Предпосылки для принятия нового закона о банкротстве 1
В настоящей статье на повестку дня ставится тезис о необходимости принятия нового закона, регулирующего сферу несостоятельности граждан и юридических лиц. Автор приводит конкретные примеры, подтверждающие, что в актуальной версии Закона накопилось большое количество проблем, нестыковок и устаревших норм, которые требуют не точечных решений в виде поправок и разъяснений судебной практики, а коренного пересмотра всего текста Закона путем принятия новой версии, соответствующей современным реалиям жизни.
Ключевые слова: Закон о банкротстве, течение сроков, реестр требований кредиторов, недействительность сделок, торги, вознаграждение арбитражного управляющего.
Введение
29 мая 2024 года официально опубликован и вступил в силу Федеральный закон N 107-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и статью 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации". Указанный Закон существенным образом изменил порядок рассмотрения арбитражными судами заявлений о включении требований в реестр требований кредиторов должника - один из наиболее значимых институтов законодательства о банкротстве, а также внес ряд других, не менее важных изменений, серьезно влияющих на проведение процедур несостоятельности. Данные поправки в Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) за его более чем двадцатилетнюю историю далеко не первые, и рискнем предположить, что не последние.
Вряд ли мы погрешим против истины, если скажем, что Закон о банкротстве, который был принят в 2002 году, безгранично далек от Закона о банкротстве в его нынешнем виде. За это время он смог обзавестись новыми главами об оспаривании сделок (глава III.1), о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности (глава III.2) и отдельным разделом, подробно регулирующим несостоятельность граждан (глава X), а также интегрировать в себя Закон о несостоятельности кредитных организаций (§ 4.1 главы IX) <1>. И это только малый перечень всех поправок, изменений и корректировок, не учитывающий еще огромного пласта позиций Верховного Суда Российской Федерации (далее - ВС РФ), имеющих временами не меньшее значение для рассмотрения конкретного спора, чем нормы самого Закона о банкротстве.
--------------------------------
<1> Федеральный закон от 25.02.1999 N 40-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций".
Все вышеперечисленные изменения, безусловно, развивали и улучшали правовое регулирование несостоятельности в России. Вместе с тем значительное количество доработок, которые законодатель вынужден был имплементировать в уже существующий текст Закона, неизбежно повлекли противоречия и нестыковки. Развитие судебной практики, в свою очередь, привело к формированию самостоятельных норм и даже целых институтов, место которым в самом тексте Закона о банкротстве в силу их принципиальной важности для рассмотрения обособленных споров. Кроме того, за прошедшие двадцать лет наша страна, да и весь остальной мир пережили ощутимые технологические изменения, которые невозможно игнорировать и которые лишь частично нашли свое отражение в одних нормах Закона о банкротстве и неизбежно вступили в конфликт с другими.
Изложенные обстоятельства приводят нас к мысли, что наиболее оптимальным решением накопившихся проблем будет принятие нового закона о банкротстве, который разрешит, конечно, не все, но хотя бы некоторые проблемы Закона текущего. Далее мы сконцентрируемся на описании конкретных его недостатков и в некоторых случаях представим возможные пути для их устранения.
Течение и установление сроков
Законодательство о банкротстве по своей природе невозможно целиком и полностью отнести к области процессуального или материального права, поскольку оно содержит в себе и те и другие нормы. Вместе с тем Гражданский кодекс Российской Федерации (далее - ГК РФ) и Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации (далее - АПК РФ) по-разному регулируют течение сроков, предусмотренных соответствующими нормами. Согласно статье 113 АПК РФ в срок, исчисляемый днями, не включаются нерабочие дни, однако в главе 11 ГК РФ такое указание отсутствует. Данное разночтение приводит к тому, что в каждом конкретном случае арбитражный управляющий, кредитор или любой иной участник дела о банкротстве вынужден самостоятельно оценивать, является тот или иной срок, установленный Законом о банкротстве, материальным или процессуальным, чтобы применить к нему норму соответствующего закона. Такая задача может стать проблемой даже для профессионального юриста, а ведь участниками дел о банкротстве, в том числе поневоле, могут стать и обычные граждане, не обладающие профильным образованием.
Еще больше путаницы вносит сам Закон о банкротстве: в каких-то положениях в нем прямо предусмотрено, что срок исчисляется в рабочих днях (например, в пункте 5.1 статьи 110 <2>), а в других указание на это отсутствует (в абзаце втором пункта 16 той же статьи 110). Какое-либо разумное обоснование таких расхождений представить крайне затруднительно. Закон о банкротстве должен содержать самостоятельные нормы, которые регулировали бы порядок исчисления предусмотренных им сроков. Не столь важно, каким конкретно этот порядок будет, но он должен быть одинаковым для всех сроков, предусмотренных законом.
--------------------------------
<2> Если рядом со статьей не указан конкретный кодекс или федеральный закон, имеется в виду Закон о банкротстве.
Вместе с тем реформированию подлежит не только порядок исчисления сроков. По нашему мнению, сами сроки, предусмотренные Законом, в ряде случаев требуют унификации. В пример можно привести сроки на публикацию арбитражным управляющим сообщений в Едином федеральном реестре сведений о банкротстве (ЕФРСБ). На публикацию итогов инвентаризации отводится три дня, на публикацию результатов собрания кредиторов - пять дней, на публикацию сведений о подаче заявления об оспаривании сделок - один день, и так далее. Какое-либо надлежащее объяснение такого разброса отсутствует. При этом пропуск срока совершения хотя бы одной публикации является самостоятельным нарушением, способным повлечь привлечение к административной ответственности по статье 14.13 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ), а при повторном нарушении в соответствии с пунктом 3.1 данной статьи управляющий рискует быть дисквалифицированным на срок от шести месяцев. Таким образом, необходим единый порядок публикации любых сообщений в ЕФРСБ. На наш взгляд, наиболее оптимальным является срок в три рабочих дня, поскольку он предоставляет достаточно пространства арбитражному управляющему и в то же время обеспечивает своевременное получение иными заинтересованными лицами информации, позволяя им оперативно предпринять те или иные процессуальные действия.
Систематизация норм Закона
В момент принятия Закон о банкротстве, как и любой другой нормативный акт, обладал логичной, выверенной законодателем структурой. Вместе с тем двадцатилетняя история внесения поправок и изменений, а также практика применения существующих институтов привели к тому, что поиск внутри Закона определенной нормы, необходимой для применения в конкретном случае, время от времени является совсем нетривиальной задачей, особенно для тех специалистов, которые в своей практике регулярно не сталкиваются с делами о банкротстве.
Формирование реестра требований кредиторов
Начнем с формирования реестра требований кредиторов должника. Самые часто применяемые нормы (статьи 16, 71 и 100) по необъяснимой причине разбросаны по всему Закону о банкротстве. Самостоятельные статьи, посвященные данному институту, имеются в главах о процедурах наблюдения и внешнего управления. При этом глава о конкурсном производстве (наиболее часто применяемой процедуре) собственной статьи не содержит и отсылает к положениям статьи 100. Отдельно стоит отметить, что статьи 71 и 100 Закона о банкротстве в большинстве положений дублируют друг друга и могут быть успешно заменены одной статьей, где будут расписаны как общие нормы для всех процедур банкротства, так и специальные положения, обусловленные спецификой конкретной процедуры. Также, по нашему искреннему убеждению, институт субординации требований кредиторов, фактически введенный посредством Обзора практики ВС РФ <3>, должен быть прямо урегулирован законом, тем более что некоторые проблемные вопросы (например, допустимость и критерии субординации текущих требований) до сих пор судебной практикой окончательно не разрешены.
--------------------------------
<3> Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержденный Президиумом ВС РФ 29 января 2020 года.
Оспаривание сделок должника
В систематизации нуждается и институт оспаривания сделок должника. Помимо главы III.1, Закон о банкротстве содержит специальные нормы для оспаривания сделок в банкротстве граждан (статья 213.32) и банкротстве кредитных организаций (статья 189.90), которые с высокой долей вероятности оказались за пределами главы III.1 только потому, что были интегрированы в Закон о банкротстве хронологически позднее в составе специальных законов, предусматривающих комплексное введение соответствующих институтов.
Внесения в текст Закона заслуживают и отдельные позиции, сформулированные в рамках судебной практики ВС РФ. Достойным примером здесь будет позиция высшей инстанции о недопустимости признания недействительной сделки на основании статей 10 и 168 ГК РФ, если нарушения, на которые ссылается лицо, оспаривающее сделку, полностью поглощаются диспозициями статей 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве <4>.
--------------------------------
<4> См., например, Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 24.10.2017 N 305-ЭС17-4886(1).
Отдельные правовые позиции, изложенные в абстрактных разъяснениях ВС РФ, также заслуживают отражения именно в законодательном акте. Наиболее ярко этот тезис проявляется при подробном рассмотрении недавних разъяснений высшей судебной инстанции <5>, допустивших возможность оспаривания отдельных процессуальных действий стороны в исковом судебном процессе по правилам главы III.1 Закона о банкротстве. Во-первых, изложенное правило затрагивает не только сферу действия законодательства о банкротстве, но и в принципе основные положения гражданского и арбитражного процессуального законодательства о состязательности сторон и порядке пересмотра судебных актов. Во-вторых, приведенная норма, будучи, по сути, разъяснением законодательства, сама нуждается в разъяснениях, которые как минимум определят круг процессуальных действий, допустимых для оспаривания в качестве самостоятельных сделок.
--------------------------------
<5> Пункт 49 Постановления Пленума ВС РФ от 17.12.2024 N 40 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Федерального закона от 29 мая 2024 года N 107-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и статью 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации".
Кроме того, необходима детальная проработка сравнительно новых для российского правопорядка институтов, которые только еще обретают свои очертания в судебной практике. Речь идет об обращении взыскания на имущество, фактически принадлежащее должнику, однако номинально оформленное на аффилированных с ним лиц и формально должнику никогда не принадлежавшее. В то время как практика арбитражных судов округов <6> со ссылкой на статью 170 ГК РФ принципиально допускает передачу такого имущества в конкурсную массу, практика ВС РФ вводит некоторые ограничения для подобного оспаривания, например в части сроков исковой давности <7>. И хотя в литературе есть разные мнения по поводу зрелости и самостоятельности данного института, мы склонны встать на сторону тех исследователей, которые отмечают необходимость его отдельной законодательной регламентации и отграничения от норм ГК РФ об оспаривании мнимых сделок <8>.
--------------------------------
<6> Постановления Арбитражного суда Московского округа от 27.11.2023 по делу N А40-193193/2020 и от 04.08.2023 по делу N А40-51881/2020.
<7> Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 06.03.2024 N 305-ЭС20-20127(20).
<8> Будылин С.Л. Дело о "соломенном человечке". Или все же не о "соломенном"? // Юридическая работа в кредитной организации. 2024. N 2(80). С. 30.
Реализация имущества должника
Еще одним институтом, требующим систематизации, является проведение торгов по реализации имущества должника в рамках процедур его несостоятельности. Основные положения о проведении торгов изложены в статье 110 Закона о банкротстве, которая опять же по неизвестной причине находится в главе, посвященной процедуре внешнего управления, притом что подавляющее большинство торгов проводится в процедурах конкурсного производства и реализации имущества гражданина-должника. Несмотря на внушительный размер данной статьи (она содержит 20 пунктов), в ней в принципе отсутствуют какие-либо нормы, посвященные проведению торгов в форме публичного предложения. Соответствующее правовое регулирование предусмотрено даже не актом законодательной власти, а Приказом Министерства экономического развития Российской Федерации от 23.07.2015 N 495 (пункт 6.1.3 приложения N 1).
Ряд норм, имеющих непосредственное отношение к процессу реализации имущества должника, разбросаны по всему Закону о банкротстве. Нормы, посвященные деятельности электронных площадок (статьи 111.1 - 111.8), также почему-то размещены в главе о внешнем управлении. Статьи 112 и 140, посвященные уступке прав требований в процедурах внешнего управления и конкурсного производства, практически дублируют друг друга, а часть норм, посвященных реализации предмета залога, находятся в статье о порядке погашения требований залогодателя (пункты 4 - 4.2 и 6 статьи 138). Более того, отдельной имплементации в текст Закона заслуживает сформулированное судебной практикой <9> правило о допустимости реализации прав (требований) должника сразу в форме публичного предложения. Действительно, сложно представить разумные причины, по которым кто-то захочет приобрести права (требования) по цене выше их номинала, особенно если покупателю придется дополнительно потратить собственные временные и финансовые ресурсы на взыскание приобретенной задолженности.
--------------------------------
<9> Постановления Арбитражного суда Московского округа от 21.08.2023 по делу N А40-158968/2017 и Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 30.11.2023 по делу N А81-1827/2017.
Таким образом, совокупность норм, посвященных порядку реализации имущества должника, заслуживает самостоятельной главы в новом законе.
Исключение не оправдавших себя институтов
Спустя два десятка лет применения положений текущего Закона о банкротстве полагаем, что уже можно констатировать очевидное: процедура финансового оздоровления, предусмотренная главой V, себя не оправдала. Практика показывает, что случаи применения указанной процедуры находятся в рамках статистической погрешности <10>. Немалую роль в непопулярности соответствующей процедуры играют требования статей 77 и 78 Закона о банкротстве о предоставлении обеспечения исполнения обязательств всех кредиторов должника со стороны лиц, которые заявляют ходатайство о введении соответствующей процедуры. С экономической точки зрения подобная модель представляется крайне сомнительной. Сложно представить совокупность факторов, которые могут побудить контролирующих должника лиц, а тем более кредиторов, добровольно предоставить обеспечение по обязательствам заведомо несостоятельного должника. Подобное поведение может быть обосновано только в тех исчезающе редких случаях, когда должник обладает каким-то крайне редким активом, который к тому же способен генерировать чрезвычайно высокую прибыль, достаточную не только для того, чтобы погасить требования имеющихся кредиторов, но и для того, чтобы текущие собственники предприятия ради будущих выгод рискнули собственным имуществом. Мотивы же, которые могут побудить кредиторов несостоятельного должника к подобному поведению, для автора настоящей статьи и по сей день остаются загадкой.
--------------------------------
<10> Банкротство в России: статистические показатели за 2023 год.
Реформа порядка определения расходов на проведение процедур банкротства
Вознаграждение арбитражного управляющего
Особое внимание необходимо обратить на порядок формирования вознаграждения арбитражных управляющих. В первую очередь реформированию подлежит порядок установления фиксированного вознаграждения арбитражных управляющих, предусмотренный статьей 20.6 Закона о банкротстве. В ситуации перманентной инфляции, вне зависимости от ее размера, сама идея установления в законе вознаграждения в виде твердых сумм представляется глубоко нерациональной и неэффективной. К тому же текущий размер фиксированного вознаграждения арбитражных управляющих установлен в конце 2008 года и с тех пор ни разу не индексировался, вместе с тем уровень инфляции за период с декабря 2008 года по декабрь 2024 года составил 209% <11>. При этом с 2008 года произошло значительное ужесточение законодательства и судебной практики в отношении деятельности арбитражных управляющих: например, в 2015 году статья 14.13 КоАП РФ была дополнена пунктом 3.1, предусматривающим дисквалификацию за повторное совершение административного правонарушения в виде неисполнения арбитражным управляющим обязанностей, установленных законодательством о несостоятельности (банкротстве).
--------------------------------
<11> Данные получены при помощи калькулятора с сайта "уровень-инфляции.рф", основанного на официальных данных, публикуемых Федеральной службой статистики Российской Федерации (дата обращения: 14.01.2025).
Также является экономически неоправданным фиксированное вознаграждение в размере 25 000 рублей за проведение процедуры несостоятельности физического лица. Можно предположить, что установление подобного размера имеет под собой определенные социальные мотивы, поскольку сам институт банкротства в значительной мере направлен на облегчение финансового бремени граждан, не справившихся с долговой нагрузкой. Вместе с тем такое решение в принципе не подразумевает какого-либо ранжирования и повышения размера вознаграждения в случаях проведения процедур несостоятельности в отношении граждан, которые не только обладают значительным количеством активов, подлежащих реализации, но и оказывают заметное сопротивление арбитражному управляющему в виде сокрытия имущества и удержания истребуемой документации. По этой причине представляется разумным установление для арбитражного управляющего права на повышение фиксированного вознаграждения, если стоимость выявленных активов будет превышать определенное пороговое значение.
Дополнительной проработки требует и порядок установления процентного вознаграждения арбитражного управляющего. Последние тенденции судебной практики стоят на том, что вознаграждение арбитражного управляющего следует рассматривать через призму оказания им услуг сообществу кредиторов, объединенных единым интересом <12>. В свою очередь, порядок формирования и выплаты указанного вознаграждения жестко регламентирован законом и не допускает элементов рыночного ценообразования. При этом некоторые расходы самого управляющего, императивно возложенные на него тем же Законом о банкротстве (например, страхование гражданско-правовой ответственности), формируются, напротив, по рыночным принципам. Возникает дисбаланс возможных доходов и объективных расходов, который складывается не в пользу управляющего и на длинной дистанции способен привести к недостатку квалифицированных кадров в сфере антикризисного управления. Обозначенная проблема осложняется тем, что при оценке допустимого размера вознаграждения суды последовательно игнорируют такой реальный экономический фактор, как "премия за риск", который заведомо принимает на себя управляющий, берущий в свои руки бразды правления предприятием, находящимся в состоянии кризиса.
--------------------------------
<12> Определения Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 05.05.2023 N 306-ЭС20-14681(13) и от 09.12.2024 N 307-ЭС24-13734.
Также законодателю стоит рассмотреть возможность установления вознаграждения не только за погашение управляющим реестровых обязательств должника, но и за погашение его текущих обязательств, которые возникли до момента введения первой процедуры несостоятельности. Управляющий не имеет никакой возможности влиять на величину таких обязательств, между тем их погашение также является его прямой обязанностью. На момент подготовки статьи автору неизвестны какие-либо политико-правовые соображения допустимости вознаграждения исключительно за погашение реестровых обязательств должника. Возможно, они будут выявлены позднее в рамках открытой дискуссии.
Расходы на оплату услуг лиц, привлеченных управляющим для обеспечения исполнения возложенных на него обязанностей
Несмотря на то что правило, закрепленное в пункте 3 статьи 20.7 Закона о банкротстве, казалось бы, обладает известной гибкостью в определении размера расходов на лиц, привлеченных управляющим, в действительности оно страдает теми же проблемами, что и твердые суммы, богато представленные в Законе о банкротстве. Установленная формула расчета такова, что даже для крупных предприятий с балансовой стоимостью активов свыше миллиарда рублей размер возможных расходов, как правило, не превышает четырех миллионов рублей. Вместе с тем с учетом инфляции на указанную сумму лимитных расходов управляющий с каждым годом может позволить себе все меньшее количество необходимых услуг.
Изложенный тезис может быть подвергнут критике с тех позиций, что управляющий с согласия суда может утвердить повышенный лимит расходов. Однако рассмотрение такого обособленного спора, особенно с учетом высокой степени конфликтности, может растянуться на месяцы, в то время как управляющий зачастую вынужден оперативно осуществлять ряд мероприятий по вывозу, хранению и инвентаризации имущества должника, за счет которого планируется погашение требований кредиторов. В подобной ситуации закон вынуждает управляющего брать на себя риск несения не согласованных судом расходов, которые в дальнейшем могут быть квалифицированы как убытки, причиненные управляющим должнику. При этом, как указывалось ранее, вознаграждения за принятие на себя такого риска для управляющего не предусмотрено.
Выводы
Обозначенные в настоящей статье проблемы актуальной редакции Закона о банкротстве представляют собой лишь совокупность наиболее ярких примеров, подтверждающих необходимость его радикального реформирования. При более подробном изучении как текста Закона о банкротстве в целом, так и отдельных частей, посвященных специфическим сферам его применения (банкротство банков или застройщиков), можно найти еще больше разнообразных проблем и нестыковок.
Целью этой статьи не является предложение всеобъемлющей концепции новой версии Закона о банкротстве. Однако автор надеется, что настоящий труд посодействует запуску профессиональной дискуссии, способной впоследствии привести к принятию закона, который разрешит если не все, то хотя бы часть проблем, изложенных выше.
