Обособленный спор по делу о банкротстве как исковое производство
Автор указывает на то, что обособленный спор по делу о банкротстве, в сущности, ничем не отличается от искового производства, и потому в нем должен в полной мере действовать принцип состязательности. Проблему фиктивных судебных процессов предлагается разрешать через институт пересмотра судебных актов.
Ключевые слова: обособленный спор по делу о банкротстве, исковое производство, состязательность.
The Author points out that a separate dispute in a bankruptcy case in essence doesn't differ from claim proceedings and that is why the proceedings shall be adversarial. The problem of fictious trials shall be solved by application of the institute of review of judicial acts.
Key words: separate dispute in a bankruptcy case, claim proceedings, competitiveness.
Понятие обособленного спора по делу о банкротстве было впервые сформулировано в п. 14 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22 июня 2012 г. N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве" (далее - Постановление N 35).
Когда было принято данное Постановление, многие банкротные юристы еще не были готовы в достаточной мере рефлексировать по поводу его отдельных положений и воспринимали их как данность.
Именно поэтому пришло время критически осмыслить положения данного Постановления.
В своей статье автор хотел бы обсудить п. 26 Постановления N 35, поскольку он ставит ребром вопрос о том, применяется в делах о банкротстве принцип состязательности или дела данной категории ближе к делам особого производства, где указанный принцип носит вспомогательный, а не сущностный характер.
1. Основополагающие представления о состязательности
Принцип состязательности закреплен как в ч. 3 ст. 123 Конституции Российской Федерации, так и в ст. 9 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ). Однако формально провозгласить состязательность мало, для ее реального воплощения в действительности нужно достаточно много составляющих. Прежде всего выделим два аспекта: наличие хорошо подготовленного корпуса юристов и готовность самого населения сообразовывать свою жизнь с правом, должным образом оформлять свои отношения с другими лицами, прибегать к текущему юридическому сопровождению своей деятельности и т.п.
К сожалению, в современном российском обществе эти факторы пока проявляются не вполне достаточно, и в реальности процесс является состязательным лишь там, где как одна, так и другая сторона представлены сильными юристами, готовыми полноценно работать с доказательствами, формировать взвешенные правовые позиции и т.д.
В большинстве же дел мы наблюдаем картину, когда сам суд пытается разобраться в происходящем при высоком уровне пассивности спорящих сторон.
В связи с этим далее автор статьи скорее хотел бы изложить то, как должен выглядеть состязательный процесс в его представлении, нежели попытаться отыскать состязательность в окружающей правовой действительности.
Убеждены в том, что состязательный процесс предполагает установление судом только оспоренных фактов.
Для того чтобы выявить, какие же факты составляют предмет спора, нужно, чтобы, во-первых, эти факты четко сформулировал истец. В действующих реалиях это происходит не всегда.
Казалось бы, в п. 5 ч. 2 ст. 125 АПК РФ содержится норма о том, что истец обязан привести в иске обстоятельства, на которые он ссылается в обоснование своих требований.
Однако на практике обстоятельства далеко не всегда выделяются в отдельный раздел иска, и еще большей редкостью является нумерация отдельных фактов, утверждаемых истцом. В результате факты перемешиваются между собой и с вопросами права и выявить их из общей канвы рассуждений довольно сложно.
Аналогичная проблема существует применительно к отзыву на иск. Пункт 3 ч. 5 ст. 131 АПК РФ вроде бы обязывает ответчика привести свои возражения (если они имеются) против каждого довода, утверждаемого истцом, однако на практике это зачастую не соблюдается.
Выходом из сложившейся ситуации может стать разработка примерных форм иска и отзыва на него, с приведением нумерованного списка утверждаемых фактов и обязанностей ответчика по каждому из них заявить, согласен он с таким фактом или нет. Далее суд устанавливает только оспоренные факты, а остальные признает установленными.
Отдельно следует сказать о ч. 1 ст. 65 АПК РФ в контексте ее соотношения с ч. 3 и 3.1 ст. 70 Кодекса. Напомним, что первая из названных норм указывает, что на каждое лицо, участвующее в деле, возлагается бремя доказывания своих требований и возражений. Одновременно вторая из названных норм освобождает стороны спора от доказывания обстоятельств, признанных другой стороной, а также прямо не оспариваемых ею.
И если сущность прямого признания обстоятельств в порядке ч. 3 ст. 70 АПК РФ относительно понятна, то ч. 3.1 той же статьи длительное время была предметом ожесточенных споров.
Достаточно отметить, что, например, Научно-консультативный совет (НКС) при Арбитражном суде (АС) Северо-Западного округа по итогам заседания, проведенного 16 - 17 июня 2011 года в г. Архангельске, разъяснил, что ч. 3.1 ст. 70 АПК РФ не может быть применена в случае неявки в судебное заседание лиц, участвующих в деле (п. 2) <1>.
--------------------------------
<1> Размещен на интернет-сайте Арбитражного суда Северо-Западного округа.
НКС при АС Уральского округа в п. 11 разъяснений, выпущенных по результатам заседания 10 - 11 ноября 2011 г., указал, что ч. 3.1 ст. 70 АПК РФ может быть применена в случаях извещения ответчика о начавшемся процессе в порядке ч. 4 ст. 123 АПК РФ (в которой закреплены фикции надлежащего извещения), однако все равно требуется, чтобы ответчик хоть как-то отреагировал на поданный к нему иск (например, представил отзыв, участвовал в судебном заседании и т.п.) <2>.
--------------------------------
<2> Размещен на интернет-сайте Арбитражного суда Уральского округа.
И только в Постановлении от 15 октября 2013 г. N 8127/13 Президиум ВАС РФ сделал вывод о том, что ч. 3.1 ст. 70 АПК РФ может быть применена в ситуации, когда ответчик вообще не явился к поединку, то есть не представил отзыв на иск и не прибыл в судебное заседание, будучи извещенным о нем надлежащим образом (в том числе в порядке ч. 4 ст. 123 АПК РФ).
Почему возникли подобные сложности в толковании указанной нормы? Дело в том, что ч. 3.1 ст. 70 АПК РФ находится явно не в том месте, где она должна была бы быть. Если законодатель в действительности хотел возложить на ответчика риск его полной процессуальной пассивности, то ему следовало бы внести изменения в ч. 1 ст. 65 АПК РФ, указав в ней, что каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается в обоснование своих требований и возражений, если они оспорены противоположной стороной.
На это обратил внимание М.З. Шварц в одном из своих публичных выступлений <3>.
--------------------------------
<3> Шварц М.З. О природе неоспаривания факта // Интернет-портал "Цивилистика" / Бесплатный видеохостинг "Youtube".
При текущем подходе возникает ситуация, при которой неоспоренный факт сначала входит в предмет доказывания, а затем лицо освобождается от его доказывания, причем косвенным образом: неоспаривание факта может учитываться судом только наряду с другими доказательствами по делу.
Однако подход "не оспорил = признал" тоже не лишен недостатков. Представим, что некое недобросовестное лицо, зная о том, что определенная организация испытывает проблемы с получением судебных извещений (например, вынуждена было покинуть арендуемое помещение ввиду конфликта с арендодателем), заявляет к ней многомиллиардный иск, ссылаясь лишь на факт неоспаривания требований.
Будет ли правильным удовлетворить подобный иск? Думается, нет. Поэтому все же было бы верным, если бы истец в отсутствие оспаривания утверждаемых им фактов со стороны ответчика все же представлял некий минимальный набор доказательств в подтверждение своих требований.
Однако это не отменяет общего тезиса: состязательность предполагает сначала выяснение судом, какие факты оспариваются, и затем установление наличия или отсутствия подобных фактов.
2. Перенесение представлений о принципе состязательности на дела о банкротстве
Процедура установления требований кредиторов по делу о банкротстве сходна с исковым производством в том смысле, что истец (кредитор) точно так же доказывает обоснованность своего требования. Например, он при заявлении требования в связи с неисполнением договора подтверждает факт заключения договора, совершения им исполнения по этому договору в пользу должника и т.д.
Но есть и отличия. Если иск предъявляется к должнику, то требование по делу о банкротстве предъявляется к конкурсной массе, являющейся сосредоточением прежде всего интересов кредиторов. Банкротство - это ситуация, когда имущества должника не хватит для удовлетворения всех кредиторов. Согласно ежегодно публикуемой статистике Федресурса в 2022 г. в делах о банкротстве юридических лиц в среднем удовлетворялось 6,8% от требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов, а в делах о банкротстве граждан - 5,6% <4>.
--------------------------------
<4> Федресурс. Статистический бюллетень Федресурса по банкротству. 31 декабря 2022 г.
Поэтому именно кредиторы вправе заявлять возражения против включения в реестр требований кредиторов других требований (п. 2 ст. 71 и п. 3 ст. 100 Закона о банкротстве). Интересно, что п. 14 Постановления Пленума ВАС РФ от 15 декабря 2004 г. N 29 "О некоторых вопросах практики применения Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" признает за возражающими кредиторами право заявлять о пропуске кредитором-заявителем срока исковой давности.
Но является ли противопоставление определения о включении требования в реестр требований кредиторов достаточным основанием для отрицания действия принципа состязательности (ст. 9 АПК РФ)? Думается, нет. В конце концов и судебный акт по обычному исковому делу может иметь отраженное действие в отношении третьих лиц.
В связи с этим бремя опровержения необоснованных требований кредиторов несут другие кредиторы и действующий в их интересах арбитражный управляющий. Именно они должны нести риски, связанные с несвоевременным заявлением возражений против требований, с неполнотой доказательств, опровергающих требование кредитора, и т.п.
Однако п. 26 Постановления N 35 довольно серьезно опровергает эти постулаты. В нем фактически говорится о том, что суд должен проверять требования независимо от того, заявлены в отношении них возражения или нет.
Причина подобного подхода кроется в том, что в 2012 г. проблема фиктивных требований стояла весьма остро. Зачастую банкротства были контролируемыми, и не вполне добросовестные должники "готовились" к ним заранее, наращивая размер "дружественной" задолженности (путем как явной фальсификации требований, так и более нейтрального выкупа требований у независимых кредиторов).
В такой ситуации эти "дружественные" кредиторы "приходили" в банкротство первыми, пока независимые кредиторы еще не успевали узнать о такой процедуре. В ту пору еще не были развиты информационные сервисы по отслеживанию в автоматическом режиме сведений о введенных процедурах банкротства.
И тогда именно на суд возлагалась функция по проверке требований независимо от наличия возражений на них.
Но такой подход привел к достаточно серьезному искажению принципа состязательности, имеющемуся и по сей день. Складывается ситуация, при которой кредитору, заявляющему требование, оппонирует сам суд, что вряд ли правильно.
Конечно, можно рассуждать так. Если кредитор и должник заведомо "разыгрывают" перед судом фиктивный судебный спор <5>, то деятельность суда перестает быть правосудием и суду остается только неумолимо пресечь такое грубое злоупотребление правом на обращение в суд. Следовательно, всеми атрибутами судебного процесса, включая принцип состязательности, можно пренебречь.
--------------------------------
<5> Аболонин В.О. Фиктивные судебные процессы - нерешенная проблема гражданского процессуального права // Российский судья. 2011. N 5. С. 5 - 7.
Однако меры защиты от единичных случаев злоупотреблением правом на обращение в суд стали всеобъемлющими, ведь п. 26 Постановления N 35 должен применяться во всех без исключения спорах об установлении требований кредиторов. Более того, универсальный характер носит и появившаяся на основании него правовая позиция о применении повышенных стандартов доказывания при установлении требований кредиторов (Определения ВС РФ от 4 июня 2018 г. N 305-ЭС18-413 и от 7 июня 2018 г. N 305-ЭС16-20992).
Тем не менее этот подход не применяется столь буквально. И главная причина этого состоит в растущей от года в год нагрузки на арбитражные суды.
К примеру, если в 2014 г. (последний год, предшествующий введению в действие норм о банкротстве граждан) все арбитражные суды Российской Федерации рассмотрели 137 303 спора об установлении требований, то в 2022 году их было уже 888 077 <6>, при том что количество судей возросло незначительно.
--------------------------------
<6> Интернет-сайт Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации.
Изменился и состав требований. В настоящее время большая часть дел о банкротстве - это банкротство граждан, большинство требований к ним - это стереотипные требования кредитных организаций и уполномоченного органа, которые основаны на типизированном наборе доказательств и где риск фальсификации требований практически отсутствует.
В результате п. 26 Постановления N 35 просто не работает. Суды все равно ориентируются на то, заявлены возражения против требований или нет. Данный пункт "включается" в тех редких случаях, когда мнимый характер требования виден невооруженным глазом.
Более того, состязательный тип процесса, как ни парадоксально, гораздо более способствует установлению истину по делу. Когда каждая сторона спора представляет достаточное количество доказательств в свою пользу, у суда складывается более-менее объективная картина и остается только решить, чьи доказательства более объективны.
Процесс следственного типа, как совершенно верно подмечали составители Устава гражданского судопроизводства 1864 г., в своем мягком варианте (если не брать во внимание средневековые пытки и ордалии) предполагает сбор судом справок у тех или иных органов государственной власти <7>. Но тогда исход спора будет в значительной мере зависеть от того, у кого какие справки испрашиваются, а это совершенно не способствует установлению истины.
--------------------------------
<7> Устав гражданского судопроизводства 1864 года // Судебные уставы 20 ноября 1864 года, с изложением рассуждений, на коих они основаны. Часть первая. С. 28 - 30.
Состязательный процесс гораздо более экономичен с точки зрения затрат сил со стороны суда и сторон спора: необходимо лишь установить круг спорных фактов (если таковые имеются) и сосредоточиться на их установлении.
Перенося эту логику на обособленные споры по установлению требований, следует признать, что если по требованию не поступило возражений, то оно должно устанавливаться в упрощенном порядке: без проведения судебного заседания и путем вынесения лишь резолютивной части определения, а еще лучше - арбитражным управляющим (как предусмотрено в настоящее время ст. 201.4 Закона о банкротстве применительно к требованиям участников строительства в делах о банкротстве застройщиков).
Казалось бы, ст. 71 и 100 Закона о банкротстве в некотором смысле способствуют упрощенному установлению требований, по которым не поступило возражений (п. 4 и 5 данных статей соответственно), поскольку указывают, что такие требования рассматриваются без привлечения лиц, участвующих в деле.
Однако п. 25 Постановления N 35 фактически нивелировал эти нормы, поскольку установил, что требования, по которым не поступили возражения, все равно рассматриваются в судебном заседании, с той лишь разницей, что не действует ст. 123 АПК РФ о надлежащем извещении лиц, участвующих в деле, о времени и месте рассмотрения дела.
Но поскольку суд на момент решения вопроса о принятии требования к производству еще может не знать, поступят по нему возражения или нет, то судебные извещения все равно направляются лицам, участвующим в обособленном споре.
В результате суды "завалены" рассмотрением бесспорных требований, что мешает им сосредоточиться на действительно сложных спорных требованиях и других делах.
3. Пересмотр судебных актов как механизм противодействия бесспорным требованиям
Глава 37 АПК РФ - это хороший пример того, как достаточно лаконичное правовое регулирование стимулирует активное развитие судебной практики - вплоть до формирования новых правовых институтов.
Уместно вспомнить, как положения п. 1 ст. 311 АПК РФ о том, что может быть пересмотрен по вновь открывшимся обстоятельствам судебный акт при наличии существенных обстоятельств, неизвестных заявителю на момент рассмотрения дела, были использованы Пленумом Высшего Арбитражного Суда РФ в части введения в отечественный правопорядок элементов прецедентного права (п. 5.1 Постановления Пленума ВАС РФ от 12 марта 2007 г. N 17 "О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при пересмотре вступивших в законную силу судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам").
Также следует упомянуть Определение Верховного Суда (ВС) РФ от 11 марта 2021 г. N 306-ЭС20-16785, в котором признано вновь открывшимся обстоятельством, влекущим пересмотр судебного акта, сокрытие важного доказательства, которое впоследствии было представлено в другом судебном процессе. Речь шла о ситуации, когда ответчик (ООО "НефтеТрейдСервис") в деле об оспаривании соглашения о расторжении договора купли-продажи ценных бумаг ссылался на то, что такого соглашения не заключалось, и отказался выдать суду подлинник соглашения. Однако затем при взыскании с него задолженности по договору купли-продажи он все же представил этот подлинник. ВС РФ указал на возможность пересмотра судебного акта об отказе в признании недействительным соглашения о расторжении договора.
Главный вопрос, на который должен ответить суд при рассмотрении заявления о пересмотре судебного акта, состоит в том, может ли лицо, в пользу которого вынесен такой акт, ссылаться на принцип правовой определенности или нет. И, конечно, не может ссылаться на подобный принцип тот, кто лжет суду, не выдает доказательства и т.п.
Выводы, сделанные в последнем из упомянутых дел о банкротстве, на наш взгляд, могут попасть в благодатную почву. Так, например, если суд в отсутствие возражений признает обоснованным требование, которое в действительности является сфальсифицированным, то затем, после вскрытия обмана, может пересмотреть соответствующий судебный акт по вновь открывшимся обстоятельствам.
Даже сам факт сокрытия от суда аффилированности кредитора и должника может повлечь пересмотр судебного акта, коль скоро в отношении аффилированных кредиторов применяются повышенные стандарты доказывания.
Плюсом применения главы 37 АПК РФ является и то, что в соответствии с ней дело пересматривается в два этапа: сначала решается вопрос о самой отмене судебного акта, а затем дело рассматривается заново с учетом новых фактов и доказательств (ч. 3 ст. 317 АПК РФ). Другими словами, не исключено, что суд в результате пересмотра все же вынесет судебный акт аналогичного содержания, исследовав более широкий круг доказательств.
4. Вывод
Итак, на наш взгляд, пришло время пересмотреть концепт, заложенный в пункт 26 Постановления N 35, поскольку на практике он все равно не применяется буквально. Риск включения в реестр фиктивных требований, во-первых, возлагается на других кредиторов, а во-вторых, может быть нивелирован путем применения института пересмотра судебных актов.
