Статьи
Защита прав инвалидов в практике Европейского суда по правам человека и Комитета ООН по правам инвалидов: параллельные пути или точки соприкосновения?
Анализируется практика защиты прав инвалидов в рамках двух систем международной защиты прав человека: в соответствии с Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод и в соответствии с Конвенцией ООН о правах инвалидов. В настоящем исследовании также обсуждаются имеющиеся в обеих системах достоинства и недостатки. Они рассматриваются автором как с точки зрения эффективности защиты прав инвалидов, так и с позиции влияния этих систем на исполнение государствами своих международных обязательств. Конвенция о защите прав человека Совета Европы не содержит норм, предусматривающих обеспечение особых потребностей инвалидов и обязательства государств по их обеспечению, однако ее контрольный механизм связан с юридически обязательным характером постановлений Европейского суда по правам человека. Конвенция ООН о правах инвалидов содержит обязательства государств по защите и обеспечению прав особой категории лиц - людей с инвалидностью, однако заключения Комитета по правам инвалидов носят рекомендательный характер для государств-участников, что заметно снижает эффект их воздействия на ситуацию с правами инвалидов в национальных правовых системах.
Вклад рабочей группы ООН по произвольным задержаниям в защиту прав человека (дело Джулиана Ассанжа).
Обосновывается тезис о том, что на современном этапе развития международного права специальные процедуры Совета ООН по правам человека, включая Рабочую группу ООН по произвольным задержаниям, как универсальные правозащитные механизмы вносят значимый вклад в дело защиты прав конкретных лиц. Подробно анализируется мнение Рабочей группы ООН по произвольным задержаниям, принятое по итогам рассмотрения сообщения основателя интернет-портала "Викиликс" (WikiLeaks) Джулиана Ассанжа и устанавливающее нарушение его прав в форме произвольного лишения свободы властями Великобритании и Швеции. Автор делает вывод об авторитетности и высокой юридической значимости рекомендаций, принимаемых универсальными правозащитными механизмами, и указывает на обязанность государств учитывать данные акты и следовать им.
Проблемы непрерывного обучения персонала информационной безопасности.
Стремительное увеличение программного обеспечения и уровень проникновения информатизации в производственные процессы, совершенствование способов незаконного доступа к конфиденциальной информации и информационной системы в целом определяют потребность в непрерывном обучении информационной безопасности (ИБ). По своей методологии все системы программно-аппаратных средств противодействия кибератакам всегда отстают от методов злоумышленников и строят свои системы по противодействию уже известным и совершенным нападениям. Авторы выделяют важную компоненту ИБ, отличную от программно-аппаратных средств, - это человеческий фактор. Качественная непрерывная подготовка сотрудников предприятий и специалистов ИБ способна сформировать знания и навыки обращения с конфиденциальной информацией, информационными системами и вычислительной техникой, позволяющие на каждом технологическом этапе их использования соблюдать законы, правила, регламенты и инструкции обеспечения информационной безопасности. Осуществление непрерывного обучения в коммерческих организациях имеет ряд проблем. В работе выделяются базовые проблемы и предлагаются подходы к их преодолению. Отмечается важность создания системы управления информационной безопасностью, содержащей как базовый компонент мероприятия по обеспечению непрерывного обучения ИБ сотрудников.
Защита от информационно-психологических атак интересов правосудия.
В данном материале дается анализ современных информационно-психологических атак на следователя, дознавателя, судью. Инициатором такой атаки могут выступать подозреваемый, обвиняемый либо подсудимый или просто любые физические лица, негативно настроенные по отношению к правосудию. Информация, содержащаяся в такой атаке, как показывает практика, является ложной, а большинство населения ее воспринимает как правдоподобную, что негативно сказывается на репутации органов расследования.
Относимость, допустимость и достоверность общедоступных спутниковых снимков и частей цифровых карт при использовании их в качестве доказательств по земельным и экологическим спорам.
Многообразие общедоступных информационных технологий с разными наборами функций и параметров требует определенности в вопросах их относимости, допустимости и достоверности при использовании в процессе доказывания обстоятельств, имеющих значение для земельных и экологических споров. Названные свойства доказательств последовательно "просеивают" фактические данные, информацию, сведения, оставляя только те из них, которые могут быть положены в основу мотивировочной части судебного решения.
Практика ЕСПЧ и органов ООН.
Несмотря на то что с момента объединения высших судов - Высшего Арбитражного Суда РФ и Верховного Суда РФ прошло около трех лет, процесс установления единообразия судебной практики далек от завершения. В связи с этим утвержденный Президиумом 16.02.2017 Обзор судебной практики ВС РФ N 1 вызывает интерес не только с точки зрения обобщения иногда противоречивой судебной практики нижестоящих судов и применения аналогии закона к пробелам в нормативном регулировании некоторых правоотношений, но и с точки зрения того, были ли пересмотрены или подтверждены позиции ВАС РФ, изложенные им ранее по аналогичным делам.
Обжалование судебных решений по уголовным делам в практике Европейского суда по правам человека и Комитета по правам человека ООН.
В ходе реализации положений Международного пакта о гражданских и политических правах и Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод Европейским судом по правам человека (ЕСПЧ) и Комитетом по правам человека ООН (КПЧ ООН) выработаны определенные международные стандарты права на обжалование судебных решений по уголовным делам.
Оправданно ли перекладывание ответственности ООН на государства-члены и наоборот?
В ситуации, когда, несмотря на критику <90> и появление целого ряда решений международных судебных и квазисудебных органов, порядок введения Советом Безопасности ООН индивидуальных санкций, а также порядок исключения из санкционных списков не претерпели изменений, которые позволяли бы сделать вывод о приведении этих процедур в соответствие с нормами международного права прав человека, получается, что международно-правовую ответственность за эти нарушения несут государства-члены. Это не может не породить вопрос о том, насколько оправданно такое перекладывание ответственности с одного субъекта международного права на другие. Обратная постановка вопроса также актуальна: насколько обоснованна ссылка государств на то, что они добросовестно исполняют обязательное для них решение, принятое международной организацией, членами которой они являются? Несмотря на то что институциональная возможность привлечения ООН к международной ответственности за нарушения прав человека отсутствует, эти вопросы имеют серьезное значение, являясь составным элементом аргументации по рассмотренной категории дел.
Использование скриншотов открытой и общедоступной информации.
В судебной практике в делах, связанных с защитой экологических прав и прав на природные ресурсы, встречаются случаи использования скриншотов открытой и общедоступной информации в качестве доказательств. С целью подтверждения реального расположения земельных участков, границ зон с особыми условиями использования территории, факта проведения земляных работ и т.д. делают скриншоты страниц сайтов в сети Интернет публичных кадастровых карт <29>, иных публичных карт, включая спутниковые карты, а также бесплатных ГИС и картографических сервисов.
Основные общедоступные информационные технологии, используемые в защите экологических прав и прав на природные ресурсы.
Существуют разные бесплатные ГИС и картографические сервисы: Google Earth Pro, "SAS.Планета", "Яндекс.Карты", Google Maps, "Дубль-ГИС" и др. Применительно к общедоступным информационным технологиям проблематика относимости, допустимости и в особенности достоверности содержащихся в них и получаемых с их помощью новых сведений выражена намного сильнее по сравнению с лицензионными программными продуктами <5>.
Использование общедоступных информационных технологий в защите экологических прав и прав на природные ресурсы.
Показано отсутствие единства судебной практики по применению бесплатных геоинформационных систем и картографических сервисов, основанных на спутниковых снимках высокого разрешения, в сфере защиты экологических прав и прав на природные ресурсы.
Права человека и статья 103 Устава ООН.
При рассмотрении дел о "черных списках" Совета Безопасности ООН одним из ключевых во всех обозначенных случаях являлся вопрос о том, имело ли место противоречие между обязательствами по имплементации налагающих санкции резолюций и международными договорами по правам человека. Статья 103 Устава ООН гласит: "В том случае, когда обязательства Членов Организации по настоящему Уставу окажутся в противоречии с их обязательствами по какому-либо другому международному соглашению, преимущественную силу имеют обязательства по настоящему Уставу", и позиция самого Совета Безопасности ООН, а также Международного суда ООН состоит в том, что под "обязательствами" в статье 103 Устава понимаются и принятые по главе VII Резолюции Совета Безопасности ООН <78>.
Аль-Дулими и Монтана Менеджмент Инк. против Швейцарии: гармония там, где ее нет?
Дело Аль-Дулими и Монтана Менеджмент Инк. против Швейцарии, Постановление по которому было вынесено Большой Палатой ЕСПЧ 21 июня 2016 года, касалось имплементации государством-ответчиком резолюции Совета Безопасности ООН о наложении санкций на лиц и организации, ассоциированные с режимом С. Хуссейна. Следует особо подчеркнуть, что, в отличие от других санкционных режимов, "иракский" режим предполагал не просто замораживание средств физических и юридических лиц, а передачу их активов в специально созданный в 2003 году Фонд развития Ирака <64>.
Сайади и Винк против Бельгии - без вины виноватые?
Примерно через месяц после вынесения Судом ЕС решения по делу Кади I соображения по во многом схожему делу, касающемуся соблюдения прав человека при исполнении резолюции Совета Безопасности ООН, - Сайади и Винк против Бельгии - принял Комитет по правам человека ООН. Заявителями в этом деле являлись супруги, работавшие директором и секретарем в европейском отделении благотворительной организации "Global Relief Foundation", которая в 2002 году на основании подозрений в финансировании террористической сети "Аль-Каида" попала в санкционный список по Резолюции 1267 (1999) <50>. В отличие от дела Кади, в отношении Сайади и Винк вначале было возбуждено уголовное дело в Бельгии. Через два месяца именно это государство передало имена заявителей в санкционный комитет, и 23 января 2003 года супруги были внесены в "черный список" <51>. В результате на Сайади и Винк были наложены ограничения в виде запрета на выезд за рубеж, а также арестованы их счета <52>. При этом заявителям так и не был предоставлен доступ к информации, которая легла в основу включения их фамилий в санкционный список <53>. В 2005 году в связи с тем, что вплоть до 2004 года супругам так и не было предъявлено обвинение, они обратились в бельгийский суд, который удовлетворил их требование, обязав правительство инициировать процедуру исключения имен заявителей из списка <54>. Во исполнение данного решения в 2005 году Бельгия обратилась в санкционный комитет, но безрезультатно <55>. После трех лет расследования 19 декабря 2005 года уголовное дело в отношении Сайади и Винк было прекращено бельгийским судом <56>. 10 января 2006 года Бельгия повторно обратилась в санкционный комитет с запросом об исключении заявителей из списка, но на момент вынесения Комитетом по правам человека соображений этот запрос так и продолжал оставаться на рассмотрении санкционного комитета <57>.
Обеспечение информационной безопасности умного городского управления.
Инфраструктурой "умный город" предусматривается вовлечение граждан в решение вопросов городского развития, что признается ключевым условием функционирования "умного города". Однако данный факт несет риски и угрозы нарушения информационной безопасности граждан, поскольку объединение информационных систем в информационную инфраструктуру создает большие объемы данных, собираемые о человеке <9>, его привычках, взаимодействии с городской средой, финансовой информации и иных данных. В.М. Алиев считает, что в эпоху ИКТ реальный человек будет все меньше интересен в отличие от его "цифрового дубликата", который позволяет получить о нем больше информации, в том числе производителями товаров и услуг <10>.
Правовое обеспечение развития "умного города".
Разработка концепции "умного города" и возрастающее влияние информационных технологий послужили толчком для развития законодательства в данной области. В настоящее время законодательство Российской Федерации использует термин "умный город" в 28 нормативных правовых актах Российской Федерации. За последние два года в России произошли значительные изменения в области правового и технического регулирования. Так, в 2018 г. создана методологическая и организационная основа для формирования экосистемы "умного города", включая проведение оценки городов, внедрение тиражируемых технологий цифровизации городского хозяйства с использованием ресурса "Банк решений умного города" <5>.
Понятие "умного города".
О создании "умных городов" заговорили еще на рубеже веков во многом благодаря Intelligent Community Forum (ICF) - организации, которую создали для стимулирования городских властей к использованию ИКТ в целях решения всевозможных городских проблем. По информации ICF 2017 г., в список умных городов вошла Москва <3>.
Дело Кади: юридическая сага о двух нормативных системах, jus cogens и основных правах человека.
В деле Кади, которое рассматривали судебные органы ЕС, на использованный подход к определению соотношения резолюций Совета Безопасности ООН и международно-правовых норм, посвященных защите прав человека, сильный отпечаток наложила проблематика дихотомии двух систем: универсального международного права и претендующего если не на самодостаточность, то по меньшей мере на обособленность и автономность права ЕС.
Дефицит прав человека в индивидуальных санкциях Совета Безопасности ООН.
По своему содержанию налагаемые Советом Безопасности ООН индивидуальные санкции представляют собой ограничения права собственности, свободы передвижения, а также права на частную жизнь. Тяжесть последствий, к которым приводят эти меры, срок их применения, а точнее, отсутствие ограничений по времени, а также четкого списка оснований для снятия этих мер позволяют квалифицировать их в качестве выполняющих не превентивную, а, скорее, карательную функцию <9>, то есть по целому ряду характеристик индивидуальные санкции, применяемые Советом Безопасности, имеют уголовно-правовую природу. Стоит отметить, что принятие противоположного вывода, как это было, к примеру, сделано Комитетом по правам человека ООН в деле Сайади, влечет искусственное исключение применимости гарантий, предоставляемых в рамках уголовного процесса <10>.
Достучаться до Совета Безопасности ООН: санкционные списки и обязательства государств по защите прав человека в решениях международных судебных и квазисудебных органов.
Проблема соотношения обязательств государств по имплементации резолюций Совета Безопасности ООН о наложении индивидуальных санкций и по соблюдению международных договоров по правам человека раскрывается в данной статье через призму ключевых решений международных судебных и квазисудебных органов в этой области: решений судебных органов Европейского союза по делу Кади, соображений Комитета по правам человека ООН по делу Сайади, а также Постановлений Европейского суда по правам человека по делам Нада и Аль-Дулими. Во всех проанализированных делах рассматривавшие их органы попытались обойти статью 103 Устава ООН, в то время как существует несколько путей, позволяющих обосновать связанность Совета Безопасности не только нормами jus cogens, но и основными правами человека. Кроме того, в области защиты основных прав человека перекладывание ответственности между ООН и ее членами вряд ли можно признать правомерной практикой. В целом, несмотря на полифонию представленных в обозначенных выше решениях подходов, все они позволяют вывести общую закономерность, заключающуюся в признании особой природы основных прав человека. На основании этого автор делает вывод о том, что проявившийся в вопросе о соотношении обязательств государств по исполнению резолюций Совета Безопасности ООН и международно-правовых норм в области прав человека плюрализм подходов, которые были избраны различными международными судебными и квазисудебными органами, не исключает системности современного международного права, ключевую роль в формировании которой выполняют нормы, защищающие основные права человека.
