Правовое регулирование венчурного инвестирования в Китае и России
В статье рассматриваются правовые аспекты регулирования венчурного инвестирования в Китае и России. Особое внимание уделяется сравнительно-правовому анализу развития законодательства, нормативной базы создания и функционирования венчурных фондов и организационно-правовых форм, применяемых инвесторами для структурирования венчурных фондов или инновационных компаний. Автор оценивает преимущества и недостатки этих форм с точки зрения их гибкости и правовой защиты венчурных инвесторов, подчеркивает важность адаптации отдельных подходов законодательного регулирования венчурных инвестиций в Китае к российским условиям для создания развитой и устойчивой венчурной экосистемы в нашей стране.
Ключевые слова: инновационное предпринимательство в России и Китае, венчурная экосистема в России, сделки венчурного инвестирования, венчурные фонды в Китае, коммандитные товарищества в России, китайское венчурное право, договор инвестиционного товарищества в российском праве.
The article examines the legal aspects of venture investment regulation in China and Russia. Particular attention is paid to the comparative legal analysis of the development of legislation, the regulatory framework for the creation and operation of venture funds and the organizational and legal forms used by investors to structure venture funds or innovative companies. The author assesses the advantages and disadvantages of these forms in terms of their flexibility and legal protection of venture investors, emphasizes the importance of adapting individual approaches to the legislative regulation of venture investments in China to Russian conditions to create a developed and sustainable venture ecosystem in our country.
Key words: innovative entrepreneurship in Russia and China, venture ecosystem in Russia, venture investment transactions, venture funds in China, limited partnerships in Russia, Chinese venture law, investment partnership agreement in Russian law.
Китайский рынок венчурного капитала является крупнейшим и наиболее быстро развивающимся рынком в мире. В 2018 году китайский венчурный рынок по объему впервые в истории обогнал американский. Быстрый рост венчурных инвестиций позволил экономике Китая ускорить переход к инновационной экономике, основанной на предоставлении высокотехнологичных товаров и услуг. При этом рынок китайских венчурных инвестиций обладает уникальной особенностью - он был создан благодаря активному государственному вмешательству.
Развитие законодательного регулирования в области венчурного инвестирования в Китае представляет собой уникальный опыт, изучение которого будет способствовать разработке эффективных подходов и механизмов в соответствующем российском законодательстве. Принимая во внимание, что Китай и США являются лидерами по объемам венчурного инвестирования, нельзя не отметить, что национальные системы законодательного регулирования и развития венчурного инвестирования США и Китая объединяет поддержка инновационной активности частных компаний со стороны государства, что представляет интерес при сравнении государственных подходов и механизмов правового регулирования этих юрисдикций для выявления лучших практик и успешных механизмов правового регулирования венчурного инвестирования.
История развития венчурного инвестирования в России прошла несколько ключевых исторических этапов начиная с государственных экономических реформ конца 1980 - 1990-х годов. Венчурное предпринимательство в России как отдельный сектор, ориентированный на инвестирование в высокорисковые и инновационные проекты, сформировалось благодаря сочетанию государственных инициатив, частного капитала и зарубежного опыта. Одним из первых шагов на пути к развитию венчурного инвестирования стало создание в 1997 году Российской ассоциации венчурного инвестирования (РАВИ). В этот же период появились первые венчурные фонды, финансируемые крупными российскими банками и диверсифицированными холдингами (см. [1]). Однако экономический кризис 1998 года остановил наметившийся прогресс в сфере венчурного инвестирования. Следствием возникновения регресса в экономике России стал кризис ликвидности финансового рынка. В это время многие венчурные фонды потерпели крах. Иностранные инвесторы не смогли адаптироваться к посткризисным условиям и начали постепенно искать возможность "выхода" из российских активов (см. [2]).
Первая попытка государственного регулирования венчурного инвестирования была связана с утверждением в 1999 году Основных направлений развития внебюджетного финансирования высокорисковых проектов (системы венчурного инвестирования) в научно-технической сфере на 2000 - 2005 годы. В рамках указанной программы для создания организационной структуры венчурного финансирования в 2000 году в России был создан Венчурный инновационный фонд (ВИФ), основной задачей которого стало создание венчурных фондов посредством долевого участия в их капитале. В 2003 году Правительство Российской Федерации утвердило План мероприятий по стимулированию инноваций и развитию венчурного инвестирования, согласно которому предусматривалось создание системы региональных венчурных фондов. Кроме того, важным событием стало создание в 2006 году государственного фонда фондов - Российской венчурной компании (РВК), деятельность которой заключалась в поддержке венчурного капитала. В 2006 году его размер составил 5 миллиардов рублей, а в 2007 году - 10 миллиардов рублей. Эти средства позволили создать от 10 до 15 венчурных фондов с объемами инвестиций от 50 до 100 миллионов долларов, что значительно поддержало развитие венчурного рынка в России (подробнее см. [1]).
Только к 2011 году венчурные фонды в России начали формироваться по модели американских коммандитных товариществ. Российское законодательство начало учитывать международный опыт, вводя в правовое поле новые организационно-правовые формы, подходящие для венчурного инвестирования. Например, в 2012 году в законодательстве России появились инвестиционные товарищества (см. [3]). Впоследствии были введены правовые средства, используемые в международных сделках венчурного инвестирования, такие как опционы (см. [4]), конвертируемые займы (см. [5]) и другие. Таким образом, законодательное регулирование венчурного инвестирования в России прошло несколько этапов - от первых инициатив конца 1990-х годов до формирования правовой инфраструктуры, которая опирается на мировой опыт правового регулирования.
Вместе с тем, как справедливо отмечается исследователями, в настоящее время в России для совершенствования правового регулирования венчурного инвестирования все еще требуется модернизация гражданского, корпоративного, налогового и других сфер законодательства. Основная проблема развития отечественного венчурного инвестирования связана с тем, что существующее правовое регулирование основных организационно-правовых форм ведения бизнеса не адаптировано для структурирования сделок венчурного инвестирования. Значительная часть венчурных фондов имеют форму обществ с ограниченной ответственностью (далее также - ООО), а также инвестиционных товариществ. Вместе с тем законодательное регулирование указанных форм недостаточно для эффективного ведения венчурной деятельности (см. [6]).
Как уже отмечалось, современный рынок венчурного капитала Китая является не только самым масштабным и быстро развивающимся рынком в мире, но и уникальным примером рынка, который был создан благодаря активному государственному вмешательству (см. [7]). В связи с этим представляется важным последовательное изучение законодательства и подходов к правовому регулированию рынка венчурных инвестиций в Китае с целью поиска эффективных юридических инструментов и организационно-правовых форм, которые могли бы способствовать развитию российского инновационного законодательства и устранению правовых барьеров.
История развития правового регулирования рынка венчурного капитала в Китае: краткий обзор
В 1980-х годах китайские ученые стали последовательно изучать и где-то даже заимствовать международный опыт в области инноваций, в частности становление венчурного капитала в Кремниевой долине (см. [8]). Индустрия венчурного капитала Китая начала зарождаться в тот момент, когда Министерство финансов и Государственная научно-технологическая комиссия создали первую венчурную компанию - Компанию новых технологий венчурного капитала Китая (zhongguo xinjishu chuangye touzi gongsi) (см. [9]). В это время рынок венчурных инвестиций еще не имплементировал модель коммандитного товарищества (LLP). часть финансирования венчурных фондов предоставлялась правительством и корпорациями, связанными с государством, обычно через гранты, учрежденные правительством. До этого в Китае не существовали ни венчурные фонды, ни тем более рынок венчурных инвестиций (см. [10]).
Первый Закон о компаниях был принят в 1993 году. 1998 год стал поворотным моментом для развития китайского законодательства в сфере венчурного инвестирования, когда Чэнг Сивэй, известный как "крестный отец" венчурного капитала в Китае, действовавший на тот момент заместитель председателя Постоянного комитета Китайского собрания народных представителей, представил предложение N 1, призывающее к развитию рынка венчурного инвестирования (подробнее см. [11]). После этого предложения были разработаны соответствующие политики и стратегии, в том числе Стратегия инновационного развития Китая через науку и образование (kejiao xingguo) и Закон о содействии трансформации научно-технических достижений 1996 года [12]. В то же время были созданы государственные фонды для предоставления финансирования высокотехнологичным стартапам. Глобальные венчурные компании, такие как IDG Capital Partners, GIC, Goldman Sachs, Morgan Stanley и Walden International, начали присматриваться к китайскому венчурному рынку. Впоследствии (в 2006 году) появление организационно-правовой формы коммандитного товарищества имело большое значение для китайского рынка венчурных инвестиций, поскольку оно предоставило венчурным инвесторам новый механизм для привлечения денежных средств. Появление коммандитного товарищества было частью государственной стратегии по развитию научных инноваций (см. [13]).
Процесс проведения масштабных реформ в Китае в области финансового регулирования и рынков капитала начался с приходом в марте 2013 года к власти Си Цзиньпина. В ноябре 2013 года было опубликовано Решение по основным вопросам, касающимся комплексного совершенствования реформ Коммунистической партии Китая, которое стало главным законодательным ориентиром для проведения последующих реформ. С мая 2013 года Государственный совет Китая выпустил не менее двадцати двух документов и стратегий, направленных на стимулирование развития венчурного капитала, таких как Несколько мнений Государственного совета о содействии устойчивому развитию венчурного капитала [14] и Мнения Государственного совета о содействии развитию инноваций и предпринимательства [15].
Основной чертой трансформации экономики Китая является то, что большинство правовых и финансовых реформ направлены на стимулирование развития частного сектора экономики. Отправной точкой для развития правовой реформы частного сектора стал пересмотр в 2013 году Закона о компаниях Китая (подробнее см. [16]), который упразднил чрезмерно высокий порог вносимого при регистрации уставного капитала и существенно снизил стоимость регистрации небольших стартапов. Кроме того, в Китае постепенно происходила модернизация существующих организационно-правовых форм, в том числе коммандитного товарищества.
Благодаря последовательному выстраиванию фундамента законодательного регулирования в Китае был сформирован успешно функционирующий рынок венчурного капитала, который работает в рамках существующих организационно-правовых форм юридических лиц и может стать ориентиром для совершенствования организационно-правовых форм, предусмотренных российским законодательством.
Основные организационно-правовые формы, используемые для организации венчурных фондов в Китае
Правовым фундаментом развития венчурного инвестирования в Китае стали предусмотренные законодательством организационно-правовые формы. Китайские венчурные фонды делятся на три основные категории: фонды товарищеского типа, фонды корпоративного типа и фонды трастового типа (см. [17]).
В настоящее время коммандитное товарищество является одной из самых популярных организационно-правовых форм для малых и средних предприятий в Китае. Такая организационно-правовая форма обеспечивает гибкость в управлении, а также правовую защиту участников за счет ограничения их личной ответственности (см. [18]). На этапе привлечения финансирования организационно-правовая форма коммандитного товарищества была преобладающим способом ведения бизнеса в США с 1970-х годов (см. [19]), в то время как на тайваньском рынке венчурных инвестиций организационно-правовая форма компании была преобладающим средством (см. [20]).
В последние годы ряд юрисдикций, таких как Сингапур, Новая Зеландия, Тайвань, Япония, Швейцария, а также Россия имплементировали в свое законодательство форму, аналогичную коммандитному товариществу, для стимулирования развития рынка венчурного финансирования. Другие юрисдикции, в которых уже существует форма коммандитного товарищества, такие как Соединенное Королевство (UK), Каймановы острова и Австралия, также внесли изменения в свои законодательные механизмы регулирования организационно-правовой формы коммандитного товарищества, чтобы стимулировать рост венчурных инвестиций. В результате этих усилий коммандитное товарищество стало доминирующей формой ведения бизнеса во всем мире, в том числе в Китае (подробнее см. [17]).
Коммандитное товарищество (LLP)
До появления в 2007 году формы коммандитного товарищества в Китае для привлечения венчурных инвестиций основными формами ведения бизнеса являлись компании, полное товарищество и траст. Все эти организационно-правовые формы имели существенные недостатки. Для создания компаний требовались значительные средства, их развитию препятствовали режим двойного налогообложения и императивные требования к раскрытию финансовой информации. До 2000 года полные товарищества налагали на полных товарищей неограниченную ответственность по долгам товарищества и столь же суровое налоговое бремя.
Сегодня коммандитное товарищество - это наиболее распространенная форма для организации венчурных фондов в Китае. Структура коммандитного товарищества впервые появилась на американской арене венчурного капитала в 1960-х годах, а начиная с 1970-х годов превратилась в доминирующую организационную форму, в первую очередь благодаря налоговым льготам (подробнее см. [21]).
Участниками китайского коммандитного товарищества являются товарищи с ограниченной ответственностью, коммандитисты (limited partners - LP), которые являются инвесторами, предоставляющими капитал, а также полные товарищи (general partners - GP), которые являются управляющими фондами, вкладывающими капитал и опыт для получения в будущем больших объемов прибыли. Отношения между LP и GP в китайском LLP, как правило, регулируются партнерским соглашением, позволяющим партнерам разрабатывать и заключать соглашения, которые наилучшим образом отвечают интересам венчурных инвесторов, особенно в области вознаграждения и управления.
Коммандитное товарищество - это форма ведения предпринимательской деятельности, созданная в соответствии с Законом "О товариществах" Китая от 1 июня 2007 года [22]. Задача по поощрению венчурных инвестиций была определена на государственном уровне как критически важная для достижения "независимых инноваций" и устойчивого экономического роста Китая (см. [23]). Китайские законодательные органы, понимая, что коммандитное товарищество уже зарекомендовало себя как популярная форма ведения бизнеса для венчурных фондов во всем мире, решили внедрить ее, чтобы способствовать развитию рынка венчурных инвестиций (см. [23]).
Наиболее привлекательной чертой коммандитного товарищества в Китае, как и в большинстве стран мира, является то, что отношения между GP и LP регулируются партнерским соглашением. Партнеры могут предусмотреть особые условия, которые будут направлены на согласование интересов инвесторов и управляющих фондами, особенно в части вознаграждения, механизмов защиты их прав и порядка управления венчурным фондом. Кроме того, по сравнению с организационно-правовой формой компании коммандитные товарищества обладают большей степенью конфиденциальности финансовой информации, что особенно выгодно инвесторам, не желающим раскрывать информацию о своих инвестициях в фонды. Сочетание ограниченной ответственности для инвесторов и неограниченной личной ответственности для управляющих фондом отвечает потребностям основных участников рынка венчурного капитала, особенно тех, которые предпочитают доверять свой капитал опытным венчурным капиталистам и не хотят нести неограниченную ответственность по долгам коммандитного товарищества. Одним из преимуществ этой организационно-правовой формы является то, что в Китае LLP пользуются "налоговой прозрачностью" на уровне юридического лица. Это означает, что само товарищество не является объектом налогообложения. Доходы LLP приравниваются к доходам его участников. Сделки, совершаемые LLP, приравниваются к сделкам его участников. Таким образом, при распределении прибыли венчурного фонда налогооблагаемой базой становятся личные доходы инвесторов. Также существуют налоговые льготы для минимизации налоговых издержек LP и GP. Например, в Тяньцзине к доходам LP и GP, являющихся физическими лицами, применяется значительно более низкая ставка индивидуального подоходного налога в размере 20 процентов (подробнее см. [18]).
В России организационно-правовая форма коммандитного товарищества аналогично закреплена в гражданском законодательстве (см. [24, ст. 82 - 86]). Однако, несмотря на свою популярность в других юрисдикциях, в том числе в Китае и США, в нашей стране она не получила широкого распространения по ряду причин, связанных с особенностями российского законодательства. К недостаткам формы коммандитного товарищества, как правило, относят закрепленный на законодательном уровне запрет для лица быть полным товарищем более чем в одном товариществе на вере (см. [24, п. 3 ст. 82]), что ограничивает управляющие компании в праве создавать несколько венчурных фондов одновременно, недостаточную проработку института учредительного договора, его содержания и порядка защиты прав инвесторов, а также установленное законодательством право GP выйти из состава товарищества в любой момент (см. [24, ст. 72, п. 5 ст. 82]), что потенциально нарушает интересы LP. Однако основным недостатком организационно-правовой формы коммандитного товарищества в России является механизм его налогообложения. В нашей стране товарищества относятся к категории юридических лиц (в отличие от договорных форм простого товарищества и инвестиционного товарищества) и, как следствие, ограничены в применении "сквозного налогообложения" (подробнее см. [25]), что еще больше снижает целесообразность использования такой правовой формы для структурирования венчурных фондов.
Вместе с тем в 2011 году в России был принят Федеральный закон N 335-ФЗ "Об инвестиционном товариществе" [3], который имплементировал мировой опыт в новую форму ведения предпринимательских отношений. Указанный Закон создал правовой фундамент для формирования венчурных фондов в России в форме инвестиционного товарищества. Сторонами договора инвестиционного товарищества являются товарищи-вкладчики (аналог LP) и управляющие товарищи (аналог GP). По сути, инвестиционное товарищество является разновидностью договора простого товарищества. Предмет договора - совместная инвестиционная деятельность (см. [3, п. 1 ст. 3]). Одной из причин популярности инвестиционных товариществ как формы организации венчурной инвестиционной деятельности является гибкость договорных условий, которые согласуются между участниками инвестиционного товарищества. Партнеры (товарищи) могут самостоятельно определять порядок ведения деятельности товарищества, структуру его органов управления. На практике стороны, как правило, включают в договоры инвестиционного товарищества положения о целевых отраслях, регионах инвестирования, видах объектов для инвестиций, права и обязанности товарищей, механизм защиты их прав, состав, порядок внесения и размер вкладов товарищей. Появление договора инвестиционного товарищества в российском праве стало вполне закономерным шагом на пути развития венчурного инвестирования, так как предусмотренные российским законодательством иные формы совместной инвестиционной деятельности обладают существенными недостатками.
Однако и такая форма организации венчурных фондов, как инвестиционные товарищества, не лишена недостатков, что препятствует ее широкому распространению. Учредители таких товариществ сталкиваются с отсутствием сложившейся практики в отношении исполнения и оспаривания договоров инвестиционного товарищества, а также порядка расчета налоговой базы и подачи налоговой отчетности, что создает правовые неопределенности при использовании указанной формы для осуществления венчурных инвестиций (подробнее см. [25]).
Компания как альтернатива LLP
Еще одним важным бизнес-инструментом, используемым венчурными фондами в Китае, является организационно-правовая форма компании, которая имеет свои преимущества.
Во-первых, преимуществом фонда корпоративного типа (компании) по сравнению с фондом типа коммандитного товарищества является то, что в первом случае ответственность всех участников ограничена, в то время как во втором случае полные товарищи должны нести неограниченную солидарную ответственность по долгам товарищества.
Во-вторых, участники (акционеры) фондов корпоративного типа имеют право участвовать в управлении фондом посредством реализации своих акционерных прав, которые включают право голосовать и назначать директоров. Структура такой компании, по-видимому, оказывается более привлекательной для частных инвесторов, которым будет легче участвовать в управлении фондом корпоративного типа по сравнению с коммандитным товариществом, которое согласно правилу по умолчанию не позволяет инвесторам (коммандитистам) принимать участие в контроле над фондом.
В-третьих, директора в совете директоров и члены наблюдательного совета компании подчиняются более строгим императивным нормам в соответствии с законодательством Китая по сравнению с теми, которые содержатся в нормах, регламентирующих деятельность коммандитных товариществ. Например, Закон о компаниях предусматривает фидуциарные обязанности директоров, членов наблюдательного совета (подробнее см. [19]). На них также распространяются установленные законом фидуциарные обязанности справедливости и ограничения деятельности, направленной на получение личной выгоды. Эти положения обеспечивают более надежную защиту инвесторов фонда, чем китайский Закон о товариществах, который не налагает на товарищей каких-либо установленных законом обязанностей по разумности и добросовестности.
Тем не менее с точки зрения внутреннего управления фонды корпоративного типа менее гибкие, чем фонды партнерского (товарищеского) типа. Законодательством Китая предусмотрены обязательные требования, касающиеся корпоративного управления компании, в частности, действует двухуровневая система управления компаний, то есть совет директоров и наблюдательный совет, состав и численность которых строго регламентируются законодательством (подробнее см. [19]). В коммандитном товариществе, напротив, отношения между полными товарищами и коммандитистами преимущественно основаны на соглашении. Одной из проблем, связанных с императивно предусмотренной организационной структурой компании, является то, что на практике ее негибкость может привести к возникновению проблемы в динамично меняющейся деловой среде.
Аналогичную проблему отмечают исследователи в области российского законодательства. Несмотря на то что при осуществлении венчурных инвестиций, особенно в молодые IT-стартапы, для учредителей привлекательной формой часто становится форма общества с ограниченной ответственностью, недостатком обществ с ограниченной ответственностью и акционерных обществ (далее - АО) как организационно-правовых форм осуществления инновационной деятельности в Российской Федерации является высокая степень императивности их регулирования (см. [26]). Так, например, в рамках законодательного регулирования деятельности АО у инвестора отсутствует возможность использования при выходе из общества преимущественного права на долю в имуществе общества при его распределении между акционерами в случае ликвидации (ликвидационная привилегия), создание и регулирование деятельности АО отличается сложностью корпоративных процедур, обязанностью проведения ежегодного аудита и невозможностью конвертации привилегированных акций АО в обыкновенные акции в качестве использования механизма защиты прав инвесторов.
В качестве недостатков ООО часто выделяют противоречивую судебную практику, касающуюся следующих вопросов:
- исключение участников из ООО;
- разрешение корпоративных конфликтов между участниками общества;
- подходы к реализации механизма преимущественного права покупки доли участниками ООО;
- общий запрет для ООО приобретать собственные доли (подробнее см. [26]).
Трастовые фонды
Одной из организационно-правовых форм, которая используется в Китае для структурирования венчурного инвестирования, является траст, которому не уделяется должное внимание в юридических кругах, несмотря на его пригодность для инвестирования венчурного капитала (подробнее см. [10]).
Структура управления трастовым фондом следующая: доверительный управляющий управляет активами траста от имени инвесторов, являющихся его бенефициарами. Такая схема управления в значительной степени имитирует структуру управления коммандитным товариществом, в котором пассивные инвесторы (коммандитисты) являются бенефициарами, а доверительный управляющий (или его агенты) - полным товарищем.
Организационно-правовая форма траста впервые появилась в англо-американской правовой системе, но в настоящее время эта форма была заимствована и другими юрисдикциями, в том числе Китаем. Тем не менее траст не получил широкое распространение в качестве наиболее популярной организационно-правовой формы для осуществления венчурного инвестирования, особенно по сравнению с распространенностью формы коммандитного товарищества (подробнее см. [21]).
Трастовые фонды начали появляться в Китае в 2007 году. Наиболее распространена следующая структура китайского трастового фонда. Трастовая компания выступает в качестве доверительного управляющего фонда и отвечает за привлечение финансирования и инвестиций. Инвестиции осуществляются инвесторами в рамках трастового плана. Трастовая компания может либо нанять профессиональную инвестиционную компанию, например инвестиционный банк, в качестве инвестиционного консультанта фонда, либо осуществлять инвестиции самостоятельно. Также трастовая компания, как правило, создает инвестиционный комитет для отбора портфельных компаний для дальнейшего осуществления венчурных инвестиций. Инвесторы участвуют в управлении и распределении прибыли через собрания бенефициаров (подробнее см. [21]).
Тем не менее в Китае трастовый фонд не стал популярной формой для привлечения венчурного финансирования. Это можно объяснить сложностью его структуры, недостаточной защитой инвесторов и бенефициаров со стороны законодательного регулирования, а также отсутствием законодательной процедуры его регистрации.
Недостатками трастового фонда являются сложная структура и недостаточная защита инвесторов и бенефициаров, что является серьезным препятствием для широкомасштабного использования этой формы (подробнее см. [27]). Согласно действующему регулированию основные полномочия по принятию решений принадлежат инвестиционному комитету фонда, который принимает решения по основным вопросам, связанным с инвестированием (см. [27]). Наличие инвестиционного комитета не является обязательным по закону, и его состав может варьироваться. Как правило, в него входят инвестиционные консультанты, один из которых является председателем комитета, и его состав дополняется членами из трастовой компании. Инвестиционные консультанты играют ключевую роль в инвестиционном процессе, отбирая потенциальные портфельные компании и участвуя в процедуре проведения due diligence и переговорах. По общему правилу инвестиционный комитет принимает решение о выборе потенциальных инвестиционных проектов и инвестиционных стратегий. Собрание бенефициаров не имеет права вмешиваться в отбор проектов и принятие инвестиционных решений (подробнее см. [28]).
Активное вовлечение инвестиционных консультантов в процесс инвестирования является проблематичным, если рассматривать его через призму защиты инвесторов. Поскольку инвестиционные консультанты не являются представителями инвесторов и не защищают их интересы, а вместо этого назначаются трастовой компанией, они не несут какие-либо обязательства перед инвесторами. Кроме того, в отличие от полных товарищей в коммандитном товарищества они не несут неограниченную ответственность за принятые инвестиционные решения. В результате они могут не отвечать наилучшим интересам инвесторов при консультировании фонда относительно инвестиционных перспектив.
Еще одной проблемой для фондов трастового типа является отсутствие их регистрации. В настоящее время у трастовой компании есть юридическая обязанность по отношению к бенефициарам сохранять все вопросы, связанные с трастовым фондом и его документацией в конфиденциальности. В результате трастовой компании, гарантирующей конфиденциальность личности инвесторов-бенефициаров, не нужно регистрировать траст. Тот факт, что личность бенефициаров не раскрывается, может стать препятствием для портфельной компании, в которую инвестировал траст, при дальнейшем росте и выходе на IPO (см. [29]).
В российской правовой системе отсутствуют трастовые организационно-правовые формы, однако наиболее близким аналогом можно считать закрытые паевые инвестиционные фонды (далее также - ЗПИФ), которые используются преимущественно в инвестиционной деятельности. Деятельность ЗПИФ и инвестиционных товариществ имеет сходные цели, заключающиеся в инвестировании в ценные бумаги и финансовые инструменты. Ключевое различие между этими структурами заключается в правовом статусе управляющей компании. Для управления паевым инвестиционным фондом требуется наличие лицензии Центрального банка Российской Федерации (см. [30, ст. 60.1]), а также выполнение строгих требований к размеру собственного капитала (см. [30, п. 6 ст. 38]). В инвестиционных товариществах роль управляющего товарища может выполнять любое лицо, выбранное участниками соглашения, что значительно упрощает процесс управления. Это делает инвестиционное товарищество более привлекательной формой для осуществления венчурных инвестиций.
Дополнительное регулирование деятельности ЗПИФ предусматривает участие специализированного депозитария, который должен давать согласие на распоряжение активами фонда (см. [30, п. 2 ст. 4]), что, вероятно, может противоречить интересам LP или GP. В инвестиционных товариществах таких требований нет, что делает их более гибким инструментом для совместной инвестиционной деятельности.
В России закрытые паевые инвестиционные фонды не находят широкого применения в сфере венчурного инвестирования из-за императивности регулирования и большого количества требований к управляющим компаниям. Венчурные проекты характеризуются высокой степенью неопределенности и риска, что требует гибкости в управлении и оперативного принятия решений, а это затруднительно в рамках регламентов, которые регулируют деятельность закрытых паевых инвестиционных фондов. Инвестиционные товарищества более отвечают потребностям венчурных инвесторов, что обусловлено их менее строгими требованиями и более гибкой структурой.
Заключение
Правовое регулирование венчурного инвестирования в Китае прошло исторический путь от первых шагов экономических реформ до создания современной системы поддержки высокотехнологичных и инновационных проектов. Китайская модель законодательного регулирования венчурного инвестирования продемонстрировала высокие показатели эффективности благодаря государственной поддержке, созданию фундамента наиболее привлекательных организационно-правовых форм, которые предоставляют защиту прав и интересов участников структуры венчурного инвестирования.
Для совершенствования законодательства Российской Федерации в сфере венчурного инвестирования опыт Китая может стать показательным примером сдержанной гибкости правового регулирования и эффективного государственного вмешательства. В частности, российское законодательство может заимствовать нормативное правовое регулирование организационно-правовых форм венчурных фондов и учесть их недостатки для того, чтобы обеспечить гибкость структуры управления, защиту интересов инвесторов и управляющих компаний, а также справедливое распределение прибыли.
Исследователи отмечают, что в настоящее время инвестиционные товарищества в отличие от паевых инвестиционных фондов не имеют права привлекать собственные средства страховых компаний и средства пенсионных резервов, что ограничивает набор их инструментов инвестирования. Кроме того, отмечается, что порядок расчета налоговой базы и, соответственно, порядок формирования и подачи налоговой отчетности инвестиционного товарищества не учитывают высокорисковый характер деятельности товарищества и недостаточно определены, что порождает неоднозначность в правоприменении. Отсутствуют налоговые льготы, связанные с реализацией доли в инвестиционном товариществе, а учредители новых товариществ сталкиваются с полным отсутствием практики, связанной с исполнением и оспариванием договоров инвестиционного товарищества (подробнее см. [6]). Недостатки, характерные для формы инвестиционного товарищества, являющейся наиболее близким аналогам китайских коммандитных товариществ, должны быть минимизированы для того, чтобы способствовать развитию венчурного предпринимательства в России. Отдельно возможно рассмотреть вопрос консолидации законодательного регулирования для организационно-правовых форм товарищества на вере, простого и инвестиционного товарищества с целью исключения не используемых в практике форм и повышения эффективности правового регулирования. Например, представляется целесообразным оставить одну договорную (квазикорпоративную) организационно-правовую форму - товарищество и одну форму - юридическое лицо. Опыт Китая в разработке государственной системы поддержки венчурного капитала может помочь в обеспечении целевой поддержки стратегически важных отраслей и стимулировании частных инвестиций в инновационные проекты.
Кроме того, важным аспектом является оптимизация российского налогового законодательства, что позволит более эффективно учитывать риски венчурных инвестиций и снизить налоговую нагрузку на инвесторов. Создание благоприятной правовой среды для международных инвесторов, как это было реализовано в Китае, может сделать российский венчурный рынок более привлекательным для иностранных участников. Четкое законодательное регулирование, адаптированное к международным стандартам, способно привлечь трансграничный капитал и укрепить позиции России на глобальном рынке венчурных инвестиций.
Таким образом, адаптация опыта законодательного регулирования венчурных инвестиций в Китае может стать важным шагом на пути к созданию более развитой и устойчивой венчурной экосистемы в России, что, в свою очередь, будет способствовать развитию высокотехнологичных отраслей российской экономики.
