Третье пришествие вопроса об арбитрабильности споров о правах на недвижимость. Постановление Конституционного Суда РФ от 16 апреля 2024 г. N 18-П: дополнительный инструмент подавления арбитража в РФ. Беспроигрышность стратегии КС РФ
Автор анализирует в критическом ключе Постановление КС РФ от 16 апреля 2024 г. N 18-П, в котором этот Суд в очередной раз после октября 2023 г. обратился к вопросу об арбитрабильности споров о правах на недвижимость. В статье объясняются смысл и цели данного Постановления N 18-П. Они состоят в том, чтобы дополнительно ограничить в РФ арбитраж, особенно ad hoc. Министерство юстиции РФ не остановится, пока не выкорчует в РФ идею независимого арбитража. И в этом вопросе без КС РФ никуда не деться, так что он уже активно вовлечен в "борьбу" с таким арбитражем, причем делает вид, что не видит систему "лицензирования" в отношении третейской сферы в РФ.
Ключевые слова: арбитрабильность споров о правах на недвижимость в праве РФ, практика судов общей юрисдикции касательно арбитрабильности споров о правах на недвижимость, Конституционный Суд РФ, Постановление КС РФ от 16 апреля 2024 г. N 18-П, смысл и цели Постановления КС РФ от 16 апреля 2024 г. N 18-П, установление в России препятствий для арбитража, особенно арбитража ad hoc, контрарбитражная направленность Постановления КС РФ от 16 апреля 2024 г. N 18-П, стимуляция судов на проактивное противодействие арбитражу, необоснованное приравнивание принципа законности и публичного порядка, разделение труда между Министерством юстиции РФ и КС РФ в плане установления в России препятствий для арбитража, КС РФ и ultra petita, показное игнорирование со стороны КС РФ системы "лицензирования" в отношении третейской сферы в РФ.
The author analyzes in a critical way the Resolution of the Russian Constitutional Court N 18-P dated April 16, 2024 in which that Court addressed the issue of arbitrability of disputes regarding rights on immovables once again after October 2023. The article explains the meaning and objectives of that Resolution N. 18-P. They are to further restrict arbitration in Russia, especially ad hoc arbitration. The Russian Ministry of Justice of will not stop until it uproots the idea of independent arbitration in Russia. And in this affair the Russian Constitutional Court has to play an important role: it is already actively involved in the "fight" against such arbitration, ostentatiously pretending that it does not comprehend a "licensing" system with regard to the arbitration sphere in Russia.
Key words: arbitrability of disputes regarding rights on immovables under the Russian law, practice of courts of general jurisdiction concerning arbitrability of disputes regarding rights on immovables, the Constitutional Court of the Russian Federation, the Resolution of the Russian Constitutional Court N 18-P dated April 16, 2024, meaning and objectives of the Resolution of the Russian Constitutional Court N 18-P dated April 16, 2024, establishing obstacles for arbitration in Russia, especially for ad hoc arbitration, counter-arbitral focus in the Resolution of the Russian Constitutional Court N 18-P dated April 16, 2024, stimulating the courts to proactively oppose arbitration, unjustified equating of the principle of legality with the public policy, division of labor between the Russian Ministry of Justice and the Russian Constitutional Court in terms of establishing obstacles for arbitration in Russia, the Russian Constitutional Court and ultra petita, ostentatious disregard by the Russian Constitutional Court of the "licensing" system with regard to the arbitration sphere in Russia.
16 апреля 2024 г. Конституционный Суд РФ (далее - КС) принял Постановление N 18-П "По делу о проверке конституционности пункта 2 части четвертой статьи 426 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина И.Ю. Колосова" <1> - очередной акт насчет арбитрабильности споров о правах на недвижимость.
--------------------------------
<1>
Об этом Постановлении можно сказать немало похвального, любопытного:
1. В государстве стабильность и бесконечное "можем повторить!".
КС такой тренд поддерживает: персеверативно повторяет и повторяет, пережевывает одну и ту же тему в целом.
Не успели чернила высохнуть на Постановлении КС от 3 октября 2023 г. N 46-П "По делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 131 Гражданского кодекса Российской Федерации и пункта 5 части 2 статьи 14 Федерального закона "О государственной регистрации недвижимости" в связи с жалобой гражданки Т.В. Солодовниковой" <2>, как вновь...
--------------------------------
<2> Этому Постановлению были посвящены различные материалы прошлого выпуска журнала "Третейский суд", в том числе следующий: Муранов А.И. Второе пришествие проблемы арбитрабильности споров о правах на недвижимость: Постановление Конституционного Суда РФ от 3 октября 2023 г. N 46-П как не вполне удачный сиквел в целом контрарбитражной направленности // Третейский суд. 2023. N 1/2. С. 94 - 119.
Но если есть возможность по новым основаниям что-то ограничить и повторить, то почему бы и нет?
2. И дело здесь не в том, что, выполнив обязательную программу по нейтрализации Конституции в 2020 г., КС решил приступить к произвольной: пройтись не единожды по институту, несравненно более древнему и значимому для общества, чем КС, научить всех уму-разуму насчет такого института.
Нет, КС гораздо прагматичнее.
Он не может не расстраиваться, видя, как Верховный Суд РФ игнорирует его позицию насчет арбитрабильности споров о правах на недвижимость <3>. С грустью заметил он в п. 1.1 Постановления от 16 апреля 2024 г. N 18-П, что Верховный Суд РФ "исходил из того, что рассмотрение споров о праве собственности на недвижимость относится к компетенции государственных судов, поскольку правоотношение, связанное с его регистрацией, имеет публично-правовой характер, а решение, обязывающее регистрирующий орган совершить соответствующие действия, порождает публично-правовые последствия".
--------------------------------
<3> Она была выражена в знаменитом Постановлении КС от 26 мая 2011 г. N 10-П "По делу о проверке конституционности положений пункта 1 статьи 11 Гражданского кодекса Российской Федерации, пункта 2 статьи 1 Федерального закона "О третейских судах в Российской Федерации", статьи 28 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним", пункта 1 статьи 33 и статьи 51 Федерального закона "Об ипотеке (залоге недвижимости)" в связи с запросом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации".
Ну а что может ожидать КС после того, как он занял услужливую позицию?
Было бы странно, если бы Верховный Суд РФ, который представляет гораздо большую юридическую силу, чем КС, не пробовал проверить последний на стойкость и решительность, игнорируя правовые позиции последнего.
Так что КС остается только выносить вновь и вновь "последние китайские предупреждения", указывая Верховному Суду РФ на необходимость признавать арбитрабильность споров о правах на недвижимость.
Поэтому новое Постановление было выпущено в надежде на взаимность от Верховного Суда РФ.
И вряд ли случайно то, что принято это Постановление было как раз в момент назначения нового Председателя Верховного Суда РФ <4>. Очень хотел, видимо, угадать КС с таким напоминательным моментом: почему бы подобным образом не отметиться в приемной?
--------------------------------
<4> Совет Федерации Федерального Собрания РФ 17 апреля 2024 г. назначил И.Л. Подносову на должность Председателя Верховного Суда РФ.
3. Замечательно и то, что в Постановлении от 16 апреля 2024 г. N 18-П не так много странностей и ляпов, как в Постановлении от 3 октября 2023 г. N 46-П <5>.
--------------------------------
<5> См. о них: Муранов А.И. Второе пришествие проблемы арбитрабильности споров о правах на недвижимость: Постановление Конституционного Суда РФ от 3 октября 2023 г. N 46-П как не вполне удачный сиквел в целом контрарбитражной направленности // Третейский суд. 2023. N 1/2. С. 94 - 119.
4. Стратегия КС беспроигрышна: вопрос не новый, понятный - почему бы и о себе не напомнить, и не помочь Министерству юстиции РФ в его устремлениях ограничить арбитраж в РФ?
Данное Министерство было озадачено, конечно же, масштабом отрицания в судах общей юрисдикции арбитрабильности споров о правах на недвижимость, так что и оно, и КС не могли на подобную неприятную ситуацию не отреагировать <6>.
--------------------------------
<6> Хотя еще в 2022 г. КС необоснованно уклонился от рассмотрения такой ситуации, заявив, что все ответы он уже дал в вышеупомянутом Постановлении от 26 мая 2011 г. N 10-П (см. Определение КС от 27 декабря 2022 г. N 3417-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Мурзина Андрея Тимофеевича на нарушение его конституционных прав пунктом 1 статьи 131 и пунктом 2 статьи 223 Гражданского кодекса Российской Федерации"). А ведь А.Т. Мурзин просил о проверке того же п. 1 ст. 131 ГК РФ, как потом и Т.В. Солодовникова (см. Постановление КС от 3 октября 2023 г. N 46-П).
При этом они не могли не воспользоваться случаем и попытались в Постановлении от 3 октября 2023 г. N 46-П ввести ряд моментов, которые государственные суды могут использовать для противодействия арбитражу в РФ. В целом названное Постановление является контрарбитражным как вообще, так и в плане арбитража ad hoc. Воспринимать его с воодушевлением, как это сделало большинство, неразумно.
И еще более контрарбитражным оказывается Постановление от 16 апреля 2024 г. N 18-П. КС почувствовал, что в чем-то недозакрутил гайки в предыдущем акте, и решил сделать это в новом (возможно, не без соответствующей просьбы со стороны Министерства юстиции РФ).
5. Разве судебная практика не должна быть предсказуемой?
Вот КС как раз и показал, что он последователен в своих подходах.
Почему Постановление от 16 апреля 2024 г. N 18-П помогает в нынешних условиях делу подавления арбитража в РФ как вообще, так и в плане арбитража ad hoc?
5.1. В п. 4 данного Постановления КС ориентирует суды на серьезную проактивность, вспоминая и о легализации доходов, полученных незаконным путем:
"С учетом этого для достижения целей судопроизводства, если у государственного суда возникли обоснованные сомнения в добросовестности сторон третейского разбирательства - в том числе по причине непредставления ими государственному суду необходимых доказательств, отсутствия каких-либо возражений со стороны лица, против интересов которого вынесено решение третейского суда, относительно его исполнения и относительно предъявленного ему через третейский суд требования, - государственный суд может принять по своей инициативе дополнительные меры для уточнения соответствия этого решения требованиям, при соблюдении которых он принимает решение о выдаче исполнительного листа. Так, он не лишен возможности признать необходимым участие в деле государственного органа или органа местного самоуправления и привлечь их к участию в деле по собственной инициативе для дачи заключения в целях осуществления возложенных на них обязанностей и защиты прав, свобод и законных интересов других лиц или интересов Российской Федерации, ее субъектов, муниципальных образований (часть вторая статьи 47 ГПК Российской Федерации). Давая заключение по делу, эти органы вправе изложить суду собственную позицию относительно добросовестности сторон и относительно соответствия приведения в исполнение решения третейского суда иным элементам публичного порядка, а также указать суду на другие основания, препятствующие, по их мнению, принудительному исполнению решения, с представлением надлежащих доказательств.
Кроме того, в силу прямого указания закона в деле о рассмотрении заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда может принять участие прокурор (пункт 2 части четвертой статьи 45 ГПК Российской Федерации, часть 5 статьи 52 АПК Российской Федерации), который, помимо прочего, осуществляет надзор за соблюдением Конституции Российской Федерации и исполнением законов (статья 129 Конституции Российской Федерации).
Возможность государственного суда привлечь к участию в деле государственные органы и органы местного самоуправления для дачи заключения в целях выявления недобросовестного или незаконного поведения участников гражданского оборота подтверждается и сложившейся правоприменительной практикой. В частности, как разъяснено в пунктах 1 и 3.1 Обзора по отдельным вопросам судебной практики, связанным с принятием судами мер противодействия незаконным финансовым операциям (утвержден Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 8 июля 2020 года), суды вправе привлекать к участию в деле государственные органы, если обстоятельства дела свидетельствуют о признаках легализации доходов, полученных незаконным путем; если же государственный орган не был привлечен к участию в деле о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, то вынесенное по результатам рассмотрения этого дела определение суда может быть пересмотрено по вновь открывшимся обстоятельствам по заявлению этого органа".
5.2. В резолютивной части Постановления от 16 апреля 2024 г. N 18-П КС, по сути, требует "принимать меры", говорит об
"обязанности государственного суда, рассматривающего заявление о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, принять при возникновении обоснованных сомнений в соответствии такого исполнения или его основания публичному порядку Российской Федерации - включая требования о добросовестном поведении и о соблюдении явно и недвусмысленно выраженных (императивных) предписаний закона - меры, предусмотренные процессуальным законом, для того, чтобы предотвратить получение сторонами разрешенного третейским судом спора преимуществ из своего незаконного или недобросовестного поведения".
5.3. Но самое опасное в Постановлении от 16 апреля 2024 г. N 18-П - это то, что и как КС говорит о принципе законности:
"В силу прямого действия предписания Конституции Российской Федерации о необходимости соблюдения всеми федеральных законов принцип законности - распространяющийся, как и принцип добросовестности, на все сферы жизнедеятельности, включая гражданско-правовые отношения, и выступающий элементом публичного порядка Российской Федерации - подлежит применению независимо от того, указано ли на это специально в каком-либо законе, устанавливающем особенности регулирования тех или иных общественных отношений, в том числе в сфере третейского разбирательства гражданско-правовых споров. Применительно к гражданско-правовым отношениям конституционное требование о соблюдении законов находит выражение, в частности, в закреплении среди основных начал гражданского законодательства правила о том, что никто не вправе извлекать преимущества не только из своего недобросовестного, но и из своего незаконного поведения (пункт 4 статьи 1 ГК Российской Федерации)".
Тем самым КС освящает известную многолетнюю практику государственных судов, которые часто при помощи ссылки на "законность" ставят знак равенства между "публичным порядком" и "соблюдением закона".
Иными словами, любая ошибка третейского суда в применении закона, даже не влекущая противоречие публичному порядку, может служить для государственных судов при их желании основанием для нейтрализации третейского решения.
Казалось бы, с точки зрения принципов права все, что говорит КС, находится в рамках приличий.
Но такое впечатление обманчиво в современных российских реалиях: российским судам только дай палец - и они откусят при желании всю руку.
И это не случай O sancta simplicitas, не ситуация, когда неосознанно благими намерениями мостят дорогу в юридический ад для арбитража, - это целенаправленная политика, когда КС вкупе с Министерством юстиции осознанно подавляет в РФ арбитраж.
И особо неприятным выглядит то, как КС маскирует свои действия конституционной риторикой.
Ну а то, что КС отдельно в п. 3.4 Постановления от 16 апреля 2024 г. N 18-П указал на требование в соответствующих случаях объявлять противоречащим публичному порядку само решение, а не приведение его в исполнение <7>, - мелочь: государственные суды знают это давно.
--------------------------------
<7> "Таким образом, законодатель допустил оценку государственным судом решения третейского суда при рассмотрении заявления о выдаче исполнительного листа на предмет наличия явных признаков нарушения публичного порядка. Иное истолкование - предполагающее, что государственный суд, рассматривая по правилам главы 47 данного Кодекса вопрос о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда по спору о праве на недвижимое имущество, лишен возможности отказать в выдаче исполнительного листа, если само по себе исполнение решения (действие или воздержание от действия) публичному порядку не противоречит (осуществить оплату, передать вещь, не чинить препятствия и т.п.), но ему противоречит само основание для исполнения (решение третейского суда), - не отвечало бы предписаниям о недопустимости осуществления прав и свобод в ущерб правам и законным интересам других лиц и о подчинении судей только Конституции Российской Федерации и федеральному закону (статья 15 (часть 2); статья 17 (часть 3); статья 120 (часть 1) Конституции Российской Федерации)".
6. Таким образом, продолжается для большей эффективности разделение труда между Министерством юстиции и КС в плане создания ограничений для арбитража в РФ: первый внедряет административные барьеры, а второй - субстантивные.
7. КС опять действует ultra petita: пользуясь ситуацией, осуществляет глобализацию рассматриваемой им проблематики, чтобы создать ограничения для арбитража, хотя необходимым в свете обращения к нему это в таком виде не являлось: дело И.Ю. Колосова в Элистинском городском суде вовсе подобных обширных рассуждений от КС не требовало.
Применительно к Постановлению от 3 октября 2023 г. N 46-П данный подход КС заметил и С.А. Курочкин, объяснив его тем, что тот "творчески подошел к проблемам арбитрабильности споров, касающихся недвижимого имущества" <8>. Отметил указанную особенность и О.Ю. Скворцов <9>.
--------------------------------
<8> Курочкин С.А. Новый вектор развития арбитража в России: actum ut supra // Третейский суд. 2023. N 1/2. С. 86.
<9> "Так же как и в 2011 г. поводом к рассмотрению проблем арбитража стала дискуссионность вопроса о пределах прав третейского суда при рассмотрении споров о недвижимом имуществе. Однако Конституционный Суд Российской Федерации не ограничился только этим вопросом и рассмотрел фундаментальные проблемы арбитража: вопросы его конституционности, места в российской юрисдикционной системе, компетенции, пределов арбитрабильности, публичного порядка, прав третьих лиц, не привлеченных к участию в арбитражном разбирательстве, и др. Более того, в Постановлении N 46-П был затронут один из самых сложных вопросов права - проблема добросовестности. Таким образом, круг вопросов, затронутых в Постановлении, гораздо более широк, нежели это может восприниматься при прочтении наименования этого судебного акта" (Скворцов О.Ю. Конституционный Суд: идеология практики, касающейся третейских судов (постепенное продвижение либеральных идей, основанное на консервативном противостоянии радикализму судебной практики) // Третейский суд. 2023. N 1/2. С. 57).
В Постановлении от 16 апреля 2024 г. N 18-П "творчества" еще больше. В самом деле, если можно что-то дополнительно ограничить в современных условиях, почему бы за счет конституционной риторики и не сделать это?
8. КС делает вид, что не замечает то, что и в деле Т.В. Солодовникой, и в деле И.Ю. Колосова третейское решение было вынесено "Экономическим арбитражем Северо-Кавказского округа - третейским судом для разрешения конкретного спора", который с точки зрения действующей "третейско-лицензионной" системы заниматься арбитражем просто не может. На это пыталась обратить внимание ТПП РФ в Письме к судье КС А.Ю. Бушеву в рамках дела Т.В. Солодовниковой, но тщетно <10>.
--------------------------------
<10> Ответ Торгово-промышленной палаты Российской Федерации на запрос Конституционного Суда Российской Федерации // Третейский суд. 2023. N 1/2. С. 13 - 14.
Так что КС в своих актах тщательно умалчивает о вопросе "лицензирования" постоянно действующих арбитражных учреждений: это для него мелковато, это остается для Министерства юстиции, а вот предложить создать препятствия для арбитража за счет жонглирования ссылками на "публичный порядок", "обход закона", "полномочия суда" - самое милое дело именно для КС.
Кто же еще справится, как не он?
9. Но неужели нет никаких различий между Постановлением от 16 апреля 2024 г. N 18-П и Постановлением от 3 октября 2023 г. N 46-П, если не считать прежде всего разные законодательные положения, указанные в их названиях?
Есть, конечно же, хотя по смыслу оба Постановления очень близки.
Во-первых, КС в новом Постановлении активно требует от государственных судов "принятия мер", ориентирует их на проактивность, - достаточно сравнить хотя бы резолютивные части названных документов.
Во-вторых, в прежнем Постановлении КС делал акцент на теории "обхода закона", а в нынешнем уделил ей внимания в два раза меньше (три упоминания против шести ранее).
В-третьих, в свежем Постановлении КС решил уделить еще большее внимание категории "добросовестность", тому, как ее использовать против арбитража (тринадцать упоминаний против восьми ранее).
В-четвертых, КС в последнем Постановлении сделал особый акцент на принципе "законности" (упомянул о нем четыре раза, а ранее - лишь один; см. выше п. 5.3).
Иными словами, гайки докручены по нужным моментам.
А вот когда перед КС ставятся действительно важные вопросы экзистенциального характера применительно к арбитражу, он испуганно отказывается что-то делать, отделываясь никчемными определениями.
Например, в январе 2024 г. автономная некоммерческая организация "Центр арбитражного разбирательства" (Новосибирск) обратилась в КС с жалобой на нарушение конституционных прав и свобод предложением четвертым ч. 5 ст. 44 Федерального закона от 29 декабря 2015 г. N 382-ФЗ "Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации" - по смыслу, придаваемому ему административной правоприменительной практикой Министерства юстиции РФ, одобряемой судебной правоприменительной практикой <11>.
--------------------------------
<11>
Реакция КС была невразумительной (см.: Определение от 27 февраля 2024 г. N 518-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы автономной некоммерческой организации "Центр арбитражного разбирательства" на нарушение ее конституционных прав положением части 5 статьи 44 Федерального закона "Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации").
Лучше бы не "О", а "О-О": "отписка обыкновенная".
Не соглашусь с О.Ю. Скворцовым <12>: несмотря на наличие в Постановлении от 3 октября 2023 г. N 46-П проарбитражных моментов, в целом оно контрарбитражное. И еще более контрарбитражным стало Постановление от 16 апреля 2024 г. N 18-П.
--------------------------------
<12> "Подводя итог сказанному, отметим, что Постановление N 46-П стало той вехой, которая подтверждает направление поддержки института третейского разбирательства, осуществляемой на основе постепенного продвижения либеральных идей, основанного на консервативном противостоянии радикализму судебной практики" (Скворцов О.Ю. Конституционный Суд: идеология практики, касающейся третейских судов (постепенное продвижение либеральных идей, основанное на консервативном противостоянии радикализму судебной практики) // Третейский суд. 2023. N 1/2. С. 68).
Вы думаете, что КС остановится?
Нет. В том числе потому, что пепел, в который превратил Верховный Суд РФ Постановление КС от 26 мая 2011 г. N 10-П, будет продолжать стучать в сердце КС. Кроме того, исполнительная власть ждет от КС помощи в противодействии арбитражу.
Министерство юстиции также не остановится, пока не выкорчует в РФ идею арбитража ad hoc. А в этом вопросе без КС никуда не деться - он тоже будет привлечен к "борьбе" с таким арбитражем (наметки в Постановлении от 3 октября 2023 г. N 46-П уже сделаны).
