Цифровая валюта, цифровые права и цифровой рубль: перспективы использования в российской юрисдикции
В работе исследовано появление и развитие в российской правовой действительности таких объектов гражданских прав, как цифровая валюта, цифровые права и цифровой рубль. Общим признаком для всех данных категорий выступает их цифровая форма, а также их существование и оборот в определенной информационной системе, удовлетворяющей установленным законом признакам. Различия между указанными объектами состоят в степени их легализации, наличии ограничений в их введении в оборот, а также в тех сферах, в которых возможно их использование участниками гражданских правоотношений. Так, несмотря на определенные законодательные запреты, цифровая валюта разрешена к обороту в России, а также во внешнеторговых отношениях. Цифровые права используются в тех сферах и теми участниками отношений, которые определены законодателем. Цифровой рубль призван отчасти заменить расчеты наличными денежными средствами и стать новой формой рубля, более востребованной сегодня, чем предыдущие. Проанализировав вышеуказанное, можно прийти к выводу, что данные объекты гражданских прав расширяют возможности участников оборота по реализации своих прав и обязанностей в цифровой среде, а также сферы, в которые проникает цифровизация. Также представляется, что нет достаточных научных обоснований для того, чтобы смешивать указанные категории, признавая цифровую валюту разновидностью цифрового права, и т.д.
Ключевые слова: цифровое право, цифровая валюта, цифровой рубль, объекты гражданских прав, гражданско-правовой оборот, цифровизация.
The work examines the emergence and development in Russian legal reality of such objects of civil rights as digital currency, digital rights and digital ruble. A common feature for all these categories is their digital form, as well as their existence and circulation in a certain information system that satisfies the criteria established by law. The differences between these objects lie in the degree of their legalization, the presence of restrictions as regards to their turnover, as well as in those areas in which they can be used by participants of civil legal relations. Thus, despite certain legislative prohibitions, digital currency is allowed for circulation in the Russian Federation, as well as in foreign trade relations. Digital rights are used in those areas and by those parties that are determined by the legislator. The digital ruble is intended to partially replace cash payments and become a new form of ruble, even more in demand today than the previous ones. Having analyzed the above, we can come to the conclusion that these objects of civil rights expand the opportunities of participants of civil law relations to exercise their rights and obligations in the digital environment, as well as the areas in which digitalization penetrates. It also seems that there is not sufficient scientific justification for mixing these categories, recognizing digital currency as a type of digital law, etc.
Key words: digital law, digital currency, digital ruble, objects of civil rights, civil turnover, digitalization.
Хронологически первыми в российском правовом поле в 2019 г. появились цифровые права. Так, путем принятия Федерального закона от 18 марта 2019 г. N 34-ФЗ "О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации" Гражданский кодекс РФ (далее - ГК РФ) был дополнен таким понятием, как "цифровые права" <1>.
--------------------------------
<1> Федеральный закон от 18 марта 2019 г. N 34-ФЗ "О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации".
Включение в ГК РФ нормы о цифровых правах стало предметом научных дискуссий. Одни авторы положительно оценили "цифровые" изменения российского законодательства, указывая, что создаются особые объекты прав с самостоятельным правовым режимом <2>. С.В. Сарбаш же полагает, что цифровое право - это форма оформления любого известного права: вещного, обязательственного, корпоративного, исключительного, личного <3>, то есть что появление цифровых прав не привносит чего-то существенно нового с точки зрения содержания указанных прав. Л.Ю. Василевская считает, что появление цифровых прав приводит не к возникновению нового вида имущественных прав, а к новому цифровому способу фиксации уже известных прав <4>. В то же время такие исследователи, как Б.М. Гонгало и Л.А. Новоселова, придерживаются не столь категоричной позиции, считая, что о цифровых правах как об особом объекте гражданских прав свидетельствует их информационная система учета, а также особенности подтверждения и осуществления в такой системе указанных прав <5>.
--------------------------------
<2> Карцхия А.А. Цифровое право как будущее классической цивилистики / Право будущего: Интеллектуальная собственность, инновации, Интернет: ежегодник. Серия: Правоведение / отв. ред. Е.Г. Афанасьева. М., 2018. С. 26 - 40.
<3> Аграновская М.А., Асосков А.В., Габов А.В., Генкин А.С., Жужжалов М.Б., Журавлев А.В., Камелькова А.В., Кислый В.А., Крупенин Р.А., Новоселова Л.А., Попов В.А., Савельев А.И., Сарбаш С.В., Семенов А.В., Толкачев А.Ю., Успенский М.А., Янковский Р.М. Цифровые права как новый объект гражданского права // Закон. 2019. N 5. С. 35 - 36.
<4> Василевская Л.Ю. Токен как новый объект гражданских прав: проблемы юридической квалификации цифрового права // Актуальные проблемы российского права. 2019. N 5. С. 115.
<5> Гонгало Б.М., Новоселова Л.А. Есть ли место "цифровым правам" в системе объектов гражданского права? // Пермский юридический альманах. 2019. N 2. С. 188.
Следует признать определенную спорность такого нового вида прав, как цифровые права, тем не менее законодательно выделяются признаки цифровых прав, которые позволяют их отграничить от иных видов прав, поименованных в ГК РФ. Также представляется, что это задача доктрины - выработать особенности осуществления, распоряжения и защиты таких прав с учетом их реализации в определенной информационной системе. А пока с практической точки зрения имеются проблемы с реализацией указанных прав: сложности с первоначальным внесением таких объектов в уставный капитал создаваемого юридического лица, защитой прав сторон по договорам по обороту цифровых прав, завещанием и наследованием таких объектов, защитой прав потребителей цифровых продуктов и сервисов <6>.
--------------------------------
<6> Максуров А.А. К вопросу о юридической ответственности за использование криптовалюты при производстве расчетов // Вестник Омской юридической академии. 2018. N 4. С. 429.
С точки зрения оборота цифровых прав следует отметить, что цифровые права используются в тех сферах и теми участниками отношений, которые определены законодателем. Так, согласно норме ст. 141.1 ГК РФ <7>, цифровые права должны быть поименованы в таком качестве в законе и информационная система, в которых они выпускаются и осуществляются, должна соответствовать установленным законом признакам. То есть складывается впечатление, что законодатель специально искусственно сужает сферы применения цифровых прав, их разновидности и регламентирует их выпуск и обращение. Некоторые авторы даже утверждают о законодательном ограничении оборотоспособности цифровых прав <8>. Так, в настоящее время к цифровым правам отнесены утилитарные цифровые права, а также цифровые финансовые активы <9>. В доктрине указывается на перспективность использования утилитарных цифровых прав для привлечения инвестиций в IT-стартапы, что создает возможность масштабирования института утилитарных цифровых прав в сфере венчурного инвестирования <10>. Это связано в целом со спецификой породившего их Федерального закона "О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ..." <11>, регулирующего отношения по привлечению инвестиций в различного рода бизнес-проекты, в том числе в сфере ИТ.
--------------------------------
<7> Гражданский кодекс РФ. Часть первая от 30 ноября 1994 г. N 51-ФЗ. Статья 141.1.
<8> Мограбян А.С. Цифровые права как объекты гражданских прав в России // Актуальные проблемы российского права. 2022. N 10. С. 144.
<9> Зайнутдинова Е.В., Лисица В.Н. Цифровые права и их использование в смарт-контракте // Юридическая наука и практика. 2022. N 1. С. 31.
<10> Гурко А.В., Савина В.С., Свечников В.А. Понятие и правовая природа утилитарных цифровых прав // Интеллектуальная собственность. Авторское право и смежные права. 2022. N 10. С. 8.
<11> Федеральный закон от 2 августа 2019 г. N 259-ФЗ "О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации".
Отнесение NFT-токенов рассматривается в доктрине, но не признается законодателем. Полагаем, что по своим признакам NFT-токен подпадает под категорию цифрового права и отсутствие упоминания указанных цифровых "интеллектуальных" прав является пробелом законодательства, учитывая также и широкую трактовку цифровых прав как обязательственных и иных прав. Исследователи указывают, что требуется совершенствование организационно-технических мер, которые позволили бы подключить к соответствующим информационным системам профильные регистрирующие органы (Роспатент и Росреестр), создав единое информационное поле по эмиссии и обороту цифровых прав. Также высказываются мнения о необходимости распространения норм о цифровых правах на создание и использование NFT-токенов <12> путем признания их разновидностью цифровых прав.
--------------------------------
<12> Гурко А.В., Савина В.С., Свечников В.А. Понятие и правовая природа утилитарных цифровых прав // Интеллектуальная собственность. Авторское право и смежные права. 2022. N 10. С. 9 - 10.
Также отмечается, что не признается цифровыми правами и игровое имущество, например игровые предметы и внутренняя игровая валюта, которые приобретаются за реальные денежные средства и отчуждаются игроками в рамках соответствующих платформ <13>. В результате чего потребители лишаются права на эффективную судебную защиту. Складываются ситуации, при которых игровое имущество оказывается утраченным, игрок не может реализовать свое имущество или распорядиться им каким-либо образом. Данные вопросы в настоящее время не урегулированы правом, что также создает еще один законодательный пробел, отдавая разрешение данных аспектов на откуп сильным сторонам правоотношений - создателям указанных платформ, определяющим в пользовательских соглашениях особенности приобретения и распоряжения игровым имуществом.
--------------------------------
<13> Гурко А.В., Курбанов Р.А., Савина В.С. Характеристика правового регулирования цифровых прав в Российской Федерации // Гражданское право. 2023. N 5. С. 44.
Что же касается цифровой валюты, то впервые она была признана в качестве имущества в российском правовом поле в судебной практике. Так, постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда было отменено определение суда первой инстанции, и суд обязал должника передать финансовому управляющему доступ к электронному кошельку для включения криптовалюты в конкурсную массу. Суд указал, что криптовалюта не может быть квалифицирована иначе как иное имущество по смыслу ст. 128 ГК РФ <14>. В рассматриваемом плане такая активность судов показательна и соответствует интересам участников гражданского оборота. Верховный Суд РФ, в свою очередь, обратил внимание на распространение законодательства о противодействии легализации доходов, полученных преступным путем, на криптовалюту <15>, то есть фактически признал экономический оборот криптовалюты.
--------------------------------
<14> Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 15 мая 2018 г. по делу N А40-124668/2017.
<15> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 26 февраля 2019 г. N 1 "О внесении изменений в Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 07.07.2015 N 32 "О судебной практике по делам о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, и о приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2019. N 4.
Законодатель же признал существование криптовалюты (цифровой валюты) с 2021 г., приняв Федеральный закон "О цифровых финансовых активах, цифровой валюте..." <16>. Законодателю, по сути, пришлось идти в ногу с правоприменительной и правореализационной практикой, однако сами законодательные положения не создали каких-либо возможностей участникам оборота по наследованию, передаче, хранению, инвестированию цифровой валюты (под которой понимаем криптовалюту), а также обращению на нее взыскания. Закон ограничился лишь запретами и общим указанием на возможности использования цифровой валюты как средства платежа (и обмена) и средства инвестирования, не создав какие-либо возможности либо инфраструктуру для этого, включая криптовалютные биржи, криптовалютные обменники и проч. В то же время в доктрине высказываются предложения по регламентации относительно цифровых кошельков и созданию более подробных правил в отношении криптовалюты (цифровой валюты) как финансового инструмента с потенциально высокой степенью ликвидности, используемой в рыночных отношениях, в том числе фигурирующей в делах о банкротстве <17>. Так, на настоящий момент какие-либо эффективные механизмы поиска криптовалюты и препятствования ее сокрытию от кредиторов и иных уполномоченных лиц отсутствуют.
--------------------------------
<16> Федеральный закон от 31 июля 2020 г. N 259-ФЗ "О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации".
<17> Карелина С.А., Фролов И.В. Правовой режим криптовалюты и институт несостоятельности (банкротства): проблемы правовой регламентации // Право и цифровая экономика. 2019. N 4. С. 17.
При этом, безусловно, цифровая валюта законным средством платежа не является, в отличие от цифрового рубля, и нельзя обязать кого-либо из участников правоотношений принимать ее в качестве встречного предоставления. Однако можно полагать, что в связи с последними законодательными инициативами в области майнинга (криптовалют) планируется расширить использование цифровой валюты во внешнеторговых отношениях. Для этого создаются преференции.
Цифровой рубль, в свою очередь, призван обладать всеми функциями и признаками законного средства платежа. Еще в 2021 г. Центральный банк (далее - ЦБ РФ) опубликовал Концепцию цифрового рубля <18>. К концу 2021 г. было завершено создание платформы цифрового рубля, и в начале 2022 г. ЦБ РФ совместно с тринадцатью российскими банками приступил к тестированию указанной платформы. В 2022 году были внесены поправки, касающиеся использования цифрового рубля, в восемь федеральных законов, среди которых ГК РФ и Федеральный закон "О национальной платежной системе". Предполагается, что использование цифрового рубля позволит обеспечить прозрачность платежей, приведет к более активному использованию смарт-контрактов, ускорит совершение сделок и поспособствует автоматизации процесса их исполнения.
--------------------------------
<18> Концепция цифрового рубля. Банк России. М., 2021.
В настоящем году уже проводятся тестовые операции с цифровым рублем с привлечением определенного круга клиентов указанных тринадцати банков, в том числе по оплате товаров и услуг физическими лицами в пользу юридических лиц с использованием QR-кода <19>. В дальнейшем цифровой рубль призван стать повсеместно используемым средством платежа, вытесняющим наличные и безналичные денежные средства.
--------------------------------
<19> Микони Т. Цифровой рубль: эволюция или революция в сфере расчетов.
Таким образом, общим для всех указанных категорий выступает их цифровая сущность, то есть возникновение и оборот в определенной информационной системе, функционирующей на базе цифровых технологий. Различие между ними заключается в универсальности цифровой валюты как средства обращения, в отсутствии в отношении цифровой валюты определенного обязанного лица и в том, что цифровая валюта законным средством платежа не является. Тогда как цифровой рубль создает обязательства Банка России и является законным платежным средством. Цифровые права представляют собой обязательственные и некоторые иные права (корпоративные, интеллектуальные), возникающие и реализуемые в информационной системе, при этом данные права представляют возможность требовать исполнения от эмитента указанных прав. Не представляется возможным смешение указанных категорий <20>, учитывая их различную правовую природу и признаки, в том числе сформулированные законодателем.
--------------------------------
<20> Карелина С.А., Фролов И.В. Правовой режим криптовалюты и институт несостоятельности (банкротства): проблемы правовой регламентации // Там же. С. 16.
