как в судах общей юрисдикции различного уровня <270>, так и на уровне СКГД ВС РФ <271>. Такое обоснование выступает классическим и найдется в любом судебном акте, посвященном данному виду обеспечения в период с 2013 по 2018 г. По существу, суды отрицали существование такого обеспечения в отношениях с участием граждан. Возможно, такое обоснование выступало патерналистским началом защиты граждан по участию в нетипичных для имущественного оборота сделках.
--------------------------------
<270> Апелляционные определения Верховного суда Республики Башкортостан от по делу N 33-8399/2015; Смоленского областного суда от 16.06.2015 по делу N 33-1839; Пермского краевого суда от 12.10.2015 по делу N 33-10398/2015; Вологодского областного суда от 15.02.2013 N 33-561/2013; Челябинского областного суда от 27.09.2013 по делу N 11-9657/2013; Верховного суда Республики Алтай от 27.11.2013 по делу N 33-887; Московского городского суда от 16.09.2016 по делу N 33-32119/2016; Верховного суда Удмуртской Республики от 30.03.2016 по делу N 33-1162/16; Верховного суда Республики Калмыкия от 17.03.2016 по делу N 33-27/2016; Определения Приморского краевого суда от 19.09.2016 по делу N 33-9866/2016; Московского городского суда от 28.10.2015 N 4г/3-8938/2015; Постановление Президиума Тюменского областного суда от 14.11.2013 N 44-г-63/2013.
<271> Определение Верховного Суда РФ от 29.10.2013 N 5-КГ13-113; Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 21.11.2017 N 5-КГ17-197; Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 27.08.2019 по делу N 305-ЭС19-4324.
Этап второй - признание подобных сделок между гражданами действительными. В настоящий момент, на взгляд автора, можно наблюдать постепенный отход от сложившейся практики недействительности со ссылкой на притворный характер.
В практике судов общей юрисдикции существует явная тенденция сохранения обеспечительных сделок между гражданами <272>. Особый аналитический интерес представляет Апелляционное определение Верховного суда Карачаево-Черкесской Республики от 16 октября 2019 г. по делу N 33-1401/2019. Суды признали действительным обеспечительную сделку. Во-первых, обоснование пришлось с догматическим аргументом о том, что основное правоотношение не может прикрывать акцессорную сделку. Во-вторых, суды учли прямое волеизъявление сторон и не стали вмешиваться в установленную систему правоотношений сторон.
--------------------------------
<272> Апелляционное определение Московского городского суда от 24.11.2021 по делу N 33-47658/2021; Апелляционное определение Московского городского суда от 30.08.2021 N 33-35079/2021; Апелляционное определение Московского городского суда N 2-677/2020, 33-413473/2020; Апелляционное определение Свердловского областного суда от 31.08.2021 по делу N 2-89/2021 (33-11379/2021); решение Октябрьского районного суда города Саратова от 22.10.2021 N 2-2214/2021; Апелляционное определение Верховного суда Карачаево-Черкесской Республики от 16.10.2019 по делу N 33-1401/2019.
Таким образом, на данный момент разворот практики в условиях отсутствия банкротного процесса говорит нам, что гражданин, имеющий подобное обеспечение, при неисполнении обязательства по возвращению займа со стороны своего должника становится собственником предмета обеспечения и волен определять его судьбу в абсолютном смысле и против всех (ergo omnes).
Если следовать данной логике, то при условии банкротства должника гражданина предмет обеспечения не может быть затянут в конкурсную массу, так как собственником лицо уже не является <273>. Такая идея будет отражением дифференцированного подхода к регулированию обеспечения в банкротстве.
--------------------------------
<273> На взгляд автора, логика перехода собственности в момент дефолта исполнения обязательства в условиях нормальной ситуации (без банкротства одной из сторон отношений) представляется вполне обоснованной с догматической и политико-правовой сторон.
Выше уже описывалась критика дифференцированного подхода. К ней можно добавить политико-правовой аргумент и экономическое возражение. В условиях банкротного процесса изъятие ликвидного актива (зачастую предмет титульного обеспечения - недвижимость: квартиры, земельные участки, нежилые помещения) ведет к ущемлению прав сообщества кредиторов и самого должника. Кроме того, на деле стоимость передаваемого актива в обеспечение куда выше, чем получаемое финансирование.
Наиболее справедливый вариант - применение правил о залоге. Заимодавец (покупатель по первой сделке и продавец по обратной купле-продаже) будет считаться залогодержателем, а актив вернется в конкурсную массу. Зеркально мыслится и обратная ситуация при банкротстве лица, получившего предмет обеспечения <274>.
--------------------------------
<274> Проблема заключается в том, что конкурсные кредиторы получают возможность удовлетворить свои требования за счет затянутых в конкурсную массу активов, продавец (заемщик) же лишается возможности возвратить активы, стоимость которых обычно превышают сумму займа. Фактически продавец лишается имущества, не получая эквивалентной денежной компенсации. Да, у него остаются заемные денежные средства. Но мы можем помыслить ситуацию, при которой требование об их возврате также может быть затянуто в конкурсную массу. А.Г. Карапетов считает, что проблему может решить применение используемой в немецком праве конструкции фидуциарной собственности, в рамках которой наличие у лица формальной собственности не означает, что при его банкротстве данное имущество будет затянуто в его конкурсную массу. Вторая модель решения проблемы, по его мнению, заключается в признании непоименованного вещного права ожидания перехода (возврата) права собственности, которое обременяет имущество и следует за ним, в том числе при продаже с торгов. Однако, на взгляд автора, залоговый режим представляется наиболее гибким и выгодным для всех сторон. Только в обратной ситуации необходимо учитывать, что условием распространения залогового режима будет возврат финансирования.
Удержание. Помимо залога вещным обеспечением, ГК РФ определяет удержание (ст. 359 ГК РФ). Формально Закон о банкротстве не говорит, какой режим распространяется на данный вид обеспечения.
Представим простой пример: гражданин А. по договору бытового подряда обязался выполнить работы в пользу гражданина Б. Заказчик не выплатил в срок денежные средства, подрядчик удерживает результат работ. Затем в отношении гражданина Б. введена процедура реализации имущества.
На взгляд автора, с точки зрения догмы и политики права наиболее верный способ разрешения данной ситуации заключается в том, чтобы предоставлять залоговое право на результат работ. Логика единого режима работает и в этом случае.
Аналогичное регулирование избрал ВС РФ в деле общества "СГК-ТрансстройЯмал" <275>. Удержание - вещное обеспечение, имеющее общие черты с залогом. Для реализации залогового приоритета необходимо вернуть предмет обеспечения в конкурсную массу <276>.
--------------------------------
<275> Определение ВС от 27.06.2019 N 301-ЭС19-2351.
<276> Обратная ситуация при банкротстве лица, удерживающего вещь, на взгляд автора, может выступать исключением из единого режима регулирования обеспечения. Лицу, претендующему на вещь, должно предоставляться право прямого ее выкупа с перечислением денежных средств в пользу конкурсной массы. Такое решение представляется наиболее логичным. Подобный подход напоминает логику ВС РФ в деле о банкротстве гражданина Гурия Быкова.
Обеспечительный платеж и гарантийное удержание. Суть гарантийного удержания заключается в том, что, когда заказчик оплачивает выполненные работы, часть стоимости (часто это 5 - 10% от уплаченной суммы) он удерживает у себя. Выплата удержания производится по истечении гарантийного срока, если в течение срока у работ, выполненных подрядчиком, не будет выявлено недостатков. Несмотря на распространенность такого способа обеспечения исполнения обязательств, в качестве поименованного он не закреплен. Наиболее близким к нему является институт обеспечительного платежа. Обеспечительный платеж вносится должником кредитору, а гарантийное удержание самостоятельно удерживается кредитором из сумм, которые причитаются к выплате должнику.
В условиях банкротства лица, предоставившего подобное обеспечение, кредитор, скорее всего, зачтет данные платежи. Однако же существует риск их оспаривания, что ведет к возврату денежных средств в конкурсную массу и включению в третью очередь требований такого кредитора.
Кроме того, аналитический интерес представляет Определение СКЭС ВС РФ N 304-ЭС17-1977 по спору о взыскании с заказчика в конкурсную массу подрядчика-должника суммы гарантийного удержания <277>. Решая вопрос о последующей судьбе гарантийного удержания в банкротстве подрядчика, ВС указал, что согласно абз. 2 п. 1 ст. 126 Закона о банкротстве с даты принятия решения о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства, срок исполнения возникших до открытия конкурсного производства денежных обязательств должника считается наступившим. Однако на обязательства контрагентов должника такие правовые последствия не распространяются. Это положение означает, что при наличии у должника контрагентов, срок исполнения обязательств которых не наступил, он имеет возможность продать дебиторскую задолженность, тем самым получив денежный эквивалент. В итоге ВС РФ указал, что арбитражный управляющий и должник не могут требовать включения в конкурсную массу сумму гарантийного удержания, у них есть возможность реализовать право требования к контрагенту на торгах. В равной степени это положение касается и обеспечительного платежа (в случае, когда в качестве способа обеспечения исполнения обязательства должника, признанного банкротом, использовался обеспечительный платеж). Но как эти рассуждения соотносятся с такой категорией, как обеспечение исполнения обязательства? Скорее всего, в этой ситуации видится некая отсрочка платежа, которая предоставляется заказчику, но уж никак не мера обеспечения. Такая логика не соответствует природе обеспечения исполнения обязательств, тем более что гарантийное удержание уже давно и повсеместно признают в судебной практике.
--------------------------------
<277> Определение СКЭС ВС РФ от 30.06.2017 N 304-ЭС17-1977.
В подобных ситуациях обеспечение теряет свое всякое функциональное назначение - оно не дает никакого приоритета, на которое обоснованно надеялся кредитор. Следуя вышеописанной логике и механизму единого режима обеспечения, представляется, что залоговый режим будет удовлетворять потребности всех участников подобных отношений при наличии обеспечительного платежа или гарантийного удержания.
Заключение
Рассмотрев единую модель правового режима обеспечения к непоименованным Законом о банкротстве способам обеспечения обязательств в сделках с участием граждан, можем предложить следующие выводы.
1. Дифференцированный подход регулирования не может обеспечить справедливость и баланс интересов сторон правоотношений несостоятельности.
2. К любому вещному способу обеспечению необходимо применять нормы о залоге, тем самым реализовать единый режим регулирования.
3. Применение единого режима к различным обеспечительным конструкциям представляется разумным выходом из ситуации правовой неопределенности.
4. Подобное решение приведет к необходимому единообразию, справедливому распределению конкурсной массы, учету специфики банкротных правоотношений.
5. Данный подход универсален и может быть распространен не только на отношения граждан, но и на отношения несостоятельности юридических лиц.
6. Высшие судебные инстанции постепенно отражают данный подход при разрешении споров, что можно интерпретировать как его косвенную поддержку. Представляется, что повсеместное применение единого режима лишь дело времени.
§ 5. Банкротство семейного бизнеса: процессуальные проблемы
Семейный бизнес представляет собой основу формируемого в России среднего класса. Действующее законодательство не содержит легального определения данного понятия, что создает ряд определенных практических трудностей, вызванных необходимостью понимания и определения семьи в системе субъектов экономической деятельности, нахождения баланса публичных и частных интересов при реализации ряда семейных правоотношений, а также важностью защиты интересов самих членов семьи, что будет способствовать стабильности гражданского оборота.
Ведение бизнеса, в том числе и семейного, являющегося разновидностью предпринимательства, предопределяет его рисковый характер, что порой приводит к неисполнению супругами, являющимися участниками (владельцами) данного бизнеса, обязательств перед своими кредиторами. Одним из самых негативных последствий такой ситуации является банкротство участников семейного бизнеса.
В юридической литературе справедливо отмечается, что в зависимости от центра сосредоточения интересов участвующих в конкурсном процессе лиц представляется возможным выделить банкротство непосредственно семейного бизнеса как хозяйствующей корпорации и персональное банкротство участников корпорации, фактических бенефициаров бизнеса. В последнем случае бизнес является активом должника, подлежащим включению в конкурсную массу <278>. Пандемия COVID-19 и связанное с ней снижение экономической активности повлекло увеличение количества дел о банкротстве граждан, рассмотренных арбитражными судами. Так, согласно информации, размещенной на официальном сайте Судебного департамента при Верховном Суде РФ, в 2020 году арбитражными судами было рассмотрено 2 900 дел о признании несостоятельными (банкротами) индивидуальных предпринимателей и 74 500 дел о признании несостоятельными (банкротами) граждан, не имеющих статуса индивидуального предпринимателя. Тогда как за шесть месяцев 2021 года эти показатели выглядят следующим образом: 1 600 дел о признании несостоятельными (банкротами) индивидуальных предпринимателей и 63 000 дел о признании несостоятельными (банкротами) граждан <279>. Однако же эта тенденция обусловлена и более широким принятием в обществе процедуры банкротства, являющегося цивилизованным инструментом урегулирования неплатежеспособности должника.
--------------------------------
<278> См. подробнее: Ремизова О.Н. Некоторые вопросы банкротства семейного бизнеса // Семейный бизнес в правовом пространстве России: монография / отв. ред. И.В. Ершова, А.Н. Левушкин. М.: Проспект, 2020. С. 366.
<279>
Вместе с тем ряд норм, регулирующих данный правовой механизм, до настоящего времени продолжают вызывать определенные сложности в их применении, большинство из которых обнаруживается в области банкротства физических лиц (так называемое потребительское банкротство), положения о котором были введены в действующий ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" с 1 октября 2015 года <280>. Еще большее количество вопросов возникает в случаях осложнения таких правоотношений некими дополнительными условиями, к которым можно отнести наличие в них семейных связей, ведение бизнеса членами семьи, что позволяет по-иному подходить к решению ряда возникающих в данном случае вопросов.
--------------------------------
<280> СЗ РФ. 2015. N 27. Ст. 3945.
Современная модель семьи не соответствует законодательно установленным положениям, основанным на применении среднестатистического, усредненного подхода, сформированного еще в советский период. По справедливому утверждению Е.С. Ганичевой, "для подобной модели семьи вполне справедливым можно считать правило, согласно которому имущество, приобретенное супругами в браке, является их совместной собственностью, и они в равной мере могут участвовать в его использовании, а также в решении вопросов о распоряжении им, а в случае раздела имущества в судебном порядке доли супругов в этом имуществе по общему правилу признаются равными" <281>. В ситуациях, когда члены семьи заняты предпринимательской или иной приносящей доход деятельностью либо когда один из членов семьи имеет стабильно высокий доход, приводящий к изменению объема имущественной массы, относящейся согласно закону к совместной собственности супругов, такое законодательное регулирование воспринимается иначе, что побуждает законодателя искать новые механизмы урегулирования складывающихся правоотношений.
--------------------------------
<281> Ганичева Е.С. Особенности доказывания по делам о защите имущественных прав супругов и пути совершенствования обеспечивающего их реализацию законодательства // Журнал российского права. 2020. N 4. С. 128.
В ноябре 2019 года в Государственную Думу был внесен законопроект N 835938-7 "О внесении изменений в отдельные законодательные акты", предусматривающий серьезные изменения в правовом режиме совместной собственности супругов <282>. Данный законопроект предлагает рассматривать имущество супругов как цельный имущественный комплекс, включающий в себя вещи, имущественные права и общие долги супругов, а не как набор отдельных объектов прав (так называемых активов). Такое понимание режима совместной собственности супругов уже вызывает ряд критических замечаний <283>, однако нельзя отрицать тот факт, что оно в большей степени будет способствовать справедливому решению проблем раздела имущества супругов и обеспечению прав их кредиторов при банкротстве семейного бизнеса.
--------------------------------
<282> Проект Федерального закона N 835938-7 "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" (в части имущественных отношений супругов).
<283> Реформа режима супружеской собственности / П. Крашенинников, Л. Михеева, Н. Рассказова и др. // Закон. 2019. N 12. С. 20 - 32.
Вместе с тем ряд проблемных вопросов по данной тематике лежит в процессуальной плоскости и возникает не только в процессе рассмотрения дела, но уже и на стадии его возбуждения: допустимо ли совместное банкротство двух и более должников (в данном случае являющихся участниками (сособственниками) семейного бизнеса); какое процессуальное положение будут занимать в данном случае банкротящиеся супруги; возможно ли объединение в одно производство двух дел о банкротстве, возбужденных в отношении супругов, являющихся участниками (собственниками) семейного бизнеса); допустимо ли совместное банкротство супругов в ситуации, когда признаки банкротства, являющиеся основаниями для возбуждения производства по делу, наличествуют только у одного из них; как происходит распределение бремени доказывания общего характера обязательств при совместном банкротстве супругов и т.д. Данный перечень вопросов не является исчерпывающим, и ответить в рамках одной статьи даже на них не представляется возможным, поэтому остановимся лишь на некоторых из них.
Вопрос о допустимости совместного банкротства двух и более должников в настоящее время не имеет четкого законодательного урегулирования. В сложившейся ситуации судебная практика как допускает возможность удовлетворения совместного заявления супругов о признании их банкротами <284>, так и принимает прямо противоположные судебные постановления <285>. Не дают ответа на поставленные вопрос и разъяснения высшей судебной инстанции. В частности, данный вопрос не нашел разрешения и в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 13 октября 2015 г. N 45 "О некоторых вопросах, связанных с введением процедур, применяемых в делах о несостоятельности (банкротстве) граждан".
--------------------------------
<284> Решение Арбитражного суда Новосибирской области от 09.11.2015 по делу N А45-20897/2015; решение Арбитражного суда Свердловской области от 02.02.2016 по делу N А60-61416/2015, Решение Арбитражного суда Красноярского края от 14.12.2016 по делу N А33-14047/2016; решение Арбитражного суда Московской области от 18.01.2016 по делу N А41-85634/2015.
<285> Определение Арбитражного суда Иркутской области от 21.11.2016 по делу N А19-9333/2016; Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 02.02.2017 N 17АП-680/2017-ГК.
В этой связи представляется важным проанализировать позиции судебных инстанций, допускающих возможность удовлетворения совместного заявления супругов. Так, по одному из дел Арбитражный суд Новосибирской области допустил совместное банкротство супругов, имеющих, по сути, процессуальный статус соучастников, что дает основания говорить о возможности применения института процессуального соучастия в делах о несостоятельности (банкротстве). Другой путь, избираемый судебными инстанциями в данном случае, - объединение дел о банкротстве каждого из супругов в одно производство.
На страницах юридической литературы правоотношение несостоятельности как охранительное обязательство с активной множественностью лиц рассматривается в качестве определенного вида процессуального соучастия в арбитражном процессе <286>, причем различия в средствах возбуждения процессуальных производств (искового, административного, особого) не имеют никакого значения для выяснения природы данного процессуального института, так как процессуальное соучастие связывается с материально-правовыми и процессуальными основаниями его возникновения <287>. Такая позиция позволила ряду авторов рассматривать совместное банкротство супругов-должников в деле о банкротстве как процессуальное соучастие, что, по существу, означает рассмотрение в рамках одного дела вопроса о банкротстве сразу двух супругов <288>, однако до принятия проекта Федерального закона 835938-7 "О внесении изменений в отдельные законодательные акты" возможность совместного банкротства супругов, видимо, будет существовать исключительно в практике некоторых арбитражных судов, тем более что Верховный Суд РФ по конкретному делу в данном вопросе встал на сторону нижестоящих судебных инстанций, отказывающих в возможности принятия совместного заявления супругов, мотивируя это тем, что супруги не лишены права требовать инициирования дела о банкротстве в отношении каждого заявителя в отдельности <289>. Отдельно хочется отметить, что если вопрос о возможности удовлетворения совместного заявления супругов в деле о банкротстве хоть как-то решается на практике, то вопрос об обращении кредитора с заявлением о совместном банкротстве супругов ни в теоретическом плане, ни на практике пока не был разрешен.
--------------------------------
<286> Попондопуло В.Ф., Слепченко Е.В. Правовая природа правоотношений, регулируемых законодательством о несостоятельности (банкротстве) // Правоведение. 2003. N 2 (247). С. 64.
<287> Боровиков В.А. Соучастие в неисковых производствах // Известия высших учебных заведений. 1976. N 2. С. 120.
<288> Хлюстов П.В. Совместное имущество супругов: проблемы формирования конкурсной массы гражданина банкрота // Закон. 2015. N 12. С. 71.
<289> Определение Верховного Суда РФ от 05.05.2017 N 307-ЭС17-4301 по делу N А56-92219/2016.
Так что же мешает судам в подавляющем большинстве удовлетворять подобные заявления? Отсутствие специального правового регулирования, допускающего множественность лиц в делах о банкротстве, вместе с тем позволяет сделать вывод и об отсутствии каких-либо императивных норм, запрещающих применить конструкцию процессуального соучастия при рассмотрении отдельных категорий дел о несостоятельности (банкротстве), что и позволило на данный момент сформировать такую немногочисленную судебную практику.
Целиком соглашаясь с точкой зрения авторов, обосновывающих положительный эффект совместного банкротства супругов возможностью увеличения конкурсной массы за счет общего супружеского имущества, нивелированием рисков сокрытия общего супружеского имущества путем невключения его в конкурсную массу, экономией времени, минимизацией рисков приобретателя имущества должника-банкрота, снижением нагрузки для самих судов <290>, хотелось бы отметить следующее.
--------------------------------
<290> Волгина О.А., Хисаимов Р.В. Совместное банкротство супругов в России: как осуществить его на практике и какая от этого польза // Закон. 2017. N 2. С. 67.
Анализ положений ст. 46 АПК РФ позволяет сделать вывод, что конструкция процессуального соучастия предопределена спецификой отдельных материально-правовых отношений, которые характеризуются множественностью лиц на стороне кредитора или должника, и основанием возникновения процессуального соучастия является однородный материально-правовой интерес в рассматриваемом деле <291>. Применительно к рассматриваемому нами вопросу множественность следует из факта обладания супругами общим имуществом и наличия общих долговых обязательств, что обусловлено лично-доверительным характером отношений между ними и допускает в данном случае формирование единого реестра требований кредиторов, а также формирование конкурсной массы в рамках единого дела о банкротстве должника.
--------------------------------
<291> Соловых С.Ж. Множественность лиц в обязательстве как основание процессуального соучастия по делам о несостоятельности (банкротстве) // Арбитражный и гражданский процесс. 2018. N 6. С. 45 - 48.
Несмотря на имеющиеся недостатки процедуры совместного банкротства супругов, о которых упоминается на страницах юридической литературы <292>, считаем необходимым отметить, что она способна упростить и сделать более эффективной процедуру банкротства в случаях осложнения данных правоотношений по субъектному составу, но только при условии ее надлежащего правового регулирования.
--------------------------------
<292> Невоструев А.Г., Карачева К.А. Рассмотрение арбитражным судом дел о банкротстве с участием нескольких должников // Арбитражный и гражданский процесс. 2018. N 10. С. 40 - 45.
На страницах юридической литературы уже не раз отмечалось, что в части формирования конкурсной массы из совместного имущества супругов законодатель занял принципиально прокредиторскую позицию <293>, основанную на положениях п. 4 ст. 213.1 и п. 7 ст. 213.26 ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", которыми установлено, что имущество гражданина (вне зависимости от того, является ли он индивидуальным предпринимателем или нет), принадлежащее ему на праве общей собственности с супругом (бывшим супругом), подлежит реализации в деле о банкротстве гражданина. В конкурсную массу включается часть средств от реализации общего имущества супругов (бывших супругов), соответствующая доле гражданина в таком имуществе, остальная часть этих средств выплачивается супругу (бывшему супругу). Если при этом у супругов имеются общие обязательства (в том числе при наличии солидарных обязательств либо предоставлении одним супругом за другого поручительства или залога), причитающаяся супругу (бывшему супругу) часть выручки выплачивается после выплаты за счет денег супруга (бывшего супруга) по этим общим обязательствам. В таких случаях супруг (бывший супруг) вправе участвовать в деле о банкротстве гражданина при решении вопросов, связанных с реализацией общего имущества.
--------------------------------
<293> См. подробнее: Карелина С.А., Фролов И.В. Семейный бизнес и проблемы формирования конкурсной массы в условиях финансовой несостоятельности (банкротства) супругов (бывших супругов): отечественный и зарубежный опыт // Семейный бизнес в правовом пространстве России: монография / отв. ред. И.В. Ершова, А.Н. Левушкин. М.: Проспект, 2020. С. 307.
Такая ситуация, но нашему мнению, является оправданной в случае банкротства одного из супругов и позволяет защитить права и интересы не только кредиторов банкротящегося супруга, но и права и интересы второго супруга. Однако насколько "рабочей" такая позиция будет в случае подачи совместного заявления супругами, а тем более в случае подачи такого заявления кредиторами несостоятельных супругов?
Определением Верховного Суда РФ от 23 сентября 2014 г. N 4-КГ14-20 сформулирована презумпция режима общей совместной собственности супругов, смысл которой заключается в том, что ни один супруг в случае спора не обязан доказывать факт общности имущества, если оно нажито в период брака, так как в силу закона (п. 1 ст. 34 СК РФ) указанное имущество является совместной собственностью супругов. Иное может быть установлено брачным договором супругов (п. 1 ст. 33 СК РФ). Пунктом 2 ст. 45 Семейного кодекса РФ установлено, что взыскание обращается на общее имущество супругов по общим обязательствам супругов, а также по обязательствам одного из супругов, если судом установлено, что все, полученное по обязательствам одним из супругов, было использовано на нужды семьи. Таким образом, при совместном банкротстве для обращения взыскания на общее имущество супругов необходимо доказать наличие общего обязательства, а также факт того, что все полученное было использовано на нужды семьи. В п. 5 раздела 3 Обзора судебной практики N 1, утв. Президиумом Верховного Суда РФ 13 апреля 2016 г., указано, что бремя доказывания обстоятельств, вытекающих из п. 2 ст. 45 СК РФ, лежит на стороне, которая претендует на распределение долга, поскольку действующее законодательство не содержит положения о том, что согласие супруга предполагается в случае возникновения у одного из супругов долговых обязательств перед третьими лицами <294>. Полагаем, что такой подход является сомнительным с точки зрения сути складывающихся в данном случае отношений, а также противоречит позиции высшей судебной инстанции, сформулированной в указанном выше Определении Верховного Суда РФ от 23 сентября 2014 г. N 4-КГ14-20.
--------------------------------
<294> Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 1 (2016) (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 13.04.2016).
На практике доказательства того, что деньги потрачены на нужды семьи, за исключением расходования средств в рамках целевых займов, которые в безналичной форме перечислены на приобретение какого-либо товара, могут представить лишь супруги. Кредитор в данном случае практически лишен такой возможности, тогда как в силу положений ст. 65 АПК РФ именно на нем будет лежать обязанность доказать заявляемое требование. Также кредиторы не могут обратиться к суду с ходатайством об истребовании данных доказательств, так как они могут элементарно не знать, какие конкретно доказательства должны быть истребованы, а это является определяющим в данном случае. В результате чего в удовлетворении таких требований кредитору может быть отказано.
На страницах юридической литературы уже обращалось внимание на трудности, с которыми сталкиваются кредиторы при доказывании общего характера обязательств супругов, и в качестве решения данной проблемы было предложено перераспределить бремя доказывания между участниками процесса, возложив его на супруга, "возражающего против обращения взыскания на общее имущество" <295>. В доктрине процессуального права перераспределение обязанностей по доказыванию рассматривается в качестве доказательственной презумпции <296>, существо которых состоит в том, что при особой трудности доказывания определенного факта закон освобождает сторону от этой обязанности, если доказан связанный с ними другой факт. Обязанность доказывания противоположного факта возлагается на другую сторону <297>. В связи с чем указанная выше формулировка, допускающая перераспределение обязанностей по доказыванию по данной категории дел, в свете обозначенных выше проблем представляется нам не совсем точной. Более верной нам представляется точка зрения, исходящая из презумпции расходования денежных средств на нужды семьи, так как она не возлагает непосильное бремя доказывания на кредитора (как правило, должнику намного проще доказать, как он расходовал денежные средства) и исходит из ординарного уклада семейной жизни <298>.
--------------------------------
<295> Олевинский Э.Ю. Правовое регулирование несостоятельности граждан - коротко о важном // Закон. 2015. N 12. С. 53 - 63.
<296> Нахова Е.А. Доказательственное право в гражданском судопроизводстве: общая часть: монография. СПб.: Изд-во "ВВМ", 2012. С. 269 - 277.
<297> Треушников М.К. Судебные доказательства. 5-е изд., доп. М.: Городец, 2016. С. 82.
<298> Хлюстов П.В. Указ. соч. С. 67.
В заключение хотелось бы отметить, что перечень проблемных вопросов, обозначенных в рамках данной статьи, которые возникают при совместном банкротстве супругов, являющихся владельцами семейного бизнеса, не является исчерпывающим. Вместе с тем они свидетельствуют о важности и актуальности заявленной темы и предопределяют необходимость более тщательной теоретической и практической разработки данного правового механизма, что позволит соблюсти баланс интересов должников и кредиторов в делах о несостоятельности (банкротстве).
§ 6. Обеспечение прав и интересов граждан при осуществлении экономической деятельности
При исследовании темы обеспечения прав и интересов граждан применительно к институту несостоятельности (банкротства), безусловно, следует начать с того, что специфика данного института и его двойная направленность: во-первых, на удовлетворение требований кредиторов должника, а во-вторых, на восстановление и сохранение нормального платежеспособного состояния хозяйствующих субъектов на рынке - обусловливают имеющиеся особенности прав и интересов граждан, участвующих в процедуре банкротства, а также порядок обеспечения данных прав и интересов. Так, прежде всего, стоит сказать, что в рамках процедуры несостоятельности (банкротства) речь идет об обеспечении прав и интересов не просто граждан, а особых субъектов - должника (физическое или юридическое лицо) и его кредиторов. Безусловно, права и интересы кредиторов должника и самого должника не совпадают, что вполне объяснимо и логично. Так, основным интересом кредиторов при введении процедуры несостоятельности (банкротства) как физического, так и юридического лица является удовлетворение своих имущественных интересов (то есть получение своих денежных средств, имущества, имущественных прав и т.д. в порядке очередности, установленной арбитражным судом, при реализации имущества должника-банкрота). Основным интересом должника при введении процедуры банкротства является освобождение от долгов, восстановление своей платежеспособности, а значит, и нормального положения на рынке в качестве платежеспособного субъекта, а если такое восстановление невозможно, то сохранение и защита личных прав должника, в том числе его прав на достойную жизнь и достоинство личности <299>. Таким образом, мы можем сделать вывод, что различные интересы, преследуемые основными участниками процедуры несостоятельности (банкротства) - кредиторами и должником, обусловливают и наличие различных прав и обязанностей у данных субъектов, а значит, и наличие особых способов обеспечения данных интересов и прав при проведении процедуры банкротства. Особого внимания при исследовании темы обеспечения прав и интересов участников в рамках процедуры несостоятельности (банкротства) заслуживает объективная необходимость достижения и обеспечения справедливого баланса интересов сторон, что полностью соответствует и способствует реализации принципа социальной справедливости в институте несостоятельности (банкротства). Очень важно, что на необходимость установления и соблюдения справедливого баланса интересов и прав сторон при проведении процедуры банкротства не раз ссылались и Конституционный Суд РФ, и Верховный Суд РФ в своих постановлениях. Так, в разъяснениях, приведенных в п. 39 Постановления Пленума ВС РФ от 13 октября 2015 г. N 45 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие процедур, применяемых в делах о несостоятельности (банкротстве) граждан" указано, что "при рассмотрении дел о банкротстве граждан, в том числе индивидуальных предпринимателей, суды должны учитывать необходимость обеспечения справедливого баланса между имущественными интересами кредиторов и личными правами должника (в том числе его правами на достойную жизнь и достоинство личности)" <300>.
--------------------------------
<299> Институт несостоятельности (банкротства) в правовой системе России и зарубежных стран: теория и практика правоприменения: монография / отв. ред. С.А. Карелина, И.В. Фролов. М.: Юстицинформ, 2020. С. 12.
<300> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 13.10.2015 N 45 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие процедур, применяемых в делах о несостоятельности (банкротстве) граждан" // БВС РФ. 2015. N 12 (пункт 39).
Однако сразу же возникает вопрос: а каким образом достичь требуемый Верховным Судом РФ баланс между имущественными интересами кредиторов и личными правами должника в контексте принципа социальной справедливости? Иными словами, как обеспечить в должной мере и интересы кредиторов, и интересы должника, а также защитить права указанных сторон? Отвечая на поставленный вопрос, следует сразу отметить, что четко определенных критериев или методов установления такого баланса на законодательном уровне в России не закреплено. Не приведен четкий перечень критериев определения баланса интересов кредиторов и должника и в уже упоминавшемся ранее Постановлении Пленума ВС РФ N 45. Однако важно обратить внимание на то, что в зарубежных странах иное положение дел. Например, в Великобритании на законодательном уровне закреплены критерии, обеспечивающие баланс интересов кредиторов и должника при проведении процедуры банкротства, однако вопрос о применении и использовании данных критериев оставлен на усмотрение судьи. Так, в Постановлении Европейского суда по правам человека от 26 апреля 1979 г. сказано: "Обязанность избежать ненужного столкновения интересов сторон и сохранить баланс между ними лежит на судебной власти, которая руководствуется указанными в законе критериями" <301>. Представляется, что российскому законодателю следует обратить внимание на опыт зарубежных стран по определению и законодательному закреплению таких критериев, что, безусловно, облегчит и приведет к единообразию работу арбитражных судей при рассмотрении дел о несостоятельности (банкротстве). Но нельзя не отметить, что несмотря на отсутствие законодательно установленного перечня критериев или методов определения баланса интересов сторон при проведении процедуры банкротства в РФ, на практике все равно выделяется множество различных юридических приемов (способов) по выявлению справедливого баланса интересов субъектов при проведении процедуры банкротства, предусмотренных законодательством РФ.
--------------------------------
<301> "Санди Таймс" (The Sunday Times) против Соединенного Королевства. Постановление Европейского суда по правам человека от 26 апреля 1979 г.
Рассмотрим некоторые из них. Так, например, Н.А. Новиков отмечает, что необходимость обеспечения личных прав должника (в том числе его прав на достойную жизнь или достоинство личности) подлежит обязательному учету судом, рассматривающим дело о банкротстве, при рассмотрении ходатайства финансового управляющего о предоставлении ему доступа в принадлежащие должнику жилые помещения, к адресам и содержимому электронной и обычной почты гражданина и т.п., а также при рассмотрении ходатайства должника о получении из конкурсной массы денежных средств в разумном размере на оплату личных нужд <302>.
--------------------------------
<302> Новиков Н.А. Баланс интересов кредиторов и должника // Вестник Арбитражного суда Московского округа. 2019. N 3.
Безусловно, Н.А. Новиков упоминает лишь часть предусмотренных законодательством о банкротстве приемов (способов) обеспечения прав и интересов должника. Однако более детальный анализ действующего законодательства о несостоятельности (банкротстве), а также доктрины и судебной практики позволит выявить еще ряд таких способов. Так, например, М. Лисицына подчеркивает, что еще одним юридическим приемом (способом), направленным на обеспечение интересов и защиту личных прав и имущественного положения должника, является закрепленное в п. 2 ст. 213.25 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" от 26 октября 2002 г. (в ред. от 30.12.2021) положение о том, что по мотивированному ходатайству гражданина и иных лиц, участвующих в деле о банкротстве гражданина, арбитражный суд вправе исключить из конкурсной массы имущество гражданина, на которое в соответствии с федеральным законом может быть обращено взыскание по исполнительным документам и доход от реализации которого существенно не повлияет на удовлетворение требований кредиторов. Общая стоимость имущества гражданина, которое исключается из конкурсной массы в соответствии с положениями настоящего пункта, не может превышать десять тысяч рублей <303>. Также необходимо отметить, что по данной статье имеется правовая позиция Верховного Суда РФ, которая, на мой взгляд, является не только одним из способов обеспечения баланса интересов кредиторов и должника, но и ярким отражением реализации принципа социальной справедливости института несостоятельности (банкротства). Так, в Постановлении Пленума ВС РФ от 25 декабря 2018 г. N 48 "О некоторых вопросах, связанных с особенностями формирования и распределения конкурсной массы в делах о банкротстве граждан" установлено: "По мотивированному ходатайству гражданина и иных лиц, участвующих в деле о банкротстве, суд может дополнительно исключить из конкурсной массы имущество гражданина общей стоимостью не более 10 тыс. руб. В исключительных случаях, в целях обеспечения самого должника и лиц, находящихся на его иждивении, средствами, необходимыми для нормального существования, суд, по мотивированному ходатайству гражданина, вправе дополнительно исключить из конкурсной массы имущество в большем размере (например, если должник или лица, находящиеся на его иждивении, по состоянию здоровья объективно нуждаются в приобретении дорогостоящих лекарственных препаратов или медицинских услуг и исключенной из конкурсной массы суммы недостаточно для покрытия соответствующих расходов). При этом должен соблюдаться баланс интересов должника, лиц, находящихся на его иждивении, с одной стороны и кредиторов, имеющих право на получение удовлетворения за счет конкурсной массы, с другой стороны" <304>. Безусловно, удовлетворение арбитражным судом упомянутого выше мотивированного ходатайства гражданина-должника поспособствует сохранению (хотя бы минимального объема) имущественной базы должника, за счет необращения взыскания на нее, при этом не затронув имущественные интересы кредиторов данного должника, так как предварительно будет установлено, что реализация данного имущества не повлияла бы на удовлетворение их требований. Таким образом, на мой взгляд, данное положение Верховного Суда РФ очень четко и недвусмысленно закрепляет один из юридических приемов (способов), применяя которые судьи способствуют достижению баланса между интересами кредиторов и должника, а также обеспечивают удовлетворение этих интересов в рамках процедуры несостоятельности (банкротства).
--------------------------------
<303> Лисицына М. Как спасти имущество от кредиторов // Жилищное право. 2021. N 8; Лисицына М. Как спасти имущество от кредиторов // Административное право. 2021. N 3.
<304> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 N 48 "О некоторых вопросах, связанных с особенностями формирования и распределения конкурсной массы в делах о банкротстве граждан" // БВС РФ. 2019. N 2.
Следует также обратить внимание на положения статьи 446 ГПК РФ, содержащей исчерпывающий перечень видов имущества граждан, на которое в целом в системе действующего правового регулирования запрещается обращать взыскание по исполнительным документам в силу целевого назначения данного имущества, его свойств и признаков, характеризующих субъекта, в чьей собственности оно находится. Так, согласно ч. 1 статьи 446 ГПК РФ: "Взыскание по исполнительным документам не может быть обращено на следующее имущество, принадлежащее гражданину-должнику на праве собственности: жилое помещение (его части), если для гражданина-должника и членов его семьи, совместно проживающих в принадлежащем помещении, оно является единственным пригодным для постоянного проживания помещением; земельные участки, на которых расположены объекты, указанные в абзаце втором настоящей части; обычной домашней обстановки и обихода, вещи индивидуального пользования (одежда, обувь и другие), за исключением драгоценностей и других предметов роскоши; имущество, необходимое для профессиональных занятий гражданина-должника, за исключением предметов, стоимость которых превышает десять тысяч рублей; средства транспорта и другое необходимое гражданину-должнику в связи с его инвалидностью имущество; продукты питания и деньги на общую сумму не менее установленной величины прожиточного минимума самого гражданина-должника и лиц, находящихся на его иждивении и др." <305>. Если проанализировать вышеприведенный перечень объектов имущества гражданина-должника, на которые запрещено обращать взыскание, то можно сделать вывод, что установлен он законодателем не просто так, а в полном соответствии с положениями Конституции РФ о том, что каждый имеет права на жилище и не может быть его лишен, а также о том, что каждому гарантируется охрана государством достоинства личности, как это закреплено ч. 1 ст. 21 Конституции РФ. Кроме того, этот перечень составлен в соответствии с установленными в ст. 25 Всеобщей декларации прав человека 1948 г. гарантиями социально-экономических прав, а также в соответствии с неоднократно высказанной позицией Конституционного Суда РФ о том, что каждый имеет право на жилище и не может быть его лишен, что лишение жилплощади приводит к дискриминации в жилищных правах отдельных категорий граждан и в силу этого нарушает гарантируемый государством принцип равенства прав и свобод человека и гражданина <306>. Таким образом, можно сделать вывод, что установленный законом запрет обращения взыскания на определенные объекты имущества должника - это один из юридических методов (способов) обеспечения интересов и прав должника, который гарантирует и защищает конституционно установленные права должника-банкрота даже в период реализации его имущества в целях удовлетворения требований кредиторов, что, безусловно, обеспечивает нормальные условия его существования после завершения процедуры несостоятельности (банкротства).
--------------------------------
<305> Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14.11.2002 N 138-ФЗ (ред. от 30.12.2021) (с изм. и доп., вступ. в силу с 10.01.2022) // СЗ РФ. 2002. N 46. Ст. 446.
<306> Постановление Конституционного Суда РФ от 23.06.1995 N 8-П "По делу о проверке конституционности части первой и пункта 8 части второй статьи 60 Жилищного кодекса РСФСР в связи с запросом Муромского городского народного суда Владимирской области и жалобами граждан Е.Р. Такновой, Е.А. Оглоблина, А.Н. Ващука" // Вестник Конституционного Суда РФ. 1995. N 2-3.
Еще одним очень интересным правовым механизмом, направленным на обеспечение прав всех кредиторов должника, а также самого должника, является возможность заключения мирового соглашения на любой стадии рассмотрения дела о банкротстве. Как известно, мировое соглашение заключается между кредиторами и должником на основе достигнутого между ними согласия по поводу исполнения должником своих обязательств и удовлетворения требований кредиторов в целях прекращения производства по делу. Как отмечает большинство ученых-правоведов, и в частности С.А. Карелина, заключение мирового соглашения, предусматривающего отсрочку или рассрочку исполнения обязательств, уступку прав требования должника, исполнение обязательств должника третьими лицами, дисконт долга и т.п., безусловно, является наиболее экономически выгодным для должника способом окончания дела о банкротстве <307>. Однако мировое соглашение имеет определенную выгоду и для кредиторов должника, причем эта выгода должна быть для всех без исключения кредиторов. Данный вывод предопределен самой правовой природой мирового соглашения, а также более подробно сформулирован правоприменительной практикой по делам о несостоятельности (банкротстве). Так, например, в 2005 г. было принято Информационное письмо Президиума ВАС РФ N 97 "Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с заключением, утверждением и расторжением мировых соглашений в делах о несостоятельности (банкротстве)", в котором отмечается: "Мировое соглашение в деле о банкротстве должно представлять разумный компромисс между интересами должника и всех его кредиторов и не может приводить к неоправданным отсрочкам в погашении обязательств перед кредиторами" (п. 18) <308>. Уже из данного положения можно сделать вывод, что установленный в письме Президиума ВАС РФ запрет на неоправданные отсрочки в погашении своих обязательств должником перед кредиторами - это один из способов обеспечения и защиты имущественных интересов кредиторов должника. Кроме того, В.А. Вайпан подчеркивает, что мировое соглашение как одна из реабилитационных процедур, применяемых в деле о банкротстве, не может заключаться в обход законодательства о банкротстве и в целях обеспечения социальной справедливости должно защищать и обеспечивать права всех кредиторов, а также самого должника <309>. Стоит отметить, что и Верховный Суд неоднократно обращал внимание и подтверждал обозначенную выше позицию. Так, например, в Определении Верховного Суда РФ от 30 марта 2018 г. N 305-ЭС17-19680 по делу N А40-221705/2015 подчеркивается, что "по смыслу статей 150 и 156 Закона о банкротстве мировое соглашение заключается с целью справедливого и соразмерного удовлетворения требований всех кредиторов путем предоставления им равных правовых возможностей для достижения законных частных экономических интересов при сохранении деятельности организации-должника путем восстановления платежеспособности" <310>. В связи с данной правовой позицией Верховного Суда РФ в рамках рассматриваемого дела мировое соглашение не было утверждено судом, поскольку им нарушались права отдельных кредиторов, а само дело направлено в суд для возобновления производства. Таким образом, можно сделать вывод, что мировое соглашение - это еще один юридический метод (способ), посредством которого обеспечиваются права и законные интересы сторон (причем одновременно и кредиторов, и должника) в рамках процедуры несостоятельности (банкротства). Кроме того, законодательно закрепленные условия заключения мирового соглашения, возможность его заключения на любой стадии рассмотрения дела о несостоятельности (банкротстве), а также предусмотренная необходимость его утверждения судом и отказ в таком утверждении в случае нарушения прав и интересов всех кредиторов и (или) должника отдельными положениями такого соглашения - все это еще раз подчеркивает применение мирового соглашения в деле о несостоятельности (банкротстве) в целях обеспечения имущественных и иных интересов и прав кредиторов, а также личных и иных прав и интересов должника в соответствии с принципом социальной справедливости.
--------------------------------
<307> Карелина С.А. Несостоятельность (банкротство): учебный курс. В 2 т. / под ред. д. ю. н., проф. С.А. Карелиной. Т. 1. М.: Статут, 2019. 873 с.
<308> Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 20.12.2005 N 97 "Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с заключением, утверждением и расторжением мировых соглашений в делах о несостоятельности (банкротстве)" // Вестник ВАС РФ. 2006. N 3.
<309> Вайпан В.А. Реализация принципа социальной справедливости в правовом регулировании предпринимательской деятельности: дис. ... д-ра юрид. наук. М.: МГУ им. М.В. Ломоносова, 2019. 621 с.
<310> Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 30.03.2018 N 305-ЭС17-19680 по делу N А40-221705/2015 // БВС РФ. 2019. N 2.
Итак, в заключение данной работы я хотела бы подвести ряд выводов, которые вытекают из всего вышесказанного. Во-первых, совершенно очевидным становится то, что вопрос обеспечения прав и интересов граждан в рамках процедуры несостоятельности (банкротства), а именно кредиторов и должника, на сегодняшний день наряду с иными актуальными вопросами в сфере несостоятельности (банкротства) является одним из самых важных. Этот вывод можно сделать, исходя из самой цели введения процедуры банкротства в отношении физического или юридического лиц, исходя из особенностей субъектного состава в делах о банкротстве и, следовательно, исходя из наличия у данных субъектов собственных особых прав и интересов, отличных между собой. Во-вторых, наличие у сторон в делах о банкротстве собственных прав и интересов, как правило, абсолютно противоположных, требует установления и сохранения разумного баланса между интересами данных сторон в соответствии с принципом социальной справедливости института несостоятельности (банкротства). К сожалению, следует констатировать, что на сегодняшний день в российском законодательстве о банкротстве четкого перечня критериев определения такого справедливого баланса между интересами кредиторов и должника не закреплено, а данный вопрос полностью оставлен на усмотрение судьи при принятии и рассмотрении им дела о несостоятельности (банкротстве). Безусловно, столь широкое усмотрение судьи не всегда способствует единообразию в правоприменительной практике, а значит, и должному обеспечению принципа равенства сторон в рамках процедуры несостоятельности (банкротства). Поэтому можно предположить, что установление хотя бы примерного перечня критериев определения справедливого баланса интересов сторон, участвующих в деле о несостоятельности (банкротстве), на законодательном уровне будет большим шагом в эффективном развитии и совершенствовании института несостоятельности (банкротства) в РФ. И в-третьих, необходимо сделать вывод о том, что, несмотря на отсутствие законодательного закрепления четкого перечня критериев по определению справедливого баланса интересов сторон в деле о банкротстве, в законодательстве России выделяется множество различных юридических приемов (способов), которые как раз и направлены на выявление данного баланса. И рассмотрев и проанализировав некоторые из таких юридических приемов (способов) в данной работе, можно сделать однозначный вывод, что все они тем или иным образом способствуют обеспечению прав и интересов как кредиторов, так и самого должника в рамках процедуры несостоятельности (банкротства).
§ 7. Внесудебное банкротство гражданина: некоторые проблемы правоприменения
С сентября 2020 г. на основании Федерального закона от 31 июля 2020 г. N 289-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и отдельные законодательные акты РФ в части внесудебного банкротства гражданина" <311> установлен внесудебный порядок признания гражданина должника банкротом. Больше года функционирует данный институт, а следовательно, можно делать уже первые выводы о его эффективности, а также проблемах, которые возникают на практике при применении Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" <312> (далее - Закон о банкротстве). Внесудебное банкротство граждан - шанс для граждан, оказавшихся в сложной финансовой ситуации, начать жизнь с чистого листа без каких-либо финансовых затрат. Внесудебное банкротство граждан призвано снизить нагрузку на арбитражные суды, а также повысить доступность и упростить процедуру банкротства граждан. Анализируя правоприменение параграфа 5 главы 10 Закона о банкротстве, следует отметить следующие проблемы.
--------------------------------
<311> Федеральный закон от 31.07.2020 N 289-ФЗ "О внесении изменений в ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" и отдельные законодательные акты РФ в части внесудебного банкротства гражданина" // СЗ РФ. 2020. N 31 (часть I). Ст. 5048.
<312> Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" // СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190.
Во-первых, неосведомленность граждан об установленных в Законе о банкротстве критериях, которым должен отвечать гражданин для признания банкротом во внесудебном порядке, а также неосведомленность о других нормативно-правовых актах, регламентирующих так или иначе вопросы, связанные с внесудебным порядком признания гражданина банкротом. Проанализировав критерии, которым должен отвечать гражданин, можно прийти к выводу, что происходит ограничение граждан, которые не смогут быть признаны банкротом во внесудебном порядке, например пенсионеры с минимальным размером пенсии или граждане, официально трудоустроенные, с минимальной заработной платой, так как у них имеется постоянный доход. И получается, что они не отвечают установленным критериям для признания гражданина во внесудебном порядке, а судебное банкротство они позволить себе не могут, так как отсутствует возможность оплатить вознаграждение финансового управляющего, а также последующие расходы, связанные с процедурой банкротства. Таким образом, определенная категория граждан окажется в безвыходном положении. С другой стороны, возникает вопрос - насколько целесообразно устанавливать размер требований именно от 50 000 до 500 000 рублей? Практикующие юристы в данном вопросе заняли разные позиции: одни из них считают, что сумма в 500 000 рублей весьма обдуманна и приемлема, при этом заявляют о необходимости повышения в дальнейшем верхней границы хотя бы до 1 500 000 рублей, другие считают, что нижняя граница суммы должна быть увеличена до 300 000 рублей, аргументируя это тем, что денежное обязательство менее 300 000 рублей дееспособный работающий гражданин может вполне исполнить без объявления себя несостоятельным (банкротом) <313>. Изменение размера требований к гражданину как одного из критериев, которым должен отвечать граждан, чтобы инициировать процедуру внесудебного банкротства, обсуждается и среди ученых <314>. Зная верхний и нижний предел размера требований, гражданин может умышленно не указать в заявлении действительный общий размер требований, чтобы иметь возможность быть признанным банкротом во внесудебном порядке. Однако последствия для таких граждан будут такими, о которых граждане зачастую и не знают. Если сумма требований меньше действительной суммы требований кредитора, то гражданин освобождается от обязательств перед этим кредитором только в размере суммы, указанной в заявлении, в отличие от судебного банкротства, когда гражданин освобождается от исполнения всех обязательств. Повторно подать заявление о признании себя банкротом во внесудебном порядке гражданин сможет лишь через десять лет при определенных условиях.
--------------------------------
<313> Проблемные аспекты процедуры внесудебного банкротства граждан в Российской Федерации // Современная наука: актуальные проблемы теории и практики. 2020. N 12. С. 170.
<314> Внесудебное банкротство / О.А. Рябова, Н.А. Кузнецова, Т.П. Матвеева и др. // Закон. 2020. N 9. С. 21 - 38.
Исследуя статистические данные, можно отметить, что на первоначальном этапе действия института внесудебного банкротства гражданина за период с 1 сентября 2020 г. по 31 декабря 2020 г. многофункциональные центры предоставления государственных и муниципальных услуг (далее - МФЦ) опубликовали в Едином Федеральном реестре сведений о банкротстве (далее - ЕФРСБ) 1 849 сообщений о возбуждении процедур внесудебного банкротства гражданина, но также 4 564 сообщений о возврате гражданам поданных ими заявлений <315>. Такое количество отказов в принятии заявлений свидетельствует о том, что граждане не в полной мере были осведомлены о процедуре внесудебного банкротства гражданина. Однако чаще всего граждане обращались в МФЦ в Омской и Челябинской областях, а также Пермского, Алтайского и Краснодарского краев, и в отношении них возбуждалась процедура внесудебного банкротства гражданина. В дальнейшем, согласно статистике, в течение года действия процедуры внесудебного банкротства гражданина допущены к прохождению этой процедуры всего 5 000 граждан. При этом новым механизмом освобождения от исполнения обязательств не смогли воспользоваться 7 900 граждан, так как не соответствовали установленным критериям для признания банкротами во внесудебном порядке <316>.
--------------------------------
<315> Статистический релиз Федресурса "Банкротства в России: итоги 2020 года".
<316> Слепой банкрот: число несостоятельных россиян выросло почти в два раза.
Во-вторых, полномочия МФЦ по признанию гражданина банкротом во внесудебном порядке ограничены. МФЦ обязано проверить, соответствует ли гражданин установленным критериям для признания банкротом во внесудебном порядке; если он им соответствует, то опубликовать сообщение в ЕФРСБ о возбуждении процедуры внесудебного банкротства гражданина; если не соответствует установленным критериям, то в течение 3 рабочих дней вернуть гражданину заявление о признании его банкротом во внесудебном порядке с указанием причины возврата, опубликовав в ЕФРСБ соответствующее сообщение; по истечении 6 месяцев со дня опубликования сообщения в ЕФРСБ о возбуждении процедуры внесудебного банкротства гражданина МФЦ в день завершения процедуры внесудебного банкротства гражданина опубликовывает сообщение в ЕФРСБ. В некоторых случаях возможно прекращение процедуры внесудебного банкротства гражданина, тогда МФЦ опубликовывает сообщение об этом также в ЕФРСБ.
Также МФЦ направляет копии уведомления о включении сведений о возбуждении процедуры внесудебного банкротства гражданина в ЕФРСБ в кредитные организации, с которыми у гражданина заключен договор банковского счета (вклада); в суд общей юрисдикции; в Федеральную службу судебных приставов по месту жительства должника и в уполномоченный орган. Проанализировав обозначенное полномочие, можно прийти к выводу, что проследить динамику имущественного положения гражданина, а также оценить его поведение - насколько оно было добросовестным, не представляется возможным, так как информация в отношении гражданина, исходя из буквального толкования норм Закона о банкротстве, должна быть предоставлена только на текущей момент. Как представляется, необходимо расширить полномочия МФЦ, наделив их обязанностью осуществлять запрос информации о должнике, по аналогии тому, как это происходит при признании гражданина банкротом в судебном порядке, когда финансовый управляющий делает соответствующие запросы, выявляя имущество должника, проводит анализ финансового состояния должника.
В-третьих, осуществление защиты прав кредиторов при внесудебном банкротстве гражданина. При подаче заявления в МФЦ о признании себя банкротом во внесудебном порядке гражданин должен предоставить список всех своих кредиторов. Интересная формулировка в Законе о банкротстве - всех известных ему кредиторов, т.е. можно предположить, что могут быть кредиторы, которые неизвестны должнику. От надлежащего исполнения данной обязанности гражданина зависит судьба кредитора и дальнейшие его действия. Кредитор, указанный в списке кредиторов должника, наделен правом в течение срока процедуры внесудебного банкротства гражданина направить в органы, которые осуществляют государственную регистрацию или иной учет, запрос о наличии зарегистрированного (учтенного) имущества (имущественных прав) гражданина посредством системы межведомственного электронного взаимодействия. Перечень таких органов определен <317>, в частности, это Министерство внутренних дел РФ и Федеральная служба государственной регистрации, кадастра и картографии. Таким образом, кредиторы, которые указаны в списке кредиторов должника, должны сами о себе побеспокоиться, осуществляя поиск имущества должника. Получается, если кредиторы не указаны в данном списке, то они не могут обратиться с таким запросом. Относительно того, достаточно ли кредиторам таких прав, ученые и практики не пришли к единому мнению. Ни в Законе о банкротстве, ни в обозначенном Постановлении Правительства РФ не оговаривается, должна ли быть предоставлена кредиторам информация об имуществе гражданина только на текущий момент или же о сделках с ним за последние несколько лет. Данный вопрос напрямую не урегулирован в законодательстве, однако из буквального толкования соответствующих положений законодательства следует, что раскрытию подлежат лишь сведения об имуществе, имеющемся на текущий момент. То есть проследить динамику имущественного положения должника через систему межведомственного электронного взаимодействия будет невозможно. На практике это может привести к злоупотреблениям со стороны должников, тем самым возможность удовлетворения требований кредиторов сводится к нулю. Пока никаких разъяснений по данному вопросу нет.
--------------------------------
<317> Постановление Правительства РФ от 26.08.2020 N 1280 "Об определении органов, осуществляющих государственную регистрацию или иной учет (регистрацию) имущества или имущественных прав, которым направляется запрос о наличии зарегистрированных (учтенных) имущества или имущественных прав гражданина-должника, а также состава сведений, содержащихся в таком запросе, порядка и сроков предоставления информации в ответ на такой запрос" // СЗ РФ. 2020. N 35. Ст. 5577.
Как показывает практика, кредиторы занимают пассивную позицию в отношении граждан-должников. Анализируя Закон о банкротстве, у кредиторов при внесудебном банкротстве гражданина шансы на удовлетворение их требований равны нулю. Однако в Законе о банкротстве определены случаи, при наличии которых необходимо прекратить процедуру внесудебного банкротства гражданина, например, если у гражданина появится имущество в собственности или произойдет иное существенное изменение его имущественного положения. При этом в Законе о банкротстве обращено внимание на то, что исполнение обязательств перед кредиторами в этом случае должно быть полностью или в значительной части. Разъяснения, что подразумевается под значительной частью, отсутствуют. Получается, что сами граждане на свое усмотрение будут принимать такие решения, и возможны злоупотребления со стороны недобросовестных должников. В другом случае, кредитор может обратиться в арбитражный суд с заявлением о признании гражданина банкротом, несмотря на то что в отношении гражданина введена процедура внесудебного банкротства гражданина. С таким заявлением может обратиться кредитор, которого гражданин при подаче заявления в МФЦ не указал в списке известных ему кредиторов. Таким образом, кредитор должен самостоятельно отслеживать, не опубликовано ли сообщение в ЕФРСБ о возбуждении процедуры внесудебного банкротства.
В то же время законодательно закреплено право кредиторов, о которых сообщил должник при подаче заявления в МФЦ, обратиться в арбитражный суд с заявлением о признании гражданина банкротом. Как совершенно верно отмечают С.А. Карелина, И.В. Фролов, в случаях введения в отношении гражданина процедуры внесудебного банкротства права части кредиторов на признание гражданина банкротом в судебном порядке в определенной степени ограничиваются. Вместе с тем указанное ограничение компенсируется расширением прав тех кредиторов, за которыми закон сохраняет право на признание гражданина банкротом в судебном порядке <318>. Возникает вопрос - как кредитор узнает о том, что должник подал заявление о признании себя банкротом в МФЦ и при этом не указал данного кредитора? Как представляется, при наличии требования к должнику кредитор должен занимать активную позицию и отслеживать сведения, размещенные в ЕФРСБ о возбуждении внесудебных банкротств граждан, чтобы в дальнейшем защищать свои нарушенные права. Процедура внесудебного банкротства гражданина завершается по истечении шести месяцев со дня включения сведений о возбуждении процедуры в ЕФРСБ, в связи с чем кредиторы имеют ограничение не только в правах, но и во времени. Внесудебное банкротство - процедура быстротечная, в связи с чем защита прав кредиторов значительно ослабляется и больше направлена на защиту интересов должника. На практике кредиторы начали оспаривать внесудебное банкротство граждан <319>.
--------------------------------
<318> Карелина С.А., Фролов И.В. К вопросу о моделях классификации кредиторов в делах о банкротстве // Вестник арбитражной практики. 2020. N 6. С. 14 - 26.
<319> Определение Арбитражного суда Калининградской области от 30.11.2020 по делу N А21-11732/2020.
В-четвертых, со дня вынесения арбитражным судом определения о признании обоснованным заявления о признании гражданина банкротом и введении реструктуризации долгов гражданина прекращается процедура внесудебного банкротства такого гражданина. Не представляется возможным согласиться с И.В. Фроловым, что введение процедуры реструктуризации долгов гражданина как первичной процедуры судебного банкротства гражданина после прекращения процедуры внесудебного банкротства вполне логично и обоснованно <320>. Считаем, что в этом случае законодатель ограничивает проведение процедуры банкротства гражданина, так как возможна ситуация, что у должника изменится имущественное положение. Как показывает практика, процедура реструктуризация долгов гражданина не так востребована, как процедура реализация имущества, по известным причинам.
--------------------------------
<320> Фролов И.В. Внесудебное банкротство гражданина и его влияние на специфику и особенности возбуждения и рассмотрения дела о признании гражданина банкротом в судебном порядке // Вестник арбитражной практики. 2021. N 1. С. 3 - 9.
В-пятых, право на внесудебное банкротство предоставляется гражданину раз в 10 лет. Для сравнения: в случае завершения процедуры реализации имущества или прекращения производства по делу о банкротстве новое дело о банкротстве гражданина не может быть возбуждено по его заявлению в течение пяти лет (п. 2 ст. 213.30 Закона о банкротстве). Кроме того, гражданин может обратиться за внесудебным банкротством вскоре после судебного банкротства. Очевидно, законодатель не учел это обстоятельство в Законе о банкротстве.
В-шестых, в Законе о банкротстве не закреплены полномочия МФЦ в случае смерти гражданина. Кроме того, как справедливо отмечает Е.П. Путинцева, к сожалению, без внимания остался вопрос о возможности гражданина-банкрота отказаться от принятия наследства <321>. Отказ от наследства, принятие наследства являются правом наследника, а не обязанностью. Однако в определенных случаях следует рассматривать принятие наследства как обязанность, так как, если наследник-должник не принимает наследство, можно считать, что он злоупотребляет правом. Например, когда в порядке наследования к гражданину-должнику переходит имущество, на которое можно обратить взыскание и тем самым удовлетворить требования кредиторов. Практика признания действия гражданина в обозначенной ситуации как злоупотребление правом и в последующем не освобождения гражданина от исполнения обязательств уже сложилась.
--------------------------------
<321> Путинцева Е.П. Особенности процедуры внесудебного банкротства граждан // Нотариальный вестник. 2021. N 2. С. 28 - 35.
Как отмечает А. Шевченко, "если сравнить процедуры судебного и внесудебного банкротства, то внесудебное банкротство, несомненно, дешевле, но не быстрее и не снижает нагрузку на судебную систему, а, возможно, увеличивает ее" <322>.
--------------------------------
<322> Внесудебное банкротство гражданина: новая процедура списания безнадежных долгов //.
Подводя итоги, следует отметить, что, конечно, внесудебное банкротство граждан следует рассматривать как специальный способ защиты прав нуждающихся граждан, которые оказались в трудной финансовой ситуации. Однако, как показывает анализ законодательства, регламентирующий институт внесудебного банкротства гражданина, а также анализ правоприменительной практики, необходимо дальнейшее совершенствование действующего законодательства. Отношение к новому институту внесудебного банкротства гражданина неоднозначное, как на практике, так и в научном сообществе. Используя институт внесудебного банкротства, должники могут злоупотреблять своими правами, что явно будет нарушать баланс интересов должника и кредиторов, а определенная категория должников так и не сможет им воспользоваться, так как не будет отвечать установленным критериям.
§ 8. Исключение из конкурсной массы должника-гражданина как средство обеспечения достойного уровня жизни должника
Исключение из конкурсной массы является активно развивающимся институтом правового регулирования отношений в сфере несостоятельности (банкротства). Очевидно, что данный процессуальный институт в правовом регулировании банкротства граждан появился как продолжение общих норм об исключении из конкурсной массы в конкурсном производстве <323>. В частности, в нормах Федеральный закон от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ (ред. от 02.07.2021, с изм. от 16.11.2021) "О несостоятельности (банкротстве)" (с изм. и доп., вступ. в силу с 18.10.2021) <324> (далее - Закон о банкротстве) о процедуре конкурсного производства этому посвящены п. 2 ст. 131 и ст. 132. Однако специфика дел о банкротстве граждан привела к трансформации этих общих положений <325>.
--------------------------------
<323> См.: Фролов И.В. Юридическая техника регулирования банкротства // Предпринимательское право. 2013. N 2. С. 14 - 15.
<324> СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190; 2021. N 27. Ст. 5181.
<325> Губина М.А., Хвостунцев А.М. Формирование конкурсной массы гражданина-должника: проблемы правоприменения // Вестник Омского университета. Серия "Право". 2017. N 1 (50). С. 145, 146.
В практике рассмотрения дел о несостоятельности физических лиц исключение из конкурсной массы призвано решать множество проблем, часть из которых направлена на защиту законных интересов граждан, а часть связана с оптимизацией конкурсного производства. Так, в практике Арбитражного суда Новосибирской области заявления об исключении из конкурсной массы в делах о банкротстве граждан подавались в следующих случаях.
1. Исключение из конкурсной массы имущества, не имеющего ценности для формирования конкурсной массы: в таких ситуациях заявитель - финансовый управляющий должника, как правило, мотивирует подачу заявления тем, что расходы по реализации такого имущества должника превысят возможные поступления в конкурсную массу. Например, в нескольких делах о банкротстве граждан это были доли в хозяйственных обществах. Как указывается судом в обоснование определения об исключении из конкурсной массы, "реализация доли не будет способствовать достижению целей процедуры банкротства и пополнения конкурсной массы должника, ввиду того, что затраты на проведение торгов превысят стоимость имущества".
2. Исключение из конкурсной массы имущества, принадлежащего иным лицам: например, в одном из рассматриваемых дел возникла ситуация, в которой в отношении уже включенного в конкурсную массу должника его финансовым управляющим было подано заявление другого лица, имеющего зарегистрированное в едином государственном реестре право в отношении этого же имущества. Фактически речь идет о двух противоречащих друг другу записях в реестре. В настоящее время по требованию заявителя, "претендента" на данное недвижимое имущество, заявление об исключении из конкурсной массы трансформировано в порядке ст. 49 АПК РФ в заявление о признании права гражданина-банкрота на спорное недвижимое имущество отсутствующим.
Следующие ситуации могут быть идентифицированы как направленные на защиту права банкрота на достойный уровень жизни.
3. Исключение денежных средств на аренду жилья: заявителем обычно выступает должник, иногда - финансовый управляющий, которые мотивируют заявление отсутствием у должника прав на какое-либо недвижимое имущество, пригодное для проживания, а как подтверждение произведенных и будущих расходов должника прикладывают договор аренды (или иной эквивалентный договор) с собственником жилого помещения, право собственности которого на это жилое помещение должно быть подтверждено выпиской из ЕГРП (копией свидетельства о регистрации права собственности и т.п.). Существенным вопросом, который обычно исследуется правоприменителем в таких ситуациях, является соразмерность суммы денежных средств, заявленных к ежемесячному исключению из конкурсной массы, среднему размеру аренды жилья в соответствующем населенном пункте. Например, в одном из дел должник мотивировал значительный размер арендной платы тем, что он арендует жилье рядом со своей работой - в центральной части города. Судом при принятии решения размер исключений из конкурсной массы должника был снижен, исходя из того, что процедура банкротства предполагает определенные ограничения прав должника и с учетом среднего размера арендной платы в городе. Как указывается в судебных актах, "признание гражданина банкротом и введение процедуры реализации имущества должника означает, что арбитражный суд при рассмотрении вопроса об исключении имущества гражданина из конкурсной массы обязан соблюсти лишь минимально возможный стандарт обеспечения достаточной жизнедеятельности должника".
4. Исключение денежных средств на приобретение лекарств: здесь заявитель - как правило, сам должник - представляет медицинские документы, подтверждающие соответствующие назначения лечащего врача, а также сведения стоимости соответствующих препаратов. Безусловно, это должны быть лекарства, непринятие которых приведет к серьезному ущербу для здоровья должника.
5. Исключение денежных средств, выплаченных в виде надбавок стимулирующего характера за особые условия труда к заработной плате граждан, работающих в медицинских учреждениях, лечащих пациентов с COVID-19 ("антиковидные выплаты", производившиеся, в частности, на основании Постановления Правительства РФ от 30 октября 2020 г. N 1762 <326>).
--------------------------------
<326> Постановление Правительства РФ от 30.10.2020 N 1762 (ред. от 28.11.2020) "О государственной социальной поддержке в 2020 - 2021 годах медицинских и иных работников медицинских и иных организаций (их структурных подразделений), оказывающих медицинскую помощь (участвующих в оказании, обеспечивающих оказание медицинской помощи) по диагностике и лечению новой коронавирусной инфекции (COVID-19), медицинских работников, контактирующих с пациентами с установленным диагнозом новой коронавирусной инфекции (COVID-19), внесении изменений во Временные правила учета информации в целях предотвращения распространения новой коронавирусной инфекции (COVID-19) и признании утратившими силу отдельных актов Правительства Российской Федерации" // СЗ РФ. 2020. N 45. Ст. 7115.
6. Исключение денежных средств, поступивших в конкурсную массу граждан - пенсионеров, военнослужащих, получивших единовременные выплаты накануне выборов в Государственную Думу Федерального Собрания РФ ("президентские выплаты", производившиеся, например, на основании Указа Президента РФ от 30 августа 2021 г. "О единовременной денежной выплате отдельным категориям военнослужащих" <327>).
--------------------------------
<327> СЗ РФ. 2021. N 36. Ст. 6382.
Дополнительным правовым обоснованием в двух последних случаях служит ссылка на ч. 1 ст. 101 Федерального закона от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ (ред. от 30.12.2020) "Об исполнительном производстве" <328>, согласно которой исполнительский иммунитет распространяется на определенные денежные выплаты.
--------------------------------
<328> СЗ РФ. 2007. N 41. Ст. 4849; 2021. N 1. Ст. 34.
7. Исключение из конкурсной массы страховой пенсии должника: обоснованием заявлений являлись изменения в Закон о страховых пенсиях, внесенные Федеральным законом от 3 октября 2018 г. N 350-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ по вопросам назначения и выплаты пенсий" <329>, согласно которым выплата страховой пенсии на территории Российской Федерации производится пенсионеру органом, осуществляющим пенсионное обеспечение, в установленном размере без каких-либо ограничений, в том числе при признании этого гражданина банкротом в соответствии с Законом о банкротстве.
--------------------------------
<329> СЗ РФ. 2018. N 41. Ст. 6190; 2021. N 27. Ст. 5047.
Однако, как указывалось судом в определении об отказе в удовлетворении заявления, указанные нормы не устанавливают какого-либо дополнительного правила в отношении статуса пенсии как дохода должника, не устанавливают исполнительный иммунитет в отношении сумм пенсий, касаются лишь собственно порядка выплаты указанных пенсий и не затрагивают вопросов наполнения конкурсной массы. Внесение соответствующих изменений означает, что должник вправе получать страховую пенсию с учетом избранного им удобного способа (почта, банковская карта, другое), однако все денежные средства (в том числе в виде страховой пенсии), превышающие размер прожиточного минимума, подлежат передаче финансовому управляющему. Нарушение должником указанного правила может свидетельствовать об уклонении от возложенных на него законом обязанностей и воспрепятствовании деятельности финансового управляющего.
Стоит обратить внимание на правовую позицию Верховного Суда РФ, сформулированную в Определении от 1 декабря 2021 г. N 309-ЭС21-8570 по делу N А60-17624/2020, согласно которой Закон о банкротстве не содержит специальных норм, имеющих приоритет над иными нормами российского законодательства, в том числе над нормами УИК РФ и Закона о страховых пенсиях. Согласно пенсионному законодательству выплата страховой пенсии на территории РФ производится пенсионеру органом, осуществляющим пенсионное обеспечение, в установленном размере без каких-либо ограничений, в том числе при признании этого гражданина банкротом в соответствии с Законом о банкротстве, за исключением случаев, предусмотренных ст. 26.1 Закона о страховых пенсиях. Выплата и доставка страховой пенсии гражданину, признанному банкротом, должны осуществляться согласно его волеизъявлению в порядке, предусмотренном пенсионным законодательством.
Как отмечается, теперь пополнить конкурсную массу за счет средств пенсионных накоплений граждан-банкротов финансовые управляющие смогут только путем обращения с требованием к должнику о предоставлении информации о выплаченной пенсии в порядке ст. 213.9 Закона о банкротстве и передачи ему соответствующей части пенсии <330>.
--------------------------------
<330> Павлова З. ВС не дал включить пенсию осужденного к лишению свободы банкрота в конкурсную массу // Адвокатская газета. 2021. 6 дек.
Таким образом, закрепление указанной правовой позиции Верховного Суда РФ в практике нижестоящих судов должно привести к исчезновению подобного рода заявлений об исключении из конкурсной массы должника и замещению их заявлениями финансовых управляющих о взыскании с должника соответствующих денежных сумм в конкурсную массу.
8. Исключение из конкурсной массы имущества, необходимого для трудовой или иной жизнедеятельности должника. Укажем следующие ситуации:
- исключение автомобиля гражданина, работающего в "Яндекс.Такси". Заявитель-должник должен представить доказательства трудовой деятельности в качестве таксиста. Очевидно, что автомобиль, об исключении из конкурсной массы которого ходатайствует должник, должен относиться к бюджетному сегменту. Например, в одном из определений было указано следующее обоснование его принятия: "Суд исходит из того, что при включении указанного автомобиля в конкурсную массу должник будет лишен возможности содержать себя и свою семью, при этом требования кредиторов будут погашены в размере менее 10%";
- исключение автомобиля гражданина-банкрота, являющегося инвалидом;
- исключение из конкурсной массы должника - сельского жителя земельного участка, расположенного по адресу нахождения единственного жилья должника и использующегося для подсобного хозяйства должника.
Вопросом, не решенным законодателем и по-разному разрешаемым правоприменителями, является время, с которого исключения из конкурсной массы в виде периодических выплат (например, на аренду жилья, на лекарственные средства и проч.) должны производиться. Практика допускает началом таких исключений из конкурсной массы и дату подачи соответствующего ходатайства заявителем (исходя из уведомительного порядка рассмотрения такого ходатайства: "Поскольку разрешение вопроса об исключении из конкурсной массы денежных средств на содержание должника-гражданина носит заявительный характер, то исключение таких денежных средств из конкурсной массы возможно не ранее чем с даты обращения должника с соответствующим ходатайством"), и дату вступления в законную силу определения об исключении денежных сумм или иного имущества из конкурсной массы, и дату введения соответствующей процедуры банкротства - по ходатайству заявителя (по сути, придавая решению об исключении из конкурсной массы соответствующих сумм, например, на аренду жилья, обратную силу!).
Безусловно, во всех рассмотренных ситуациях предполагается активная позиция финансового управляющего, который должен осуществлять непосредственный контроль и непосредственное руководство процедурой банкротства гражданина-должника. При наличии обоснованных возражений со стороны финансового управляющего шансы на удовлетворение поданного заявления будут минимальны (под угрозой обжалования определения об исключении из конкурсной массы должника). И в таких делах, как представляется, наиболее ярко проявляется сложная социально-правовая природа дел о банкротстве, которая в обществе воспринимается как "списание кредитных долгов" с минимальными ущемлениями для банкрота, а законодательное регулирование, как уже говорилось выше, исходит из того, что в результате процедуры банкротства должно происходить соразмерное удовлетворение требований кредиторов.
Следует обратить внимание, что основанием для разрешения практически всех правоприменительных ситуаций, перечисленных выше, является положение, закрепленное в ст. 213.25 Закона о банкротстве:
"2. По мотивированному ходатайству гражданина и иных лиц, участвующих в деле о банкротстве гражданина, арбитражный суд вправе исключить из конкурсной массы имущество гражданина, на которое в соответствии с федеральным законом может быть обращено взыскание по исполнительным документам и доход от реализации которого существенно не повлияет на удовлетворение требований кредиторов. Общая стоимость имущества гражданина, которое исключается из конкурсной массы в соответствии с положениями настоящего пункта, не может превышать десять тысяч рублей.
Перечень имущества гражданина, которое исключается из конкурсной массы в соответствии с положениями настоящего пункта, утверждается арбитражным судом, о чем выносится определение, которое может быть обжаловано".
При этом в судебной практике, учитывая разнообразие жизненных ситуаций, оно стало пониматься более широко, что отразилось в разъяснениях Верховного Суда РФ, сформулированных в Постановлении Пленума от 25 декабря 2018 г. N 48 "О некоторых вопросах, связанных с особенностями формирования и распределения конкурсной массы в делах о банкротстве граждан" <331>:
"В исключительных случаях, в целях обеспечения самого должника и лиц, находящихся на его иждивении, средствами, необходимыми для нормального существования, суд по мотивированному ходатайству гражданина вправе дополнительно исключить из конкурсной массы имущество в большем размере (например, если должник или лица, находящиеся на его иждивении, по состоянию здоровья объективно нуждаются в приобретении дорогостоящих лекарственных препаратов или медицинских услуг, и исключенной из конкурсной массы суммы недостаточно для покрытия соответствующих расходов). При этом должен соблюдаться баланс интересов должника, лиц, находящихся на его иждивении, с одной стороны, и кредиторов, имеющих право на получение удовлетворения за счет конкурсной массы, с другой стороны".
--------------------------------
<331> БВС РФ. 2019. N 2.
А в соответствии с еще более ранними разъяснениями Верховного Суда РФ, содержащимися в пункте 39 Постановления его Пленума от 13 октября 2015 г. N 45 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие процедур, применяемых в делах о несостоятельности (банкротстве) граждан" <332>, при рассмотрении дел о банкротстве граждан, в том числе индивидуальных предпринимателей, суды должны учитывать необходимость обеспечения справедливого баланса между имущественными интересами кредиторов и личными правами должника (в том числе его правами на достойную жизнь и достоинство личности).
--------------------------------
<332> БВС РФ. 2015. N 12.
Возвращаясь к существующему правовому регулированию, отметим, что и законодательное положение об исключении из конкурсной массы, и практика его применения продиктованы общим конституционным принципом социального правового государства, которым провозглашена Россия в ст. 2 Конституции РФ <333>. На социальную функцию института банкротства <334> и на особое следование принципу социальной справедливости <335> указывают авторы, изучающие проблемы правового регулирования банкротства. И несмотря на то что даже судьи Конституционного Суда РФ высказывают неоднозначные взгляды на конституционный принцип социального государства <336>, Конституционный Суд РФ сформулировал правовую позицию (например, см.: Определения от 13 октября 2009 г. N 1325-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Викентьевой Татьяны Трофимовны на нарушение ее конституционных прав статьями 68, 98 и 99 Федерального закона "Об исполнительном производстве", от 22 марта 2011 г. N 350-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Зыряновой Натальи Александровны на нарушение ее конституционных прав частью 2 статьи 99 Федерального закона "Об исполнительном производстве"), которая часто используется в мотивировочной части определений об исключении из конкурсной массы: "по смыслу части 2 статьи 99 Федерального закона "Об исполнительном производстве" во взаимосвязи с его статьей 4, конкретный размер удержания из заработной платы и иных доходов должника при исполнении исполнительного документа подлежит исчислению с учетом всех обстоятельств данного дела, при неукоснительном соблюдении таких принципов исполнительного производства как уважение чести и достоинства гражданина и неприкосновенности минимума имущества, необходимого для существования должника-гражданина и членов его семьи".
--------------------------------
<333> Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993 с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020).
<334> Карелина А.А. Социальные функции института несостоятельности (банкротства) // Реформирование института несостоятельности (банкротства) в современной России: проблемы правовой эффективности: монография, коллектив авторов / МГУ имени М.В. Ломоносова; отв. ред. С.А. Карелина, И.В. Фролов. М.: Юстицинформ, 2020. См. также: Шевцов О. Социальные аспекты // ЭЖ-Юрист. 2016. N 17-18. С. 7.
<335> Юлова Е.С. Некоторые проблемы реализации принципа социальной справедливости в законодательстве о банкротстве юридических лиц // Образование и право. 2020. N 1; Бычкова О.Г. Институт банкротства служит гарантией социальной справедливости в условиях рынка // Судебная практика в Западной Сибири. 2015. N 4. С. 128 - 139; Карелина С.А. Правовое регулирование несостоятельности (банкротства): учеб.-практ. пособие. М.: Wolters Kluwer Russia, 2007. С. 11.
<336> Арановский К.В., Князев С.Д., Хохлов Е.Б. О правах человека и социальных правах // Сравнительное конституционное обозрение. 2012. N 4 (89). С. 61 - 91.
§ 9. Обеспечение прав и интересов граждан при осуществлении экономической деятельности в свете отношений несостоятельности (банкротства)
На современном этапе развития общественных отношений обеспечение прав и интересов граждан можно признать конечной целью государственного регулирования экономики в целом - именно эта цель во многом заставляет государство отойти от роли "ночного сторожа". В отношениях несостоятельности эта общая цель трансформируется в цель установления баланса прав и интересов граждан в условиях очевидного конфликта интересов <337>. Становление института несостоятельности позволяет отчетливо проследить эту цель.
--------------------------------
<337> Карелина С.А. Механизм правового регулирования отношений несостоятельности. М., 2008.
Первоначально личный характер ответственности должника сводил суть банкротства к наказанию должника, неспособного рассчитаться по своим долгам <338>. В карательном характере института все же видна и цель защиты прав кредиторов - должник, нарушивший право кредитора на получение исполнения по обязательству, привлекается за это к ответственности.
--------------------------------
<338> Шершеневич Г.Ф. Учение о несостоятельности. Казань, 1890.
Представляется, что по прошествии определенного времени встал вопрос об эффективности существующей процедуры - очевидно, что вероятность удовлетворения требований кредиторов повышается, если обратить взыскание на имущество должника и предоставить ему возможность продолжить деятельность и приобрести дополнительное имущество, которое также может быть направлено на погашение задолженности перед кредиторами, вместо того чтобы разрывать должника на части или продавать его в рабство. Таким образом, можно предположить, что первое послабление для должника - смещение от личной ответственности к имущественной - было все же связано не столько с признанием необходимости защиты прав должника как таковой, сколько с повышением эффективности взыскания задолженности, а значит, с защитой прав кредиторов.
Следовательно, исторически первым способом обеспечения прав участников отношений несостоятельности можно назвать установление равных прав кредиторов одного должника на получение причитающегося им исполнения. На тот момент институт несостоятельности обеспечивал прежде всего права и законные интересы граждан как кредиторов несостоятельного должника.
В то же время нельзя не отметить, что с этого момента институт несостоятельности постепенно начинает служить обеспечению прав и самого должника. Некий баланс проявляется уже в наличии определенной процедуры, направленной в первую очередь на имущество должника, что выступает гарантией недопущения произвола кредиторов. Цель обеспечения баланса прослеживается и в том, что объем негативных последствий несостоятельности для должника зависел от его добросовестности, то есть от причин наступления несостоятельности. В качестве примера можно привести положения Устава судопроизводства торгового <339>, в котором вид несостоятельности (несчастная, злонамеренная, неосторожная) определяет возможность реабилитации должника после завершения конкурса.
--------------------------------
<339> Нюренберг А.М. Устав Судопроизводства Торгового. М., 1913.
С развитием института несостоятельности и развитием экономики (во многом с опытом мировых экономических кризисов) происходит признание прав и интересов должника как субъекта экономической деятельности, который наряду с кредиторами вносил свой вклад в развитие экономических отношений. В данном случае речь идет о реабилитационной направленности законодательства о несостоятельности, концепции "fresh start" <340>.
--------------------------------
<340> Карелина С.А., Фролов И.В. Механизм освобождения гражданина-должника от обязательств как следствие его банкротства: условия и порядок применения // Право и экономика. 2015. N 10. С. 18 - 26.
Становится очевидно, что банкротство и ликвидация отдельного субъекта влияет не только на его кредиторов, но и на экономику в целом. Самый простой пример - если несостоятельный должник не может расплатиться по своим долгам, его кредиторы, не получившие причитающегося им исполнения, вынуждены исполнять обязательства уже перед своими кредиторами, в связи с чем возникает угроза наступления неплатежеспособности самих кредиторов. Одновременное массовое повторение приведенной выше цепочки - не что иное, как кризис всей экономики. Помимо этого, ликвидация должника влечет негативные последствия для его работников, исключает его самого из оборота и не позволяет внести тот вклад в развитие экономических отношений, на который он был потенциально способен, если бы не впал в банкротство.
Таким образом, институт несостоятельности одновременно направлен и на защиту некоего общего интереса - эффективного функционирования рыночной экономики, и на обеспечение баланса прав и интересов конкретных участников этой экономики - граждан, что прослеживается в его развитии.
Цель обеспечения прав граждан достигается за счет реализации институциональных принципов, на основе которых выработаны конкретные правовые средства. Выбор применимого принципа, а значит, и круг правовых средств, зависит от того, на стороне какого из субъектов отношений несостоятельности выступает гражданин. Ниже в качестве примера приведены принципы и правовые средства, обеспечивающие права и интересы базовых участников отношений несостоятельности: кредиторов и должника, чьи интересы всегда находятся в конфликте.
I. Обеспечение прав граждан, выступающих на стороне кредиторов несостоятельного должника
Под гражданами, выступающими на стороне кредиторов несостоятельного должника, в рамках данной работы понимаются лица, являющиеся кредиторами должника по денежным и неденежным (с учетом трансформации <341>) обязательствам, а не только кредиторы и конкурсные кредиторы по смыслу ст. 2 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)".
--------------------------------
<341> Бруско Б.С. Категория защиты в российском конкурсном праве. М., 2006; Ходаковский А.П. Правовой режим требований, не входящих в реестр требований кредиторов, в процессе несостоятельности // Институт несостоятельности (банкротства) в правовой системе России и зарубежных стран: теория и практика правоприменения: монография / А.Б. Баранова, А.З. Бобылева, В.А. Вайпан и др.; отв. ред. С.А. Карелина, И.В. Фролов. М., 2020.
Основным правом кредитора является право на удовлетворение его требований. Обеспечение этого права в отношениях несостоятельности реализуется посредством принципа равенства. Принцип равенства выбран в качестве основного, поскольку именно он отличает отношения несостоятельности от предшествовавших им правоотношений. Так, большая часть правовых средств для удовлетворения требований отдельного кредитора предоставлена положениями гражданского, трудового, налогового и иного законодательства, законодательства об исполнительном производстве еще до наступления несостоятельности. В условиях несостоятельности должника происходит коллективное удовлетворение требований всех его кредиторов, поэтому приоритет неизбежно смещается с полного удовлетворения требований одного кредитора на получение всеми кредиторами удовлетворения в равной степени.
Обеспечение основного права кредитора обусловлено соблюдением процедуры установления его требований в деле о банкротстве, в ходе которой проверяется обоснованность требований и устанавливается статус кредитора.
Основными характеристиками статуса кредитора в деле о банкротстве является основание и момент возникновения его требований к должнику. На основе этих характеристик суд в процедуре установления требований определяет очередность и порядок их удовлетворения, а также набор правовых средств, предоставляемых кредитору в деле о банкротстве должника. Кредиторы разделяются на разные по своему правовому статусу очереди, но имеют равные права внутри одной очереди.
В таком подходе к обеспечению прав кредиторов проявляется характерное для отношений несостоятельности сочетание принципов равенства кредиторов и преимущественной защиты прав отдельных категорий кредиторов. С одной стороны, провозглашена преимущественная защита граждан, ставших кредиторами должника помимо своей воли ("involuntary creditors" <342>) (например, работники и бывшие работники должника), которая направлена на обеспечение их достойного существования. Здесь стоит упомянуть и о субординации требований аффилированных с должником кредиторов, которая по своей сути направлена не на умаление защиты прав аффилированных кредиторов, а на преимущественное удовлетворение требований независимых кредиторов, которые не знали о неудовлетворительном финансовом состоянии должника. С другой стороны, кредиторам одной очереди предоставлены равные права - пропорциональное удовлетворение требований и равный доступ к управлению должником и определению его дальнейшей судьбы.
--------------------------------
<342> Finch V. & Milman D. Corporate Insolvency Law: Perspectives and Principles (3rd ed.). Cambridge. 2017.
Несмотря на обязательность установления требований кредитора для реализации прав в деле о банкротстве <343>, уже с момента принятия его заявления к производству суда кредитору предоставлены права в сфере конкуренции с иными кредиторами: право заявлять возражения относительно обоснованности их требований и обжаловать судебные акты, на которых такие требования основаны <344>. Однако указанные правовые средства лишь косвенно способствуют реализации права отдельного кредитора, поскольку служат прежде всего цели обеспечить соблюдение процедуры установления требований всеми кредиторами, равно как и обязанность суда проверять обоснованность требований даже при отсутствии каких-либо возражений <345>.
--------------------------------
<343> Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 1 (2020) (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 10.06.2020) // БВС РФ. 2020. N 10. П. 21.
<344> Постановление Пленума ВАС РФ от 22.06.2012 N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве" // Вестник ВАС РФ. 2012. N 8. П. 24.
<345> Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" // СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 71.
С момента установления требований кредитора он приобретает соответствующий статус и права, предназначенные для обеспечения его основного права на получение удовлетворения. Законодательством о банкротстве в самом общем виде предусмотрено две формы осуществления таких прав: коллективная, посредством участия в собрании кредиторов <346>, и индивидуальная.
--------------------------------
<346> Кораев К.Б. Правовой статус конкурсных кредиторов в деле о банкротстве. М., 2010.
Коллективно кредиторы осуществляют права, связанные с управлением должником и определением его дальнейшей судьбы: выбором той или иной процедуры банкротства, применением конкретных мер реабилитационного характера, согласованием условий мирового соглашения, условий продажи имущества должника, образованием комитета кредиторов. При коллективном управлении то или иное решение принимается посредством голосования. Наличие права голоса и количество голосов зависят от статуса и размера требований кредитора.
Существование коллективных форм осуществления прав кредиторов приводит к появлению принципа принуждения меньшинства кредиторов большинством <347>. Данный принцип является еще одним исключением из принципа равенства: он вынужденно ограничивает защиту прав одного кредитора из-за необходимости учета интересов всего сообщества кредиторов. Между тем за счет влияния принципа равенства действующее регулирование предусматривает средства для разрешения конфликта интересов в тех случаях, когда это возможно: в качестве примера можно привести невозможность ухудшения положения кредиторов, не голосовавших за заключение мирового соглашения <348>, возможность определения кандидатуры арбитражного управляющего посредством случайного выбора <349>.
--------------------------------
<347> Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 20.12.2005 N 97 "Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с заключением, утверждением и расторжением мировых соглашений в делах о несостоятельности (банкротстве)" // Вестник ВАС РФ. 2006. N 3. П. 13, 18.
<348> Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" // СЗ РФ. 2002. N 43. П. 1, 3 ст. 150.
<349> Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 29.05.2020 N 305-ЭС19-26656 по делу N А41-23442/2019; Определение Верховного Суда Российской Федерации от 26.08.2020 N 308-ЭС-2721 по делу N А53-30443/2016.
Индивидуальные формы осуществления прав предполагают обращение отдельного кредитора в суд или к арбитражному управляющему с целью оказания содействия в защите его прав в деле о банкротстве. Между тем даже индивидуальные формы защиты прав кредиторов в большинстве случаев предусматривают распространение полезного эффекта на все сообщество кредиторов: оспаривание сделок должника, привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности наполняют конкурсную массу должника в интересах всех кредиторов (или всех кредиторов, чьи требования возникли после определенной даты <350>), а не только заявителя по конкретному обособленному спору. Исключением можно назвать, например, разрешение разногласий по требованиям отдельного кредитора, однако такие споры лежат скорее в плоскости установления его статуса. В большинстве же случаев кредитор, обеспечивая свое право на получение исполнения от должника, тем самым обеспечивает и права иных кредиторов в силу принципа равенства кредиторов.
--------------------------------
<350> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" // БВС РФ. 2018. N 3. П. 14.
Как и на этапе установления требований кредиторов, в ходе процедур банкротства в законодательстве заложен механизм обеспечения прав кредиторов вне зависимости от их процессуальной активности, поскольку права кредиторов обеспечиваются не только самими кредиторами и по своей инициативе, но и специальными субъектами - арбитражным управляющим и судом. На арбитражного управляющего в данном случае возлагаются обязанности по участию в спорах об установлении требований кредиторов, по наполнению конкурсной массы, проведению собраний кредиторов, подготовке отчетов, учету требований кредиторов, проведению расчетов с кредиторами и т.д. На суд - по проверке обоснованности требований кредиторов, по контролю за соблюдением прав кредиторов в ходе всех процедур банкротства, в том числе со стороны арбитражного управляющего.
II. Обеспечение прав граждан, выступающих на стороне несостоятельного должника
К гражданам, выступающим на стороне несостоятельного должника, можно отнести должников - физических лиц, а также граждан, исполняющих функции органов управления должника - юридического лица, и его учредителей. Чтобы уйти от формального подхода, ко второй группе лиц можно отнести контролирующих должника лиц в целом - лиц, по какой-либо причине имеющих возможность определять действия должника <351>.
--------------------------------
<351> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" // БВС РФ. 2018. N 3. П. 3.
Если основным правом кредитора является право на удовлетворение своих требований (на удовлетворение в равной степени с другими кредиторами), то в качестве основного права должника, подлежащего обеспечению в рамках отношений несостоятельности, является право осуществлять по своему усмотрению принадлежащие ему права <352> - то есть объектом защиты является дееспособность должника. Правовое регулирование отношений несостоятельности в данном случае направлено на недопущение необоснованного вмешательства в правовую сферу должника как самостоятельного субъекта гражданских прав и обязанностей.
--------------------------------
<352> Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 N 51-ФЗ // СЗ РФ. 1994. N 32. П. 1 ст. 9.
В связи с этим основным принципом, позволяющим обеспечить права должника в отношениях несостоятельности, является принцип соразмерности <353>. Данный принцип пронизывает все законодательство о банкротстве - каждая глава Закона о банкротстве, посвященная какой-либо процедуре банкротства, содержит подробный перечень ограничений для должника, допустимых для этой процедуры.
--------------------------------
<353> Пахаруков А.А. Реализация принципа соразмерности в правовом регулировании отношений несостоятельности // Предпринимательское право. Приложение "Право и Бизнес". 2018. N 3.
Именно принцип соразмерности определяет особый порядок признания должника банкротом и предъявления требований кредиторов. Так, важнейшей гарантией является невозможность объявления лица несостоятельным до признания его таковым судом и наделение должника правом заявлять возражения на этапе рассмотрения заявления о признании его банкротом <354>. Сама процедура проверки судом обоснованности требований кредиторов, при которой должник может возражать против включения требований в реестр, служит не только интересам кредиторов, но и интересам самого должника. В настоящее время такое право предоставлено в том числе и лицам, привлеченным к субсидиарной ответственности по обязательствам должника <355>.
--------------------------------
<354> Постановление Конституционного Суда РФ от 12.03.2001 N 4-П "По делу о проверке конституционности ряда положений Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", касающихся возможности обжалования определений, выносимых Арбитражным судом по делам о банкротстве, иных его положений, статьи 49 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций", а также статей 106, 160, 179 и 191 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Арбитражного суда Челябинской области, жалобами граждан и юридических лиц" // СЗ РФ. 2001. N 12.
<355> Постановление Конституционного Суда РФ от 16.11.2021 N 49-П "По делу о проверке конституционности статьи 42 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и статьи 34 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобой гражданина Н.Е. Акимова" // СЗ РФ. 2021. N 48.
Определенные правовые средства предусмотрены и при выборе процедуры банкротства - в частности, возможность введения судом реабилитационных процедур даже при отсутствии на то явно выраженной воли кредиторов <356>. Должник, который не выражал воли на добровольную ликвидацию, в данном случае не может быть полностью отдан на произвол кредиторов и принудительно ликвидирован, поскольку это не охватывается защитой основного права кредиторов на удовлетворение своих требований. Если интерес кредиторов может быть защищен и без ликвидации должника, такое ограничение нельзя признать соразмерным.
--------------------------------
<356> Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" // СЗ РФ. 2002. N 43. П. 2 ст. 75.
Принцип соразмерности также проявляется в отношении деятельности должника: защищаются его деловые решения, его право на самостоятельное осуществление хозяйственной деятельности. Именно поэтому установлены рамки для сделок, которые могут быть оспорены в деле о банкротстве по специальным основаниям - должник имеет право на распоряжение своим имуществом, на вступление в гражданско-правовые обязательства по своему усмотрению <357>. Одновременно с этим должник имеет право самостоятельно и на свой риск планировать и осуществлять предпринимательскую деятельность, даже если в конечном итоге это приведет к наступлению несостоятельности <358> - в связи с этим установлены сроки привлечения к субсидиарной ответственности и правило о защите делового решения.
--------------------------------
<357> Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" // СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 61.2, 61.3.
<358> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" // БВС РФ. 2018. N 3. П. 18.
Вмешательство в хозяйственную деятельность должника возможно только тогда, когда будет установлено, что поведение должника вступает в конфликт с правом кредиторов получить удовлетворение по своим требованиям в такой степени, что ограничение прав должника будет являться соразмерным охраняемому праву кредиторов. Однако на практике установить эту грань трудно из-за сложности установления всех существенных обстоятельств: момента ухудшения финансового состояния должника, обстоятельств исполнения его сделок и внутрикорпоративных отношений между его учредителями. В связи с этим используется такой прием юридической техники, как презумпции <359>. Посредством презумпций устанавливаются косвенные признаки, при которых считается, что право кредиторов нарушено и подлежит защите. Должник (контролирующее должника лицо), в свою очередь, может привести доказательства, опровергающие такой вывод, и предотвратить вмешательство в свою правовую сферу.
--------------------------------
<359> Михайлова В.И. Роль правовых презумпций в процессе несостоятельности (банкротства) // Предпринимательское право. Приложение "Право и Бизнес". 2019. N 2.
При этом должник может в ходе любой процедуры погасить требования кредиторов, в результате чего их основное право будет реализовано и основания для вмешательства в деятельность должника отпадут <360>.
--------------------------------
<360> Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" // СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 71.1, 85.1, 89, 112.1, 113, 125, 129.1.
Отдельного освещения заслуживает проблема обеспечения социальных прав должника-гражданина: права на достойное существование, на жилище, на свободу передвижения и выбор места жительства. В определенный момент правам кредиторов помимо права должника на самостоятельное осуществление прав начинают противопоставляться неотчуждаемые права, гарантируемые правопорядком в равной степени для всех субъектов. В таких обстоятельствах предпочтение отдается социальным правам должника, в связи с чем в настоящее время предусмотрено исключение из конкурсной массы имущества, на которое не может быть обращено взыскание по требованиям кредиторов. В то же время принцип соразмерности неумолим: он в равной степени ограничивает как произвол кредиторов, так и злоупотребления со стороны должника. Так, если окажется, что защита права кредиторов не приведет к умалению неотчуждаемых прав должника de facto, возможно отступление от соблюдения этих прав de iure: роскошное жилье может быть реализовано с предоставлением должнику кредиторами замещающего жилья <361>. При наличии у должника нескольких помещений, пригодных для постоянного проживания, выбор помещения, которое подлежит исключению из конкурсной массы, также осуществляется на основе принципа соразмерности: учитывается как мнение самого должника <362>, место концентрации его жизненных интересов, так и вероятность удовлетворения требований кредиторов в зависимости от того, какое из помещений будет реализовано <363>.
--------------------------------
<361> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 26.04.2021 N 15-П "По делу о проверке конституционности положений абзаца второго части первой статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и пункта 3 статьи 213.25 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобой гражданина И.И. Ревкова" // СЗ РФ. 2021. N 19; Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 24.12.2021 N 309-ЭС21-14612 по делу N А50-16438/2017.
<362> Постановление Пленума ВАС РФ от 30.06.2011 N 51 "О рассмотрении дел о банкротстве индивидуальных предпринимателей" // Вестник ВАС РФ. 2011. N 9. П. 12.
<363> Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 24.11.2020 N Ф07-11285/2020 по делу N А56-45303/2018.
Социальная реабилитация должника-гражданина после завершения процедур банкротства также испытывает на себе влияние принципа соразмерности. В данном случае возможность освобождения должника от дальнейшего исполнения обязательств зависит от статуса кредитора и поведения самого должника. Так, обеспечение права добросовестного должника на освобождение от долгов после исчерпания имущества будет превалировать над обеспечением права кредитора на получение исполнения по договору займа, однако уступит праву пострадавшего требовать от должника возмещения вреда здоровью <364>. При недобросовестности должника, инициировавшего процедуру банкротства с целью уклонения от исполнения принятых на себя обязательств, приоритет отдается защите прав кредиторов <365>.
--------------------------------
<364> Ст. 213.28 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" // СЗ РФ. 2002. П. 5 ст. 213.28.
<365> Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" // СЗ РФ. 2002. П. 4 ст. 213.28.
Обеспечение прав должника с учетом устанавливаемых в отношении него ограничений в ходе процедур банкротства в большей степени, чем в случае с кредиторами, возлагается на специальных субъектов - арбитражного управляющего и суд. Арбитражный управляющий принимает меры по защите имущества должника и следит за соблюдением порядка удовлетворения требований кредиторов, а также может осуществлять мероприятия по восстановлению платежеспособности должника в ходе реабилитационных процедур. Арбитражный суд осуществляет контроль за соблюдением принципа соразмерности независимо от наличия возражений со стороны должника при разрешении любого вопроса в деле о несостоятельности, будь то введение той или иной процедуры, оспаривание сделки должника или же утверждение положения о продаже его имущества.
Таким образом, обеспечение прав и интересов граждан в отношениях несостоятельности проявляется в поддержании баланса их прав и интересов, что прослеживается в развитии института несостоятельности. От цели обеспечения баланса прав кредиторов за счет применения принципа равенства кредиторов приоритет постепенно смещается к обеспечению баланса прав должника и кредиторов за счет применения принципа соразмерности при вмешательстве в правовую сферу должника. При этом необходимо отметить, что в отношениях несостоятельности обеспечение прав осуществляется как самими гражданами, так и специальными субъектами - судом и арбитражным управляющим, что служит гарантией обеспечения прав вне зависимости от активности самих граждан.
§ 10. Роль института банкротства в обеспечении благосостояния человека
Е.М. САФРОНОВА
Предпринимательская деятельность по своему существу является социально ориентированной, и социальное предназначение предпринимательства <366>, о котором писал профессор А.Г. Быков, обусловливает необходимость обеспечивать права и законные интересы субъектов такой деятельности в условиях рыночной экономики. Не подвергается сомнению тот факт, что рыночные отношения нуждаются в эффективном механизме, который бы позволял гарантировать возвратность долгов, стабильность коммерческих отношений и способствовал бы развитию экономики государства во благо его населению. Одним из таких механизмов является институт несостоятельности (банкротства).
--------------------------------
<366> Быков А.Г. Предпринимательское право: проблемы формирования и развития // Вестник Московского университета. Сер. 11. Право. 1993. N 6. С. 4 - 5.
Банкротство в современной науке рассматривается как обязательный элемент рыночной экономики, призванный, с одной стороны, удалить из гражданского оборота неэффективных его участников, а с другой - дать второй шанс субъектам, которые обладают потенциалом к экономическому "выздоровлению". Кроме того, правоприменительная практика выработала подход, согласно которому институт банкротства признается самостоятельным средством защиты как частных, так и публичных интересов <367>.
--------------------------------
<367> Постановление Конституционного Суда РФ от 19.12.2005 N 12-П "По делу о проверке конституционности абзаца восьмого пункта 1 статьи 20 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобой гражданина А.Г. Меженцева" // СЗ РФ. 2006. N 3. Ст. 335.
Изучение проблематики банкротства актуально еще и потому, что на фоне пандемии резко возросло количество экономически нежизнеспособных субъектов на рынке, а потому применяемые к ним в рамках банкротных процедур инструменты должны быть максимально эффективны и целесообразны, чтобы рынок не остался пустым, а смог восстановиться и выйти из возникшего кризиса.
В литературе преобладает мнение о том, что банкротство имеет большое социальное значение. Так, в зарубежной доктрине отмечается, что ключевая идея всех развитых систем правового регулирования несостоятельности (банкротства) заключается в том, что целесообразнее сохранить действующее предприятие, чем распродать его по частям <368>. Социальное проявление банкротства в условиях российского рынка заключается в нескольких аспектах. Во-первых, в применении к банкротящимся гражданам процедур финансовой и социальной реабилитации <369>, которые направлены на улучшение экономического положения и оказание помощи должнику. Во-вторых, доктринально развиваются и применяются на практике общественно-экономические концепции. Например, концепция "свежий старт" <370> направлена на списание части долгов физического лица, для того чтобы он мог вновь попробовать себя в предпринимательской и иной экономической деятельности. Или концепция "социальной полезности" <371>, суть которой заключается в освобождении должника от безнадежных обязательств во благо общества в целом, несмотря на то что это может нарушить интересы отдельных кредиторов.
--------------------------------
<368> Lo Pucki L. Current Development in international and Comparative Corporate Insolvency Law / A system Approach to Comparing US and Canadian Reorganization of Financially Distressed Companies. Oxford, 1994. P. 15.
<369> Фролов И.В. Роль института несостоятельности (банкротства) гражданина в обеспечении частноправовых и охране публично-правовых интересов // Предпринимательское право. Приложение "Право и Бизнес". 2020. N 1. С. 5.
<370> Boshkoff D.G. Fresh Start, False Start, or Heard Start // Indiana Law Journal. Bloomington. 1995. Vol. 70. N 2. P. 549 - 568.
<371> Гречкосей И.Д. Социальная значимость регулирования несостоятельности предприятия-должника.
Российский законодатель создал обеспечительный механизм <372> в рамках несостоятельности (банкротства), который содержит в себе несколько блоков правовых институтов, необходимых для обеспечения благосостояния граждан при занятии экономической деятельностью.
--------------------------------
<372> Михайлова В.И. Определение обеспечительного механизма в процессе несостоятельности (банкротства): "широкий" подход к проблеме // Актуальные проблемы института несостоятельности (банкротства): взгляд молодых ученых: сборник статей; под ред. С.А. Карелиной. М.: Юстицинформ, 2019. С. 122.
В качестве первого блока рассмотрим банкротство граждан (или потребительское банкротство <373>) с его ярко выраженной социально-реабилитирующей целью. Конституционный Суд в 2012 году обратил внимание правоприменителей на то, что исполнительский иммунитет в отношении единственного принадлежащего на праве собственности жилья гражданина и совместно проживающих с ним членов его семьи является гарантией их социально-экономических прав <374>. Позднее Верховный Суд <375> конкретизировал указанную позицию, сказав, что обратить взыскание на такое жилье можно только в случаях, когда оно явно превышает нормальную потребность в площади жилого помещения, и даже при таком исходе необходимо убедиться, что у должника и его семьи будут средства на покупку более скромного жилого помещения. Такое ограничение исполнительского иммунитета, на наш взгляд, критикуется необоснованно <376>. В первую очередь институт банкротства граждан призван помочь добросовестным должникам, которые попали в трудную финансовую ситуацию, а не лицам, стремящимся вывести наиболее ликвидное имущество из состава конкурсной массы и избавиться от нежелательных обязательств через процедуры банкротства.
--------------------------------
<373> Карелина С.А., Фролов И.В. Возможно ли банкротство гражданина без финансового управляющего? // Судья. 2016. N 7. С. 12 - 13.
<374> Постановление Конституционного Суда РФ от 14.05.2012 N 11-П "По делу о проверке конституционности положения абзаца второго части первой статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан Ф.Х. Гумеровой и Ю.А. Шикунова" // СЗ РФ. 2012. N 21. Ст. 2697.
<375> Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 26.07.2021 N 303-ЭС20-18761 по делу N А73-12816/2019 // Документ опубликован не был.
<376> Морхат П.М. Обращение взыскания на единственное жилье должника-банкрота: теоретико-правовой аспект и анализ судебной практики // Судья. 2020. N 9. С. 7.
Важным аспектом банкротства гражданина является низкая стоимость проведения всех процедур, законодатель учитывает тяжелое материальное положение должника и принимает меры по снижению его расходов в рамках дела о банкротстве. Это стало одной из причин появления в российском правопорядке института внесудебного банкротства <377>. На наш взгляд, серьезное достоинство нового механизма заключается в неучастии в нем финансового управляющего, ведение процедуры полностью доверяется самому гражданину, что существенно сокращает его расходы. Также Закон о банкротстве предоставляет гражданину право оспорить в судебном порядке возврат МФЦ заявления о признании его банкротом, такая гарантия представляется востребованной с учетом статистики возбуждения таких дел МФЦ <378>.
--------------------------------
<377> Федеральный закон от 31.07.2020 N 289-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и отдельные законодательные акты Российской Федерации в части внесудебного банкротства гражданина" // СЗ РФ. 2020. N 31 (часть I). Ст. 5048.
<378> По данным fedresurs.ru по состоянию на 2020 год из 1 000 заявлений 792 было возвращено гражданам.
Заметим, что правовые нововведения почти никогда не работают безупречно и нуждаются в корректировке с учетом сложившейся практики. На наш взгляд, некоторые положения нового механизма нарушают принцип обеспечения баланса интересов заинтересованных сторон при проведении процедур банкротства. Так, законодатель возлагает основные контрольные функции за проведением внесудебного банкротства на кредиторов, отодвигая судебный контроль ex post. Такой подход не учитывает того, что в роли кредитора может выступать такое же физическое лицо без специальных знаний. И оно будет вынуждено нести дополнительные расходы на поиск и учет имущества должника (расходы на обращение к юристам, на использование СМЭВ и др.). Мы предлагаем следующие способы решения данной проблемы.
1. В случаях, когда очевидна недобросовестность должника, необходимо предоставить кредитору право на возмещение за счет имущества должника расходов, понесенных в связи с поиском имущества, которое должник утаивал или пытался вывести. Это не будет противоречить цели сокращения расходов должника при банкротстве в ситуациях, когда имущество у гражданина имеется, но он пытается его скрыть.
2. Создать в рамках МФЦ специализированные подразделения по содействию кредиторам-гражданам в осуществлении процедуры внесудебного банкротства, путем проведения правовых консультаций, предоставления доступа к СМЭВ и оказания иных услуг.
Предложенные механизмы направлены на поддержку благосостояния кредиторов во время внесудебного банкротства должников.
Идея социальной реабилитации затрагивает также и родственников банкротящегося гражданина. Так, в случае банкротства одного из супругов для другого предусмотрен обеспечительный инструмент, состоящий из возможности получения части средств от реализации совместно нажитого имущества <379>. Суды считают данное право достаточной гарантией соблюдения интересов второго супруга <380>. Однако в доктрине существует иная точка зрения, так, В.В. Витрянский полагает, что продажа совместного имущества супругов с торгов "полностью игнорирует" права второго супруга как собственника такого имущества <381>. Нельзя в полной мере согласиться с такой точкой зрения, потому как п. 7 ст. 213.26 Закона о банкротстве выполняет важную практическую задачу: в случаях, когда один из супругов принял на себя все долги, желая оградить от статуса банкрота второго супруга, данная норма позволит погасить в действительности общие долги супругов <382> из их общего имущества.
--------------------------------
<379> П. 7 ст. 213.26 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)".
<380> Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 14.06.2017 N Ф04-6873/2016 по делу N А03-22218/2015 // Документ опубликован не был.
<381> Витрянский В.В. Банкротство граждан, не являющихся индивидуальными предпринимателями // Хозяйство и право. 2015. N 4. С. 23. Такого же мнения придерживается: Харитонова Ю.С. Взыскание долгов гражданина-банкрота за счет общего имущества супругов // Предпринимательское право. Приложение "Право и Бизнес". 2016. N 3. С. 5.
<382> Имеются в виду случаи, когда денежные средства были потрачены во благо семьи, привели к увеличению или улучшению совместной собственности супругов.
Важным моментом в банкротстве гражданина является соблюдение имущественных прав его несовершеннолетних детей. Для достижения этой цели законодатель предусмотрел механизмы получения несовершеннолетним ребенком материального содержания от родителя, объявленного банкротом. Так, согласно ст. 213.11 того же Закона с даты признания гражданина банкротом прекращается исполнение исполнительных документов по имущественным взысканиям с гражданина, но это правило не касается исполнительных документов по уплате алиментов. Такой обеспечительный механизм, по мнению некоторых авторов, не является безупречным, потому как он не будет работать в случае, когда между супругами есть соглашение об алиментах <383>. Еще один механизм - включение требований об уплате алиментов в первую очередь реестра. В том случае, если требования об уплате алиментов предъявляются уже после введения процедуры реструктуризации долгов, такие требования будут рассматриваться как текущие и удовлетворяться даже ранее реестровых кредиторов, понятно, что такая конструкция дает больше шансов на удовлетворение требований об алиментных взысканиях. Такой подход, на наш взгляд, является эффективным и совершенно обоснованно поддерживается судебной практикой <384>.
--------------------------------
<383> Соловых С.Ж. Процессуальные гарантии имущественных прав несовершеннолетних при производстве дел о банкротстве физических лиц // Семейное и жилищное право. 2019. N 4. С. 7.
<384> Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 15.06.2018 N 09АП-22488/2018 по делу N А40-54653/17 или Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 26.12.2016 N Ф07-11521/2016 по делу N А21-7733/2015 // Документы опубликованы не были.
Последний аспект банкротства граждан касается обеспечения благосостояния наследников. Наследственная масса умершего гражданина-банкрота превращается в конкурсную массу, которая состоит не только из активов, но и пассивов, что создает угрозу имущественных потерь для наследников. Отметим, что существенной гарантией прав этих лиц будет участие в деле о банкротстве умершего гражданина финансового управляющего, который возьмет на себя бремя забот по формированию конкурсной массы и взаимодействию с кредиторами. В свою очередь, наследники могут участвовать и самостоятельно, например, путем оспаривания сделок наследодателя, которые он совершил при жизни <385>. Этот механизм позволяет через применение последствий признания сделки недействительной вернуть имущество в наследственную массу. Также важнейшим инструментом обеспечения прав наследников является сепарация наследственной массы от иного имущества наследников <386>. Институт separation bonorum <387> существует со времен римского права и заключается в ограничении ответственности наследников по долгам наследодателя предельной стоимостью наследственного имущества. Кстати, этот режим свидетельствует в пользу той точки зрения, что сами наследники гражданина-банкрота по смыслу Закона о банкротстве должниками не являются <388>. Не могу не заметить, что у наследников существует большой арсенал процессуальных прав, позволяющих бороться за сохранение наследственной массы и не допускать злоупотреблений со стороны кредиторов, например, право обжаловать действия финансового управляющего (п. 3 ст. 60 Закона о банкротстве), право подавать заявления о признании недействительными решений собрания кредиторов (п. 4 ст. 15 Закона о банкротстве) и другие.
--------------------------------
<385> П. 73 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.05.2012 N 9 "О судебной практике по делам о наследовании" // БВС РФ. 2012. N 7.
<386> Малышев К.И. Исторический очерк конкурсного процесса. СПб.: Типография Товарищества "Общественная польза", 1871.
<387> Пермяков А.В. Об ответственности по долгам наследодателя // Нотариус. 2016. N 5. С. 31 - 34.
<388> Сергеев А.П., Терещенко Т.А. Судьба производства по делу о банкротстве гражданина, включая обособленные споры, в случае установления факта смерти банкрота и возникновения наследственных отношений // Арбитражные споры. 2018. N 2. С. 56.
Следующий блок обеспечительных механизмов касается защиты прав работников при банкротстве организаций-работодателей. Обращаясь к зарубежному опыту, стоит отметить, что в Трудовом кодексе Франции работники обладают "суперпривилегией", так как их требования при банкротстве работодателя поставлены законодателем в самую первую очередь <389>. В правопорядке США отсутствует полная система страхования от безработицы в случае банкротства работодателя, поэтому там, в части защиты прав работников, действует принцип "приоритета прав должника в отсутствие страхования" <390>.
--------------------------------
<389> L. 3253-2 Code du travail.
<390> Rowat Malcolm. Reforming Insolvency Systems in Latin America, Public Policy for the Private Sector // The World Bank Group. 2002. N 187.
В нашем законодательстве о банкротстве гарантией прав работников является их особое положение по отношению к иным кредиторам должника, речь идет о включении их требований во вторую очередь реестра. Как показывает практика, данный механизм не будет являться эффективным в случаях, когда у работодателя недостаточно или вовсе отсутствуют активы. И тогда на помощь могли бы прийти гарантийные учреждения, за идею создания которых выступают многие представители доктрины <391>.
--------------------------------
<391> Например, см.: Лютов Н.Л. Защита права работников на заработную плату в случае банкротства работодателя: несоответствие российского законодательства международным стандартам // Трудовое право. 2010. N 1. С. 2.
Так, Ю.В. Васильева предлагает воспринять в России подход "Pro-employee approach", предполагающий полное страхование от безработицы в случае банкротства работодателя, включающее возмещение оплаты труда сроком до 2 лет. Осуществить это можно путем создания единого страхового фонда, что к тому же позволило бы снизить нагрузку на федеральный бюджет <392>. На наш взгляд, данное предложение является оправданным и с экономической, и с социальной точек зрения. Банкротство работодателя особенно опасно тем, что может запустить "цепную реакцию", когда вслед за предприятием в ситуации безденежья окажутся работники, некоторые из которых будут вынуждены также прибегнуть к процедуре банкротства. Кроме того, материальная обеспеченность работников после банкротства организации является желательной не только для них самих, но и для политической обстановки в стране в части устойчивости действующего режима и порядка. При существовании гарантийных учреждений, страхующих риски работников при банкротстве работодателей, эти угрозы можно было бы в значительной степени предотвратить.
--------------------------------
<392> Васильева Ю.В., Жукова Т.М. Особенности правового положения работников в деле о банкротстве // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2014. N 2. С. 56.
Небезынтересен подход законодателя к защите прав наименее оплачиваемых работников, удовлетворение требований которых производится ранее удовлетворения требований всех иных работников (п. 5 ст. 136 Закона о банкротстве). Отдельные авторы критикуют такой подход, говоря, что он ущемляет права высокооплачиваемых сотрудников <393>. Нами эта точка зрения не поддерживается, так как нельзя упускать из виду тот практический факт, что у работников с более высокой заработной платой была возможность сделать накопления, которыми они смогут воспользоваться при экономическом крахе работодателя. Кроме того, для работников, которые занимают руководящие должности, предусмотрены дополнительные материальные гарантии в трудовом законодательстве. Таким образом, п. 5 ст. 136 Закона о банкротстве отражает факт социальной защиты имущественно более слабых слоев населения.
--------------------------------
<393> Масленникова Л.В., Сердюкова В.С. Проблемы защиты прав работников и бывших работников при несостоятельности (банкротстве) организаций.
Отдельно следует рассмотреть правовые механизмы, направленные на поддержку населения региона и сохранение производства при банкротстве предприятия градообразующей организации. Банкротство столь крупного хозяйствующего субъекта не может не отразиться на экономическом положении региона, поэтому законодатель предоставил возможность органам государственной власти и органам МСУ участвовать в его банкротстве.
Так, они наделены правом ходатайствовать о включении в договор купли-продажи предприятия градообразующей организации условия о сохранении рабочих мест за не менее чем 50% работников такого предприятия (п. 2 ст. 175 Закона о банкротстве). На наш взгляд, упомянутая норма преследует цель сохранить работоспособность предприятия и обеспечить преемственность работодателей при продаже имущества в процедуре банкротства. Судебная практика исходит из того, что массово сокращать работников при банкротстве такого предприятия допускается только в случаях, когда оно фактически прекратило хозяйственную деятельность, что может подтверждаться сведениями о движении денежных средств по расчетным счетам должника <394>.
--------------------------------
<394> Например, см.: Определение от 07.11.2014 по делу N А50П-460/2013 Арбитражного суда Пермского края в г. Кудымкаре. (Электронный ресурс).
Кроме того, Закон о банкротстве предусматривает возможность продления сроков реабилитационных процедур на один год в отношении таких предприятий в случае предоставления поручительства по обязательствам должника. Значение этой нормы состоит в том, что увеличение срока проведения процедуры способствует осуществлению в ее рамках как можно большего количества мероприятий по восстановлению платежеспособности должника, что увеличивает его шансы на "экономическое выздоровление". К сожалению, есть практика, в которой суды принимают во внимание позицию органов государственной власти по поводу целесообразности продления реабилитационных процедур и в том числе по этой причине отклоняют подобные ходатайства органов МСУ <395>. Такой подход необоснован, так как органы государственной власти не являются профессиональными участниками экономических отношений, и их мнение может соответствовать политической целесообразности, но не свидетельствовать достоверно о невозможности восстановления хозяйствующего субъекта. Считаем, что суд при принятии решения о продлении срока реабилитационной процедуры должен руководствоваться необходимостью обеспечения баланса интересов лиц, вовлеченных в спорные отношения, а также стремиться не допустить падения уровня жизни граждан региона, в котором располагается такое предприятие.
--------------------------------
<395> См., например: Решение Арбитражного суда Республики Хакасия от 02.11.2018 по делу N А74-10112/2015. (Электронный ресурс).
Проведенное в рамках данной работы исследование позволяет увидеть внутреннюю сторону социального значения института несостоятельности (банкротства). Так, банкротство выступает способом обеспечения конституционных прав граждан на достойную жизнь, достоинство личности и защиты их иных прав и свобод. Конституционный Суд РФ в качестве одной из целей законодательства о банкротстве называл создание условий для справедливого обеспечения экономических и юридических интересов всех кредиторов, включая лиц, нуждающихся в дополнительных гарантиях социальной защиты <396>. Таким образом, категорию "граждан" в контексте социального значения института банкротства необходимо толковать широко, включая в нее не только должников, но и их родственников, кредиторов, население региона и других.
--------------------------------
<396> Постановление Конституционного Суда РФ от 05.03.2019 N 14-П "По делу о проверке конституционности статьи 15, пункта 1 статьи 200 и статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, подпункта 14 пункта 1 статьи 31 Налогового кодекса Российской Федерации, абзаца второго пункта 1 статьи 9, пункта 1 статьи 10 и пункта 3 статьи 59 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобой гражданина В.А. Нужина" // СЗ РФ. 2019. N 10. Ст. 1046.
В доктрине существует точка зрения о том, что банкротство не является единым институтом и ведет себя по-разному в зависимости от отношений, в которых оно применяется <397>. Однако мы обратили внимание на то, что при выполнении функции обеспечения благосостояния граждан в разных правоотношениях банкротство придерживается общих целей и принципов. Так, принципы юридического равенства <398>, правовой определенности, государственной поддержки отдельных категорий хозяйствующих субъектов применяются как при банкротстве гражданина, так и при банкротстве предприятия градообразующей организации.
--------------------------------
<397> Витрянский В.В., Суханов Е.А. Гражданское право социального государства: Сборник статей, посвященный 90-летию со дня рождения профессора А.Л. Маковского (1930 - 2020). М.: Статут, 2020. С. 98.
<398> Шишкин С.Н. Предпринимательско-правовые (хозяйственно-правовые) основы государственного регулирования экономики: монография. М., 2011. С. 97.
В рамках исследуемой темы проявился признак комплексности института несостоятельности (банкротства). Так, установление дополнительных гарантий, привилегий отдельным категориям граждан (работникам, гражданам-участникам строительства многоквартирного дома и др.) является исключительной прерогативой законодателя <399>, которую он реализует в целях защиты публичного интереса. В то же время действующий в отношениях банкротства принцип диспозитивности позволяет сторонам самостоятельно выбирать способ защиты своих прав и урегулирования возникшего конфликта. Комплексность, с одной стороны, позволяет учитывать интересы отдельных граждан, а с другой - обеспечивает плавную саморегуляцию экономики, тем самым достигая баланса частно-публичных интересов.
--------------------------------
<399> Суходольский И.М. Защита интересов государства при взыскании задолженности с неплатежеспособных должников // Предпринимательское право. 2021. N 2. С. 8.
В заключение остается добавить, что сегодня специалисты ожидают дальнейшего роста банкротных процессов на фоне пандемии, многим предпринимателям предстоит бороться за работоспособность своего бизнеса, а гражданам - за сохранение своего имущества, и в этом им призван помочь институт несостоятельности (банкротства), который учитывает изменения в экономике страны и подстраивается под них, чтобы сделать свои инструменты как можно более эффективными и доступными для всех граждан.
Глава 3. АРБИТРАЖНОЕ УПРАВЛЕНИЕ И ЕГО ВЛИЯНИЕ НА ИТОГОВЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ МЕХАНИЗМОВ БАНКРОТСТВА
§ 1. К вопросу о статусе арбитражного управляющего
Арбитражный управляющий является ключевой фигурой в деле о банкротстве, поскольку именно он обязан обеспечить баланс прав и законных интересов лиц <400>, между которыми возник экономический конфликт финансовых интересов <401>.
--------------------------------
<400> Постановление Конституционного Суда РФ от 19.12.2005 N 12-П "По делу о проверке конституционности абзаца восьмого пункта 1 статьи 20 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобой гражданина А.Г. Меженцева" // СЗ РФ. 2006. N 3. Ст. 335; Постановление Конституционного Суда РФ от 19.12.2005 N 12-П // Документ опубликован не был..
<401> Фролов И.В. Конфликт интересов в делах о банкротстве: значение, виды, функции и правовые последствия // Вестник арбитражной практики. 2021. N 6. С. 3 - 11.
Однако функционал и обязанности арбитражного управляющего широк и объемен, что, в свою очередь, создает ряд трудностей при применении положений законодательства о банкротстве в части определения статуса арбитражного управляющего, а также его прав и обязанностей.
Закон о банкротстве устанавливает, что арбитражный управляющий является субъектом профессиональной деятельности и осуществляет регулируемую Законом о банкротстве профессиональную деятельность, занимаясь частной практикой, права и обязанности арбитражного управляющего закреплены в статье 20.3 Закона о банкротстве и совпадают с целями соответствующих процедур банкротства <402>.
--------------------------------
<402> Карелина С.А., Фролов И.В. Современная модель арбитражного управления в Российской Федерации // Журнал предпринимательского и корпоративного права. 2019. N 3. С. 7 - 12.
Конституционный Суд Российской Федерации в своих решениях неоднократно указывал, что процедуры банкротства носят публично-правовой характер; в силу различных, зачастую диаметрально противоположных интересов лиц, участвующих в деле о банкротстве, законодатель должен гарантировать баланс их прав и законных интересов, что, собственно, и является публично-правовой целью института банкротства; достижение этой публично-правовой цели призван обеспечивать арбитражный управляющий, наделяемый полномочиями, которые в значительной степени носят публично-правовой характер: он обязан принимать меры по защите имущества должника, анализировать финансовое состояние должника и т.д., действуя добросовестно и разумно в интересах должника, кредиторов и общества <403>.
--------------------------------
<403> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 22.07.2002 N 14-П "По делу о проверке конституционности ряда положений Федерального закона "О реструктуризации кредитных организаций", пунктов 5 и 6 статьи 120 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобами граждан, жалобой региональной общественной организации "Ассоциация защиты прав акционеров и вкладчиков" и жалобой ОАО "Воронежское конструкторское бюро антенно-фидерных устройств" // СЗ РФ. N 31. Ст. 3161; Определение Конституционного Суда РФ от 17.07.2014 N 1675-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Соколова Дмитрия Константиновича на нарушение его конституционных прав абзацем первым пункта 1 статьи 50.20 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций" // Документ опубликован не был.; Определение Конституционного Суда РФ от 25.09.2014 N 2123-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Аветян Анаит Патвакановны на нарушение ее конституционных прав абзацем первым пункта 1 статьи 50.20 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций" // Документ опубликован не был.
Однако практика применения Закона о банкротстве, в том числе в части определения стандартов его профессиональной деятельности с точки зрения критериев разумности и добросовестности, формирует фактически невыполнимые требования, предъявляемые к арбитражному управляющему <404>, а порой судебная практика сводится к возведению тождества между действиями (бездействием) арбитражного управляющего и судебной ошибкой, повлиявшей на формирование конкурсной массы <405>.
--------------------------------
<404> Постановление Арбитражного суда Московского округа от 30.08.2021 по делу N А40-181599/2018; Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 20.05.2021 по делу N А04-3531/2016; Определение Арбитражного суда города Москвы от 09.11.2021 по делу N А40-239410/2016 // Документы опубликованы не были.
<405> Постановление Арбитражного суда Московского округа от 31.08.2021 по делу N А40-53873/2017 // Документ опубликован не был..
Такая проблема обусловлена отсутствием определенности в правовом статусе арбитражного управляющего как участника гражданско-правовых отношений.
Так, сформированная в настоящее время судебная практика высших судов указывает на то, что арбитражный управляющий частично выполняет функции руководителя должника (корпоративно-правовые), реализует правомочия собственника имущества в части распоряжения им, заключает гражданско-правовые договоры, выполняет публично-правовые функции, при реализации которых его распоряжения являются обязательными для неограниченного круга лиц, является ключевой фигурой в рамках дела о банкротстве, само существование которой обусловлено необходимостью разрешить конфликт, возникший между должником и его кредиторами <406>.
--------------------------------
<406> Определение Верховного Суда Российской Федерации от 24.08.2020 N 305-ЭС19-17553 // Документ опубликован не был.
При этом деятельность управляющего подконтрольна не только суду, но и кредиторам <407>, которые получают сведения о ходе процедуры на собрании кредиторов.
--------------------------------
<407> Определение Верховного Суда Российской Федерации от 21.04.2021 по делу N А26-8852/2019 // Документ опубликован не был.
Таким образом, в настоящее время арбитражный управляющий рассматривается как субъект гражданских правоотношений с точки зрения кредиторов <408>, что полностью нивелирует его независимость, гарантируемую Законом о банкротстве.
--------------------------------
<408> Определение Верховного Суда Российской Федерации от 24.08.2020 N 305-ЭС19-17553 в части обязанности управляющего обращаться с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности, основанное на нем Постановление Арбитражного суда Московского округа от 18.09.2020 по делу N А40-245013/2016; Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 20.05.2021 по делу N А04-3531/2016 // Документы опубликованы не были.
Однако признание практикой применения положений законодательства о банкротстве за кредиторами безусловного статуса "потерпевшего" создает условия, при которых деятельность арбитражного управляющего становится похожей скорее на "минное поле", чем на независимую деятельность.
Существование такой ситуации обусловлено отсутствием выработанной концепции о правовом статусе арбитражного управляющего как субъекта отношений несостоятельности (банкротства).
В доктрине в настоящее время нет единого мнения о статусе арбитражного управляющего, а также о теории арбитражного управления.
Одни ученые полагают, что для рассмотрения вопроса о статусе арбитражного управляющего необходимо исходить из теории представительства, поскольку арбитражный управляющий собственной деятельностью представляет интересы кредиторов и должника <409>.
--------------------------------
<409> См.: Эрлих М.Е. Конфликт интересов в процессе несостоятельности (банкротства): правовые средства разрешения: монография. М.: Проспект, 2015. С. 116 - 117; Егорова А.В. Процедура банкротства граждан-предпринимателей. Семь проблемных вопросов практики // Арбитражная практика. 2014. N 12. С. 38 - 39.
Другие ученые считают, что для определения статуса арбитражного управляющего необходимо исходить из теории трудового договора, согласно которой права и обязанности арбитражного управляющего по своей сути являются трудовой функцией, которую управляющий выполняет за вознаграждение, находясь в трудовых правоотношениях с арбитражным судом, назначающим арбитражного управляющего в то или иное дело о банкротстве <410>.
--------------------------------
<410> См.: Мильков А.В., Скаредов Г.И. Банкротство в Российской Федерации. Пятигорск: Вестник Кавказа, 2006. С. 188 - 204.
Сторонники вещной теории арбитражного управления полагают, что арбитражный управляющий реализует собственные полномочия исходя из фактического соединения субъекта с имуществом <411>.
--------------------------------
<411> Белоликов А.И. Фигура арбитражного управляющего // Право и экономика. 2004. N 12.
Сторонники теории функций арбитражного управления полагают, что полномочия арбитражного управляющего следует рассматривать с точки зрения целевой направленности процедуры банкротства, в рамках которой он был утвержден, то есть реабилитационная функция и ликвидационная <412>.
--------------------------------
<412> Кораев К.Б. К вопросу о теориях арбитражного управляющего // Юрист. 2017. N 2. С. 19.
Представляется, что ни одна из названных теорий в полной мере не отражает и не объясняет правового положения арбитражного управляющего как субъекта правоотношений несостоятельности, банкротства, поскольку каждая из этих теорий основана на принципах аналогий права и закона.
Так, теория представительства предполагает, что управляющий по аналогии со ст. 185 ГК РФ представляет интересы как кредиторов, так и должника, однако судебный акт об утверждении арбитражного управляющего не может быть поставлен в равное положение с доверенностью вследствие различной правовой природы возникновения таких документов и субъектного состава рассматриваемых отношений, поскольку отношения представительства являются односторонней сделкой.
Однако полномочия арбитражного управляющего возникают после его утверждения судом в том или ином деле о банкротстве на основании судебного акта, обладающего государственно-властным характером и наделяющего арбитражного управляющего теми или иными правами и полномочиями.
Кроме того, Законом о банкротстве гарантирована независимость арбитражного управляющего как субъекта отношений несостоятельности, что исключает его возможность выражать позицию должника или его кредиторов, как того требует применение аналогии закона при рассмотрении вопроса об обоснованности теории представительства.
Теория трудового договора, как и теория представительства, основана на аналогии права, регламентирующей частно-правовые отношения, которые возникают между изначально равными субъектами права, что не может быть положено в основу определения правового статуса арбитражного управляющего вследствие отсутствии равенства субъектного состава отношений несостоятельности (банкротства).
Вместе с тем объем прав и обязанностей арбитражного управляющего зависит не от воли кредиторов или суда, а от должника, специфики его деятельности и правоотношений, в которые он вступал ранее.
Подход вещной теории арбитражного управления также основывается на аналогиях: одно из правомочий собственника - владение накладывается на арбитражного управляющего и позволяет ему реализовывать второе правомочие собственника - распоряжение имуществом должника.
Однако реализация права собственности возможна только при наличии возможности реализовать все три правомочия собственника: владение, пользование и распоряжение. Вместе с тем арбитражный управляющий зачастую лишь распоряжается имуществом должника, не получая правомочий владения и пользования, что свидетельствует о наличии публично-правовой функции арбитражного управляющего.
Теория функций арбитражного управления исходит из целей полномочий арбитражного управляющего в той или иной процедуре банкротства, однако данный подход рассматривает не арбитражного управляющего как самостоятельного субъекта, а лишь его полномочия, из чего невозможно определить статус арбитражного управляющего как ключевую фигуру дела о банкротстве, которая обязана совершать необходимые мероприятия.
Формируемый судебной практикой подход, согласно которому статус арбитражного управляющего фактически приравнивается к статусу исполнителя по договору оказания услуг, что выражается в наделении управляющего обязанностью выражать волю кредиторов при организации собственной деятельности, также не может быть признан оправданным, поскольку арбитражный управляющий в силу Закона о банкротстве является независимым субъектом правоотношений несостоятельности (банкротства), а также лицом, участвующим в деле о банкротстве наравне с конкурсными кредиторами.
Это означает, что как управляющий, так и кредиторы обладают равными процессуальными правами в рамках дела о банкротстве, таким образом, представляется необоснованным перераспределение процессуальных прав и обязанностей между лицами, участвующими в деле, вследствие возложения большего количества процессуальных обязанностей на арбитражного управляющего, тем самым сокращая процессуальную ответственность (ч. 2 ст. 9 АПК РФ) кредиторов за нереализацию последними собственных процессуальных прав в деле о банкротстве.
Таким образом, ни одна из приведенных выше теорий не отражает действительную сущность правового статуса арбитражного управляющего, поскольку каждая из них рассматривает статус субъекта арбитражного управления на основе аналогий прав и обязанностей арбитражного управляющего и иных участников гражданских правоотношений.
Анализируя каждую из приведенных теорий, можно заметить, что ни одна из них не учитывает публичных функций арбитражного управляющего. Вместе с тем Фролов И.В. указал, что арбитражный управляющий является лицом, которому делегированы публичные полномочия по надзору (процедура наблюдения, финансовое оздоровление) и эффективному управлению имуществом должника (процедура внешнего управления) <413>.
--------------------------------
<413> См.: Фролов И.В. Правовая природа арбитражного управления и юридическая конструкция саморегулирования: конфликт компетенций или система взаимодействия? // Предпринимательское право. Приложение. Бизнес и право в России и за рубежом. 2011; Лямкина А.С. Оспаривание безрезультативных сделок: столкновение интереса должника и интересов кредиторов // Предпринимательское право. Приложение "Право и Бизнес". 2020. N 2. С. 47 - 51; Постановление Конституционного Суда РФ от 19 декабря 2005 г. N 12-П "По делу о проверке конституционности абзаца восьмого пункта 1 статьи 20 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобой гражданина А.Г. Меженцева" // СЗ РФ. 2006. N 3. Ст. 335.
Действительно, процедура банкротства является принудительным исполнением должником обязательств перед его кредиторами за счет его имущества, а инициирование процедуры банкротства без обязательства, подтвержденного решением суда, возможно только для ограниченного перечня субъектов гражданских правоотношений, а арбитражный управляющий, частично обладая корпоративными правами и обязанностями руководителя (внешнее управление, конкурсное производство), может быть субъектом гражданско-правовых отношений.
При этом реализация арбитражным управляющим гражданских правоотношений неизбежно приводит к конфликту интересов между ним и конкурсными кредиторами должника, которые по каким-то причинам не согласны с решениями арбитражного управляющего.
Представляется, что решение вышеперечисленных проблем и определение статуса арбитражного управляющего возможно через создание конкретных и четких стандартов поведения как арбитражного управляющего, так и кредиторов должника в процедуре банкротства через создание условий, при которых общие положения Закона о банкротстве будут носить индивидуально-определенный характер, придаваемый им судом в рамках дела о банкротстве конкретного должника.
В настоящее время деятельность арбитражного управляющего оценивается с формальной точки зрения, что выражается в контроле за деятельностью арбитражного управляющего на предмет выполнения им всех предусмотренных Законом о банкротстве мероприятий, направленных на формирование конкурсной массы, а в условиях, когда арбитражный управляющий пришел к выводу о нецелесообразности совершения ряда действий, он вынужден доказывать правомерность принятого им решения в рамках обособленного спора, инициированного конкурсным кредитором, обратившимся в арбитражный суд с жалобой на действия (бездействие) арбитражного управляющего.
Вместе с тем, как указал Верховный Суд РФ, деятельность арбитражного управляющего по наполнению конкурсной массы должна носить рациональный характер, не допускающий бессмысленных формальных действий, влекущих неоправданное увеличение расходов на проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, и прочих текущих платежей, в ущерб конкурсной массе и интересам кредиторов. Возбуждение по инициативе арбитражного управляющего судебных производств по заведомо бесперспективным требованиям указывает либо на его непрофессионализм, либо на его недобросовестность (Определение ВС РФ от 29 января 2020 г. N 308-ЭС19-18779(1,2) по делу N А53-38570/2018).
Так, Верховным Судом Российской Федерации сформулирована позиция, согласно которой арбитражный управляющий должен руководствоваться интересами конкурсной массы при принятии тех или иных решений, однако он применим только в случае рассмотрения жалоб на действия (бездействие) <414> арбитражных управляющих, сам факт которых в рамках того или иного дела увеличивает не только срок рассмотрения дела о банкротстве, но и размер страховой выплаты арбитражного управляющего страховой организации, что, в свою очередь, негативно влияет на имущественное положение лиц, осуществляющих арбитражное управление.
--------------------------------
<414> Постановление Арбитражного суда Московского округа от 18.08.2021 по делу N А40-125716/2016 // Документ опубликован не был.
При таких обстоятельствах представляется необходимым рассматривать применение законодательства о банкротстве не только с точки зрения его направленности на защиту имущественных интересов кредиторов должника, но и с точки зрения его направленности на регулирование правового статуса арбитражных управляющих, которая позволит как сократить сроки проведения тех или иных процедур банкротства, так и защитить интересы арбитражных управляющих, без участия которых невозможно ни одно дело о банкротстве.
Наиболее соответствующим для охвата всего спектра правоотношений банкротства, в которые вступает арбитражный управляющий, представляется возможность заключения договора арбитражного управления, условия которого будут охватывать весь перечень корреспондирующих прав и обязанностей арбитражного управляющего, должника и его кредиторов, перечень необходимых мероприятий и сроки их выполнения, источники финансирования и иные существенные для процедуры банкротства условия, которые будут сформированы на первом собрании кредиторов и впоследствии представлены в суд для утверждения и придания такому договору юридической силы.
Логично предположить, что договор арбитражного управления по своей правовой природе соответствует признакам административного договора <415>, поскольку предполагает делегирование публичных полномочий, а его условия носят организационно-правовой характер, закрепляя, в свою очередь, как гражданско-правовую, так и административно-правовую ответственность как для арбитражных управляющих, так и для кредиторов и должника <416>. При этом применительно к ст. 60 Закона о банкротстве именно арбитражный суд осуществляет контроль за исполнением условий договора арбитражного управления.
--------------------------------
<415> Деркач Н.Г. Природа и особенности административного договора // Административное право и процесс. 2020. N 9. С. 76 - 80.
<416> Статья 14.13 Кодекса об административных правонарушениях РФ // СЗ РФ. 2002. N 1.
Однако нельзя однозначно утверждать, что договор арбитражного управления является административным договором, так как обязательным участником последнего является орган государственной власти. Так, уполномоченный орган, являясь конкурсным кредитором должника, не может в полной мере реализовывать собственные государственно-властные полномочия, а его правовой статус в рамках дела о банкротстве приравнен к кредиторам, осуществляющим предпринимательскую деятельность.
Арбитражный суд также не может быть рассмотрен с точки зрения стороны административного договора, поскольку не является его стороной, что означает, что договор арбитражного управления может быть рассмотрен как квазиадминистративный договор, который может стать средством достижения баланса интересов между арбитражным управляющим, кредиторами и должником.
Представляется, что законодательное закрепление договора арбитражного управления может обеспечить своевременное и более быстрое проведение процедур банкротства, а также определит характер взаимоотношений кредиторов, должника и арбитражного управляющего и снизит до минимума возможность прокредиторского подхода как кредиторов, так и судов к деятельности арбитражного управляющего, поскольку определит характер деятельности арбитражного управляющего не с точки зрения общих положений законодательства о банкротстве, а будет носить индивидуально-определенный характер, направленный на решение конкретного конфликта интересов между кредиторами должника и самим должником, исходя из характера правоотношений, которые имели место во время осуществления должником своей предпринимательской деятельности.
Таким образом, представляется, что правовой статус арбитражного управляющего будет максимально конкретизирован и рассмотрен исходя из целей каждой процедуры, применяемой в деле о банкротстве. Представляется, что такой подход, в свою очередь, позволит эффективно достигать целей той или иной процедуры банкротства, а также соблюдать баланс прав и законных интересов кредиторов, должника и общества.
§ 2. О концепции и методических подходах к проведению арбитражным управляющим анализа финансового состояния должника с учетом понятия "объективное банкротство"
Концепция и методические подходы к проведению арбитражным управляющим анализа финансового состояния должника остаются злободневными вопросами, широко обсуждаемыми как учеными, так и практиками.
Как известно, практически уже 20 лет финансовый анализ в процедурах банкротства регламентируется Правилами проведения арбитражным управляющим финансового анализа (далее - Правила анализа) <417> и Временными правилами проверки арбитражным управляющим наличия признаков фиктивного и преднамеренного банкротства (далее - Временные правила) <418>. Названные документы не в полной мере соответствовали своим целям прямо с момента вступления в силу, содержали некорректные формулировки и даже прямые ошибки. Можно привести следующие примеры.
--------------------------------
<417> Постановление Правительства РФ от 25.06.2003 N 367 "Об утверждении Правил проведения арбитражным управляющим финансового анализа" // СЗ РФ. 2003. N 26. Ст. 2664.
<418> Постановление Правительства РФ от 27.12.2004 N 855 "Об утверждении временных правил проверки арбитражным управляющим наличия признаков фиктивного и преднамеренного банкротства" // СЗ РФ. 2004. N 52 (часть 2). Ст. 5519.
- Измерение платежеспособности предполагается в Правилах анализа по бухгалтерской отчетности, однако проблемные предприятия часто "натягивают" баланс на отчетные даты, то есть остаются формально ликвидными, но реально они неплатежеспособны. Таким образом, определение реальной платежеспособности (неплатежеспособности) лишь по бухгалтерской отчетности может вводить в заблуждение <419>.
--------------------------------
<419> Пятов М.Л. Оценка платежеспособности компаний: истоки методологии // Бухгалтерский учет. 2017. N 6. С. 81 - 91; Швецов Ю.Г., Сабельфельд Т.В. К вопросу о соотношении понятий "ликвидность" и "платежеспособность предприятия" // Финансы. 2009. N 7. С. 59 - 61.
- Определение финансовой устойчивости также ограничено в документах расчетами по бухгалтерской отчетности, хотя она во многом зависит от "здоровья" денежных потоков, качества управления рисками, проч. Таким образом, Правила анализа ориентируют на анализ финансовой устойчивости лишь в узком смысле, не затрагивают ряд важных векторов анализа.
- Рекомендованный к использованию в Правилах анализа коэффициент абсолютной ликвидности может быть низким как у несостоятельной организации, не имеющей денежных средств на расчетном счете, так и у успешной, у которой все денежные средства постоянно "работают". Таким образом, он не является информативным для установления несостоятельности <420>.
--------------------------------
<420> Рудакова О.Ю., Рудакова Т.А. Полнота и достоверность финансового анализа должника в процедурах банкротства // Стратегические решения и риск-менеджмент. 2013. N 1 (76). С. 76 - 83.
- По показателю "норма чистой прибыли" нельзя оценивать доходность, рентабельность, убыточность, как предлагается в Правилах анализа: это не относительный, а абсолютный показатель. Кроме того, у него нет "нормы", для него устанавливается плановое значение, меняющееся в каждом временном периоде в зависимости от волатильности условий и стоящих перед компанией задач.
- Использующееся во Временных правилах понятие "существенного ухудшения значений коэффициентов" не дает реальную возможность выявления фиктивного или преднамеренного банкротства:
а) резкое ухудшение значений коэффициентов может быть и при обычном банкротстве. Например, в ряде компаний в условиях макроэкономического кризиса (2008 - 2009, 2014 - 2015, 2020 - 2021 годы) происходило существенное ухудшение показателей, однако оно было связано не с фиктивным или преднамеренным банкротством, а с неблагоприятными внешними условиями: нарушением цепи поставок, снижением платежеспособного спроса, падением курса рубля, введением санкций против России, проч.
б) фиктивное или преднамеренное банкротство может иметь место и при относительно плавном ухудшении финансовых показателей, если подобное банкротство тщательно спланировано.
Еще в большей степени ограниченность Правил, их несоответствие стоящим перед ними задачам проявились в последующие годы, что связано, в первую очередь, с изменением института банкротства и понимания его роли, углублением научных и практических знаний о рыночных механизмах и необходимых направлениях их анализа, развитием теории и практики финансового анализа в России. Недостатки действующих документов усугубляются и их несоответствием более поздним нормативно-правовым документам, например, принятием нового Закона "О бухгалтерском учете" <421>, многократными корректировками Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) <422>.
--------------------------------
<421> Федеральный закон от 06.12.2011 N 402-ФЗ "О бухгалтерском учете" // СЗ РФ. 2011. N 50. Ст. 7344.
<422> Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" с изменениями от 02.07.2021 N 353-ФЗ. О его многократных корректировках см., например: Бобылева А.З. Инициативы совершенствования института банкротства в России: шаг вперед, два шага назад // Государственное управление. Электронный вестник. 2018. N 70. С. 7 - 32.
В целом неактуальность данных Правил, их несоответствие требованиям должников, кредиторов, арбитражных управляющих и суда неоднократно обсуждалось в научном и аналитическом сообществе <423>. К недостаткам действующих документов, как указывалось выше, обычно относят преобладание "бухгалтерского" анализа, выбор неинформативных, а в некоторых случаях и некорректных показателей. Однако необходимость разработки новых подходов к анализу диктуется и другими, более глубокими причинами.
--------------------------------
<423> См., например: материалы заседаний подкомитета по антикризисному управлению Торгово-промышленной палаты РФ, а также статьи: Бобылева А.З. Модернизация института банкротства как ключевой фактор повышения эффективности рыночной экономики // Вестник Московского университета. Серия XXI. 2010. N 3.
Многие годы профессиональное сообщество говорит о низкой результативности российского института банкротства, связывая это с несовершенством законодательства, судопроизводства, низким профессионализмом арбитражных управляющих, недейственностью системы саморегулируемых организаций <424>. Это подтверждают и статистические данные. Так, доля дел о банкротстве, в которых погашение обязательств перед кредиторами вообще не состоялось, превышает 60% всех дел, а в среднем погашается менее 6 коп. с одного рубля требований. Другая, реабилитационная, функция банкротства также не выполняется: число компаний, восстановивших свою деятельность в процедурах банкротства, составляет лишь доли процента <425>. Западные страны, где на рубеже XX - XXI веков произошла переориентация на реабилитационные механизмы, демонстрируют более высокую результативность института банкротства: так, в США, Франции, Германии попытки восстановления бизнеса происходят почти в 30% случаев <426>.
--------------------------------
<424> Львова О.А. Российский институт банкротства в условиях его правовой трансформации // Актуальные проблемы экономики и права. 2021. Т. 15. N 2. С. 249 - 269.
<425> Статистический бюллетень ЕФРСБ. 2020. 31.12. С. 15 - 16.
<426> Рассчитано автором по: Insolvency Review 2019, Nesvold et al, 2011.
Таким образом, низкая результативность отечественного института банкротства, наличие позитивного зарубежного опыта, имеющиеся наработки российских ученых и практиков последних 10 - 15 лет обосновывают целесообразность усиления реабилитационной направленности российского института банкротства. Тем не менее на практике данные изменения находятся в зачаточном положении и сформулированы лишь в проектах Законов <427>, которые обсуждаются в течение нескольких лет и дальше первого чтения в Государственной Думе не проходят.
--------------------------------
<427> См., например: законопроекты 2021 года: проект Закона N 1172553-7. Федеральный закон "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и отдельные законодательные акты Российской Федерации"; проект Закона N 1263425-7. Федеральный закон "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и отдельные законодательные акты Российской Федерации".
Аналогично с проектами Закона не принят и Проект Федерального Стандарта профессиональной деятельности арбитражных управляющих "Правила проведения арбитражным управляющим анализа финансового состояния должника" (далее - проект Стандарта), который был представлен в Минэкономразвития еще в 2017 г. <428>. В соответствии с концепцией о необходимости усиления возможностей восстановления бизнеса в процедурах банкротства Проект Стандарта основан на идее о том, что финансово-экономический анализ в современных условиях нужен не столько в целях определения достаточности принадлежащего должнику имущества для покрытия расходов в деле о банкротстве <429>, сколько для оценки возможности возрождения деятельности, поиска ключевых факторов успеха для конкретных компаний.
--------------------------------
<428> Проект разработан группой специалистов по поручению подкомитета по антикризисному управлению Торгово-Промышленной Палаты РФ (далее - Проект 2017), однако работа по разработке Стандарта была начата в 2010 - 2012 гг. группой специалистов под руководством А.Н. Ряховской (далее - Проект 2012).
<429> См.: ст. 70 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (в ред. от 13.07.2015).
По нашему мнению, в этих условиях в основе методических подходов к анализу должна лежать не бухгалтерская, а рыночная или смешанная модель анализа. Она расширяет границы анализа и мотивирует использовать информацию о положении компании, ее рыночной нише, различных видах риска, динамике внешних и внутренних факторов, ориентирует на использование данных управленческого учета. Такая модель позволяет: сосредоточиться не на последствиях кризиса на предприятии-должнике (негативных изменениях активов и пассивов, появлении убытков, проч.), а на выявлении внешних и внутренних факторов, приведших к неудачам, поиске условий, при которых предприятие может возродиться; уйти от малоинформативного, избыточного коэффициентного анализа, часто основанного на неполной, искаженной и даже фальсифицированной перед открытием процедуры банкротства информации; выявить ключевые условия восстановления бизнеса, разработать план восстановления либо обеспечить более точное определение конкурсной массы для соразмерного удовлетворения требований кредиторов <430>.
--------------------------------
<430> Более подробно о содержании проекта Стандарта-2017 можно посмотреть в работах: Бобылева А.З. Проведение анализа финансового состояния должника в процедурах банкротства: проблемы и решения // Право и экономика. Издание Международного союза юристов. 2017. N 11. С. 26 - 31; Бобылева А.З. Проект Федерального стандарта проведения арбитражным управляющим анализа финансового состояния должника // Эффективное антикризисное управление. 2016. N 2. С. 4347; О концепции проведения арбитражным управляющим анализа финансово-экономического состояния должника / А.З. Бобылева, Е.Н. Жаворонкова, О.А. Львова и др. // Имущественные отношения в Российской Федерации. 2015. N 10. С. 71 - 79.
Несмотря на внесенные в 2017 г. в Проект Стандарта значительные новеллы, следует учитывать, что за прошедшие с его представления годы перед институтом банкротства возникли новые вызовы, появилась новая практика как ухода должников от обязательств, так и недобросовестного поведения кредиторов. Ответом на это стало принятие новых нормативно-правовых документов. В частности, в конце 2017 г. Пленумом Верховного Суда РФ было принято Постановление, касающееся привлечения контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве, и в профессиональном обороте было узаконено понятие "объективное банкротство" (далее - Постановление N 53) <431>.
--------------------------------
<431> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" // БВС РФ. 2018. N 3.
Термин "объективное банкротство" подчеркивает, что организация несостоятельна не формально, в соответствии с признаками, указанными в ст. 3 Закона о банкротстве, в основе которых лежат бухгалтерские показатели, а действительно не может функционировать: не обладает средствами для дальнейшего ведения деятельности, не выполняет обязательства перед партнерами и государством. Появление термина "объективное банкротство" обусловлено высокой потребностью в учете новых реалий: необходимости выявления предприятий, которые действительно несостоятельны и нуждаются в разрешении ситуации при помощи ликвидационных или реабилитационных процедур банкротства; обнаружении предприятий, которые искусственно создали ситуацию фиктивного или преднамеренного банкротства. Также введение в оборот понятия объективного банкротства дает возможность уточнения реальной даты наступления банкротства и определения степени вины руководителя (субсидиарной ответственности контролирующего должника лица) <432>.
--------------------------------
<432> Карелина С.А. Признаки объективного банкротства, используемые при определении оснований привлечения к субсидиарной ответственности за невозможность полного погашения требований кредиторов вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица // Хозяйство и право. 2020. N 3. С. 32 - 47.
Изменение концепции определения несостоятельности за счет введения термина "объективного банкротства" делает невозможным дальнейшее проведение арбитражным управляющим финансового анализа и проверки наличия признаков фиктивного и преднамеренного банкротства на основе действующих Правил анализа и Временных правил. Более того, установление объективного банкротства в ряде случаев может противоречить выводам, полученным в результате применения методических подходов указанных Правил, которые основаны на показателях, не в полной мере отражающих реальное положение дел в несостоятельных организациях.
В связи с этим, для включения понятия "объективное банкротство" в традиционные подходы к анализу, в дорабатываемый сейчас Проект Стандарта в разделе "Анализ финансового состояния должника в первой процедуре, применяемой в деле о банкротстве", цели анализа целесообразно сформулировать следующим образом:
1) установление и (или) неустановление (установление отсутствия признаков) объективного банкротства.
В случае установления объективного банкротства задачами анализа являются:
а) уточнение даты его наступления;
б) определение достаточности принадлежащего должнику имущества для покрытия расходов в деле о банкротстве, в том числе расходов на выплату вознаграждения арбитражным управляющим на основе установления реальной стоимости имущества;
в) выявление наличия или отсутствия оснований для оспаривания сделок должника;
г) обоснование перехода к конкурсному производству;
д) при необходимости - установление величины субсидиарной ответственности руководителя и (или) собственника организации.
В случае неустановления (отсутствия признаков) объективного банкротства задачами анализа являются:
а) оценка добросовестности, "разумности" руководителя (собственника), "адекватности" его поведения с точки зрения среднестатистического руководителя в условиях ухудшения финансового состояния и результатов деятельности;
б) оценка наличия экономически обоснованной системы мер (плана) финансового оздоровления в соответствии с причинами несостоятельности, аргументированного расчета на преодоление возникших проблем в разумный срок на основе намеченного плана;
в) определение возможности или невозможности восстановления платежеспособности должника в порядке и сроки, установленные Законом о банкротстве на основе имеющейся системы мер (плана);
г) выявление наличия или отсутствия оснований для оспаривания сделок должника;
д) обоснование целесообразности введения конкретной следующей процедуры банкротства.
Выполнение этих задач возможно лишь на основе комплексного анализа внешних условий деятельности, исследования внутренних бизнес-процессов, включающих операционную, инвестиционную, финансовую деятельность, оценки состояния активов и пассивов должника. Важным результатом анализа должны стать следующие выводы:
- если организация, находящаяся в первой процедуре банкротства, может выполнить экономически обоснованный план и восстановить деятельность в допустимый законом срок, то объективное банкротство не подтверждается, ухудшение финансового состояния рассматривается как временное;
- если в исследуемый период экономически обоснованные усилия организации по восстановлению деятельности давали частичный, временный результат (изменения показателей носили волнообразный характер), то моментом объективного банкротства следует считать начало необратимого нового понижательного тренда;
- если усилий по восстановлению деятельности не предпринималось или они не были экономически обоснованы, не предполагали реализацию в разумный срок, то датой объективного банкротства следует считать момент необратимого ухудшения состояния, начало превышения обязательств над реальной стоимостью имущества.
В заключение следует еще раз отметить, что документы, регламентирующие проведение финансового анализа в процедурах банкротства последние 20 лет, не соответствуют современным требованиям: ряд недостатков был им присущ уже на момент принятия, ряд ограничений выявился в ходе их многолетнего применения. Изменение концепции института банкротства, наметившееся в последние годы, поворот к усилению возможностей для восстановления бизнеса обязывает пересмотреть и концепцию анализа: не столько сосредоточивать внимание на определении достаточности принадлежащего должнику имущества для покрытия расходов в деле о банкротстве, оценке последствий кризиса на предприятии-должнике, сколько направить усилия на поиск условий, при которых предприятие может возродиться, выявление драйверов восстановления бизнеса. Большие возможности для реализации этой концепции дает использование понятия объективного банкротства, введенного Постановлением N 53: оно "размывает" границы "бухгалтерского" анализа, ориентирует на неформальный подход для установления факта банкротства, тем самым делая методику анализа более гибкой и менее догматичной.
